Рецензии

Это фильм для души, а не для мозга. Тут не нужно много слов — порой, тишина может сказать намного больше. А ощущение после этого фильма как раз такое — многословной тишины и задумчивого спокойствия…

Это фильм образов, красок, он для каждого будет своим, потому что режиссером тут, по сути, является сам зритель. Именно он, в зависимости от своих убеждений и восприятия, будет видеть свой сюжет и свой смысл в происходящем. Хоть в описании фильма и сказано, что переплетаются сюжетные линии разных времен, но для меня все абсолютно по-другому. Это намного глубже, чем время или пространство — это проявление человека на разных уровнях его существования — уровне материального мира, души и духовного мира. Только человек, стремящийся к духовности, может приблизится к вечной жизни и чем больше в нас забот о материальном, тем меньше места остается вечному «здесь и сейчас». Данный фильм понравится ценителям таких картин как «Древо жизни», «Господин Никто», то есть тем, кто любит, когда им самим оставляют возможность истолковать смысл происходящего.

Актерская игра замечательная. Я никогда не думала, что Хью Джекману так хорошо удаются драматические роли. Но в фильме его взгляд настолько тонко передает горечь утраты, растерянность, непонимание что же делать дальше и в то же время устремленность, верность своим идеалам, непоколебимость, что вся эта гамма чувств кипела и во мне.

Музыка… Наверное, после «Реквиема по мечте» Клинта Менселла никому не нужно представлять. Скажу одно — саундтрек «Фонтана» ничем «Реквиему» не уступает. Для меня музыка играет очень важную роль — это один из инструментов настройки зрителя на необходимый для понимания фильма лад. Тут музыка нас сопровождает на протяжении почти всего фильма и будто объясняет то, что недосказано словами — ведь, как я уже сказала, — это фильм образов.

Даррен Аранофски… Его фильмы всегда выделяются. У него свой, особенный почерк. Я бы даже сказала — немного мистический. «Пи», «Реквием по мечте», «Фонтан», «Черный лебедь» — все содержат элементы фантастики, но почему же они смотрятся намного реальнее обыкновенных жизненных фильмов?.. Основой большинства фильмов является сюжетная линия, то есть какие-то события, а уже дополнением, средством — раскрытие внутреннего мира персонажей. Но в фильмах Аранофски все наоборот. У него события — это лишь средства, это только краски для реализации основной цели — картины внутреннего мира человека. Причем, для кого-то этой картиной будет внутренней мир героев фильма, а для кого-то — картиной его собственного. Ведь мы видим только то, что есть в нас. Как говорят, то, что нам не нравится — это те черты, от которых мы хотим избавиться, а то, что нас вдохновляет — черты, которые мы хотим развить в себе. Человек — это целая Вселенная. Именно поэтому для меня подобные фильмы являются более глубокими и самыми ценными. Один мудрый человек однажды сказал:«Познай себя — познаешь мир».

Хорошо, что есть фильмы, которые напоминают о важном и сокровенном, что знаешь до рождения, но иногда забываешь в процессе жизни…

10 из 10

В качестве вступления. Вопрос (просто порассуждайте вместе со мной, не обязательно ведь соглашаться. Приглашаю вместе подумать): почему существует стереотип, будто любовь и всяческие ее проявления — чисто женская тема? Хорошо, пусть всех тошнит от слащавых, донельзя пропитанных штампами жанра романтических мелодрам (хотя и среди их многообразия можно порой откопать какую-нибудь полезную оригинальную — да-да, бывает и такое — мысль, идею). Но нельзя ведь жить одними тягомотными экзистенциальными лентами или, на худой конец, тяжёлыми драмами-трагедиями, где любовь — не на последнем месте в сценарии. Все они — вещи стоящие (начну перечислять названия — до утра просижу). Но что мужчины бы делали без любви? В одной из рецензий посмеивались над понятием «двое соединятся в одно» и ему подобными. Может быть, я чего-то не понимаю? Всегда интересно узнавать чужое мнение, если оно как-то мотивированно.

О «Фонтане». Это фильм не совсем о любви. Она здесь — прикрытие. Вообще, мне кажется, когда снимают фильмы с религиозными подтекстами, это просто так не бывает. Не сказать, что везде — пропаганда. Но если фильм красив, качественно снят именитым лицом, то это, мне кажется, не спроста. Я не сторонница теории заговоров (хотя, думаю, в каждой теории есть здравое зерно), но многие факторы указывают на то, что мне в гомеопатических дозах скармливают некие идеи. И речь здесь не о христианстве, просто его атрибутику, а чаще всего нелюбовь к бесчинствам Инквизиции (меня всегда это ужасало! Как можно именем Бога творить злодеяния… Они противоречили идее своей веры вообще!) используют где можно и где нельзя, выставляя как отправную точку, от которой уже плясать дальше.

Так и в этом фильме. Таинственный францисканец (христианин) отправился искать источник вечной жизни к индейцам майя (язычникам) — ну очень забавно (просто это немножко нелепо, согласитесь). Весь фильм, по сути, об этом. Не о любви, как многие думают. Её вообще не ощущаешь, лицезрея длинные завораживающие секунды, медленно перетекающие одна в другую, наблюдая красивые кадры, сотканные из мягкого света. Этот обволакивающий свет — именно он в центре фильма. Он разрастается, сужается, поглощает пространство, мерцает. Нирвана, да и только. Покой и свет. А Хью Джекман всё что-то ищет, переживает, плачет…

Я не специалист по восточным религиям, но смысл фильма базируется, несомненно, на них. Я думаю, фильм в полной мере могут оценить и полюбить (если только любовь — важная составляющая какой-то конкретной доктрины) только приверженцы философии Востока. Мне же все эти световые переживания по поводу покоя, гармонии, вечной жизни на земле — не близки (какой покой, когда всё время надо чему-то учиться, заботиться о любимых, сталкиваться с неожиданностями и трудностями, исытывать сильные эмоции — я далека от стремления к безликой Нирване, далекой стране Шамбале, от постижения четырёх буддийских истин «жизнь есть страдание» etc). Но личный вывод свой я всё же сделала. Так бывает всегда: нечто, от человека далекое, прочнее ставит его на почву собственных убеждений сердца и разума, если только он старается быть к этому привязанным душой. Так что просмотр оказался не напрасным.

Всё старо, как мир и быть может всё по-настоящему гениальное обречено на первичный провал, а затем уж, какое-то время спустя, на всеобщее признание, как дань прогрессу в своём развитии. Так было и видимо так будет. Лишь немногие способны сразу интуитивно обнаружить нечто действительно ценное или даже драгоценное. Каждый составит своё мнение о данном фильме, но мало кто поспорит с талантом Даррена Аронофски снимать хорошее кино. Каждая его работа — это невероятной точности огранка мастерства идей и их воплощений.

О чём этот фильм? О каждом из нас. О стремлении к жизни и неизбежности смерти. О жизненном пути, о забвении в смерти и воплощении в вечности. И наконец, о Любви, как связующей нити жизни и мироздания. Вечные вопросы, которые мы задаём себе, не имеют однозначных ответов, как и не будет однозначных мнений по поводу фильма «Фонтан». «Истинно то, во что веришь» говорил Фома Аквинский, поэтому стоит ли долго рассуждать о притязании этой киноленты на звание культовой, классической в понятии «образцовый»?..

Я отмечу лишь своё субъективное мнение. Фильм невероятно красив. Зрелищность мысли, философская, эмоциональная глубина в сочетании с волшебным миром звуков Клинта Манселла оставляют неизгладимый отпечаток в памяти, сознании и осознании ленты, как редкого шедевра, который хочется пересматривать, каждый раз находя в нём что-то новое, что-то личное, вечное…

10 из 10

«Время — великолепный учитель, но, к сожалению, оно убивает своих учеников»

Фонтан целительной силы или источник вечной жизни… Многие из нас хотели обрести бессмертие, физическое и интеллектуальное превосходство над другими ровесниками, вечную молодость. Но все это принесет в основном лишь страдания. Видеть, как умирают близкие не самая ужасная вещь. Имея в запасе несчетное множество секунд, перестаешь ценить их каждую по отдельности. Становится очень трудно понять уже, что важно, а что нет. Лишь попадая в ловушку, созданную тобой или кем-то ещё, ты развиваешься. Даже ни желая этого, ты на уровне подсознании не хочешь быть ограниченным и неспособным на какое-либо очень простое действие, никому не захочется находиться в неприятных для себя рамках кого-то или чего-то. Хотя это не единственный способ развития, но он настолько часто встречается в повседневной жизни, что ты его уже не замечаешь. В фильме достаточно сильно затрагивается эта проблема, всем хочется, чтобы близкие тебе люди жили вечно. Но всё это просто только в теории, на практике, скорее всего, обернется наоборот. Только в редких случаях такой, пожалуй, странный выбор принесет счастье.

Ключевая особенность этого фильма — очень необычный монтаж сюжета. В нем не просто все события перемешаны и переплетены между собой, но все сцены самостоятельны как по отдельности, так и все вместе. Получается некая головоломка, только не с одним решением, как привыкли мы с детства, а определенным множеством. Каждый фрагмент подходит к другому и при сборе их всех в единую систему, получается новая история. Быть может это понять будет довольно трудно, освоить столько информации и тем более относительно философической, непомерно сложно. Но через некий отрывок времени осознаешь весь потенциал и талант съемочной группы. Насколько гениальна была сама идея такого, только на первый взгляд сложного, тяжелого к восприятию, сюжета.

Про актеров и их игру петь песни нет смысла. Хью Джекман и Рейчел Вайс, оба доказали до этого фильма, что способны на игру ролей в таких жанрах, как драма и приключения (Хью — «Кейт и Лео», а Рейчел — «Мумия» и «Константин: Повелитель тьмы»). Но пару слов можно сказать. Таких сложных ролей, как в этом фильме нужно еще поискать придется. Большой ажиотаж у меня вызвало роль Путешественника, которого играет побритый Хью Джекман. Никак не мог представить его с такой стрижкой, плюс помимо головы, у Хью была бритая грудь.

Все эти качества и изюминки фильма лишь доказывают, что у режиссера Даррен Аронофски сильно развита фантазия и очень богатый внутренний мир, способный не только такое придумать, но и успешно это все это воплотить в кино.

Также удивила прекрасная работа композитора Клинт Мэнселл, известный мне на то время лишь по фильмам «Сахара» и «Doom». Музыка, записанная им для «Фонтан», завораживает. Ощущение что сам находишься вместе с героем в его сфере.

Итоговая оценка фильма

10 из 10

Снег заметает следы, гаснет окно,
Человек или дерево ты — темноте всё равно.
Холод притаился за дверью, подсмотрел наши сны.
Снился лес, где мы как деревья, а деревья как мы.

Люди смертны. Зачастую смертны внезапно. И если человечеству приходиться с этим мириться, то вечности все равно. И совсем неудивительно, что у Аранофски, который явно отдает предпочтение красоте, выращенной в пробирке, равнодушная вечность представлена прозрачным шаром вне времени, где растет древо мира, Иггдрасиль. Наверное, все эти золотые блестки и бронзовые переливы, пульсирующая в воздухе энергия и неземной свет, прорывающийся сквозь пробковый слой древесины, излишне романтизированы, но это можно списать на желание соответствовать сахарно-приторным Голливудским стандартам, требующим «сложной» картинки. Вечность меняет свои настроения: она волнуется, смущается, ожидает и расцветает, и если бы Вы были вечностью, то тоже бы отметили в себе удивительное непостоянство. Вечность бессмертна, а бессмертие — это долго, скучно и тяжело. Правда, навряд ли так же тяжело, как и человеческое бремя Неизвестности.

Сегодня ты просыпаешься, и дорогое тебе существо покоится под теплым, нежным одеялом рядом с тобой. Сегодня твоя жена улыбается и заваривает тебе кофе. Вы идете с ней по улице во всепоглощающей тишине и держитесь за руки. А завтра у неё рак, и обратный отсчет уже начался. Нет ни секунды, которые бы ты мог потратить впустую. И тогда ты начинаешь, как дурак, искать лекарство. Начинаешь суетиться, питаешься верой в то, что произойдет чудо. И пока ты, подобно ребенку, пытающемуся оживить бабочку с поломанными крылышками, просиживаешь в лаборатории дни и ночи, твоя жена в тихом одиночестве пишет свою книгу, чтобы выразить свои страхи и чувства искусством слова. Она лишь ждет момента, когда сольется с вечностью и станет одной из золотых блесток над древом мира. И пока Иззи пишет, путешествуя по прекрасным, исполненным великого и достойного восхищения мирам, Томас бессильно мечется в поисках того, что может подарить жизнь. Того, что может избавить, нет, не любимую женщину, а его самого от познания всех темных тайн Смерти.

Почему он не сидит рядом с ней, не держит за руку? Не идет посмотреть на первый снег? Потому что проще питаться надеждой и оттягивать тот самый болезненный момент на потом, проще не видеть свою умирающую, но всё ещё улыбающуюся горячо любимую жену. Горячо, но не настолько, чтобы растопить снег, который будет сыпаться шуршащими хлопьями на похоронах. А ты будешь стоять, смотреть на могильную плиту и думать: почему ты потратил это время не так? Почему не смог победить свой низкий и примитивный страх?

Аранофски соединил в своем «Фонтане» сразу несколько красивых историй, каждую из которых можно считать всего лишь благозвучной легендой. Ни в одной смертельной болезни не бывает такого эстетически-чистого страдания. Ни одно путешествие ещё не закончилось тем, чтобы путник нашел свое Эльдорадо, достиг цели и насладился триумфом. Единственное, что фильм никак не перевирает и не искажает в угоду визуализации, так это боль. Потому как её бесполезно умалять или приукрашивать: тупая, ноющая, преследующая, вездесущая, отчаянная боль будет всегда с вами, стоит вам попасться под горячую руку матушки-судьбы. Эта протяжно-трагическая нотка, возможно, и оставляет горькое послевкусие, позволяющее отзываться о картине с оттенком светлой печали. Как бы ты не старался, но все твои усилия тщетны, и даже если ты сумеешь добраться до могучих корней древа мира, оно все равно не даст тебе ответа. Вечности, может быть, не так уж и все равно, но она не может растрачивать себя на горести каждого человека в отдельности.

Никто не способен пережить подобное горе. И не только Томас бежит от осознания реальности, зритель точно так же упирается и протестует, не желая погружаться в ледяную воду «Фонтана». Есть такое кино, которое вроде бы и кажется тебе прекрасным, исполненным чувств, но оно вызывает настоящее отторжение. Ведь приходится поставить себя на место персонажей, вспомнить о том, что у принципа carpe diem есть и обратная сторона — ценные мгновения однажды просто заканчиваются. Все мы упрямцы, и об этом Аранофски напоминает зрителю каждую секунду: рыцарь, слепо преданный королеве-красавице и не желающий смириться с поражением, врач, направивший всю свою энергию на поиски вакцины, Иззи, посвятившая себя своему детищу, которое, как она скорее всего и понимала, останется недописанным, все они — упрямцы. Но их стремление к хорошему, светлому и чистому делает это упрямство оправданным и осознанным.

Лента похожа на пластилин, который ты долго и упорно разминаешь в руках, думая не о том, какую форму приобретет вязкая, только-только разогревающаяся в твоей ладони масса, а просто сосредотачиваясь на каждом моменте, глядя на отпечатки тактильных узоров на текстурной поверхности материала. И где-то в глубине души ты знаешь: фигурки не получится. Пластилин так и останется просто цветным комком. Немного затянутое повествование о соитии Жизни и Смерти и простой человеческой боли Даррен обернул в золотую фольгу и подкинул куда-то вверх. И если Голливуд отметит в ленте в первую очередь грамотную визуализацию, то обыватель сможет уловить и мелодию настоящей тоски. Возможно, в его судьбе не повторится такая история, и никому не придется рыдать у могильного камня в порыве исступленной ярости.

Посвящается человеку, которому всегда было больно.

Символы имеют одну и ту же природу. Если влить в цистерну с обычной водой наперсток освященной — освящение распространится. Если вплести в ткань фильма достаточно знаков — знаками станут детали, которые не задумывались таковыми. В «Фонтане» несложная история поглощена трехслойной реальностью, дантовским размахом, множащимися символами, каждый из которых может стать ключом и дверью. Например, фраза Херувима майя: «Смерть — это путь к благоговению».

Смерть всегда маячит на нашем горизонте, но защитные механизмы психики превращают ее во что-то далекое, абстрактное, вплоть до самой встречи лицом к лицу. Иззи около 35, и она умирает, почти без страданий, неотвратимо. Вместо нее страдает муж, онколог Томми: дни и ночи в поисках панацеи, сомнительные результаты сомнительного эксперимента. У героев уменьшительные имена и, как дети, они беззащитны перед чудовищем. Она пытается найти утешение в мечтах и тепле. Он утешение отвергает, не хочет нуждаться в нем, не хочет верить в неизбежность неизбежного. Весь пласт фильма, относящийся к условной реальности, замкнут и темен, похож на убежище под одеялом, а дневной свет кажется призрачным, иномирным — безжалостный снежный свет грядущего дня похорон. Пытка надеждой: слабый проблеск, и темнота, и снова, и снова. Но остановиться, отказаться немыслимо, иначе придется признать, что завтра ты останешься один, а через несколько лет (невысказанный, постыдный перед лицом гибнущей любви страх!) сам ляжешь в ящик, и никто не развеет кошмар, не помешает пиру червей. Все дороги ведут в Рим, все мысли о смерти ведут к собственной смерти.

Путь героев «Фонтана» на первый взгляд так же сложен, как внешняя форма фильма, мешающего сон и явь, нарезающего пластами прошлое и будущее. Но это всего лишь шаг от борьбы к смирению. Первая реакция — бегство. Томми остервенело оперирует, Иззи пишет книгу. Похожая на татуировку каллиграфия в дорогом тяжелом альбоме, будто сама плотность и гладкость страниц способна овеществить слово. И на экране встает эта условная средневековая Испания под гнетом Инквизитора. Убить его — как победить болезнь, за которой придут другие. Но есть надежда, ибо произрастил Господь Древо Жизни посреди Эдема… Последняя глава останется ненаписанной. Женщины, видевшей перед собой одну только смерть, больше нет, за границей небытия все явственней проступает нечто. И здесь герои теряют друг друга. «Почему ты не с женой?» — рефрен фильма. Потому что слишком больно, слишком страшно. Есть только здесь и сейчас, и это просветленное лицо, этот лепет о смерти, как акте творения — вся это ложь разрывает сердце. Можно плакать вместе, но разговаривать не получается: когда дело доходит до единственно важного, это разговор глухих. Иззи, наконец, находит в себе силы смириться даже с этим, оставляя любимого скитаться по лабиринту иллюзий, искать бессмертие в джунглях Мексики и туманности близ умирающей звезды, причащаться древесной корой, рвать цветы из раны. До тех пор, пока погасший в лаборатории свет позволит вспыхнуть сверхновой… Знаешь? Узнаешь.

Благоговение — не совсем то слово, которое нужно: в своем обыденном значении оно не тождественно оригинальному «awe». Самым точным переводом, несмотря на то, что в «Фонтане» официально нет Бога, был бы «страх Божий» — близкое к катарсису состояние, сопровождающее наивысшие моменты жизни верующих, вне зависимости от личного сорта веры. Сплав любви, восхищения, священного ужаса, рождающийся при виде прекрасного, сложного и разумного устройства Мироздании. Осознание и принятие собственного скромного места в этом грандиозном замысле, даже если это место комочка органики в круговороте биомассы… К благоговению ведут многие пути, хотя среди нет просторных и гладких. Для кого-то, как для Иззи, дверью станет близость смерти. Для кого-то, как для Томми — бесприютная любовь, которая, потеряв свой объект, выливается в нежелание жить вечно, если рядом нет любимого, платить за бессмертие кусочками чужой кожи, кровоточащими воспоминаниями. А для кого-то, как для зрителя… нет, не дверью, но первым шагом к ней — сам фильм и рожденные им мысли, несущие отзвук шелеста Древа.

От этого фильма остается ощущение, что тебя в него окунули, взяв за шиворот. Хочешь вдохнуть, но в легкие вместо спертого воздуха привычных мыслей и образов льется жидкость с горьковатым привкусом вянущих цветов, чужой печали и собственного страха. Остается либо сделать усилие, вырваться, либо гибнуть перед экраном, задыхаясь от слез, а потом взахлеб исповедовать чудо/кошмар своего воскрешения… либо побороть инстинктивный страх и просто отрастить жабры.

Если взглянуть правде в глаза, редко попадаются фильмы, которые способны вызвать в голове настоящую бурю мыслей и эмоций, а после просмотра остается чувство, что произошло что-то необычное.

Молодой доктор-онколог отчаянно пытается найти лекарство для борьбы с опухолью мозга у своей возлюбленной жены. На пороге смерти она знакомит мужа со своей книгой, в которой в аллегорической форме описана ее болезнь и некое мифическое «Древо жизни». Фильм вызывает очень необычные и глубокие ощущения. И самое интересное, что представления и ожидания до просмотра совсем не совпадают с увиденным. К тому же, пересматривая этот фильм, каждый раз видишь новые детали этой удивительной истории, открываешь для себя другие трактовки, замечаешь ранее упущенные детали. Всю эту историю пронизывает философия жизни. По-сути, события фильма разворачиваются в трех основных плоскостях. Пребывание героя Хью Джекмана за границей нашего мира потрясает. И дело здесь не столько в красивом графическом оформлении, сколько в ощущениях, которые эти сцены вызывают. Очень сложно их описать после просмотра, поэтому нужно смело советовать смотреть этот фильм другим. Пожалуй, один из недостатков картины, что не все захотят вернуться к этой истории снова, кому-то она покажется слишком тяжелой, другим — излишне философской. Но вряд ли вы останетесь равнодушным.

Один из самых необычных фильмов, которые стоит посмотреть на сегодняшний день. И слово «фонтан» в понятии эмоций здесь так же хорошо вписывается.

8 из 10

Фильм действительно целостный, атмосферный, проработанный. Не хочу писать, что он «потрясающий», «великолепный», если конкретно, для себя я увидела в нем следующее:

-Бесполезно спорить с природой. В противостоянии природа/человек последний заведомо будет проигравшим. Люди-смерты, так было всегда, миллионы лет назад, человеку под силу отсрочить смерть, но избежать ее-никогда, доказано природой. Там, где для человека-могила, для дерева-почва, чтобы расти.

Опять же, Адам тоже умер. И Ева. Но о них помнят, и они продолжают «жить». Наверное, это и есть вечная жизнь. А, может быть, только им и обеспечена вечная жизнь. Вообще, религиозная тема просто из всех щелей в этом фильме: и майя тут, и библия, и индийские традиции ощущаются, по мне,- так мистики можно было и поменьше.

-Ценности. Для кого-то высшее благо на земле-любить и быть любимым, для кого-то- признание, деньги, карьера. Для режиссера, как мне кажется, эти понятия находятся на разных чашах весов, и он выбирает истинное. А истинное-это любовь, сильная, пробуждающая вихрь эмоций, а карьера-это пыль, ведь все мы умрем, так чего горбатиться ради эфемерной цели?!

-Самое дорогое, что нам отведено природой-это время. Но оно не возвращается.

Этот фильм очень многогранен, чрезвычайно! Его стОит смотреть.

И несмотря на все бесспорные достоинства «Фрнтана», скажу, что губы у меня не дрогнули, глаза не намокли.

Фильм-головоломка, Кубик Рубика для людей, с наслаждением ныряющих в глубокие мысли и всевозможную философию.

Заставляет напрягать извилины и думать на протяжении всех 92-ух минут. Этого и добивался от зрителя Аронофски, все картины которого отличаются тяжестью, глубиной и чувственностью. В одном из своих видеоинтервью для журнала Time он даже сказал, что создает свои фильмы вдохновляясь теми чувствами, которые испытывает человек, делая очередную петлю на американских горках.The Filmaker of Genius, не иначе!

Запутанные нити сюжета и перескоки из настоящего в прошлое (или выдуманное) ненавязчиво навевают булгаковского «Мастера и Маргариту». Я не говорю сейчас об атмосфере или отношениями между героями. Я говорю о глубине сюжета, уходящего в далекое прошлое, неизведанную вселенную и тем самым обретающего более выпуклую форму.

Очень понравился Хью Джекман. Его искренние слезы и перевоплощения. Я, честно сказать, порой не могла разглядеть его в новом образе. Рейчел Вайс покорила нежным детским взглядом, который был так необходим ее героине.

Любовь через боль, через непринятие утраты, делает фильм напряженным и натянутым. Ты словно заглядываешь в мысли главного героя и несешь с ним тяжелую ношу неспособности повлиять на ситуацию. Времени совсем мало, любимая рядом, но ты знаешь, что скоро все изменится…

Единственное, что вызвало антипатию — это спецэффекты. Они настолько синтетично выглядят, что невольно забываешь о сюжете, героях и задаешь один вопрос: «что помешало сделать иначе?»

Как бы там ни было, чувственные кадры и внутренняя атмосфера берут вверх и «Фонтан» Даррена в конце концов обретает форму того самого шара, который мы можем видеть в течение всего фильма.

7 из 10

Вместе мы будем жить вечно…

Вечно… Мы будем жить вечно…

Все то, что превозносит этот фильм невозможно описать словами, не показать жестами, это действительно та картина, которая остается с тобой надолго, к которой хочется возвращаться снова и снова. С внимательным зрителем она остается на многие годы, раз, за разом удивляя своей умиротворенностью и необычайно великой красотой вечной любви.

Начиная от красок и музыки, и заканчивая игрой актеров, здесь создается единое, невероятно поразительное место для размышлений о вечных ценностях жизни. Эта философская притча в первую очередь показывает, каким по настоящему ценным и красивым может быть современное кино.

Хью Джекман и Рейчел Вайз действительно раскрывают свой талант по максимуму, и показывают себя с совсем другой стороны актерства, несоизмеримо чувственной и глубокой чем их предыдущие роли. Пожалуй, любой человек проникнется чувством сострадания при виде рыдающего от безысходности киногероя Джекмана.

Безусловно, говорить об этой картине можно долго, оценивая ту высоту полета мыслей о всевозможных перерождениях, или о переходе к полному распаду и слиянием с природой. Лишь технически это фильм, в остальном это картина, обладающая несоизмеримо большим духовным потенциалом для обычного кино. Именно после таких фильмов интересно увлекаться кино, в надежде найти еще что-нибудь подобное.

Отдельное слово о музыке, она поразительная. Увлекает, завораживает и остается на годы. Надеюсь, в своей первой рецензии ничего не упустил. Ну а что касается оценок они здесь попросту не нужны, он существует, и будет существовать… Вечно, а вечности, как известно, оценки не нужны.