Рецензии

Как говорил один из братьев Кроликовых в (извиняюсь за выражение, и не надо кидать в меня тапками) «Ширли-Мырли»: «Я против негров ничего не имею, но… есть какое-то чувство…» И вот, после просмотра фильма фон Триера, я ловлю себя на мысли, что мне эти негры абсолютно параллельны. Причем режиссеру тоже! Как будто у него была советская разнорядка или его попросту заставили выбрать рабство темой своего фильма.

Можно, конечно же, абстрагироваться и представить данную проблему в общемировом контексте… Например, подумать о том, что все люди в каком-то смысле рабы и немногие хотели бы избавиться от своего рабства. Но ведь об этом раньше и лучше уже сказал Шварц в своем «Драконе». К чему был «Мандерлей»?

Смешной показалась романтическая линия — проходящая под девизом: «А тому ли я дала… обещание любить?» Так не вяжется это поведение с образом Грейс из первой части трилогии. Делаю вывод, что фильмы должны рассматриваться отдельно друг от друга, что их связывает только страна, где происходят события. А вот совпадение имен главных героинь — совершенно случайно.

Кстати, прочитав рецензии, наткнулась на то же интересное (и возможно не случайное) совпадение — абсолютно созвучное моим мыслям. Фраза о том, что рабство было отменено ровно 70 лет назад. Вот такая параллель с СССР кажется мне очень интересной. Было бы интересней, если бы фон Триер снял фильм о жизни и рабстве за «железном занавесом». Краткую эйфорию от собственной свободы в 90-е, затем отрезвление и растерянность — что же с этой свободой делать?, затем разочарование и ностальгию по-прежним временам (когда даже неусыпный контроль и наказания стали казаться необходимыми и полезными)…

Резюмирую свои впечатления:
- Во-первых, сравнения «Догвилля» и «Мандерлея» абсолютно некорректны. Фильмы совершенно разные. Возможно режиссер специально не стал приглашать Кидман на роль Грейс вторично?! Тут в ход пошел американский наив Брайс.

- Во-вторых, вялотекущий характер повествования и отсутствие интриги, один из самых больших минусов этого фильма (мне кажется, что он и у самого Триера не самый любимый)

Но талант — всегда талант. Если уж Михалков из рекламы автомобиля смог выжать небольшой фильмец, то «Мандерлей» и подавно способен заставить задуматься о жизни и о нашем месте в ней.

Фильм, поражающий широтой и нарочитостью условностей. И дело не в воображаемых декорациях и бутафории, а в логике поведения героев, в том числе и главной героини, неплохо все же сыгранной Брайс Даллас Ховард. Эта неявная логика временами наивна, временами просто странна, и этот факт заставляет усомниться в жизнеподобии и, главное, в ценности истории города Мандерлея для зрителя.

После экзистенциально-социальной драмы, выписанной в «Догвилле», Триер резко меняет ракурс и план рассмотрения конфликта. «Мандерлей» — фильм, призывающий скорее к глубокому анализу проблем (рабства, социального неравенства, психологического господства), чем к сочувствию кому-либо из героев. Это картина, нацеленная исключительно на ум, а не на сердце зрителя, в отличие от разнопланового «Догвилля».

Задуманная Триером эволюция сознания Грейс, главной героини обоих фильмов, кажется явно неудавшейся, не в последнюю очередь благодаря смене актрис, играющих ее. Куда-то потерялись ее деятельность, «лакмусовость», острота. Типаж Кидман изначально более суров, она, несмотря на неопытность, кажется готовой противостоять миру, открывая его грязные тайны. Брайс Даллас Ховард, в свою очередь, смотрится в спартанских декорациях «Мандерлея» несколько игрушечно и несмело, что подталкивает к мысли скорее о деградации, чем об эволюции ее персонажа. Есть сцены, отыгранные ей действительно сильно, но ходульность сценария и неизбежные сравнения с «Догвиллем» оставляют желание поменять части трилогии местами, дабы внести в последовательность частей здравый смысл и надежду на реализацию придуманной Триером эволюции.

Но, несмотря на внешнюю неестественность истории, при ближайшем рассмотрении из нее вполне успешно можно вычленить ответвления, не дающие фильму вконец обесцениться: отношения общины и личности, господ и рабов и даже история порочной любовной связи, имеющая право на метафорическое истолкование вне контекста «Мандерлея».

Итого: Кино с довольно натянутым сюжетом, который спасает закадровый текст, но, тем не менее, с глубоким, хоть и подспудным, психологизмом. Триер, трактующий американскую демократию, изрядно дидактичен, но наводит на мысли, уходящие далеко за рамки данного конкретного сценария.

Узнав вчера, что «Догвиль» — первый фильм трилогии, нашел сегодня второй и посмотрел ;)

Сюжет второго фильма «Мандерлей» (Manderlay) разворачивается через 2 недели после событий в Догвиле. Фильм снят в том же стиле, но рассказывает нам иную притчу. Тут уже Грейс, скорее, занимает место Тома из Догвиля, хотя соответствие, конечно, не 1:1. Но схожести много — те же благие намерения, те же ситуации, когда все идет несколько не так, как казалось в начале, тот же замечатальный закадровый текст.

История, рассказанная в Мандерлее совсем не похожа на Догвиль. Но смотрится так же — на одном дыхании. Несмотря на то, что актеры главных героев (Грейс и ее папы) другие, это абсолютно не мешает. А наличие актеров из Догвиля, но в других ролях даже на руку — ощущаешь дополнительную связь между фильмами.

Мандерлей легче Догвиля и по восприятию, и по жесткости. Тем не менее, фирменные фишечки Ларса там присутствуют в полном объеме — за что ему большое человеческое спасибо.

Надо ли смотреть этот фильм? Да, однозначно! Только смотрите его действительно после Догвиля, а не до — чтобы не испортить понимание того, почему Грейс себя ведет так, а не иначе.

Я в восторге! Оговорюсь сразу, что в этой картине мне не понравилось, чтобы со спокойной совестью перейти к повествованию о своём восхищении фильмом и МАЭСТРО Фон Триером:

- смена актёрского состава среди главных героев, относительно «Догвилля». О Николь… Ничего не могу с собой поделать, но я «влюбился» в Грэйс, воплощенную великолепной Кидман.
- и… всё.

Повторюсь в выражении о данной работе Фон Триера, сказав как и о предыдущей, — ШЕДЕВР! Шедевр, достойный длительных оваций подскочившего, под занавес, полного зрительно зала, бурлящего криками БРАВО!..

Будучи младше, я как-то смотрел фильм Боба Гейла — «Трасса 60», если мне не изменяет память, то Оу Же Грант (один из его героев, мистическое создание) сказал такую фразу (кому исконно эти слова принадлежат — не знаю): «Люди стольким жертвовали и столько отдали за свободу, чтобы получив её, в итоге, снова обратиться в рабов…» — накрепко осело в памяти. Действительно, свобода человека начинается в его сознании…

Бессмысленно сейчас рассуждать о сюжете, потому что мысли о нём можно уложить лишь в отдельную книгу. Просматривая первый и второй фильмы этой трилогии, меня не покидало ощущение того, что я читаю произведение классической литературы, ибо иначе сценарий не охарактеризовать. Голос за кадром, своего рода авторские заметки, придаёт ленте/спектаклю необычайный шарм. А музыка…

Первым фильмом Фон Триер меня восхитил, вторым влюбил в свой гений творца.

P.S. На мой взгляд, данную картину и «Догвилль» нужно показывать в школе, в старших классах с гуманитарным уклоном, в качестве внеклассного чтения, хотя он достоин и общей программы классического искусства. В нём не меньше вопросов нравственности и болезней человеческой морали, нежели в книгах великих.

Для киноманов и театралов — настоящий подарок.

Жду с нетерпением заключительный фильм трилогии «Вашингтон». Со времён детства не ощущал такого мучительно чувства ожидания.

10 из 10

Успехам героев радуешься, как ребенок. И сидишь счастливый аж две минуты (такое обычно счастье даруют нам типичные фильмы с хорошим финалом), но две минуты проходят, и фон Триер вновь начинает ворошить камушек в обуви — ты уже огорчаешься за героев — и снова как ребенок — переживаешь за Грейс, сопереживаешь Грейс. В какой-то момент начинает казаться, что всё у неё получится, что люди поймут важность и необходимость свободы. Но нам преподносится почти открытый финал — сами догадайтесь о том, готовы ли герои к этой свободе, готовы ли мы сами к свободе.

Странное дело, но победа Барака Обамы несколько позволяет усомниться в однозначности выводов фон Триера. И только тогда понимаешь, что фон Триер был бы слишком мал, если бы говорил только об Америке. Он говорит о нас с вами. Он говорит о каждой стране, школьном классе, офисе и т. п., в которых люди сами подавляют свою свободу. И если в России этот фильм кажется близким — значит он и о России.

Сценарий, сюжетные линии настолько разнообразны и многослойны, что фильм не отпускает внимания ни на секунду. Зачастую (особенно после выстрела Грейс) продолжения, хочется узнать, что же было в следующую минуту, как же Грейс повела себя дальше, но режиссёр переходит к новой главе… Он держит зрителя в ежовых рукавицах не только во время просмотра, но и задолго после него — заставляя возвращаться вроде к незавершенным сценам.

Образов и аналогий в этой картине хоть отбавляй (да жалко) — диссертацию можно и нужно писать. Одни только старые швейцарские часы — которые вовсе не швейцарские — эдакий образ нашего мира — который весь ненастоящий, в котором каждому человеку присваивается тот или иной номер — и эти номера мы зачастую сами не хотим стирать со своих спин.

Что будет теперь с театром — прекрасный вопрос задает в своей рецензии «Kvasok». Театр будет жить. И будет жить режиссер, который смог объединить то, что не удавалось никому — объединить театр, кинематограф, создавая, по всей видимости, нечто новое в искусстве. Кабы много было таких режиссеров, как фон Триер — вот тогда бы театр умер.

«Догвилль» называют «последним фильмом на Земле». Хорошо звучит. Но, слава Богу, фон Триер еще творит. Он еще сможет дать громкую пощечину и бедняжке Америке с её демократией и всем нам вместе взятым.

Вид из окна на звездное небо… а когда-нибудь фон Триер снимет добрую детскую сказку. Для детей. Надеюсь, у него получится.
Невольно М. сравнивается с Д., но фон Триер смог создать качественное продолжение трилогии и одновременно самостоятельное произведение искусства. Хорошо, что Кидман не согласилась на роль Грейс. Перед нами предстаёт немного другая героиня. И даже актеры из Д., появляющиеся в М. — словно знак, что это не вторая серия чего-то, а это отдельный фильм.

По своему наплыву страстей и катарсису в финале, по своей первичности Д. конечно задает планку, но, к счастью, в М. режиссёр не стал повторяться и сделал такой открытый финал — уход Грейс в сторону Вашингтона — еще больше заинтриговал. Я с нетерпением жду «Вашингтона».

10 из 10

Второй отсмотренный фильм Ларса фон Триера в целом произвел хорошее впечатление. По сравнению с «Догвиллем» менее жесткий, с большей долей юмора, и, пожалуй, менее интересной игрой заглавной актрисы. Если оценивать — то результат этого действия будет практически равным, но хватит сравнений.

На этот раз речь пойдет о расизме. Это явление будет рассмотрено и тщательно изучены его последствия. Тема очень интересная и обширная и как, практически с первых минут, заявляет фон Триер — неоднозначная. Последнее касается, впрочем, не столько расизма в целом, сколько проявлений его в САСШ.

Вот, казалось бы — свобода — вот она бери — не хочу. Человек же всегда старается ее достичь, однако кажется, что чернокожим Мандерлея такая затея не пришлась по вкусу. Просто не знают они, что с ней делать. Что вообще делать, не привыкли так жить, не по указке хозяина. Непорядок! И Грейс, которой не все равно (или есть другие причины, а?), поставила себе задачу, осчастливить тех, кого ее раса притесняла столько лет, разъяснить неучам, чем так прекрасна свободная жизнь. Возникают мысли, что догвилльские уроки оказались быстро забытыми. Ну, если кто еще не заинтересовался, добавлю, что все тут немного запутаннее и чуть сложнее.

Для меня в фильме есть еще один (как минимум) интересный вопрос. Почему Грейс (да и вообще немалое количество белых человек) считают, что они что-то должны ранее угнетавшейся расе? Вот я так не считаю. Впрочем, этот вопрос все больше риторический, ответ недалеко зарыт. Фон Триер тоже интересовался этим делом. Хотя причины его интересуют мало, гораздо любопытнее смотреть на последствия и я его понимаю.

Фильм не только о расизме и почему с ним не нужно бороться. Много и другого интересного покажут, хотя режиссеру и на сей раз не выделили нужных средств для покупки необходимого инвентаря. Я думаю, даже можно сказать, что фильм не о расизме, а наглядное изображение модели общества, где большинство трудится на благо меньшинства, по большей части. Несправедливо с одной стороны, но ведь каждый получает то, чего сам заслуживает, даже Грейс. Не всем, далеко не всем нужна эта штука — свобода и таких бесполезно ей учить.

Лично мне в фильме многое понравилось. Подача, видение режиссера того материала, что он преподносит, его мысли и юмор. К актерам особых придирок нет. Но вот вялотекучесть повествования дает о себе знать, причем довольно быстро. В целом кино очень хорошее и должно понравиться всем, кого устраивает такая манера фон Триера снимать и есть хотя бы немного желания задуматься. О «Мандерлее» можно говорить много и долго.

P.S. Если вдруг кого заинтересовало чего это не нужно бороться с расизмом. Да, не нужно с ним и его адептами бороться, объяснять надо тем, кто еще может понять, в нужное время. Я считаю, расизм просто глупым явлением и, похоже, фон Триер со мной согласен.

P.P.S. Отдельный поклон Ларсу за «руку помощи».

Сравнивать очередную часть американской трилогии фон Триера с «Догвиллем» абсолютно бесполезно. Несмотря на то, что «Мандерлей» фактически является сиквелом «Догвилля», это — совершенно другой фильм. Не лучше и не хуже, просто другой.

Начнем с истории. Грейс проезжает с отцом мимо странной заброшенной усадьбы и становится случайной свидетельницей жестокого наказания чернокожего раба. Все бы ничего, вот только рабство в «стране неограниченных возможностей» было отменено семьдесят лет назад. Грейс, отчаянная демократка, решает покончить с несправедливостью, прибрать имение к своим рукам и повсюду установить новый порядок. Что ж, она получает эту возможность. Но все оказывается не так просто. Негры, привыкшие к старому течению жизни, ну никак не могут начать жить по-новому и то и дело норовят что-нибудь выкинуть.

Грейс в этом фильме выглядит уже духовно взрослее, она чувствует свою власть, более уверена в себе. Но в то же время она все еще та же — маленькая, порой потерянная, порой одинокая и не знающая, что предпринять в ответ на очередной фортель теперь уже свободного народа.

Все актеры со своей задачей справились просто замечательно. Отдельно хочется выделить сюжетную линию — она выстроена очень четко, и действительно захватывает.

Я люблю Америку, но не восхищаюсь ею. Как и в любой стране, в ней есть свои недостатки. Ларс фон Триер в этом фильме показал так называемую «мнимую демократию», без прикрас. За это ему большое спасибо, за это кино не имеет цены.

Продолжение «Догвилля» получилось, на мой взгляд, хуже первой части. Ларс Фон Триер будто просто людей отводит на второй план и иронично философствует на тему отмены рабства в Америке. Доносит идею. Если «Догвилль» — это история о девушке, то «Мандерлей» — история про «наивную американскую демократию», которую в фильме играет Брайс Даллас Хауард.

Настолько неправдаподобны поступки её героини, настолько наивны с точки зрения конкретной ситуации в «Мандерлее», а не идеи свободы и равенства. Грейс дает власть рабам, которые никогда не принимали решения самостоятельно, и сразу не видит, к чему это может привести. И Грейс стала отрицательным персонажем. Не за кого переживать, просто философия. Просто борьба идей. Герои ведут себя нереалистично наивно и слепо.

Не хочется называть это продолжением «Догвилля» (того, который мы полюбили), просто очередной фильм Триера в трилогии про Америку. Посмотрим какой замысел будет в третьей части и будет ли фильм таким же чувственным, как «Догвилль».

Ларс Триер разбирает Америку, возможно, так же, как и пару веков назад скептически настроенные старшие братья в европейских семьях с сарказмом обмусоливали за кружкой эля последние известия из Нового Света, почерпнутые из писем своих непоседливых младших, упорхнувших за океан, будучи не в силах ждать папиного наследства. Так, презрительно хмыкая, судили они издалека, из уютного быта низеньких домиков о происходящих где-то там великих событиях, о становлении пока еще неоперившейся, но уже очень шумной и прожорливой империи.

Конечно, Триер не просто сплетничает или насмехается. Этот европейский сноб и интеллектуал, не из лишней скромности присовокупивший лаконично-благородное «фон» к своему имени, в своей американской эпохальной трилогии делает подробный художественный анализ процесса становления великой Американской Демократии. Триер нашел необычайно точную, на мой взгляд, метафору, отображающую эту Демократию: суровая гоп-компания кочующих по стране в шикарных, мерцающих хромом «студебеккерах» (или «паккардах») гангстеров. Заправляет этим мрачным сообществом волевой, хладнокровный и прагматичный циник Отец (Уильям Дефо). Его хрупкая, наивная идеалистка дочь Грейс (Брайс Даллас Хауард) тоже с ним, она воплощает сердце Демократии. Недальновидное, сентиментальное, беспомощное. А он – разум, воля и действие. Грейс – нежная овечья шкура этого стального волка, ненужная, но красивая кожа терминатора, благодаря которой он притворяется человеком. Их семейный симбиоз крайне плодотворен и в фильме, и в жизни, куда и ведут недвусмысленные параллели Триера: прикрываясь красивыми идеями, американская демократия делает страшные вещи. И наоборот – делая страшные вещи, американская демократия прикрывается красивыми идеями.

В «Мандерлее», впрочем, шил на первый взгляд меньше, чем в «Догвилле», но колются они как-то... явственнее. Вообще против первой части трилогии вторая выглядит не в пример более структурированной и лаконичной: сюжет четче и допускает меньшее количество отвлеченных трактовок. После демократического суда над городом-изгоем Догвиллем, Грейс и ее команда (или отец Грейс и его команда) спускаются ниже, на юг, в плодородные пустоты Алабамы. Благодаря голосу за кадром мы вспоминаем, что за окнами их машин дует бесплодный ветер депрессивных тридцатых, но место, куда они забредают, вопиет о полной остановке времени. Тихий городок Мандерлей настолько глух к окружающему, что проспал собственную свободу. Вернее, чернокожие рабы ее проспали, а местная Салтычиха Мэм по прежнему, уже спустя семьдесят лет после отмены рабства, не дает им проснуться, регулярно потчуя «своих черномазых» плеткой. Кстати, несколько раз мельком проскользнувшие эти «семьдесят лет» как-то особенно насторожили меня и теперь вот не дают покоя всякие посторонние мысли и ассоциации. Ведь не исключено, что анти-имперский взгляд Триера косится и на другого чудовищного ядерного монстра, впрочем, уже мифического, такого же, как и лишенное правового подтверждения рабство чернокожих. Впрочем, скорее всего это простое совпадение, болезненно отдавшееся в чересчур пытливом уме.

И вот в Мандерлее Грейс становится свидетелем очередной расправы над гордо-молчаливым сыном Африки по имени Тимоти (Исак де Банколи), и ее либеральное сердце мгновенно вспыхивает яростным огнем. На манер Ланцелота из «Убить дракона», она обращается к недоуменной чернокожей публике: «Что вы делаете? Вы же свободные люди!» Пораженная в самое сердце таким вмешательством Мэм скоропостижно отходит к Белому Богу, Грейс, чувствуя ответственность за только что вылупившихся из яйца граждан свободой Америки, снова порывает с отцом, желая остаться на ферме и построить здесь новый порядок. Вернее, проследить, чтобы ростки свободы дали верные и крепкие всходы, и в этом наблюдение ей, конечно, потребовались помощники в виде нескольких папиных громил с «томпсонами», мрачно пожевывающих табачок и жвачку. Такие вот «голубые каски» в белых гангстерских воротничках, под дулами которых вчерашние хозяева и надсмотрщик поместья переводятся в положение рабов. И пашут, в надежде на исполнение условий контракта, составленного папиным адвокатом, в полном, ну, разумеется, в самом полном соответствии с официальными кондициями, на которых рабы и должны получить свободу.

Однако стоит ли говорить, что свобода как-то плохо растет на суглинках Алабамы, с трудом пуская ленивые корешки? Вчерашние рабы и сразу-то повели себя странно: Грейс, ждавшая бурю восторга, напоролась вдруг на колючие взгляды и недоверие. «Ребята! Очнитесь! Почините лачуги, посейте хлопок, заработайте деньги!» - говорит она им. В ответ на это звучат уклончивые отговорки об отсутствии распоряжений сверху, «раньше нас выгонял надсмотрщик, а теперь каждый считает, что первым должен выйти кто-то другой». И вообще, «ужин у рабов в Мандерлее был в семь вечера, а когда ужинает свободный человек, мы не знаем». Эти полные достоинства сентенции в духе обломовского Захара сеет колоритный персонаж английского актера Дэнни Глоувера по имени Вильгельм, домашний раб, единственный, кто пустил скупую слезу по поводу кончины Мэм и ее старого порядка. Именно в разговорах с ним Грейс учится многому и начинает что-то понимать в крестьянской психологии, по сути, крайне консервативной. Еще бы, вчерашние рабы, выходцы из племенного традиционного общества, с чего бы вдруг они стали рваться к какой-то невнятной свободе? Опять почему-то всплывает шварцовский Бургомистр в исполнении Леонова, осторожно вразумляющий безудержного Ланцелота: «Вы людям нового счастья хотите, а они старым дорожат...»

По замыслу Триера, на протяжении трилогии Грейс должна многому научиться, утратить свой идеализм и усмирить сентиментальность. Но в исполнении дебютантки большого кино Брайс Даллас Хауард Грейс, кажется, наоборот, моложе и наивней, точно опыт Догвилля не научил и не обозлил ее сердца. Поначалу странно видеть эту новую Грейс в той же изящной шубе с воротником: еще более тонкая и хрупкая Брайс Даллас привнесла в образ утопистки что-то совсем детское, но и что-то буквально порочное. Власть в руках ребенка, впрочем, всегда наводит на такие ощущения...

Интересно наблюдать за тем, как актеры проходят через поверку Триером. Сыграть роль у него – пройти некую инициацию, смысл которой не до конца понятен самому актеру, когда действовать надо интуитивно, на ощупь, прибегая к простым, лапидарным решениям, уходя к истокам актерского мастерства. И результат двойствен: успех картины у зрителя, это одно, но провал в человеческих отношениях с режиссером – это другое. Вот и пойми, сдал ты экзамен, или провалил...

Вообще такое ощущение, что Триер зовет всех нас куда-то в сторону простоты: назад, к естественной сложности первых шагов, к силе первых чувств, к радости первого успеха. Но сам его зов звучит несколько... сложно и опять таки, по-триеровски, неоднозначно. Так что, сколько ни навостряй ухо, четкого слова не услышишь, но сам голос заставляет задуматься.

Согласен с мнением, что существуют такие фильмы, продолжения к которым снимать нельзя. Считаю, что 'Догвилль' из таких. После просмотра 'Мандерлея' возникло странное ощущение. Я даже пожалел, что посмотрел его. У меня немного изменилось (в худшую сторону) отношение к 'Догвиллю' (который стал было моим любимым фильмом). И дело здесь не в отсутствии Николь Кидман. Такое впечатление, что заменили не главную героиню, заменили режиссера. Как будто какой-то неумелый новичок старательно, но по-дилетантски копирует манеру Мастера. И все фишки первого фильма здесь выглядят как-то не к месту. При том, что 'Догвилль' идет на час длиннее, от него я не мог оторваться, а 'Мандерлей' досмотрел через силу. Нет, он вовсе не отстой, но после совершенно потрясающего первого фильма, хотелось увидеть что-то, хотя бы близкое по уровню эмоционального воздействия.