Рецензии

Звягинцев совместил две прекрасные традиции или, скажем, их основные элементы. Это традиция глубокого раскрытия человеческих взаимоотношений, присущая произведениям отечественного киноискусства, и традиция умеренно динамичного 'психологического саспенса', присущая авторским работам европейских мастеров. Перекочевала сюда из европейского кино и некоторая прилизанность картинки, принимаемая иногда за коммерциализацию. На мой взгляд, это в корне неверно: эстетика подачи отнюдь не отрицает глубину мысли.

С первых же кадров воды и мрачноватой подводной съёмки чувствуется влияние Тарковского. Впоследствии Тарковский вновь 'всплывает' в символизме некоторых образов. Впрочем, ни малейшим плагиатом не пахнет - не более чем дань уважения молодого мастера признанному авторитету. Кстати, присущая фильмам Тарковского великолепная операторская работа присутствует и здесь - браво, Михаил Кричман!

'Зачем ты вернулся? Зачем мы тебе нужны?' - кричит отцу промокший под ливнем Ваня. Ему не суждено получить внятный ответ на эти вопросы. Суждено ли получить его зрителю, которого весь фильм преследуют намёки на то, что поход с детьми - лишь прикрытие каких-то странных делишек? А существует ли он вообще, этот ответ? Ведь в конечном счёте оказывается важно не то, чем является это возвращение для отца, а то, чем оно является для детей. Можно просто взять и появиться там, где ты должен был быть долгие годы, но возможно ли Возвращение?

10 из 10

Первая сцена-детская жестокость на Рафеншталевских конструкциях. Ничего не зная о фильме, показалось сначала, что он будет о диких нравах российской глубинки, что, для меня, например, было б достаточно, что бы покинуть зал. Но, вскоре ритм сменился, и появилась странная сцена 'аля братьев Тавиани', когда за большим столом собралась поужинать семья. Судя по интерьеру, мебели и бутылочки 'Кьянти', итальянская семья. Как- то эта неувязочка сразу посеяла во мне зерно сомнения в происходящем, что потом разрасталось все сильнее.

Тут начинается история-после долгого отсутствия( то ли в тюрьме, то ли в загранкомандировке) к жене и двум детям- подросткам приезжает отец. Но, судя по дальнейшему развитию сюжета возвращается он контуженный с войны. Вообщем, посидели они, выпили бутылочку вина, поели равиолли и легли спать, а на утро отец предложил сыновьям отправиться в поездку к морю (жене не предложил, но она и не обиделась). Все облачились в модную одежду из последней коллекции 'Шевиньон',взяли удочки, сели в понтовую машину из музея и отправились в путь.

Затем начались 'обычные вещи' - отец, не успев испытать ни чувства вины за свое отсутствие, ни излив и капли любви к детям, которых не видел 10 лет, сразу принялся 'делать из них мужиков', а попросту говоря, морально и физически издевается над пацанами, из чего следует логическая реакция, и дети начинают ненавидеть вновь обретенного папашу. Актер Лавроненко не плохо, вроде, сыграл, но его поступки настолько не естественны, что списать поведение его героя можно только на его контузию.

В противовес моим суждениям можно сказать, что это притча и не надо понимать все буквально. Но форма никак не соответствует содержанию, происходит дисгармония. Можно вспомнить Феллини, Тарковского, Пазолини, у которых действие происходит вне времени и места, либо ты не обращаешь на это внимания. Тогда лучше бы Звягинцев снимал в пустыне обернув героев в белые простыни, тогда можно было б сказать, что это притча. И еще, остро видно желание режиссера и оператора понравиться жюри западных фестивалей. Кино они делали явно для них.

Лучше пересмотреть старый шедевр, а не тратить время и не искать жемчужину в мутной реке.

Фильм бы и в руки не взял, но уже все пересмотрел…. Искал триллер, но нашел не его. Думал – детектив, но, увы…. Может быть драма? Как бы не так.

Впрочем, элемент драмы присутствует, но увидеть его суждено только досмотрев ленту до конца. Драма, как связующие звено эволюции взаимоотношений отца и сыновей. А точнее, их принятию своего отца.

Тогда, что же это? Мне трудно судить. Фильмы бывают интересными и неинтересными. Этот имеет свой стиль. Вызывает любопытство. Но не более. Наверное, треть фильма перемотал. Затянут дальше некуда. Немного диалогов братьев – ни о чем. Еще меньше разговоров с отцом – папа пытается учить малых жизни. Действий – вообще кот наплакал: это - фильм-состояние.

Тем не менее, кино зацепило. Много лет отсутствия, внезапное возвращение и желание в одночасье вновь стать отцом для своих детей натыкается на непреодолимую стену. Не совсем понятна цель взрослого человека, который берет сыновей в поход, но по ходу пытается решить какие-то свои таинственные дела. Но некая цель будет достигнута, хотя и заплатить за нее придется сполна. Кто-то настоящим, а кто-то и своим будущем….

Стоить и отметить режиссуру. Она – хороша. Мрачные тона как бы нашептывают на ухо о том, что что-то должно произойти, да и память хранит описание фильма как триллер и детектив, и потому присутствует ложное чувство интриги. Но с половины ленты приходит понимание, что уже вряд ли что-либо случиться и кнопка перемотки нажимается все чаще и чаще.

Что-то все же случиться, но отнюдь не чудо. Здесь вам не Зазеркалье, а настоящая жизнь без прикрас. Как сказал бы один классик: верю.

Фильм Андрея Звягинцева 'Возвращение' повествует о двух братьях, в чью жизнь нежданно негаданно вернулся отец, который был то ли в загуле, то ли в тюрьме, то ли на войне, это не важно. Мальчики смутно помнят родное лицо, и реакция на него у них разная. Старший брат бескорыстно радуется возвращению отца и не задаёт лишних вопросов, младший помнит его меньше, оттого настроен к нему как к чужому. Отец забирает сыновей в поход к озеру порыбачить. На самом деле в течении ленты заметно, что отец везёт их в определённое место, в котором он однозначно уже был и которое почему-то ему полюбилось. Заново выстраивать отношения с детьми, для которых ключевым является то, что его много лет не было рядом, конечно же непросто. Но отец не торопится облегчить этот процесс, он жёсток и жесток с мальчиками, и его меры воспитания неуместны, особенно в ситуации такого не длительного знакомства.

Фильм показывает как легко желаемое может обратиться в действительное и в миг перестать быть желаемым. Атмосфера ленты звягинцевская. Кадры взваливаются на зрителя монотонным грузом (в хорошем смысле), картинка серая, но не безликая. Как и в других кинотворениях Звягинцева, не чувствуется русской принадлежности у героев и у мест, равно как и привязки к времени. Причём при просмотре это не бросается в глаза, а уже после при анализе возникает вопрос, лично для меня не требущий ответа и являющийся скорее плюсом и фишкой режиссёра, чем недочётом фильма, 'где и в каком времени это было'?

Возможно, отец чувствовал недолгое пребывание с сыновьями, скорый отъезд вновь надолго или даже гибель свою. Внутри себя он безмерно любил сыновей, а на поверхность выдавал холодность и жёсткость, чтобы не давать им полюбить себя и привыкнуть к своему присутствию.

На мой взгляд придраться в ленте не к чему. Игра актёров, работа оператора, звуковой ряд, режиссура, атмосфера - на высшем уровне.

Тем не менее нельзя давать кинематографу расслабляться.

9 из 10

Я не рассматриваю, не принимаю во внимание христианскую тематику: возвращение блудного отца. У Звягинцева не просто противостояние двух сильных характеров, - отца и Ивана, младшего сына.

Отец появляется, неведомо откуда, и, кажется, впервые за 12 лет пытается «выглядеть», утвердиться в глазах сыновей как лидер. Он предлагает им образцы своей жизни на пробу. Но эта «проба» для них непривлекательна, невкусна.

То, что отец делает с сыновьями, не просто самая дикая армейская муштра, не просто «дедовщина». Это неуважение ко всему, что было без него, это издевательство, граничащее с извращением.

Старший сын, Андрей, пытается приспособиться, он прогибается, он — слабый. Он не вякает. Все «педагогические выкрутасы» отца он принимает как данность. А вот младший стоит, как скала. У него обида. За себя, за мать, за брата, за годы, прожитые в фактическом сиротстве.

По факту: отец и сыновья с разных берегов. Ни у него к ним, ни у них к нему нет ни струйки сочувствия. Выстроена «Берлинская стена», которую не пробить ничем. И здесь уж «кто-кого». На самом деле, погибнуть должен был Иван. Отец погибает по чистой случайности.

Лао-цзы принадлежат такие слова: «Все существа и растения при рождении нежные и слабые, а при гибели - сухие и гнилые. Твердое и крепкое — это то, что погибает, а нежное и слабое — то, что начинает жить...»

Привычка заслоняться, закрываться, делать «умное, значительное» лицо «при плохой игре» - в случае отца универсальна. Вероятно, таким макаром он пытается укрепиться на границах «железной логики» и здравомыслия. Это его сложносочиненный способ не подпускать самых близких к своим чувствам, чтобы, не дай Бог, не раствориться в них, сохранить автономность собственного существования. Он ведь, отец, как подводная лодка, всеми силами пытается сохранить свою драгоценную свободу. Свободу появляться и всплывать, когда вздумается и где вздумается. Он будто не усвоил, что все имеет свою оборотную сторону. И соответствующую плату. Порой бритвенно- рискованную, обоюдоострую. Это то ружье, которое обязательно выстрелит... и убьет... наповал...

Уверена, что фильм вызвал у публики очень противоречивые мнения. С одной стороны, отец, вдруг взявшийся из ниоткуда, не хочет наладить отношения с сыновьями. Он просто считает, что с мамой они очень уж нежные растут и сразу же «берет их в свои руки», думая, что за неделю можно из мальчиков сделать настоящих мужиков. Все его «воспитательные» выходки рассматриваются зрителем (скорее женщинами) и Иваном как издевки и нежелание нормально общаться. С другой стороны, мальчишки не могут ни сдачи дать, ни официантку позвать, чтобы расплатиться, ни ветки под колеса застрявшей машины подложить. Словом, они разнежены в окружении мамы и бабушки, не приспособлены к жизни.

Что дал им отец своим кратким появлением в их жизнях? Образ мужчины, чувство ответственности, выносливость, умение принимать решения? Мне кажется, как бы тяжело им с ним рядом ни было, они почувствовали, что такое «папа». Игорь понял, что он старший мужчина в семье и теперь нужно воспитывать «мелкого» и заботиться о матери.

Что понравилось - в фильме нет назойливой фоновой музыки. Либо тишина, либо голоса. Отличные пейзажи природы, реальный дождь, диалоги мальчишек об отце и, конечно же, игра этих юнцов! Отдельное спасибо А. Звягинцеву за фоторяд в конце фильма.

Отрицательные моменты. Самое для меня, как для женщины и как для матери, непонятное, так это как мама отпустила двух детей, не знавших никогда отца с незнакомым мужчиной в поход? Разве нельзя было поехать всей семьей? Ну или найти другие способы им пообщаться? И эта сцена: тонущий отец и по воде к нему бегущий Иван с криком «папа». При жизни он его не желал так называть и воспринимать вообще, а тут вдруг бросился за ним. По-моему с этим эпизодом немного переиграно.

Смотреть всем. Взрослым, детям, женатым, одиночкам. Всем.

После загадочного десятилетнего отсутствия домой возвращается отец – угрюмый и заросший щетиной дядька. Дома без него живут с матерью двое братьев - Андрей и Иван, примерно 15-ти и 12-ти лет. Отец заставляет слегка ошалелых малых пить вино за его возвращение и обращаться к нему исключительно «папа».

Всё это вызывает у пацанов смешанное чувство восторга и тревоги, подобострастия и открытого недовольства. Затем при молчаливом согласии жены отец почти силой забирает сыновей на рыбалку, но по пути меняет решение и отправляется на загадочный остров, спрятанный в дымке безбрежной озерной глади…

Фильм, ставший визиткой российского кино образца 2003-го года, балансирует на грани между мифом и бытиём, библейской притчей и реалистичной драмой характеров, триллером и детективом. Отец - персонаж вроде как современный, но вместе с тем и вневременной. Он возник из неоткуда неизвестно зачем, стремительно перевернув жизнь близких, и в равной мере далёких людей, и так же неожиданно испарился, подобно призраку, мистической тени отца (Гамлета), не оставив ни единого следа на фотографиях, сделанных детьми во время совместного с ним путешествия.

Как и Тарковский, Звягинцев чтит и исповедует в каждом кадре монашеский аскетизм фильмов Робера Брессона, по возможности максимально избавляясь от примет цивилизации. Все действие разворачивается в течение семи библейских «дней творения». В начале путешествия отец подобно лодочнику Харону везёт детей на таинственный остров. А в развязке он приобретает совсем уже сакральный образ, и, уподобляясь мёртвому Христу, уходит под воду.

В ленте повсеместно разбросаны евангельские символы, начиная с иллюстрации к Библии 'Авраам приносит в жертву Исаака', которую мальчики рассматривают в зачине истории. Во время путешествия на остров напряжение растёт, как в безупречно сделанном психотриллере. Оно достигает своего апогея там, где вроде бы совсем ничего не происходит - просто шумят деревья, и колышется трава. Чувства героев заперты, эмоции подавлены и, как результат, неизбежны страдания.

Тут в истории проглядывает ещё один – «социальный срез», нечто, напоминающее систему взаимодействия с властью, в которой старший сын выступает прагматичным конформистом, а младший – упрямой непокорностью. Именно конфликт между отцом и младшим сыном, противоборство двух характеров, обид и амбиций, приводит к трагедии.

Молодой режиссёр, ранее снявший для ТВ a la хичкоковскую короткометражку, ухитрился в своём первом большом фильме сживить бытовой мистицизм с религиозной иносказательностью. Может быть, не всегда безупречно, но с явным знанием дела. Результат получился хоть и неоднозначный, но многообещающий.

С одной стороны, зрительскому уму явлена некая высшая мудрость, с другой - почти расхожая истина. Каждый может выбирать своё и никогда не ошибётся, ибо уже давно наступили времена, когда содержание не обязано быть тождественно оболочке. И всё труднее становится понять, что из них главнее.

Я потрясен до глубины души. События заставляют меня быть их частью и сопереживать, как ни в одном другом фильме. В настоящий момент – самый тяжелое кино, что видел. Видимо это визитная карточка Звягинцева.

В центре событий два брата, мама, которая их всю жизнь сама воспитывала и папа, который покинул семью двенадцать лет назад и неожиданно вернулся. Режиссер оставил море загадок для зрителя, но не хочу их озвучивать из-за спойлеров. Скажу только, что одну вещь - самую главную деталь нам не показали, которая находится в шкатулке под семью замками. Тот, кто видел – поймет. И не смотря на это - все выглядит законченным, поставлена жирная точка.

Очень трудно перенести последствия просмотра, будто я сам один из тех мальчишек, но с той разницей, что понимаю, зачем отец вернулся и почему он был так жесток. Ему выпала судьба быть наставником для своих детей, он хотел сделать их мужчинами, привить им дисциплину и самостоятельность. Такой путь не имеет наград, он тернист, крут, усыпан острыми камнями, а в конце ждет только смерть в одиночестве. Этот путь только для тех, кто имеет камень вместо сердца и сам тверд как скала, но это правильно.

В остальном работа сделана также на высочайшем уровне. С таким же творческим подходом и трудолюбием должны быть направлены все усилия сегодняшнего кинематографа в России и в любой другой стране. Напоминаю, прошло уже почти 10 лет, сколько можно было сделать феноменальных работ за это время? Но подавляющее большинство режиссеров с продюсерами озабочены только деньгами и приманивают овец дешевками... Как волки в шкуре пастухов.

10 из 10

Мысль о просмотре 'Возвращения' прожила со мной в полном единении духа около 11 месяцев. Идиллия и постоянство главенствовали в наших отношениях. Эмоциональная составляющая, трепетная и столь важная для будущего просмотра, только усиливала своё воздействие. Мы жили в ясном понимании того, что просмотр, выждав ему отмеренное время, все таки свершится. В один-единственный момент мы стали обречены и 'Возвращение', выдержанное и благородное, предстало всей своей глубиной.

Поразительным образом сюжеты Звягинцева пересекаются с моими жизненными, заставляя прокручивать в памяти несколько событий из прошлого. Многие ли знают, что такое существовать без отца, именно существовать. Видеть как мать бьется одна, как она верит, опуская руки лишь на время, пока никто не видит. Знать, что такое неполноценность и почему многие отцы оправдывают себя в этом...

Это вовсе не фильм, а живой, пульсирующий фрагмент, удивительным образом попавший на кинопленку. 12 лет - бесконечность для ребенка, а вопросы об отце уже давно отправлены в архив и без ответов...

По возвращении Он уже не существует. И если раньше отец находился в мечтах, покрытых пеленой неизвестности, то теперь это просто чужеродный объект, с которым почему-то нужно считаться. Отец своим суровым нравом тщетно пытается оттенить двенадцатилетнюю ошибку, не признавая её таковой. В данном случае слово 'папа' самое не искреннее и насильно выдавленное, какое только может быть.

Жизнь двух ребят, не привыкших к полноценной семье, вздрагивает после удивительно спокойных слов матери: 'Тихо, отец спит!'. Кто такой отец и чей это отец - первые немые вопросы недоумённых мальчишеских лиц. Как вести себя с ним: называть на 'Вы' или по-сыновнему? Помимо семейной пустоты, нам показывают кромешный минимализм в жилище, отрешенное поселение, бескрайние просторы и незаполненные ничем, кроме природы, края. Одиночество местности. Одиночество человека. Две пропасти.

Папаша придя в некогда свой дом, не удосуживается даже объясниться с мальчиками, заваливаясь спать, словно предшествующие 12 лет отсутствия были полностью проведены на ногах. После чего следует трапеза, символизирующая гостеприимное хозяйское поведения, где за знакомство с сыновьями принято выпить, сообщив, что завтра исключительно мужской компанией необходимо отправиться в поход. Эта идея не встречает никаких разногласий, и на следующий день готовит непростую дорогу, на протяжении которой придется повзрослеть не на один год.

- Мам, а откуда он взялся?
- Приехал...

Звягинцев в своих картинах затрагивает острые, но в тоже время неизменно жизненные моменты. История, где папа - летчик с полётом длинною в дюжину лет, может запросто приземлиться в чужую жизнь прямо на дома и людей, не замечая взлетной полосы, которой и быть не могло спустя столь долгие лета, в то время как мама преисполнена умиротворенным спокойствием с явными оттенками грусти или даже безысходности ситуации. Семья ведь...

Папа пришел далеко не с миром, даже не пытаясь найти общий язык со своими отпрысками. Холодно называя Ваню Иваном, требует чтобы его величали не иначе как родителем. Но разве можно в течении пары суток весь устоявшийся уклад жизни перестроить под себя? Герой Лавроненко со своими псевдоотцовскими правилами и вечно недовольным лицом, врывается в жизнь в общем-то давно чужих ему детей, уверенно свыкшихся с безотцовщиной. Выплескивая на ребят всю свою суровость, словно пытается вместить накопившееся за долгие годы воспитание в несколько и так непростых дней. Он нисколько даже не собирается понять их, живя как и прежде одиноким волком, с той лишь разницей, что с кем-то надо рядом быть. Вот только не взял в расчет, что для мальчишек всю их недолгую жизнь формально главой семьи являлась лишь старая фотография из пыльного сундука, затерявшегося в темноте чердака.

Иван Добронравов в роли младшего сына заслуживает самых восторженных слов. Роль грандиозная. По сюжету он не признает отца, бунтует как только может, ратуя за справедливость и недоумевая над поведением своего брата, который умеет приспосабливаться к любым обстоятельствам. Жизнь успела научить. В этом неожиданном путешествии братья не отворачиваются друг от друга, но выбраться из-под отцовской любви, также сложно, как и вернуться в воду двум полуживым рыбам в целлофановом пакете обстоятельств. Старший сын Андрей - это тоже будущий 'летчик', который продолжит славную традицию полетов и возвращений, тем более, что пример для подражания взят наизготовку, да и отцовские наручные часы пришлись в самую пору. Вот только дело в том, что для осознания прямой принадлежности к отцу необходима трагедия.

Операторская работа в исполнении Кричмана как всегда вне всяческих похвал, это мировой уровень, к которому так хочется привыкнуть.

В своих картинах Звягинцев пытается открыть наглухо заколоченные людские глаза, заставить заржавевшие, но ранее светлые головы, начать снова думать, показав нам себя, окружающих и существующее отношение к родным. Чаще всего диагноз оказывается неутешительным, порой 'болезнь' неизлечима. Никакого курса оздоровления общественного недуга режиссер не предлагает, подробно описывая все симптомы и грозя непоправимым исходом, он хочет, чтобы мы осозначи сложившееся положение вещей, и признались хотя бы себе. Следуя своей неизменной традиции, автор ленты показывает из фильма в фильм одиночество людей в своей стране. Демонстрирует разруху личности, разруху отношений, Родину, где дети существуют без надежды на осязаемое. И в качестве приговора: изменение человеческого вида в худшую сторону.

Поразмышлять об этом фильме можно еще не одним десятком абзацев, но лучше, чтобы этот монолог произошел в мыслях каждого.

Звягинцев - настоящий творец, которому невмоготу заниматься пустым копированием. Он не принимает существующую реальность и не ищет чужих, но с нуля создает свою собственную, намеренно схематичную и максимально условную. Ваяет красивую клетку, в которую запускает своих подопытных подопечных - персонажей, чьи роли четко обозначены и на первый взгляд предельно понятны. Герои картины - своего рода функции, взаимодействующие друг с другом и окружающей действительностью, повинуясь четкому поведенческому алгоритму, который, однако, завуалирован так виртуозно, что сходу заметить его существование довольно непросто. 'Возвращение' стало визитной карточкой режиссера. Это апофеоз его индивидуального стиля - подобную же пейзажность и натюрмортность зритель чуть позже увидит в 'Изгнании', выхолощенный бытовой реализм - в 'Елене'.

Автономность и схематизм созданной Звягинцевым реальности доведены до предела, даже номера на отцовской машине - старого образца, без указания региона. Не имея привязки к каким-то привычным местам и узнаваемому окружению, зритель будто попадает в параллельный мир. Локации фильма практически безлюдны, а в немногочисленных эпизодических персонажах жизни теплится не больше, чем в компьютерных пешеходах на улицах ГТА-шного Либерти-Сити. 'Возвращение' - фильм, из которого будто высосан воздух. В мире Звягинцева царит вакуум, смачно приправленный повсеместным аскетизмом.

Во всем этом антураже режиссер, дергая за ниточки своих героев-марионеток, разыгрывает притчу на извечную тему отцов и детей в контексте общечеловеческих моральных ценностей, раскрывая ее в самых разных аспектах - философском, педагогическом, житейском, религиозном и даже эзотерическом. Причем история о блудном отце и его сыновьях - история исключительно мужских характеров и судеб. Матери режиссер оставляет лишь пару минут экранного времени в начале картины, а дальше начинается разговор по-мужски, в котором игра в 'дочки-матери' оказывается неуместной. Сугубо патриархальные принципы новоиспеченного папаши становятся лакмусовой бумажкой для характеров двух таких разных сыновей. Благоговейное детское подобострастие старшего контрастирует с дерзким бунтарством младшего. В Андрее сильнее жажда отцовского внимания, а в Иване - горечь обиды за 12 лет отцовского отсутствия.

Отец, не теряя времени, сразу же приглашает сыновей в поход к водопадам. Однако очень скоро становится ясно, что цель и смысл поездки - нечто гораздо большее, чем просто отдых на природе. Мы понимаем, что перед нами не просто роуд-муви, а философское размышление, в котором путешествие в пространное никуда обретает вид пути постижения некого тайного знания, которое, как кажется, должно открыться героям по прибытии в пункт назначения. Все, что происходит с героями и их бордовой 'волгой' по дороге к чему-то важному, весьма символично отражает тернистость пути к взаимопониманию между строгим отцом и его отпрысками. Под конец Звягинцев и вовсе забрасывает своих героев на безлюдный остров, дабы максимально четко обозначить всю сакральность и обособленность последней стадии этого процесса.

При всей сознательной искусственности атмосфера картины подкупает своим поэтично-мистическим пейзажным очарованием и бережным операторским отношением к красивым мелочам. Камера с неизменным постоянством то на живописный сельский вид как бы невзначай отъедет, то на каплях дождя, роем бьющихся об асфальт, притормозит, то летящими чайками полюбуется. А серо-голубой колорит фильма можно назвать стильным и уместным.

Деталям в картине отведено особое внимание. Причем играют они не только на руку эстетическому своеобразию ленты, но порой и содержат в себе хитро замаскированные символы, аллюзии, ассоциации. Как, например, старая фотография счастливой семьи, спрятанная между книжных страниц, на одной из которых совсем не случайным образом оказывается иллюстрация к библейскому сюжету о жертвоприношении Авраама. Рука, заносящая нож над сыновней головой, и ангел, ее останавливающий, - своего рода 'пасхалка', полемизирующая с событиями фильма и, видимо, отсылающая нас к первому варианту сценария, согласно которому герою Владимира Гарина было суждено утонуть.

Об актерской игре много говорить не хочется. Образы отца, Андрея и Ивана смотрятся в полуфантастической звягинцевской реальности так органично и выразительно, что Лавроненко и его юных коллег можно только похвалить.

Неожиданная и в чем-то даже нелепая развязка заставляет вмиг переосмыслить увиденное и воспринять его с иного ракурса. Тема сакральной жертвы будто выворачивается наизнанку, сюжетный клубок раскатывается довольно странным, извращенным и абсурдным образом. Оттого еще более дико осознавать безусловную логичность и притчевую справедливость такого исхода. Звягинцев приводит четкий алгоритм своего фильма к единственному возможному завершению, хладнокровно определяя цену истинного единения двух братьев.

Пожалуй, одна из лучших картин, снятых в нашей стране после развала СССР. Звягинцеву удалось наделить невероятной энергетикой и оживить кино, которое намеренно создавалось мертвым.

P. S. Есть какая-то необъяснимая магия в этом фильме. В фильме, в котором столь важной становится символика воды, ассоциирующейся с процессом духовного очищения и перехода в новые состояния. Той самой воды, которая унесла жизнь молодого и талантливого Володи Гарина через несколько месяцев после съемок 'Возвращения'.