Рецензии

Так снимать могут только европейцы. Фильм Ханеке эмоционально очень тонкий, как будто в противовес главной героине, которая на духовном уровне оказывается очень слабо развитой. Ее единственная опора-разум, и ему она пытается подчинить все происходящее.

Что привело талантливую пианистку к медленному суициду? Всю жизнь прожить с матерью, которая отслеживает каждый твой шаг, покупку каждого платья, любой твой выход в свет. Где она может спокойно выражать себя, скрывая свои порывы? В музыке.

Собственно молодую Эрику мы видим в ее ученице, которую сама Эрика ненавидит. Она ненавидит, потому что видит в этой девочке себя, и пытается таким образом уничтожить, выдавить гнойник, не дающий ей нормальной жизни.

Для искусства нет запретных тем, и стыдливый румянец на щеках здесь не уместен. Фильм бьет, сшибает с ног, колотит, хлещет и отрезвляет.

Австрийский режиссер Михаэль Ханеке — персона для современного арт-хауса как минимум культовая. Не стесняясь никаких табу, в каждом своем фильме, он вскрывает новую язву на теле общества — будь то проблема насилия в кино в «Забавных играх», или исследование корней детской жестокости в «Белой Ленте». Предельная натуралистичность, скрупулёзный психологизм, неизменный депрессивный настрой — эти фирменные черты, в разной степени, присущи каждому из его фильмов. И если в среде кинематографа, своеобразными коллегами Ханеке можно назвать корейца Ким Ки-Дука и знаменитого Фон Триера, то в мире литературы на аналогии с австрийцем, напрашивается его соотечественница — Эльфрида Элинек. Мрачный и во многом человеконенавистнический стиль, наплевательское отношение к морали и вездесущий психологизм — черты объединяющие их в первую очередь. И потому, неудивительно, что одним из главных фильмов Ханеке, считается экранизация скандально известной книги Элинек — «Пианистка».

История жизни 40-летней Эрики Кохут, профессора Венской консерватории, еще в своем книжном варианте, вышедшем аж в 1983, привлекла внимание всей Европы и по сути сделала Элинек репутацию. Эрика — глубоко закомплексованная и затравленная своей матерью личность, вынужденная делить со своей родительницей не только жилплощадь, но и кровать. Вечно осуждаемая и обвиняемая во всех несчастьях матери, Эрика никогда не знала дружбы, любви и, даже, секса. С виду интеллигентная и строгая, на самом деле Эрика живет в мире неудовлетворенных потребностей и диких, но от того не менее детских фантазий. Единственная отдушина, которую она себе позволяет — посещение грязных порно-кинотеатров, в которых она делит соседние кабинки с теми, с кем в жизни ее разделяет несколько социальных классов. Накопленную отрицательную энергию Эрика вымещает на своих учениках, и чем они красивее и талантливей — тем она строже и злее.

Раскрыв в первой половине «Пианистки» Эрику, как члена общества, во второй же Ханеке сходу обрушивает на зрителя те ее черты, которые кроме как отвратительными и отталкивающими назвать нельзя. Дав героине возможность наконец-то реализовать свои фантазии, он наглядно, будто перелистывая страницы учебника по психоанализу, показывает последствия всплытия такого груза на поверхность. В двухчасовой хронометраж, режиссер уместил, кажется, несколько социально-психологических лекций, раскрыв при этом, характер всего лишь одного персонажа. Основное место в них занимают, конечно, нездоровые отношения Эрики с матерью, та ось, на которой раскручиваются и все остальные события фильма. Наиболее занимательным среди них выглядит главный конфликт «Пианистки» — взаимоотношения Эрики с ее лучшим учеником, Вальтером. Противопоставление разных характеров, мотив всегда интересный, подается Ханеке под особым соусом бесконечных отклонений пианистки, шокирующих, как самого Вальтера, так и зрителей. Затрагивая при этом тему связи сексуальности с высокой культурой и не забыв про свой любимый мотив — срыв покровов с европейской интеллигенции, Ханеке, тем не менее, снял в первую очередь кино, Художественное с большой буквы. Тщательно отобранный актерский состав, буквально сливается со своими персонажами и самим повествованием, являясь незаменимым органом в организме фильме. Сам же Ханеке, с привычной для себя хирургической точностью, выстраивает структуру «Пианистки» так, что с точки зрения драматургии придраться смогут, пожалуй, лишь те, кто был шокирован самим содержанием.

Кто из нас не слышал классическую музыку. Отрывки из знаменитых сонат Моцарта или Грига способен насвистеть и трехлетний ребенок, еще не умеющий говорить. О ее пользе для здоровья (как телесного, так и духовного) написаны сотни томов, она оказывает целебное воздействие не только на ум, но и на характер. И человек, слушающий ее, становится чище, благороднее, добрее…Но что происходит с самим музыкантом? Какие он несет жертвы, выступая в роли проводника энергетических волн, создавая красоту, вливающуюся животворной амброзией в уши зрителей.

Рассмотрим, например, героиню И. Юппер — как и все талантливые люди, она ужасно страдает от раздвоенности своего «Я». Пока ее сознательная половина наслаждается нежными, чистыми, космическими, эфирными произведениями Баха, бессознательная (подавленная) тяготеет к различным сексуальным извращениям во всевозможных формах. Но никто даже не подозревает о ее «двойной игре», кроме молодого симпатяги ученика, влюбленного в нее до безумия.

Между ними устанавливаются нестандартные взаимоотношения. Он отчаянно, со всей юношеской пылкостью желает ее, а она в ответ со всей своей академической точностью расписывает ему — КАК он должен ее «любить». Мажимель, обнаружив за скромной внешностью необычную натуру, готов бросить «извращенку», но неожиданно вспыхнувшая в нем страсть пересиливает всякое отвращение, и он исполняет все ее наказы.

Но, когда Мажимель избивал и насиловал пианистку — чье это было желание ее или его? Кто может зреть ту грань между осознанными действиями, продиктованными обоюдным согласием сторон, и страстью, ищущей сугубо индивидуального удовлетворения за счет чужого страдания? Ее нет.

Формально мечты пианистки сбылись… Но вот реальное ведь всегда обратно ожидаемому. И получается, что они умерли, вместе с ней. Впору вспомнить старину Фрейда:

«Все сознательное потребляется. Бессознательное — остается неизменным. Но, стоит ему высвободиться, не превратиться ли оно, в свою очередь, в руины?»

Конечно, выходит так, что все перверсии пианистки были продиктованы желанием любви, признания собственной сексуальности, освобождения от тиранической власти матери. Ее «забавная игра» вовсе не преступна и не аморальна, так свободны от оценки действия ребенка, действующего в согласии с собственным чувством, а не навязанным извне. Ведь, по сути, она — профессор консерватории главного музыкального города планеты, блестящий педагог и пианист — в душе и есть такой ребенок, боящийся любви, и желающий ее одновременно, прячущий от строгого взора матери свои чувства, не зная, что с ними делать. В итоге, ввиду невозможности быть собой, ей остается одно — раствориться в ничто, слиться с ночью, утопить чистые звуки своего раненого сердца в городской кокофонии. В конечном счете, все мы так поступаем.

Классическая музыка не терпит фальши. Одна неверно взятая нота нарушает гармонию целой части или даже всего произведения. Требуется невероятная точность, выдержка и сноровка, чтобы сохранять баланс от первого до последнего звука. В итоге на свет рождается (и тут же умирает) некое единое целое, слитое из невероятного множества разобщенных частей, подчиняющихся некому единому закону, и в нем находящих свое успокоение и отраду. Увы! Но в человеческих отношениях нам никогда не найти той же гармонии.

Картины Ханеке жестки, категоричны, актуальны, честны и до ужаса (в прямом смысле слова) объективны. Наверняка многие сравнивают его с Кубриком, задевавшим в свое время «за живое». Он будто подхватил эстафетную палочку и продолжил крестовый поход против лжи и лицемерия нашей многострадальной цивилизации. И нужно сказать, что его компания пока чрезвычайно успешна: он любим не только зрителями, но и критиками…И, по-моему, есть за что.

Эрика является профессором в области игры на фортепиано и преподает столь тонкое искусство в одной из австрийских консерваторий. Внешне героиня непроницательна, груба и жестока по отношению к своим многочисленным ученикам. Внутри же у нее горит настоящая страсть, которая иной раз выливается в походы по магазинам эротического содержания. Все дело в том, что даже несмотря на свой уже совсем не юный возраст, Эрика так и не познала мужчину и настоящей любви. Именно поэтому ей приходится довольствоваться буйными фантазиями, навеянными откровенными порнографическими фильмами. Под кроватью талантливая пианистка держит коробку доверху набитую различными приспособлениями для извращений и мечтает когда нибудь пустить их в ход. Все меняется когда в Эрику влюбляется талантливый юноша, которого ждет очень долгое и мучительное ухаживание. Чем же ответит непоколебимая железная леди на искренние и светлые чувства парня, еще толком не повидавшего мира и настоящей любви…

Немецкий скандалист Михаэль Ханеке всегда умел удивить зрителей и критиков неким издевательством над избитыми темами. Только делал он это в присущей ему откровенной манере, изобилующей зашкаливающим уровнем нетрадиционности и буквально шокирующей каждым своим кадром. «Пианистка» по градусу накала мало чем уступает некоторым работам режиссера, тем же «Забавным играм» например, но то что зритель будет приятно и неприятно удивлен, сомнений не возникает. Лично я после просмотра несколько минут сидел в недоумении от увиденного и не мог осознать, а точнее принять все то, что выливалось на меня в течении двух часов.

В целом, мне понравилось, ибо фильм представляет собой необычную и в некоторой степени даже провокационную попытку вывести зрителя из равновесия и поразить его с помощью с виду обычных вещей. Ведь заслуженная пианистка на первый взгляд вполне невинна и вряд ли способна на то, что делает здесь с ней Ханеке. Его героиня не чурается делать жестокие и беспощадные вещи, например может не долго размышляя отобрать у своей самой старательной, но в реальной жизни запуганной и тихой ученицы, возможность в дальнейшем и дальше заниматься музыкой. А ведь это была ее единственная возможность выплеснуть накопившиеся эмоции. От некоторых подробностей из личной жизни Эрики, по телу реально пробегали мурашки. Чего только стоит вдыхание содержимого использованных салфеток в кабинке для просмотра порнофильмов.

Подобные эпизоды несут в себе такой сильный заряд мерзости и негатива, что запоминаются порой лучше основной концепции, которая кстати достаточно проста. Красивый и питающий надежду на светлое будущее юнец, предлагает старой и давно пропитавшейся безумной извращенностью даме, искренние чувства, которая та не может не то что принять, она не в состоянии их осознать и по настоящему прочувствовать. Но эта идея настолько завуалирована под покровом нескончаемой вульгарности и откровенности, что про нее попросту забываешь. На первый план выходят провокационные эпизоды из личной жизни, развивающиеся все более открыто и подходя в финале к своему заслуженному коллапсу.

Иной раз создается впечатление, будто между сознанием зрителя и фильмом идет некоторого вида борьба. Итог определить сложно, но лично меня увиденное поразило. В моей памяти «Пианистка» осталась на столь же долгий срок, как и «Забавные игры». Несмотря на все, восхитительно отыграли актеры. Главной звездой однозначно является блестящая Изабель Юппер, которая в образе прогнившей изнутри преподавательницы смотрелась сверх убедительно. А то, с каким рвением она пыталась заменить отсутствие своей интимной жизни чужой, действительно поражает. По моему скромному мнению, это ее лучшая роль во всей карьере, ибо более безумной и харизматичной героини у нее не получилось сыграть ни до, ни после «Пианистки». Здорово отыграл Бенуа Мажимель, которого я помню еще по крепкому французскому боевику «Осиное гнездо». Шокирующих сцен с его участием было не так уж и много, но в целом со своей задачей он справился на твердую пятерку. Из Бенуа получился искренний паренек, который меняется прямо на глазах, поддавшись влиянию со стороны обманчивых чувств.

В итоге же, «Пианистка» является одним из самых неоднозначных, странных, откровенных и в тоже время глубоких фильмов, которые я видел за последнее время. Правда, чересчур ядовитый и непонятный осадок от увиденного, вкупе с чересчур перекрученным сценарием выносит мозг до такой степени, что наблюдать за происходящим становится просто сложно. В остальном же, все неплохо, так что моя оценка только такая. Может быть не самая высокая, но зато честная и твердая:

7 из 10

В каждом из нас есть струны, которых нам страшновато касаться, и мы с ужасом отшатываемся, когда это делает кто-то другой. Но знаете, Ханеке позволяешь делать с собой то, что не разрешаешь даже себе…

В чем магия его таланта? Таланта топтать, а не гладить, сводить с ума, а не наставлять на путь истинный… презирать, а не любить?

М. Ханеке, конечно же, психодеспот. Он из тех режиссеров, которые рождены, чтобы травмировать чувства без жалости, не плача, не сострадая. Сентиментальность, умиление, слезы, свет в конце туннеля или тот, что светит во тьме, как и всемозможные убаюкивающие хэппиэнды — не его конек.

Кто сказал, что любовь — это романтика? Чтобы полюбить, надо подавить в себе презрение, тошноту и брезгливость… страх прикоснуться к чужому телу… быть кем-то и с кем-то кроме себя самого…

Чтобы любить, надо достать оружие (или хотя бы наручники и кожаное белье), надо распланировать все ходы сражения (дабы «сыграть» его как по нотам), сочинить план (или хотя бы толстенное письмо), надо узнать своего врага и ждать победы (возможно, его победы)…

Любовь — это когда больно, страшно, абсурдно, нелепо. Любовь — это запах спермы в порнокабинке, запах собственной крови в ванной, запах рвоты на губах в поцелуе…

Или нелюбовь?

Самое трудное, после просмотра фильма Ханеке — принять решение, любовь или нелюбовь — центр фильма…

Я голосую за первое.

Человек бывает настолько жесток к себе и к окружающим, что по-другому порой любить просто не в состоянии. Это правда! Её знали и Медея, и Отелло, и Раскольников…

А самая большая жестокость человека — любовь к себе, замешанная на амбициях, эгоизме, беспочвенной мании величия, жажде боли как секса и боязни отдать всего себя без остатка ДРУГому… Это презренная любовь. Её аллегория — финальный нож (не в сердце, а рядом с ним), порвавший и замаравший блузку героини Юппер, безупречно чистую и отглаженную, как её «идеальный» имидж…

И снова гениальная актриса Изабель Юппер нам демонстрирует свою блестящую, талантливую игру в этом непростом, шокирующим фильме. Думаю, что эту французскую киноактрису можно назвать королевой нестандартных, противоречивых и непростых женских ролей. В этом шокирующем фильме она играет пианистку Эрику, которая учит молодежь прекрасной музыки Шуберта. Эрика является профессором Венской консерватории. Ее все уважают, и никто не может даже представить, что творится внутри у этой женщины…

Фильм «Пианистка» шокирует зрителя своими нестандартными сценами. То, что показали в этом фильме, является исключительной откровенностью, ведь такое раньше не показывали так упорно и откровенно в фильмах. В этом кино действительно присутствуют сцены с главной героиней, которые вас заставят ужаснуться и испытать леденящий кровь ужас и шок.

Режиссер Михаэль Ханеке любит шокировать, удивлять и компрометировать зрителя. Все его фильмы отличаются своей непосредственной исключительностью и нестандартностью.

Это кино уносит нас в ужасающий и необычный мир главной героини. После просмотра адекватный зритель испытывает шок, удивление, отвращение и мысли, которых раньше не было в голове.

Не могу не похвалить Изабель Юппер. Считаю, что она заслуженно получила премию каннского кинофестиваля за эту роль. Пианистку смогла бы сыграть только она и никакая другая актриса. Мать главной героини сыграла Анни Жирардо превосходно: жутковато и с юмором. Анни чудесная актриса, жаль, что ее больше нет в живых.

Этот фильм для тех, кто любит и ценит игру Изабель Юппер, и любит смотреть необычные фильмы, направленные, шокировать зрителя и ужаснуть своими противоестественными задумками и ужасающими моментами. Фильм я этот люблю, и это все благодаря тонкой, психологической игре талантливой французской актрисы. Браво Юппер!

9 из 10

Драма наделала в свое время много шума, да и сейчас вызывает либо восторг, либо отвращение — что ж, полярные реакции на фильмы Михаэля Ханеке можно считать нормой. Конечно, этот фильм никак нельзя отнести к мэйнстримовому кино (Ханеке и массовый кинематограф совместимы так же плохо, как фастфуд и изящная талия), но он до сих пор интересует зрителей. Кто-то просто жаждет зрелища, кто-то относится к теме фильма более осознанно и приготовился анализировать, однако отчасти дело может быть в том, что люди всегда любили шокирующие странности. И неизвестно, что можно считать более адекватным и правильным — старое, как мир, желание хлеба и зрелищ или стремление рассмотреть под микроскопом самые неприглядные стороны человеческой природы, природы взаимоотношений человека с внешним миром и с самим собой.

Все свои награды «Пианистка» действительно заслужила — на протяжении всего фильма хотелось кричать «Браво!» актерской игре и благодарить всю съемочную группу за столь тонкую работу.

Саундтрек к фильму также великолепен — его составляют великие классические произведения, однако здесь может быть маленький подвох. Возможно, слишком впечатлительные зрители после просмотра этого фильма не смогут восхищаться сонатами Шуберта и клавирами Баха так, как раньше — помните побочный эффект «лечения от склонности к насилию», от которого страдал Алекс, герой романа Энтони Бёрджеса «Заводной апельсин»?

Философ и культуролог Славой Жижек в фильме «Киногид извращенца» произнес очень точные слова: «[…] В «Пианистке» же обыгрывается другая сторона фантазии. Фантазия как вспышка безумного, невыносимого желания. В середине фильма мы можем видеть, вероятно, самую депрессивную сцену сексуального акта во всей истории кинематографа. Как будто наказывая её за то, что она открыла в письме к нему свою фантазию, он буквально разыгрывает эту фантазию, когда они начинают заниматься любовью, что, разумеется, означает, что фантазия для неё потеряна. Когда фантазия рушится, вы не получаете реальность. Вы получаете ужас реального, которое слишком болезненно, чтобы толковаться как обычная реальность. И вот ещё одно определение кошмара. Это ад. Рай, по крайней мере этот извращённый рай, это ад».

В каком-то смысле взаимоотношения, показанные в этой ленте, являются концентрированной копией моделей, которые каждый из нас так или иначе использует в своих же отношениях — увлекательнейшая игра «в маньяка и жертву», где понять, кто маньяк, а кто жертва, крайне сложно. Интересно наблюдать зарождение комплексов и болезненных пристрастий, которые впоследствии делают невозможной «нормальную» жизнь, став нереализованными, навязчивыми желаниями. Такое впечатление, будто режиссер смакует все самые мерзкие подробности странностей, которыми только может обладать человек.

В своем интервью Ханеке сказал, что его не интересует порнография — он хотел снять непристойное кино. На первый взгляд, «Пианистка» — действительно непристойное кино, но в нем видимая непристойность, к которой стремился режиссер, сочетается с глубоким психологизмом и едва ли выглядит пошло. Результат потрясает!

«Пианистка» — это, кроме всего художественно-ценного, ещё и рациональное исследование вопроса, взгляд со стороны. Главная героиня, своими действиями, наконец, отвечая на постоянно до того ею же подавляемые токи сексуального влечения, проходящие в принципе через каждого из нас, обнаруживает себя одиноким, впавшим в агонию существом, все идеалы которого оказываются высмеянными и развенчанными.

Раньше плотские желания были для неё сродни тёмной материи, чем-то низменно-чувственным, что она считала недостойным своего разума, судя по всему, разума неординарного и с блеском реализовавшегося. Намёк на эту внутреннюю революцию героиня даёт сама в двух диалогах со студентом-«избранником». Правда, до конца неясно, владеет ли ею болезнь изначально или её выбор был осознанным и «сумерки разума» для неё только наступали.

Как бы то ни было, не вдаваясь в перипетии сюжета, можно усмотреть Живую Логику в поведении персонажей и контроле этого поведения автором. И она говорит, что чувства и разум просто обязаны существовать вместе, обновляя и поддерживая друг друга, и даже если примата чувственного над рациональным не существует (иначе мы заканчивали бы схожим с Эрикой способом), наши желания, подобно тому, как в дверях кавалер всегда пропускает даму вперёд, могут пользоваться той же почестью (пусть и незначительной) от наших мыслей.

Конечно, свершением, абсолютным свершением выглядит исполнение главной женской роли. Не сказать, чтобы она зиждилась на абсолютном эмоциональном минимуме, но акцентов, всплесков в игре Юппер не больше, чем, скажем, у героя-мужчины или у героев второстепенных — мамы героини и трепещущей ученицы. Спокойное, умное веснушчатое личико Эрики как бы помогает зрителю принять просматриваемое и сохраняет хрупкую гармонию этой внешне дерзкой картины.

Если «сцена в белой комнате» вначале пугает своей жёсткой откровенностью, а после, когда при некотором углублении замечаешь множественные изломы в темпе и мотивациях движений — своей архисложностью, то предшествующая ей — сцена репетиции, оканчивающаяся сколь важным, столь и ярким по-киношному эпизодом, дарит возможность с относительно спокойным сердцем наблюдать чистую Режиссуру.

Что происходит: в большом и практически пустом (несколько человек на сцене, чуть больше — в зрительских креслах) зале идёт репетиция. Общий план исполнителей сменяется крупными планами двух главных героев. Они сидят порознь, но, тем не менее, отчётливо угадывается связывающий их рок. Далее — появление третьего лица, ученицы, чьи нервы грозят погубить ещё даже не начавшуюся карьеру. Небольшой антракт. Снова звучит музыка. Но местоположение двух главных героев изменилось, и ситуация подразумевает ревность Эрики, которая, как бы в подтверждение, отлучается для совершения злодеяния. Затем — шок, всеобщее внимание сосредотачивается на жертве, благодаря чему герои уединяются, и следует переломная сцена. И вот в этих «репетиционных кадрах», в настроениях и действиях персонажей, в формальных (так как эта сцена предваряет главное и не нуждается в содержательных изысках) комбинациях света, углов съёмки, музыки, характеров, в том чувстве разобщённости и внутренней сырости, которым проникнут этот простой житейский эпизод, проясняется авторская речь, и само понятие Постановка предстаёт здесь наиболее непосредственно. С тем, чтобы потом вновь раствориться в пене неконтролируемых эмоций.

Необычный захватывающий фильм. Красивый в том, что заставляет любоваться не очень красивыми девушками, ситуациями, руками, раскрывает их с красивой стороны.

Фильм, сделанный теми, кто любит и понимает музыку для тех, кто любит и понимает музыку. В стиле лучшего в этом жанре Амадея (1984).

Для главной героини фильма существует два параллельных мира — музыка и всё остальное, где всё остальное по сути ад и безумие. Вскользь намекается на то, что она пожертвовала всем вторым ради первого. Но «пожертвованная» героиня второго мира всё-таки живой, пусть и чудовищно подавлена. И она ждёт возможности заявить о том, что она жива. Ждёт она любви.

Причём ждёт любви она чисто в духе Татьяны из «Евгения Онегина»: ждала-ждала-дождалась. Того ли она дождалась, так ли уж он её любит (я ручаюсь, что совсем не так), тот ли он человек (да тоже не вполне тот) — не важно, ибо слишком долго ждала. Она «не могла не влюбиться».

Обе темы — проданная ради музыки жизнь и бунт одинокой сломленной женщины достаточно интересны и здорово обрисованы в фильме.

Из неприятного отмечу, что в фильме много непонятного. Прежде всего, чего же всё-таки на самом деле хочет героиня. И конец непонятный.

Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй… — Александр Радищев

Михаэль Ханеке: в самом этом имени чудится что-то провокационное, эпатажное до непристойности, нечто такое, что заставляет благовоспитанных европейских обывателей нервно напрячься, вжав голову в плечи, и ожидать оглушающей дозы правды. Если другое немецкое имя — Бертольд Брехт — звучало как выстрел с предшествующим передёргиванием затвора, то имя маститого австрийского режиссёра, раз за разом завоёвывающего все престижные европейские кинонаграды, отзывается ножом, с глухим хрустом взрезающим плоть беспечно-поверхностного сознания благодушных европейцев. Самые смачные ужасы, самая жёсткая порнография кажутся забавными играми по сравнению с удушающей жизненной правдой, какая всегда наготове у бесстрастного седобородого патологоанатома из мира кино. В отношении ханекевских фильмов впору вводить новый рейтинг — не по возрасту, а по степени устойчивости к правде, и неудивительным будет весьма скромное количество людей, соответствующих этому рейтингу.

«Пианистка» — один из самых непристойных фильмов мастера визуально-интеллектуального эпатажа, выворачивающий наизнанку насквозь прогнившее буржуазное нутро, нагляднейше демонстрирующий ядовито-змеиные клубки чудовищных противоречий сознания современного культурного европейца и открывающий такие комплексы либидо, что Фрейд, узнай он об этом, навсегда оставил бы практику и подался в дворники. Причём надо заметить, что Ханеке отнюдь не стремится никого поразить, подавить или унизить: он с честью выдерживает взятую на себя роль бесстрастного наблюдателя жизни, скрупулёзно подмечающего и фиксирующего такие её неправильности, которые большинством людей просто не замечаются или не принимаются всерьёз. Конечно, он утрирует эти неправильности, предоставляя им полную свободу и доводя их ужасную патологию до кошмарного предела. Но как иначе заставить людей увидеть то, от чего глаз инстинктивно отворачивается? Это ведь и есть главная задача независимого режиссёра. А дальше уже — как водится: имеющий ум да осмыслит.

Главная героиня фильма, профессор Венской консерватории Эрика Кохут — человек уважаемый и высококультурный, с тонко чувствующей музыкальной душой. Она строга со своими учениками, бескомпромиссна с коллегами и всецело предана музыке. Вся её личная жизнь сосредоточена на матери, домашнем тиране по призванию, но постепенно выясняется, что Эрика с непритворным интересом смотрит порнофильмы, ходит в секс-шопы и держит под кроватью коробочку с возбуждающими инструментами. Казалось бы, ничего особенного: кого в наше время удивишь такими странностями? Но это только антураж. Главное — это то, что творится в душе Эрики, заглянуть куда не было дозволено никому, пока не появился весёлый молодой человек по имени Вальтер, простодушно влюбившийся в строгую музыкальную наставницу. И этот всем одарённый Вальтер, словно Пандора, открыл волшебный ларец сексуальности своей возлюбленной, и выползло оттуда множество ужаснейших чудовищ…

Ханеке умеет работать с актёрами и те, как видно, хорошо понимают режиссёрские задачи. Анни Жирардо, одна из легенд французского экрана, великолепно передала образ старой мегеры, держащей на привязи свою далеко уже не юную единственную дочь. Бенуа Мажимель — этот «истинный ариец» с нордической внешностью, но не характером — в роли Вальтера Клемера удачно вписался в историю безумствующих женщин, послужив стартером страстей глубоко болезненных, извращённых, но, увы, живых. А любимица режиссёра Изабель Юппер в очередной раз продемонстрировала блестящий талант перевоплощения, создав настолько реалистичный облик уродливо искривлённой души, спрятанной за бронёй общепринятого благочиния, что искренне поражаешься душевной стойкости этой необыкновенной женщины, не пасующей перед самыми тягостными ролями. Можно по пальцам пересчитать актёров, способных показать безобразное чудо выкидыша чувства. Чувства, которое не может выжить в безжизненной среде души, не наученной любить. Юппер — именно такая актриса.

Ханеке верен себе в полном равнодушии к безыскусным запросам массовой публики. Он не только никак не смягчает демонстрируемые им уродливые проявления страстей высококультурного профессора, но наоборот, нагнетает отвращение зрителя до ощущения им тошнотворной, физической невозможности хоть сколько-нибудь отождествиться с происходящим. Режиссёр рационально выстраивает своего рода псевдоевклидово пространство, уходящее в дурную бесконечность бессмысленных возвращений, так что Эрика, в финале бесцельно уходящая прочь по улице, вполне ожидаемо может появиться с другой стороны той же улицы. Из этого пространства тщательно выкачан воздух человеческих чувств, так что в итоге оно удушает не только чувства, но и последнюю надежду всякого смотрящего. Впечатление от картины подобно тому, какое испытываешь, впервые созерцая заспиртованных уродцев в Кунсткамере, только гораздо сильнее. Ведь физические уродства не способны вызвать такого омерзения, как уродства человеческой души.

«Пианистка», как и другие картины Ханеке, уже успела стать своего рода классикой современного арт-хауса, заняв достойное место в не столь уж и многочисленном ряду подлинно независимых произведений кино. В творчестве самого режиссёра она также занимает особое место, являясь, пожалуй, вершиной в его глубоком исследовании извращений человеческой природы. В этом фильме австрийский аналитик наиболее близко подошёл к коренным причинам душевной несостоятельности и жизненной беспомощности современных культурных западных людей. Продвинуться дальше можно только с помощью более сильных средств, чем кино. А совершить необходимый переход от визуальных возможностей киноискусства к чему-то более действенному должны мы, зрители, сохранившие душу живу и не разучившиеся ещё отвращаться нравственной патологией. Ибо ведь не случайно любопытная Пандора, выпустив из волшебного ларца ужасные бедствия, болезни и напасти, успела-таки захлопнуть крышку, оставив на дне неугасимую надежду.