Рецензии

Подумаешь, они освистали этот фильм и даже немного потоптали ножками. - А с кем не бывает? Та же самая интеллектуальная публика Канн гудела и падала в обморок на премьерном показе «Антихриста» Ларса фон Триера и недоумённо молчала на протяжении многих минут показа «Мертвеца» Джима Джармуша, даже не удостоив фильм аплодисментов. Малик ведь всегда так снимал, он не изменился, так же как и в «Днях жатвы» - признанном шедевре семидесятых - он упивается картинкой, возвеличивает, великолепно описывает, тщательно смакует во всех подробностях, красоту бескрайних равнин Запада Америки. В какой-то момент Малика вообще перестали волновать реальные людские истории (они в общем-то и раньше его волновали постольку поскольку - он снимал фильмы, а не видеоинсталляции), но в двадцать первом веке режиссёр, так сказать, простодушно совершил духовный каминг-аут, полностью открывшись зрителю и критикам, тем самым заслужив праведный гнев высоколобой фестивальной публики, всё больше предпочитающей фрейдистские мотивы божественным.

Малика как режиссёра всегда интересовали проблемы глобального, космическо-божественного характера, в каждом своём фильме внимание камеры постоянно норовило переключиться на природные пейзажные красоты позади главных героев. Так и в этот раз: камера бесстыдно уходит в сторону от порхающей по полю героини Ольги Куриленко; кирпичные дома американской сабурбии, под прихотливой игрой света и тени утреннего солнца, приобретают лёгкий налёт магического реализма; льющаяся, ласкающая, нежная, тёплая музыка Чайковского будто бы наполняет фильм божьей благодатью; и где-то там, позади этой избыточной красоты разворачивается история чувственного смятения, человеческая летопись о том, как трудно любить и как сложно понять другого человека, пусть даже и горячо любимого. Нет, Малик всегда был таким, теперь он как никогда честен с самим собой, теперь его не заботит частная людская история, куда сильнее его волнует общие темы (полностью погрузиться в которые режиссёру в данном случае никак не удаётся), так или иначе пересекающиеся с религиозными фантомами.

Проблема здесь заключается лишь в том, что Малик, отдавший своим мыслям о природе любви, напрочь забыл, собственно, о кино как таковом. Он изничтожил киноструктуру, он деконструировал сюжет, он избавился от сценария. Главной героиней фильма является, нет, не Ольга Куриленко, и не Оклахома, не гора Мон-Сен-Мишель, показанная в начале и конце (от неё же и название фильма), и даже не примадонна Бен Аффлек, главной героиней фильма становится камера — активная, эгоистичная, самовлюблённая, живая — она исполняет все прихоти режиссёра, являясь его вторым я. Она же и прессует всё остальное: в фильме нет ни одного долгого кадра, ни одной запоминающейся мизансцены, ни одного внятного диалога; бесчисленное количество нарезок на корню уничтожает структурность и текстуальность сюжета; обрывочные, идущие нескончаемым потоком, излишне глубокие и возвышенные фразы не могут сложиться во что-то цельное и единое, превращаясь в незамутнённый поток чистого режиссёрского сознания на закате дня; сцены можно перемешивать в произвольном порядке — смысл не теряется; актёрские работы придавлены высокопарностью и тоталитарным перфекционизмом режиссёра, один неверный шаг, небольшая импровизация — и тебя вырежут, только потому что это расходится с режиссёрским видением.

Куриленко не играет, она будто живёт, но она как будто и несвободна, её что-то тяготит... и её героиня не может пробиться к сердцу возлюбленного - даже по этому моменту становится ясно, что, если бы не давление Малика и его эгоистичной камеры, она могла бы быть ещё лучше. Аффлек здесь в прямом смысле слова теряется, герой Хавьера Бардема вызывает недоумение и раздражение, Рэйчел Макадамс появляется на мгновение лишь для того, чтобы безвозвратно сгинуть с экрана, некоммуникабельность явственно присутствует не только в отношениях главных героев, вполне очевидно и то, что она была и на съёмочной площадке. «Древо жизни», безусловно, был несусветным китчем, но тогда Малик по крайней мере всё ещё был с нами, его всё ещё интересовало человеческое, в новом же своём фильме он полностью распрощался с «земной жизнью», с лёгкостью избавившись от многих составных элементов «настоящего кино», - это его главная ошибка, но в то же время и главная инновация.

7 из 10

Не являюсь поклонником Терренса Малика, смотрел всего две его картины, но зато самые последние — «Древо жизни» и «К чуду». Полагаю по ним можно составить картину о творчестве режиссера по крайней мере на сегодняшний день.

Марина и Нил — семейная пара, переживающая глубокий семейный кризис. Они пытаются наладить отношения, переезжают в другую страну. Пытаются оставить друг друга, забыться с другими, но вновь ничего не получается…

Все же мне непонятен стиль картин режиссера. Как мы понимаем из последних двух рецепт «идеального» фильма по Малику: минимум диалогов, долгие путанные монологи за кадром, бесконечные, бесспорно красивые съемки природы, также съемки непонятно от чего танцующих героев. Вполне возможно, что я где-то утрирую и иронизирую, но суть мысли ясна.

Актеры играют так, как будто им также не до конца ясно, что именно они должны сыграть. Оператору браво, кадр насыщен и очень красив. Портит это только лишь черезмерная загруженность зрителя запутанностью сюжета. Ощущение, что режиссер сам не понимает, что хочет снять. И иногда диалоги просто убивают меланхоличностью и бессмысленостью («Иисус внутри меня, Иисус слева от меня, Иисус справа от меня, Иисус надо мной». И таких фраз много.).

В целом не могу советовать кому-то эту картину, посмотрите уж лучше «Древо жизни», там все же присутствует сюжет, эмоция, смысл.

5 из 10

С большим уважением отношусь к Терренсу Малику, но фильм досмотрела с трудом, исключительно из уважения к маэстро и актерам. Готовилась, как и все, наверное, к продолжению Древа жизни, но не получила и этого. Местами красиво очень, но нет уже того эффекта неожиданности от специфического кино-языка и такого магнетизма актерского, как в Древе. Комментарий многих рецензий «режиссер снял картину не для всех» сегодня определенно звучит жалостливо и никак не может служить оправданием, тем более комплиментом, мастеру, который блестяще и непревзойденно снимал «для всех» Пустоши и Тонкую красную линию.

Мысль семейная и мысль религиозная («чудесная»), ради которых был затеян фильм, утонули за бесконечными размахиваниями руками и юбками. Хореографические па Ольги Куриленко особенно раздражают, хотя очевидно, что сама она наслаждается собственной персоной в кадре, не заморачиваясь тем, сколь интересна она со стороны. Тем более она раздражает по контрасту с дебютом Джессики Честейн в Древе, необычная самодостаточная красота, сдержанная грация и «альтернативная» манера игры которой сделали пол-успеха Древа, ну четверть точно.

Насколько я представляю, актерам работать было не слишком комфортно. Со слов Аффлека, напутствия режиссера актерам перед съемками сцен сводились к лаконичным «идешь», «смотришь» и проч. без обсуждения скрытых мотивов и импульсов. Что это означает — что маэстро Малик не мог облечь в вербальную форму свои замыслы и фантазии и рассчитывал на органичность и харизму актеров в кадре? Аффлек и Рейчел МакАдамс способны быть очень магнетичными, но здесь далеки от своей же собственной максимальной планки. Бардема и Куриленко я не жалую, но и они имеют более удачные актерские опыты.

Терренс Малик в двух последних фильмах выступает певцом гармонии мироздания, которую так редко удается достичь человеку в своих отношениях с миром вообще и себе подобными. Если он имел в виду противопоставить дикую естественную гармонию крайней нескладности человеческих контактов, то, пожалуй эта крайняя нескладность ему удалась. Чувственности я не почувствовала, изысканности не увидела. Что же касается любви, к которой стремятся персонажи, не только как страсти но и как обязательства, то случается она не благодаря божественному чуду, а благодаря непрерывной кропотливой работе души, терпения на которую достает не всем. Этого акцента я, пожалуй, в фильме не услышала.

До новых встреч в 2013 году, маэстро Малик!

Как будто написано на воде то, что режиссёр так и не решился сказать зрителю, спрятавшись за поверхностной многозначительностью. И дело не в отсутствии перевода на русский язык. В этот раз Малик превратил разговоры в односложные фразы, вроде: «Что такое правда?», «Любовь, которая любит нас», «Христос справа, слева, сверху, снизу и т. д.» Совершенно не ясно, что Малик хотел сказать этими примитивно поданными мыслями. Это кино о любви между мужчиной и женщиной? О любви божественной? Обо всём сразу? Или же о стремлении к счастью?

В общем, Малик отказавшись от сценария (можно считать «К чуду» экспериментальной лентой) и снимая только импровизации актёров, снял фильм без какого-либо чёткого стержня. Он просто растекается в пространстве экрана, заполоняя всё деревьями, жучками, паучками, реками, полями, лошадьми, черепахами, людьми и всё. Герои появляются и исчезают. Героиня Рэйчел МакАдамс, судя по синопсису заявлена, как одна из главных героинь, на деле появится минут на 5—10, чтобы раствориться в бесконечном пространстве полей и бизонов. И так со всеми, кроме центровой героини Ольги Куриленко, которая тут действительно имеет максимальный хронометраж. То есть выходит, что акцент Малика на ней, но причем тут высокодуховный падре в исполнении Хавьера Бардема (с героями так и не пересечётся), вторичный персонаж Рэйчел МакАдамс, ещё ряд второстепенных сцен, где Эффлек ходит со сложным лицом. Слишком тяжеловесно, чтобы даже попытаться разобраться в этом скринсейвере.

Такое чувство, что Терренс Малик обманул сам себя. То что работало в «Древе жизни»: пафос, монструозный размах, пантеистический взгляд на сотворение мира через призму классической музыки, которая только подчёркивает незыблемость довольно спорной философии автора, здесь стали пошлым чириканьем птичек и сборником риторических вопросов, проговариваемых с придыханием. Но история максимально приземлённая, скорее о поиске близкого человека, вроде о любви, что-то о привязанности, но зачем здесь Хайдеггер, которого в этот раз Малик низвёл до бытового уровня.

Размашистое полотно, которое писалось явно от души, но без явного понимания собственных целей. Даже сама идея снимать многочасовые импровизации актёров, вместо конкретного заранее придуманного концепта, говорит скорее о том, что Малик хочет снимать, но слабо представляет о чём ему снимать. В фильме проговаривается следующая фраза: «Если человек закапывает свой талант в землю, то Он (Бог) не может ему помочь.» И боюсь, это о Малике. Не зря рабочее название ленты было «Погребение». Но «К чуду» создаёт совсем неудачное сопоставление фильма Малика с другим участником Венецианского кинофестиваля 2012 года (пусть и в параллельной программе). Речь о колокольне Счастья и безуспешно бредущему в её направлении Алексее Балабанове. Такими темпами они скоро встретятся друг с другом*, а вот к так желаемому обоим трансцендентному Храму, и не дойдут.

Итог не утешителен. Терренс Малик, вконец опустился до съёмки двухчасового видеоклипа Ланы дель Рей.

* — текст был написан месяц назад.

В принципе понятны сомнения серьёзного сценариста и режиссёра: снимать сюжетный 1000001 фильм возможно неинтересно. Тарантино снимает уже который синефильский фильм, построенный по принципу непрерывной гиперссылки своих и чужих произведений. Хочется подняться над сюжетной линией, сказать то, что обычно говорят музыка и поэзия. Но это ужасно сложно, здесь автор по сути напрямую общается с Богом. Но Бог не жена и не товарищ и не обязан поднимать трубку на ваш звонок. Тем более, что кому то кажется, что обращается к высшему, к Богу, но это только кажется.

В «Древе» это случилось, состоялось. Здесь- нет.

Герои не любят друг друга, ребёнка, вообще никого; священник не верит в Бога, а верующие не совсем верующие и не верят ему. В таких ситуациях спасением был бы сюжет: завязка, кульминация, развязка. Но сюжета нет. Нет и динамики чувств.

Есть две красивые молодые женщины, есть Аффлек, который и так особенно не блещет актёрским мастерством, а когда нет действий, тем более. К тому же режиссёр большую часть фильма снимает его со спины… Есть красивые виды и хорошая музыка. Больше ничего нет- чуда не происходит и из набора слов или звуков не складывается мелодия.

Так чудо оно на то и чудо, что происходит не по заказу, не каждый раз.

К сожалению очень сложно воспринимать картину чистым восприятием не полагаясь на прежний опыт и ранее увиденное. Всегда сравниваешь либо с работами других авторов, либо с прежними произведениями того же режиссера. С первых кадров «К Чуду» вспоминается «Древо Жизни» Теренса Малика в первую очередь из-за ничем не отличающегося стиля повествования и манеры съемки. Медитативное проникновение в суть происходящего, голос за кадром, красивейшие пейзажи, тонкие чувства между любящими, вопросы веры и доброты, любви и сомнения, поиска смысла и истинного желания — дорога к Чуду. Невольно возникает это ожидание «чуда», ожидание того же восхищения, которое получил от «Древа Жизни». В некоторые моменты расстраиваешься точным копиям кадров «Древа Жизни» — семейные забавы и обливания водой из шланга, постановки в доме и т. п., но все же главное перестать сравнивать и попробовать посмотреть только на одну картину. Вопросы встречающиеся на пути к чуду переполняют повествование, причем, Малик не пытается ни показать свое отношение к ним, ни, тем более, дать ответы на них. Причем, основная сюжетная линия о взаимоотношениях главных героев весомо дополнена серьезным вопросом сомнения и веры священника. Зритель должен дать свой ответ, сам найти путь к чуду, но ведь в такой постановке необходимо, что бы фильм продолжал еще долгое время жить внутри смотрящего.

Возможно, для кого-то фильм заденет тонкие вопросы души и станет шедевром и Чудом, но, к сожалению сила «Древа Жизни» и явная, недосказанность оставляют для меня фильм далеко позади многих просмотренных фильмов этого года.

На окраине крупного промышленного города, в котором я родилась, находилось здание желтого цвета: то ли бывшие казармы, то ли склад — уже не узнаешь, да это и не важно. Главная его ценность была в том, что это был магазин «Детский мир» и находился он как раз по пути к детской поликлинике (сегодня я бы заподозрила в этом гениальный коммерческий ход, но в те далекие советские времена это было скорее случайностью). Каждый раз, когда предстоял поход в поликлинику, я с предвкушением ждала, что мне что-нибудь перепадет. Но обычно мама покупала что-то неинтересное, но необходимое в отделе «Детский трикотаж», а мне оставалось лишь глазеть на полки, уставленные ребячьими грезами. Но вот когда мы шли на прививку… Этот день я ждала с нетерпением и страхом. И было в том ожидании что-то мучительно-сладкое: я знала — чтоб как-то меня простимулировать, мама наверняка что-нибудь купит, но расплачиваться придется болью. Среди моих «прививочных» трофеев чаще встречались воздушные шарики (особый шик — с пищалкой), лопавшиеся, не успев я добраться домой; мыльные пузыри, которые то плохо дулись, то разливались, а мои домашние химические опыты в поисках аутентичного раствора заканчивались неудачей; пластмассовые маски (иногда ничего, но большей частью уродские, и главное — что с ними делать?) Как-то даже достался желто-белый полосатый надувной мяч, который тем же вечером был продырявлен в игре с соседской ребятней (мой дед желтыми от папирос пальцами слюнявил дырку и говорил: «Вишь, Лельця, где воздух проходит?» пытаясь залепить невидимое пузырящееся отверстие какими-то подручными средствами из своего сарая-мастерской, но безрезультатно). А однажды мне купили калейдоскоп. Очень хорошо помню свои ощущения. Я понимала, что это не какой-то там воздушный шарик, это — вещь. Драгоценная. Хрупкая. Необычная. И обращаться с собой она требовала подобающе. Я завороженно крутила колесико и поражалась тому, что с каждым его поворотом открывалось моему взору — все время новая комбинация, новый узор, новое волшебство. Но было в этой игрушке что-то, от чего я достаточно быстро потеряла к ней интерес. Какая-то незавершенность, неопределенность, зыбкость, которые меня нервировали. Я никак не могла понять — что это, для чего, что с ним делать, как играть? Вроде бы, держишь в руках что-то реальное, но понимаешь, что на самом деле — это иллюзия.

Вот точно такое же впечатление произвел на меня фильм «К чуду». Я как-то упустила из виду, что режиссер — Терренс Малик, думала, что это оскароносный Бен Аффлек снова снял себя любимого. Теперь, видать, замахнулся на интеллектуальное кино, раз голливудская режиссерская братия распахнула ему свои объятия. Но меня буквально с первых кадров не покидало ощущение, что я что-то подобное уже видела: потрясающе красивая картинка, камера наезжает, снимает снизу, издалека, вдруг — крупный план. Герои не говорят, фоном их мыслей звучит классическая музыка. Жирная земля, соленый прилив, замок на скале, сухая трава, распускающаяся магнолия. Все недосказано, намеками. Каждый следующий кадр — неожидан. «Похоже на красивый клип, а где же жизнь?» — как всегда прямолинейно заявил мой муж.

Приятно удивила главная героиня в исполнении модной ныне Ольги Куриленко. Такая она эфемерная, романтичная, воздушная. Думаю, что этот фильм станет новой ступенькой в ее карьере. Правда, если роли будут такие же немногословные, как и эта (случайно увидела «Вечерний Ургант» с ней и Томом Крузом: кому интересно — сравните). Единственное, что реально раздражало — так это ее постоянные кружения (хотелось даже подсчитать их количество — знаете, как в тех фильмах, в предисловии к которым пишут: «В этом фильме слово f**k употреблялось 186 раз»).

Бен Аффлек был фактурен, колоритен цветной татуировкой во всю руку и подкачанным торсом, и то ли немногословен, как настоящий мужик, то ли чем-то недоволен, я так и не поняла.

Неожидан в образе священника Хавьер Бардем, транслирующий героям глас Божий. Люблю его очень, но мне все время казалось, что он стебается и к концу фильма не выдержит и что-нибудь отмочит.

На всякий случай уточню — фильм о любви. В доказательство скажу, что есть там и романтические свидания у моря и в осеннем парке, и страстные поцелуи, и обнаженная плоть, измены, ссоры, встречи и расставания. В общем, как у всех. Но к середине фильма герои уже так замучили и себя и зрителя, что проплывшая вдруг в пучинах океана галапагосская черепаха явно разрядила обстановку. Честно говоря, устала я в процессе просмотра складывать этот паззл, собирать осколки во что-то целое и понятное. Досмотрела в два присеста лишь из уважения к гению живого классика и его «Древу жизни».

P.S. Калейдоскоп свой в тот же вечер отдала на откуп младшей сестренке. Сожаления не было, когда из растерзанной картонной тубы выпали три зеркальных полоски и несколько разноцветных стекляшек.

Просматривая фильмы этого режиссера, всегда складывается впечатление, что этот человек постоянно находится в поисках чего-то и это непременно отражается в его работах. Его герои постоянно затрагивают какие-то вопросы и на протяжении всего фильма на них отвечают. В данной картине главные герои стараются найти свое счастье, поэтому, и вынуждены переезжать с места на место в поисках идиллии.

Терренс Малик не перестает исследовать, продолжает копаться в человеческих взаимоотношениях. Показывая, как люди не умеют обращаться с тем, что у них уже есть. Он акцентирует внимание на том, что люди не ценят те моменты, которые у них были/есть и постоянно находятся в поисках чего-то нового, постепенно погружаясь в похоть, разврат и измены.

После просмотра этой картины сложилось двоякое впечатление. Режиссер не показал ничего нового, но его картина цепляет своей манерой повествования. Мы начинаем симпатизировать главным героям, погружаясь в проблемы, которые они себе сами и создают. Все их проблемы, переживания и измены словно ложатся на наши плечи и мы, сидя за экраном монитора, пытаемся им помочь, но не можем. Данная картина снята не для любого зрителя, а для определенного круга людей, которые вдумываются в проблемы, проговаривают про себя и стараются вынести какие-то уроки. Поучительно исследовательская картина, которая погружает нас в глубины человеческой сущности и вместе с героями ходим по краю, стараясь не упасть в яму.

Актерский состав в этой картине очень сильный, каждый из них прочно закрепился в кино и мы понимаем что неспроста. Много можно говорить гадостей про Ольгу Куриленко, да он и не утихают. Но одно можно говорить с уверенностью в ней что-то есть. Есть какой-то внутренний потенциал, внутренняя энергия, которая так и выплескивает из неё, подпитывая придирчивого зрителя. Она хороший человек, у которого есть свои взлеты и падения, но в этой картине она сыграла очень хорошо. Вся ее мимика, все ее телодвижения это лаконичные действия, которые помогают нам понять ее героиню, прочувствовать ее внутреннюю боль. У неё очень добрые глаза, аккуратное лицо и великолепная фигура. Все эти качества гармонично сочетаются с ее умелой актерской игрой. Бен Аффлек и Хавьер Бардем этой мужской костяк, который удачно вписался в картину. У каждого из них есть своя определенная манера игры и каждый раз она разная. Они умело перевоплощаются на экране и умудряются из сложного кино сделать картину, которая будет интересна большинству. Только ради их игры стоит посещать кинотеатры, даже если заведомо знаешь что картина не понравится. Вместе они образовали хорошую команду, которая вытаскивает фильм на новый уровень.

Критики холодно приняли эту работу режиссера, который старается отступать от канонов и клише. Отсюда мы видим плавающую камеру оператора, слегка танцевальные и пластичные движения актеров. У фильма почти нет реплик, за исключением закадровых слов и поэтому картина, целиком и полностью построена на безмолвной игре актеров, которые справляются с этим на все пять баллов.

Режиссер снова снял картину не для всех, а для определенного круга людей. Поэтому идти на нее или нет, каждый должен решить для себя сам. В этой ситуации сложно что-то посоветовать, но определенный резонанс она создала. Хорошая картина, если вкратце.

7 из 10

Малик крайне примечательный режиссер тем, что для своих работ набирает известных голливудских актеров не для того, чтобы они построили характерных персонажей, которым мы сопереживать будем, а лишь для создания образов, которые смешаются со всей окружающей их природой. Образы, мысли героев, еще раз образы и их абстрактная картина, взятая в целом. Он зарисовывает на пленке картины неба, облачного или нет, любой травинки, на которой сидит кузнечик, поля, по которым бегают удивительные и прекрасные бизоны. Тонны природной красоты на экране не могут просто заставить нас не думать о том, что этот христианин и обладатель золотой ветви за 2011 год имеет просто колоссальные мысли по поводу стремления людей к всевышнему, о чем эта картина и продолжает говорить.

В «Древо жизни» Малик показал зарождение вселенной и проводил параллель ее с зарождением новой жизни и аспекты перед выбором будущего для ребенка, примером для которого являлся отец-деспот и мать, дарящая свою любовь всей природе. Что же касается новой ленты, то здесь свой выбор уже делают не дети, со всеми своими переменными чувствами, а уже состоявшиеся взрослые люди, ищущие воссоединения в любви.

Повествование в целом построено на мыслях и мечтаниях главных четырех героев. Один представляет из себя любовника (Аффлек), который по сути и не имеет этого яркого чувства любви, которое дарят ему за фильм 2 женщины. Другая же (Куриленко) — мечтательница, стремящаяся куда-то высоко к создателю, чувствующая его присутствие во всех вещах, на которые она поднимает свой взор. Третий же (Бардем), представляется нам в роли священника, проповедующего про благодать и брачную любовь, не нашедшего радости в своей жизни, постоянно отвлекающегося на проблемы своих прихожан.

Наступает то время, когда у кого-то появляется его первая безумная любовь, но зачастую она подходит к неизлечимому концу и любящий получает душевную травму. Героини этого фильма уже пережили подобное, и в картине буквально они находят в себе еще силы и чувства, чтобы вновь любить, и дарить свою любовь к ближнему. Открыть все те замороженные надолго в себе чувства и принимать такую же взаимность от своего партнера. В этом и схожи очень персонажи МакАдамс и Куриленко, ну вот искренности от чувств Нила никто не получает.

Уничтожается вторая любовь, со сложностями возродившаяся из глубоких внутренних недр. Представляется гробница, лестница, идущая к ней, озеро… Стремление к чуду, стремление полное к Богу идет через полное омертвление любви, которое уже где-то глубоко засело во мраке человека. Отсюда же и идет прямая тропинка к персонажу Бардема, живущего и служащего господу уже долгое время. В какой-то степени это и показывается, как будущее тех, чей заветный восстановленный храм любви снова разрушился, и наступают серые дни, не зная, в чем же и где еще они найдут свое утешение.

Терренс Малик, нашедший поток вдохновения на своем седьмом десятке, продолжает идти по одной и той же волне, развивая и прорисовывая нечто высшее наших пределов понимания всего человеческого бытия. По-видимому он имеет целостное представление о всей концепции своей задумки, которую он переносит на экран, и вероятное развитие которой нас ожидает еще, как минимум, в трех фильмах.

Режиссер Терренс Малик — безоговорочный эстет, который видит свои фильмы красивыми, такими их пытается показать зрителю, и скорей всего, саму жизнь видит иначе, чем многие. Сделав некое затишье между своими предыдущими работами, он вдруг начал проявлять активность, которая началась еще с «Древа жизни», продолжилась с картиной «К чуду», и будет дальше продолжать.

Никому не секрет, что практически все его работы являются индивидуальными, отображающие его личные мысли и общение внутри самого. Будучи сыном ассирийских христианских мигрантов из Ирана, он в своем творчестве еще и демонстрирует не последнюю религиозность, от того, практически весь закадровый голос его героев всегда имеет диалог с Богом, а не зрителем.

Кажется ли подобное развлекательным для зрителя — вопрос другой, думаю, режиссер прекрасно понимает, что своими фильмами, а в особенности драмой «К чуду» он покорять широкие массы не может. Зато есть определенная группа кинолюбителей, которые подобным направлением фильмов расслабляются, а кое-кто, возможно, находит в них нужные для раздумий мысли.

Что точно стоит прокатчикам учитывать, это наличие в титрах многих знаменитостей, которые становятся главным интересом для многих зрителей. А ведь правильнее было бы оглашать фильм в таком ракурсе: «Осторожно зритель, это фильм режиссера Терренса Малика, и вас ожидает два часа медитации».

Если «Древо жизни» еще как-то можно было простить обычному зрителю за его всеобъемлющую идею, хотя лично я считаю этот фильм гениальным, то оправданий за драму «К чуду» будет не много. Возможно, режиссер просто-напросто не вышел мысленно из своей идеи «Древа», однако показать драму отношений между мужчиной и женщиной словами другой картины оказалось невозможным.

При всем уважении к режиссеру, цепочку его раздумий я держал не везде, хоть он и остается одним из любимейших режиссеров современности, фильм «К чуду» отнести к цепляющей и глубокой драме не могу. Пожалуй, самый слабый фильм из творчества современного классика, что, возможно является результатом его скорострельности, и будем надеяться, что в его последующих работах подобного больше не будет.

5 из 10