Рецензии

Триер — гений режиссуры, но данная картина смутила.

Догвилль вызвал очень неоднозначное впечатление

С одной стороны превосходная идея с декорациями, а точнее с их отсутствием. Нарисованные мелом кусты, улицы, дома в сочетании с пением птиц, собачьим лаем, звуками природы и хлопаньем дверей заставляют воображение зрителя рисовать свой пейзаж.

Потрясающая игра актеров и блестящая операторская работа в тандеме производят ощущение присутствия скорее на театральной постановке.

Сюжет выше всяких похвал..

в результате получилась отличная психологическая драма!

Но есть отталкивающие аспекты из-за которых, если вдруг поступит предложение посмотреть этот фильм еще раз я откажусь. Соглашусь, что некоторые из них имеют скорее личный характер. Честно очень раздражала главная героиня Грейс. На первых главах фильма ее поведение абсолютно логично, но что происходит потом вызвало у меня недоумение. Абсолютное бездействие, наивность и покорность этим Догвилльским гадам вызывают раздражительность, до такой степени что хотелось переключить на следующий эпизод. И как мне показалось дело тут вовсе не из-за ее «безвыходной» ситуации. Вообщем Грейс представилась мне типажом так называемой «женщины — амебы» но до победного конца я сидела и надеялась на то что она наконец подаст голос.

Отталкивающее впечатление произвели и монтажные склейки. То персонажи сидят, то стоят, то чешут нос и так кадр за кадром. раздражает. И абсолютно не устроила работа художника по костюмам, в данном случае этот фактор как никак должен показывать эпоху, Великая депрессия,30-е годы абсолютно не читаются.

Но несмотря на эти факторы фильм стоящий хотя бы только из-за постановки.

6 из 10

Значит, смотрим по порядку.

Триер снял фильм без декораций, с не фиксирующейся камерой и происходящий на малом пространстве. Это было бы примитивно, если бы не было так умно.

Возможно, отсутствие неба — оторванность города от внешней и духовной красоты мира, а минималистичность в том, что декорации нарисованы мелом на полу — означает малозначимость городов, бытовых элементов, перед людьми, которые есть действительной ценностью. Это оригинально (в смысле, воплощение), но интересно первые минуты три.

Все роли розданы, никакого глубокого психологизма. Кидман играет хорошо, но толку от этого? Единственная динамика действий до финальной развязки — постепенно вырывающаяся ненависть горожан, но ведь это так предсказуемо и так не ново, что заполнить даже час можно лишь при качественной психологичной постановке. Оригинальность отсутствия оригинальности постановки — но ведь это еще не означает, что фильм становится сильным арт-хаусом, который чем-то качественно раскрывает шаблонную тему.

В финале попытка оригинальной мысли, произнесенная тремя голосами, абсолютно самостоятельная и в меру разжеванная, которая, в принципе, меняет тему вообще.

Оценка — даже не знаю, фильм ли это и если да, то он как целостное произведение слишком «внешний» («поверхностный») для такого метража, хотя ведь это на любителя.

Догвилль. Маленький, забытый Богом уголок земли. Город — сцена, небо — декорация, дома — разлинованная земля. Необычно, ярко, символично? Без сомнения. А теперь заберемся чуть глубже

Ангел во плоти волей случая попадает в это страшное место. Грейс, милая, чудесная Грейс. Но и жители городка сначала вовсе не обнажают своих клыков, а кажутся вполне неплохими людьми. Начальное недоверие, требование заслужить свою любовь, постепенное признание и хорошее отношение — всё это логично и оправданно. Если бы не одно но. Люди-волки. Они сначала скалятся, потом обнажают зубы и наконец кидаются на бедную беззащитную овечку-женщину. Оскорбления, унижения, насилие. Предательство единственного человека, которого Грейс считала преданным ей, её защитника. Даже он оказался не великодушным и милосердным, а мелочным и похотливым. К концу фильма у меня возникло ощущение, что люди-волки заразили ангела своим бешенством. Куда делось милосердие? Вы скажите: но как? они же столько причинили зла ей. Да, причинили. Но милосердие предусматривает всепрощение. Грейс и вправду высокомерна. Она возомнила себя Богом, посчитав, что она в праве судить людей, в праве решать, должны ли они существовать дальше.

Таким образом, самый спорный образ — это образ грейс. Вот уж в ком заключены две сущности: овечки и волка, милосердного человека и убийцы.

Фон Триер задаёт зрителю не один вопрос. Что есть истинное милосердие? Моральна или аморальна месть? Правильно или неправильно поступила Грейс? Кто вправе судить людей? Ответов в фильме нет, каждый сам в праве решить. В этом огромный плюс фильма.

Город — сцена. Небо — декорации. Дома — разлинованная земля. Всё на виду. Каждый человек, каждый его поступок, нет стен и преград. Каждый всё видит, всё знает, но не понимает и не считает нужным что-то менять. Так же такая открытость символизирует и «открытость» души обитателей Догвилля, их прозрачность: все пороки выходят на первый план. В фильме вообще достаточно много интересных символов.

Но фильм губит затянутость. Такого нудного кино я не видела давно. 3 часа(!) Триер переливает одно и то же из пустого в порожнее. Не вижу такого нравственного содержания, для которого потребовалось бы такое огромное количество времени — затронутых тем не так много. И при этом никакой динамики. Скучно, господа.

Подводя итоги:

+отличная идея
+затрагиваются такие вопросы морали, которые должны интересовать каждого
+актёрская игра на высоте
-ужасно затянуто

Несмотря на преобладание плюсов ставлю низкую оценку, люблю гармонию: не только содержание, но и оболочка должна быть хороша

5 из 10

Картина о человеческой сущности, о нравственности, о своеобразном испытании постигшее людей, живущих в начертанном на полу городе, с символичным названием «Догвилль» которых посещает то самое испытание, по имени Грейс, которое повинуясь воле Ларса Фон Триера, на примере этих форменных сволочей показавших человеческое, моральное одичание, превращающая их в псов без цепей, псов умеющих воспринимать «подарки судьбы» как данное.

На протяжении всего этого «спектакля» каждый житель проваливает это испытание, поведясь на невинную провокацию Грейс, которая буквально специально подставляла свою щеку для удара, потеряв свой человеческий облик, сняв толстую маску доброжелательности и миролюбивости представив уродливое животное, не поддающееся дрессировке.

Бешеных псов нужно убивать.

Ларс Фон Триер отнюдь не удовлетворил желанию зрителя расквитаться с этими подонками, за их издевательства над Грейс и не представил саму Грейс неоднозначным образом, одна сторона которого кроткая, добродушная и невинная девушка, а за другой, хладнокровная убийца.

Светлая сторона Грейс является той же маской, за которой она прячет олицетворение справедливости, которое постигло жителей Догвилля.

Ничто не бывает безнаказанным.

Справедливость есть везде.

8,5 из 10

Цитата, может, и не совсем точная, но…

В принципе, Фон Триер в лице Грейс дал возможность всем и каждому жителю городка персонально определиться. Дал шанс. Что он под этим шансом подразумевал, вопрос очень интересный, но любому мало-мальски знакомому с его творчеством, становится понятно, что никогда и не ждал он от них ничего хорошего. Просто плюнул в очередной раз всему человечеству в харю, пусть и сделал это тоненько и исподтишка. Логически подвел к тому, что — да, и забитая, пусть и бывшая, рабыня(а уж ей ли не знать о невыносимой легкости бытия в качестве персонажа равного животному в глазах других), ни ее доченька — инвалид(«Жалости, жалости», кричали римские жители?), ни куча миленьких детишек(дядя Фрейд был бы в восторге, явно, вот они, снаружи, все комплексы, позывы и влечения, все без-, и под-. и вне-, и сознательно на виду), и скромные домохозяйки, и бесплодные мечтатели, и полу ослепшие пенсионеры, и беглецы, и чуть ли не блаженные — все захотели одного — трахнуть бедняжку, каждый в своем роде.

Стен нет. Их нет никогда, только мы себе в этом не признаемся, как в недавней истории про педофила, держащего притон, совратившего только по официальным данным, больше сотни детей в обычной квартире в центре города, но.. никто, ничего, а, главное, молчок. Хотя никто так не поиздевался над Грейс как сам Фон Триер — девушка устала подставлять щеки когда по ним били, пришлось раскошелиться на другие части тела. Тоже лукавый образ, настоящая искусительница: а что если еще и это сойдет вам с рук? Остановитесь? И ведь знала, что нет, знала. Так за что же убила? Ну, и отпустила бы с миром, раз такая милосердная.

Впрочем, пристрелить их всех к концу фильма хотелось и мне. Ублюдок на ублюдке, подумал я и пошел спать, а на следующий день устроился на работу, бросив догу из Вилля под хвост все, что у меня было, потому как людям нельзя быть должным, они очень скоро сядут тебе на голову.

Респект, Ларс.

Правда глаза режет

Грейс. Что такая чистая душа делает в этом призрачном городе, который мне вверено охранять? Лишь вступив на эти земли ты украла мою кость, впервые бросив тень на свою святость. Жизнь в мире теней порождает только ненависть к себе, а ненависть к себе порождает ненависть к окружающим. Это звенья одной цепи, наподобие той, которой я прикован к этому городу. Разница лишь в том, что я прикован против своей воли, а ты сознательно куешь свою цепь.

Я хочу видеть, как рушатся здания

Лучшая работа одного из лучших ныне живущих режиссеров. Что тут еще скажешь? По-хорошему на этом стоит закончить, ведь моя жалкая писанина ничтожна по сравнению с тем, что уже и так создано Триером. Именно поэтому так не люблю писать о самых любимых фильмах. В «Догвилле» нет ни одной лишней сцены, лишней детали, лишней фразы. Нужно просто открыть глаза, уши и включить мозг. В каждом, даже самом сумбурном, диалоге присутствует не только первое, но и второе дно. Именно такие подводные течения делают из просто хорошего фильма шедевр. Великолепная игра Николь Кидман, минимализм в декорациях и проникновенный голос рассказчика делают картину стилистически безупречной. Кстати, в оригинальной версии озвучки голос рассказчика принадлежит, не поверите, человеку-слону. Мелочь, а приятно.

Я хочу слышать плачь матерей

Человеку (не только слону, любому) свойственно желание ощущать свою значимость. Это желание всеобщее и не подлежит обсуждению. В стремлении тешить свое самолюбие человек создает свой иллюзорный мир. Догвилль — один из таких миров. Этот мир очень хрупок и не может не реагировать на влияние извне. Открыв тяжелые шторы самообмана в доме старика МакКея, Грейс обнажила правду, что так режет слепые глаза, привыкшие к мраку. Каждый житель городка верит в свой мир. Индустрия грузоперевозок, искусственно состаренные стаканы, лекции о нравственности и прочее, прочее, прочее. Достаточно присмотреться, чем живут жители города, чтобы понять всю абсурдность их существования. Грейс — это взгляд со стороны. Но Догвилль лишь соринка, которую разглядел глаз, замутненный бревном. У Грейс тоже есть проблема: она считает себя доброй, способной прощать людей. Человек по природе своей не добр, не зол. Совершая добрые или злые поступки он лишь ищет в них собственную выгоду. В симбиозе Грейс и Догвилля действуют такие же законы, но если уж подходить к жителям городка с субъективными критериями, можно сказать, что наименее зол Чак, а наиболее — Томас. Просто вдумайтесь в то, чем занимается Томас в свои годы. Он называет себя философом. А философия сама по себе предполагает самообман. Томас пытается сделать людей лучше, но похоже игнорирует себя. Чем выше твои иллюзорные моральные принципы, тем… Хотя стоп. Рассмотрим на примере Грейс.

Ваше раздутое самосознание

Вы уже поняли какое светлое чувство низвергает Ларси на этот раз. Доброта. Доброта высокомерная, доброта короля, пощадившего невинного крестьянина, до этого повесив с десяток таких же. Такое «добро» делается не для какой-то осязаемой выгоды, а для духовного самоудовлетворения, т. е. для поддержания иллюзии собственной доброты. К сожалению настоящее добро люди способны делать лишь неосознанно. А Грейс прекрасно осознавала на что шла. Она считала, что ее уровень нравственности достиг такого уровня, что она может поставить себя выше других людей. Пожалуй это и роднит ее с Томасом. Квинтэссенция самообмана…

Иллюзией было.. И останется ею

«Догвилль», беспрецедентно честный и радикальный, меня убил. Триер таки оправдывает свои слова, сказанные в короткометражке «Профессии» из киноальманаха «У каждого свое кино». Мало кому пойдет на пользу задать этот вопрос и еще меньше тех, кому пойдет на пользу попытаться на него ответить…

10 из 10

Смысл в фильме есть, в общем-то, он указан в аннотации к фильму.

«Догвилль» отличается от других фильмов тем, что картина поставлена на сцене театра. Это спектакль с малым количеством декораций. Если в сценарии дом, то это начерченные на полу сцены границы дома, не более, стены отсутствуют. И нам — зрителям, привыкшим к «нормальному кино» поначалу очень сложно дается просмотр фильма, нужно запоминать значения кругов, начерченных на полу, турников, вбитых в сцену. Множество символов, значения которых мы должны запомнить, если желаем провести следующие 3 часа просмотра в комфорте и продуктивно. Сначала, такая подача тебя пугает, и в первый заход, я даже отложила просмотр, так как поняла, что тут нужно иметь ясную голову, а не расслабленные мозги. В следующий раз, я уже была настроена на сложносочиненную картину и буквально через час (не меньше) расслабилась, так как привыкла к форме подачи, уже было знакомо значение каждого камня в кадре. Так что, если пугает подача фильма, напрягите мозг в первые 60 минут просмотра, а дальше все пойдет как по маслу.

Смотреть или не смотреть? Идея интересная, реализация в виде спектакля нова. Фильм не для просмотра «на бегу» не из-за того, что фильм глубокий, или перед нами открываются такой смысл, такие откровения, а из-за того, что подача сложная. Первый час придется не отрывать взгляда от экрана, вообще адаптироваться к происходящему на экране (как-никак перед нами видеозапись со спектакля): запомнить значение каждого предмета на сцене, привыкнуть к такой подаче. Продержитесь в напряжении час, следующие 2 проведете в расслабленности, как при просмотре «нормального кино».

ПС. Нормальный фильм. Есть смысл. Ни разу не видела такой реализации (режиссер ярчит?). Множество положительных отзывов именитых критиков и не очень (таких, как на нашем сайте). Но, «Догвилль» не пополнил список моих любимых фильмов, как бы мне не хотелось признать обратное под авторитетом именитых критиков, которые в хорошем кино разбираются куда лучше меня.

С чего начать, рассказывая про Догвилль? Пожалуй, с того, что постмодернизм мертв. Если не окончательно, то уже вот-вот. А пока он еще корчится в предсмертных муках в редкие периоды пребывания в затуманенном сознании, ненадолго выходя из комы. Но врачи-то уже давно поняли, что этот бедолага не жилец, только не решаются сообщить это членам семьи, и потому отчаянно борются за жизнь несчастного, хотя и знают, что все безнадежно. Но куда-то меня понесло.

Отбросив медицинский слэнг и переходя на слэнг искусствоведческий, можно сказать, что пресловутый постмодернизм и конкретно его кинематографическая стезя, именуемая нынче модным словцом «артхаус» или «авторское кино», пребывает сегодня в самом унылом и незавидном положении. «Догма 95» не спасла это положение, после чего последняя надежда человечества была потеряна. «Застой постмодернизма». «Трагедия постмодернизма». «Великая депрессия постмодернизма». Примерно такими заголовками пестрили бы газеты после выхода Догвилля на экраны, если бы в газетах когда-нибудь писали о чем-то интересном. Кстати, последний слоган примечателен еще и тем, что в фильме события происходят как раз в 1930-е года или около того.

Николь Кидман, скрываясь от преследователей, попадает в уездный городишко, каких пруд пруди. Население в большинстве своем — одичавшие колхозники во главе с домашним меланхоличным философом-утопистом и его отцом. Если бы не последние двое, героине Кидман пришлось бы несладко: именно они усмирили страхи города перед таинственной незнакомкой и убедили всех разрешить ей укрыться там от гангстеров. Но в конце концов-то ей, конечно, все-таки пришлось несладко; и еще неизвестно, где бы ей пришлось более несладко: у зловещих недоброжелателей или у «добрых» и «гостеприимных» тружеников села. Так или иначе, «Сладкая Николь» остается жить в городе (хотя, город — это, конечно, сильно сказано), и тут начинается.

Сказать, что с виду милые и безобидные крестьяне оказались хуже чертей — ничего не сказать. Кстати говоря, евангелистические мотивы здесь вообще мелькают довольно часто: например, пса зовут, ни много ни мало, Моисеем. Так вот, «Сладкая Николь» битых 3 часа изображает жертву пролетарского произвола, всячески подогретого тяготами Великой Депрессии, а потому нашедшего свой выход в таком обилии и такой беспощадности. На долю ее страданий выпали, среди прочего, ревнивые любовники, коварные дети, их разъяренные мамаши и даже сексуальное рабство. Но, нужно заметить, что переносит героиня все вышеупомянутые невзгоды с удивительной стойкостью.

Ближе к концу фильма на героиню даже вешают огромное железное колесо, чтобы не убежала, что фактически утверждает ее статус «Иисуса в юбке» и выступает апофеозом темы бремени страстей человеческих. Имя Благодать (Grace) тоже, кстати сказать, немного говорящее. Постмодернизм во всей своей красе.

Все это, конечно же, очень весело и необычно поначалу. Но в какой-то момент (фильм идет 3(!) часа) появляется ощущение неимоверной бредовости происходящего (с постмодернизмом всегда так). Да, символичное черное полотно, которым затянут город, отсутствие стен у домов и нарисованная на асфальте собака поначалу удивляют, но любоваться всем этим 3(!!) часа нет никаких сил. Допустим, Триер таким образом хотел сделать акцент на героях и сюжете. Но это не повод приносить в жертву всю визуальную составляющую — зрители просто уснут (в подтверждение своих слов скажу, что я смотрел фильм в 3(!!!) захода); к тому же, давно доказано, что 90% информации человек получает через зрительные образы. Или может быть Триер пытался выказать свое недюжинное чувство стиля? Все равно не повод: во-первых, не сдюжил, а во-вторых, скорее показал отсутствие оного, нежели наличие. Ну или же, наконец, Триер пожелал пожертвовать всем в угоду символизму. Тем более не повод. Строить свои произведения на одних лишь символах и иметь на выходе что-то удобоваримое пока получалось только у Дали. Символа не должно быть много, и он не должен быть так очевиден (если не верите, вспомните такое выражение «чисто символически»). А Триер же ничтоже сумняшеся вытаскивает свой гигантский символ и нагло тыкает им зрителю в лицо. Простите за каламбур.

В итоге имеем: несмотря ни на что, сильный сценарий Триера-сценариста, неплохих (не выдающихся, конечно, но все же) актеров, и все это напрочь загублено, прости господи, «авторским видением» Триера-режиссера, а именно: наглой порчей визуальной составляющей, перегрузом по символам и просто-таки пугающей затянутостью.

P.S. Если вам кто-то когда-нибудь посоветует посмотреть Догвилль, что крайне маловероятно, но если все же это случится, сразу же ударьте этого гада в лицо. Ногой.

6 из 10

Наконец-то удостоился просмотра известной ленты датского режиссера Ларса фон Триера «Догвилль». Поначалу кажется, что режиссеру удалось развернуть виртуозную театральную постановку на экране, однако позже понимаешь, что оценить работу буквально трудно.

Просмотр фильма «Догвилль» не что иное, как чтение книги, вот только воображаемая картинка не требует от вас какого-либо созидания, а целиком уже представлена создателями фильма. Расчерченный мелом небольшой американский городок, несколько декоративных позиций, два десятка актеров в закрытом павильоне — подумаете вы, это невероятно скучно.

Однако назвать фильм скучным, который имея в наличие, столь простой арсенал, и проносит вас в три часа экранного времени со скоростью света — нельзя. Режиссер удивительным образом создает актуальную притчу, сатиру и драму в одном теле, и все это о человеческих предрассудках и стереотипах.

Так и хотелось бы сказать, что у Триера получилась целая гора философских набросок, однако концовка фильма не просто развевает этот миф, она подводит жирным курсивом мнение, что режиссер, снимая фильм, слушал исключительно себя. Таким образом, оставляя все ожидания зрителя относительно цели своего фильма, он дал понять, что снял на самом деле художественную работу, степень индивидуальности даже нельзя соизмерить.

Безусловно, картина «Догвилль» не для всех, но исчерпать из нее смысл может каждый. Видение кинематографа у Ларса фон Триера интересное, покорить всех зрителей этим не удастся, но он заслуженно обращает к своей персоне внимание, а это, как по мне, огромная лесть творческим людям.

9 из 10

Ларс фон Триер любит оригинальный подход к съёмкам своих фильмов. У него нет обычных картин, где глазу, ушам, разуму и сердцу не за что было бы уцепиться. «Догвилль» полностью это подтверждает.

История беглянки в малюсеньком горном городке скорее напоминает спектакль или даже репетиции к нему, не лишённые должного профессионализма. Словно из хроник этих репетиций показали всё самое удачное и достойное внимания. Но стоит также признать, что вышеупомянутые впечатления лишь сухая тень настоящих, а именно кажется, что это не совсем нечто театральное. Воображение умудряется дорисовывать дополнительную картинку, не отходя от воззрения замечательной актёрской игры. То, что оставил «за бортом» режиссёр, словно «подбирает» своей фантазией зритель, если, конечно, хочет. Даже я иногда забывал, что действие происходит на съёмочной площадке с минимумом декораций.

Теперь об истории. Сюжет развивается спокойно и в то же время драматично. Не скажу, что меня всё сильно удивляло каждую минуту, уж извините. Хотя, само собой, ходы продуманы и выверены, а мудрость и философия не теряются в пучине излагаемых событий. Почему излагаемых? Порой в повествование вмешивался закадровый голос, и возникает ощущение, что читаешь книгу с картинками. Нужен ли он был здесь? Безусловно, да, но порой его было слишком многовато. Длинные предложения, отражающие чувства героев, положение дел в Догвилле и прочее, иногда сбивали с толку, путаясь в голове. Словно слух не успевал поймать всё произносимое, идентифицировать и помочь мозгу осознать весь смысл. Я могу признаться, что не дорос до этого фильма или что собственные мыслишки отвлекали во время просмотра, но факт остаётся фактом: не всегда чтение «авторского текста» за кадром лично для меня было уместно. Однако я не против.

Кстати, вернёмся к сюжету, от которого, признаюсь, отвлёкся, вновь рассуждая на техническую тему. Жизнеописание Грэйс впечатлило и заставило задуматься о природе человеческой сущности. Можно сказать, оставило недоумение. Именно недоумение, потому что, опять же, отсутствие общего фона, заменяемого нарисованными мелком кустами, собакой и границами домов, сфокусировало взгляд на прочих проблемах жителей Догвилля. Если бы Триер задумал снять фильм как фильм, с подобающими видами, обширным местом съёмок на лоне деревенской природы, то показанное воспринималось бы иначе. Мы бы наблюдали за происходящим как за бразильским сериальным «мылом» вроде «Земли любви, земли надежды». И было бы интересно, но уже не так глубоко по смыслу.

Триер оказался хитрей, сделав этакий спектакль, — и вот я больше вгляделся в саму ситуацию, в чувства персонажей и детальное исследование человеческих поступков. Очистив окружающее пространство от всего, что мешает ему быть именно пространством, как повар очищает кость от мяса, славный Ларс наглядно показал именно людей, и именно такими, какими они и являются.

Правильно ли поступали жители городка по отношению к Грэйс? Поначалу — да, но потом — вряд ли. Правильно ли поступала Грэйс с жителями городка? Ответ тот же самый, хотя в данном случае можно сослаться на гангстерскую «кровь» и всё такое.

А вообще фильм о высокомерии, коим в данном случае страдал каждый. Жестокость аборигенов и жестокость девушки одинаковы по своей сути. Выгляди всё как обычное кино, я был бы на стороне Грэйс. Но теперь я ни на чьей стороне — и в этом вся сложность. Когда не видишь декораций природы, открываются декорации человеческой души.

Думаю, чтобы полностью разобраться в этом шедевре, стоит посмотреть документальный фильм о съёмках под названием «Исповеди Догвилля». Может, там я найду ответы на все свои подсознательные вопросы?

8 из 10

(всё равно шедевр!)