Рецензии

Сюжет нового фильма Триера будет таков — жители земли подверглись заражению ужасным вирусом, который заставляет их мастурбировать все свободное время. Сам Ларс фон Триер обязательно снимется в одной из ролей второго плана. Выбившись из сил, постмастурбирующие люди собираются в кружки и вместе смотрят фильм «Меланхолия». Увиденное ввергает постлюдей в состояние уныния и опустошенности, и они продолжают мастурбировать с еще большим остервенением.

Можно привести много интерпретаций этого фильма — все они будут достаточно прозрачны и банальны — и помастурбировать на психологический подтекст. Можно вскрыть, как брюшную полость, символику картины и помастурбировать на культурную составляющую. Можно написать оду в честь оператора, режиссера и силиконовых сисек Кирстен Данст и даже попросить Трентемёллера написать на нее ремикс. А потом помаструбировать на него.

Впрочем, так называемые «кинокритики» только этим и занимаются — тусуют смыслы, как колоду карт или строят из них карто(ч/н)но-смысловой домик. Размечают гипертекстовое пространство смыслов тегами, подчиняясь пацанскому закону «обоснования» или навешивают их, как лапшу, на уши доверчивым читателям. Все это — удел профессионалов, я же расскажу вам все просто и честно, как на духу.

«Меланхолия» — это еще один красивый, но совершенно бесполезный фильм некогда великого режиссера. Для тех, кто следит за его творчеством, можно смело расставить приоритеты, охарактеризовав данную картину как «Антихрист. Часть 2.» Триер перестал доставлять ровно тогда, когда перестал провоцировать. Без внутренней провокации, без духа бунтарства его фильмы превратились в обычное УГ. Распутность как святость, сострадание как высокомерие, свобода как рабство, идиотия как норма — каждым своим новым фильмом фон Триер стирал кажущиеся различия между полярностями, представляя их как иллюзорные формы единого целого. Для порядку диалектическая триада соблюдена и здесь — Жюстина как индивидуальность, Клэр как социальность, и Меланхолия, несущая Земле свой синтетический пипец — как неотвратимая тотальность бытия. Впрочем, я обещал не одолевать вас какушатами смыслов.

В любом случае, тема не доставляет. Согласно моим наблюдением за холиварами на форумах по поводу этого фильма, аудиторию можно разделить на две части — тех, кто проникся меланхолией, и тех, кто нет. Те, кто проникся, носят эту меланхолию в себе, они боятся — кто смерти физической, кто духовной, кто чего похуже. То есть каждый из них вкладывает в символ меланхолии что-то свое, что-то личное, какую-то свою частичку. Именно ту, которая их пугает, которая не дает спокойно спать, жить, есть и трахаться. Вторая половина, и я в том числе, восприняла показанное на экране как рафинированный бред, как цифровое лицедейство, как тщательно спланированную мастурбацию. Мы не верим, что обо всем этом можно говорить, писать и снимать кино ВСЕРЬЕЗ. И глядя на потуги Триера говорить об этом так серьезно, как будто что-то из показанного действительно являет из себя какую-то проблему — будь то апокалиптические ожидания или наша собственная «духовная усталость» — нам просто смешно. просто смешно. просто смешно.

Чертовски не правы те люди, что говорят об одной только созидающей силе искусства. Я совершенно отчетливо чувствую, что после просмотра новой картины фон Триера во мне что-то умерло. Будто небольшое черное пятнышко, зароненное внутри, теперь будет разростаться до тех пор, пока я не начну жить так, как нужно.

Мне, все больше убеждающейся в том, что попытки искать смыслы не стоят и гроша из-за огромного количества аспектов рассмотрения, сначала хотелось запомнить этот фильм, наслаждаться картинкой, купаться в этой атмомфере.

Но.! разум возобладал и несколько потянуло.

На мой взгляд, было бы очень глупо думать, что это фильм-катастрофа, очередной фильм про конец света. В данном случае такой космический и природный катаклизм — всего лишь символ заката человечества. Ведь если бы фон Триер захотел снять фильм о природном конце, ему ни к чему было бы разбивать картину на две части — «Жюстин» совсем была бы не нужна, осталась бы только «Клэр». Если вспомнить весь фильм и сопоставить с тем, что фон Триера может волновать какой-никакой 2012 или что-то подобное (?), такое рассуждение становится вполне логичным.

Мне кажется, здесь нужно идти от названия. Во-первых, весь фильм окутан этой самой меланхолией, граничащей со вселенской тоской и раздражением, которое вызывала таки Жюстин во многих. Застывшие кадры, тревожная красота природы и медленно тянущиеся минуты. В первой части мы видим Жюстин, которая и раздражает то тем, что поступает не так, как ждут все гости на свадьбе. Все присутствующие есть благообразные люди, соблюдающие ритуал и требующие от нее того же. Для людей вокруг Жюстин (читай — для всего человечества) главным становится форма, упаковка, видимость. В этом то и зарождается (вырождается) конец человечества. Никто не может выпустить на свободу свои чувства и делать то, что хочется в данный момент времени. Жюстин чувствует грядущие перемены и в данном фильме они выражаются через образ неведомой планеты Меланхолии

И тут опять же нужно исходить из самого слова «меланхолия», что в переводе с латинского есть «черная желчь». На мой взгляд, это как раз то, что поглощает современных людей, состояние угнетения, подавленности по причине следования современным законам некоего соответствия. Как раз для того, чтобы более ясно понять и прочувствовать образ Жюстин и вообще то, что с ней происходит, есть и вторая часть, и ее сестра — абсолютный антипод. Семья, достаток — «все как у людей». Ей есть за что держаться в этом мире, ее до дрожи пугают перемены. С одной стороны Клэр является олицетворением вечных семейных ценностей, мы видим страдания матери и жены. С другой же стороны Клэр заражена этим вечным стремлением к наружной красоте, к картинке. Очень показателен в этом смысле эпизод, в котором Клэр предлагает встретить этот самый «конец» на веранде с бокалом вина и песнями. Пижонство невиданное.)

К фильму вприкуску вспоминается еще теория пассонарности Гумилева. Так вот если верить ей, можно понять, что многие-многие страны сейчас находятся на том самом уровне субпассионарности, когда в обществе царят лень, приспособление и довольствование существующим. И появление пассионариев (о чем в данном случае можно сказать с некоторой натяжкой) вызывает в таком обществе только раздражение и неприятие.

Мир меняется, но, как и раньше, нет пророков в своем отечестве.

9 из 10

Триер 20 лет робко ходил круг да около и, наконец, высказал чего хотел: какой там город-Догвиль? — есть Планета, без которой всем будет лучше.

Страшно становится за режиссера, если то, что он выразил — это состояние его души. Человек очень устал, не физически, а вообще «устал здесь».

Гении сгорают сознательно, а мы можем смотреть на побочные продукты их сгорания — красивые, глубокомысленные, страшные, каждый увидит то, что хочет увидеть.

8 из 10

Психоделическая кинокартина Триера открывает глаза на красоту каждого мгновения жизни. Какие бы ни были у нас проблемы, чем бы мы ни болели, в какой бы ситуации ни оказались — это может стать последним событием жизни. И именно поэтому нужно уметь видеть во всём прекрасное, наслаждаться каждой минутой драгоценной жизни. Тем более жизнь так коротка, если на Землю надвигается нечто из космоса, и несёт с собой недружелюбную миссию.

Мы видим две жизни в двух частях фильма. В первой перед нами показывается Жюстин — своенравная дама, которая вызывает у близких недоумение и шок порой. Смелое поведение всегда вызывает негодование, люди ведь тоже хотят вести себя раскованно, но боятся своих чувств и боятся реакции окружающих. Тем самым рушат свою жизнь, связывая её с абсолютно нелюбимыми делами, только потому, что сложно доверять своему сердцу. Жюстин же гордо и храбро говорит всё, что думает. И если душа говорила ей — нет, то она слушалась её. Вот почему она рассталась с женихом, поссорилась с начальником, делала что ей нравится. Кирстен Данст молодец, с такой необычной ролью она справилась отлично!

Шарлотта Генсбур в образе строгой Клэр, сестры Жюстины, прекрасна. Шарлотта в точности передала переживания, ощущения беспокойной Клэр. Смотря на её игру, чувствуешь себя на её месте, ощущаешь неумолимое приближение Меланхолии. Клэр сильная женщина, она терпит все причуды сестры, ухаживает за ней, помогает ей как может. И при этом растит сына и заботиться о муже. У неё на всех хватает сил и времени. Другая на её месте сломалась бы и бросила всё. Джон — прилежный и терпеливый муж, Клэр повезло с ним, поскольку он содержит и её и Жюстин. Узнав, что конец неизбежен, он выпил весь яд, признавая свою ошибку перед женой. Джон не смог себе простить астрономического просчета. Однако, ему бы следовало быть рядом с близкими во время столкновения с планетой, если бы он любил их по-настоящему. К сожалению, он струсил, вместо того, чтобы сказать правду прямо в глаза Клэр.

В каждой ноте пронзительной музыки, которая сопровождает фильм, отображается неизбежность происходящего, неотвратимость конца. Эта музыка сводит с ума, она заставляет почувствовать красоту мира в последние секунды его существования. Как же всё изумительно вокруг. Звёздное небо у нас над головой божественно, природа — королева сущего, каждое дуновение воздуха наполнено жизнью и смыслом. Сколько режиссёр уделил внимания ярким зелёным краскам, деревьям, сочности листвы, напоминая этим о красоте окружающего. Как же часто мы не ценим эту красоту, а ведь в любой момент она может исчезнуть. Картина Питера Брейгеля в начале фильма не случайна, в ней передаётся символизм хрупкости мира. Люди изображены такие маленькие, и понимаешь, как же мало они значат для необъятной вселенной. Вспомнился «Солярис» Тарковского, где эта же картина висит на борту космического корабля. Там она навевает философские мысли о величии природы, космоса. «Меланхолия» сама ассоциируется с «Солярисом», в обоих фильмах поднимается проблема понимания между близкими друг другу людьми. В тяжёлый момент нужно быть с родными, вместе справится с опасностью. Клэр, её сын и Жюстин были вместе до конца. Ведь самое счастливое быть с теми, кто тебя любит перед концом света.

Этот фильм произвёл сильно впечатление на меня, заставив пересмотреть взгляды на жизнь.

Итог

10 из 10

Фильмы — катастрофы почти всегда хороши, потому что режиссеры имеют особенность не укрощать свою фантазию. Сколько уже вариантов конца света было предложено зрителю — и не сосчитать! Но фильм «Меланхолия» отличается тем, что размерен, немного интимен и в нем нет толпы паникеров и людей, на чьи попытки спастись жалко смотреть.

Тут есть две сестры. Первая знает о неизбежности апокалипсиса (причем, знала довольно давно, но интуитивно), поэтому рушит все, за что обычный человек цепляется, чтобы выжить.

Второй есть, что терять, и она не готова это сделать. Наплевательское отношение сестры ее бесит, она паникует. Что ж, ее можно понять.

В целом, идеальная меланхолия от Ларса фон Триера.

8 из 10

Фильм не затянутый, он медленный. Каждая минута на экране, кажется, равносильна минуте, прожитой перед экраном.

И если в «Медее» того же Триера эта медлительность очень раздражает [меня], то здесь она гармонична всему происходящему и общему настроению картины.

Потрясающее музыкальное сопровождение, которое вплетено в сюжет, а не просто наложено поверх. Музыка играет в голове, или даже в душе, ещё очень долго после окончания фильма.

Во всех героях картины в той или иной степени, во внутреннем или во внешнем облике, в их словах или в их молчании отражена вселенская печаль. Это передаётся с первых секунд, с начальных кадров, где ещё нет ни одной фразы, ничего, кроме этого настроения. Но всё это показано великолепно. Звуко-, видеоряд, актёры, спец эффекты — всё на одной волне. Этот фильм — апогей душевной трагедии, или даже трагизма.

Я не запоминаю имён, поэтому не хочу говорить о героях. Я не люблю знать, о чём фильм, заранее, поэтому не говорю о сюжете. Но если у вас есть свободные для своих мыслей выходные, которые вы можете посвятить послевкусию этого фильма, то, пожалуй, стоит немного окунуться в меланхолию.

Почему 8 из 10? Потому что я не верю в то, что все будет плохо. А фильм отличный.

Караул! Что творится в Европе?! Эти либералы не договорились! Сначала прогнали Ларса фон Триера из Канн с клеймом фашиста, а теперь в Берлине на European Film Awards всё простили или же признали заслуги? В «Меланхолии» мрачный клоун Ларс фон Триер пошёл по пути Майкла Бэй — натравил на землю огромное космическое тело с целью уничтожения общего дома. Можно гадать или с уверенностью утверждать, что это ирония, и за этим посылом режиссёра скрыт глубокий смысл, подтекст и прочая фигня о «цикличности вселенной», а можно плюнуть на них и всё воспринять буквально, назвать сюжет фильма самым депрессивным событием года, вспомнить Терренса Малика и плюнуть в него тоже.

Считать, что конец света неминуем также глупо, как его ждать. Парадоксальным образом самым приятным моментом при обсуждении апокалипсиса становится факт того, что никто из нас до него не доживёт, и поэтому нерационально думать о нём. В ином случае мрачная сказка фон Триера имеет все шансы сбыться, превратить всех человеков в депрессивные, ага, меланхоличные субстанции из картинки, озаглавливаемой буквами «уг». А как ещё назвать человека не способного изменить партию космического бильярда устроенного фон Триером? Остается лишь самоубийство в конюшне и надежда на то, что планета-убийца без орбиты нажмёт на тормоза и повернет, пересекая космическую двойную сплошную, лишь бы не пострадали венец природы и сознанья божьи.

Для осуществления задуманного фон Триер набрал внушительный актёрский состав: пригласил звезду Голливуда, сыгравшую лучшую роль в карьере; звезду арт-хауса, но без визажиста; кучу скарсгардов, половину сазерлендов и конечно, засветившегося «Армагеддоне» Бэя, Удо Кира. Единственный, кто мог изменить сюжет ленты — Брюс Уиллис — приглашение сыграть в этом фильме не получал.

Обе новеллы, из которых состоит фильм, являются причиной и следствием — необъяснимое явление, как у Шьямалана, без спросу пришло и поставило человека перед фактом неминуемой гибели. Разговора не получится. В этом молчаливом обаянии прелесть фильма и его самая тяжелая для просмотра часть. Вообще редкость, особенно в наши времена, когда актриса играет свою лучшую роль без эмоциональных вспышек, без истерик и тонны грима. Кирстен Данст недаром покорила каннское жюри, это её меланхолия, но никак не Ларса фон Триера — он всё равно выкрутиться, скажет, что пошутил, что имел в виду совсем другое, а зритель каким-то непостижимым образом будет сидеть довольный и всё равно ему аплодировать.

Можно сколько угодно долго говорить о гениальности фильма, а неоднозначности режиссера, снявшего его, о глубоком скрытом смысле и о необыкновенных аллегориях, понять и оценить которые способны только эстеты, но факт остается фактом — фильм откровенно слабый, скучный и не несет в себе ничего, кроме угнетающей тоски, остающейся долгое время после просмотра…

Когда передо мной встал выбор о том, что же посмотреть сегодня вечером, я доверилась выбору зрителей и достаточно высокому рейтингу фильма. Как оказалось, зря… ибо единственное объяснение такой высокой оценке зрителей — это массовая меланхолия российского зрителя на фоне последних «шедевров» мирового кино (да-да! хороших фильмов сейчас днем с огнем не сыскать!). Правда, лично мне в этой ситуации сразу вспомнилась сказка «О голом короле», ведь все видели, что король голый, но восхищались его нарядом — кто-то, потому что боялся показать свою глупость и неспособность оценить шикарнейший наряд, либо попросту боязнь лишиться головы. Ну а поскольку у нас за критику головы не рубят, а авторское кино нынче входит в моду — вот и пришлось зрителю рассуждать о высоких материях и искать скрытый смысл там, где его нет… А король то, все равно, голый!

Ну а теперь все с начала.

Когда начался фильм, под невероятно скучную музыку начали сменять друг друга картинки правда, невероятно красивые, в модном нынче ритме slo-mо. «Красиво, мрачно и необычно»- подумала я. Минуте на третьей они мне стали надоедать, на пятой раздражать, на седьмой откровенно бесить. И я стала побаиваться, что в таком темпе пройдет весь фильм. Но нет, наконец-то, спустя почти 10 минут началось действие, которое, однако, тоже сразу же не порадовало, ибо сумасшедшая, тоже нынче модная, съемка, создающая эффект любительской камеры, также подходит не всем фильмам.

1. Часть первая. Джастин, она же — Меланхолия.

То, что началось дальше, здравому смыслу не поддается вообще! Молодожены опоздали на собственную свадьбу, мать решила испортить «самый радостный день» собственной дочери неуместной речью, отец решил привлечь к себе внимание издевками над официантами, жених, которому все равно, что невеста пол вечера шляется непонятно где, начальник невесты, который, видимо, решил довести ее до истерики и заставляет работать даже в день ее свадьбы, мальчик, которого некому уложить спать, кроме виновницы торжества — это все не поддается никакой логике, а более походит на театр марионеток, которым дали роль и не вложили в них ни капли чувства, ума и логики… Но люди с напрочь отключенным мозгом и отсутствием человечности, как оказалось,- не самое страшное, что есть в фильме, гораздо страшнее было смотреть на Джастин. Может быть, Кирстен и не зря получила пальмовую ветвь, может быть она и неплохо сыграла, но мне все-таки интересно, чем она руководствовалась при выборе роли? Неужели она была в восторге, когда читала сценарий, неужели эта роль ей что-то дала в этой жизни, неужели она не впала в меланхолию, когда доиграла ее до конца? Уж не знаю, что произошло с Кирстен, но лично мне от ее персонажа просто воротило. И не потому, что это чудеса актерского таланта, а потому, что противно смотреть на то, как симпатичная девушка в свои неполные 30 в фильме выглядит на 40 лет, как неуместно она раздевается в кадре, как оскверняет поле для гольфа всеми доступными способами, как избегает своего жениха, как неуместно занимается сексом, как некстати принимает ванну и засыпает, как ест луковый суп, попутно ругаясь с начальником, как проявляет неблагодарность к людям, устроившим для нее этот праздник, как задает своему жениху гениальный вопрос в конце вечера: «А на что ты надеялся?». Действительно, на что можно было надеяться, если ты женишься на девушке, которая ненавидит весь мир? В общем и целом, Джастин себя так, будто ее совсем недавно выпустили из сумасшедшего дома и, видимо, напрасно это сделали… Конечно же, я разглядела глубокую мысль автора сего «шедевра» на тему того, что Джастин — и есть планета, летящая на землю с целью ее уничтожения, она также все рушит на своем пути, она также ненавидит все живое, у них даже имя одно на двоих — Меланхолия — как скука и болезнь, разрушающая в человеке все! Но скука скуке рознь! Одно дело жизнь, например, Евгения Онегина, которая тоже построена на скуке и меланхолии, а другое дело — совокупность действий сумасшедшей невесты на собственной свадьбе. Простите меня ценители авторского кино, но это не шедевр и даже не просто фильм, это, как говорила великая актриса Ф. Г. Раневская, «плевок в вечность»…

2. Часть вторая. Клэр. Она же — Земля.

Как ни странно, из всех тех персонажей, с которыми нас знакомили больше часа, в следующую часть фильма перейдут только четверо. И тут опять возникает вопрос: Почему мы смотрели на всех этих неадекватных людей столько времени, если они не играют никакой роли и не несут никакой смысловой нагрузки? Видимо, они все были лишь для массовки и для того, чтобы хоть чем-то занять первую часть фильма. Ну да ладно… Лично у меня появилась слабая надежда, что эта часть спасет все и я смогу также, как и все зрители оценить фильм по достоинству. Но, видимо, чудес на свете не бывает. И вторая часть оказалась ничуть не лучше предыдущей. Череда бессвязных диалогов продолжила свое существование, наряду с чередой нелогичных и, попросту, нудных действий, граничащих с сумасшествием.

И даже Клер с ее мужем, которые казались мне единственными умными, рассудительными и интеллигентными людьми стали совершать поступки, которые напрочь убили во мне интерес к фильму, и я стала с нетерпением ждать завершения всего этого безобразия на экране. Может быть, конечно, в этом и была задумка режиссера — явного мизантропа, может он и хотел, чтобы зритель, возненавидел весь род человеческий, как он возненавидел главных героев фильма, и стал ждать конца света и прихода какой-нибудь Меланхолии — этого я не знаю, но мне ясно одно — фильм не несет с собой ничего хорошего, он не показывает и не привносит нам ничего нового, он не оставляет никаких впечатлений, он не заставляет задуматься, он только оставляет за собой какой-то тягостный, грустный след, наряду с сожалением от того, что ты только что впустую потратил 2 часа своей жизни и в очередной раз убедился, что теперь снимают много, но не хорошо….

А посему, лучше проведите вечер с семьей и подарите им свою любовь, чем зарядитесь идеей человеконенавистничества от Ларса фон Триера.

В Итоге:

3 из 10

за красивые картинки в начале фильма

Вот зрелище, достойное того, чтобы на него оглянулся Бог, созерцая свое творение.

(Сенека)

Это один из тех немногих фильмов, который произвел на меня действительно сильное, практически неизгладимое впечатление. Жизненно-правдоподобный, психологически-философский фильм-катастрофа — это еще тот коктейль, я вам скажу.

Позволю себе даже применить такой оксюморон для описания собственного состояния после просмотра фильма, как «обнадеживающая паника». Людям, страдающим акро — и клаустрофобией, данный фильм противопоказан к просмотру.

Возможно, некоторые индивидуумы бросят камень критики в режиссерский огород воображения, аллегорий и умения писать между строк — скажут, что показанное в картине — абсолютно нереально, нудно и пафосно. Но это, в первую очередь, сильный психологический фильм, как, впрочем, большинство работ режиссера, в основе которых лежит депрессия и меланхолия самого автора, а приближающийся далеко не философский конец света выступает здесь в качестве антуража.

Однозначно, с выходом данного фильма у эсхатологов появился новый объект для изучения.

Реалистичная игра актеров и замечательные диалоги, порожденные состоянием апатии, страхом неизбежности, безнадежности, отпечатываются в памяти как следы ног на мокром песке, атмосфера ужаса передается зрителю очень ощутимо.

В силу своей значимости, обращу внимание только на трио действующих лиц: Джастин (Кирстен Данст), Клэр (Шарлотта Генсбур), ее мужа и отца ребенка — Джона (Кифер Сазерленд).

На появление Джаггернаута в облике планеты Меланхолия каждый из них реагирует по-своему, опираясь на собственное опытное знание и абстрактное мышление.

Джон. Как и подобает главе семьи отец, будучи поначалу максимально уравновешенным, с недоверием относится к фаталистическим прогнозам и пытается зарядить аналогичным настроением окружающих. Так что абсолютно понятна в дальнейшем его, осознавшего, но все еще не желающего верить в неизбежное, казуистика.

Вот, когда понимаешь, что ожидание смерти — хуже самой смерти.

Клэр. Мать, жена, сестра — рациональная и невозмутимая, отбросив фантазии и воображение касательно предмета новостей, окружает себя исключительно мирскими делами. Лишь к финалу фильма понемногу раскрывающийся парашют ее веры, в конце концов, оборвется.

Джастин. Самая загадочная и неоднозначная фигура картины, чей характер и поведение на протяжении фильма меняются, словно окрас хамелеона, опущенного на калейдоскоп. А ее лавкрафтовски ужасающая сентенция по поводу отсутствия форм жизни за пределами Земли, произнесенная с пугающим спокойствием и уверенностью, вызывает эффект пилоэрекции.

Местами мне даже показалось, что Джастин — это Земля. Уставшая от экоцида людей и утратившая все признаки витальности, она решила воспользоваться своим правом, сродни человеческой, не везде легализированной эвтаназии, быть уничтоженной.

Все, что в эти минуты объединяет большинство из представителей рода людского, так это порожденные страхом патологический эгоизм и жалость к себе. Им, считающих себя завершающим этапом, венцом эволюции, страшно перестать быть.

Страх есть рудимент низших форм жизни. Но что есть страх перед смертью для думающего, мудрого, разумного человека? Кому ведомого то место, славящееся своей неизведанностью, место, где из тех, кто там был, никто не вернулся, о котором не у кого, глаголя устами Хайяма, справиться: как там дела? Никто не знает, что будет после конца.

На эту тему очень хорошо рассуждал Платон от имени своего учителя Сократа в своих «Диалогах».

Где мы будем после кончины? Там же, где покоятся не рожденные.

(Сенека Старший)

Завораживающие красоты планет, космоса под аккомпанемент классической музыки не оставят равнодушными даже видавших виды космонавтов.

Очень жаль, что режиссер не показал реакцию священнослужителей в присущей ему манере скепсиса, цинизма, реалистичности, правдоподобности.

Представим, что однажды что-нибудь подобное произойдет на самом деле и нам останется считанная единица измерения времени.

В эту самую минуту оглянитесь: были ли вы счастливы, имели ли те материальные блага, о которых всегда мечтали, окружали ли вас близкие, родные, любящие люди, ценили ли вы жизнь по-настоящему, проживали ли вы ее. Пересмотрите свои взгляды, отношение к жизни, взвесьте каждый поступок, перестройте систему ценностей, переверните все вверх дном. Ведь умирать всегда рано, а начинать жить никогда не поздно.

Мы не смерти боимся, но с телом расстаться нам жалко:

Так не с охотою мы старый сменяем халат.

(А. А. Дельвиг)

Боюсь вызвать на себя праведный гнев поклонников «Меланхолии», но поделюсь своими впечатлениями.

По правде говоря, очень ждал этот фильм. Талантливый режиссер, нетривиальный сюжет, неплохой актерский состав, успехи на европейских кинофестивалях. Все это невероятно интриговало. В итоге получилось разочарование. Можно было предположить, что фильм, идея которого зародилась у Ларса фон Триер во время сеанса психотерапии при лечении депрессии, не будет очень хорош. По сути, режиссер показал часть своего внутреннего мира в образе Жюстин, что само по себе не хорошо и не плохо. Непонятно другое — за счет чего «Меланхолия» вызвала восторженные отзывы многих зрителей? Известно, что кинозрители неосознанно проводят параллели между собой и героями фильма, симпатизируют им, ищут общее между собой и кинообразами, проецируют их поступки на себя. Чем вызывает симпатию прообраз депрессивного режиссера — страдающая психологическими расстройствами Жюстин, приносящая страдания окружающим (любящим) ее людям, непонятно. И даже грустно. Понятное дело, что у каждого свои тараканы в голове. Но, по меньшей мере, нелогично искать в чужих странностях общность со своими.

Обобщая выше написанное, можно сказать, что Жюстин несмотря на все свои странности преподносится зрителям таким образом, чтобы вызвать симпатии. Это в принципе понятно. Вопрос в другом — зачем открывать в главной героине мистические способности к предвидению будущего? Может быть таким образом оправдывалось неадекватное поведение Жюстин на свадебной вечеринке и разрыв с женихом, исходя из того, что ей было известно о скорой катастрофе? Тогда почему вообще стоило затевать эту свадьбу? Ну а предположение Жюстин (фон Триера) о том, что мы единственные во Вселенной и уверенность, что все мы заслуживаем смерти остались ни к месту и не в тему.

С другой стороны, вполне адекватная Клэр, любящая свою сестру и заботящаяся о ней, непонятно почему становится неадекватной к концу фильма. А ее муж — Джон (на секундочку, самый адекватный персонаж фильма) опять же абсолютно нелогично заканчивает жизнь самоубийством.

И, как следствие мы делаем следующие умозаключения: в экстремальных ситуациях душевно больные, непонятые обществом люди, ведут себя нормально, а те, кто связал свою жизнь с нормальным поведением и психологической устойчивостью, совершают абсолютно неадекватные поступки в такой же ситуации. Аплодисменты, занавес.

Ах да: конечно, Ларс фон Триер в этом философском киношедевре хотел показать бла-бла-бла… Порой кажется, что чем бессмысленнее фильм, тем больше смысла в нем найдут. Меланхолия яркое тому подтверждение. Иллюстрация на тему: «Как полезно излечится от депрессии и после беседы с психотерапевтом снять фильм „ниочем“, в котором многие найдут глубокий смысл».

При этом считаю Ларса фон Триера талантливым режиссером. По этой причине, а также из-за красивых пейзажей, неплохой актерской игры и качественной работы оператора ставлю:

6 из 10