Рецензии

Так получилось, что в один день мною было прочитано «451° по Фаренгейту» и просмотрен этот театральный фильм. Смысл произведения Р. Брэдбери, на мой взгляд, в ценности творения, будь это книга, картина, кино… А ценность заключается в значении, содержании того, с чем соприкасаемся впоследствии мы — читатели, зрители, открывая что-то новое для себя или переживая забытое старое. И чтобы этот контакт произошел, нам необходимо поверить в искренность автора, делящегося чем-то сокровенным с нами.

Для меня «Солнечный удар» — это своего рода издевательство, пустой набор кадров. Если судить о Советском времени по книгам и фильмам, то тогда всё было настоящее, актеры настолько вживались в свои роли, что и не малейшего намека не было на фальшь. Может быть, душою и разумом люди были чище.

Что до нас хотел донести режиссер… какие выводы мы можем сделать… Красные — плохие, неверующие, жестокие, беспринципные люди. Белые — хорошие, благородные, образованные, интеллигентные по большей части. Религия и царь только могут спасти страну, необходима конституционная монархия, никакого коммунизма и демократии, равенство — утопично, элитарное устройство общества — реально.

А как же любовь… дружба, преданность, доверие… Зачем людям искренние чувства, когда можно их заменить поверхностными, мимолетными порывами, отупить животными рефлексами.

О чем эта кинолента, о летящем шарфике, издающем волшебный звук, о жизни в грезах, воспоминаниях, а настоящее наше определенно трагично, где же свет в конце туннеля, надежда на лучшее… Пока снимают такие «философские» фильмы, страшно подумать, что будет дальше.

3 из 10

Давно хотел увидеть фильм, тем более, что чту Бунина. Нахожу в нем ту русскость, которая несмотря на весь космополитизм и современное западничество заставляет «держаться корней».

Фильм длинный (три часа), но красивый. Кажется, что частично снимали где-то на Клязьме. В фильме две линии: любовная дореволюционная и страница гражданской войны, когда в Крыму Белые сдались в плен. Как только услышал имена Бэлы Куна и Землячки — понял, чем закончится эта страница. Во Владимире есть улица этого венгерского большевика. Заслужил он судя по всему. Далее можно написать абзац на эту тему, но пускай каждому придут свои мысли. Вспомнил, что мой отец читал в одном из литературных журналов о Розалии Землячке, и вспомнил, как она закончила жизнь. Узнаете и скажете по-буддистки: карма.

Чувствуется большая тоска Михалкова по дореволюционному времени, российским просторам, стабильности, которая была до первой мировой. Сейчас то время, когда можно тосковать и снимать кино. Понятно, что так было не всегда. Тосковать по благородным «Белым» аккуратно начали в СССР в 60—70-е: «Адьютант его превосходительства», «Белое солнце путыни», «Служили два товарища», «Бег», «Неуловимые мстители». Сейчас Михалков вообще не популярен, особенно в либеральном лагере. Конечно, в «Утомленных солнцем 2» палку он перегнул. Но столько вокруг критиков компетентных, что инстаграм всех не вмещает.

Дневник Бунина «Окаянные дни» в свое время произвел такое сильное впечатление, что на 3-м курсе университета пытался спорить о чем-то с преподавателем. А он мне сказал: Сереж, давай без эмоций. Еще я по молодости спросил его: Виктор Алексеевич, а вы за кого: за красных или за белых? Он мне ответил, что выбирать можно было в 17-м году, а сейчас — это уже только разговоры. И все правильно сказал.

В тандеме с Буниным и творить легче. Признанный классик, нобелевский лауреат и судя по всему близкий по духу и взглядам человек. Фильм затянут, но я не был бы против того, если бы он шел и четыре часа вместо трех. Картинка профессиональная, кресло удобное — погружение полное. Само собой, что Михалков хотел нам донести свою какую-то идею: государственно-охранительную, но если она не нравится, то в фильме можно найти и другую свою идею. Что поделаешь: в силу своего воспитания и происхождения Никита Сергеевич стоит на своих позициях. Нравится — не нравится, а фильм есть, и позиция есть. И не могу я его упрекнуть в том, что не любит он свою страну. И уверен я, что из страны он не эмигрирует и в то же время я ни в коем случае (в отличии от к примеру, Прилепина) не осуждаю тех, кто покинул страну после революции.

От просмотра фильма хуже не станет. Образы, мысли, картины природы и быта не оставят равнодушными. А если оставят, то ждите очередной фильм по комиксам Марвел. Брат вот распереживался из-за белых офицеров и всей смуты того времени и решил, что надо непременно водки выпить, как это не раз смачно делали в фильме.

8 из 10

Не понимаю!

Не понимаю, как этот вроде бы неглупый, и еще не так давно талантливый, человек, может мало того, что снимать такой неумный, тяжеловесный и бездарный бред, но и не чувствовать, не понимать своего идиотского положения. В который раз приходит мысль, что можно ведь было тихо, по соловьевски (бывший советский режиссер), или, если хотите, как старичок Иван Иванович из «Механического пианино», выпить стопочку и баиньки. Так нет же, подавай достоевщину, обязательно надо вазу прилюдно разбить, причем не один раз, а несколько!

Но по порядку. Итак, идея автора. Михалков не раз признавался, что идея фильма по рассказу Бунина пришла ему 38 лет назад. Что ж, 2014 -38, получаем 1976г. Открываем фильмографию: 1974- «Свой среди чужих», 1975- «Раба любви»… Кто не помнит, в первом фильме благородные красные командиры противостоят алчным подлым белякам; во втором, так же напоминаю, белая сволочь как раз занимается тем, что не фотографирует врагов, а расстреливает и вешает, а замечательные красные вместе с художественной либеральной интеллигенцией с ними борются и от них страдают… И я вас спрашиваю, если только человек не страдает раздвоением личности, что он должен был снимать по «Солнечному удару» Бунина? Молодой офицер РККА едет в отпуск после боёв с остатками белогвардейщины или басмачами и встречает молодую партийку или комсомолку, замужнюю, члена профсоюза, но порыв страсти, смятение чувств, солнечный удар, в конце концов, и… Скажете, издеваюсь, слишком вольно фантазирую? Но, позвольте, вся история бурного романа Михалкова с властью: Руцкой, Ельцын, Медведев, Путин — говорит, что режиссер, как бы помягче сказать, влюбчив что ли, слишком увлекается. И солнечный удар поражает его раз за разом. Т. е. с огромным трудом верится, что в 1976г. ему грезился именно финальный вариант, и что то подсказывает о возможных иных вариантах, с модификацией кто кого расстреливает, вешает или топит.

Далее, собственно, о самом рассказе Бунина. А он то при чем? История без начала и конца, порыв страсти, именно солнечный удар. История могущая произойти и с гражданским молодым человеком, и с офицером РККА, НКВД- с кем угодно. Её то зачем лепить, причем безжалостно коверкая сам дух бунинской прозы, шепот заменяя криком?

И этот офицер, вспоминая бурный и столь короткий роман, непрерывно бубнит: «Как мы это допустили? Как это произошло?!» Т. е. вспоминать роман он может, как самое яркое событие жизни, но при этом бормотать говорухинские восклицания??? Не верю!!!

Да и потом, а что, собственно, предлагается?! Вместо фотографий -расстрелы и пеньковый галстук?! Так сам же Михалков подробно и талантливо рассказывает в «Рабе любви» чем это заканчивается. Всех не перевешать!

Про «Окаянные дни» я вообще молчу. Случись Бунину быть нашим современником, сам Михалков мог бы оказаться персонажем новых дневниковых записей, чтобы потом, позже, кто то мог воскликнуть: И как же мы до этого допустили?!

Теперь о реализации сценария, сюжета. Столь топорной игры актеров мы давно не видели. Ощущение, что Михалкова окружают лишь те, кто боится ему возражать, и таких среди талантливых людей всё меньше и меньше. И если первые фильмы Михалкова были лучшими ролями великих актеров, то в последних прослеживается полная деградация. Неестественный отбор, если хотите, прямо по Дарвину. Выживает слабейший, кто не противоречит барину.

Сам сценарий ужасен. Даже трудно определить -что ужаснее- он или режиссура. То внимание уделяется нелепым, проходным эпизодам; то мы слышим слова Михалкова из его «Бесогона» вложенные в чужие уста; то дичайшая постельная сцена (любовной или эротической -язык не поворачивается назвать); то нелепая концентрация на идеях Дарвина (здесь прослеживается подсознательное неприятие человека, кичащегося своим происхождением, и не понимающего, что можно произойти от обезьяны, а можно от царского постельничего, но не это определяет его дальнейшее развитие).

И последнее. После непрерывных «Утомленных» казалось, что хуже уже некуда. Оказалось, есть. Это реальное открытие после просмотра фильма.

Фильм сплошь состоит из штампов, много раз виденных, начиная от пресловутой коляски на лестнице и кончая персонажем «восторженный юноша» (см. пленный фигурист-фотограф). Беда совсем с фантазией у режиссера, увлеченного чем угодно, только не художественной стороной проекта.

Страшно затянутый фильм с претензией на лиричность и ностальгию по ушедшей навсегда эпохе — а Михалков и не скрывает своего положительного отношения к поздней Империи со всей ее атрибутикой — не берет за душу. А между тем в России живет еще множество людей, которым эта эпоха близка по рассказам бабушек и дедов, которых мы застали и которым верили больше, чем агитпропу, и по литературе, называть которую здесь считаю излишним. Но этот фильм не для нас, знакомых по крайней мере с материалом.

Так может быть он снят для молодого поколения, чтобы у него вышибить слезу и объяснить как это все так плохо получилось и из-за кого? Нет, не для молодых он, молодые в лучшем случае высидят на нем минут 30 и пойдут дожевывать поп-корн в другом месте. Они не примут это кино из-за аморфности и блеклости главных героев, из-за растянутых до умиления сцен, и из-за того, что так и не получат ответ на вопрос — почему так получилось?

Поэтому можно сказать, что снят фильм для самого себя любимого, а зритель — он-то как раз где-то на перифирии. Кто не понял режиссера — тот не дорос просто до материала, и это его, зрителя, трудности.

Очень жаль, что и лирика в фильме убогая. А ведь у Михалкова был Жестокий романс и Раба любви. Куда все подевалось или просто общий уровень кино нашего ниже некуда?

Как всё-таки изобретательно и, увы, безжалостно может природа мстить творцу! То лучшее, чем некогда был славен Никита Михалков, передавая на экране как бы 'лёгкое дыхание' классической русской литературы, оказалось в фильме 'Солнечный удар' самым худшим, вульгарным, пошлым и лишённым какого-либо вкуса. Создаётся невольное впечатление, что не только один из героев, русский подпоручик, сыгранный почему-то сербским актёром, открыто ненавидит отечественную словесность, но и сам режиссёр проникся презрением и раздражением по поводу загадочных и вообще непостижимых жемчужин литературы вроде тончайшего по вязи неуловимых чувств и словно воздушного по манере рассказа 'Солнечный удар' Ивана Бунина.

Что-то я не встретил ни в одной из многочисленных рецензий, в которых авторы предпочитали описывать какие-то частности, что в ленте Михалкова не только нет Бунина как такового, но он (и это гораздо постыднее!) извращён до неузнаваемости, унижен и оскорблён то водевильно-оперетточным, то грубым и надругательским подходом экранизатора. Смещены и даже переписаны на противоположные по смыслу практически все психологические мотивировки мимолётной любовной истории, где главной соблазнительницей стала женщина, которая в самый страстный момент выглядит на удивление отталкивающе и противно, будто она - многоопытная ведьма или вампирша, пожелавшая высосать живительные соки из безвольного юнца-поручика. А он вдобавок оказался изменником-предателем, который решил позабыть о своей невесте в Москве и буквально отдался неистовой 'пожирательнице мужчин'. И после стремительного отъезда новой пассии далеко не сразу начал переживать и страдать, а его запоздалый плач в гостиничном номере не может вызвать ничего, кроме смеха.

А та отсебятина, которую дополнительно вставили сценаристы (включая Никиту Михалкова) в этот проникновенный и неизъяснимо восхитительный бунинский рассказ, лишь усугубляет впечатление неимоверной бессовестности и редкостного отсутствия слуха на малейшую фальшь, хотя постановщик с надоедливой настойчивостью пытается обыграть нежнейшую арию Далилы из оперы 'Самсон и Далила' Камиля Сен-Санса.

Но удивительнее всего в фильме 'Солнечный удар', что сцены, относящиеся к ноябрю 1920 года и уж точно не имеющие никакого отношения к 'Окаянным дням' Ивана Бунина, представляются куда выразительнее, а порою воздействуют вполне ощутимо, даже если трудно принять без оговорок скорбный пафос автора, пытающегося сочинить кинематографический реквием о сгинувшем в те жестокие времена русском офицерстве, сиречь самой России.

4 из 10

Фильм — размышление. Никита Михалков попытался разобратся в трагедии произошедшей с нашей страной в те далёкие времена. Да, в фильме не всё гладко, некоторые моменты весьма затянуты, а к произведениям Бунина работа Михалкова имеет весьма отдалённое отношение, но вот что удалось создателям «Солнечного удара» так это передать характер разного рода персонажей, которые отображают естество людей той эпохи.

В общем, на мой взгляд, Никита Михалков, через аллегории, показывает своему зрителю судьбу России. Да, это взгляд только режиссёра, но думающий человек поймёт, что этот взгляд во многом отражает действительность тех лет… и нашей истории в целом.

Касательно историчности фильма, то в первую очередь, этот фильм нельзя воспринимать прямо в лоб, его надо обдумывать и размышлять над событиями тех лет. К тому же, совершенно не стоит воспринимать историю России-матушки по учебникам СССР, где по понятным причинам, было всё видоизменено в угоду правящему режиму… и правды там было, касательно временного отрезка правления Николая II, очень и очень мало.

Ах да! Стоит так же отметить добротную и просто сильную игру актёров, которые буквально живут своими ролями. Декорации, музыка и операторская работа тоже на весьма высоком уровне (хотя, звёзд с неба и не хватают). Но что особенно зацепило, так это мощнейшая концовка фильма, которая связывает всю историю в единый так сказать узел.

Кстати, кто не знает: Землячка (Залкинд) Розалия Самойловна участвовала в массовом уничтожении русских людей в Крыму и по данным некоторых историков и вправду топила сдавшихся в плен русских солдат и офицеров говоря.- «Жалко на них тратить патроны, топить их в море». Кому интересно, то в интернете есть масса информации касательно учиненной большевиками крымской резни и о «подвигах» этой «женщины».

Можно по-разному относиться к личности Никиты Сергеевича Михалкова, но абсурдно отрицать то, что это знаковая фигура в отечественном кинематографе и выдающийся российский режиссер. Его новый фильм с интригующим названием «Солнечный удар» качественный и противоречивый. Он для думающего зрителя. Хотя и излишне затянут, по моему мнению, и вмещает в себя ряд ненужных второстепенных персонажей.

В картине пересекаются два временных отрезка: 1907 год и 1920 год. Смутное время для России с туманным будущем. В водовороте событий находится главный герой, русский офицер, которого играет Мартиньш Калита. Его персонаж, на мой взгляд, получился блеклый и аморфный. Сквозь весь фильм проходят вопросы и рассуждения данного действующего лица: «Как все это случилось?», «Примирение или смирение?», «Зачем?», «Нет примирения и смирения нет», «Фотография на память. Кому на память? И повесить негде и отправить некому»,«Зачем все это, зачем русская литература, зачем мы учили французский, если все доведено до такого крайнего состояния?». На них должен ответить сам зритель со своим мировоззрением, знанием истории, взглядами и ценностями. «Солнечный удар» не дает явного ответа на данные вопросы.

Центральный персонаж в 1920 году, опаленный «окаянными днями», сдается большевикам и ждет своей участи. С ним находятся другие русские офицеры со своей судьбой, доблестью, преданностью Родине. Все они люди с неясным и неизвестным будущем, проигравшие. Персонаж Мартиныша Калиты уносится в свое лучшее воспоминание, в свои грезы, в 1907 год, в беззаботное для него время света и легкости, когда он был обычным поручиком. В этом году у него произошел «Солнечный удар», от которого он так и не смог отойти. На пароходе офицер встречает таинственную незнакомку и влюбляется в нее. Он так толком с ней и не познакомился, не узнал даже имени замужней дамы, лишь переспал с ней, но мысли о ней не могут дать ему покоя, изматывая душу. Образ девушки прекрасно воплотила на экране Виктория Соловьёва.

Интересно, что Михалков пригласил на главные роли не звездных артистов, а тех, кто совершает первые шаги в кино. Фильм полон мелких деталей, символов, на которые следует обращать внимание: горящая детская коляска, общая фотография офицеров, ускользающий шарф. Зритель видит, что в 1907 году уже было яркое предвестие краха Российской Империи, люди нравственно деградировали, потеряли уважение к самобытной русской культуре, которая зиждется на основах соборности и человеколюбия, были далеки от политики и от самой жизни. Акцентировать надо внимание, в частности, на алчном священнике, который, узнав, что клиент — москвич, требует 10 рублей за освящение нательного крестика. Любопытный момент, когда главный герой видит на тумбочке фото двух детей и Никиты Михалкова. Идет отсылка, видимо, к «Жестокому Романсу», вырисовывая альтернативную концовку, словно помещик Паратов поженился на Ларисе Огудаловой.

Главный плюс фильма — очень сильный финал. Он потрясает. Картина также очень радует тем, что режиссер оставляет многое зрителям на обдумывание, а не предоставляет свою трактовку. Как такового нет деления, на удивление, на «черное» и «белое». Можно сказать, что смысловым базисом картины является сцена грехопадения главных героев, которая может быть ключом к поиску ответа на вопрос «Когда всё это началось?».

Рекомендую «Солнечный удар» к внимательному и серьезному просмотру. Это нужная картина для нас.

«Солнечный удар» — фильм загадка, паззл, который внимательному зрителю придётся собирать по кускам, разбросанным то тут, то там, символам. Этот фильм обманка, он не то, чем кажется — это не исторический фильм, каким всем кажется трилогия «Утомлённые солнцем» и не лав-стори. Но, по порядку.

Главный герой пытается вспомнить, в «аду» проигранной войны, «райскую» жизнь дореволюционной России. И вся покрытая флёром атмосфера, вся эта лубочная картинка, сообщает нам, что это воспоминания героя. Что это «розовые очки» через которые он смотрел на происходящее, не замечая неотвратимую беду. «Люди пьют, едят, а в это время рушатся судьбы». Так как же это всё получается?

Нам ведь только кажется, что герой пытается сбежать от суровой действительности в прекрасные воспоминания. А он только и делает что задаёт вопрос о том, кто виноват — «Как всё это случилось?». И ищет подсказки в своих воспоминаниях. Он ищет ключи. И эти ключи, эти шифры в его личной истории. Это уже не просто события, это наполненная смыслом каждая деталь.

Всё не случайно в этой картине, всё несёт смысловую нагрузку, всё что мы видим — символы, образы — с двойным дном, всё не то, чем хочет казаться. Образы гипертрофированы, порой театральны, символизм близок к тому, что творится во сне, когда одно перетекает в другое и невозможно понять, что это.

Главные символы: линза фотоаппарата, пароход «Летучий», парящий шарф, часы настоящие и подменённые, двигатель парохода. Они играют в фильме большую роль чем люди. Вот люди как раз несут меньше смысловой нагрузки. Они лишь декорации. И их действия, слова — это только ширма, прикрытие их внутренней пустоты, бессмысленной, беззаботной, бестолковой жизни. Ведь именно это стало началом, отправной точкой катастрофы — ветреность или легковесность людей. Их легковерность.

Подумайте, сколько смыслов вмещает, почти вышедшее из нашей речи, слово «легковесный» — «неглубокий, опереточный, дурашливый, водевильный, поверхностный, беспечный, невесомый, бездумный, воздушный, легкомысленный, беззаботный, эфирный». Узнаёте? Ведь именно такой рисуется пасторальная жизнь России. И как нельзя лучше легковесность олицетворяет парящий шарфик. Это точный, яркий и ёмкий образ.

Дамский шарфик. Он утончённый, он невесомый, эфирный, небрежно брошенный и унесённый ветром. Он как дымка, как призрачное счастье, за которым все мы гоняемся. Он — ветреность в нашей голове. Он — пьянящий запах свободы или, быть может, вольности? А может даже вседозволенности и вольнодумства. Герой порхает как бабочка, гоняясь за этим шарфом с плеча милой барышни. Ведь тот благоухает чистотой, свежестью и непорочностью.

Так ли непорочна наша героиня, в бинокль приметившая героя? Кто она? Холодная и расчётливая хищница разглядывающая свою жертву или трогательно романтичная натура, ставшая жертвой внезапной страсти? Что её толкает отдаться нашему герою? Мы не знаем. Но пока с ней шарфик, мы верим что она чиста и непорочна в своих мотивах. Мы верим, как верит и главный герой. Герой верит, что именно он добился её. Но правда ли это?

Не героиня ли вела его к себе? Не она ли чаровала и очаровывала его, манила, невинно играя чувствами? Не она ли оставляла шарфик? Не она ли пела песню его возлюбленной, будучи при этом в роли сирены морской, соблазнявшей пением моряков и губившим их души в пучине морской? И если этого кажется мало, то подумайте, не она ли развернула пароход, чтобы забрать его, его — упустившего свой шанс быть с ней. Кто она? Какой властью она обладает над сердцами мужчин? Великой. И потому она не суетится, она тонко ведёт игру. Она не играет в ханжу или кокетку, она не девица из водевиля, но она олицетворяет собой образ уходящей эпохи.

Она — «тургеневская барышня» (конечно она «бунинская», но всё же) — «замкнутая, тонко чувствующая натура, скромная и образованная, обладает глубокой внутренней жизнью, влюбляется в недостойного, переоценив его. Обладая сильным характером, идёт ради любви на жертвы, преодолевая обстоятельства. В ней взрывная экспрессивность, решительность «идти до конца», соединяется с почти неземной мечтательностью».

Узнаёте? Образ тот, да не тот. Двойное дно. Она — сирена, та, что губит мужчин. Так ли чиста эта женщина-греза? Ищет ли она чистой любви или хочет насладиться своей властью над мужчиной, чтобы на одну ночь утолить свою страсть?

Помните что потерял наш герой, вкусив сладкий грех? Крестик. Что ещё? Что она унесла с собой? Она украла его одеколон. Духи.

Символы. Крестик — вера. Одеколон — духи — дух. И вот уже что-то новое вырисовывается в образе девушки и шарфика, что-то демоничное. Теперь она — Ева соблазнившая Адама. Она — та сила, что соблазняет, манит новыми прогрессивными идеями и отбирает у нас нашу веру. Она подчиняет нас себе, говоря что наши чувства и действия продиктованы только инстинктами, так как по сути мы обезьяны. И вот мы уже в страстях теряем свою волю — силу духа. Без веры мы бездуховные. Не ища высших идеалов, не веря в них, мы начинаем искать и боготворить другие идеалы.

А шарфик оказывается на тётке, своровавшей его, и прячущей под красную косынку. И вот, пароход на полном ходу превращается в баржу, а пассажиры — в заточённых пленников. Да, они считают что их выпустили на свободу, но они сильно заблуждаются. Образ нашей героини сменяется другой героиней, она не так часто появляется, но она главная. Она главная в судьбах 100 тысяч белых солдат и офицеров. Она загубит их души. Она — Землячка. Осатаневшая. Крикливая. Безжалостная и беспощадная.

И служит её, тот, кто передаст нашему герою, его часы. Он вернёт их завёрнутые в бумажку Дарвиновских теорий происхождения видов. Но это не часы нашего героя. Его час пробил давно. Его часы прекратили свой ход там — на пароходе, во время представления фокусника, воспевавшего запад и Маркса. Настали его часы. Это идеи фокусника. Эти идеи погубили Россию, а никто и не заметил.

Как говорилось в «Бесах»: «учитель, смеющийся с детьми над их Богом… уже наш». А вы помните как мальчик спрашивал нашего героя, прав ли учитель, что Бога нет и что все мы от обезьяны произошли?

Итак, мы думали что смотрим историческую лав-стори, а у фильма оказалось второе дно. Перед нами философская притча с глубинным смыслом… Только не спрашивайте, почему от нас снова ускользнула мысль.

p.s. если маленький мальчик спросит вас, есть ли в человеке душа, есть ли Бог или высшая справедливость, подумайте сто раз, хотели бы вы чтобы он вырос бездушным Шариковым, у которой нет ничего святого. Который в будущем, с невинностью животного в глазах, пустит вас в расход.

Не буду ходить вокруг да около, скажу сразу: режиссера Михалкова больше нет, как бы печально сие не звучало. Показанный вчера широкому зрителю «Солнечный удар» лишь очередное тому подтверждение. Мне от этого грустно, хотя не скажу, что именно вчера я пришел к такому выводу. Две предыдущие картины уже свидетельствовали о некоей подобной тенденции. А вчера… все же вернусь к первым строкам, потому как вижу свою же неточность. Нет режиссера с большой буквы. Остались былые заслуги и по-настоящему успешные работы. Так вот вчера…

Многообещающее начало и две сюжетные линии, умело переплетающиеся до определенного момента. Лагерь, в котором белая гвардия, сложившая не только оружие, но и погоны, чередуется с былыми воспоминаниями одного из офицеров. Мрачная серая реальность первых лет советской власти прерывается наполненным красками, солнечным прошлым царской России. И вот кульминация воспоминаний — сцена любви, апогей которой предстает в виде работающего механизма. Такой низкопробной аллегории от действительно большого режиссера, я вряд ли мог предположить. Вероятно, свежи в памяти Никиты Сергеевича заморские комедии 80—90-х гг прошлого столетия, изобилующие подобным. Всё, на том самом месте фильм заканчивается. Точнее, заканчивается сценарий, вероятно, и определяющий в значительной степени успешность картины. Уверен, Бунин, взятый за исходник, был бы недоволен даже учитывая 37 лет подготовки режиссера к съемкам. Затем начинается вольница режиссера, являющаяся, наверное, обязательной составляющей. Но в том-то и дело, что она не киношная, а словно не вошедшая в очередную передачу «Бесогона». Звучат монологи, диалоги, а сквозь картинку отчетливо видится Михалков в домашнем одеянии. А как же иначе, ведь пришлось все пропускать через себя, вынашивать, рожать… Эх, вот только как-то не пробирает: или краски не те, или кисти. К моменту, когда в кадре появляется мальчик, уже нетерпимо скучно. Актеры? Ничего особенного или, точнее, выдающегося. Ну не может такой зрелый мастер как Михалков работать ниже определенного уровня, а он, безусловно, очень высокий. Сильный актерский состав из числа белогвардейцев, внятный главный герой (чем-то напоминающий Евгения Миронова) — вот, пожалуй, и всё. Героиня хороша только в своем молчании, мальчик Егорий хорош и не раздражает первые пять минут, Адабашьян, на редкость, не хорош вовсе. Сцена с лестницей и коляской — Эльбрус режиссерских находок. Только, что найдено? Или это в память об действительно великом Эзейнштейне, но со своим прочтением? Думаю, последнее, где подсчет ступенек выглядит реально нелепо. Но и тут у режиссера найдено оригинальное связующее сюжетных линий: их (ступеней) 89, а это прямой отсыл к 9-й каюте.

Концовка на барже напомнила почему-то михалковскую же «Цитадель». Я, кстати, решил тогда в 2010-м обязательно посмотреть сей фильм в кинотеатре и первый раз в жизни плевался от кино про войну. Ушел через полчаса после начала. Так вот, там как-то очень много мяса и крови, что должно воздействовать на зрителя очень мощно. Но знаете, эффект обратный. Я за мясом ходил рядового Райана смотреть, или «Взвод». А здесь хотелось другого: действительно, каких-то художественных приемов, которые пробирали бы до глубины души. Как, например, у Урсулюка в «Жизни и судьбе». Простое солдатское письмо, которое зрителю подается как общее, для всех солдат, сидящих в окопе, и читается разными голосами. На разрыв, слезу не удержать! Поэтому складывается такое ощущение, что Никита Сергеевич показывает зрителю пейджер и пытается этим удивить, а мы уже телефон видели много раз.

Да, картинка потрясающая, что тоже ближе к финалу меня перенаправило к еще одной картине. Речь о «Сталинграде» Бондарчука. Из этого же ряда: обертка (читай, картинка) есть, а внутри пусто.

Пожалуй, пора заканчивать. Таково мое где-то сумбурное мнение от вчерашнего просмотра новой картины Михалкова. Безусловно, он большой мастер, но и спрос с него другой, поэтому для меня это тянет лишь на «Солнечный провал».

Очень сложно объективно оценивать любой новый фильм Н. С. Михалкова. Трудно абстрагироваться от личности самого режиссера и оценивать сам фильм, а не автора. Но попробуем….

Михалков, как обычно, взялся за масштабную проблематику. Основная мысль картины — это как, дескать, мы потеряли Россию. Задумка не маленькая, прямо скажем. При этом за основу взят не большой, легкий рассказ о любви Ивана Бунина. Насколько это уместно брать такую коротышечку и развивать ее до масштабного полотна? Первоисточником указаны также и «Окаянные дни», но от этого произведения Бунина очень мало что осталось в картине Михалкова. Так что Ивана Сергеевича не много в «Солнечном ударе». Но с другой стороны, нельзя сказать, что Усач Сергеевич как-то идет против идей Бунина. Нет, произведения писателя не перерваны, а просто порезаны и расширены. За это сильно ругать Михалкова не хочется.

Далее пройдемся по фабуле, сюжету. В фильме очень мало действий. Характеры героев не сильно меняются. Но при этом картина идет три часа. Явный перебор. В который раз столкнулись Михалков-художник и Михалков -мыслитель (публицист). Режиссер в этом фильме попытался вернуться к своим золотым годам — «Механическому пианино» и т. д. Но зачем тогда так растягивать? При этом будет еще сериал. А значит еще больший хронометраж ничегонеделанья. Немного людей выдержат полный вариант картины….

Вернемся к попытке Михалкова снять, как снимал 20—30 лет назад. За нее режиссера можно похвалить. А то «Утомленные Солнцем 2» были очень рваные, буквально как сборник короткометражек. «Солнечный удар» более внятен и целен, к тому же тут меньше идеологии, нежели чем в «УС2» и «12». Там автор слишком грубо пытался сказать, что, дескать, так и так правильно, а так не правильно. Здесь этого меньше. Хотя не стоит, конечно, преувеличивать. Михалков без идеологии уже обойтись не может.

Пройдемся по актерам. В главных ролях совершенно незнакомые артисты. Михалков обошелся без себя и своей семьи. Это радует. Латвиец Мартиньш Калита сыграл хорошо. Особенно учитывая, что на экране его было много, а действий у него было мало. В принципе он с задачей справился. А вот Виктория Соловьева, на мой взгляд, сыграла не лучшим образом. Не ясно чем это она так приглянулась Михалкову. Слышал, что она вообще не актриса. Почти весь фильм у нее было одно и то же выражение лица. Как бы «легкая улыбка». Лишь в любовной сцене она пыталась сыграть что-то другое. Так что получилась красивая, но не интересная героиня. Остальные актеры сыграли хорошо, но каких-то очень ярких ролей не было.

В фильме полно цитат. И цитат, в основном, неудачных. К чему, например, эта эйзенштейновская коляска? Невозможно понять. Но первого, кого Михалков цитирует, это, конечно, себя любимого. Как обычно много времени уделяется часам. Не удивлюсь, если Никита Сергеевич коллекционирует их. Иначе трудно уразуметь, зачем он уделяет им столько времени. Михалков не стал появляться в кадре, но…. Но фильм без себя в кадре? Этого душа поэта не может вынести. Поэтому Бесогон поместил себя на фотографию, которую рассматривает главный герой. Но больше всего не понравились этот шарф (или платок, не знаю как его правильно назвать) героини. Постоянно в кадре, то летает, то еще что-то. Грубо Михалков обошелся с таким легким предметом женского туалета.

Подведем итоги. Фильм похож на старые картины Михалкова, только слабее. Больших достоинств я в «Солнечном ударе» не узрел. Фильм качественно сделан, каких-то крупных провалов нет. Объективной была бы оценка где-то 6—7 из 10.

6,5 из 10