Рецензии

О режиссере этой картины-Ларсе фон Триере я читала множество противоречивых отзывов. И, честно говоря, немного побаивалась смотреть его фильмы, хотя и не терпелось составить собственные впечатления. Все сомнения отпали, когда «Меланхолию» порекомендовал наш очень необычный преподаватель. И я очень рада, что наконец прикоснулась к фон Триеровскому творчеству!

К Земле летит планета Меланхолия (ее прообраз легендарный Нубар), рискуя уничтожить все живое. Ученые разделились на два лагеря: одни уверены, что столкновения не будет, вторые рисуют траекторию, приводящую к концу света. Тут несомненно приближение 2012 года и пусть несильный пока, но все же массовый психоз людей. Только то, что у одних вызывает ужас, для других-мечты об избавлении. Ко вторым, несомненно относится сам режиссер, воплощая себя в картине в личности Джюстин. Меланхолия (депрессия) уже убила ее, только мир при этом жив, планета же «Меланхолия» уничтожит весь мир, «о котором не стоит жалеть». И она оживает этой надеждой освобождения, чем контрастирует со своей раньше выдержанной сестрой, которая цепляется за жизнь всеми способами, даже когда изменить ничего невозможно.

Если честно, я не почувствовала, подобно большинству, ужаса от этой картины. Мне было любопытно, как овеществялется то, что давно витает в воздухе и управляет поведением людей, которые самодовольно уверены, что целиком себя контролируют. Это отражает дух глобальных перемен на Земле, Дух Времени.

Меланхолия и правда уничтожает цивилизованный мир, но мы еще вправе, не руководствуясь навязанными ценностями, идти своим путем. И тем самым избежать ее. Пока еще вправе.

9 из 10

Начинается всё с 10-минутного ролика о конце света, отсылающего к «Космической Одиссее», но в больно рекламно-журнальной манере. Красивое, и не побоюсь этого слова, модное представление, состоящее из спец эффектов, особенно в конце, когда две планеты словно сливаются в поцелуе.

В первой части фильма в центре событий Жюстин и её свадьба. Всё идёт как надо — пышная церемония, гости, богатое поместье с громадным полем для гольфа… но что-то всё равно не так. И эта грань очень тонко и живо показана, глазами самой героини. Как говорится, «количество самоубийств возрастает во время праздников». Кругом и праздник, и цветы, а что-то с самого начало пошло не так, не заладилось, и всё как будто насмарку, и кругом какое-то лицемерие, хочется выйти в одиночестве и повыть на луну, но надо возвращаться, вновь натягивать улыбку, прятать грусть… Понравилось и другое — поведение людей в преддверии катастрофы. Никто ещё не знает, но в воздухе уже чувствуется «запах гари». Так всегда и бывает — во время взрывов солнечной активности, перед стихийными бедствиями.. Есть люди устойчивые, прагматичные, на которых это не влияет, а есть чувствительные, которые начинает беспокоиться, тревожиться, предчувствовать неладное. Даже во время магнитных бурь у части людей болит голова, а многие впадают в агрессию — было доказано что революции, бунты, даже войны приходятся на пик солнечной активности. Вообщем, по-разному, но общество реагирует подобно природе. Реагирует, но бьются головой об стенку только в дурдоме. То что начало происходить с героиней в дальнейшем — полнейший фарс. Сначала она демонстрирует совершенное пренебрежение к торжеству — спишем это на усталость и душевное расстройство. Но «так грустно стало, что мужу изменила» — это уже аморально, это просто напросто китч. Да и «муж» какой-то невнятный, бледнеет перед героиней Кирстен так, словно они только вчера познакомились.

Во второй части центральной героиней становится Клэр. Она как раз относится к другому типу людей — к тем, у кого всё устроено «так, как надо». И вот, по мере приближения Меланхолии — планеты, которая вроде как должна пройти мимо, но судя по всему обязательно врежется — сёстры начинают меняться местами. Истеричная эгоистка Жюстин, пребывающая в стадии клинической депрессии, начинает «ловить кайф» от происходящего, с упоением ожидая, когда же всё наконец закончится, а спокойная Клэр начинает метаться в панике, ведь «жить так хочется, ребята», а самое главное — где же будет жить её пятилетний сын ?

В фильмах Триера есть одна общая черта, некий Триеровский почерк — его герои всегда существуют в локальном, ограниченном пространстве, так, словно всего остального мира не существует. Так и здесь, апокалипсис происходит в рамках одной семьи, одной маленькой планеты. Несомненно, в этом есть метафоричность внутреннего мира человека, ограниченного, так или иначе и внутренним восприятием, и внешними обстоятельствами его образа жизни и т. д. Только какой-то уж слишком пустой этот мир. И смысла видеть конец, пусть даже красивый и грандиозный, глазами душевнобольной эгоистичной дуры и среднестатистической паникующей семьянинки я не вижу. Разве что ради действительно красивых кадров.

Сразу скажу, что я а) не любитель специально искать глубинные смыслы, по мне в хорошем кино идею можно прочувствовать на подсознательном уровне; б) человек, чьи депрессии всегда имеют определённую физическую причину, устранив которую, следовательно, можно вмиг поправить душевное здоровье (а того, что нельзя устранить, всегда можно просто избегать). Так вот, если спросите меня, что же, по моему мнению, хотел сказать автор, то я отвечу: автору просто хотелось поныть. Для привлечения внимания или чтоб пораздражать других, живущих так счастливо и беззаботно в то время как он мается меланхолией — не знаю. Просто на протяжении всего фильма меня не покидало то же чувство, что вызывают капризничающие со скуки дети или моя кошка, которая будет таскаться за тобой по всей квартире и нудно протяжно мяукать, пока ты наконец не обратишь на неё внимания.

Думайте что хотите, но меня очень раздражают депрессивные люди, зациклившиеся на себе и своих несуществующих проблемах, пытающиеся убедить и остальных, что жизнь объективно дрянь, хотя это только их индивидуальные заморочки и никакого конца света не происходит. Таких людей хочется прибить — хоть лопатой, хоть планетой, хоть золотой битой. Они ведь и сами не против, правда? Не-ет, они хотят, чтоб их пожалели, «поняли», но реально их маленькому театру одного актёра просто нужны зрители. Так вот фильм представляет собой просто-таки апофеоз депрессивной эгоцентричности. Режиссёр вытащил из своей головы самого жирного таракана, начистил и отполировал его хитиновый панцирь, выставил на солнышко, а для верности ещё и направил пару прожекторов. Поэтому, несмотря на то что картина сама по себе вызвала у меня раздражение, её можно считать отличной, просто в силу способности вызывать у зрителя эмоциональный отклик.

Хотя мне всё-таки больше по душе какая-то более сложная эмоциональная палитра. Хочется, с одной стороны, поставить высокую оценку за уменье передавать свои чувства и мысли, с другой стороны — низкую оценку за достаточную примитивность оных (да, я знаю что все меланхолики считают себя особо тонкими и глубокими натурами, но истине это соответствует не больше, чем их взгляды на качество жизни в целом). Прям не знаю, как быть… Ну да ладно, поставим

6 из 10

Все — таки, как не крути, а жизнь каждого современного человека проходит в контексте массовой культуры, и ее мифологемы влияют на творчество в том числе и мастеров арт — хауса. Ларс фон Триер в Меланхолии репрезентует нам результаты осмысления им одного из древнейших мифов человечества — апокалипсиса. Вообще, киноиндустрия эксплуатирует тему конца света не первый день. Но, в отличии от голливудских режиссеров, которые пытаются достичь максимального уровня зрелищности, обильно используя спецэффекты, Ларс фон Триер делает акцент на психологические переживания героев.

В центре сюжета — две сестры. Старшая Клэр — добропорядочная мать семейства. Она рациональна, сдержанна, но, не смотря на внешнюю холодность и даже чопорность, она трогательно любит и опекает младшую сестру. Младшая Джастин страдает психологическим заболеванием, поэтому постоянно впадает в предельно депрессивное состояние. Даже на своей свадьбе, событиям которой посвящена первая половина фильма, она несколько раз покидает торжество и гостей, чтобы побыть наедине с собой. Насколько становится ясно из сюжета, Джастин — меланхоличная и в то же время мятежная натура. Она ненавидит ту жизнь, которая ее окружает, все те правила и условности, которые лежат в основе человеческого существования. Она пытается имитировать нормальную жизнь, во многом чтобы не расстраивать свою старшую сестру. Но попытки сдержать рой негативных эмоций, обуревающих Джастин, в итоге приводят ее к эмоциональному взрыву. Переломным моментом фильма становится новость о том, что к Земле движется планета Меланхолия. Это событие дает начало изменениям, которые начинают происходить с каждым из героев.

Режиссерская работа Триера, безусловно, заслуживает похвалы. Меланхолия — атмосферное кино, которое с первых же секунд полностью погружает в действие, и после последних кадров требуется время, чтобы придти в себя. Триер мастерски воплощает идею, используя нетривиальные визуальные решения. Одним из основных приемов, которое использует Триер является тревожащее сочетание мрачных цветов и сияющей голубизны — цвета планеты Меланхолия. Фильм буквально строится на этих двух тонах. Так же в фильме есть небольшое вступление, в котором герои фильма предстают перед зрителем в постановочных сценах: крупный план болезненной Джастин, с медленно падающими на заднем фоне утками, Джастин в свадебном платье, лежащая в пруду, бегущая с ребенком на руках Клэр. Все это как бы иллюстрирует грядущие события. Мрачная, психологически напряженная музыка Вагнера, рефреном проходящая через весь фильм, создает нагнетающую и одновременно завораживающую атмосферу.

10 из 10

Что уж говорить о людях. Воистину, никаких нервов не хватит, чтобы выдержать безудержную бабскую (ибо женской ее назвать язык просто не поворачивается) неврастению.

«Я не хочу умирать, я слишком молода, чтобы умереть!» — у Миледи были хоть какие-то шансы на успех: доброго Д`Артаньяна едва сдерживали не в пример более уравновешенные друзья. Но метаться (причем без разницы, в прямом или переносном смысле слова) в преддверии катастрофы вселенского масштаба… Мне кажется, трудно придумать что-то более глупое. «Куда ты денешься с подводной лодки?» — вопрос, приходящий на ум сам собой. Апогеем маразма, не иначе, видится риторический по сути вопрос одной из главных героинь: «Где будет расти Лео?»

Нет, я понимаю, что очень немногие в состоянии сделать «это» красиво (для меня лично в некотором роде эталоном является сцена из «Титаника» — помните, возможно, двух милых пожилых людей, не ставших даже заморачиваться относительно шлюпок и пр.), но, с другой стороны, в чем интерес наблюдения за бессмысленной истерикой?

Но! Есть один маленький нюанс. Все вышеизложенное является лучшим доказательством того, что говорить о проблеме в принципе возможно. Оценивать, загадывать, предполагать — не суть. Но это лишь половина фильма. Вторая, заметьте, половина. Тогда как первую его часть, на мой взгляд, даже понять нельзя. Предлагается как данность некая линия поведения, заведомо отталкивающая, раздражающая, и… всё. Ни причин, ни мотивов, ничего. Психологический (если не психиатрический) эксперимент над зрителем. Не красящий, надо думать, автора.

Соответственно даже чисто математически претендовать на что-то изначально могла лишь половина картины. Нивелировать «черную дыру» второй (не хронологически) половины — задача невыполнимая по определению, да и, как уже было отмечено, в любом случае, вектор был выбран весьма и весьма сомнительный. Поэтому результат более чем закономерен. И состоит он в подтверждении ожиданий самого неблагоприятного характера. Фильм представляет собой зрелище, рекомендовать к просмотру которое, не станешь никому и никогда. Глупо тратить два часа ради нескольких секунд красивых компьютерных зарисовок на космическую тему. Только

3 из 10

Меланхолия — большая голубая планета, которая, совершая свой «пролет», врезается в планету Земля. Эта картина одна из интерпретаций конца света, страх перед которым мучает человечество из века в век. Очередной конец мы ожидаем уже 21 декабря 2012 года.

Фильм — катастрофа, где вместо наводнений и землетрясений, разрушается нравственность и мораль. Люди привязаны к деньгам, красивому дому, близким людям, к миру, который сами создали вокруг себя, к жизни и к планете. Экзистенциализм захлестывает сознание человека, и на грани гибели своего существования мы начинаем понимать, кто мы на самом деле, чего боимся и во что по-настоящему верим.

В Первой части «Жюстин» нам показывают страхи главной героини Жюстин. Суматошная, пафосная церемония свадьбы, как и жизнь, вся пропитана фальшью и лицемерием. Жюстин боится быть поглощенной немощностью человечества, превратиться в сестру или в мать. Все вокруг заставляют ее быть счастливой, быть как все и просто улыбаться. За нее всё решили, преследуя свои эгоистичные цели. После попыток найти земное счастье в браке и в работе, Жюстин проваливается в глубокую яму депрессии, где все тлеет и имеет вкус пепла. «Земля это зло, не надо по ней горевать» — она знает, что человечество утратило свою духовность, оно тонет в эгоизме, и более не имеет право на существование.

Во второй части «Клэр» мы видим страхи полной противоположности Жюстин- ее сестры Клэр. Она любит все то, что так непостижимо для Жюстин. Семья, дом, хозяйские заботы — она боится, что потеряет это единственное оправдание своей жизни.

Страхи овладевают и парализуют людей, потому что некуда бежать и остается только пойти по пути благочестия и веры. Однако, этот путь находит только маленький Лео, чье сердце еще не осквернено ненавистью, жадностью и завистью.

Хочу отметить искусную операторскую работу. Вступление, где замедленная съемка раскрывает эстетическую красоту апокалипсиса, играет роль некого синопсиса к фильму. Далее камера «с плеча» дает эффект присутствия, что дает полное погружение в происходящую действительность.

Фрагменты из оперы Вагнера «Тристан и Изольда» играют в ансамбле с психологическим драматизмом картины, усиливая динамику апогея.

«Меланхолия» — это продолжение «Антихриста», в котором мир создан злым Демиургом — Дьволом. Все окружающее оборачивается злом, все духовное, не выходит у людей на первый план, добродетели больше не побеждают (они побеждали у Ларса в «Танцующие в темноте», «Рассекая волны»). Это демонстрирует свадебное торжество, где сплошные церемонии, пропитанные материальным благополучием, где гораздо важнее, сколько на стадионе лунок для гольфа, нежели таинство брака. Важнее оказывается, во сколько новобрачные будут резать торт, а когда танцевать. Главное в этой свадьбе совсем не чувства новобрачных, а антураж праздника, всем неловко, стыдно от поведения главной герои, а она в растерянности, в ужасе, поскольку чувствует гораздо более других, что надвигается катастрофа. Ей противно все, но она старается играть по их правилам, улыбается, танцует, целуется, но буквально через каждые несколько минут, ее охватывает меланхолия. Конец света, планета, движущая на землю и грозящая ее на всегда уничтожить — это метафора. Меланхолия — это то, что происходит внутри людей, они больше не живые, поэтому конец света неизбежен. Поскольку главная героиня уже к моменту катастрофы перестает жить, она знает, как встретить конец всего. Так интересно, что успокаивая своего племянника перед катастрофой, она предлагает строить волшебную пещеру. И невероятно красивая финальная сцена показывает нам, насколько все нами построенные волшебные пещеры в действительности способны укрыть нас от катастрофы.

Жастин больна. Она больше не во что не верит, все для нее зло, о Земле никто не будет жалеть, если она погибнет.

Она больна меланхолией, она угасает, такая красивая и живая в начале фильма. Но во всех остальных столько чувств — страха, отчаяния, надежды. Мать боится за жизнь ребенка, старается убежать, отец старается всех подбодрить, хотя бы и обманывая свою семью в отношении исхода пролета планеты Меланхолия, в конце концов, он не в состоянии достойно встретить смерть и по своей воле расстается с жизнью. А почему? Потому что все, что они так долго строили и наживали не просто может исчезнуть, а неизбежно исчезнет. Все понимают, что от смерти не уйти, чувство смерти и страх перед ней присущи каждому. Оттого каждый и старается устраивать свою жизнь так, чтобы после него что-то осталось, он в чем-то воплотился и тем самым обрел и смысл и вечную жизнь. Ларс лишает их продолжения в детях, в том, что может остаться после них, так как конец настает всему. Но хуже всего не конец, а хуже всего меланхолия. Жастине может и поэтому не страшен конец света, потому что она понимает, что уже умерла.

Невероятно красивый фильм! Камера двигается так нервно, что как будто предчувствует тревогу, как будто это еще один герой (сквозь чьи глаза смотрим на происходящее мы), который понимает, что все не так, как должно быть. Даже среди замечательной компании, казалось бы благородного работодателя, любящего жениха, рассеянного отца, сосредоточенной на порядке сестры, среди опущенных в небо фонариков с пожеланиями любви, среди огромного красивого поместья, где нет недостатков. Но все это иллюзия счастья, благополучия. Каждую минуту, что-то разрушает этот порядок, что-то выдает тот факт, что в этом поместье, как и везде, важнее всего оказывается форма, но за ней уже нет ничего, что стоило бы спасти.

Но мне кажется, надежда остается… Ларс дает этому миру надежду, так мне показалось, когда я увидела эту планету «Меланхолию», несущуюся на Землю с целью все уничтожить. Она изумительная, такая похожая на Землю, только светлее.

8 из 10

Довольно странный фильм от гениального режиссера. Занудный. Какой-то распадающийся… То приятная, то раздражающая Кирстен. К концу фильма почему-то зачаровывающая Шарлотта Генсбур. Фантастические, фотошопные, почти ужасно пошло замедленные кадры. И все-таки со второго раза меня этот фильм очень тронул.

В этой картине либо видят только скуку, либо конец света, либо смерть. Мне кажется, что здесь удивительно показано, прочувствовано и дано прочувствовать болезнь, смерть и конец света как одно целое. И все это условно называется «меланхолия».

Жастин больна. Больна умиранием. Угасанием жизни. Если в ней когда-то проживала жизнь, то она оставила эту крепость. Эта блондинка-копирайтер с внушительной грудью наделена у Триера мистическими способностями. Она талантлива. Она знает и чувствует больше, но при этом она не может жить. Мы не знаем ничего за рамками показываемых событий. Не выезжаем за границы роскошной усадьбы, в которой вполне себе эффектно встречать конец света. Мы не знаем причины ее меланхолии и свадьбы. Мы много недопонимаем в этом фильме, а Триер тщательный режиссер — значит, он хотел сделать импрессионистский набросок. Эффектный до пошлости. Как «Древо познания». Мне кажется, тут уже удачно отмечали какое-то внутреннее сходство этих картин, проявляющееся в способах визуальной подачи.

Сначала Жастин кажется счастливой невестой, потом странной, потом жалкой, потом обузой. Свадьба, на которой самое важное — приличие, количество фасолин и лунок. Фальшь жизни как фальшь рекламных текстов. Жастин ведь придумывает все-таки слоган. Правда, антирекламный для нашей планеты — «Земля — это зло». Она мучительно не может жить нормально. Она убегает со своей свадьбы, всматривается в небо. А от неудовлетворенности на земле всегда жадно смотришь на небо. Но к концу фильма роли меняются. Она единственная бесстрашно смотрит в глаза смерти, уже она поддерживает сестру. Потому что тут нужно умение достойно умирать, а не жить.

Вообще меланхолия издавна считалась тяжелым психическим расстройством. «Черным солнцем» назвала ее Юлия Кристева. «Бездонная печаль, несообщаемая боль, которая заставляет потерять вкус к жизни, депрессия, когда само мое существование готово рухнуть. Откуда поднимается это черное солнце? Из какой безумной галактики его тяжелые лучи доходят до меня, пригвождая к земле?». Некоторые травмы, испытания «наделяют нас другой жизнью. Жизнью, жить которой нельзя. Безжизненным существованием, которое каждое мгновение готово соскользнуть в смерть». «Ты просто глупа, если думаешь, что я боюсь этой планеты», — говорит сестре Жастин. Она единственная не боится. Она и мальчик. Мальчик не понимает, чего бояться. Но на нашей планете, где есть жизнь, и мальчики умирают.

Смерть — это не только то ужасное, что приходит извне, разрывает наше существование и означает наступление ничто. Смерть в нас присутствует всегда. Каждая яйцеклетка — либо жизнь, либо кровавая смерть. Борющиеся за сферы влияния Эрос и Танатос. Чаще — ужас не жить и усилие, чтобы жить. «Бытие к смерти» и всё такое… Она не обойдет нас стороной, как бы мы на это ни надеялись. Она врежется в нас. Или разъест изнутри. И как нелепы наши «волшебные пещеры», которые мы строим, думая, что укрылись от бездны.

Триер использует образ Офелии, прекрасной утопленницы в цветах — неполучившейся невесты, отдавшейся водам смерти. Жастин — как лошади: сначала не может найти покоя, а потом утихает. Она чувствует «Меланхолию». Она уже стала с ней в какой-то степени одним целым.

А. де Сент-Экзюпери 80 лет назад писал своей возлюбленной: «Как-то раз ты назвала меня «слабым ребенком»… Думаю, я и есть ребенок. Не умею строить, не умею владеть. Боюсь, что не узнаю свой дом. Старину Берниса я отправил умирать в пустыню, потому что дома он так и не нашел… Я знаю, что прожить со мной невозможно. Я слабее домов, деревьев, всего что построено. И я предусмотрительно увел подальше от всего этого своего Берниса. Лучше ли то, что я дал ему взамен? Он врезался в звезду. Этого слабого ребенка я оставил на плато в Сахаре, вы такого не видели, оно похоже на огромный стол под звездами. Звездами, падающими вниз». «-Чего я боялся? Неужели смерти? Жак Бернис распахнул дверь и, не спускаясь с веранды, смотрел в парк. Зеленые купы деревьев неподвижно застыли в мирной синеве вечера. Ему показалось, что он любуется подводным царством… Самое долгое странствие — это путь из конца в конец парка, путь от рождения к смерти» («Южный почтовый»).

Жизни без Меланхолии не бывает. Захлебнемся ли мы смертью, сами полетим к ней или она врежется в нас — не меняет факта, но меняет суть. На Земле жизнь умирает, но умирает по-разному. Успеть бы распробовать жизнь, пока Меланхолия приближается. И что такое жизнь?

С одной стороны, фильм не может не понравиться хотя бы потому, что он очень красив. Восхитительный видеоряд, шикарная съемка, атмосфера — все это сделано настолько тонко и настолько красиво, что невозможно не залюбоваться этими мрачными и порой странноватыми холодными картинами.

С другой стороны, фильм, конечно, не для всех. Здесь практически ничего не происходит, если говорить о значимых событиях. Весь фильм призван создать атмосферу, передать настроение, ну и немного пофилософствовать.

Если же говорить о настроении, то и оно, прямо скажем, не из приятных. Тщетность всего сущего, бессмысленность существования, завораживающая, но недолговечная красота мира — вот что можно почувствовать, посмотрев «Меланхолию». Не каждому это требуется, не каждому это интересно.

Но, безусловно, фильм талантлив безгранично. Если действительно сидеть и смотреть, совершенно невозможно не проникнуться этой безнадежностью, не ощутить слез, наворачивающихся на глаза из-за того, как мир прекрасен и недолговечен. Это всегда так, для каждого из нас — просто в фильме Фон Триера трагедия смерти увеличена до масштабов человечества. Но на самом деле чувство острой тоски и осознания конечности жизни естественно для любого человека.

Мне фильм скорее понравился, чем нет, хотя я и не стала бы рекомендовать его большинству из своих друзей — все-таки это довольно тяжелое и, я думаю, не каждому интересное зрелище. Хотя сама посмотрела от начала до конца, и потом долго не могла оправиться от произведенного фильмом впечатления.

Пожалуй самое сильное кино разочарование в 2012 году. Я ожидал, что от просмотра меня ждёт нечто необычное и интеллектуальное, глубинное и философское, как от ленты «Древо жизни».

Но нет. В «Меланхолии» я не разглядел ничего достойного гордого звания «умного» кино. Философский взгляд, направленный на набившую оскомину тему о конце света, получился какой-то размытый, безликий и совершенно не глубокий.

Фильм обилует символизмом и символическими образами, которые как-то совершенно не цепляют, не западают в душу. От этого изобилия сильно устаёшь. Диалоги персонажей абсолютно пустые и бессмысленные, всё события сильно растянуты и затянуты, всё становиться ясно и не интересно задолго до конца.

Чёткие символические образы — Жюстин — это прекрасная, чувственная, эмоциональная, но всё разрушающая девушка, Клер — прагматичная, «приземлённая», «созидательная», но всё таки не добрая, злая девушка. Этакое добро и зло, черное и белое, инь и янь, Меланхолия и Земля, которым не суждено существовать вместе в гармонии и покое. Одна уничтожит другую, но это уничтожение и есть деяние добра и красоты, поскольку земля — это зло.

В фильме практически нет ни логики, ни чувств. Эмоциональная бедность делает образы не яркими и не запоминающимися. Некоторые сцены кажутся лишними, бессмысленными, прилепленными совершенно не к месту.

Вместо всего этого в фильме просто обилие символических образов, которые какие-то не яркие и бездушные. Я не люблю символизм, потому что мне часто кажется, что за символизмом просто кроится высасывание из пальца смысла или истины там, где её на самом деле нет. Как в сказке «Голый король», всё восторгались тем, чего на самом деле нет, чтобы не выглядеть глупцами или невеждами.

Фильм слабый и абсолютно безликий. Я думая, что сними эту ленту кто-нибудь другой, не известный миру режиссёр, то вся любовь критиков и обилие зрителей, растаяли бы как глыба льда в знойный день.

Проще говоря не будь режиссёром Ларс Фон Триер, никто бы этим фильмом не восторгался и уж точно никто бы не дал ему главный приз в Каннах.

Однако я считаю, что не стоит восхищаться фильмом только за то, что он снят режиссёром, который некогда снимал действительно великолепные ленты.

3 из 10