Рецензии

По огромному количеству хвалебных рецензий и отзывов, которые собрал этот фильм я понял еще до просмотра, что это это Хороший Немецкий Фильм, вроде Der Untergang — добротно сработанный, длинный, обстоятельный, нудноватый, но не лишенный интересных моментов, с актерскими работами на хорошем среднем уровне и с одним-двумя актерами, которые на этом среднем уровне выделяются в лучшую сторону. Словом, сытное и питательное, но тяжелое на желудок блюдо мясной немецкой кухни. Таким он и оказался.

Я его посмотрел с интересом, но довольно специфическим: я люблю фильмы про подслушивание, подглядывание и всяческий вуайеризм. Тем, кто этой интерес разделяет, рекомендую охотно, остальным может и не понравиться.

Не смотря на всю его немецкость, фильм сделан по отчетливо американским стандартам. Молодой западный режиссер с дворянскою фамилией, не нюхавший социализма даже в юности, снимал историю про ГДР и штази так, как ее хотели бы видеть на западе, прежде всего, в Америке, работал с прицелом на Оскар и попал.

Сюжет фильма хорошо просчитан и сконструирован. В нем есть все необходимое, и нет ничего лишнего — к сожалению, ибо для хорошей жизненной истории, способной зацепить зрителя, лишнее важнее необходимого.

История про лояльного и успешного писателя, которого подслушивает штази только потому, что его подруга-актриса имела несчастье понравиться влиятельному министру*, и последний жаждет устранить соперника, показана в атмосфере одновременно исторической и в то же время по-голливудски антиутопической, среди серых стен, блекло одетых людей, опущенных в страхе взглядов, пустынных улиц, по которым изредка протарахтит одинокий Трабант, под зудение неоновых ламп и клацанье пишущих машинок. Даже музыка в унылом ночном баре звучит, словно пропущенная через фильтр, убирающий все живые ноты.**

Гауптман Визлер днями сидит в наушниках на холодном чердаке, уставленном аппаратурой, и фиксирует подробности писательской жизни, затем возвращается в свою аккуратную одинокую квартиру, смотрит новости о надоях кукурузы и коротает вечер, следя в бинокль за соседскими окнами, не спекулирует ли кто на дому (одна из удаленных сцен), иногда развлекается с приходящей проституткой, при этом даже не расстегивая верхнюю пуговицу рубашки…

Эволюция этого слуги режима, верного идеалам и беспощадного к врагам рейха, который постепенно проникается сочувствием к своим подопечным и становится их ангелом-хранителем (и отчасти пуппенмайстером-манипулятором) — самая сложная роль в фильме, и Ульрих Мюэ сыграл ее превосходно. (Вернее, в фильме две превосходных актерских работы, но о второй ниже).

Роль Визлера написана довольно схематично, но Мюэ удалось по-настоящему оживить его — он безусловно прекрасный актер. К сожалению, во время съемок он уже был смертельно болен и умер через год после выхода картины.

Визлер напоминает персонаж Джина Хэкмана в другом оскароносном фильме о подслушивании — «Разговор (The Conversation)', и думаю, что это сходство было намеренным (кстати, сцена, когда писатель выковыривает микрофоны и выдирает проводку в квартире, отчетливо рифмуется с финалом «Разговора»), но при внешнем сходстве это очень разные характеры. Как манерой так и виртуозностью игры Мюэ, скорее, похож на Кевина Спейси. Американцы, кажется, затевают римейк. Если бы главную роль играл Спейси, это имело бы смысл.

К сожалению, другие главные герои не столь хороши. Себастьян Кох, который понравился мне в «Черной книжке», ничем особенным не порадовал. Его драматург Драйман вышел ни рыба, ни мясо — да, симпатичный мужик, хиппово-небрито-безгалстучный, но не более. Конечно, он писатель-конформист, но все же… Его подруга (Мартина Гедек) — еще хуже, в некоторые моменты она была просто отталкивающей — это мое субъективное мнение — но и, объективно говоря, не та женщина, чтобы устраивать из-за нее такую тяжбу и ставить на уши госбезопасность. Вот если бы они пригласили Карис ван Хаутен!

И еще один актер, кроме Ульриха Мюэ, заслуживает всяческих похвал — Томас Тиме, играющий министра Хемпфа. Мерзкий швайноподобный аппаратчик, который при новом режиме устроился еще лучше, чем при старом, и продолжает обделывать свои гешефты, получился у него стопроцентно жизненным. Этот типаж знаком жителям всех постсоветских государств, даже тем, кто не застал социализма, но просто смотрит новости по телевизору. Кстати, актер в свое время сам пострадал от штази и даже сидел в тюрьме, так что, я думаю не без удовольствия поиздевался над своим прежними гонителями.

Другой недостаток этого, в общем, хорошего фильма тот же, что и в других, в общем, хороших фильмах — сценарий про умного и сообразительного героя написан людьми, не настолько умными и сообразительными, как их герой. Поэтому им приходится выставлять его антагонистов дураками***, а зрители при просмотре вынуждены, так сказать, suspend свой disbelief.

Мне по просмотре стало даже несколько обидно за штази. Конечно, в отличие от разведчиков, борцы с диссидентами были не семи пядей во лбу, но идиотами они, конечно не были.

{СПОЙЛЕР} Что должен был сделать Визлер, вместо того, чтобы за Драймана сочинять пьесу про Ленина, так это позвонить ему и сказать: «товарищу гауптману понравилась ваша шутка про Мерседес». {/СПОЙЛЕР} Но это было бы уже совсем другое кино…

---------------------

* Может я чего не понимаю в ГДР-овской жизни, но какие полномочия имеет министр культуры(?!) устраивать слежку за кем-либо? Конечно, он мог бы попросить по-дружески министра госбезопасности, но напрямую отдавать приказы гебистам, вызывать их на ковер и дрючить за неисполнение — это, по-моему, слишком.

** ГДР не была «самым веселым бараком соцлагеря» — на эту роль всегда претендовала Венгрия (при этом и по уровню самоубийств она была на первом месте, перед ГДР) — но и не была такой серой безжизненной антиутопией. Даже СССР таким не был, а уж в немецком государстве рабочих и крестьян и снабжение было получше, и некоторые вольности, недоступные совгражданам, дозволялись, вроде пива за обедом и приятного отдыха™ после трудового дня. Видимо, сказывалась близость ФРГ, и сравнение с жизнью западных соотечественников удручало. Совгражданам сравнивать было не с кем.

*** Либо, как в вышеупомянутом «Разговоре», заставлять героя совершать нехарактерные для него глупости.

Хотели бы вы вернуться лет 30 назад? Хотели бы вы жить в эпоху репрессий? Я обращаюсь к потерянному поколению, к рожденным в конце восьмидесятых. Каково это, когда даже дома приходится перешептываться о самом сокровенном, когда каждое твое слово ни в коем случае не должно марать честь и доблесть ПАРТИИ? Что остается обычному человеку? Скорее всего, пресмыкаться.

Восточная Германия совсем близка к объединению с ФРГ. Однако это известно лишь нам, будущему поколению. В стране царит тоталитаризм. Государство вмешивается в каждый аспект жизни ГДР и ее жителей. Именно партия решает, кто будет ставить пьесу, кто будет играть главную роль. И тут уже встает вопрос личной нравственности — продавать себя ради искусства или навек пребывать в забвении?

Преуспевающий драматург вдруг неожиданно стал вызывать подозрения у правящей партии. К нему, как и полагается, приставляют целую команду ищеек. Главная задача — накопать хоть что-нибудь, за что его можно обвинить и навсегда засадить за решетку. А на деле все оказывается гораздо банальнее: министру культуры приглянулась любовница драматурга и по совместительству главная актриса театра. И чтобы избавиться от соперника, он прибегает к помощи Штайзи (аналог советского КГБ).

Агент Штайзи, ведущий круглосуточное наблюдение за жизнью драматурга и актрисы, неожиданно открывает для себя, на сколько далека от идеологии сама система, царящая в стране. Люди, обязанные служить «щитом и мечом» ПАРТИИ, действуют исключительно в своих интересах. Это задание, последнее в его жизни, навсегда изменит его политические и нравственные убеждения.

Фильм изумительный, гармоничный, смотрится на одном дыхании.

9 из 10.

Жалко стрелять словами по такому фильму. Нужно его просто смотреть, наслаждаться. Свобода, благородство, предательство, дружба — достаточно ясные понятия, чтобы не распознать их, вот только наблюдать их приходиться в основном в фильмах.

По улице идет маленький, серый человек. Проплешина на голове, каменное лицо, острый взгляд, тележка в руке. Вы не знаете его? Совершенно верно, и не узнаете. Они не бахвальствуют, им не нужна слава, они просто имеют дух, следовать которому не гнушаются. Он смог выглянуть из ямы заведомо ложных истин, в которую его посадили, посмотреть вокруг, попытаться понять людей, людей другой жизни. Мотивы такого усилия мне неясны, может быть режиссер не счел нужным их показать, но напрашивается вывод, что в каждом человеке есть добрая сторона, сторона человеческая, а не только волчья.

10 из 10

Сначала скажу о недостатках, которые, на мой взгляд, малосущественны в свете достоинств. Главный недостаток, на мой взгляд, состоит в том, что режиссер, не очень заставший те времена, создал некоторые сюжетные повороты, правдоподобность которых под вопросом. Будучи сам ровесником режиссера, я не могу быть уверенным, но у меня два основных сомнения:

- почему драматург Драйман, человек немолодой и искушенный, стопроцентно уверен, что его квартира не прослушивается?

- почему изменил свои взгляды матерый гебист, без сомнения, неоднократно видевший диссидентов и знакомый с их взглядами? Не совсем понятно, что именно послужило поворотным моментом.

(Я вижу, другие рецензенты отмечают другие возможные неправдоподобия, но я с ними не согласен. Правдоподобно ли, чтобы генерал за казенный счет решал личные проблемы? Возможно, где-нибудь в Люксембурге или на Луне в этом можно сомневаться, но не у нас, начиная с советских времен. Возможно ли, чтобы следователь, убравший компрометирующие материалы, не понес тяжелого наказания? Думаю, да, коль скоро против него нет ни одной улики, а дело ведется против любимца партии, который оказался нескомпрометирован, причем это дело в значительной степени представляет собой внутренние интриги внутри верхушки.)

То есть основные недоработки, если я прав, связаны со сценарием. Впрочем, на обе критики можно подыскать ответ: скажем, Драйман действительно отчасти наивен, по-настоящему от системы не страдав, а что касается следователя, то подсознательные сомнения были в нем и раньше, а тут выплеснулись на поверхность…

Стало быть, проблемы в сценарии можно вынести за скобки и обратить внимание на художественные достоинства. Сразу хочется отметить игру Ульриха Мюэ (гебист: его все время снимают крупным планом и фильм держится на его умении передать переживания, гамму чувств и, кстати, сокрытия чувств — все-таки это спецслужбы!), а также Мартины Гедек, которая с созданным образом попала в точку. Сам драматург (Себастьян Кох), пожалуй, чуть-чуть блекловат, но тоже неплохо. Гебисты все убедительны.

Следует отметить, что хотя это политическая драма на затрепанную тему, фильм ничуть не вышел ни моралистическим, ни занудным. Саспенс все время сохраняется и ни в один момент не скучно.

Еще фильм очень теплый, человеческий. Рекомендуется к просмотру.

8 из 10

Хочу сказать сразу, что это один из моих любимых фильмов. В нем каждая секунда — это искусство(если кто читал Толстого «Об искусстве», то я именно в толстовском понимании употребляю это слово).

Как жаль, что многие видят в этом фильме описание строя, да это присутствует в фильме, но разве это главное?! В жизни, как и в этом фильме главное — не строй, и не политика, а люди, и в данном фильме так показаны люди, как едва ли это вообще можно сделать.

Этот фильм просто замечательный и неповторимый шедевр, где каждый миг пропитан жизнью, где каждый миг пропитан трагедией и одновременно беспамятным счастьем.

Но основная ценность этого фильма в том, что его главные герои — это Люди. Они Люди с большой буквы именно потому, что они ЖИВУТ, их жизнь — это жизнь человека, это не сон, это не блуждания лунатика — это жизнь(не хочу описывать мою концепцию человека тут, если кому то стало ясно о чем я говою — я рад), и что важно человек за 40 тоже просыпается, он тоже начинает жизнь, он открывает глаза и видит мир в новых, незнакомых для него красках и этот мир прекрасен несмотря на то, что он груб к правде, он прекрасен потому, что он настоящий, подлинный!

Отдельно следует отметить то, как автор создает эпизоды, которые наполнены таким острым чутьем, что мне трудно выразить это словами.

Это шедевр, который я даже пересматривать не могу потому, что каждая секунда осталась у меня в памяти.

10 из 10

Часто ли вы наблюдаете случаи в кинематографе, когда кассовые сборы превосходят бюджет киноленты более, чем в 38 раз? Вот и я меньше редкого. Если быть откровенным, то впервые. Великолепный фильм, и многие Большие награды, включая Оскара, тому подтверждение. Не так часто доводиться смотреть картины о железных занавесах за пределами СССР, поэтому увидеть еще один «взгляд изнутри» очевидца тех событий (хоть и в невеликом возрасте) для меня, находка.

Какой-нибудь привередливый эстет сможет сказать, что в фильме некоторые из героев переигрывают, сможет сказать, что многоопытный офицер Штази не в состоянии подвергнуться атаке чувств и идей, свойственных интеллигенции, но…вряд ли он сможет опровергнуть факт изумительной мысли о всепобеждающей силе искусства, которую несет этот фильм.

«Оценить высоко «Жизнь других» могут только исключительно впечатлительные зрители, привыкшие «примерять сюжеты» на себя,» — подумала я и решила предложить иной ракурс темы.

Ни кинематографической, ни, тем более, исторической ценности фильм не имеет: снят кое-как, жутко затянут, режиссура вялая, персонажи картонные — сплошное утрирование серости…
Если бы это был жанр социальной утопии, можно было бы поставить заценить трактовку банальной темы «перековавшийся под старость профессиональный злодей». Но подобных оговорок в фильме нет. Вся эта бодяга с манипулированием эмоциями, отключающими логику, разведена как бы всерьез…

Итак, на суррогатном сырье и весьма неубедительно показана настоящая вакханалия злоупотреблений служебным положением в личных целях внутри одной из самых дисциплинированных спецслужб Европы. Но давно известно, что внутри «Штази» сотрудники всех чинов контролировались куда жестче, чем гражданские лица.
А уж как неубедителен кондовый тупица КГВ в исполнении Ульриха Мюэ, и сказать не могу! Меньше всего он похож на человека, в котором эмоции могут взять верх над долгом и многолетней привычкой выполнять приказы? По правде говоря, он вообще мало похож на живого человека…

Возможно ли вообще, чтобы человек-машина, сутками садистски допрашивавший невинного свидетеля, мог чуть ли не мгновенно изменить идеологии, которой был предан всю сознательную жизнь, дослужившись до внушительных чинов? Исключено! Все-таки в спецслужбы не рефлексирующих слизняков отбирают…
Психику и моральные устои каждого кандидата тщательно проверяют, а во времена, о которых идет речь, еще и зомбировали политинформациями и прочими прибамбасами тоталитарного режима. Да и кто бы позволил подняться по карьерной лестнице офицеру, способному изменить присяге под воздействием эмоций? А КГВ был далеко не прапором на входе…

Если судить по фильму, все остальные в «Штази» были отъявленными подонками, не ведавшими человеческих чувств, а не военными, по долгу службы обязанными выполнять инструкции и распоряжения своего секретного ведомства.

Несомненно, все спецслужбы мира используют прослушивающие устройства, когда речь идет о терроризме, шпионаже и коррупции. Но чтобы генерал за казенный счет решал личные проблемы? Да это же чушь полнейшая!

В любой стране мира за подобное должностное преступление такого КГВ трибунал приговорил бы к высшей мере, а уж по законам ГДР иначе и быть не могло, поскольку, поступая на службу, он согласился получать зарплату не за то, чтобы помогать преступникам и использовать служебное доверие по личному разумению…

В общем, главный герой и вся эта история представляется мне нелогичной выдумкой, которая должна затмить всю кинематографическую беспомощность этого искусственного продукта.

Не сомневаюсь, что внимание жюри МКФ к этому серенькому во всех отношениях фильму — не более, чем жест политкорректности перед объединившейся Германией. Примечательно, что автор сценария и режиссер Флориан Хенкель фон Доннерсмарк снял с 1997 года пять фильмов. Названия остальных даже не переведены с немецкого, поскольку за границами Германии не интересны…

Просмотр фильма «Жизнь других» я откладывала более двух лет, по причине того, что, прочитав краткое содержание картины была практически на 100% уверена, что увижу очередное детище с прицелом на успех у американских киноакадемиков про «этих чудовищных коммуняг со своей гнилой системой». Подобным образом свой путь на красную ковровую дорожку Оскара уже протоптал Его Величество Никита Михалков, снимая кино «не для всех и уж точно не про каждого», размахивая красным флагом «жуткой атмосферы тоталитарного режима», да так, чтобы за рубежом этот шедевр вдоволь посмаковали.

Вот, думала я, и картина «Жизнь других» со своим многообещающим началом о «восточно-германском правительстве, которое обеспечивает свои притязания на власть беспощадной системой контроля и сыска», недалеко ушла от наших «утомленных коммунизмом и благовеющих перед великой демократией пролетариев». А киноакадемики, в свою очередь, которые до сих пор не могут придти в себя со времен холодной войны, увидев серые будни несчастных и загнанных в угол жителей ГДР, просто пришли в неописуемый восторг и с радостью вручили долгожданную золотую статуэтку. Однако, к счастью, ошибалась я, ибо на выходе картина получилась далеко не об этом, а, в целом, о прописных и таких прекрасных истинах, как добро и взаимопонимание.

Конечно, без демократического изнасилования мозга здесь не обошлось, что, в принципе, и понятно, ведь мир, что уж там говорить, сильно изменился спустя столько лет. Да и создатели картины, я уверена, в первую очередь ставили на культурный шок, который произведет фильм за границей, когда дети вездесущего капитализма увидят нечто подобное. Главное то, что не возникает чувства перекормленности от этой самой широко декларируемой демократии, возникают лишь искренние сопереживания главным героям, понимание безвыходности и трагичности сложившийся ситуации.

Если же отодвинуть все политические подоплеки на задний план, то увидим мы действительную сильную и пронизывающую драму о, что уж греха таить, тяжелых буднях «инженеров души», которые подвергаются жесткой цезуре и запретам на деятельность и, пожалуй, о еще более непростой и до безобразии скучной и монотонной жизни сотрудника «штази». Картина пропитана любовью к искусству как таковому, ведь трансформация главного героя «товарища Герда Вислера» из загипнотизированного партийного капитана в чуткого и доброго человека происходит путем проникновения в неизведанный ранее мир творчества.

Кульминационным моментом, лично для себя, считаю упоение на лице Вислера, в момент, когда он зачитывается книгой, украденной из квартиры наблюдаемого объекта-инакомыслящего театрального режиссера. Здесь, безусловно, весь лавры сыпятся на исполнителя главной роли Ульриха Мюэ, боснословной самоотдачей которого пропитана вся картина. «Жизнь других» — кино, которое чувствуешь сердцем и примеряешь на себя, учитавая что с ритмом жизни главных героев знакомы мы не понаслышке.

И пускай картина по максимуму напичкана политическими подковырками, главное то, что все-таки, в первую очередь, это кино о человеке. О добром человеке…

Сюжет картины разворачивается в ГДР 1984-го года всего за пять лет до падения Берлинской стены. Однако в социалистическом государстве жизнь по-прежнему идёт по накатанной колее: стена на месте, свободомыслие под запретом, пособники перебежчиков жестоко караются, агенты Штази строчат доносы, богема привычно ропщет. Вот и обласканный властями молодой драматург Георг Драйман попал под раздачу — оперативно-техническое управление спецслужб организовало прослушку его квартиры и телефона. Наивный театрал даже не догадывается, что теперь во всех его беседах незримо присутствует невидимый третий — образцовый стукач капитан Герд Вислер.

Честно говоря, давно уже не смотрела такого простого человечного кино: простенький сюжет, никаких киноманских наворотов, спокойный, размеренный ритм повествования. До чего же приятно, что такие картины ещё существуют! Ведь иногда так устаёшь от шокирующих эпизодов и спецэффектов, так хочется посмотреть незамысловатую историю, рассказанную самым что ни на есть традиционным способом.

Приятно и то, что в этой картине агенты Штази (спецслужбы, которую на Западе ненавидели и боялись не меньше, чем КГБ) наконец-то показаны обычными смертными. Оказывается, железные люди в чёрных пальто и шляпах — тоже всего-навсего люди: несчастные, завистливые, ревнивые, жестокие, смешные, одинокие.

Навевает определённую ностальгию и социалистический колорит картины: легковушки-копейки, немецкие печатные машинки (у самой дома такая), обращение «товарищ», цитаты из Сталина и Ленина, грустная столовка, здания «а-ля Лубянка», формулировки типа «неблагонадежный», невозможность выехать за кордон… Кто как не бывший гражданин СССР способен оценить красоты родного болота?Тем более, что советские люди «бывшими» не бывают.

Отдельное спасибо актёрам. В очередной раз порадовал Себастьян Кох с лицом затравленного интеллигента, его мы уже могли лицезреть в фильме Верховена «Чёрная книга». По-своему прекрасна Мартина Гедек (в пальто и меховой шапке Нади из «Иронии судьбы»). И, конечно, великолепен Ульрих Мюэ — тот самый «чебурашка» из Штази («чебурашками» называют граждан, работающих в прослушке из-за основного орудия их труда — огромных наушников на голове). Удивительно, как человек с неприметной внешностью может сыграть роль одними глазами. Ульрих Мюэ в своё время являлся ведущим актёром ГДР, а нам он прежде всего известен по ролям в фильмах «Забавные игры» и «Мой фюрер, или самая правдивая правда об Адольфе Гитлере». К сожалению, Ульрих Мюэ скончался от рака в июле 2007 года. Ему было всего 54 года.

Герой Мюэ всего лишь винтик в идеально отлаженной карательной системе, но, оказывается, даже один винтик порою может остановить беспощадный каток государственной машины подавления и совершить маленький человеческий подвиг.

После фильма понимаешь одну важную вещь: как нелепо, в сущности, расстрачивать свой талант, достоинство, жизнь наконец на борьбу за зыбкие идеалы, навязываемые нам государством (долг, патриотизм, идеологию). Ведь, в конце концов, в жизни каждого человека есть только одна идеология, к которой стоит прислушиваться — голос его собственной совести.

10 из 10

Когда у простых людей отбирают свободу, одни смиряются, другие бегут. Когда «обрезают руки» людям искусства, те почти сразу же гибнут под запретом творить.

«Что такое партия, как не её члены?»
80-ые годы, ГДР. Советский антураж и атмосфера давления на каждого человека, попавшего в поле зрения «серых кардиналов». Это система работает чётко и беспринципно, увеличивая процент самоубийц по странам соцлагеря из года в год. Нарушить систему невозможно. Но спасти чью-то жизнь, жизнь человека простого, но талантливого, верного своей стране и профессии… стоит попробовать.

«Я боялся двух вещей: одиночества и что не смогу писать».
Георг Драймен, будучи драматургом, находился в строгих рамках цензуры. Он писал пьесы и любил актрису, Кристу-Марию Зиланд, такую же жертву искусства как и он сам. До некоторого времени жизнь его устраивала, но смерть близкого друга по причине отстранения от профессии заставила Георга по-другому взглянуть на то, что он пишет. На пути его протеста встали Госбезопасность и любимая женщина. Криста-Мария, разлучённая со сценой, вынуждена была выбирать между профессией и Георгом. Она выбрала первое, и последствия её выбора унесли за собой её жизнь. Георг Драймен тоже мог бы стать ещё одним утерянным талантом, если бы в его жизнь не вмешался некто под именем KGW XX/7, которому было известно о писателе всё.

«Тебе придётся выбрать чью-то сторону, иначе ты не человек».
Некогда преданный партиец, Герд Вислер спас Драймена от тюрьмы в жертву своей карьеры, выбрав тем самым сторону по совести и изменив стороне по долгу. Вислер как и все жил в то время — непростое, в той стране — несвободной, но он один из немногих имеет право называться Хорошим человеком за то, что нашёл в себе сочувствие и сострадание к жертвам циничного режима.

«Жизнь других» — хорошая европейская драма с качественным взглядом на историю и широким диапазоном раскрываемых проблем. Этот фильм о других, людях, пошедших против режима. И их жизнь заслуживает внимания.

10 из 10.