Рецензии

Да именно это я почувствовала после финальных титров. Этот фильм вскрывает тебя полностью, вскрывает твои потаенные страхи перед пустотой, перед смертью, перед бесконечностью.

Две сестры Клэр (Шарлотта Гисбург) и Жестин (Кирстен Данст). Как две проекции жизнь и смерть. Страх Клэр перед концом сета пронзает все картину, и еще больший ужас вызывают сцены когда она как в предсмертных конвульсиях пытается найти место на этой Земле чтоб спасти сына. Смирение в конце и умиротворение вот смысл игры.

В то же время Жестин, которая считает конец этого света только началом чего то нового. Для нее нет конца и нет приделов жизни. По началу даже кажется что она сошла с ума, но это лишь потому что мы ее не понимаем.

Смысл фильма мне кажется в том чтоб от обывательской позиции Клэр, ужасающим страхом перед концом, мы должны встать на сторону Жестин и встретить свой конец достойно не боясь.

Фразы из фильмы «Земля это зло»

Итак, что же можно сказать об этом фильме.

Не буду пересказывать содержание, или ещё какие-либо факты, связанные с самим фильмом, так как пишу скорее для себя самой, нежели для кого-то другого. Ну, или для тех, кто, не смотрел, а Всматривался.

Вот последний кадр, сметающий всё на своём пути, и чёрный экран.

Молчание.

Мы замерли. В приступе, (по крайней мере, я), непонятного чувства, состоящего из угнетения, некого страха и желания посмеяться над всей этой историей, которое обычно возникает после просмотра любого фильма у меня. (true сарказм)

Но что-то всё-таки заставило замолчать и задуматься. ЗАДУМАТЬСЯ! Да, значит, он (режисёр) добился своего. It works. Заставил клетки зрителя шевелиться. Неважно, в принципе, или это музыка Вагнера, или мрачные сюрреалистические пейзажи с длинными тенями от неких пирамидальных тополей и свечением двух звёзд на одном небосклоне, или по-настоящему захватывающая игра актёров, или необычный подход к теме апокалипсиса.

Пожалуй, всё здесь сыграло и по-настоящему сложилось.

Немного непонятное начало, создаёт в твоём мозгу почву для дальнейшеq, арт-хаусной картины. И после такого, ты уже не удивляешься ничему. В принципе.

Всё кажется каким-то непонятным, странным и чудным на столько, что хочется рассмеяться и сказать «Бред!». Но постепенно история несчастной Джастин (или Джюстин, как вам угодно) складывается всё в более правдоподобную, и ты включаешься в игру. Одно только мне осталось нераскрытым. В чём причина её меланхолии? Может это неважно, но мне хотелось бы это понять, хотя я знаю, что иногда люди такого рода рождаются, не спрашивая причин и разрешений на свою апатию. Может быть. Вполне.

Клер, противоположная sweet Джастин с «улыбкой Джоконды», как выразился кто-то очень точно, есть образ прагматизма и консерватора в нашем мире. Всё у неё правильно. И реакция тоже, и слова и внешность. Будь я такой же, я бы так же отчаянно понеслась вместе с ребёнком на край поля с этими «глупыми» лунками, как животное в клетке, пытающееся спасти своего детёныша.

Муж её последняя дрань, что тоже очень правдоподобно. Как всякий хитрый, глупый и трусливый самец он предпочитает бросить несчастных женщин, умерев, простите, в лошадином дерьме. ОЧЕНЬ правдоподобно. Там ему и место.

И каждый раскрывается под давление «меланхолии» как бутом цветка, и только теперь мы можем видеть, у кого там черви, а у кого аромат.

Поразила меня и предсмертная картина нашей земли. Да кто ещё так прекрасно, без единой капли крови представит нам апокалипсис. (Да, он гений, и я искренне желаю верить, что эти его выходки с Гитлером просто эпатажная шутка, хоть и не самая удачная)

Это всё внешнее.

И главный вопрос: Чтобы ВЫ сделали в такой ситуации?

Вот вам говорят, что через 15 минут нас не станет. Да и вообще НИЧЕГО не станет. И что? По мне так, строить «волшебную пещеру» самый правильный способ встретить смерть. Да, не вино и терраса, а пожалуй так.

Мы ведь никогда не осознаем, что есть НИЧЕГО и ВЕЧНОСТЬ, но интуитивно мы знаем одно, что наша жизнь, так неважна по сравнению с этими огромными словами.

Как же всё неважно, неважно, неважно.

Много и долго можно ещё говорить, но я не стану. Но ведь это всё в конце концов,

does not matter,
does not matter,
does not matter…

П. С.

Не советую особо ленивым, апатичным. депрессивным, не знающим что им делать, людям смотреть этот фильм. Так как возможно он вопреки всем житейским и реальным устоям, может вселить в их душу ТАКУЮ тоску, что они сами могут свихнуться подобно sweet Justine.

9 из 10

Датский меланхолик Ларс фон Триер, не понаслышке знает, что такое депрессия. Ибо, этот коварный недуг настегает его после окончания съёмок своего очередного произведения. И вновь удобное кресло, и вновь лучшим другом становится психоаналитик. И именно сеансы у психолога не раз вдохновляли его на создание следующее, и следующей своей работы. Фобий как говорится много, и все они в помощь. И лишь работа способна поднять режиссёру настроение.

Ларс фон Триер. «Меланхолия».

Пролог.

Главные герои испытывают кончину под аккомпанемент Рихарда Вагнера. Отдельное, и довольно большое место в фильмах Триера занимает музыкальное творчество Вильгельма Рихарда Вагнера. После того как удачно вписалась увертюра к Тангейзеру во втором полнометражном фильме Ларса «Эпидемия», режиссёр всё больше и больше начал уделять внимание к его композициям и включать в официальные скоры. Сочетание замедленной съёмки с смешением компьютерной графики, под музыка данного композитора, дало незабываемую картинку отразившую всю суть предстоящей катастрофы вселенского масштаба.

Часть 1. Джастин.

-Тётушка Стилбрейкер, а мы будем стоить пещеры?
-Мы будем стоить много пещер!

Тётушка Стилбрейкер вышла замуж. Джастин мучительно переживает депрессивные порывы, связанные с своим же бракосочетанием с Майклом. Человеком, с которым она проведёт остаток долгой и счастливой жизни на участке среди яблок кислых сортов. И не то что бы, она понимает, что Майкл не тот с кем она доживёт вплоть до старости. Скорее на эмоциональном уровне она чаще и чаще понимает, что былой свободы ей уже не видать. И работа поглощает с остатком, и свадьба в принципе ненужная душевным порывам героини, убивает её психическое равновесие и склоняет к аналогу датсткой депрессии-«Меланхолии». Каждую минуту, потраченную на торжестве посвящённом свадьбе, она понимает, что должна наконец-то сделать выбор. Собственный выбор, а не тот, что так постоянно навязывала ей родная сестра.

Чем хороша сея новелла? Разумеется, фирменным Триеровским стилем. Режиссёр даёт возможность своему сценарному подопечному сделать шаг вперёд, однако именно этот шаг разом рушит былую жизнь персонажей. За одну свадебную ночь, героиня умудряется потерять благоверного, ещё больше усугубить отношения с матерью, потерять работу, изрядно напиться, и заняться любовью с Тимом, парнем пытающемся выведать заветный слоган (что является явной отсылкой к «Идиотам», того же Триера). Тётушка Стилбрейкер теперь одинока.

Часть 2. Клэр.

-Тётушка Стилбрейкер плачет!

Клэр- старшая сестра Джастин. В сравнении с се6трой более успешная. добившаяся практически всего сама в жизни состоявшаяся женщина. Проживающая в браке с богатым астроном Джоном, да и к тому же имеющая умного для малых лет сына Лео. Всё бы хорошо но… И у Клэр есть переживания. С паническим страхом она ожидает столкновения блуждающей планеты Меланхолия (по аналогии с знаменитой якобы реально существующей Нибиру).

В первую очередь данной новеллой Триер показывает, поведение людей в экстремальной и самое главное смертельной ситуации. Кто-то робко и безмолвно сносить катастрофу, а у кого, в нашем случае у Клэр, и сил то справится, с давлением и нагнетённой атмосферой нет. Понимая, что вот она смерть уже совсем рядом не подкравшись, а открыто и надменно нападает с фронта, Клэр даёт волю чувствам. И именно здесь перед предстоящей гибелью, у мы можем наблюдать то, кто же на самой деле способен сделать выбор. А не поверхностно действовать по расписанным часам.

P.S.- в конце финальных титров, Триер выражает благодарность актрисе Пенелопе Круз, т. к. та в своё время в личной переписке с режиссёром изъявила желание исполнить роль Джастин. Однако, из-за занятости в очередной части «Пиратов Карибского моря» так и не смогла поучаствовать. Тем не менее, Ларс своих вдохновителей помнит, и прототип героини непременно поблагодарил.

Да-да, именно поставил на колени и.. . красиво и торжественно, под музыку Вагнера.

На самом деле, очень многое можно написать об этом фильме. Можно остановиться на символах, на библейских метафорах, философских параллелях, на Тарковском, которому Триер отвешивает заметные поклоны, можно смотреть фильм даже как весьма точную иллюстрацию к депрессивному расстройству. Но, во-первых, это уже неоднократно проделано, и проделано хорошо, а во-вторых, и главное, картина настолько самодостаточна, что зритель может позволить себе ничего не знать о вышеизложенных «деталях».

Триер изменил бы себе, если бы просто показал конец света и не заставил его прочувствовать каждого, кто сидит перед экраном. Эти финальные ощущения стоят просмотра, понравится вам это или нет. Так что, «наслаждайтесь, пока всё не кончилось.» (с)

Две части фильма, две сестры — Клэр (Шарлотта Генсбур) и Жюстин (Кирстен Данст) Они неразделимы как жизнь и смерть, но, конечно же, им обеим очень неуютно на сестринской «территории». Бытие, пусть и сдобренное нелепыми человеческими попытками как-то сконструировать отведенное им время в тошнотворно глупых обрядах, со страхами, стяжательством, ложным пафосом и «полем для гольфа с 18 лунками» — поле забот и тревог Клэр, тем более, что другой земли нет, а на этой растет маленький сын. Небытия же не просто ждет, его жаждет Жюстин (вот уж воистину эрос и танатос неразлучны). И Триер очень точно дает понять — Жюстин это он сам -«Я знаю только одно, что жизнь на Земле — это зло.»

Как бы ни ругали Триера за непривычно красивый визуальный ряд, как бы ни упрекали в отступлении от своих предыдущих работ, на самом деле этот фильм — квинтэссенция сделанного ним ранее. Триер снял самый экзистенциальный свой фильм — о столкновении со смертью, с Абсолютом, с Ничто, и снял очень искреннее.

Жаль, фирменный сарказм режиссера в дубляже серьезно испорчен.

10 из 10

если считать оценки уместными

Нетипичная для Ларса фон Триера завязка фильма привлекла мое внимание. Планета Меланхолия, которая тысячи лет скрывалась за Солнцем, теперь движется напрямую к Земле. Астрономы гадают, столкнется ли наша планета с Меланхолией, или же та пройдет мимо, захватив часть земной атмосферы. Фильм же «Меланхолия» проходит в опасной близости от мейнстрима: под великолепную увертюру Вагнера зрителя балуют эффектами замедленной съемки, пасторальными пейзажами и дорогими интерьерами французского замка, в котором проходит пышная свадьба; в роли невесты — Кирстен Данст, голливудская звезда. Использовать известных женщин становится доброй традицией Ларса.

Не вписавшись в узкий поворот с фильмом «Антихрист», режиссер подходит к символизму очень выдержанно и осторожно. Фильм поделен на две части: в первой повествование идет от лица невесты Жустин, витающей в облаках, а во второй — от ее прагматичной и земной сестры Клэр. Нечто похожее можно было увидеть в «Молчании» Бергмана. Но, как уже говорилось, фильм приближен к мейнстриму. Лишь изредка Триер эпатирует зрителя, показывая невесту, писающую на зеленую лужайку (ее грудь мы тоже увидим), или подсовывает ложные символы (например, перестановка картин в гостиной). В целом же, Триер демонстрирует неожиданную мудрость и зрелость. Когда планета режиссера в опасности, можно отойти от старых догм.

«Меланхолию» как фильм создает атмосфера. Если в первой части вы чувствуете, что картина хорошо сделана: великолепная музыка, хорошая операторская работа, актерская игра…, то во второй части вы просто — чувствуете. Как надвигается планета, как волнуются лошади в конюшне, о чем думает Клэр, как падает снег. Меланхолия — фильм-настроение. Его нельзя измерить с помощью точных приборов. И поэтому ученый с телескопом ошибается насчет движения планеты. А всего-то нужно было — приложить к сердцу игрушку, сделанную ребенком из согнутой проволочки.

Я смотрел фильм дома, но на миг представил, как на финальных кадрах в темном и прохладном кинотеатре зрители закрывают глаза и берутся за руки — именно этого хотел режиссер. «Меланхолия» заставляет задуматься, чтобы вы сделали в последний день своей жизни? И пожалуй, в этот день я бы еще раз пересмотрел… «Танцующую в темноте».

А «Меланхолия» — светлый фильм. Но этот свет — он с другой планеты.

Фильм такого известного режиссера, и столько я слышала о самом фильме, и отзывы такие красивые на сайте… В характеристиках преобладают слова «глубокий», «для тех, кто любит пофилософствовать», «фильм без экшена, но об эмоциях»…

Да вы что, серьезно?

На мой взгляд, фильм плоский до невозможности. Посмотрела — не поверила своим глазам. Решила поискать какую-нибудь рецензию, которая бы вскрыла в нем что-то эдакое необыкновенное, за что все его так хвалят. И самое необыкновенное, что в нем находят — это то, что депрессивная сестра в экстремальной ситуации становится «нормальной», а «нормальная» впадает в истерику. А что же вы, простите, ожидали? Чтоб депрессивная сестра не радовалась концу света, а нормальный человек не переживал за судьбу своей семьи, раз уж она у него сложилась до сих пор так хорошо? Если есть за что переживать — человек переживает, а если не за что переживать — нужно обратиться к психотерапевту.

Мне не симпатизирует массовое поднятие депрессии на пьедестал. Потому что депрессия — это не просто плохое настроение и склонность к такому «глубокому» и прекрасному «философствованию» — это болезнь, тяжелое психическое состояние, и тот, кто через него прошел, знает, что лучше бы его не было. Фон Триер работал с этим своим состоянием, использовал свой опыт в творческом процессе — это хорошо, откуда ж ещё брать искусство, если не из своего опыта. Но то, что получилось, на мой взгляд — скорее продукт арт-терапии, который выполнил свою терапевтическую функцию и теперь может быть забыт, чем шедевр, который должен увлечь миллионы.

И насчет «фильма про эмоции». Гамма эмоций в фильме очень бедная. И сменяются они крайне редко. Фильм по сути статичный: одно и то же душевное состояние Жастин в первой части периодически становится явным, показывается и ощущается зрителем. У этого состояния нет развития, нет перемен, нет глубины — оно одно и то же. И то же самое с Клэр во второй части. Причем у Клэр не меланхолия-депрессия, у Клэр — нервный срыв и истерический припадок. В его атмосфере и проходит большая часть второй части. И эта атмосфера весьма неизменна, как и атмосфера затянувшейся свадьбы. И слова о том, что фильм лишен хаотичности и истеричности, присущих фильмам про конец света, не находит отклика в моем сердце: по мне, Клэр, о которой вторая часть фильма — сам хаос и истеричность, и поскольку конец света разыгрывается на примере отдельновзятой семьи, она вмещает в себя все те сотни мечущихся людей из разного рода апокалипсисов. Она одна, там — много мечущихся людей, но состояние-то то же самое. Таким образом, фильм о весьма точно переданной депрессии, который я смотрела не без интереса, после середины своей превратился в обычный фильм о конце света, который мне смотреть уж совсем не хотелось, потому что снятое по мотивам пережитого заменилось абстрактными представлениями о конце света, весь интерес которых обычно в масштабности разрушений привычного мира, которых в этом фильме как раз таки и нет.

Мне очень понравилась увертюра (первые 5 мин. фильма). Их стоит посмотреть. Визуальные образы, в которых реальное перетекает в нереальное неожиданно и бесконтрольно — очень в тему к фильму о психическом расстройстве. Хотя, в общем-то, сюрреалисты такое видение развили давно и глубже. Мне понравилось, как фон Триер передал депрессию в первой части — эта статичность, затянутость, роковая неизменность увязания, с которой неизвестно что делать. Но потом режиссер предал меня, скатившись к избитому сюжету, переданному неудачно. В результате после окончания просмотра ощущение, как после не менее длинного «Древа жизни»: весь фильм ждала каких-то откровений, открытий, переживаний и катарсиса, а получила банальную и избитую идею, показанную статично и без развития. После титров ощущение потраченного времени и обманутых ожиданий. Фильм оказался позолоченным мыльным пузырем, который сначала так красив, а потом лопнул — и осталась пустота.

Наконец, добралась до «Меланхолии» Ларса фон Триера.

И это один из лучших просмотренных мною фильмов за последнее время.

За потрясающей картинкой эстетически приятно наблюдать. Фильму присуща особая «фонтриеровская» атмосфера.

Режиссер, погружая нас в мир безысходности и тленности, приходит к излюбленному приему — медленно сменяющие друг друга кадры (я не знаю, как наиболее точно назвать эту манеру, но зритель видевший поймет, о чем я). Не спорю, красиво и завораживающе. Но в сочетании с музыкальным оформлением (честно!) — повеситься хочется. Хотя если порассуждать подобное ощущение при дальнейшем просмотре картины лишним не оказалось, даже, напротив, несколько усилило восприятие.

Зритель знакомится с сестрами. Жюстин и Клер. Погружая нас в мир метафизических переживаний Жюстин, Ларс фон Триер незаметно, по крохотным деталькам выстраивает характер другой сестры. Но, тем не менее, портрет Клэр окончательно не сложен, он предстанет перед нами всем своим болезненным очарованием позже, когда мы уже успеем насладиться маниакальным безумием Жюстин, теряющейся в бездне своих эмоции и пониманий относительно судьбы мира. Семья Клэр считает, что ее сестра больна, но на деле выходит совсем не так. В самый отчаянный момент надвигающейся катастрофы именно «сумасшедшая» может смириться с гибелью и без опаски приветствовать ее. Жюстин совершенна… Почти… Окончательное совершенство она достигает в слиянии со своей другой половинкой — сестрой. Они представляют собой две различные сущности единого человеческого нутра: рационализма и иррациональности. Поэтому Клэр так сложно принять судьбу. Она родила ребенка, и тем самым окончательно закрепила связь с физическим. Клэр заботит красота и эстетика последней секунды жизни. И одномоментно она воистину ненавидит Жюстин, которая ломает ее иллюзии.

Фильм не о конце света. Целый свет — внутри людей. Мы все далеки и близки по-своему. Чем особенно хорош фильм? Он не просто смысловой, но также смыслимый. Это фильм, посмотрев который, человек придет к своим мыслям, возможно, даже тем, которые Ларс фон Триер не пытался до него донести. Это ценно.

Мои же мысли и эмоции немного не умещаются в завершенный и закрепленный здравым смыслом текст. Поэтому немного о двух до сих пор стоящих перед глазами сценах:

1. Конечно, финал. Прекрасный, завораживающий кошмар.

2. Сцена, где Жюстин в лесу. В этот момент я влюбилась в Кирстен Данст. Она не просто приветствовала Меланхолию, не просто смирилась с катастрофой, она нашла в ней утешение, необходимость подобного исхода. Жюстин действительно знала очень многое, а не просто количество фасолин.

Ларс фон Триер, я чувствую их присутствие в твоем фильме, и чувствую число этих самых фасолин.

Просто да. Здесь не нужны баллы.

Просто я стала лучше и чище после этой прекрасной картины.

Очень редко можно встретить фильм, после которого сидишь как дурак на одном месте минут двадцать, не двигаясь и не можешь разобраться в эмоциях. Для меня «Меланхолия» стал именно таким фильмом.

Сложно оценить фильм на какую-то определённую оценку. Снят по моему ужасно, добрую его половину можно вырезать и отправить в мусорку. Бессмысленные пустые сцены просто переполняют картину. С другой стороны, бесподобная игра актёров и неповторимая работа оператора заставляют досмотреть до конца.

Переполненный смыслом, фильм оставляет после просмотра чудовищное количество эмоций и тем для размышления.

Итог: Ларс фон Триер как обычно снял умное кино, не каждому доступное и понятное. Кино о котором можно сказать либо «ненавижу», либо «обожаю».

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Эта бессмертная фраза, на мой взгляд, вполне применима к данному фильму Ларса фон Триера, поскольку проблема, затронутая в произведении, наиболее близка европейцам. Что такое меланхолия? Кто-то скажет, что это сродни тоске. Но я не соглашусь. Тоска — понятие, предполагающее некий жизненный импульс. Это щемящее до боли чувство печали, но в боли этой есть некая страсть, а значит жизнь. Меланхолия же — состояние аморфное, безучастное, лишенное всех страстей, печалящееся, но не способное воспламениться, бесплодное, пустое, холодное, мечтательно-равнодушное, мертвое или умирающее по своей сути.

Фильм «Меланхолия» состоит из пролога и двух частей, каждая из которых названа по имени двух сестер, главных героинь происходящего. Но сначала пролог, и мы некоторое (по моим ощущениям, довольно долгое) время наблюдаем странные картины (или картинки), «лишенные всякого смысла, но без напряжения». Семя загадки, интриги посеяно, и дальше мы жаждем разгадать ее. Так, мне думается, было запланировано художником. Мне же почему-то стало скучно еще во время пролога. А, может, на меня уже тогда напала меланхолия?

Первая часть посвящена изображению вроде бы судьбоносного, но по восприятию какого-то уж очень обыденного события — свадьбы одной из сестер, Джастин. Камера судорожно перескакивает с одной сцены на другую, кадр не выставлен, все как-то скомкано и нервно, что наводит на мысль — неспроста. Вот-вот что-то случится. Наверное, невеста зарежет жениха. Или отец невесты окажется оборотнем, воющим на луну. Или мать невесты повесится прямо в своей комнате, оставив по стенам кровавые надписи с угрозой оставшимся живым. Атмосфера нагнетается и нагнетается, и почему-то становится все … меланхоличнее и меланхоличнее, если не сказать — скучнее. Что-то происходит, но ничего толком и не происходит. И даже когда что-то происходит, все эти действия, события кажутся какими-то искусственными, ненастоящими. В непреходящем ощущении натянутости, скуки, фальши и еще чего-то нехорошего проходит вся первая часть фильма.

К тому моменту, как началась вторая часть, мне уже очень хотелось фильм выключить. Или хотя бы, чтобы он поскорее закончился. Ну уж очень заунывно и непонятно все происходило в первой части. Даже эскапады невесты выглядели механически заученно, тускло, неинтересно. Во второй части все пошло не менее заунывно, но совершенно под иным углом. Сестры словно поменялись ролями. Та, что казалась невменяемой, вдруг проявила невиданную, просто вековую природную мудрость и силу, а другая, Кэтрин, из рационально мыслящей заботливой сестры превратилась в истеричку и паникершу. В какой-то миг фильм даже стал интересен, во многом благодаря красоте изображаемого на экране. Вдруг во всем явилась какая-то мистика, сквозь скуку пробился росток первозданного страха перед силами природы, желание ощутить себя частью этой природы и четкое понимание того, насколько хрупко наше существование.

Разумеется, я не буду излагать сюжет фильма. Поделюсь лишь своим выводом о его смысле, а потом, если вы решите его посмотреть, сверим наши догадки. Мне этот фильм видится аллегоричным изложением проблемы умирающего (и осознающего свою неминуемую гибель) Запада. Точнее, Европы, потому что фильм, безусловно, европейский, не американский. Старушка-Европа, ощущающая свою скорую гибель под ногами бодрых пришельцев с Юга и Востока, меланхолично корчится, взирая на эту новую, прекрасную, но гибельную для нее планету. В какой-то момент эта планета даже кажется ей дружелюбной, о, как хочется Европе в своей толерантности верить в такое счастливое стечение обстоятельств, но … нет. Надежде не суждено сбыться. В своем прекрасном замке, среди созданных ею регулярных парков, на ухоженной ею земле, Европе суждено погибнуть, погибнуть в полном осознании своего неминуемого конца. Характерно, что в момент этой гибели рядом не будет ни одного мужчины — они уже давно не защитники женщин, давно не защитники вообще, утратив главное свое мужское предназначение среди эмансипированных женщин. Теперь женщины и дети в жутком и прекрасном одиночестве вынуждены созерцать приближение смерти. Они вправе создать себе «волшебный» шалаш иллюзий, якобы защищающий их от гибели. Они вправе взяться за руки. Они могут рыдать или спокойно ждать конца. Ясно одно — они обречены. И это настолько очевидно, что даже не вызывает уже пронзительной боли. Разве что так, меланхолию…

Фильм оказался мне не близок, но кто-то наверняка найдет в нем созвучное. Мне кажется, он именно для европейцев. У нас иные трагедии. Мы тоже «чуем гибель», но мы до последнего «весело живем».

Мощный фильм великого и ужасного Триера! Рад что смотрел его в большом зале с качественным звуком. Картина подобно огромному цунами обрушилась на зрителя.

Первая часть — выматывающе-нудная и важность ее осознаешь после просмотра фильма. Осознаешь ее в каждом кадре, в каждом диалоге и в «триеровской» камере с руки. Честно сказать, на кадре где главная героиня уходит от мужа на поле для гольфа и занимается сексом со своим новоиспеченным помощником, хотелось выйти из зала, из-за триеровского плевка в лицо зрителю (подобно «Рассекая волны» и «Антихрист»).

Вторая часть — философия, мудрость Конца в его безысходности и спокойствии главной героини. Сильнейшие кадры с градом и конечно дикий, срывающий крышу последний кадр и Вагнер. Конечно Вагнер! Без него тут никак. Атмосфера, ожидание, сила и мощь. Весь фильм погружен в это звучание.

Этот фильм — лучший из фильмов об апокалипсисе. Думаю, сложно снять еще лучше, невозможно так все подобрать — лимузин на кривой дорожке, бессмысленные понты свадьбы, поддельные улыбки гостей, невежество и правдивость матери, невыносимое ожидание, настоящая страшная меланхолия, фантастический и откровенный Конец.

Этот фильм можно смотреть и как визуальный ряд и как философские мысли и как образец современного кинематографа.

Когда шел на этот фильм никак не ожидал, что мне понравится и уж точно не ожидал увидеть один из лучших для себя фильмов т. к. недолюбливал Триера за его «плевки в лицо». Все его фильмы — неоспоримо вызывают ворох чувств и эмоций, мыслей и рассуждений, но зачастую они неприятны именно всем тем, что рождают внутри смотрящего, а здесь напротив. Вначале вызывая неприязнь и потом сжигая ее и все вокруг!