Рецензии

Есть такие фильмы, посмотрев которые, минут двадцать-тридцать хочется побыть с собою наедине, ни с кем не разговаривать и вообще понять, что происходило на экране в течение двух часов. «Опасный метод» — один из таких.

По ходу действия задаешь себе множество вопросов. Кто тут ненормальный: те, что находятся в психиатрических клиниках, их пичкают таблетками, делают им процедуры, или мы, те, кто этих людей считает психически неуравновешенными и пытается их лечить? С чего мы вообще взяли, что они, могущие позволить себе быть свободными, больны? А не мы ли являемся больными, пытаясь постоянно себя в чем-то ограничивать? Или они как раз свободны лишь потому, что мы считаем их нездоровыми, а потому ко многим их действиям и поступкам относимся снисходительно? Извечный вопрос сущности бытия.

Но фильм все-таки основан на истории взаимоотношений двух великих философов. В течение фильма совершенно забываешь о том, что это основная тема, заявленная в слогане «Фрейд против Юнга», и лишь, выйдя из кинозала, начинаешь думать, что тема до конца не раскрыта: да, их отношения имеют место быть, но они скорее фоновые, нежели на первом плане. Фрейд предстает старым сумасбродом, который боится потерять свой авторитет, и готов разорвать свои отношения с каждым, кто на этот самый авторитет посягает. Юнг предстает человеком нерешительным и несвободным от предрассудков, от положения, в котором находится, и лишь в конце фильма он, будто сам себя оправдывая: «Иногда приходится сделать подлость, чтобы жить дальше». Все мы люди, все мы со своими слабостями, все порой не можем устоять перед соблазном, какими бы великими мы ни были. На первом плане женщина, в детстве страдавшая от издевательств отца, теперь страдающая от психических расстройств, и все же сумевшая побороть свои страхи — сильная и свободная.

Что, действительно, производит впечатление — это игра Киры Найтли. Роль сумасшедшей в ее исполнении настолько яркая, что когда она извивается от приступов истерии, хочется отвернуться, на лице непроизвольно появляется выражение брезгливости. Иногда кажется, что актриса переигрывает: ну, не кривляются так люди, как это делает она. А потом понимаешь: не кривляются нормальные люди, а ее героиня больна, больна настолько, что психическое расстройство, ее страхи причиняют ей и физические страдания.

В целом, фильм смотреть стоит, так как интерес к личностям психоаналитиков он вызывает немалый. Хочется удостовериться, что все так и было, что великие ученные, которые столько лет своей жизни посвятили изучению проблем человеческого существования, не смогли ужиться рядом лишь из-за собственного ущемленного «эго».

Господи ты ж Боже мой! Очередной недалекий фильм на далекие темы. Причем больше всего возмущает то, что непосвященный человек, проникнувшись выразительными кривляниями Киры Найтли напишет в «интересах» психология и будет толкать в широкие массы непонятые основы психоанализа. Ах да! Еще обязательно надо растрактовать сны по типу «Конь — это я»,а «бревно — это пенис». Фильм же не имеет никакого отношения к психоанализу вообще, тем более к Юнгу. Очередная голливудская мелодрама, с элементами антисемитизма(это я о противоречиях между евреями и арийцами).

Мне еще не понятен творческий выбор режиссера. Почему Юнг и Фрейд? Фрейд понятно уже стал «поп-идолом». А Юнг здесь причем?

В общем, долго можно рассуждать и критиковать, но вот лучше совет дам. Почитайте Цвейга. Зигмунд и Стефан были хорошие друзья. Я вот, Цвейгу больше верю.

В эпиценре событий данной кинокартины — основатель психоанализа Зигмунд Фрейд, молодой, подающий надежды, Карл Густав Юнг и девушка Сабина.

Действие начинается в Цюрихе, где в одну из клиник привозят, явно не здоровую, пациентку. Она еврейка и зовут ее Сабина Шпильрейн. Молодой врач, который берется за ее лечение это Карл Юнг. Его главная задача излечить ее от невроза (она дико кричит, дергается, не может четко говорить, плачет)

Проходит время. Лечение дает свои плоды и вот уже Сабина не та что была раньше. Она спокойная, интересная молодая особа, увлекающаяся психоанализом. У Юнга — беременная жена и дети.

Тут начинается борьба противоречий и много размышлений о том как не поддаться искушению. А ведь не поддаться сложно. Усугубляет ситуацию статус Шпильрейн. Она же пациентка!

Но внутриличностного конфликта молодому врачу мало и он уже вступает в открытые противоречия с самим Фрейдом, пытаясь оспорить его теорию!

Сабина же тем временем пишет свою научную диссертацию!

Фрейд обращает внимание на эту работу. Они много общаются и, в конечном счете, он видит в ней уже способность к самостоятельной практике. Основопожник психоанализа доверяет ей пару своих пациентов!

Продолжительность фильма полтора часа. Думаю, это оптимальная длительность. Сюжет вроде и переносит зрителя с одно места в другое, в то же время нет интриги. Можно спокойно расслабиться за чашечкой чая.

Да и город Вена располагает.

В целом, фильм получился красочный, яркий. Видно, что снят как говорится «на совесть». Лично меня впечатлил образ Фрейда. Спокойный, рассудительный, умный, а главное харизматичный человек. Именно таким я его увидела здесь. А главное знает своё дело и о чем говорит!

«Опасный метод» показывает зрителю, что психоанализ, как ни крути, сильная штука и обращаться с ним нужно крайне осторожно!

Считаю, фильм можно посмотреть разок, но не всем.

Рекомендую ценителям трудов Фрейда, Юнга, а также поклонникам таланта Киры Найтли!

Когда моя светловолосая муза заголосила, что следует всенепременно посмотреть «Опасный метод», а потом совершила серию торжественных прыжков вокруг меня, приговаривая «кипятком писаю, как посмотреть хочется», я понемногу сдалась. Я была готова стоически сносить абсолютно все, но когда Найтли в светлом порыве своей запредельной актерской игры начала выдвигать челюсть на двадцать сантиметров вперед и мычать что-то нечленораздльное, я немного опешила, а сам комментарий музы к сией ситуации (ироническое — «господи, оно вы-дви-га-ет-ся») подлил масло в огонь и пламя бурной истерики охватило меня, заставив отнестись к фильму, как к юмористическому шоу. Впрочем, пока Найтли пыталась определиться с тем, что ей больше нравится — быть отшлепанной по худощавой заднице или же быть признанной самым психанутым психиатром — остальные играли в скромняжек и старались не особо отсвечивать. На того же Фрейда не мешало бы повесить табличку с надписью «Это Фрэйд», потому что всякие эмоции вместе с харизмой погибли и стали разлагаться в Вигго Мортенсене ещё до того, как он робко ступил в кадр, потупив взгляд. Да что там, все эти личности голливудского разлива не имеют ничего общего с теми фамилиями, коими они прикрываются, Это же просто клоунада для прожорливого зрителя, который в восторженном порыве захлебнется слюной, увидев Киру, яростно стонущую под от звонких ударов по попке (похоже, правда, все это больше на течку мартовской кошки, неистово трущейся о поверхность дивана, но опустим это).

Вместо того, чтобы восхищаться пикантности этой истории, приходится зевать в ладошку и сладко сопеть, пока три угла пытаются сложиться в более не менее приемлемый треугольник. А все потому, что внешняя яркость не всегда оправдывает вкусовые качества — украсьте пирог комками гуаши, и это будет выглядеть невероятно, но вряд ли кто-то оценит после этого текстуру ваших коржей. А ведь какой бы потрясающей могла быть начинка, если бы учения Фрэйда и Юнга были показаны как учения Фрэйда и Юнга, а не как постулаты о том, что все в нашем мире сводится к сексу, все дороги ведут к сексу, на гвозде Вселенной висит секс и секссекссекс.

Так что все здесь не по Фрэйду, и адаптация этой истории столь примитивна, что скушают вместе с попкорном её только простейшие организмы, прочие же вполне обоснованно взбунтуются с риторическим вопросом «гдеее?», замершим на устах. Где в самом-то деле истинная история, не деланное голливудом невнятное шоу, а сплетение биографий величайших психов? В кадре временами не хватало Деппа с его Воробьем и фирменной походочкой а ля «омар засел в моих штанах», ибо Сабина — это какая-то переодетая Элизабет из пиратов, ей бы шпагу в руки, пропеллер в попу и Орландо Блума в слюнявые губы, а не всяческие истерики и купания в луже. Про парочку Юнг-Фрэйд скромно промолчим, ибо о такой подаче можно говорить либо очень плохо либо с ядовитым оскалом, а злится мне не хочется. Это были не самые дурные минуты на моем кинематографическом веку в конце концов, неплохой фильм, снятый неплохим человеком, но до чего же гадкая и безвкусная начинка, спрятанная за актерами, которые не смогли толком этих зияющих черных дыр замаскировать. Так дай же Бог, чтобы имена величайших из сумасбродных лунатиков не позорили современными экспериментами, а Кира Найтли радовала, как и прежде, умением исправно стонать на камеру.

Где-то в начале двадцатого века, когда Никола Тесла конструировал большие паяльники и машины для клонирования Хью Джекманов, евреев еще не жгли шашлыком, а одержимый идеей общинного сексуализма Сигизмунд Шломо Фрейд писал свои железобетонные труды, в одну австрийскую психбольницу приехала Сабина Шпильрейн. Чтобы любоваться живописным расположением здравоохранительного учреждения, потихоньку склоняя звезду местного масштаба — обаятельного Карла Густава Юнга — к разного рода непристойностям. Все это на поверку должно было оказаться драмой, хотя трагизма здесь не больше, чем в пародийной американской комедии.

Свой приход в кадр Кира Найтли ознаменовала предсмертным криком жертвы, одновременно испугав две трети зрителей лицом непотребного вида. Почти психоаналитик Карл Юнг спросил сухо и тихо: «Что за херня творится с вами?» Вопрос разнес в клочья мыслимые и немыслимые защитные барьеры подсознания пациентки: «Отвалите от меня, пожалуйста. Я всего лишь на голову больная дура, а ваша задача — спрашивать про те нехорошие вещи, что делались со мной в детские годы» Юнг покачал головой, усомнился в своих способностях и отправился домой. Чтобы снова выслушивать советы жены о том, как жизненно необходим всему мировому сообществу союз двух величайших умов — мужа и, собственно, Фрейда (имя которого, благодаря чуть ли не нарицательной фамилии, иногда можно и опустить).

Кроненберг не снимает кино, а экранизирует пьесу. Постановка условна, как условны мотивы персонажей, побуждающие их к необдуманным поступкам, о которых потом напишут толстенные книги. Быть может, именно участники нелепых ситуаций. Фигуры шахматной доски режиссера — это пешки. Даже великий и ужасный Фрейд здесь выступает в роли нетерпящего возражений промоутера, навязывающего всем и вся свои неоднозначные условия. Юнг в свою очередь олицетворяет бунтарство юности и неконтролируемую страсть, а госпожа Шпильрейн — не иначе как катализатор необратимой реакции. И все бы ничего, ведь звучит-то оно ой как неплохо, да только на деле картина ничем не лучше десятков себе подобных, потому как, меняя декорации, не изменится главное — сюжет.

Авторитетно поковырявшись в носу, именитый критик в прожженном зажигалкой свитере скажет свое веское слово в поддержку режиссера, тем самым утвердив превосходность очередной постановки создателя небезызвестной «Мухи». Вот только от слов до действий как было очень далеко, так и останется. Отныне, присно и во веки веков.

Мне приснился сон… Это был кошмар… Приснилось, что я сижу и смотрю новый фильм Дэвида Кроненберга… И вдруг на меня обрушивается с экрана целое море мутной жижи, похожей на сопли, и я начинаю тонуть в нём… Я обескуражен, не знаю, что делать… Вокруг возникают разрозненные, нечёткие образы, перешёптывающиеся друг с другом на сотни разных тем, — но я ничего толком не могу разобрать… Тут я различаю среди них Майкла Фассбендера и кричу, умоляя его помочь мне, — однако он лишь взирает на меня с каменным лицом, а из глаз у него сочатся те же сопли… Тогда я зову Вигго Мортенсена — но он только попыхивает толстой сигарой и бормочет что-то вроде: «Евреи! Сексуальность!»… А рядом со мной плавает чудовище в образе Киры Найтли, которое стремится проткнуть меня нижней челюстью и завывает: «Кы-кы-кы!..» Я кричу ещё сильнее — и тут мою руку внезапно подхватывает Венсан Кассель, и кажется, что он вот-вот вытащит меня из этой пучины… Но так же неожиданно он пропадает, и я вновь начинаю захлёбываться в соплях, которые с его исчезновением становятся невыносимо вязкими… Мимо меня проплывает труп бледноволосой беременной женщины, которую Фассбендер провожает безучастным взглядом…

… У меня почему-то возникает впечатление, что я плаваю в этом море уже много лет… «Первая мировая… Вторая мировая… Сейчас ты утонешь», — говорит мне неожиданно Фассбендер… И действительно: я начинаю идти ко дну… И вот я уже полностью погрузился в клейкую массу… Шёпот смутных образов уже почти неразличим… Я сдерживаю дыхание сколько могу, однако, сдавшись, в итоге открываю рот, и лёгкие мои наполняются приторной, но безвкусной жижей… И всё же я не захлёбываюсь, а, наоборот, начинаю дышать ею… Страх мой куда-то уходит, мне становится почти комфортно… Затем у меня возникает странное ощущение, что я обязан найти в этом море нечто важное, и я плыву куда-то вперёд, но ничего не нахожу… Тогда я начинаю плыть вглубь — и тут же стукаюсь лбом о каменистое дно… Встав на него, я иду по скользким камням неизвестно куда, это длится целую вечность — но вокруг лишь вязкая пустота… И вдруг я различаю невдалеке большого краба, который торопливо ползёт куда-то… Я пытаюсь бежать за ним, с трудом продираясь сквозь толщу жижи… Наконец я всё-таки настигаю краба и хватаю его обеими руками, не давая ему вырваться… Я поворачиваю его к себе — у существа оказывается лицо Кроненберга… «Как же так?!» — беззвучно спрашиваю я у него… Однако краб лишь разводит клешнями — и тут же превращается в груду мелких пузырей, которые устремляются сквозь мои пальцы к поверхности… В отчаянии я кричу, но не слышу себя — и в ужасе просыпаюсь.

…Прошу Вас, доктор, объясните: значит ли этот сон что-нибудь? Или же я напрасно терзаю себя, пытаясь отыскать в нём какой-то глубокий смысл?

Чего греха таить — отправляясь на сеанс, купился на имена Фрейда и Юнга. Все-таки темами они оперировали интересными. Чего стоит открытие коллективного бессознательного — в зараженной плоским позитивизмом науке это произвело фурор.

Тема бессознательного в одном эпизоде показана, причем хорошо — Фрейд критикует Юнга за увлечение мистицизмом, а тот в ответ наглядно доказывает, что сверхъестественное существует. Проблема в том, что этот диалог длится жалкие 5 минут, а знаменитых юнговских архетипов в картине нет вообще.

Больше того, фильммейкеры предпочли сконцентрироваться на самой попсовой стороне творчества ученых — теме сексуальности. Она предстает краеугольным камнем ВСЕЙ научной деятельности Фрейда и Юнга. Налицо желание завернуть сложные и неоднозначные концепции в яркий голливудский фантик, упростив, огрубив и в чем-то даже опошлив.

Это сполна проявляется в главной сюжетной линии — отношениях Юнга и Шпильрейн, где есть место и показным истерикам, и навязшим в зубах призывам «освободить себя», и даже БДСМ. Весь джентльменский набор, в общем. Сценаристам незачет.

Конечно, нужно было предполагать, что если в фильме имеются мужчина и женщина, то это означает любовную линию. И с ее наличием (и даже вынесением на передний план) можно смириться: во-первых, история основана на реальных событиях (хотя и, несомненно, раздутых), во-вторых, всегда интересно, как у известной и талантливой персоны обстоят дела в любви. Но! Нужно показать так, чтобы располагало к неподдельному эмоциональному отклику, эмпатии. Расшевелить зрителя, короче говоря. Не верю, что голливудские профи этого не умеют — нехитрые приемы описаны во всех учебниках для чайников. Но нет — происходящее на экране анемично, холодно, по-пуритански строго. Реальное напряжение у приближающегося к гротеску исповедально-эротического пафоса отсутствует.

Причем к актерам претензий нет — в рамках предложенного подхода они отыграли достойно. Но постановка по драматическим меркам посредственная. Впрочем, непонятно, желал ли режиссер Дэвид Кронерберг снять тяжеловесное психологическое муви. Складывается впечатление, что его целью была изящная винтажная открытка, зарисовка из жизни начала 20 века. Зарисовка действительно получилась стильной и эстетичной. Но эстетический марафет не способен прикрыть трагическую в своей бездушности атмосферу в духе шпенглеровского «Заката Европы». А значит для признания публики (и моего в том числе) этого мало.

4 из 10

По-моему, этот фильм изначально стал жертвой неправильных ожиданий. Слоган «Фрейд против Юнга» внёс смятение в молодые умы, которые ожидали ожесточённого триллеровского состязания. Да, с одной стороны, это биографическая история, а, с другой, это и режиссёрский взгляд. Тот, кто желает узнать полноценную историю взаимоотношений Фрейда, Юнга и Сабины Шпильрейн, может проичитать об этом книгу, полную утомительных ненужных подробностей, или посмотреть документальный фильм. А Кроненберг отражает в своём фильме то, что он считает нужным.

В общем, к делу. Мне фильм понравился. Я, конечно, небольшой знаток Фрейда и психоанализа вообще, но тем не менее. Все ведь мы что-то о нём слышали. К тому же в фильме не так много осталось и от психоанализа. Центральную роль занимают отношения Сабины и Юнга, а также беседы Фрейда и Юнга. В общем, получается, что особое внимание уделятся как раз-таки Юнгу, а он очень разочаровал. Неприятный вырисовывается человек. Мелкий, погружённый в какие-то ничтожные переживания, снедаемый плотскими страстями. И это человек, который вовсе не считает, что вся наша вселенная завязана на сексе. Плюс его непонятные отношения с женой. Создаётся впечатление, что он живёт с ней из-за денег. Как я поняла, в то время уже существовала контрацепция, и переживания Юнга из-за детей кажутся необоснованными. А его интерес к Сабине? На чём он основывается? Конечно же, авторы фильма пытаются показать, что его привлекает её ум, но мне так не кажется. Банальная склонность мужчин к полигамии. Фассбендера в серьёзной роли вижу впервые, хотя много о нём слышала. Мне кажется, что он неплохо сыграл, но Вигго Мортенсен был как-то убедительнее. По фильму его аргументы также звучат убедительнее, чем у Юнга.

Приятно удивила игра Киры Найтли. Ей досталась очень сложная роль, и мне её «кривляния» не показались бессмысленными. Впервые она играет что-то, достойное внимания, хотя я заранее подготовилась к очередному провалу. Хотя, не скрою, выпячивания челюсти в первых кадрах меня немного смутили.

Что остаётся в этом фильме от психоанализа? Разговоры Фрейда и Юнга. В них, как мне кажется, Фрейд предстаёт более здравым человеком. Я, как и он, не верю в мистицизм и считаю, что, увы, большинство псих. расстройств имеют в себе сексуальную причину.

Кстати, да. На мой взгляд, суть названия заключается в том, что лечить разговором довольно опасно, ибо вполне вероятно влюбиться в своего пациента. А в любой связи с пациентом всегда виноват врач. Если вы, например, лечите больного от поноса, то влюбиться в него будет гораздо сложнее.

Особого желания оценивать эту картину не было, но к просмотру подтолкнули два обстоятельства: 1) одна из любимых актрис и просто очаровательная Кира Найтли; 2) великий режиссер Дэвид Кроненберг, на которого я не сразу обратил внимание в списке создателей. Далеко не со всеми его работами мне удалось на сегодняшний момент познакомиться, но исходя из прошлых ощущений, а также владея некоторой информацией, известно, что в своих произведениях мастер стремится вывернуть наизнанку содержимое человеческой души, заглянуть внутрь его сознания, раскрыть таящиеся от людских глаз грехи и вожделенные тайны, и эта лента не стала исключением.

Кино целиком и полностью состоит из диалогов, философских раздумий и идей, и предназначено в первую очередь для того, чтобы продемонстрировать зрителю тонкую историю сложных интеллигентных взаимоотношений между двумя великими учеными и их пациенткой — будущим психоаналитиком, раскрыть их психологию, углубиться в личностные особенности, исследовать поднимающиеся в картине проблемы человеческой психики и подсознания. Цель сего произведения — покопаться во «внутренностях» человека, выявить его порочную, распутную сущность, наглядно продемонстрировать, какие плотские желания может прятать под толстым слоев кожи лицо, внешними признаками и поступками никак не выдающее свою истинную натуру и истинные потребности. Скорее это даже не цель, а одна из трактовок смысловой составляющей данного фильма, увиденная мною, поскольку картина чрезвычайно многогранна и глубока, и каждый зритель вынесет из нее те идеи и мудрые воззрения, которые для него покажутся наиболее важными и первостепенными.

Динамика как таковая отсутствует, действие развивается ровно и статично, но при этом ощущения затянутости не испытываешь. За происходящими событиями на удивление интересно наблюдать, оценивая представленных на экране персонажей, постепенно погружаясь в образ каждого из них, прослеживать изменения в их приоритетах и взглядах на жизнь. Множество бесконечных размышлений и гипотез, сложных противоречивых высказываний, споров главных героев по поводу теорий, которые они рассматривают и изучают, пытаясь прийти к единственно верному решению исследуемой проблемы, очень часто воспринимаются довольно сложно и утомительно, несколько «замораживая» мозг интеллектуальным потоком. Одновременно с этим, сюжет не дает разуму расслабиться, поскольку в каждую озвученную мысль ты внимательно вслушиваешься, стараясь постичь смысл высказанного.

Безусловно, стоит отметить очень качественную и цепляющую актерскую игру, которая и выступает главным акцентом сюжетной линии, сохраняющим интригу и удерживающим внимание на протяжении всего хронометража ленты. Лично меня больше всех поразила Кира Найтли! Первое ее появление в качестве бьющейся в истерике Сабины Шпильрейн сразу производит впечатление и вызывает интерес и отторжение одновременно. После этого фильма актриса открылась мне совершенно с иной, до этого неизведанной стороны. Очень сильное и максимально экспрессивное погружение в роль! Все эти чрезмерные кривляния и гримасы, дикие вопли, раздражительность, неумение контролировать себя выглядели очень правдоподобно и жестко, помогая воплотить образ невротички-мазохистки с тяжелыми душевными травмами из детства. С течением времени, девушка сама желает стать ученым, помогая другим душевнобольным восстанавливаться, но, как видно из ее мимики и эмоций, навсегда избавиться от собственных «тараканов в голове» у нее не вышло, и периодические нервные срывы будут напоминать о себе так же, как и прячущиеся глубоко внутри страстные желания. Все переживания своей героини, сожаления и трепетные надежды об объекте своего обожания Кира продемонстрировала безупречно, очень проникновенно и выразительно. Именно Сабина и вызывала у меня самые сильные чувства при просмотре.

Мужская половина героев представлена Вигго Мортенсеном (Зигмунд Фрейд) и Майклом Фассбендером (Карл Юнг). Что можно сказать: хорошее изображение образов двух великих психоаналитиков, но каких-то восторгов при виде их игры не испытываешь. Утонченный, представительный, интеллигентный, уверенный только в своей правоте Фрейд, проповедующий собственные принципы и методы. Противопоставляемый ему Юнг с огромным уважением и почтением относится к своему старшему коллеге, но при этом стремится открыть свою правду, подвергнуть сомнению воззрения Фрэйда, вывести собственную теорию. Особенно интересно наблюдать за его сомнениями и терзаниями в тот момент, когда герой сам переступает границу дозволенности, поддавшись внутренним соблазнам. Юнг не может справиться с нахлынувшими чувствами, захватившими его сердце, и одновременно с этим, не собирается ничего менять в своей жизни, поскольку он занимает почтенное место, пользуется авторитетом, имеет семью и богатую жену с роскошным состоянием. В некотором смысле на такой шаг его подталкивает Отто Гросс в исполнении Венсана Касселя, который не очень долго мелькает в кадре, но при этом его персонаж запоминается и оставляет яркие впечатления озвученными взглядами на свободу и порочность человеческой души. Их беседы, касающиеся вопросов необходимости сексуальных ограничений, по моему мнению, особенно выделяются из всего сюжета, и именно в них скрыта одна из заложенных в фильме идей.

Интересно оценивать данное произведение именно с позиции современного мира. Визуально картина радует глаз и пленяет аристократичной окружающей обстановкой, стилизованной под начало двадцатого столетия. Превосходно передана через экран атмосфера того времени с ее нравственными принципами и устоями, теми социальными нормами и запретами, которые сегодня, в эпоху свободных отношений и минимально существующих ограничений, кажутся какими-то «дикими», невероятными. То общество изображается максимально благородным, вежливым, культурным и одухотворенным, где неписаные правила хорошего тона и межличностных отношений, в особенности касающихся любви и секса, обязаны соблюдать все. Игнорирование этих законов с этической точки зрения противоестественно, безнравственно и аморально, и в качестве примера можно назвать то обстоятельство, что если мужчина и женщина вступают в брачный союз, то они должны всю жизнь быть верны друг другу и сохранять свою семью. Или вспомнить момент первого осязательного сближения Сабины и Карла, в котором герой Фассбендера утверждает, что инициативу должен проявлять мужчина.

Итог. Элегантная, интеллигентная, прочувствованная биографическая драма (правда, не знаю, насколько точно она совпадает с реальными событиями из жизни этих людей) с ровным неторопливым развитием сюжета, которая постепенно погружает зрителя в непростые взаимоотношения представленных персонажей и те мудрые убеждения, которые они продвигают. Умное, рассудительное и солидное кино, напичканное всесторонними философскими умозаключениями, которые воспринимаются довольно трудно, но если вам интересно копаться в героях и осмысливать каждую услышанную фразу, то удовольствие от просмотра, определенно, получите. В целом картина оставляет приятные впечатления, а концовка навевает некую печаль и беспросветность желаемого выбора. Лично от себя хочу добавить, что воспринимается фильм с увлечением, но и, вместе с тем, сильно не цепляет, а также не подталкивает на соответствующие поднятым в нем проблемам размышления. Сдержанное и размеренное действо практически никак не меняет ощущений от просмотра.

7 из 10

Самая большая проблема родителя — воспитать наследника. Если ты произвел на свет теорию, то кардинальным образом ничего не меняется, и нужда в продолжателе не рода, но некой традиции никуда не исчезает. Отец шестерых детей Зигмунд Фрейд не искал человека, которому можно было бы передать свои труды — для этого у него было слишком большое самомнение; он сам нашел его в лице Карла Юнга, снедаемого профессиональным честолюбием интеллигентного альфонса.

С высоты выданных ему авансов Юнг указал на главную проблему теории Фрейда — терминологию. Кичась режущими пуритански настроенным мамочкам глаза «анальные» и «фаллические» именованиями стадий психосексуального (за одно это название можно было бы заклеймить австрийца педофилом) развития их чад, он обычно терпеливо топчется у порога здравого смысла. Учения Юнга не столь эпатажны, поэтому щвейцарцу не пришлось долго ждать, пока откроют; более того, он зашел в уже отворенную Фрейдом дверь. За ними увязалась гражданка Шпильрейн, припадочно мечущаяся между желанием выйти в открытое окно и степенной прогулкой по комнатам человеческого сознания. Чуть подотстав от Зигмунда, Карл и Сабина начали взаимное проникновение друг в друга, а нагнав проводника, поняли, что безнадежно отстали от хода его мыслей и решили свернуть в соседние пустые помещения, дабы полюбоваться видом из окон или предаться удручающе скучной рефлексии.

Построенная на взаимоотношениях и взаимных же претензиях друг к другу троицы психоаналитиков лента Кроненберга одновременно нравится всем и не подкупает ничем. Убедительный австралопитек Найтли дробит черепную коробку каменно мучительному Фассбендеру под язвительные комментарии Мортенсена. Единственную опасность в этом методе представляет дубинка в шаловливо нервных руках девушки, а вовсе не пресловутый метод, на который всем становится как-то наплевать по ходу выяснения личных отношений. Красивые виды ухоженной Вены как игрушка, которую дают ребенку, чтобы он не плакал, пока взрослые ссорятся; псевдоисторичность как конфета, которой затыкают рот всем недовольным — не нойте, а лучше внимайте. Кнут и пряник, примененные разом, желаемого эффекта достигают вполне быстро, однако по отдельности первый слишком хлесток, а второй чересчур сладок. И хотя коллективное бессознательное отдает картине должное, личное бессознательное расстроено качает головой: не щекочет нервы, не играет мыслями, не эпатирует закостенелых обывателей. Обои красивы, но обстановка им не соответствует — уволить, к чертям, дизайнера!

8 из 10