Рецензии

Именно так я могу назвать этот фильм — лекарство от бессонницы, так как ровно три ночи я засыпала под этот фильм. Не пошел он мне, не поняла. Возможно, чтоб проникнуться этим фильм нужен особый настрой, состояние души, тип темперамента (если хотите-только меланхолики до мозга костей вытерпят этот фильм). Но для меня этот фильм стал одним из самых неинтересных за все время, давно я не ставила ТАКОЙ низкой оценки. А ждала, как ждала его…

Собственно о чем этот фильм? О любви? Не увидела. О расставании и предательстве? Тоже не нашла. О Боге? Ну тут ладно, Хавьер Бардем сделал попытку реанимировать этот фильм, но в этот раз как-то не очень получилось. Ждала этот фильм именно из-за Бардема, так как для меня каждая его работа — шедевр, но не тут, к сожалению… Но оценку этому фильму в моей рецензии заработал именно он — просто за то, что он есть в этом фильме…

Отдельно хочется отметить «актрису» Ольгу Куриленко. Тихий ужас, а не актерская игра. Никакого таланта в ее глазах и действиях я не увидила. Весь фильм она только и делает, что прыгает и дурачиться. Это, наверно, задумка режисера, но никакого глубоко фона эта «актриса» не смогла донести. Пренегативнейшее впечатление.

Бен Аффлек тоже напоминает амебу. Никаких чувст в эмоций не вызвал. Не дотягивают эти актеры до предполагаемого уровня картины, в которой мало диалогов, а всю суть надо передать глазами — не дотягивают…

Этот фильм в очередной раз доказал, что американское кино, хоть ты туда засунь Бардема и претендуй на концептуальность — не сравнимо с европейским кино.

Моя оценка лишь за присутствие в фильме Хавьера:

2 из 10

Многие зрители с пониманием отнеслись к неоднозначным поискам Терренса Малика «нового кинематографического языка», как они это называют: минимум слов, много пластики, мощный визуальный ряд, в общем, почти возврат к немому кино. Нельзя не отметить, однако, что в эту воду входит в последние годы не один Малик, и некоторые делают это с захватывающим дух блеском. Это, конечно, в первую очередь Артист Мишеля Хазанавичуса с роскошным актерским составом и щемящей душу музыкой. Артист это не неловкие поиски нового ретро стиля, но бравурное и профессиональное его утверждение.

У Малика уже во втором подряд фильме получается бесконечный красивый клип — бушующие воды, дикие травы, табуны лошадей и стада быков, мокрые ветви деревьев… Древо жизни было наполнено таким изобилием довлеющей красоты, что пару раз на фильме я засыпала, извините за лишние, возможно, подробности. Но необычность этого нового Малика была притягательна и интригующа на уровне подсознания. Помимо прочего много крупных планов актеров, улавливающих их «расслабленную» естественную красоту и одухотворенность лиц, на зависть мэтрам фотографии, делающим фотосессии голливудских звезд. Такого Брэда Питта, Шона Пенна и дебютантки Джессики Честейн я не видела больше нигде. Это все было похоже почти на Тарковского в Зеркале или Солярисе. Хотя до уровня органичности экранного действа, поэтики и философии кинематографа Тарковского Малику далеко.

В Чуде интриги уже не получилось — то же Древо, но в разбавленной концентрации и ожидание чуда умерло во мне после первых 20 минут фильма. Куда-то пропали ноты звенящей чистоты и грации, появилось нечто неуклюжее. Древо было гимном красоте мира и человека в нем как его части. Чудо противопоставило гармонию мироздания суетности и неприкаянности человеческого бытия: браки и разводы, несостоявшиеся любови, заключенные в тюрьмах, изможденные и беззащитные «маленькие люди» из низов общества, экологические катастрофы. От ощущения торжества жизни, оставшегося после Древа, в Чуде не сохранилось ничего. Отличные актеры выглядят совершенно среднестатистически. Бен Аффлек, поставленный в 2013 журналом People на 4-е место в Тор-10 самых сексуальных мужчин планеты, и излучающий sex appeal в Арго и Городе воров, здесь смотрится таким невзрачным, бледной тенью Аффлека, хотя и с идеальной 1000-долларовой стрижкой. Ольга Куриленко прыгает как стрекоза, машет руками и юбками в самодостаточной эйфории. Рэйчел МакАдамс, роковая женщина из Дневника памяти и Шерлока Холмса, выглядит довольно растерянной, никак не вамп.

Как-то не достает креативности сегодняшнему Терренсу Малику, чтобы сделать интересно без сценария на миллион долларов. И ближайшие три фильма будут в том же стиле — о поисках любви и движении времён с актерами высшей лиги.

Смотреть очень терпеливым киноманам или очень большим фанатам маэстро Малика.

В очередной раз Терренс Малик снимает фильм по уже не раз использованной им схеме. Вопросов к нему как к режиссеру становится все больше, а участие звезд первой величины в проекте «К чуду» не поддается объяснению.

Со времен «Тонкой красной линии» (1998) стало очевидно, что ждать от Терренса Малика чего-то большего или, по крайней мере, другого не стоит. Долгие планы, чрезвычайный хронометраж (обычно более 5-ти часов), отсутствие диалогов и действия. Действия, понятого в классическом ключе, в одной строфе Шекспира происходит больше, чем у Малика за полчаса экранной истории.

И тут проходит «красная линия» между теми, кто восхищается Маликом и теми, кто считает его посредственным режиссером. Если убрать всю ту театральности и иносказательность, что составляет основу кинематографии — будет ли это считаться искусством и надо ли обладать талантом, чтобы снять фильм без действия? Именно так и действует Терренс — оставляет основные реперные точки и облекает их в стерильную работу оператора и художника — здесь нет никакой тайны, вся история находится на поверхности, хотя для многих необычная визуализация может создать имитацию загадочности.

История о любви и неверности длится почти два часа, не несет в себе каких-либо дополнительных смыслов и почти полностью лишена диалогов. В целом картины выглядит как плод труда технического персонала креативной команды канала Discovery и тех, кто ответственен за рекламные ролики парфюмерии самых известных модных домов.

Говорить об актерских работах в фильме «К чуду» абсурдно. Любая фотогеничная модель сможет изобразить то, что требуется Малику. Нет диалогов — нет драматургии — нет игры. При этом имена, отпечатанные на афишах достаточно статусные — Бен Аффлек, Хавьер Бардем, Ольга Куриленко, Рэйчел МакАдамс.

Возможно, будь «К чуду» дебютным фильмом Малика или первым в подобном стиле, это позволило бы говорить о его кинематографической ценности, но данный режиссер уже не в первый и даже не во второй раз проворачивает подобный трюк. «К чуду» прекрасно бы смотрелась как короткометражка — все эти чудесные планы и сконструированные раскадровки. Однако, это не короткий метр и если вы видели хотя бы один фильм этого режиссера, то вы уже видели и «К чуду». Прекрасный визуальный ряд и красивая музыка — но достаточно ли это для того, чтобы говорить о кино?

Нил (Аффлек) знакомится в Париже с Мариной (Куриленко) и предлагает ей вместе с дочерью переехать к нему в Штаты. Но не все так просто…

Тех из зрителей, которые уверяют, что «К чуду» скучный и непонятный фильм со странным поведением персонажей, остается только пожалеть. Суть противоречия проста: ленты Малика — произведения для подготовленной аудитории. И дело тут не столько в банальной «насмотренности», сколько в жизненном опыте, а главное — в определенном духовном уровне того, кто на свой страх и риск решился приобщиться к работам постановщика. Так что неприятие картин мастера со стороны бОльшей части зрителей — это вполне нормальное явление. Не всем же быть «птицами высокого полета», коих среди нас, признаемся, довольно мало. И если в «Тонкой красной линии» маэстро размышлял на тему борьбы природы с самой собой через призму войны, а в «Древе жизни» уверенными мазками чертил разницу в «пути Господа» и «пути гордыни», то в данном случае он препарирует любовные отношения. Которые, как и всегда у Малика, являются лишь частью любви к богу и природе. Священник, роль которого исполняет Хавьер Бардем и Марина в исполнении Ольги Куриленко похожи в одном: они где-то растеряли любовь. В его случае — к всевышнему. В ее — к вполне земному человеку.

Личностные проблемы Нила и Марины — это не пример отдельной конкретно взятой семьи. Это общие проблемы мужчины и женщины. Отсюда и неуверенность в правильности выбора, измены, переживания, отчужденность, холодность и так далее, так далее. Это абстрактная семья и абстрактные отношения во всем многообразии их проявлений. Здесь не стоит ждать конкретики и морализаторского сюсюканья — Малик лишь размышляет на тему, оставляя бОльшую часть работы на зрителе. И если зритель «созрел» духовно — он останется в полном восторге, понимая, что перед ним настоящее произведение искусства, которое будут смотреть спустя столетия после его сознания. Если же нет — будет нервно поглядывать на часы, вяло пожевывая попкорн и выйдет из зала с одним лишь вопросом: «Что это за фигня такая»? К какой категории зрителей относитесь вы?

Великолепно.

Новый фильм Терренса Малика. Тягучий, как смола, и лёгкий, как пушинка, про эфемерность любви и вечный выбор мужчины между брюнеткой и блондинкой, между желанием бросить человека и остаться с ним навсегда. Малик окончательно перешёл на белый стих, его фильмы — чистая поэзия, поэтому в них нет смысла искать сюжет, ведь он прост как пять копеек. Зато есть смысл обратить внимание на то, как этот странный, но великий режиссёр превращает снимающихся у него актрис — от Джессики Честейн до Ольги Куриленко — в настоящие эфирные создания.

Форма настолько совершенна, что содержание становится своим. И проповедь Малика воспринимаешь, как фон. Фон к своим мыслям — которые появляются благодаря этой картине.

Редкий случай, когда фильм можно и нужно назвать картиной. Всю эту религиозность режиссера можно простить за то, что он и его коллеги (в частности оператор Эммануэль Любецки) относятся к кино как к искусству. А это ведь редкое отношение.

Малик рассказал о светлой стороне любви — и я ему верю. Потому что каждый человек должен вспомнить, как он любил и как его любили — и как в то время пахли яблоки. У каждого свои закаты, бизоны, прыжки на кровати и шуршащие занавески.

Малик рассказал о тёмной стороне любви — и я верю, но не принимаю. Это опыт Малика, его история. Когда-нибудь кто-нибудь снимет фильм только светлый, только добрый. Малик — один из немногих, от кого можно ждать такой картины.

В этом фильме не говорится ничего нового. Но этот фильм побуждает к размышлениям, которыми мы не забиваем голову в повседневной жизни. А во время этой картины можно думать и размышлять о своей любви. Режиссёр снимает картину для себя, а не для нас. И мы там можем найти только редкие нужные мотивы. И только тогда «К чуду» становится фильмом, который снят именно для меня одного.

Кино Терренса Малика даже при сюжетной структурности всегда было чем-то аффективным, способным вывернуть зрителю душу практически не пользуясь словами, не разъясняя поставленную фильмом задачу, но показывая ее визуально, наполняя невидимой философской нитью каждую, казалось бы, малозначительную деталь. Это роднило Малика с Михаэлем Ханеке, еще одним манипулятором человеческих чувств.

Однако, если Ханеке по сей день продолжает оставаться в хорошей физической форме не играя в боженьку, но плавно исследую тему, то Малик просидев без работы десяток лет, внезапно, видимо вспомнив, что он велик, принялся творить, широко и размашисто, да еще и с таким остервенением, что на пятерых режиссеров хватило бы. И если первый, в череде благовестий Малика — «Древо жизни», был принят в основном восторженно, где даже негативные мнения шли фильму на руку (Ведь, как известно если произведение искусства возбуждает спор оно уже, как минимум, не так бесполезно). То «К чуду» же дискуссий не вызывает, несмотря на внешнее сходство с древом чуть более чем во всем.

Первое, что необходимо учесть, при просмотре фильмов Малика, так это то, что понимать его только разумом, обрабатывая полученную информацию, складывая в уме вывод, значит разрушить магию всего того, что и должно привести вас к чуду, чуду созерцания, постижения, осмысления. Но, увы, при просмотре «Чуда», чуда не происходит, а если и случается, то только в голове самого Малика, который теперь уже не просто говорит, но Вещает (!), и без апломба тут не обходится.

«Древо жизни» был не менее высокомерен и амбициозен как и последний фильм режиссера, но там был, что называется, «поток чистого кинематографа». Фильм был невероятно вдумчивый и уверенный в своем слове. Вопрос же в том: « Что это было за слово?» Вопрос совеем не обязательный, ибо не было разницы, стоит ли нам принимать философию Малика или нет, художественная сторона фильма от этого бы не пострадала. «К чуду» же совеем другой. И сколько бы мне не говорили, что искусство это нечто неосознанное и логике неподвластное, всегда найдутся методы его осмысления, понимания, умозаключения, в противном случае мы вечно будем говорить об лютом субъективизме.

Мало того, что технически «К чуду» куда слабее «Древа», (что уже само по себе скорее плохо чем хорошо), так он еще и сыгран излишне манерно и куда менее впечатляюще (актеры, задействованные в фильме, напоминали не живых людей из плоти, но скорее моделей тех самых людей, наделенных не чувствами, но набором стереотипов). Прекрасные виды природы, пшеничные поля, обаятельные бизоны — это все так же замечательно, но для проникновенного опуса одного визуала мало, нужен катарсис которого нет, и никакая музыка тут не поможет.

Остановившись на сюжете (уж простите меня за мой структурный подход), понимаешь, что и здесь фильм снова бьет мимо кассы и более всего мне непонраву то, что пытаясь сказать очередное тривильное откровение, Малик упорно использует старые методы. Счастливую пару он показывает как счастливую пару, ссору, как ссору, измену как измену, поиск бога, как (вы не поверите) поиск бога. И что же остается на осмысление? Мотивы и поступки? Текст за кадром? Глубокие психологические отношения? Но, опять же банально, и топорно, и сколько бы Малик не прикрывался визуальным решением глубина чувств глубже не станет.

Можно, конечно, допустить наличие эзопово языка автора, переводящего все описанное в фильме в изящную аллегорию человеческих отношений, метафору жизни, пути к чуду, но вероятно я еще не эволюционировал в настолько же разумное существо как Малик и вижу в фильме лишь то, что вижу.

Удивительно, но с моим запасом эмпатии я никогда бы не посчитал себя бесчувственным снобом, но Малик доказал мне обратное. Увы, но старикам на подобных шедеврах не место.

PS Судя по слухам в картине так же снялись Джессика Честейн, Аманда Пит, Рейчел Вайс. Но, режиссер посчитал обойтись без них, ловко вырезав все сцены с представленными актерами.

PPS Вопрос о том, где Малик берет деньги на свои проекты для меня по прежнему открыт. Есть версия, что на этот фильм Бен Аффлек деньжат подкинул, которого как известно кроме него самого больше никто не снимает.

Медитативный, сумбурный, странный, метафоричный и трогательный фильм. Каждый, конечно, увидит в нем что-то свое, он очень проективен.

Очень хорошо играет Куриленко. Она так органична, так хорошо смотрится в кадре, так пластична и выразительна! Запоминающаяся роль у Бардема. Мила, как обычно, МакАдамс. Аффлек как- то не впечатлил, хотя и критиковать особо его не за что)

Прекрасная музыка. Операторская работа замечательная, много очень красивых кадров и сцен. А вот монтаж местами блестящий, местами рваный.

Сюжет показался мне несколько скомканным и непродуманным. Для философской притчи несколько линий слишком поверхностны, для мелодрамы слишком нереалистично, для социальной драмы слишком мало места нашлось.

Зритель, конечно, может додумать и собрать воедино недостающие компоненты мозаики, благо у каждого она своя, но в картине нет того самого «it» фактора, чтобы большинство захотело это сделать. Вся вторая половина сеанса сопровождалась вспышками экранов мобильников и наладонников.

В общем, замысел, может, и неплох, но хотелось бы более основательной его проработки автором.

И еще одно слабое место картины бесспорно для меня, элементы религиозного фанатизма были излишни.

Древо жизни, по сути продолжением которого является фильм, несомненно сильнее. Тот фильм духовен, а этот лишь отчасти.

Не вполне ясно, почему словом artsploitation называют артхаусные фильмы, уделяющие пристальное внимание сексу и насилию. Есть же такие поджанры «мусорного» кино, как blaxploitation (много афроамериканцев и негров), sexploitation (много секса), nunsploitation (много монашек) — получается, по аналогии, artsploitation film — это трэш, в котором много арта, то есть кино, апеллирующее к низменной потребности всякого серьезного киномана в необычных фильмах не для всех, но остающееся при этом трэшем. Кажется, именно таким artsploitation`ом и является «К чуду».

Как и полагается артхаусу, в этом фильме очевидно пренебрежение внятностью сюжета, каузальностью, зрителем. Но в съемках задействованы звезды, а артхаус обычно все же ассоциируется с низкобюджетным независимым кино. И вместо поиска новых тем и средств здесь только банальность и костыли.

Одной из таких банальностей является персонаж Бардема. Священник, теряющий веру, сомневающийся, уставший. «Бог вокруг меня, он везде, но я его не чувствую», говорит он (цитата неточная. В «ДМБ» было нечто похожее про суслика: «Суслика видишь?» — «Нет!» — «Я тоже. А он есть!»). В поисках персонального суслика, почему-то будучи уверенным, что он есть, Бардем много работает и много думает, на износ, пытаясь таким способом решить проблему, словно до него никто никогда не впадал в подобный кризис, словно у всех бог как бог, а вот у него он отчего-то дал сбой.

Вторая банальность — стереотипное изображение эмоций. Если Куриленко беззаботно счастлива, то она кружится и скачет, если дети играют на улице, то они кувыркаются колесом, если нелюбовь и отчуждение, то герои мрачно бродят по разным углам кадра, старательно не пересекаясь. Выглядит, как балет, поставленный наблюдательным инопланетянином. В принципе, конечно, такой прием можно было бы принять за нарочитую схематичность, но использование его снова и снова, без тени вариативности, невольно заставляет задуматься об ограниченности режиссерской изобретательности.

Точно так же чрезмерная эксплуатация однотипных планов, снятых с низкой позиции, от земли, против солнца, на *цатый раз начинает удручать. И кадры, когда герои ощупывают друг друга, предметы, землю, прикасаются ко всему подряд, эта чудовищная тактильность на экране настолько навязчива, что от нее становится дурно. С такой тактильностью надо снимать эротику, но какому-нибудь другому режиссеру — Малик, с его арсеналом из пары-тройки фишек, которые он перетасовывает весь фильм то так, то эдак, даже эротику снимет так, словно нет ничего скучнее.

Малику совершенно нет никакого дела ни до картонных героев фильма «К чуду», ни до их внутренних драм, ни до бессмысленного словопотока, которым он сопровождает визуальный ряд. Он, по сути, занят деконструкцией красоты, как бы самопроизвольно возникающей у него в объективе: естественную и непосредственную Куриленко превращает в неадекватную шизофреничку, не по-земному красивые панорамы — в картинки, обязательно заснятые против солнца, сосредоточенного Эффлека — в безмолвного чурбана, а потом, устав от красивых актеров, пускает Бардема в мытарство, посылающее ему несчастных некрасивых людей, изуродованных жизнью (то есть божественным вмешательством) — на этом этапе уже шевелится подозрение, что Малик и бог в чем-то едины.

Наконец, присутствие Малика-бога порой буквально физически ощущается за кадром. Например, когда Эффлек идет по стройке, видит лужу — и вместо того, чтобы обойти (любой бы обошел, небольшая ведь лужа), шагает прямо в грязную глубь, а потом ползет куда-то вверх по осыпающейся щебенке, будто по указке создающего видимость режиссера. Или вот, изображая спор с Куриленко, Эффлек тычет пальцем в какую-то коробку и говорит: «Что это такое?» — лишенная контекстного смысла фраза, заполняющая вакуум в воображении режиссера. Выглядит фальшиво, как костыль у червяка, но с богом-то не поспоришь.

Невероятно глубокое скучное кино.

Может, я и ничего не смыслю в фильмах, но это особый случай.

На редкость честный фильм о семейной жизни, о том, что обычно происходит после надписи Happy end в стандартных мелодрамах. Достаточно глубокий и требующий внимани. В очередной раз режиссер предлагает нам всё-таки осознать, что брак — это не удовольствие, это — трудоемкая работа, ежедневная. И если ты не справляешься, то не стоит бежать от этого, наоборот, нужно спасать то, за что ты в ответе.

В картине промелькнула нить свободы, особой свободы в браке. О том, что человек должен делать то, что он хочет. На мой взгляд, дело не в месте (большое оно или маленькое), суть в человеке, с которым ты «обречен» на всю жизнь. Если нет мудрой и взаимоодобренной свободы в таком союзе, то нет и совместного будущего.

Что касается сюжета, всё настолько обычно, что как-то стало скучно даже. Измена Ольги не оправдана. Да, она весь фильм кружится и улыбается, ходит по странным местам, ощущение, что из неё хотели сделать сумасшедшую, немного блаженную героиню на фоне обычного и спокойного Бена. Классика. Мужнина — логика, женщина — наивность и мягкость.

Немного сбили с толку религиозные наставления, это еще раз доказывает, что кино «не для всех».

Очень нежный фильм, работа операторов на пятерку: пейзажи, моменты объятий, цвета — всё гармонично представлено в одном русле.

Первый раз сталкиваюсь с работой этого режиссера, наверное, необходимо больше знать его картин, что всё стало на свои места и воспринималось более логично.

Смотреть стоит, если есть лишних полтора часа и склонность к самокопанию.