Рецензии

Долго думал, стоит ли писать комментарий, т. к. столько умных людей уже написали в рецензиях все, что было у меня на душе.

Я не эксперт по кино, не большой знаток русской литературы и, не постыжусь признаться, прочитал рассказ Бунина только вчера. Михалков хвастался, что бессчетное количество раз переписывал его от руки. Я осмелюсь предположить, что это ложь. Есть такое заболевание, когда человек с сильно развитой фантазией, говоря неправду, начинает сам в нее верить. Возможно, что-то подобное произошло и с Никитой Сергеичем. Я не верю, что он раз за разом переписывал Бунина, пытаясь постигнуть всю тонкость, очарование, глубину… Кто угодно, только не Михалков. Он выше этого! Он если и перепишет, то один раз, и при этом переиначит все настолько, что фамилия Бунин будет только мешаться под ногами.

Я, как уже было упомянуто, не эксперт в области киноискусства и много чего не знаю, но «Солнечный удар» тот случай, когда все становится ясно уже по запаху. Надо лишь потянуть носом. Запах у фильма скверный, ох скверный…

С первых секунд бросается в глаза совершенно неправдоподобная, картинная разруха, царящая в Одессе (или где там происходит дело?). Весь город завален белыми листовками, при этом нет ни одной кучи конского навоза. По площади едут набитый матросами трамвай и грузовик, на капоте (!) которого лежит, играя на баяне какой-то алкаш. Потом мы видим прекрасный идиллический дореволюционный мир с пейзажем, позаимствованным из «Телепузиков» и героями, чьи разговоры и конфликты как будто тоже взяты из упомянутой детской передачи. Одежда поручика и матросов безукоризненно белая, все жители провинциальных городков носят туфли и сапоги, чего не было! Лапти и босые ноги тогда были такой же обыденностью, как сейчас кроссовки и шлепанцы. Интерьеры парохода настолько роскошны, что возникает мысль: а кто отец у поручика? Великий князь или промышленник? Нет, правда: шампанское, черная икра, фуа-гра — кто в те годы мог себе такое позволить?

Юмор не просто пошлый, а совершенно дурной. Голубая шаль летает вопреки законам физики. Постельная сцена отвратна (если мэтра возбуждают крупные капли пота на женском теле, то это его беда). 11-летний мальчик за десять лет вымахал в 35-летнего мужика с другой формой носа. Белогвардейцы с песней и шутками идут в трюм баржи в полной уверенности, что Красные отвезут их во Францию (пообещали же!) Бывший поручик, прошедший не одну войну, бьется в истерике, как баба, увидев свои старые часы, завернутые не во что-то, а конечно же, в страницу из книги Дарвина.

Вот такую вот картину подарил нам Михалков. И знаете… я ему завидую, правда! Я ведь тоже художник. Мне тоже хочется взять у государства миллионов 50, собрать армию профессионалов и снять Великое Кино, в котором я покажу все, что мне в голову взбредет: хоть задницу из самолета, хоть радиоуправляемую шаль, хоть секс в виде движения поршней и капающего крана. А критики будут воздевать ко мне руки: ах, как мудро, ах, как тонко, ах, какие метафоры, какие образы, какие чувства! Это искусство? Нет, детишки, это называется власть!

Гражданская война стала настоящей трагедией для истории России, потому что она не только унесла миллионы жизней, разделила судьбы людей, но также положила конец эпохи поистине великой державы. В один момент некогда великая и могучая Российская Империя исчезла с лица земли, а страшно себе представить, что испытывали люди, ставшие прямыми свидетелями этих событий. Российский «спилберг» Никита Михалков выпустил на экраны историческую драму с данной тематикой по мотивам произведений Ивана Бунина «Солнечный удар».

Синопсис Ноябрь, 1920 год. Разбитая армия генерала Врангеля сдается Рабоче-крестьянской красной армии. В числе капитулировавших присутствуют разные представители русской интеллигенции, которые пытаются понять, как такое могло произойти с Россией и что ждет страну дальше. Среди них «безымянный» поручик предается воспоминаниям о былом прошлом, в частности, о любви к красавице-незнакомке, которую он больше не видел.

Обычно фильмы Михалкова отличает блистательная игра актёров. Однако в «Солнечном ударе» он решил задействовать никому неизвестных актёров, таких как Мартиньш Калита и Виктория Соловьева. Я не скажу, что актёры сыграли плохо. Напротив, все смотрелось весьма красиво, по-доброму. Но все же во время просмотра возникло чувство, словно актёры примерили на себе образы каких-либо посторонних персонажей и даже не попытались внести что-то свое, от души, так сказать. Поэтому основную актерскую фабулу составили второплановые исполнители, включая друга Михалкова Александра Адабашьяна, Виталия Кищенко и так далее.

Вне всякого сомнения, Никита Михалков — один из самых талантливых советских и российских кинорежиссёров, создавших настоящие киношедевры. Однако бросается в глаза, что последние работы Михалкова — это уже не то старое доброе душевное кино, которое можно бесконечно пересматривать. Так в «Солнечном ударе», как мне показалось, больше «голливудскости» и показушности, нежели самого фильма. К тому же фильма ну очень затянут. Единственное, что радует, это художественная сторона фильма. Михалкову, действительно, удалось передать атмосферу как старой России начала XX века, так хмурую полуживую, разодранную гражданской войной страну.

Сценарий фильма был написан непосредственно самим Михалковым, и, казалось бы, уже одно это должно было сулить нечто незабываемое. Сюжет фильма по сути дела является компиляцией произведений Ивана Бунина «Солнечный удар» и «Окаянные дни». Основное действие фильма происходит в 1920 году где-то на юге России, в одном из городов, в котором армия Врангеля сдается красным, а её солдаты обсуждают свое дальнейшее существование и предаются воспоминания. Так один из солдат, пытаясь понять «как это всё произошло», одновременно вспоминает о своей поездке по реке на пароходе, на котором он влюбился в замужнюю незнакомку, с которой у него произошел мимолетный роман. Всё это смотрится красиво и романтично. Но на месте Михалкова я бы больше внимания уделил тому, как в обществе постепенно распространялась эта самая «красная зараза». Так, например, мне очень понравился эпизод ужина главного героя с фокусником, который пытался передать главную идею «Капитала» Маркса. Тем самым Михалков бы подчеркнул, насколько наивна была та Россия, которая была уверена, что ничего не предвещает никаких перемен. Также я бы уделил внимание такой исторической проблеме, как «красный террор», который отражен лишь в самом конце фильма, хотя это такая же страшная, пока еще не забытая проблема, о которой думаешь с горечью в душе.

Итог Признаться честно, «Солнечный удар» — фильм на любителя. Он привлекателен своим художественным разнообразием, душевным музыкальным сопровождением, теплой атмосферой старой России, но все же он лишен того лоска, той изюминки, которая свойственна ранним картинам Михалкова.

6 из 10

Фильм Никиты Михалкова «Солнечный удар» на мой взгляд является одним из лучших фильмов самого режиссера, а также очень хорошим фильмом в современной России. Этот фильм еще пока не оценен по достоинству.

В первую очередь скажу о сюжете. Тема гибели Русской империи, как никогда актуальна сегодня, узнать правду, понять и принять все то что происходило 100 лет назад необходимо, эта наша история. Это поможет избежать в будущем ошибки. А как в фильме отражена романтическая история двух молодых людей, все сказано в названии фильма и в названии рассказа Бунина. Эта молненостная вспыхнувшая страсть, влечение, а возможно любовь, готова заставить людей забыть обо всем на свете. Мне очень понравилось как Михалков расскрыл в своем фильме такую короткую по времени но такую волнующую историю любви. Но конечно на первое место выходит трагическая судьба главного героя и погибших людец. Это наше прошлое, очень обидно что столько людей погибло не понятно за что!

Во вторых хочется сказать про техническую составляющую фильма. Мне очень нравится как Михалков снимает общий план, насколько качественная картинка в кадре, сколько задейственно людей, костюмов, техники! Видно что потрачено много денег, но фильм этого стоит!

Приятно что в фильме играют молодые и пока малоизвестные артисты, режиссер дает им дорогу в жизнь.

Спасибо за фильм, три часа на одном дыхании, полностью погружаешься в картинку, в ту эпоху, вместе с героями испытываешь все чувства!

Опасалась смотреть, так как рассказ Бунина люблю. Но переживать от испорченного Бунина не пришлсь. Потому что Бунина там не осталась, весь стёрся Михалковым. Чушь, но исключительно михалковская, Иван Алексеевич чист.

Было заявлено, что фильм якобы является экранизацией «Солнечного удара» и «Окаянных дней».

«Солнечный удар», растянутый почти на три часа, ударом быть перестаёт. Нет удара, нет вспышки, нет короткого мига, осветившего жизнь. Это Бунин со всякими «вспышками» мелочится, а Михалков и длинную предысторию придумает, и дальнейшую жизнь героя покажет. А что впечатление теряется, так не затем Михалков фильм снимал. На что ему впечатление, если есть идеология, которая лезет почти из каждой фразы все три часа?

Ещё более непонятно, кто и по какой причине назвал это окранизацией «Окаянных дней». Или всё, что о крушении старого мира и начале эмиграции, для Михалкова «Окаянные дни»?

Несмотря на то, что события фильма от книжных далеки, почти всё угадывается за минуту-другую до того, как отобразится на экране. Стоит только главному герою, получившему от фокусника новые часы, приехать в городок на Волге, где все окают, как я уже вспоминаю окающего комиссара Георгия Сергеевича с его часами и жду, что скоро появится какой-нибудь мальчик Георгий. И точно, героя весь день водит по городу Егорий. Стоит офицеру коснуться коляски, как я понимаю, что коляску сейчас пустят по лестнице — должен же Михалков показать, что помнит Эйзенштейна. И всё в таком духе.

Единственное, чего не угадала: когда герой нырнул с берега в Волгу, я подумала, что в момент, когда баржа начнёт тонуть, этот момент повторится как последнее воспоминание (кажется, такое называют флешбеком). Не-а, не повторилось.

Режиссёр отчаянно проталкивает идею, что вся причина бед и крушений в образовании: мальчику рассказали про теорию Дарвина и на один день показали, как живут господа. А ничего не знал бы, жили бы хорошо.

Причём всем уже понятно, куда клонят авторы, уже раз про этого Дарвина сказали, второй напомнили. Но нет, нужно повторять до бесконечности, изображать картинное изумление («Это выходит, и царь-батюшка от обезьяны»), да ещё напомнить в конце, чтобы самый глупый зритель проникся великой идеей. Какие там намёки и смысловые тонкости! Каждую мысль нужно разжевать и повторить раз двадцать, а то вдруг не поймут.

Идеология пронизывает всё. Все герои у Михалкова чётко делятся на плохих и хороших, причём изображение достоинств или недостатков геря примитивное, карикатурное, проще только ярлычок на лоб наклеить. Хотя бы минималной логики характера нет и не предвидится.

Как показать плохого? Сделать его смешным. Юмор на уровне: «Ха-ха-ха, он говорит по-русски с акцентом, как смешно».

Плохой фокусник нечаянно сломал часы героя, а потом в ресторане карикатурно напился, карикатурно начал объяснять герою, что его место не здесь, а в конце всхлипывает: «Россию жалко». Какого чёрта тот, кому жалко свою страну, будет уговаривать человека, которого он считает порядочным, переехать в другую? Что за бред? Но Михалкову логика не нужна, нужно обозначить смешного и плохого.

Ротмистр-нацист, который постоянно устраивает истерики по малейшему поводу, ругается, что судьбу офицеров решают «мадьяр и жидовка» и что в своё время мало вешали на реях — хороший. (Кстати, почему слово «истеричка» есть, а мужского аналога для него нет? Героям Михалкова подошло бы). Полковник, который говорит ротмистру, что взгляды черносотенцев русскому офицеру не к лицу — плохой, он обязательно окажется доносчиком. И другой хороший и правильный михалковский герой задушит доносчика удавкой и будет произносить прочувствованные монологи о том, какая плохая русская литература, «сто лет себя *** поливали».

Михалков неуклонно подводит к тому, что если сломанную руку много хвалить, говорить, какая она правильная, прямая, ровная, не обращать ни малейшего внимания на перелом, то перелома и не будет. Наши руки — самые целые руки в мире!

Не нужно ни Гоголя, ни Чехова, ни Бунина — нужен один Михалков, который всё за них допишет идеологически верно.

Вот только интересно, понимает ли сам Михалков, к чему он таким образом ведёт. Задумывается ли, что останется, если вот это самое «вредное» и «плохое» забыть, а оставить только «ура»? Что у нас тогда за культура будет? Или всерьёз считает себя столь великим, что ни Пушкина, ни Толстого не нужно?

Еще в детстве, впервые прочитав роман «Жизнь Арсеньева», написанный Иваном Буниным, я был поражен. Какая красивая речь у героев этого произведения! Как не хватает подобных диалогов в настоящее время, когда большинство людей разговаривают на грубом, пошлом и включающим минимальный запас литературных слов языке. Недаром написанное Буниным сравнивают с музыкой, а между его описаниями пейзажей проводят параллели с японскими хокку и творчеством художников-импрессионистов.

Безусловно, книга «Окаянные дни» не является светлой, как роман «Жизнь Арсеньева», за написание которого он и получил Нобелевскую премию (это мнение самого Ивана Бунина). Но почерк автора в обоих этих произведениях похож: точность, правдивость, а в некоторых моментах — беспощадность. Главная ценность для читателей «Окаянных дней» в том, что Иван Алексеевич Бунин был свидетелем тех трагических событий, которые описаны в книге. А подтверждением правдивости является то, что данное произведение было запрещено большевиками.

Недаром Никите Михалкову потребовалось много лет, чтобы написать достойный сценарий по этой книге, а впоследствии снять замечательный фильм. Ведь в настоящий момент дневниковые записи «Окаянные дни» можно свободно прочитать, а соответственно обмануть не правдивостью и фальшью вдумчивого читателя и зрителя вряд ли удастся. Книгу я успел прочитать задолго до выхода на экраны картины «Солнечный удар», а поэтому категорически заявляю: фильм удался. И это на фоне того, что эту картину много критикуют, да и в различных рейтингах она занимает небольшие показатели.

Вообще, тема, связанная с офицерами, очень близка Никите Михалкову. Достаточно вспомнить то, что он как актер играл и офицеров Советской Армии, а также и защитников Родины времен Царской России. А в каких условиях рос будущий мастер кино? Папа поэт, мама художник, старший брат режиссер и т. д. А значит присутствовал при разговорах и сам в них принимал участие. Поэтому ему и удалось столь гармонично снять фильм о тех далеких от нас временах. Не хочу обидеть многих современных режиссеров, но им бы подобное не удалось. А может и выливается столько желчи на этот фильм не только от некоторых зрителей, а и критиков и других представителей кино индустрии, что ими движет банальная зависть?

Для того, чтобы научиться быстро пробегать сто метровую дистанцию, требуется, в том числе, проводить забеги с более сильным напарником. Ты будешь в этом случае тянуться за ним, а впоследствии, после упорных тренировок, сравняешься с ним по классу, а возможно и лучше станешь. Так и когда кто-то имеет желание обогатить свою литературную речь, а при этом еще и историю лучше узнать, следует смотреть такие фильмы, как «Солнечный удар». И книги хорошие читать.

10 из 10

За что ругают Михалкова? Казалось бы, такой именитый режиссер, а на каждую картину найдется с десяток критиков, которые скажут — плохо. Может быть, ругают, потому что слишком хорошо? Или потому, что не понимают? Потому что в целом, как мне показалось, снято и красиво, и интересно. Ну да, затянуто. Но все 2 часа 50 минут мне не было скучно. Думала, выключу через полчаса, но я досмотрела до самого конца. Актеры играют хорошо. Мелочи в фильме играют далеко не последнюю роль.

Поручик. Наивный, ветер в голове, легко отдающийся сиюминутной страсти, затуманившей его голову. Героиня — типичная бунинская барышня. Но мне она не показалась такой невинной, чтобы заканчивать так, как она закончила.

Мальчик Егорий — яркий образ, за которым доставляло удовольствие наблюдать.

Офицеры. Режиссер показал нам разные лица, чувства и эмоции брошенных на произвол судьбы офицеров, которые не смогли отстоять свою Родину. От молодого юнкера, до полковника. Все они стоят на перепутье, ожидают эмиграции. Есть и такие, кто не хотел бы уезжать. Но как иначе? И как все это случилось?

В фильме мы видим очень яркий контраст, который режет глаз. Россию старую, ушедшую, оставшуюся в воспоминаниях в виде теплохода «Летучий», который плывет по Волге-Матушке, захолустный городок Поволжск с цервушками и монастырем. Россию новую, суровую реальность для всех несогласных, с советской властью. В ней от былой роскоши остались — кровь на листке из книги.. Убитый Павлин, хоть и пишут, что плагиат. О, а кто не плагиатит? Коляска, считающая ступеньки. То немногое, что предстает зрителям от той России.

Зачем Михалков показывает так долго газовый шарфик, который все никак не могут поймать? Возможно, это тоже красивая ассоциация. С той же ушедшей России, и немой ответ на вопрос — а как это сучилось? Вот если бы шарфик не удержали, это было бы интересней. Но и поймал ее не офицер, а ребенок — будущее России. Или другое. Так же бы храбро сражались молодые офицеры за Родину, как бегали за женской юбкой. И как все это случилось?

На фоне тех развалин их, офицеров российской армии, для которых еще сложно принять слово «бывший», пытается объединить юнец с немецким фотоаппаратом. Последний раз собрать, оставить след в истории. Что в этом плохого, казалось бы? Но и здесь собраться вместе не дают.

Красоты неописуемой маленький городок на Волге, где снимали сцены с поручиком и мальчиком.

Отдельное спасибо за сцены с Землячкой. Пожалуй, среди серой и потерянной России, нам показанной, самый яркий персонаж среди той серой России.

Рекомендую смотреть этот фильм тем, кто, изучая историю Российской империи, хоть раз задавался вопросом: как все это случилось?

И тем, кто любит при просмотре фильма обращать внимание на мелочи, и проводить какие-то ассоциации и аллегории. Этот фильм Никиты Сергеевича заставил о многом задуматься.

6 из 10

Время — тот талант, который более всего влияет на судьбу человеческой жизни. «Солнечный удар» Михалкова не попал в шорт-лист американской кинопремии «Оскар». Сам мэтр ставит этот факт в зависимость от политических процессов в мире, от отношения Америки и других западных стран к России. То есть, связывает его с текущим моментом времени и мировой истории. И тут время выступает самостоятельным актером, оказывающим влияние на все, что бы не происходило в мире: успех картины о России, которой больше нет или какой нибудь вид спорта, например, который есть.

В самом деле, — время, пожалуй, главный предмет этого фильма, а нельзя сказать персонаж, лишь потому, что у него сотни и тысячи персон растворенных в конкретный момент действия.

Михалков делает попытку опредметить время. Он вводит в ткань сюжета такую вещь как часы и раздает их разным лицам, а мы наблюдаем, как по разному они распоряжаются своими часами. Один будет беречь их всю жизнь у сердца и, кто знает, возможно, это спасет ему жизнь, а другой — вручает их слепому случаю, даже ставит в зависимость от сиюминутных интересов жизни. Как может сказаться подобное пренебрежение?

Впрочем, действующие герои, только отражение той глобальной действительности, которая служит фоном перипетиям их мимолетной, в категории времени, жизни. Хотя, продолжительность человеческой жизни не имеет значения для отображения правды, как не влияет на отражение и размер зеркала. Небольшой осколок способен отразить действительность не менее верно, чем целая галерея из зеркал. Поэтому, даже в небольшом жизненном эпизоде, можно искать следов целой эпохи.

Но если зеркалу для реалистичности и правдивости важно не иметь кривизны, то для художественной картины необходимо мастерство самого художника. Тут фильму повезло. Главным его художником остается Бунин И. А., хотя Никита Сергеевич не мало поспособствовал в соавторстве с ним. Надо сказать, что работая над образом большевиков (действие делится на предреволюционный период и революционное время 20хгг), Михалков весьма обкрадывает Бунина. Каким образом?

Дело в том, что Бунин ненавидел большевиков всеми фибрами эмигрантской души и никогда не примирился с ними. Если некоторые из русского эмигрантского движения по разному относились к Советской России и, в частности, к фигурам Ленина и Сталина, — признавая за ними определенные заслуги и вообще, имея смешанные чувства в этом отношении, — то Иван Алексеевич никогда не сомневался в демоничности поименованных лиц, как и в целом в большевизме. Ленина он считал зверем, уродом и «нравственным идиотом» от рождения, которого идиотизм и уродливость вовсю проявились в кровавой революции.

Впрочем, Бунин был далеко не одинок в подобной ненависти. Известно, что другой русский писатель эмигрант Д. С. Мережковский, даже выступил по радио в Италии с призывом очистить Россию от большевизма, когда Гитлер нарушил пакт о перемирии и вторгся в СССР. Чего ему так и не простили до сих пор. Бунин же не был столь категоричен в средствах «очищения» Руси и вовсе не симпатизировал фашистам. Напротив, известно, что скрывал на своей вилле евреев и вообще, проявил себя более трезвым и проницательным как человек и как писатель. Но вернемся к фильму.

В отличие от Бунина, Михалков не пытается демонизировать своих большевиков, напротив, они выглядят совершенно обычными людьми, даже могут вызывать сочувствие. Женщина-комиссар, еврейка в кожанке — женственна и симпатична; подчиненный ей обожатель — коммунист из иностранцев, зовет ее богиней; а она, стараясь соответствовать грозному облику богини Возмездия, женщине воительнице, непрестанно срывается в голосе и эмоциях, явно не вытягивая эту роль. Слишком красива, слишком женственна.

Другой красный командир, является тем, о чем я говорил в начале. Он жертва времени, времени в целом и времени частного, — как результат роковой ошибки другого персонажа, — главного героя, белогвардейца-поручика.

Что делает с человеком страсть, на что он идет, когда идет на поводу низменных желаний, когда презирает вечное и отдается моменту? «Как всё это случилось?» — станет спрашивать он потом. И не просто так теряет нательный крест и неспроста эта потеря приводит его в Храм. Судьба дает второй шанс — покайся, потрать что то на Церковь, но нет. По следам страсти, как пес возвращается на блевотину, так человек, чувствуя внутреннюю пустоту, пытается заполнить ее не благими делами, а не менее пустыми призраками: он жалеет себя, лелеет грезы и тратит сбережения на то, чтобы продлить агонию пустоты.

Что за удовольствие — проведя безумную ночь, которая не обещает будущего, но столько крадет у каждой минуты настоящего; чувствуя себя постаревшим лет на десять и уже навсегда потеряв предмет своей страсти — продолжать наслаждаться мукой воспоминания, вдыхать запах уже опустевшей комнаты и жизни, бежать за вчерашним днем в другую сторону… Но кто этого не испытывал в своей жизни? И эта мука, эта истома, остается как боль и сладость невозвратно ушедшего. Ничего не обещая, просто живет своей жизнью в сердце человека и не уходит.

Надо повториться, что личная драма героев — служит лишь отражением целой эпохи, которая видится столь же бессмысленной, столь же тяжкой и болезненной. Вызывая подобные ностальгические настроения, эта эпоха, будто ничему нас не учит. «Как всё это случилось?», «Зачем все это. Мы — зачем?» Своими руками мы ставим себе ловушки, крадем свое время и чужое, не желаем исправлять ошибок и брать ответственности. Пусть кто то другой, пусть так и будет, само пройдет как нибудь. И вот еще: во всем виноваты либералы и евреи, виноваты чиновники и попы на мерседесах, виноват Царь и Чарльз Дарвин. Не виноват лишь «Я» один, потому что не виноват никогда, потому что «Я» — это вообще сакрально и может быть только жертвой чужих козней, интриг и злой, несправедливой судьбы.

Если смотреть фильм внимательно, — а он довольно длинный, — проникнуться и пытаться его «читать», то без сомнения, что он доставит массу этического и эстетического удовольствия, вместе с пользой, что немаловажно. Советую всем.

9 из 10

Признаюсь, что я не очень люблю произведения Ивана Алексеевича Бунина. На мой взгляд, многие его истории либо затянуты, либо пошлы. Рассказ «Солнечный удар» относится ко второму. Поэтому я крайне скептически относился к новости о том, что Никита Сергеевич собирается снять по нему фильм, особенно после «впечатлений» от «Утомленных солнцем». Однако, мне было интересно, как у режиссёра получится снять длинный фильм по коротенькому рассказику. Результат не просто превзошёл ожидания, а заставил меня склониться перед создателями этого шедевра.

Огромную роль в этом сыграл тот факт, что сценарий-гениальное сплетение «Солнечного удара» с «Окаянными днями»-дневниковыми записями самого Бунина.

Почему гениальное?

Мы видим 2 совершенно разных мира: яркое и беззаботное прошлое(Солнечный удар) и серое, суровое и жестокое настоящее (Окаянные дни). Наблюдая за жизнью главного героя, невольно понимаешь, что это не только его история-перед нами история России. Причём взята самая трагичная глава России.

Пример: этот вопрос — «Как всё это случилось?» — вечный вопрос, нерешенный историками, вопрос, как такая могучая держава с высокими культурным и экономическим развитием, с образцовой армией, офицерами, для которых понятия долга, чести были превыше всего, истинная русская интеллигенция, для которой отечество-не пустое слово, как такая держава смогла себя отдать на растерзание вандалам?

Крайне противоречив второй главный герой — Егорий. Много есть версий, что в финале за чувство овладевает им:безразличие и гордость от победы, типичные для красной стороны, сопереживание и осознание всей несправедливости происходящего? Я думаю, что Егорий — кто-то вроде просветителя из эпохи Нового времени. Его идеи схожи с их идеями, поэтому он симпатизирует революции, но вместе с этим он

остался человеком, настоящим человеком, благородным и справедливым. А финал-понимание ужаса, в которое он ввязался и уже не может из него вылезти. Даже честь отдать Егорий не позволяет себе, потому что новая идеология презирает всё,что как-то связано со старым.

Любовная линия — шикарна. То, что пошло у Бунина, у Михалкова — красиво. То, что мимолётность у Бунина, у Михалкова-любовь. Почему любовь? Потому что именно эту ночь вспоминает поручик в суровом настоящем, именно этот «солнечный удар» согревает его.

Умное кино для умного человека.

Удивила актёрская игра. Для многих это первая роль, но как она сыграна! Каждый выложился, показал то, что должно

Эффекты там, где они нужны (Например с коляской, где необходимо замедление, оно добавляет эмоций сцене).

Очень эмоциональный фильм, заставляющий задуматься. Трагедия, которая не оставит равнодушным ни одного человека, который знает историю и умеет анализировать. Для меня фильм трагичен вдвойне, потому что падение Белой Гвардии в моих глазах-одна из величайших трагедий в мировой истории.

Не ждите баталий, не ждите постоянной активности (фильм покажется вам затянутым, но каждая пауза что-то значит, она внесена в фильм не просто так). Если вы хотите развлечься, то не стоит даже начинать смотреть, потому что фильм серьёзный. Главное при просмотре-понять, спроецировать и вынести для себя определённые уроки. Тогда он вам понравится.

Бесспорно, лучший фильм России за последние 15 лет и один из лучших в истории российского кинематографа вообще.

10 из 10

Во времена СССР позиция была определённая — красные положительные, белые отрицательные. Война была тяжёлая, но наши победили и это вызывало гордость. Однако позже ветер перемен самым невероятным образом перевернул всё с ног на голову. В тренде стало «покаяние», изливания на историю своей страны помоев и горькие стоны о «Той России, которую мы потеряли».

Исторические фильмы смотреть стало невыносимо от той примитивной интерпретации событий и людей. Белые, все как один, превратились в благородных эльфов средиземья, преисполненных честью, отвагой и любовью к Родине. Красным же досталась роль мордорских орков, жестоких ублюдков, топящих Россию в крови и человеческом мясе. Вот как-то так.

Ну а поскольку Никита Сергеич всегда держит нос по ветру — ожидал очередной «шедевр». Но был приятно удивлён. Белые тут не такие уж Леголасы с Арагорнами, как могло бы быть, ну и красные — не Ганибалы Лекторы, принимающие по утрам ванны с кровью белогвардейских младенцев.

Что ж, царская Россия тут именно такая, какая существует только в воображении современных монархистов, никогда в этой России не живших. Такое сказочное пасторальное место, где всегда лето, Солнце, церквушки, речушки, икра с осетриной и шампанским, прекрасные дамы в шляпках на белых пароходах, стройные офицеры в красивых мундирах. И вальсы Шуберта, и хруст французской булки.

Так вот эта часть мне понравилась намного больше. Да, сказка. Но а почему бы и нет? И не считая некоторых затянутых эпизодов, и некоторых — не пойми вообще для чего (такие, как прыжок с холма в реку или вся линия провинциального фотографа) — смотрится легко и интересно. А если принять идею, что это всё воспоминания, за годы отполированные и приукрашенные, где всё неприятное стёрлось (как часто и бывает с хорошими воспоминаниями) — то всё встаёт на свои места. Да и в принципе — какая-то часть так и жила. Легко и беззаботно. Ничтожный процент против 90% остального населения — бесправных и не имеющих почти никаких шансов на достойную жизнь рабочих и крестьян.

Из внутренних звоночков, вставленных Михалковым в этот дивный 1907 год, понравился только один — короткая сцена, где измученные неподъёмными мешками женщины-грузчики, под надзором крепкого холёного мужика — помещика или его управляющего, разгружают баржу. И абсолютно равнодушный ко всему этому, проезжающий мимо главный герой. Для которого это норма и в порядке вещей. Ни Дарвин, ни жадный священник, ни фокусник-марксист — это всё отношения к краху той России не имеет. А вот эта сцена — да.

Про плен уже в 1920 — не знаю, этого ли эффекта хотел добиться Михалков, но по ходу просмотра этой линии ты просто чувствуешь — вот почему выиграли красные. В противовес рефлексирующим белоофицерам, без конца расспрашивающим другу друга — как же это всё случилось? Чистоплюям, которых волнует — грамотно ли они написали в карточке свои данные, и что не имеют визиток на французском — и это тогда, когда страна разрушена почти до основания, красные тут — сила, решительная, действующая, не распинающаяся на никому не нужную сейчас философию. Белые хотят уничтожить красных, а красные хотят строить Россию заново. Вот это и есть то принципиальное различие, которое перевесило чашу в сторону советов.

Что не понравилось совсем — это конец. По финалу выходит, что, в принципе, хороших парней, и уже безобидных большевики казнят. А потому, что просто они большевики, а значит любители жестоких и бессмысленных расправ.

Реальная же история несколько иная. Гражданская война вообще очень и очень неоднозначная. Кровавые большевики еще весной 1918 года арестовали многих видных в будущем политических и военных лидеров белого движения. В том числе и Врангеля. Но очень скоро отпустили всех под честное слово не воевать против советской власти. Чем им в итоге это вылилось — известно. Конкретно по Крыму — там власть менялась от красных к белым и обратно несколько раз. После второго пришествия большевики протянули руку сдавшимся или просто оставшимся на территории белым — не проводили никаких репрессий, амнистировали всех, организовали органы власти и управления и стали разрабатывать программу мирной жизни с восстановлением хозяйства. Т. е. собирались жить и вместе строить страну заново. Но когда власть снова сменилась и пришли белые — все те, кого простили и амнистировали — с радостью примкнули к Деникину и устроили знатную резню. Выкашивая под корень большевиков, и всех им сочувствующих. А так нынче любимый всеми либералами крымский красный террор начался только после третьего захвата большевиками власти, и почему они глушили всех белогвардейцев — объяснять уже не нужно. Как и то, что если бы выиграли белые — на барже кататься поехали бы красные вместе с толпами просто попавших под подозрение.

Делается упор на Землячке и Бела Куне. Да, были такие. В смутное время всегда выплывают такие личности. Но на каждую Землячку с Бела Куном со стороны белых приходился свой атаман Анненков и генерал Денисов. Почитайте про этих образованных и культурных людей, отмеченных многими белогвардейскими наградами. Это были такие садисты и маньяки, что Землячка вам покажется просто гимназисткой. Можно ознакомиться с воспоминаниями иностранных генералов-интервентов, или даже белых лидеров, типа Шульгина — все они отмечают чрезвычайную жестокость белого движения. К Концу войны не осталось практически ни одного крупного командира, ни одного военного подразделения, не запятнавшего себя грабежами, разбоем и убийствами мирного населения. И эти пленные офицеры ещё вчера сжигали и вырезали целые деревни, не жалея ни женщин, ни детей — только за одно подозрение в сочувствии большевикам. Потому, когда Врангель бежал в Турцию — он прекрасно понимал, что сделают с тысячами оставшихся офицеров. А крымскому народу жалеть своих вчерашних палачей особого смысла не было. Безусловно, были среди них и нормальные честные люди, как и у красных, которые этим не занимались, и хотели блага для России, но когда колесо революции раскручено на полную силу — оно начнет перемалывать всех без разбора.

Фильм этот — субъективный взгляд белого офицера, тоскующего по былым денькам, и так и не смогшего понять — что же этому народу треклятому было нужно, что вот такое случилось? Что же их не устраивало — ведь шикарно жили.

Так что может быть, когда-нибудь, у нас снимут сильное, объективное и глубокое кино, полностью стряхнувшее с себя мифологию и предвзятость, но Солнечный удар таким не стал. Хотя посмотреть его можно.

6 из 10

Кажется, почти за 50 лет режиссёрской карьеры Никите Михалкову пора и утомиться на солнце собственного величия, но пока светоч российского кинематографа способен вызывать у зрителя тошноту и головокружение, он готов раздавать свои фильмоудары любому зазевавшемуся. На сей раз под увеличительную линзу пафоса попала проза Ивана Бунина — да и выгорела дотла, оставив после себя лишь знакомые имена и названия.

Михалков — что безнадёжный школяр, из всех определений о писателе усвоивший только «великий» и «русский». Белым мелом на чёрной доске кинополотна усердно выведено «революция» и «любовь», и Никитушка рифмует их неистово, непременно чтоб с кровью, словно зря произведения классика по ночам от руки переписывал. Пятистраничный рассказ растягивается на три утомительных часа, пока режиссёр пытается связать воедино две сюжетные линии: белогвардейцев, пришедших подписывать капитуляцию перед самопровозглашённой Советской властью, и неких дворян, уплывающих в солнечную даль на белом пароходике. И если поначалу в подобном параллельном повествовании можно заподозрить горькую тоску по дням минувшим, уже к середине становится ясно, что Михалков вслепую шарит камерой по палубе «Летучего». Он не знает «всю эту мощь, сложность, богатство, счастье», которые Бунин умещал в пару строк, из-за безвозвратной утраты которых болел всем своим существом, находясь на сломе веков. Где у поэта элегантная недосказанность, у громкого оратора — приземлённые факты. Тонкий эротический сюжет раздувается до масштабов всероссийской трагедии, а кокетливо молчащие детали вырастают в крикливые — непременно всеобъемлющие — метафоры. Творческий союз Михалков-Бунин несуразен и — что самое страшное — очевиден в своей уродливости.

Но даже если уйти от сравнений и позволить режиссёру некую свободу кино-слова, «Солнечный удар» покажется глупой, напыщенной и откровенно скучной историей. Все сцены «серого большевистского настоящего» требуют тщательного монтажа: совершенно незачем было по двадцать минут вглядываться в растерянные, отупевшие лица бывших офицеров, чтобы передать их обречённость. Рефреном повторяющийся вопрос «Как же всё это случилось?» хорош, но только зря сотрясает воздух — ни ответа, ни даже намёка на него услышать так и не удастся. Коляска с «реликвиями» прошлого, мерно падающая вниз по лестнице и опрокидывающаяся в огонь, пусть не самая изобретательная цитата, но всё же — как метафора — имеет право на жизнь. В целом же, видно, что Михалков чувствует себя не в своей тарелке: мужчины с усами и в кителях здесь не бросаются на амбразуру, не бегут впереди паровоза и даже не испражняются с самолётов. Развернуться «мастеру» негде: видимо, за двадцать семь лет подготовки к съёмкам он так и не нашёл у Бунина ни одной экшен-сцены о войне. Поэтому заготовил свою, душещипательную и абсолютно вымышленную, на самый финал.

Впрочем, сказка — ложь, да был бы в ней намёк. Стадо беспогонных офицеров, канувших в Лету, жалко меньше, чем зазря потопленную баржу. Сколько бы миллионов — и каким бы образом — их ни погибло, трагедия народа эмоционально воспринимается только через трагедию конкретных людей. Именно на это рассчитывал Михалков, раскрывая второй пласт повествования: воспоминания белокурого поручика о жарких летних ночах, кисейных шарфах и ниспадающих локонах. Не терпящий полутонов и иносказаний, режиссёр снова оказался в непривычной для себя ситуации. Сюжет, так и просящийся в руки Линклейтера (часть четвёртая, «Перед революцией»), упростился до пустой интрижки: они встретились на палубе и раздели друг друга взглядами, чтобы потом сойти на неизвестной пристани и раздеть друг друга по-настоящему. За три часа они произносят не более десяти слов, а всё остальное время тупо таращатся друг на друга и попадают в нелепые ситуации. Ни с того ни с сего полуэротическая история превращается в цирк: мальчик Петенька веселит всех звуками своего кишечника, незадачливый поручик гоняется по всему пароходу за шарфом, а две девицы пытаются заполучить автограф псевдо-Чехова. И всё это было бы уместно в какой-нибудь комедии о высоком блондине в чёрном ботинке, но перед нами — на минуточку — воспоминания о былой любви посреди апофеоза войны. Стоит ли удивляться, что сцена физической близости здесь передана через фрикции моторных поршней и эякуляцию потекших кранов? Михалков не знал, чем прикрыть срам, и даже не догадался позаимствовать у Бунина прекрасную в своей двусмысленности пейзажную лирику.

Финал картины, вместо того, чтобы связать временные пласты плотью и кровью, оборачивается каким-то донельзя житейским анекдотом о неблагодарном мальчике Егорие, превратившемся в — «Что ж я? Что Илья, то и я» — душегуба. И ради подобного плевка в лицо воистину не стоило терпеть духоту художественного пространства и слепящий пафос Великого Светила Российского Кинематографа.