Рецензии

Андрей Тарковский фигура во многом противоречивая. Для многих это гениальный режиссер всех времён и народов, а для других несправедливо раздутая личность. Но свой вклад в мировой кинематограф он безусловно внёс. Экранизация одноименной книги польского фантаста Станислав Лема наравне со «Сталкером» считается его лучшей работой.

Это очень вольная интерпретация культового романа. Станислав Лем очень негативно её оценил. Тарковский всё кардинально изменил и представил свою концепцию, значительно отличающуюся от видения писателя. Это философская экзистенциальная драма с поднятием многих сложных вопросов. Произведение говорит о природе человека, о нравственности, о том что находится за гранью нашего понимания.

Так как это во многом камерная драма, то и актеров задействовано немного. Главную роль доктора Криса Кельвина прилетающего на космическую станцию к таинственной планете Солярис исполняет советский актер Донатас Банионис. По моему мнению это его лучшая роль. Наталья Бондарчук предстала в образе Хари жены Криса. А также другие обитатели станции в исполнении замечательных советских актеров: Анатолий Солоницын, Юри Ярвет, Сос Саркисян. Безусловно стоит отметить отца Криса в исполнении Николая Гринько. Все играют пронзительно, характеры раскрыты полностью. Эмоции и переживания переданы с большой долей достоверности.

Тарковский своему стилю не изменяет. Монотонное повествование длинною почти в три часа не каждый сможет осилить. Визуально картина выполнена на очень высоком уровне. Особенно запомнилась сцена поездки по футуристическим дорогам будущего которую снимали в Токио. Картина замечательно сочетает черно-белый и цветной форматы. Единственное чего мне было мало, так это сцен в космосе.

Солярис фильм — размышление. Авторская, очень глубокая, философская драма. Очень сложная и необычная картина несущая в себе глубокий смысл, которая дарит зрителю богатую пищу для ума. Классика советского кинематографа.

7 из 10

«Солярис» 1972-го года от Андрея Тарковского — это экранизация одноименного романа в жанре научной фантастики, что был написан не безызвестным Станиславом Лемом в 1960-ом году. Собственно, следует отметить, что основную толику славы Лему как раз и принесла эта книга, а вот экранизацией своего главенствующего произведения творец остался не совсем доволен. Притом объяснение этому есть вполне аргументированное и логичное, коль рассматривать его с точки зрения именно писателя: Андрей Арсеньевич экранизировал не продукт вдохновения Станислава, а скорее некоторое воссоединение первичных идей польского писателя с идеями Фёдора Достоевского, которые тот отобразил благодаря письму в своём нетленном произведении «Преступление и Наказание». И главное, с подобными суждениями трудно поспорить после просмотра кинофильма.

«Солярис» Тарковского — медленная, довольно скучная во множестве моментов лента, которая отличается во многом от печатного оригинала. Я не хочу и не буду обозначать каждую деталь различия, так как любой кинофильм, в первую очередь, — самостоятельное художественное произведение. Мне бы хотелось затронуть лишь пару черт, которые относятся непосредственно к картине, но в то же время как-то соприкасаются с книгой. Итак, ради уменьшения информативного пласта псевдонаучных и научных терминов, Тарковский с Фридрихом Горенштейном немного «перекроили» текст оригинала, сильно уменьшив этот самый пласт да сосредоточив его, по сути, в одном временном сегменте ленты, а именно в начале. Таким образом некоторая запутанность книги, по всем страницам которой в разном порционном объеме были «разбросаны» теории, понятия и законы, была устранена довольно изящным способом, присущим гению Андрея Арсеньевича, который явно в своей манере не желал «грузить» зрителя всяческими понятиями и фактами печатного творения, вместо того сосредоточившись на своей излюбленной теме человеческой натуры. Но тут прослеживается уже не самая лучшая деталь ленты, а именно её, ранее мною затронутая, нудность. Да, подобная деталь не редкая для кинолент Тарковского, но здесь она прослеживается особенно чётко ввиду того, что сам сюжет являет из себя нечто иллюзорное, нечто полуреальное. Это история развития людских взаимоотношений где один из героев по сути и человеком не является. Но тогда что же это, коль не живое существо? А кем является сам человек, который когда-то отринул от себя искренне людское? На подобных экзистенциальных вопросах строится повествование, которое в периоды как раз-таки обозначения той или иной тематики, дабы дать зрителю переключится на иной тематический лад, и становится скучным, скучным и безынформативным, в большем своём составляющем, что для Андрея Арсеньевича и не характерно… Потому-то в данном фильме обращаешь на это внимание: именно в нем это заметно довольно сильно, что даже, можно сказать, грубо по отношению к зрителю.

Но влияет ли это в целом на восприятие «Соляриса»?

Нет.

«Солярис» воспринимается именно в той тональности, в которой требует его осознавать постановщик. Это неспешное кино, которое разговаривает на интересные темы, что поднимал ещё Лем. Но тут, именно в фильме, благодаря некоторой доработке, Андрей Арсеньевич смог качественно сплести думы книги касательно природы людских чувств, со своими явно личностными мыслями раскаяния пред семьей и, в первую очередь, отцом. Дело в том, что сам режиссёр в своём детстве остался без мужской родственной длани, и, возможно, через призму этого фильма, он, будто Раскольников у Достоевского, раскаивается в своей некоторой эгомании. Герой фильма, Крис (Донатас Банионис), долгое время пребывает в сомнамбуле чувств и эмоций, пытаясь найти себе прощение не только в плане взаимоотношения с семьёй, но и просто с людьми, которые ему дороги. Отрекаясь от принципов и эгоистических мотивов, главный герой ищет прощения в Хари (Наталья Бондарчук), которая-то и не является чем-то настоящим, существенным — лишь проекция его воспоминаний, к которым он все ещё питает чувства, в первую очередь, вины, что создают вожделение вымаливания прощения. Однако суть являет себя, и в конечном итоге понимание ценности именно непосредственного, настоящего момента собственной жизни берет верх. Ценность реального мгновения предстаёт в полном свете, который, словно свет звёзд с небосвода, всегда является лишь посланием из прошлого, почему иные желания героя выполнить уже нельзя, несмотря на их силу… Разве что, вновь-таки, обратившись к полному тайн и загадок океану Соляриса, который пусть и дарует лживые образы реальности, но приносит истинное успокоение душе, по крайней мере, главного героя картины.

«Солярис» — красивая, занимательная своими думами кинолента, которая пестрит множественными символами и метафорами, свойственными Тарковскому. Здесь он дал себе полную вольготность в адресации зрителю различных и разных образов, почему фильм довольно сложен для восприятия. Но в то же время и безмерно красив, хоть спецэффекты ни в какое сравнение с «Космической Одиссеей» Стэнли Кубрика, к примеру, не идут, хотя фантастической ленте американца на тот момент уже было четыре года, Тарковский явно об этом не заботится, подходя к данному жанру совершенно с иного, так сказать, бока. Более философского, более многоуровневого и вычурного, но потому же и высокохудожественного. Вода как переживание чего-то нового и необычного в жизни в «Каток и Скрипка», вода как спасение в «Иваново детство», вода как очищение в «Андрей Рублёв» и вода как вечно мертвое и вечно живое сотворение космоса, что является и врагом, и другом здесь, в «Солярисе» — Андрей Тарковский использует не только этот свой любимый образ как способ связи тем и взаимодействия со зрителем, просто здесь данная метафора мастера особенно явственна ввиду личины самой планеты, на которой происходит действие. Через обыденные для себя, для своих фильмов, вещи, режиссёр обозначает суть человека как существа, которое всегда в первую очередь видит зло, даже не пытаясь рассмотреть добро. Не осознавая, что пространства вселенной — не конгломерат нашего языка, человек никак не может связаться с иными рассами, не может предстать пред иными существами. Это размышления, которые лежат на поверхности данной картины, и которые уже позволяют с интересом смотреть её и наблюдать за развитием действий, почему и хочется утвердить, что данная лента — то, с чем следует ознакомиться человеку, который не важно на каком уровне взаимодействует с кинематографом, главное, что он получает от него удовольствие, которое этот фильм дарует полноценно вместе с необычными для обыденной жизни направленностями работы мозга.

P.S. Спасибо за внимание

«Солярис» — абсолютно приземлённая, во многом циничная даже работа Тарковского, направленная отнюдь не на понимание внутреннего мира лирических персонажей, поиски ответов на философскую и около философскую проблематику, или, упаси всё, желание кого бы то ни было от чего бы то ни было уберечь.

Это — биография, биография, при всём при этом, мягко скажем, грустноватая, человека, оказавшегося во вполне банальных и на то время, в которое снималась лента, и сейчас условиях: с одной стороны — вербовщики, с другой — провокаторы и так называемые «стукачи». И возможности выбраться за пределы ситуации нет решительно никакой, потому как и в рамках космической действительности, и в рамках земной, обыденной жизни и локации более чем ограничены, и границы более чем закрыты, и контроль более чем неустанный, и круг общения, стоит отметить, вполне неизменный. Полный набор, в общем и целом, необходимый для того, чтобы максимально быстро загнать человека в ловушку, ограничить от любой возможности самостоятельно принимать решения и, в дополнение, избавить от необходимости хотя бы минимально, но задаваться вопросами хотя бы необходимости своего собственного существования, не говоря уж о чём-то большем.

Типичная ситуация, потому Тарковский и решил уделить ей столь пристальное внимание, прекрасно понимая, что после съёмок сам окажется под не менее пристальным вниманием тех, о ком он, собственно, в данной работе и повествует. И его личная история, разумеется, была не менее проста, и во многом именно из-за выхода данной работы эмиграция была, по сути своей, неизбежна.

Но, что характерно — Тарковский не преследует цели дать какое-то решение или показать путь спасения от подобного, прекрасно понимая, что его попросту нет, и попытка избавиться от одной контролирующей группы неизбежно приводит к появлению новой. Он ставил перед собой другую задачу — показать, как именно в таких условиях, к слову, не улучшающихся, а лишь ухудшающихся, умудриться по максимуму сохранить себя и собственную целостность, как физическую, так и моральную.

К сожалению, его лирический герой потерпел неудачу, нельзя того не признать, особенно если рассматривать его состояние с точки зрения морально-нравственной, потому как в последний, решающий момент он всё же проломился под гнётом обстоятельств, и, по сути, отдал себя на растерзание, рассказав о себе самом и собственном видении современного общества практически всё, при том не таясь. С другой стороны, это моральное самоубийство было его личным выбором. Возможно, точнее, вероятнее всего, иного выхода он попросту и не видел.

Разумеется, и в понимании Тарковского любая попытка давления на личность строится на банальном базисе — уверении в преданности и любви. И это, к сожалению, никогда не перестанет быть актуальным. Потому — смотреть стоит непременно.

9 из 10

Андрей Тарковский готовясь снимать свой всего-лишь третий полнометражный фильм, но будучи уже всемирно признанным режиссером, имея в кармане золотого венецианского льва за фильм «Иваново детство», а также ряд наград за свой следующий фильм «Страсти по Андрею», не зря выбрал тему космоса. Космос и поныне для нас является вещью абстрактной, мало известной и практически не исследованной, все наши знания о космосе объективны, космос есть иной мир. Фильм представляет собой единую метафору, космос раскрывает метафору, как внутренний мир человека. Внутренний мир человека столь же трудно постижим, а местами и не постижим вовсе, как и сам космос. Безусловно, как и любой другой фильм Тарковского, «Солярис» на ряду с другими вопросами, раскрывает вопросы веры. Веры человека к человеку. Стоит отметить, одну примечательную и возможно правдивую ситуацию. Свидетельство пилота Бертона, которое последний представляет на космической конференции по решению вопроса о дальнейшим изучении Соляриса, очень схоже на ситуации которая сложилась у Андрея с советом кинематографистов того времени. «О чем вы говорите? Какая жизнь? Вы же сняли просто облака! — отвечают Бертону на космической конференции. Схожая ситуация была и с самим Андреем, ему просто не хотели давать денег на постановки дальнейшие, ибо если он умел увидеть жизнь в простейших вещах визуальных, то иные кинематографисты того времени, этого сделать к сожалению не могли.

Точные и рациональные факты, Тарковский не то чтобы отрицает, но списывает за ненужностью, ибо абсолютное знание является таким же огромным, хоть и близким космосом, и как бы человек не приблизился к нему, постигнуть не сможет все равно. Да и не нужно это знание человеку вовсе, один из героев фильма приходит к выводу, что человеку нужен лишь человек, не более, что счастливы именно те люди, что не задают себе вопросов неразрешимых, вечно не переходят в старость, ибо мыслят просто, без какого-либо расчета на будущее.

По сюжету Кельвин прибывает на космический корабль с целью решения вопроса, о дальнейшей судьбе исследовательской группы Соляриса. Он встречает на борту двух профессоров, ведут себя они на первый взгляд странно, третий же, профессор Грегорян, заканчивает жизнь самоубийством, о чем Кельвин узнает из видео послания профессора Грегоряна самому Кельвину. Кельвин так и не может понять точной причины, что толкнула Грегоряна на столь тяжелый по своей сути поступок. Он начинает понимать, что исследовательская деятельность не ведется вообще, что один из профессоров ищет средство от бессмертия, а другой бездействует вовсе. По мере перехода из жизни обычной, к жизни на космическом корабле, который символизирует собой сам человеческий поиск, в Кельвине начинает просыпаться совесть, и проспыпается она в виде бывшей его возлюбленной, что покончила с собой десять лет назад, отчасти по вине самого Кельвина. Девушка, что является перед ним, является точной копией его бывшей возлюбленной, однако ей рассказывают о том, что она является лишь копией, и с этим она смирится не может. Самоубийство для нее не выход, ибо она существует лишь благодаря и лишь из-за Кельвина, так как является его ответвлением духовным, частью его совести, его воспоминанием. Она выпивает жидкий кислород, но это не является для нее выходом, она воскресает, тем самым показывая, что самые сокровенные наши переживания и воспоминания обречены вечную жизнь внутри нас, но лишь по нашему собственному желанию, лишь в процессе поиска мы вновь соприкасаемся с ними. Кельвин не может смирится со своими поступками прошлого, что привели к данному настоящему, впадает в горячку, видит сон, в котором к нему приходит видение чистое и светлое, его мать. Это показывает обратную сторону наших воспоминаний, чистых и безгрешных. Примечательно, что мать его предстает перед ним молодой, наверное такой, какой он видел ее в детстве, в то время как он сам, является в образе настоящем, равном матери. Возможно это является Евангельской отсылкой, о том что в будущей жизни все предстанут в едином тридцати трех летнем возрасте. Мать умывает его грязные руки водой, тем самым очищая его для перехода в метафизическое. Но сон является лишь сном, но сон также есть будущее. Для того, чтобы перейти в это будущее, ему предстоит пройти путь жизненный, отринуть внутренние искания и жить для жизни, людей.

Солярис Тарковского — разумеется полотно сложное, таящее в себе множество деталей и отсылок, естественно, что одного раза не хватит для просмотра данного полотна. Солярис Тарковского — является культовым фильмом, фильмов сильной эстетики, благодаря его визуальному ряду, а также музыкального сопровождения, состоящая из классического Баха и завораживающего Артемьева. Солярис Тарковского — это ступень по пути к возвышению духовному.

Фильмы Андрея Тарковского поражают красотой визуального ряда, поразительным слиянием кадра и звука, передачей эмоций через смену черно- белого и цветных сюжетов. При этом, ведь, цветной кадр- цветному кадру рознь.

Колористика поездки по магистралям различна кадрам из детства, прогулки по окрестностям дома до разговора с Бертоном никак не сравнить с кадрами прощания с прошлой жизнью через сожжение воспоминаний…

Одно истинно, каждый кадр выверен, каждая секунда достойна обрести статичное воплощение и оказаться на выставке фотоискусства!

Мне не хотелось бы даже пытаться посягнуть на размышлении о смысле и тематике фильма. Ещё худшим было бы сравнивать книгу, рождающую в умах разных людей несхожие образы и миры, с экранизацией- видением автора, с непременным отражением его внутреннего мира…

Пожалуй фильм Солярис невозможно постичь умом, посмотрев его лишь однажды… после просмотра остаётся непреодолимое желание вновь вернуться к нему, но лет через 10, с возможно другим мироощущением. Хотелось бы сравнить вуаль чувств, окутывающих тебя после просмотра фильма в 30 лет, с той, что возникнет через декаду лет, событий, вдохновений и озарений…

9 из 10

Перед тем как выйти в прокат, картина Андрея Тарковского «Солярис» претерпела немало изменений. Это и поправки сюжетного характера (Тарковского убеждали внести пояснительные тексты к фильму, дабы избежать идеологических недопониманий), и поправки хронометражного характера (кино пришлось сокращать), стоит также вспомнить вырезанную сцену с галлюцинациями Криса, так называемый «вариант с зеркальной комнатой», которую видели немногие.

«Солярис» снят по мотивам одноимённого романа Станислава Лема. В центре повествования — психолог Кельвин. Он отправлен на космическую станцию, которая висит над планетой Солярис. С недавнего времени здесь стали происходить необъяснимые вещи. И для того, чтобы разобраться в происходящем Кельвина посылают на станцию.

Оказавшись на корабле Кельвин подвергается различным галлюцинациям. Рядом с ним появляется его бывшая жена, которая на Земле покончила с собой после того как он её бросил. Кельвин никак не может избавиться от этого видения, он даже отправляет её в открытый космос, но каждый раз она возвращается. Очевидно это видение — следствие того, что Кельвин никак не может избавиться от навязчивых мыслей, в которых в её смерти он винит в первую очередь самого себя.

Теперь следует обратиться к самой планете. Все попытки наладить контакт с Солярис терпят неудачу. Учёные находятся в замешательстве, они не понимают, что на самом деле представляет собой эта масса. Единственную причину галлюцинаций экипажа станции можно видеть исключительно в воздействии этой планеты. Так как эти галлюцинации сводят людей с ума, значит психологическое воздействие должно затрагивать самые тонкие струны души, давить на самые больные точки. Именно такой «больной точкой» для Кельвина оказалась его умершая жена Хари. Таким образом, очевидной становится психологическая проблема мужчина-женщина.

Кто же такая Хари? Здесь, ««Солярис» подчиняется классическим правилам научной фантастики воплощать в самой реальности, преподносить как материальный факт представление о том, что женщина всего лишь материализует мужские фантазии: трагизм положения Хари в том, что ей становится известно об отсутствии у неё самой какой бы то ни было субстанциальной идентичности, она узнаёт, что она сама по себе Ничто, поскольку существует лишь в мечтах Другого — и лишь до тех пор, пока фантазии Другого сосредоточены на ней, — именно эта проблема превращает её самоубийство в подлинно этический акт: осознав, как Кельвин страдает от её постоянного присутствия, Хари в конце концов уничтожает себя, проглотив химический состав, делающий невозможным её восстановление».

Таким образом, мы получаем два самоубийства Хари. Но если принять тот факт, что женщина (Хари) всего лишь «материализует мужские фантазии», то получается, что причиной смерти Хари, по крайней мере во второй раз, является сам Кельвин, а точнее его мысли, которые планета материализовала.

Но с другой стороны «структура женщины как симптома мужчины может функционировать лишь до тех пор, пока мужчина противостоит Другой Вещи, не имеющей центра, неясной машине, «читающей» его сокровенные мечты и возвращающей их ему как симптом, как его собственное послание в истинной форме, которое он, как субъект, не готов признать».

Исходя из этой точки зрения, мы получаем столкновение психологии Кельвина и психологии Соляриса. Но это только в том случае, если мы принимает планету за некую сущность, обладающую способностью мыслить, и мыслить не только свои мысли, но и мысли других. В таком случает перед нами типичная форма большого Другого из философии Лакана. Этот другой не только сторонний наблюдатель, но и активный участник мыслительной и психологической жизни Кельвина.

Планета Солярис является воплощением не чего-то чисто материального, а неким пространством, где герой постигает себя, приходит к истине, пытается обрести Счастье. Как и в случае с ещё одним произведением Андрея Тарковского «Сталкер». Зону здесь можно рассматривать с тех позиций, что и Солярис.

Что предпримет человечество, когда столкнется с иным разумом и по каким критериям оценить степень этой «разумности»? Что случиться, если установить контакт не получится в силу абсолютной чуждости инопланетного сознания? А самое главное — готов ли на самом деле Человек к «первому контакту»? Именно эти вопросы лежат в основе одноименного романа С. Лема. Сейчас мы не будем рассуждать — имел ли право Тарковский искажать центральную идею романа в своей экранизации (а именно это он и сделал). Но Тарковский не был бы легендой советского кинематографа, если бы не переосмысливал рукописный материал в свойственной ему манере. На передний план у режиссера выходят психологические аспекты изолированного пребывания человека в глубоком космосе. Если у Лема вектор сюжетного развития направлен «во вне» — на Солярис, то Тарковский фокусируется на внутренних переживаниях человека, вырванного из земной колыбели и брошенному на растерзание призракам собственной совести.

Я дважды смотрел «Солярис» Тарковского, я дважды перечитывал книгу. Надо признать, что при первом просмотре я ожидал увидеть экранизацию близкую к первоисточнику. Возможно поэтому фильм был принят мною в штыки. Но спустя много лет, посмотрев ленту второй раз, я наконец увидел то, за что «Солярис» именуют шедевром кинематографа. Кино и литература абсолютно разные жанры, обладающие различными приемами художественной выразительности. Проще говоря: невозможно снять выдающийся фильм на основе столь же выдающегося романа путем банального копипаста сюжета и центральных мотивов. Тарковкий не только не «испортил» оригинальный роман, но и великолепно дополнил его средствами, доступными только кино.

Человеку нужен человек (Сарториус).

Представьте себе, что стремление человечества к встрече с «братьями по разуму» на самом деле самообман. Вернее не так: человек был бы не против повстречать инопланетян, но желательно гуманоидов с похожей системой гм… «общечеловеческих» ценностей. Крайне важно чтобы они оказались не воинственны, по крайней мере не настолько, чтобы человечество увидело в них угрозу (и это при том, что сами люди далеко не плюшевые зверушки в вопросах ведения конфликтов). Неплохо было бы, если б инопланетяне думали как люди, иначе, даже говоря с ними на одном языке, взаимопонимания не добиться. О, конечно же, «братья по разуму» должны будут принять нас как равных по интеллектуальному развитию, а то чего доброго — примут за говорящих муравьев и т. д. и т. п.

А теперь представьте себе, скольким критериям должны соотвествовать потенциальные контактеры, чтобы быть благосклонно принятыми земной цивилизацией? Да соответствовать всему этому списку просто невозможно! А если учесть, что у самих «братьев» в голове (при наличии оной) будет такой же идеальный образ инопланетянина ни разу не похожий на нас с вами, то становится просто смешно как фантасты написали столько дури про человекоподобных агрессоров или доброжелателей со всех концов галактики. Вообщем, я подписываюсь под словами доктора Сарториуса — человеку действительно нужен только человек.

Взращенный в лоне земного социума человек, категорически не желает встречаться с сознанием, непознаваемым с точки зрения философии землян. Чаще всего человек начинает тыкать винтовкой в то, что не в состоянии понять. Поэтому мы вовсе не хотим завоевывать космос — мы хотим расширить Землю до его границ (Снаут).

Попытка разумного океана Соляриса вступить в контакт с людьми превосходно иллюстрирует наиболее вероятный, с моей точки зрения, сценарий знакомства с внеземной цивилизацией, когда «моя твоя совсем не понимать». За то, что С. Лем написал, а Тарковский продемонстрировал это, я и люблю «Солярис».

10 из 10

Этот фильм опознать и понять до конца, как и сам океан Соляриса, абсолютно невозможно. С каждым новым просмотром, почему- то, открывается всё новая и новая глубина, а дна всё также не видать. Так что моя попытка написать отзыв или рецензию- это всего лишь «маленький островок», (как сказано в самом фильме) познания на просторах этого океана, что масштабней самого космоса.

Однако, попробую…

Этот фильм о том, что даже самые красивые и неизведанные места никогда не смогут заменить человеку дома; что вселенная нас не просто понимает, а, наверняка, может воздействовать и даже как- то сама видоизменяться через нас; что любовь может оставлять настолько громадный отпечаток, что её энергия будет резонировать даже за пределами нашей земли; в конце концов, даже немножко и о том, что всё вокруг нас (и мы сами включительно) может быть своеобразной матрицей или неким порождением какого- то неизвестного объекта с задворок галактик; о том, что человечество можно любить только бесконечно отдалившись от него (ещё Толстой или Достоевский сказал, мол, ближнего- то как раз любить невозможно, только дальнего); о том, что от себя не убежишь и как бы далеко ни получилось слинять, а неисправленные ошибки прошлого всё также будут гложить даже в миллионах километрах от земли. Да бесконечно много ещё о чём этот фильм!

Потуги его объяснить очень напоминают попытки самого соляриса создать фиктивную жизнь, но как бы изощрённо ни был воссоздан этот прототип- он всё равно является суррогатом, некой, хоть и добротной, копиркой с оригинала. Почерк творца, как ни крути, не подделен, именно это и делает всех нас такими уникальными и в своём роде очень индивидуальными (пусть все мы и состоим, в принципе, из одних и тех же двоичных кодов),это же, кстати, хоть и опосредованно, но доказывает существование некоего Бога или хотя бы высшей силы, которую, как наука ни бьётся, а всё равно объяснить не способна. Вот и фильм Андрея Арсеньевича, в первую очередь, ВИЗУАЛЬНОЕ искусство, а любая попытка его интерпретировать- это ходули для безногих (да и не стоит забывать, что «мысль изречённая, есть ложь»).

Задача рецензента, вдобавок, осложнена ещё и тем, что кинематограф Тарковского не говорит со зрителем путём каких- то слов или философских рассуждений (мне даже порой не понятно, зачем они вообще всегда и в таком обилии присутствуют в его лентах!), а раскрывает себя только через образы, если угодно метафоры. Вот подул ветер и трава зашевелилась; вот река движется, а на дне её, как будто живые, и водоросли; вот любимая женщина, а лицо у неё… материно. Парадоксально, но не всегда даже и важно, ЧТО хочет сказать Андрей Арсеньевич, главное КАК он это говорит. Именно поэтому, вероятно, у него так много ярых противников (но поклонников, кажется, всё- таки больше). А говорит он с нами на языке — сейчас будет очень пафосная вещь — самого бога, то есть через мир, его явления и природу. Понятно, что кому- то такой стиль сообщения совершенно не близок, но здесь, как никогда, подходит фраза Бродского: «Я говорю с тобой, и не моя вина, если не слышно».

10 из 10

Было страшно. После недельной давности встречи с «Зеркалом», которое всегда выделяла у Тарковского на промежуточную позицию: весь массив — совершенно не мое кино, тяжелое, больное, нудное, жестокое; «Зеркало» — вполне себе можно смотреть и в целом понятно; «Солярис» — недосягаемая вершина, горный пик в сверкающей ледяной короне. Так вот, после «Зеркала» смотреть «Солярис» было страшно. Как встретить героя девичьих грез лысым, потолстевшим и одутловатым. И глупым.

Герой остался героем. Бриллианты в короне сверкают прежним сиянием. Поначалу смотришь еще отстраненно: вот Гринько, профессор Громов из «Электроника»; а это Дворжецкий — всякая советская девочка влюблена была в Капитана Немо; и Банионис, как по мне далек от героя-любовника, но ему и не надо. А бородач на конференции кого-то смутно напоминает, не артиста. Ну точно же, Юлиан Семенов «Семнадцать мгновений» и «ТАСС уполномочен», хм, темны пути твои. Ух ты, да они по скайпу говорят посредством этого своего старомодного округлого экрана. Как мило.

А потом дочь, компанией которой заручилась на просмотр, начинает дергать: Что за младенец там был? — Это такой видеоряд или он вспоминает, или представляет? — Нет, это он просто летит на Солярис. — Да что там происходит на этой станции? Что за дети? (забавная аберрация, у себя такой при первом просмотре не припомню. Ее восприятие настроено репликой Бертона о младенце на детей и она видит поначалу ребенка и в карлике, выскакивающем из двери Сарториуса и в девушке в голубом, мелькающей коридором станции).

И я немного смотрю ее глазами, понимаю, насколько хорошо сделан хоррор в картине, если пресыщенная современными изысками зрительница пребывает в напряжении. Тарковскому в заслугу не поставлю, явно Горенштейн. Хотя, сценарий сценарием, а реализовал-таки режиссер и значит он предстает здесь в непривычной роли, собственное впечатление от которой вымылось временем или потонуло в других, более сильных.

А потом появляется Хари (Харриэт, позже назовет ее отравленная билингвизмом дочь и удивится странному имени, когда поправлю) и все уходит на второй-третий-десятый план. Потому что острота восприятия, подаренная встречей с героиней в юности, возвращается ничуть не стертой. Потому что она не хороша, нет. Она идеал. Совершенство. Женщина не может быть такой. Ну, в некотором смысле это и не женщина, правда? Артефакт на нейтринной основе, поддерживающийся в стабильном состоянии силовым полем Соляриса. Знаете, где это будет после? В пелевинском «Смотрителе»: идеальная женщина, представление о которой взято из твоего подсознания. Виктор Олегович даже пошел тем же путем, хотя в итоге обошелся со своими героями добрее, чем Лем и Тарковский.

Каждый эпизод, всякая мизансцена с ней сродни «Как будто бы железом, обмокнутым в сурьму, тебя вели нарезом по сердцу моему» Пастернака. Все помнится ярко, а в реальности оказывается сильнее и глубже воспоминаний. Вот платье с глухой шнуровкой по спине; ракета; дверь, выбив которую падает к ногам мужа; шагаловский полет в невесомости. А вот жидкий кислород и то, что творится в кадре с актрисой, непременно должно было быть отмечено Оскаром, случись этому явиться сейчас. Оскаровский комитет страсть, как любит, когда красивые артисты уродуют себя ролями. Не стеб и не ёрничанье — пугающе реальные конвульсии.

Ни малейшей слезливости, никаких сантиментов. И это еще одна особенность, делающая фильм гениальным — метаморфичность: женски-водяное, струящееся, льющееся. застывшее в безвольном колыхании кино становится кремнем и лавой, чуть припорошенной пеплом, когда дело доходит до важных вещей. А есть неважные? Неправильно выразилась, до мужских: целеполагания целестремления и целедостижения. Это ощущения зрелого неглупого и подготовленного зрителя, мало озабоченного философской подоплекой и сложными отношениями с родителями, которые Андрей Арсеньевич с упорством. достойным лучшего применения, переносил на экран.

Ну и что (пожимаю плечами) просто мне это неинтересно. А что интересно? Слушать электронную музыку Эдуарда Артемьева, воскресившую для массового слушателя баховский хорал. И разглядывать «Охотников на снегу» Питера Брейгеля старшего. Картину, с которой для большей части умных людей в этой стране началось увлечение Старыми Мастерами и живописью вообще. И ловить отголоски шагаловских «Любовников» в сцене с невесомостью. И смотреть-смотреть-смотреть на Наталью Бондарчук, никогда потом она не будет так хороша.

Я крамолу, возможно, скажу. Но Тарковский мог бы не снимать ничего, кроме «Соляриса». В нем квинтэссенция. И в нем оправдание всей кошмарной нудни, снятой им ближе к финалу.

Сюжет простой, но очень захватывающий, спецэффектов нет, неторопливое повествование, диалогов мало — тем не менее, чем дальше в лес, тем больше грибов. С каждой минутой интерес всё возрастает и кульминацией становится концовка, которая после себя оставляет вопросы. Вообще, вопросов по ходу фильмов возникнет много и не на все получится найти ответы. Затрагивается множество тем: отношения родителей и детей, вопросы нравственности, ошибочность суждений, что значит быть человеком, любовь и память…

Мне очень сложно хоть как-то адекватно описать всё что я увидел это всё равно что познать непознаваемое.

Центральной темой считаю — познание самого себя. Как мы можем познать кого-то, если не в состоянии познать себя. Главный герой даже сам не знает любил ли он свою жену и родителей по-настоящему и только здесь он понял, что любил их недостаточно.

Другой немаловажной темой — встреча с другими цивилизациями. Как мы можем понять их, если не понимаем себя. Как договариваться с ними, если между собой на Земле никак не можем договориться. Может сразу уничтожить или превратить в колонию и начинать выкачивать ресурсы, ведь понять и принять так сложно.

В целом, операторская работа хороша, но имеются некоторые огрехи. Станция на Солярисе понравилась. Ведь можно создавать хорошие фильмы без дорогих спецэффектов заменяя их фантазией и различным набором звуков и от этого напряжения будет не меньше, чем если из-за угла выскочит Чужой. Музыкальное сопровождение и звуки выше всяких похвал, создают неповторимую атмосферу. Поездка на машине под различные звуки представляется мне полётом на Солярис.

За непередаваемые ощущения и пищу для размышлений.

10 из 10