Рецензии

Теперь, посмотрев «Левиафан», мне стала очевидной реакция на этот фильм православных активистов, г-на Мединского В. Р. и г-жи Ковтун М. В. (правда, сама Ковтун чуть позже опровергла информацию об устном запрете для местных киносетей). Если кто не в курсе, реакция была не очень одобряющей (это я сейчас попытался подобрать слово помягче).

А вот что сказала глава поселка Териберка, Татьяна Трубилина: «Впечатлений (от фильма) особых нет, мы здесь все алкаши, живущие в собственной помойке. С эстетической точки зрения я против показа, я вообще не знаю, кому этот фильм стоит смотреть». Первая реакция — это, конечно, отрицание. Это не мы и, конечно, это не о нас. Это так, с эстетической точки зрения.

Я почитал несколько рецензий на кинописке, кто-то говорил даже о том, что Золотой Глобус Звягинцеву дали только потому, что такой Россию хотят видеть на Западе. Православные активисты завели волынку о том, что фильм «порочит Русскую православную церковь и открыто критикует российское государство».

Но проблема в том, что зрителя не обманешь. Они могут сколько угодно убеждать сами себя, что фильм не имеет ничего общего с действительностью, но ведь это ложь. Достаточно выйти на улицу (или вылезти из внедорожника с личным водителем) для того, чтобы понять эти очевидные вещи.

Вторая защитная реакция — это запрет. «Нам это не нравится, давайте запретим». Но тогда вместе с этим нужно запретить всю объективную реальность. Ведь мы-то с вами знаем, что это не Звягинцев мрачный сказочник, это действительность диктует такие сказки, ведь любой сюжет на чем-то основывается.

В картине во всей красоте и полноте показан Кольский полуостров — что, несомненно, порадовало. Довольно интересно изображены чиновники — я с нулевых помню все эти толстоватые рожи, еще не опомнившиеся от девяностых и кабинеты с панелями цветом под дерево. Уверен, вопросы с неугодными им людьми они решали примерно так же.

Очень точно определен духовный спор — адвокат, «верящий только в факты» и традиционная позиция РПЦ, когда даже на просьбу «поговорить по-человечески» владыка начинает цитировать Библию. Характерно, что само по себе духовенство в фильме показано именно таким, какое оно есть на самом деле — я имею в виду, оно не приукрашено, но в то же время не сгущены краски. Просто такое, какое есть.

Однако на фоне происходящих в фильме событий, разумеется, чувствуется резкий контраст.

Я заметил некоторое сходство с «Грузом-200» Балабанова, но авторский стиль совершенно разный, разумеется. В «Грузе», все-таки, за основу взят собирательный образ, несколько сгущены краски. «Левиафан» берет именно тем, что действительность отображена зеркально — но от этого фильм становится еще страшнее и правдивее.

Оценка фильма — однозначно положительная. Кто-то сказал про этот фильм (точно не помню), что это квинтэссенция русской жизни. Я думаю, очень точное определение. Настоятельно рекомендую к просмотру всем интересующимся людям.

8 из 10

Левиафан, как нам известно, чудище многоголовое. Попытки представить фильм только как едкую социальную драму в корне не верны. Звягинцев рисует левиафана, одна голова которого символизирует произвол власти мирской, другая безучастность власти церковной, а остальные призваны показать собой неконтролируемые страсти человеческие, предательство, необдуманные поступки. А вот туловище у зверя одно, то есть основа всех этих составляющих едина; однако факт того, что левиафан тоже является созданием Господним (о чем в Библии говорится) заставляет задуматься о том, что основа эта заложена задолго до появления во Вселенной человека. Просто человек, по разным причинам, вместо того, чтобы слияния с чудовищем избежать, неминуемо попадает в его тело.

По поводу сопоставления главного героя фильма с библейским Иовом всё не совсем однозначно. Да, муки Николая во многом близки страданиям Иова, однако тот все-таки был пророком, затем раскаялся в своем ропоте на страдания, понял, что их нужно принять как данность, просветлел душою и жил дальше счастливо. Николай же продолжает сетовать о безучастности Создателя, пытается бороться с левиафаном и уж, понятно, он не «жил 140 лет, и видел сыновей сыновних до четвертого рода; и умер в старости, насыщенный днями».

Еще более радикальное отхождение от книги Иова режиссер демонстрирует тем, что показывает, что можно молиться Богу, можно над ним смеяться — не это определяет праведника или грешника. Это очень сильное заявление для российского кинематографа, идущее вразрез общим тенденциям демонстрации показной религиозности и мнимого праведничества. Недалекие ханжи уже вменяют Звягинцеву нападки на духовенство и РПЦ. Вообще в фильме речь о Церкви как таковой, а не именно об РПЦ, и режиссер вовсе не пытается нагадить в храме; он лишь нашёл смелость сказать о том, что власть гражданская всегда и везде нуждается во власти церковной, а та, в свою очередь, испытывает свои нужды и во власти мирской.

В посткоммунистический период в народе стали распространять мысль о том, что при Советах жилось так плохо, потому что Церковь и Религию истребили, откуда бездуховность и все тяжкие. Чушь! Во-первых, религию, которой 2000 лет, нельзя искоренить за 70; христианство было просто загнано в подполье. Во-вторых: религия была и ещё какая! Называлась она коммунизм. Только ее создатели мыслили шире своих христианских предшественников и вместо храмов стали использовать площади, вместо распятий — статуи, вместо икон — многометровые портреты вождей, а свечки заменили на алые гвоздики. Были у этой религии и свои святые, и свои мученики, и даже мощи святые имелись — в виде чучела вождя на главной площади страны. И очередь к ним была куда длинней, чем за самым дефицитным товаром. И Павка Корчагин выходил строить светлое будущее в одном штопаном валенке не потому, что ему винтовкой в спину тыкали, а потому что было в нем глубокое религиозное убеждение о приближении коммунизма.

Было у коммунистов и духовенство, называлось только по другому: на гражданке служителей культа заменили политработники, а вместо полковых священников появились политруки. Жить же стали плохо вовсе не потому, что новая религия была ужасна (так уж ли радикально она отличалась от сути христианства?), а потому что новая церковь почувствовала власть, и так же как старая для удержания оной быстро пришла к крестовым походам, анафеме, огню инквизиции и арсеналу пыток, которым позавидовало бы и гестапо, новая церковь прибегла к массовым расстрелам думающих, обструкции несогласных, каторге и практике тотальной слежки. Таким образом, прославляя на словах прекрасную религиозную идею, на практике осуществляли обратное.

Да, в современном российском кино человек в рясе обладает статусом неприкосновенности, как депутат в жизни. А ведь служители культа тоже люди и ни страсти земные, ни искушения, ни слабости волшебным образом мимо них не проходят. Дело в силе веры и собственной честности перед Богом. Знаю из первых источников, какие недешевые пиры устраиваются в трапезных главных храмов страны для представителей власти, благодарных жертвователей — не под маркой разгула конечно, а под благопристойным предлогом чинно встретить один из многочисленных христианских праздников. Вот и живут и те и другие как у Христа за пазухой. И не в личной корысти священнослужителей дело, во всяком случае не только в ней — они заботятся о нуждах епархии. А то, что для этого нужно принять деньги, с которых капает кровь, так на всё воля Его. Так что для меня реалистичней выглядит показанный Звягинцевым архиерей, перекладывающий ответственность с рук человеческих на руки Господни, чем отправляющий бандита на поиски Благодати мифический батюшка из «Я тоже хочу» Балабанова. Насчет же проблем компромисса между властью и Церковью рекомендую, кто не видел, посмотреть фильм Шлёндорфа «Девять дней», 2004.

Некоторые обвиняют Звягинцева в слепом копировании приемов Тарковского. Но если еще в «Возвращении» можно было усмотреть некоторые заимствования художественных приемов последнего, то уж «Левиафан» у меня таких ассоциаций не вызвал. Да, фильм практически полностью лишен музыкального оформления, что было одним из «фирменных знаков» великого режиссера, однако возможность отказаться в художественном фильме от музыкального фона может себе позволить только тот, кто уверен в полной завершенности самой постановки сцены и наполнения кадра, когда музыка уже ничего не прибавляет этому. И Звягинцев это себе позволить может.

Что до нецензурной брани, то все интеллигенты тоже матерятся, но делают это к месту и среди тех, кого это не шокирует. Так вот и у Звягинцева — мат в фильме хоть и не среди интеллигентов, но абсолютно органично вплетен в структуру повествования и представить без него рождаемые на экране образы сложно.

Не удивлюсь, если фильм снимут из проката, даже после того как мат будет переозвучен. Слишком натурально показан левиафан власти. Фильмов же про коррупцию и мафию у государственной кормушки снято огромное количество, только воспринимаются они всё же как кино, в которых события скорее придуманы автором, происходят где-то ТАМ, тогда же как у Звягинцева они происходят именно ЗДЕСЬ, и, простите, крепко берут вас за «фаберже». А о том как легко засудить невиновного тот же «Левиафан» заставляет вздрогнуть еще раз.

Нарезка из пейзажей в начале и конце фильма представляет собой не столько географическую характеристику места действия или живописание суровости среды обитания главных героев, сколько является символом безучастности природы к человеческим страстям, которые для неё суть пустая бочка, болтающаяся в морском прибое и показанная нам в финальных кадрах. Дополнительный посыл к тому, что Вечному нет дела до наших человеческих страданий, что совершенствование наших душ или их падение целиком зависят от нас самих.

Баллы: для современной отечественной драмы безусловно 10 из 10; для составляющей мирового кинематографа — наверное

8 из 10

Ничто не доказывает точность и емкость «Левиафана», как вызванные ими круги на воде. Фильм реконструирует и осмеивает так называемый стержень российского общества — власть и властную систему, и словно специально пытаясь подтвердить режиссерскую интуицию, комментаторы сразу же соскальзывают в политические дискуссии, словно бы неспособные отделить политику от искусства.

Отделение и восприятие вне контекста — это, вообще говоря, сложная мыслительная процедура. Это требует самого нетривиального усилия — оценить что-то вне контекста, вне собственного опыта. Такая интерпретация оставляет нас без почвы под ногами, без уютных и понятных культурных референций. Она пугает. Но она позволяет увидеть и понять больше.

Если бы комментирующие фильм действительно читали и историю Иовы, и гоббсовский Левиафан, а еще желательно и шмиттовскую теологию Левиафана, они бы, возможно, смогли насладиться многослойностью фильма, красотой его политической философии. Но неспособность читать знаки, культурная немота — это национальная болезнь, которую рано или поздно придется преодолеть.

Левиафан есть в каждом и каждой из нас — это удобная, уютная зона комфорта, уверенность в собственной правоте, предсказуемость взглядов, избегание самокритики, желание делегировать, а не нести ответственность самостоятельно. Победить его можно, лишь покинув гнилой город и выйдя в открытое море. Не нужно бояться боли. Нужно бояться незнания.

10 из 10

10 бутылок водки из 10!

Угнетенное состояние гарантированно, но зато на мысли разные наводит. Как минимум на то что могут снимать хорошо, интересно но к сожалению по прежнему трагично. Я довольно предвзято отношусь к любому русскому фильму, и на то есть веские известные всем причины. В данном же случае это к тому же драма и на первый взгляд чисто русская. Но тут то и кроется одно из самых больших заблуждений по поводу этого фильма. Да есть в этих кадрах ужас именно русского существования. Характеры героев тоже имеют так сказать наши черты. Но это вопреки расхожему в рунете мнению далеко не стереотипные черты, а вполне себе реальные и аутентичные. От чего герои удивительно живые.

И если говорить о игре актеров то тут все на удивительно высоком уровне. Нет смысла выделять кого-то конкретного. Все герои ЖИВУТ в фильме и не вызывают отвращения даже при поглощении водки. Такого добиваются не многие режиссеры, как и таких красивых пейзажей за пределами Новых Зеландий художники, операторы. Сюжет фильма кристально ясен и безупречно скроен в цельное полотно. Это не дает скучать в ходе просмотра как часто бывает с европейским авторским кино. Не припомню случаев что бы мне с технической точки зрения во всем понравился фильм снятый в России. В нем видна любовь к своему делу всей команды что его снимала. Искренне жаль что 95% «нашего» кино снимают не такие талантливые и поистине творческие люди.

Примечателен факт того как на этом фоне показывают себя уже настоящие чиновники. Можно сказать жизнь за пределами кадра. Кто не знает министр культуры Владимир Мединский сначала высказался — «В чем я не вижу смысла — это снимать киноленты на деньги министерства культуры, которые оплевывают выбранную власть, даже не критикуют. Это про тех, кто снимает кино по принципу «Рашка-говняшка». Зачем? Какой-то государственный мазохизм» а позже оправдываясь заявил что не увидел в персонажах фильма «себя, своих коллег, знакомых и даже знакомых знакомых». «Странно, но среди героев фильма вообще нет ни одного положительного героя. То есть что и кого ненавидит Звягинцев, более-менее ясно. А кого он любит? Славу, красные дорожки и статуэтки — это понятно. А любит ли кого-то из своих героев? В этом большие сомнения» Трагикомично и очень показательно.

С большим удивлением для себя рад что это Кино снято на родном мне языке в родной стране. Так как оно все таки обретает особый смысл именно в России. Но это не повод придаваться унынию или прекращать финансировать и без того редкие шедевры отечественного кинематографа.

Если не боитесь задумчиво-подавленного послевкусия, не страдаете русо/американо фобией то настоятельно рекомендую к просмотру.

«Левиафан» — это продукт нашего с вами времени, продукт хорошего качества, чего не скажешь о времени. Если вспомнить слова Салтыкова-Щедрина о «…пьют и воруют.», можно сказать, что жилось у нас всегда не гладко, но данность, что дает фильм Звягинцева, ведет нас все же к мысли об апогеи этой «веселой карусели» под названием Россия. И дело тут вовсе не в том, что это могло произойти (и происходило) в любой другой стране, с любым другим менталитетом, все дело в том, что это происходит у нас. Ведь в фильме очень хорошо показана самая главная проблема русского менталитета: «виноваты все вокруг, а я несчастен, все мне мешают стать счастливым», сетуя на всех, можно выгораживать себя сколько угодно, оправдывая все свои неудачи и все свои проблемы только тем, что тебе помешали, но здесь, в фильме, как и в жизни, виноваты не наглые чиновники, не наша, пропахшая табаком, церковь, а мы сами, ведь именно благодаря равнодушию населения оные начинают чувствовать безнаказанность. Пока ты сидишь и пьешь, при этом задымляя все вокруг не только табаком, но и своим безучастием, твоя жена будет спать с другим, не потому что она плохая, а потому что этот другой предпринимает хоть какие то попытки что то изменить. Он, этот другой, предлагает: «поехали в Москву», Москва, кстати, в данном контексте не выступает в виде города, она выступает в виде «лучшей жизни», но ты отказываешься, самолично приняв решение о том, что в г*вне (прошу прощения за мной крестьянский) тебе нормально живется, там, в г*вне, ты жить привык, т. е. меры по улучшению жизни тебе не интересны. От того на лице главной героини за весь фильм не видно ни капли радости. И винить ее в этом было бы глупо, (ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕР!!!) от того и ее печальный конец. А дети? Дети сидят на развалинах церкви и пьют пиво, играют на гитаре и нежно обнимаются с такими же молодыми и наивными будущими пассиями. И мир замечателен, ведь все привычно, все так, как оно есть, менять ничего не хотим.

- Консерватизм? Дайте два.

Если говорить о свободе, то эмансипация тут представлена в самом отвратительным значении этого слова, помните разговор главного героя с батюшкой (НЕ ДОСЛОВНО):

-И где твой Бог?
-Мой Бог при мне. А где твой?

Ставя в параллель свое суждение о фильме и отдельные сцены, хотелось бы отметить сцену «ремонта машины», когда один из героев, гадая кроссворд, ни сразу находит для себя ответ «Эволюция». Всеобщий прогресс не касается не только «наших глубинок», он не касается даже тех, кто живет в столице. Подавляющее большинство все так же стараются удержать какую то сомнительную, красную, синицу в руках, нежели увидеть журавля в небе. И это не лозунг, не призыв, это очередная попытка «подумать» («Рассказы» Сегала) о том, как мы с вами живем. В нынешней Москве (России) идет на спад не только интеллектуальные способности, но и личностное мнение, ведя нас, к сожалению, все больше в ту пучину, в которой прожили наши родители, если вы понимаете отчем я говорю. Фильм «Левиафан» конечно же, по всем метафорам, повествует нам о том, что самый страшный монстр — это мы с вами. Фильм, в котором каждый образ предстает для нас маской. Вопрос остается только в одном, какую маску выберете вы…

10 из 10

Фильм показывает не жизнь русского народа, а драму, в которой показан лишь маленький кусок, жизнь одной семьи, и жизнь одного чиновника, и, на примере чиновника и семьи, показано то, что есть сейчас (да и последние лет 100) происходит в России — абсолютная власть и возможность чиновника раздавить любого из нас. Самое интересное, не важно каких мы званий и должностей, и тем более денег, был бы интерес раздавить. Пьянство и унылость — это тоже часть нашей жизни, и характерная особенность главного героя, чтобы еще больше показать драматизм ситуации.

Конечно, фильм не для зарубежной аудитории. Не потому, что фильм унылый или там там показано пьянство и унылость, нет, а потому, что ни один зарубежный зритель (СНГ не в счет), не поймет этот фильм. Не поймет разность человека власть имеющего и клопа-электората. Не поймет горечь русского человека, который душит свое горе в бутылке водки, а ведь у нас действительно горе душат именно так, будем откровенны. Не поймет езду и беспредел пьяных ментов, особенно когда идет диалог «рулить сможешь? угу, я ж гибдд». Фильм для русского человека, о русской трагедии и русской жизни. Очередное напоминание, что менять надо свою жизнь, а не тыкать на другие страны, обвиняя кого-то в гей-парадах и секс-просветах.

9 из 10

Левиафан. Один из немногих для меня фильмов, название которого не то, чтобы соответствует содержимому, но хотя бы соотносится с ним. Возможно, я недостаточно состоялась как киноман, потому что часто забываю названия фильмов и их связь с сюжетом. Смотрела ли я 1+1? Это про двух грабителей или про молодого человека, который ухаживает за колясочником? Забываю сюжеты. Могу через год полностью не помнить фильм, включая диалоги и развязки. В этом, наверно, есть некий шарм: я могу слушать истории про похождения друзей бесконечное количество раз, и мне снова и снова будет интересно, искренне интересно. Но что касается Левиафана.

Скажу честно, оценив трейлер и всю эту шумиху вокруг, я изначально приготовилась его ненавидеть. Из-за нескольких вещей. Из-за бытовушности происходящего. Из-за этой осточертевшей безысходности. Из-за самоупоения горем. Больше не хочется шутить про тлен, хочется действовать. Приготовилась ненавидеть фильм в том числе еще из-за актрисы Розамунд Лядовой, героиня которой мне была противна в «Географ глобус пропил», как и вообще весь фильм. Мне нравится Хабенский и нравится его игра. Но мне не нравится смотреть в кино то, что я видела и без того много раз. Это как смотреть короткометражки про испражняющихся людей. Nothing special.

Но вернемся к Звягинцеву. После 20 минут фильма я поняла, что всё серьезно. Не подчеркнуто бытовушно, не притянуто за уши. Меня охватило чувство беспомощности перед властью. Перед несправедливой властью. Охватило чувство страха перед окном дежурного полиции, чувство судорожно сжавшихся мышц при виде ментовского бобика. Эмоции от происходящего на экране реальные. Чувство опускающихся рук, когда не можешь достучаться до очередного чиновника, которого, как всегда, нет на месте. И никто не уполномочен ничего решать.

Во-вторых. Красивая северная природа. Не с фильтрами съемка, как это было с фильмом «Свои» (видимо, для придания исторического вида кадрам), а действительно прекрасные планы. Полупокинутые неотапливаемые дома, изящные в своей убогости.

Фильм честный. Без вычурной любви или нелюбви к Родине. Без красных специально вставленных в сценарий словечек. И без несуразных пустых диалогов, как это было с Интерстелларом (кстати, еще один фильм с непонятным названием).

О чем он? Мне всегда трудно отвечать на этот вопрос. Наверное, он о той свободе, которую видят американцы в нашей стране (потому и глобус дали, который пропил на этот раз Серебряков). О той свободе, где каждый делает, что хочет, пока может. О той свободе, где никто не защищен, где каждый может быть втоптан в грязь. О том, что даже живя честно, нет гарантии, что жизнь будет с тобой справедлива.

Я ставлю этому фильму

8 покрытых ягелем сопок из 10

Как только вышел Левиафан, и что еще более комично, когда весь мир его признал, и на картину посыпались престижнейшие премии, активизировались как раз те, по кому картина лупит нагайкой, почему я вдруг вспомнил о ней? Те же казаки просили запретить прокат, я напомню, это бравые мужчины, лупившие девушек (а прежде всего Pussy Riot были девушками, об их духовном мире мне говорит не интересно, да и нет его у них) на людях, потом подключилась церковь, якобы фильм подрывает моральные устои, и мысль, которая пришла ко мне еще до просмотра — Как же низко мы пали, если обвиняем фильм в ненависти к отчизне, лишь потому, что его признали даже в США. А значит это заказуха. Это не так.

Глухая русская провинция, недалеко от Мурманска. Николай живет со своей семьей на берегу моря, своими руками вместе с отцом возводит мастерскую, до этого построив дом. Семья живет не богато, но именно дом Николая, и именно на его берегу реки хочет отнять государство, подстроив под свои нужды. Фильм начинается с молчаливой съемки природы, в тишине, как и в недавней работе Андрона Кончаловского — Белые ночи почтальона Тряпицина, это будут последние минуты умиротворения в фильме. В России только природа остается способна молчать, когда ее убивают. Прежде всего, принципиально важно знать, что фильм основан на реальной истории, но произошедшей в США. Это еще раз подчеркивает универсальность проблематики. Как и всегда у Звягинцева, место действия условно — просто городок, в котором живут такие же люди, каких вы видите ежедневно. Герметичное, во многом удушливое кино. Левиафан тут, конечно же, государственная машина, и что еще более страшно, она действует в сцепке с церковью, тут Звягинцев обнажает грандиозную проблему современной России — не могут церковь и власть быть полностью едины, не должна церковь всецело потакать властителю. Маленький человек, против огромной лавины, за которой не видно просвета, традиционная тема для отечественного кино. Которое принято нарекать чернухой, фильмами про «рашку» и т. д.

Фильм снят мастерски. Героев для Звягинцева необычно много, долгое время отбирались актеры, и их фактура идеально ложится в образы. Причем в образы отработанные ими давно, но в этой картине, словно достигшие пика. Едва мы видим в кадре Романа Мадянова, как понимаем, за ним идет зло, не такое зло, какое являл Маданов в предыдущих своих работах, умеренное, а зло абсолютное. Алексей Серебряков идеальный честный человек, сжатый кулак, и это у него из реальной жизни, в Левиафане он оголенный провод, даже больше чем в Грузе 200. Казалось бы, Елена Лядова, уж точно не похожа на работницу фабрики, но и она органично вписывается в мир, где чудовище приходит само, без стука в дверь, и на пороге, делая вид, что предлагает выбор, сразу дает понять — никакого выбора нет, это конец.

Звягинцев не делает карикатуры, как думают многие зрители на Западе, которые смеются половину фильма, полагая, что все это ирония, и вот вот автор покажет балалайку и медведя, но это не ирония. Но и не хроника. Режиссер пытается уловить — почему один русский человек может настолько не уважать другого русского человека. Будучи сыновьями одной земли. «Власть надо знать в лицо», говорит напившийся мэр Николаю, залитыми глазами осматривая только что отобранный дом, а де факто жизнь человека, и растекаясь в ядовитом прищуре.

«Наследник» Алексея Балабанова, Юрий Быков тоже исследует эту тему, и в последней своей картине Дурак ставил абсолютно те же вопросы, но все же Быкову пока не хватаете опыта, чтобы не скатываться лишь в социальную драму. Звягинцев же выходит на уровень философской притчи, никого, не обвиняя, никого не поливая грязью, в этом сливаясь с другим внимательным и пытливым мастером — писателем Владимиром Сорокиным, но если Сорокин иронизирует над ситуацией наверху, то Звягинцев смотрит на нее тревожным взглядом. Но без намека на агрессию. Пожалуй, стоит оставаться покорным. Все есть так как есть, и, или народ прозреет, или будет и дальше бит, тут уже не Звягинцеву давать рецепты, Бог все рассудит, именно Бог, без посредников, которые и без того изрядно подмочили свою репутацию в последние годы, оттого так рьяно хотят запретить фильм. Ведь так легче? Если все запретить, где есть хоть намек на нелояльность курсу, то народ просто не будет ничего знать, побесится, да замолкнет, а кто рот раскроет, с молчаливого одобрительного согласия церкви, нагайками всех, да посильней. Посыпались вопросы — и о чем фильм, все это мы видим в обзорах по ТВ, нет сил уже смотреть, какой выход видит автор.

Автор показывает то, что надо видеть, если мы хотим жить в своей стране, а пока мы только присутствуем в ней, покуда стоят церкви без крестов, дети без призора, а власть видит в человеке лишь одну линию от электората до дойной коровы. Звягинцев не сделал фотографию, она написал картину, в которой есть каждый из вас. Конечно, взяв конкретную тему Звягинцев собрал все свои мысли о ситуации в нашей стране воедино, и фильм не такой цельный как его шедевральная картина Возвращение, но это смелый, бескомпромиссный фильм, страдающего автора, таких все меньше, и нам стоит их очень беречь. И гордиться.

Пришло время говорить о фильме, о котором можно говорить даже его не смотря. Такое уж нынче время, все струны человеческие напряжены до предела. Противоречия не сглаживаются, а острые углы выпирают ещё сильнее. Так и с этим фильмом. Возникает соблазн как осуждать не посмотрев, так и хвалить не посмотрев. Неправы, как водится, все те, кто не смотрел. А смотреть его нужно обязательно. Конечно, это не второй Тарковский. Вторых Тарковских быть не может априори. К сожалению, фильм Звягинцева ставит вопросы, но даже не пытается дать ответа. Он просто показывает.

Очень важно понимать, что у режиссёра нет намерения снимать чернуху. Это ясно по мере развития сюжета, хотя первые же кадры — разрушенные лодки и голые скалы. Тем не менее, здесь речь идёт скорее о человеческой драме. Да, это всё разворачивается в современной России в типичном северном замкадске. Я плохо понимаю претензии к Звягинцеву, что, дескать, исказил он образ страны нашей. Я думаю, что представители власти, изображенные в фильме, не так уж далеки от реальности, причем не только в России. В том-то и сила фильма, что события развиваются с какой-то устрашающей предопределенностью. И даже нельзя сказать, что причиной тому планомерная победа государственной машины над человеком. Здесь действуют какие-то надсубъектные силы, поэтому этот фильм выше того социального уровня, на который претендует чернуха и фильмы из серии соцреализма, наподобие «Дурака».

В этом фильме, как мне показалось, чрезвычайно важна дихотомия внутреннего и внешнего. Постепенно, шаг за шагом, всё внутреннее переходит во внешнее. Что останется у человека, когда у него отнимут всё, чем он жил? У него останется та самая правда, которая так фальшиво звучит в конце фильма. У каждого в этом мире своя правда, вот в чем суть ситуации Иова в наши дни, и из этого нет выхода. Нет никакого резона аппелировать к справедливости того, что случилось, в частности, с главным героем. Никто в этом не виноват. Образуется какая-то трещина в мироздании, которая поглощает человека целиком. Велик соблазн опять свалить всё на внешние обстоятельства и на ту самую власть. Она в фильме представлена щедро, но в вопросах человеческих, она неизбежно останется декорацией. Эта власть создала блестящие провинциальные планы, где потрясающая природа органично перемешивается с разрухой, которую устраивает человек — на фоне всего этого происходящие события как-то больше уходят во вневременное. Как говорил Экклезиаст: «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?». У власти и есть главная цель: превратить всё в декорации. Но она сама — одна большая отвратительная декорация. Чиновники, менты, попы — все. Это стадии изъятия внутреннего. И что остаётся человеку в таком мире под солнцем? А ничего ему не остаётся, он устаёт бороться.

Отдельное спасибо Звягинцеву за то, что в фильме нет никаких эмоций. А если и есть, они остаются за кадром. Ведь как это принято по всем канонам: все выплёскивают эмоции, а дальше находят какой-то консенсус в кульминации, который либо всех устраивает, либо сокращает количество участников драмы. Внешне кажется, что Коля (Серебряков) только и умеет, что пить. А пьёт он в кадре постоянно. Рука сама тянется написать: «Ага, опять русофобия, русский — значит пьяный, вот как вы очерняете наш народ, как будто мы всегда так поступаем». Водка здесь — это собеседник. Это последнее средство, если хотите, которое компенсирует беспросветное одиночество. Эмоции предполагают адресата. А кому Коля мог их высказать? Жене-изменнице? Но она уже изъята во внешнее, она готова к рассеиванию, поэтому Коля уже не может найти в ней адресата, а может лишь грубо вторгнуться в неё извне по пьяни. Друзья, которые, не долго думая, «помогли» Коле? Так ведь и у них своя правда, ведь они её и сказали. Брат Коли, который изначально виделся классическим типажом разумного борца с системой, в итоге получает урок жизни от этой самой власти и быстро сам встаёт по команде в стройный ряд. Когда его спросили про Бога, он ведь сам сказал, что верит только фактам. А все факты были не в пользу Коли, который застрял в этом своём вневременном северном мирке нескольких поколений.

Хочется, конечно, увидеть очевидное, увидеть сатиру. Само название фильма сталкивает в этом направлении. Томас Гоббс нам давно описал, что никто не имеет права восставать против Левиафана. А Коля повёл себя странным образом — начал напиваться и скрывать внутри последнее, что у него осталось — самого себя. Все ждали от него действий во имя справедливости, мелькавшее постоянно в кадре оружие так и просилось Коле в руки для Борьбы с Левиафаном. А что он может, если этот Левиафан не только на земле? И восстать нельзя, можно лишь раствориться в нём. Никакой надежды и Бога.

Серебряков играет в фильме просто великолепно. Я очень хотел избежать этой параллели, но избежать её не получится. Я не знаю, специально это задумывалось или нет, но Серебряков очень похож на Кайдановского сами знаете в каком фильме: и внешне, и чем-то внутренне. Конечно, в том, другом фильме, другие и вопросы, герой Серебрякова никакими экзистенциальными вопросами сильно не озабочен. Там история юродивого, а здесь — история абсолютно обычного человека. В этом, может, и недостаток фильма. Мы не почувствуем в этой истории ничего такого, потому что она обычная. В нашу жизнь не придёт Бог, который ответит на все наши «За что?». Когда Кьеркегор говорил о прыжке веры, имея в виду Авраама и Иова, он явно недооценивал мощь овеществляющего Левиафана. А Звягинцев на примере современной России вполне оценил. Ведь в чем правда продажного митрополита в конце? В том, что человек свободен, когда защищает истину. А истина — это непреложная, безысходная логика, которая засасывает человека через Левиафана. Представители власти, а особенно церкви присвоили себе право на свободу тех, кто стоит в этой истине, как Коля. И герой Кайдановского в другом фильме не нашёл ничего лучше, кроме как просто жить. Ему разве что повезло примириться с несвободой, с признанием того, что верить мы больше не можем.

Не нужно, конечно, обольщаться большим количеством наград, которым усыпали «Левиафан». Это естественно, тот же «Сталкер» все тоже восприняли изначально как политическую зарисовку. Кино Звягинцева зрит глубже, но оно не знает, что ему делать с этой обнаруженной глубиной. Поэтому фильм и получается немного мечущимся. Несмотря на великолепные статичные планы, ему не хватает внутреннего спокойствия и желания идти до конца. Нам остаётся лишь надеяться, что Звягинцев продолжит свой путь. И я ему в этом пожелаю удачи.

Проблема «Левиафана, конечно, не в том, что он порочит российскую действительность (реальность, как известно, бывает страшнее вымысла). Проблема «Левиафана» не в том, что он глубоко вторичен и поверхностен, что сюжет, герои, атмосфера и стилистика надоели еще лет десять назад. Проблема «Левиафана» не в том, что он слишком публицистичен, «актуален» и идеально-фестивален (хотя pussy riot в кадре — это немного за гранью хорошего художественного вкуса).

Проблема «Левиафана» не в традиционной подражательности Тарковскому, мате или шаблонности (начиная с игры актеров и незамысловатой мысли, словно подслушанной с каждой второй кухни нашей страны, о продажности РПЦ и заканчивая чудесными минималистичными планами суровой северной природы, пучком на голове Поливановой, водкой, властью от Бога и самоубийством Лилии в духе Островского). Проблема «Левиафана» не в пошлой многозначительности, притчевости киноязыка, обязательных библейских реминисценциях и стремлении «обобщить», вынести на «общебытийный уровень» и «мифологический масштаб».

Проблема «Левиафана» даже не в ужасном снобизме, возвышенной отстраненности, с какой энтомолог смотрит на таракана, смешанным с толстовскими проповедническими и наставническими сентенциями (образ кроткого и простого местного священника). Настоящая проблема «Левиафана» в лживости и отсутствии любви. В нем нет ничего искреннего и честного. «Левиафан» — это финальная проповедь архиерея. Красивая, очень правильная по форме, но в заданных обстоятельствах лицемерная и пугающе абсолютно лишенная любви. Проблема «Левиафана» в том, что он родился мертвым.