Рецензии

Для многих людей Америка — это место, где сбываются все мечты. Чистое воплощение рая на земле. Возможно, это так. Но только не для Джима Джармуша и героев его фильма.

Будучи неудовлетворенными своей жизнью и в надежде на что-то большее, они пускаются на поиски своего личного рая: будь то Кливленд, Флорида или вся страна целиком. Но перемещение в пространстве ничего не меняет в их жизни. Во вселенной Джармуша герои ходят по замкнутому кругу, постоянно возвращаясь на исходное положение. Цветовая гамма киноленты, а точнее ее отсутствие, подчеркивает внутреннее состояние героев. Их души так же серы и холодны, как и окружающий их мир.

Актерская игра, музыка, диалоги — все в этом фильме настолько гармонично, что придраться не к чему. Особенно неизгладимое впечатление на меня произвел момент, в котором Эва, находясь одна в квартире, слушает по радио песню «I Put A Spell On You».

«Более странно, чем в раю» стоит смотреть людям, которые вечно недовольны своей жизнью и думают, что место жительства сможет изменить все. Сюда очень хорошо подходят такие фразы как: «Не жизнь скучна, а ты сам» или «Хорошо там, где нас нет».

Изначально вторая работа Джима Джармуша, вышедшая через три года после «Бесконечного отпуска», была задумана, как короткий метр и состояла лишь из сегмента «Новый свет». Эта получасовая лента была снята не без помощи учителя и прямого вдохновителя юного режиссера — Вима Вендерса, с которым Джим Джармуш сотрудничал на съемках «Положения вещей», ведь на остатки вендерсовской пленки верный американский продолжатель темы некоммуникабельности в кинематографе и снял свой маленький фильм. Однако позже «Новый свет» обзаведется сегментами «Один год спустя» и «Рай», которые тематически образуют серый круг бесприютности в снегом запорошенном рае, и станет полнометражным произведением, наиболее точное по смыслу имя которому «Чужероднее рая».

Именно «Чужероднее рая», все-таки, является более адекватным и литературным переводом названия «Stranger Than Paradise», учитывая, в каком положении оказались три главных героя картины, двое из которых венгерские эмигранты в США, ведь, объездив половину Америки, они так и не нашли «райского» края. Если за десяток лет обосновавшийся в Нью-Йорке Вилли, всячески отрицающий свое восточноевропейское происхождение и прежнюю жизнь в Будапеште, пытается быть типичным американцем, грубо говоря, «сойти за своего», притом, влача серое существование в унылой манхэттенской квартирке, и шатаясь с другом Эдди по игорным заведениям, то его кузина Эва, приехавшая в гости, как бы, является олицетворением еще не опороченного американским образом жизни ангела-спасителя, который призван как-то привнести перемены в устоявшееся положение вещей. Только вот долгожданных изменений-то никаких толком не наступает по двум основным причинам, которые можно выразить поговорками — «не место красит человека, а человек место» и «хорошо там, где нас нет». Анекдотичный финал истории и вовсе подобен вишенке на торте для гурманов, являя собой многофигурную композицию, предполагающую различные догадки.

И ведь снова фирменный рецепт Джармуша работает! Депрессивная атмосфера безделия, царящая в фильме, с множеством статичных планов и длительным молчанием героев, пронизана тонкой режиссерской иронией, способной в ряде моментов даже заставить неприлично хохотать, и фильм необъяснимо влюбляет в себя, занимая свое место в сердце. Как и каждый из его исключительно живых персонажей, блестяще воплощенных малоизвестными актерами, включая друга Джармуша — композитора Джона Лури, написавшего саундтреки для четырех его лент, включая эту. Это один из тех фильмов, про которые говорят «фильм-настроение», или «фильм — состояние души», то есть, разумеется, не каждому зрителю он придется по вкусу и не в любом состоянии «пойдет» (впрочем, такая характеристика подходит под все творчество Джима Джармуша). Но вот эта маргинальная романтика одноэтажной и совершенно чужой, холодной и неотретушированной Америки, в противовес стереотипным представлениям о ней, как о «рае на Земле», показалась, лично мне, привлекательной и способной каждый раз с головой затягивать в свои сети при новом просмотре, а вместе с героями фильма, как с настоящими, душевно проводишь полтора часа, словно со своими старыми друзьями.

Фильм закономерно получил специальный приз «Золотая камера» на Каннском МКФ в 1984 году — эта, всего лишь, вторая по хронологии работа Джармуша очень и очень близка к понятию «шедевр». Кстати, гран-при фестиваля в том году взял не кто иной, как сам Вим Вендерс с лентой «Париж, Техас».

9,5 из 10

Посмотрев множество фильмов Джармуша, я странным образом пропустил эту картину. Второй полнометражный фильм режиссера, отныне становится для меня лучшим.

Типичный для фильмов Джармуша герой — простой человек, почти всегда свободный (во всех смыслах), он почти наверняка не занят чем-то серьезным и полезным, одним словом — маргинал. Таковы главные герои Вилли и Эди. Они создали свой «мир» в грязном квартале Манхеттона. Они смотрят телевизор, едят теле-ужин, играют в карты и решают жизненно важные вопросы — на какую лошадь сегодня поставить. К Вудди на десять дней приезжает двоюродная сестра Ева. Ей приходится делать все то же самое, а в добавок, еще и носить ужасное платье и говорить только по-английски (никакого венгерского!). Словом, Эма, за десять дней проведенных в гостях у брата, ничего толком не почерпнула, кроме кличек беговых лошадей. Она уезжает и встречает бездельников только спустя год. Едва ли можно сказать, что за это время в их жизни что-то кардинально поменялось. Они лишь решают сменить обстановку и развеяться.

Все, что происходит на экране, можно назвать скитаниями. Даже перемещаясь по стране, они не ощущают никаких перемен. Попав в «райскую Флориду», герои занимаются все теми же «делами» — тоесть ничего не делают. Простая, даже скучная жизнь героев отнюдь не погружает зрителя в депрессивное настроение, ведь Джармуш наполняет свой фильм неповторимым юмором и иронией.

Дальнейшее развитие событий подчинено воле случая и предчувствиям героев. Это так же распространенный мотив в творчестве Джармуша.

Джармуш удивительный и тонкий психолог. У него получается затянуть зрителя в атмосферу происходящих на экране событий так, как это никому не удается. По мимо музыкального сопровождения Джона Лури, это еще и необычный монтаж — постоянные затемнения. Этот прием также постоянно используется режиссером. Темные переходы делят фильм на множество мини-сцен, закрепляют увиденное и создают некую интригу предстоящего (деление фильма происходит не физически, а на каком-то подсознательном уровне).

В итоге, фильм оставляет неизгладимое впечатление. После просмотра вы непременно погрузитесь в раздумья и не раз прослушаете композицию «I Put A Spell On You».

Удачного просмотра!

Встречалось ли вам произведение, посмотрев которое понимали, что все ваши кинематографические устои, рамки представления о кино в целом, расширились?

Субъективный взгляд на объективно хорошую картину мастера.

Я восхищаюсь Джимом Джармушем как режиссером. Его творческая деятельность идет вразрез традиционным понятиям, устоявшимся стереотипам. Кинематограф всегда делился на «развлекательный» (зрелищный) и «интеллектуальный». Известно немало случаев, когда Джармуш вопреки всеобщим нормам творил по-своему желанию, творил во имя искусства, создавая личное, интеллектуальное произведение для исключительного круга лиц. Независимость и отречение от зрелища следуют за ним на протяжении всей карьеры, что подтверждают два известных эпизода. Будучи учеником у Николаса Рэя, Джармуш получает первый режиссерский опыт, снимает короткометражку. Наставник ругает Джима за нехватку действия, но Джармуш, немного поразмышляв, переделывает так, что события стало еще меньше. Рэй, посмотрев на новый вариант, хвалит студента за инакомыслие, добавив «трудноизлечимая независимость — замечательно». Похожая ситуация произошла относительно недавно, когда Джима попросили дополнить экшн-сценами его последнюю на данный момент работу «Выживут только любовники», на что тот ответил удалением их вовсе. В этом весь самобытный Джармуш, который своими неординарными, непривычными массовому зрителю лентами (их особенность не ограничивается отсутствием действия), закрепил в последние годы своей кинодеятельности статус «самого независимого из всех независимых режиссеров».

В картине «Страннее чем в раю» основное действие, скучающих по жизни героев, заключается в передвижении из точки «А» в точку «Б» — из Нью-Йорка во Флориду. Останавливаться на главных составляющих фильма как например визуальный стиль, игра актеров, манера съемки и пересказывать сюжет не хочу — данные аспекты уже подробно освещены. Можно лишь подытожить, сказав, что основные элементы киноленты вызывают у одних дикий восторг (от обилия бытовых сцен, отсутствия событий и т. п), у других — мучительную скуку. Моя позиция находится посередине, на протяжении просмотра испытывал довольно-таки противоречивое чувство: умеренный восторг и томительную скуку одновременно. Трудно описать то непривычное ощущение, с которым столкнулся впервые после просмотра, этакий «феномен Джармуша». Фильм не произвел сильного впечатления: я не смеялся от радости, не плакал от грусти, не было мурашек по коже и не хотелось аплодировать автору. С работой ознакомился ранним утром, а потому, позднее отправился выполнять привычные дела и обязанности. И вот, параллельно обдумывая увиденное и услышанное, вспоминая «захватывающее приключение» Вилли, Эдди, Эвы, меня внезапно осенило — «Черт возьми, да это же, в буквальном смысле и без всякого преувеличения, моя жизнь — такая же черно-белая, унылая, рутинная, в которой отсутствует яркая палитра красок, музыки, за исключением одной и той же композиции. Одним словом, герой Джармуша во плоти».

«Страннее чем в раю», как впрочем и другие работы творца, картина непустая, напротив наполненная определенной моралью, которая твердо оседает в подсознании как неоспоримая истина. В последние годы кинематографа мы, чаще всего, смотрим пафосную, убедительную, иногда поражающую историю о роковых переменах действительности тех или иных персонажей. На примере жизни кино-героя, режиссер передает задуманную мысль, которая под впечатлением остается у зрителя в памяти, но не более (в качестве примера на ум приходит сильная драма Рона Ховарда «Игры разума», 2001). Конечно, исключения встречаются, но в любом случае, у меня этот процесс происходит именно так. Джармуш же, в далеком 1984, построил ленту несколько иначе, поступил смекалистей и проницательней, ведь в «Страннее чем в раю», я наблюдал не за каким-либо героем, как это принято, а в прямом смысле, все 89 минут, был самим собой: сыграл с тетушкой Лотти в карты, посетил кинотеатр, ставил с другом на скачки — проигрывал на собаках, выигрывал на лошадях, совершил путешествие в «рай». «Феномен Джармуша» заключается в том, что в отличие от других достойных кинолент (достойное сравниваем с достойным) просмотренных ранее, где наблюдаешь за другими персонажами, мораль лишь оседала в голове на определенный промежуток времени. А посмотрев картину Джима Джармуша, я словно прожил несколько дней своей черно-белой жизни, наблюдал за самим собой и соответственно познал истину «нельзя избавиться от внутренней скуки, сменив внешнюю обстановку» сам. И главное, она стала не просто очередной умной кино-цитатой, она стала частью меня, чего прежде не получал ни от одного произведения. Cуществует немало по правде реалистичных фильмов, где можно провести аналогию с героем, увидеть себя… Но «Страннее чем в раю» — случай совершенно иной. Феноменальный.

Фильм Джима Джармуша «Страннее рая» (более известный у нас под ужасным дословным переводом «Более странно, чем в раю») стал вторым режиссёрским пунктом в его фильмографии. До этого он снял пару короткометражек, которые по его собственным словам «к счастью, не сохранились». И был полнометражный дебют — «Отпуск без конца». Но именно «Страннее рая» прославил молодого, мало тогда известного, режиссёра и выдвинул его на авансцену независимого американского кино.

Интересным является тот факт, что изначально лента должна была быть короткометражной и состоять лишь из первой части «Новый свет», снятой на подаренной Джармушу от Вима Вендерса плёнке, оставшейся со сьёмок «Положения вещей». Но после того как на разных фестивалях с восторгом приняли эту короткометражку, Джармуш решил расширить «Страннее рая» до полнометражного фильма. Проектом заинтересовалось немецкое телевидение, которое и спонсировало дальнейшие сьёмки. Так одиссея «Рая», на которой вроде бы была поставлена точка в 1982 году, растянулась ещё на два года.

Снималось всё полупрофессионально. Съёмочная группа состояла из не более чем 10 человек. Для сцен, где главные герои едут в машине, камера прикреплялась на капот обычными деревянными досками. Существует даже более десятка минут материала со съёмочной площадки. На её кадрах, то тут, то там появляется человек двухметрового роста в длинном пальто, вязаной шапке и чёрных очках. Он на фоне кливлендской зимы курит сигарету и попивает горячий кофе. Это автор картины — Джим Джармуш.

Как, впрочем, и всегда у Джармуша, все актёры, играющие в фильме — его близкие друзья. Но стоит отметить, что режиссёр уделяет немалую часть актёрской игре. Ведь любопытен тот факт, что в жизни Джон Лури (Вилли), в общем-то, довольно мягкий человек, а вот Ричард Эдсон (Эдди), наоборот, с сильным характером, лидерскими способностями и нескончаемой энергией. И Джармуш добился на экране полного обмена характерами между актёрами и их персонажами. Стоит также заметить, что в фильме появляется подруга Джармуша (а в будущем жена) Сара Драйвер, являющиеся также продюсером ленты. Она играет женщину-курьера в чёрной шляпе.

«Страннее рая», как справедливо отмечают многие критики, оказался стилеобразующим для режиссёра. И прежде всего это проявляется в «фирменном» минимализме Джармуша, который доведен здесь до совершенства. Собственно структура ленты сама по себе уникальна — фильм состоит из череды чёрно-белых эпизодов, в которых камера абсолютно никуда не движется; она просто включается, а затем затухает. Здесь нет никаких декораций, только ничем непримечательные комнаты, унылые заснеженные пейзажи да заваленные мусором индустриальные кварталы Нью-Йорка. Причём последние в руках Джармуша, не смотря на свою омерзительность и попросту отталкивающую силу, становятся ужасно кинематографическими, как какая-нибудь красивая и цветущая летняя поляна. К минимализму также следует добавить игру актёров (плюс к вышеупомянутым актёрам нужно вспомнить Эстер Балинт в роли Евы и неподражаемую Сесилию Старк в роли тёти Лотти). Актёры у Джармуша не играют, а живут на экране. Они практически не проявляют никаких эмоций. Они либо говорят, либо (что чаще) молчат. И из-за этого они кажутся настолько реальными, как будто перед вами не экран, а сама жизнь. А саундтреком к этой ленте (за исключением парочки еле заметных инструменталок) является одна единственная песня «I Put a Spell On You» Скримина Джей Хокинса, которая повторяется в течение всего фильма немереное количество раз.

Сюжет фильма довольно прост. В Нью-Йорке живут два венгерских эмигранта Вилли и Эдди, которые, по сути, самые настоящие бездельники и тунеядцы. Они не работают, а живут только карточным шулерством и ставками на скачках. И всю эту идиллию нарушает приезд племянницы Вилли — Евы. Сначала у неё с Вилли создаются довольно таки напряженные отношения, но после того, как она украла в магазине еду, Ева становится для них «своей». Затем она уезжает в Кливленд. Соскучившись по ней, они тоже едут в Кливленд. А затем они втроём колесят на машине по всей Америке. Это решение вызывается тем, что главным героям стало скучно жить на одном месте, и они всё время пытаются изменить окружающую обстановку. Но, приезжая в другой город, они обнаруживают, что и там всё то же самое. Они и не подозревают, что дело-то вовсе не в месте, в котором ты живешь, а в тебе самом. И если человек внутренне пуст, то ему и всё вокруг кажется пустым. Один из героев даже говорит в одном из эпизодов: «Странное дело — приехали в другой город, а как будто бы никуда и не уезжали». Важную роль здесь играет тот факт, что герои — не коренные американцы, а иностранцы, для которых Америка должна была стать настоящим раем. Отсюда, наверное, и название ленты.

«Страннее рая» имеет открытый финал, что, в общем-то, свойственно для Джармуша. В его фильмах сюжет зачастую и не важен вовсе, важно то, что, как говорится, «между строк» (в данном случае «между кадров»). У Джармуша то, что происходит на экране, абсолютно не претендует на внимание зрителей. Оно развивается само по себе. Никаких крупных планов, никаких неожиданных сюжетных поворотов. Режиссёр любит использовать в своих фильмах (и этот не исключение) метод, когда на экране одновременно происходит несколько действий, и зритель, как в реальной жизни, вынужден смотреть лишь за чем-то одним. Таким примером может служить сцена в кинотеатре, когда четверо персонажей смотрят фильм, который нам не виден (а только слышен), и мы вынуждены наблюдать за реакцией только одного из них или переключать внимание с одного на другого. Эта сцена, к тому же, гомерически смешная. Фильм вообще, не смотря на свой депрессивный оттенок, является комедией (или скорее трагикомедией). Хотя в случае Джармуша жанр всегда трудно определить. «Рай» вполне себе настоящее «роуд-муви».

Имея бюджет всего лишь 90 тысяч долларов, фильм окупился в прокате в 27 раз! Он получил множество (но впрочем, второстепенных) наград, включая «Золотую Камеру» за лучший дебют в Каннах. А в 2002 году Библиотека Конгресса включила ленту в Национальный реестр фильмов с определением, как «произведение, имеющее культурное, историческое либо художественное значение».

По прошествии около 30 лет «Страннее рая» занял свое достойное место в истории кино и в фильмографии Джармуша, как одна из лучших его картин. Впрочем, сам режиссёр в течение всего этого времени ни разу не посмотрел свое творение, поскольку по его же словам он «никогда не пересматривает своих фильмов, не любит оглядываться назад».

10 из 10

Воины постмодернизма заполонили планету. Так уж вышло, что термин нынче ассоциируется или с компилятивного типа вороватостью, или с зубодробительной эклектикой. Таков ли Джим Джармуш? О, нет. Постмодернист ли он? О, да. Кажется, самое время вспомнить об одной из первых трактовок ставшего невероятно модным культурологического словечка: месье Лиотар в своем opus magnum определял его, как «Кризис великих идей, кризис великих поступков, кризис великих личностей». Иначе говоря, уходит время эпиков про Бен-Гура и Лоуренса Аравийского; в прошлом остаются мраморные изваяния, навроде «Одиссеи» Кубрика; едва ли кто-то сумеет запечатлеть великие страдания великого режиссера лучше Феллини. Так почему бы не обратить объективы к событиям в высшей степени рядовым, лишенным всякой уникальности? Почему бы не построить новую эстетику в базисе из повседневной скуки? Второй полнометражный фильм Джармуша – это, говоря откровенно, кадры ничем не примечательной жизни трех ничем не примечательных молодых людей. И детали тут совершенно не важны. И это в своем роде прекрасно.

Ленивая камера следит за медленно идущим куда-то человеком - вот типичная сцена «Более странно». В точности модель зеваки, которому невыносимо скучно, и все, на что он способен – это нехотя вертеть головой. Торжество статики и общих планов. Монохрома и съемки одним дублем. Впрочем, вовсе ни к чему монтажные трюки, если речь идет о поэтике беспредметных разговоров, рутинных ритуалов и бытовой суеты. Джармуш буквально заставляет всматриваться в унылые интерьеры, долго разглядывать сковороду, висящую над плитой, внимательно изучать обыкновенную ручку видавшего виды шкафа. «Да как это вообще может быть интересно?!» трансформируется в «а что другое может быть интересно?». Еще Сартр ставил поэтическое созерцание выше философии, но кто сказал, что «поэтически созерцать» можно только бесноватые пляски огня или монотонное течение реки? Пришел черед насладиться кадрами обшарпанных стен и пыльных кресел; довольно мошенничать, вырезая «скучные» эпизоды.

Пожалуй, самое точное определение для многих своих героев Джармуш даст позже, в «Таинственном поезде», озаглавив одну из новелл «Lost in space». Действительно, все они, будь то таксисты из «Ночи на Земле» или местная троица лодырей, потерялись в космосе; передвигаются, словно барахтаясь в невесомости. А сами путешествия здесь выглядят скорее поиском реального в неестественном блеске мира условностей, символов и симулякров. Взять хотя бы одного из персонажей «Более странно», Уилли: его пища – полуфабрикаты, имитация продуктов в красивых упаковках; работа – мелкое шулерство и игра на ставках, деньги из воздуха; имидж – шляпа, которую он снимает лишь перед сном, «так принято в Нью-Йорке». Он пытается объяснить футбольные термины, и осознает, насколько все надуманно, насколько разнится суть вещей с их представлением. А позже Уилли встречает «реального человека» - случайный прохожий, работающий на заводе – и не может найти с ним общий язык. Трудно сказать, насмехается ли Джармуш над новой культурой, или сокрушительно качает головой, но правила жизни большого города он передает очень точно.

«Странная штука: приезжаешь в другой город, а кажется, будто никуда и не уезжал», - удивляется кузина Уилли. А теперь сравните, к примеру, со знаменитой цитатой короля битников: «Вы, парни, куда-то едете или просто едете? – Вначале мы не поняли вопроса. А это был чертовски хороший вопрос». Разница в том, что для Керуака и подобных ему в этом самом «ехать» уже было заложено все необходимое. Рай, смысл жизни, дух свободы, мечта, что угодно – «ехать, чувак, врубаешься?». Джармуш низводит Образ Дороги, святыню всея американской культуры, до уровня бесцельно-утомительных перемещений в пространстве точно так же, как в одном из своих интервью он уравнял творения Шекспира с конвейерными детективами Микки Спиллейна. Точно так же, как библейские мотивы смешались с бытием заурядных прожигателей жизни. Отправь этих бездарных бездельников прямым рейсом в рай, и все пойдет по сценарию одного из рассказов Федора Михайловича – рай превратится в сущую помойку. Впрочем, им и там будет нечем заняться.

Что поделать, жизнь вообще штука скучная. Так давайте же наблюдать за девчонкой в мешковатом свитере, что пылесосит замызганную кухню. За пижоном в шляпе, что мерно храпит перед шипящим телевизором. Вот они, подлинно великие сюжеты нового времени.

Все мы знаем что такое Америка. Это огромные города с толпами народа и высокими зданиями, это место куда съезжается множество народа, не нашедших себя на родине и ищущих себя здесь. Это место надежды на славу и самореализацию. Такой мы знаем привычную Америку, которую мы видим в кино. Которую нам показывают по телевизору, которую видим в кино и читаем в книгах. Оказывается она бывает и иной.

Джим Джармуш режиссер, который вывертывает наизнанку всю Америку. Он переосмысливает все жанры показывая их не с привычной стороны, а со стороны немного отличающейся. В данном фильме он пытался вывернуть саму Америку. У него она абсолютно иная, в корне отличаясь от привычной Америки. Она скучна и холодна. Картинка на протяжении всего фильма не меняется. Вместо высоток мы видим одноэтажные здания, безлюдие и пустоту. Атмосфера скуки и пассивности действия. Джим Джармуш смеется над всем американским.

Джармуш просто мастерски передает происходящее на экране. Без его дешевой черно-белой картины не сложилось бы такого неизгладимого впечатления. Цвет в данном фильме в таком контексте не уместен и не имеет смысла. Мы наблюдаем некое действие, либо движение куда-то вперед по дороге, но в то же время ничего не происходит. Картина не меняется. Как говорит один из главных персонажей: Вроде бы приехал в другой город, но кажется будто бы никуда не уезжал. Именно эта атмосфера бездействия процветает в фильме. Отличная передача духа и настроения на экран и разрушение всех стереотипов об Америке.

Конечно, возможно это все преувеличено. Но все же не создавайте иллюзий, что Америка идеальнейшая страна без проблем. Видно как Джармуш иронизирует. Сцена в кинотеатре просто гениальна, по моему мнению. Четверо сидящих в кинотеатре смотрят фильм, нам не показывают какой это фильм, мы только слышим звуки стрельбы, стоны и еще некоторые непонятно какие звуки. По этим звукам мы довольно четко можем определить что это за кино. В этом моменте Джармуш хотел высмеять тупые американские фильмы, которые делаются с расчетом на глупость зрителей. И с целью заполучить от этого какие-то деньги, ведь такое кино не является искусством а является товаром, который надо продать.

Это конечно же эталон малобюджетного авторского кино. За полтора часа Джармуш умудряется рассказать столько всего, что просто удивляешься. При всей его простоте, фильм все-таки нужно смотреть довольно внимательно. Тут важен не сюжет, которого здесь практически нет, а подтекст. Настоящий шедевр, еще раз доказывающий что при минимуме средств можно добиться превосходного результата.

10 из 10

Вдохновившись другими работами Джармуша, я не мог не посмотреть данную картину. К сожалению, эта работа не для меня.

Итак, на протяжении полутора часов мы наблюдаем за жизнью двух ничего из себя не представляющих приятелей, которые в какой-то момент решают сменить обстановку. И что же меняется? Ничего. Главные герои остаются такими же прожигателями жизни, какими и были. К ним не проникаешься никакими чувствами. Не происходит никаких событий. Кончено, авторское кино на то и авторское, чтоб показывать какие-то вещи не так, как это принято, но, честно говоря, смотреть ужасно скучно.

В плане актерской игры и режиссерской работы я не могу ни к чему придраться. Все сделано так, чтоб максимально передать эту тоскливую атмосферу. И фильм нагоняет эту самую тоску, только не от настроений того времени, героев, а от однообразия. Может, кто-то и смог что-то уловить, а я считал минуты до конца.

6 из 10

Второй полнометражный фильм Джима Джармуша по форме и содержанию не сильно отличается от его дипломной работы «Отпуск без конца» — он вновь подарил нам картину о бесполезных поисках лучшей жизни и о том, как в постоянном желании перемен человек забывает, что только посмотрев внутрь себя, можно изменить окружающий мир.

Снова мы видим Нью-Йорк с неприглядной стороны, снова подсматриваем в замочную скважину за жизнью простых американцев (а в данном случае венгерских эмигрантов), снова чёрно-белая плёнка намекает нам о том, что наша жизнь — будто своенравная зебра.

Картины маэстро Джармуша созданы не для фона, а для внимательного, глубокого восприятия. Пустота диалогов и нарочито безразличное повествование скрывают гораздо большее для тех, кто готов услышать и увидеть. Ни одному режиссёру не удаётся так интересно рассказать о скучающих людях и совершенно банальных, бытовых ситуациях, будь то уборка квартиры или просмотр футбольного матча. Говоря ни о чём, Джармуш умудряется рассказать об очень многом, затронув самые глубокие струны в душе.

И напоследок позвольте ещё одну цитату.

«Если вы экстраверт, если вы любите экшн, если вы смотрите кино ради развлечения, если вы боитесь чувства одиночества, то Джармуш точно не для вас.»

9 из 10

Удивительно было встретить отрицательный отзыв на этот фильм. Даже один единственный, он как то уж больно не вызывает доверия. Слишком уж это кино профессионально. Рассчитано именно на подготовленного зрителя: бездельника, тунеядца, наркомана, алкоголика, картёжника, шалопая, одним словом на все самые прекрасные бутоны этого мира.

Некогда на мне были погоны, работал в МВД, ходил с кожаным портфелем, ложился спать в 11 вечера и по воскресным утрам совершал пробежку. Попадись это кино на глаза в этот период, очевидно досмотрено не было бы оно и соответственно писать было бы нечего, не было бы и отзыва.

Снилось мне давеча, как друг мой один кормит свою жену и дочь на пикнике за городом. Проснулся и подумал: сколь же далеко нынче от меня нормальная жизнь. А потом: А нормальная ли это жизнь? А ещё позже: А бывает ли вообще нормальная или ненормальная жизнь?

Но это всё так мысли вслух… Дак вот…

Фильм этот попался мне на диске за 20 рублей на сдачу в гипермаркете. Я как раз отходил от алкоголя и того о чём писать нынче в интернете не принято. И вот те на с фильмом, который выключали с половину моих знакомых после пятой минуты просмотра я оживал подобно героям.

Оказавшись в подобной шкуре, можно судить о людях, коим картина посвящена, и их жизни. Никак иначе. Может так статься, что в ней годы будут проходить в мучительной ломке, но сменятся это будет нелепыми неожиданными и абсурдными событиями, реакция на которые станет настолько спокойной, что даже сам начнёшь поневоле этому удивляться. Это жизнь, где чудеса, не спрашивая твоего совета и мнения, каждую секунду будут врываться в твою комнату. Это может быть путешествие, передозировка, авария, суточное наблюдение в потолок. И дело не в наркотиках, не в ненависти и не в отрицании общественной морали. Дело в свободе, положить на серьёзное отношение к чему-либо вообще: у каждого свой путь к этому, а чей то путь и вовсе не в этом.

Но возвращаясь к Джармушу, вспомню слова из фильма: «Эй, оставь парня, он наверное с утра до вечера вкалывает на заводе.» И правда — всё, что ведь нам нужно для счастья, это просто-напросто не трогать друг друга, не мешать, не врываться в чужую свободу с нравоучениями, грабежами и принуждениями, просто плыть своим путём, а у каждого он пролегает по уникальному вектору…