Рецензии

Смотришь фильмы и большинство из них — хвалёная дрянь. Главное, что большинство из них или собирают кассу в прокате, или считаются легендарными в мире кино. Первые ценители — это, как правило те, кто идёт на кино и не особенно задумываются о том, на что идти. Вторые — ценители всякого старья и хлама, оторванные от реальности всякими химерами ботаники (ай, не люблю это слово). Так вот посмотрел кучу таких фильмов и совершенно случайно видишь то, что цепляет по-настоящему. Видишь и почти чувствуешь, осязаешь… каждая сцена западает в сознание. Это пример фильма, когда стоит сказать — вот оно! Вот, то, что мне нравится. Актуально (всегда подобные темы будут такими), изящно, умно.

Возвратившись, домой из командировки, главный герой Марк обнаружил, что за время отсутствия стал для жены Анны чужим человеком. Скандалы и тотальное непонимание со стороны жены, заставляет узнать правду. Выясняется, что речь идет о чем-то большем, чем простая любовная интрига. С каждым днем супруги все глубже погружаются в пучину безумия, перерастающего в нечто экзистенциальное и зловещее.

Порой от старых фильмов совсем не ожидаешь того, что в итоге получаешь. Это тот замечательный пример, когда во время просмотра, уже не думаешь о том, когда был снято кино. Погружаешься в суть показанного, и просто живёшь тем, что есть на экране.

Что это? Смотрится, как психологический триллер, но во многом и есть именно такой, потому, как много из показанного нам никак не коррелирует с тем, как ведут себя герои фильма. То, что видят герои — должно сводить их с ума, они должны боятся, но они быстро отходят от ужаса того, что видят и продолжают, руководствуясь инстинктами и эмоция ми, идти к цели — а цель любовь девушки. Она, как одержимая, ведёт себя несдержанно, неконтролируемо себя, совершает действия, которые сложно объяснить логически. Тут сразу включается память, где были подобные действия, и где всё объяснялось одним — истерия, эмоции, которые стараются вывести из равновесия и победить тебя, как личность. Понятное дело, что ни один уважающий себя мужчина не будет находиться с той, которая выносит мозг по каждому поводу с утра до вечера. Поэтому главная тема фильма видна из жизни, только с гиперболой. То, что происходит, что происходит паранормальное, мистическое — всего лишь аллегория, потому как герои хоть и удивляются чему-то, но совсем не сходят с ума и не талдычат о чём-то сверхъестественном. Они во власти эмоций, а значит, подвержены пороку! Почему в середине фильма часто упоминается имя Бога? Потому что он символизирует терпение, мудрость и понимание, а ни одного, ни другого, ни третьего в фильме нет. В фильме только одни эмоциональные сцены и сцены ужаса.

Сцена в тёмном коридоре ночью очень похожа на то, что можно увидеть на видеохостингах, только в главных ролях священники, которые занимаются тем, что пытаются излечить сумасшедших кадилом, святой водой и словами. У меня есть подруга, которая поддаётся внушению, но совсем не дура, увидела такой обряд и уверовала… Получается так, что адептам веры на руку, если даже такую фикцию выдавать за чистую монету, потому что сторонников становится больше. А кто делает такие обряды, может, сам верит в то, что делает. Последнее хотя бы из того, что официального разрешения церковью нет на подобные действия. Это считается анахронизмом и язычеством, а возомнить себя Христом… это чрезмерно.

Фильм удивительно, хороший, потому что сочетает в себе загадку, несколько жанров и без их конфликта.

Обнажённость чувств, эстетика, главная героиня — больная истеричка. Во многом Изабель Аджани — идеальный вариант для жертвы потаённых сил и искушение в отношению к ней героев мужского пола, вполне понятно. Подумайте только, какова бы она была с тем количеством косметики, которое сейчас используют в фильмах? Наряд ярче и всё… Красота неописуемая… Потрясающая красота. Может быть, конечно, для кого-то преувеличиваю, но у каждого своё мерило женской красоты.

А концовка заслуживает вообще отдельной трактовки, да и оценки, в целом. После неё вспоминаются, философские притчи, постмодерн, хороший арт-хаус и подобные постановки в театре.

Сам постановщик говорил- об отсутствии Бога в мире, «одержимом бесами» в том значении, которое имел в виду Фёдор Достоевский — любимый писатель Анджея Жулавского. Без Бога нет добра и понимания, есть скотство и язычество.

Потрясающе красивая актриса в главной роли Изабель Аджани. Во время просмотра думал, как здорово она справилась со своей ролью, будто смотрела сцены экзорцизма в жизни. Потом увидел, что она ещё за роль была отмечена наградами. Порадовало, что её колоссальный актёрский кульбит не остался без наград. И немного удивляющий меня, ка зрителя Сэм Нил. Молодой и такой эмоциональный. Ещё бы парочка подобных ролей и он стал бы звездой N1 экрана.

Жанр — ужасы, драма. Больше, безусловно, драма. Как и в «Братьях Карамазовых» чёрт являющийся герою — лишь плод больного рассудка, сомнений и страха. Так фильм справляется с обоими жанрами на «УРА» и сказать, что это просто филигрнно разыгранная история — значит, ничего не сказать.

Безусловно, всё представленное игра, как и всё в искусстве, но КАК это сделано — другое. Шедевр? Для меня однозначно.

«Одержимая» — первый фильм, который я посмотрела у Анджея Жулавски. Не знаю, сколько времени потребуется для того, чтобы познакомиться с его другими работами, если эта кинолента произвела на меня такое шокирующее впечатление.

Сюжет фильма вполне банален и отдает жизненным реализмом: Марк (Сэм Нил) возвращается домой после долго отсутствия, а его жена Анна (Изабель Аджани) не желает его ни в каком виде. Она не хочет выполнять свой супружеский долг, лишь только материнский инстинкт остался в ней, и то, надолго ли. Конечно, Марк не может понять, что происходит с его возлюбленной. Мужчина потихоньку начинает сходить с ума от ревности, безразличия жены и ее таинственных исчезновений. В голове мужчины зарождаются разного рода мысли, да и прогрессирующее отчуждение его супруги с перепадами настроения, истериками превращает его жизнь в одну сплошную муку.

Удивительно то, что мрачное и неспешное повествование фильма мгновенно затягивает, с первой минуты ты становишься заложником этой странной, необычной и непонятной истории. Хочется узнать все вместе с мужем Анны, понять, что произошло, пока он уезжал из города по работе. Анджей Жулавски будет подкидывать новых персонажей, вводить зрителя в ступор, вызывать недоумение и негодование.

В этой кинокартине, на мой взгляд, режиссер использует классическую тему двойничества при помощи добра и зла, светлых и темных сил. Например, мы видим двойник-отражение Анны в другой героине, которая любит детей, ей не нужны плотские утехи, да и одежду она носит подобно ангелу светлого цвета. Анна же, напротив, надевает все темное. Две героини — две стороны одной медали, каждая выбирает свой путь. Двойника или отражение другого Марка зритель увидит тоже. От этой сцены становится как-то не по себе. Сэм Нил блестяще сыграл Марка. Лично для меня, этот фильм — открытие таланта Сэма Нила.

Если говорить об актрисе Изабель Аджани, то тут точно не хватит слов, чувств и эмоций, чтобы передать все то, что она вытворяет на экране. Ее игра завораживает: поверишь в умирание души и бесовщину. Сцены с ее истериками, вакханалиями, с кровавыми распрями, безумием и одержимостью вызывают шок, отвращение, удивление. Это что-то новое, что-то неизведанное для здоровой психики, но имеющее место быть, раз так приковывает взгляд и концентрирует внимание на каждом слове, взгляде, жесте. Одержимость вполне удалась, даже слишком. Никаких пререканий, никаких вопросов. Сумасшествие, безумие, страсть и вожделение, живущие внутри Анны, превосходно отразились в отрешенном взгляде актрисы, снятом не один раз крупным планом.

Я не берусь искать в фильме темы бога и его антипода, идею вселения темных сил в души людей, все это очень сложно для понимания. Скорее всего, режиссер хотел передать много сверхумных мыслей с философским и религиозным подтекстом, но не всем дано расшифровать их кодировку.

О жанре. Для меня «Одержимая» все-таки пример классического психоделического триллера, но ни в коем случае не ужастика, хотя в фильме есть сцены, которые могут понравиться любителям такого жанра. Темная сторона этой кинокартины жестко давит, часто становится не по себе, возникает желание нажать на паузу, но потом все равно продолжить просмотр.

Есть какая-то магия в этом фильме: в изображении безумия в людях, их жестах, речах и глазах. Чего только стоит образ Генриха. Для меня он — темная лошадка этой киноленты.

Отдельно хочется выделить операторскую работу: лица, туннели, улочки, коридоры наводят ужас и страх. В каждом кадре царит безмолвное безумие, одержимое мраком и тайной.

Художественный метод Анджея Жулавски очень часто напоминает молодого Романа Полански, по крайней мере, мне не раз вспомнились «Ребенок Розмари» и «Жилец».

Кто-то назовет это кино полным бредом, кто-то — шедевром. Я не в восторге от фильма, но он произвел на меня очень сильное впечатление. Наверное, здесь неуместно будет говорить «нравится» и «не нравится». Оценка будет самой высокой. Иногда очень сложно понять гениев, а Анджей Жулавски точно к таковым относится.

10 из 10

Даже не знаешь, что и написать о таком сложном, неоднозначном фильме, который больше задает вопросы, нежели дает ответы. Уж точно знаю одно, что во второй раз смотреть я его не буду. От первого сдавило в висках, и участилось сердцебиение. А потом я долго отходила.

Т. н мистика, сама одержимость, и чудища были восприняты мною как некая аллегория. Олицетворение того, что происходит с обезумевшей женщиной-истеричкой, когда она впадает в дикие крайности из-за неудовлетворенности, и порождает тем самым чудовищные последствия. Не думала, что настолько страшно может выглядеть разрушенный брак, в котором нет любви, но живет и процветает одержимость и безумие. Изабель Аджани блестяще сыграла роль психически-неуравновешенной нимфоманки. Ведь если исследовать психологию некоторых нимфоманок,(плюс истеричек) то, они реально выглядят так. Низкая самооценка в совокупности с болезнью толкает их на то, что они готовы даже лечь под чудище.

Я знаю, что многих раздражает некоторая театральность в исполнении Изабель Аджани. А меня раздражает не это. Театральность тут как раз таки необходима, ибо персонаж у Аджани-классическая психопатка. Экзальтированная до безобразия.

А вообще, это конечно ужас в чистом виде. Надо быть очень смелой, чтобы, будучи по природе своей эмоциональной, чувствительной, взяться за такую роль. Я смотрела на игру Изабель, и под конец мне просто стало плохо. Особенно неприятно от сцены в метро. Было желание ее перекрутить. А когда я ее показываю друзьям, они очень часто просят выключить, не досмотрев до середины.

Думаю, многим она запомнилась как самая шокирующая. По мне это и был высший пилотаж актерской игры. Сыграть подобное безумие так естественно, не боясь выглядеть абсолютно отвратительной, устрашающей, при этом являясь одной из самых красивых женщин на земле-это смелый шаг.

Это очень мрачный, не адекватный, странный, и шокирующий фильм, который я бы не советовала смотреть для слабонервных. Это просто вынос мозга, да и всей съемочной группе можно сказать только «Браво!». Последний раз (имеется в виду до просмотра «Одержимой»), я была настолько шокирована жесткой подростковой драмой «Признания».

Но, у «Одержимой» эффект даже похлеще. Это совершенно не классический ужастик. Фильм начинается как бытовая мелодрама о муже и жене, у которых стандартные семейно-бытовые и брачные проблемы. Позже все обретает настолько устрашающий оттенок психоза, что становится страшно. Но, этот страх совершенно отличается от того страха, который ты испытываешь например при просмотре стандартного фильма ужасов. Напугался, глаза закрыл в особо неприятных моментах, и через полчаса забыл. Нет, такого рода фильмы проникают в тебя, насилуют твою психику, и наполняют очень противоречивыми, абсолютно сложными чувствами.

Реакция тяжелая после просмотра. Выносить какие-то вердикты, и рассуждать на тему, что нам хотел раскрыть и до нас донести режиссер, отнюдь нелегко.

Определенно, Жулавски дает нам образы, показывает события, иррациональные ситуации, и пытается тем самым натолкнуть на философские размышления об отношениях. Об одержимости. Ведь это понятие знакомо многим. У каждого своя обсессия, своя зависимость. Только вот что получается, когда допускаешь ее прогрессирования. Не держишь себя в руках, а даешь ей возможность поглотить тебя, целиком и полностью. Сожрать в тебе все человеческое. Страдания, страхи, ужас, истерия, срывы и безумие показаны отлично. Кто-то может сказать, что утрировано. А по мне, самая что ни на есть одержимость.

Изабель Аджани просто потрясна.

Где грань между любовью и одержимостью? Что понуждает человека заглядывать в бездну отчаяния? Какова природа безумия? А природа бога? Подобные темы и мысли поднимает Анджей Жулавски в своем фильме.

Понятно что это не все проблемы высказанные в фильме и не факт, что мои толкования правильны. В этом суть арт-хауса, и в частности, этого фильма.

Нам повествуют о проблеме в семье. Казалось бы семейная драма. Да, но лишь отчасти. Кино с первых кадров источает холод и какую то отрешенность: практически пустой город, серая гамма цветов и тишина. Тишина которая не успокаивает или расслабляет, нет. Тишина которая натягивает твои нервы, долго и выжидающе.

«Семейная драма», которая совершенно переиначивает все. Жестокая история разрушения семьи, перерастает в психологический декаданс, а завершает историю развившуюся до кровавой вакханалии, библейская аллюзия с лейтмотивом доппельгангера, выворачивающая все наизнанку.

Всевозможные жанры, приемы, заигрывания и подтексты-обвивают разум все сильнее, затягивая своеобразную ловушку и оставляя тебя наедине со своими мыслями (естественно, после кататонического припадка). Куча ассоциации с «Отвращением» Полански и Кроненбергом, сцены ставшие знаменитыми (перформанс в метро) и получившими несколько оммажей-просто нет слов.

Насчет актеров: именно за это я люблю арт-хаус-актеры отдают всех себя, они терпят все ради искусства (неприличного, отвратительного зачастую, но искусства) они готовы эмоционально и духовно истязать себя настолько, что ты не видишь человека ты видишь «одержимого». Изабель Аджани и Сэм Нил- два человека, одна семья и множество крови, крика, истерик, физических и моральных надломов. Персонажи тянувшиеся за Господом и встретившие его, но одержимые настолько, что не признавшие в нем Дьявола.

Это кино шедевр. Шедевр не для всех. Но я влюбился в этот фильм. Кино которое вызвало у меня весь спектр эмоций:от напряжения и тоски, до отвращения и ужаса. Это классика арт-хауса, непризнанная большинством. Культовая вещь. Просто великолепно.

История одержимости, приобретающая к финалу размах библейского эпоса.

Когда я собиралась посмотреть этот фильм (после песни Plague от Crystal Castles, думаю, все поймут), я думала что это фильм ужасов. Это меня трейлер так обманул. На заметку: трейлер намного страшнее самой картины. Хотя, смотря что считать за настоящий ужас. Страх вообще вещь эфемерная и необъяснимая, по крайне мере, у меня.

Вторую обманку фильм мне подготовил уже после просмотра, когда я, уверенная в своей правоте, узнала, что Анджей Жулавски снял «Одержимость» про свой развод с Мангложетой Браунек. Я-то была уверена, что этот фильм про развод его собственных родителей! Нет, у меня нет никакого тайного знания про его родителей; я понятия не имею, были они разведены или нет. Но эта уверенность зрела во мне по одной причине.

А именно,из-за формы подачи.

Происходящее на экране показано и словно рассказано глазами ребенка, напуганного и мало понимающего. Маленький Боб, терпеливо сидящий один дома в течение недели и есть дезориентированный и покинутый Анджей в детстве. Так я, по крайней мере, думала. Почему-то тот герой, который символизирует самого режиссера всегда виден с первого раза — это второстепенный наблюдатель, печальный и замкнутый. Или ребенок. Хотя одно другое здесь не исключает.

Этот взрослый мир, мир родителей, такой странный и сложный, рушится. А почему? Потому что мама околдована Монстром. А как иначе? Сама бы она меня и папу не оставила, это все Оно! Но, с другой стороны, откуда оно взялось? Мама создала его. Потому что она плохая, она нас бросила!

А папа такой хороший, добрый, всепрощающий, сделает все, что мама захочет. Но его так долго не было… Он работает в каком-то секретном месте, где спрашивают, носят ли люди розовые носки!

Эти путанные детские представления скачут с одного на другое: то мама, то бишь Анна, впадает в безумие (а все скандалы воспринимаются в детстве как крушение мира); то она полна добра и милосердия и целует папе руки со слезами на глазах. Сцены из жизни, увиденные ребенком настолько отрывочны, что он не может в них разобраться и заменяет жуткими фантазиями.

И на этом сложности не заканчиваются. Все эти взрослые рассуждают о Боге. А кто это, Бог? Тот, который для папы — болезнь? Тот, который живет в маме и следует за ней, как она сказала? Тот, которого она сделала сама? Или это то, что было в глазах того пса, который умер на крыльце папиного дома, когда он был мальчиком? Ведь и папа был мальчиком…

Вот и Жулавски был, и перенес свои детские впечатления во взрослый фильм.

«Одержимость» не нуждается в трактовке и интерпретации — она вся пред вами, нагая и решительная. Одержимость женой, одержимость Богом и одержимость «Богом» в замкнутом городе, окруженном Берлинской стеной. Там, где Сестра Вера и Сестра Случайность сами о себе не позаботятся. Там, где собаки на крыльце умирают отнюдь не от старости. Там, где любишь за то, что за тебя говорят «я».

P.S. Ах да, «Одержимость» преподнесла мне и третий мрачный «сюрприз». Через три дня после того, как я ее посмотрела, Анджей Жуласвки скончался.

«Какая-то достоевщина, доведённая до предела»- это единственная мысль, которая сидит в голове во время просмотра всего фильма. И правда, если бы Настасья Филипповна, из «Идиота», не погибла в финале от руки Рогожина, то, вероятнее всего, рано или поздно она бы тоже доигралась до этих странных маний героини Изабель Аджани (она убивала мужчин, делая из них что- то типа идеального любовника, скрюченного, кровавого осьминогоподобного пугала).

И хоть актёры играют невероятно правдоподбно, но нельзя избавиться от ощущения некоторой излишности в самой поведанной истории. А в финале клубок этих истерических взаимоотношений закручивается настолько туго, что зрителю вообще становится непонятно, что же хотел сказать автор. То ли что- то о пришествии некоего Люцифера, то ли о какой- то идеальной, жертвенной любви, то ли (вероятнее всего) о том, что все женщины одержимы каким- то ведомым только им внутренним бесом…

Кстати, насчёт одержимости! Ей здесь страдают не только герои, но и создатели. Мне показалось, что даже кинокамера не останавливается почти ни на мгновение, находясь в вечном состоянии как будто «ложного движения» (она двигается даже тогда, когда, казалось бы, можно уже и остановится, снимая крупный план!). Сценарий, как я уже сказал, буквально скачет галопом! И в этом главная ошибка Жулавского, ибо вместо медленного, мистического и вдумчиво психологического хоррора получается какая- то экшн беготня с элементами сатанизма, скромная по бюджету версия Кэмероновских «Чужих». В общем, тот же «Антихрист» Ларса Фон Триера гораздо умнее и безжалостнее, хотя и менее обласкан мировой критикой. Вот где настоящее исследование женского сатанизма!

7,5 из 10

Помню страшный сон. Ночь. Частный дом, мой дом, в который я не могу попасть. Он закрыт и я пытаюсь заглянуть в окно. И вижу там образ женщины с растрепанными волосами и ледяными глазами. Она смотрит мне в душу и мне очень холодно и страшно. Просыпаюсь с часто бьющимся сердцем. Темнота, ночь.

Удар ножа в спину. Страшно и обидно осознавать, что тебе изменяли, обманывали и ко всему этому не понимать причины. Попытка удержать прежний радужный мир заканчивается неудачно. Ты теряешь время, пространство, рубашка пахнет потом, а на щеках незаметно выросла щетина. Выйдя из оцепенения понимаешь, что очень больно, но нужно все вернуть. Любым способом заставить быть рядом.

Любовник или тот, кто был близок к Богу. Расширенные зрачки от удовольствия. Смесь наркотиков и секса, эндорфины в крови. Два голых тела и запах сигаретного дыма в комнате. Где-то в кухне мама заботливо готовит кушать. Мысли чисты и прозрачны. Взгляд в потолок, потом на нее. Улыбка.

Молодая, красивая брюнетка куда-то спешит. В почти пустую квартиру, где ее ждет умиротворение. Нечто, что заполнило ее изнутри.

Я бы назвал фильм «Одержимые». Ведь Анна словно заразила всех безумством. Ничто не будет, как прежде. Мир рухнул, все запятнано кровью. Остались лишь вера и случай, но веру она утратила. Остался случай, который напоминает иррациональность. Фильм превращается в мясо и сложно понять замысел создателя.

Марк возвращается из командировки в дом, где его не ждут. Он готов бросить загадочную работу, очень похожую на деятельность тайного агента, чтобы сохранить семью, но всё летит к чёрту. Его жена, Анна, очень странно ведёт себя, по всем признакам она находится на грани помешательства, но муж ищет более тривиальные причины такого поведения и преуспевает в этом начинании. Появляется новое действующее лицо — Генрих. Выясняется, что этот полусумасшедший наркоман уже достаточно давно разделяет владение телом и разумом женщины с Марком. Однако, эта история не так проста, как может показаться в первые минуты. Интрижка на стороне — мелочи, проза жизни, которыми Анна прикрывает связь с хтоническим существом.

Эпатажный, экзальтированный и бесконечно избыточный фильм! Кажется, будто бы он посвящён женщине, живущей в состоянии глубочайшего психоза. Анну гениально играет Изабель Аджани, уже только поэтому «Одержимая» достойна включения в золотой фонд мирового кинематографа. Однако, «женщина под влиянием» — лишь одна из граней сложной геометрической фигуры. Другой важный элемент головоломки — кривое зеркало, отражающее мир в карикатурном виде. И если первые признаки искажения реальности могут даже рассмешить, то нарастающее безумие новых сцен проще всего сопоставить с передозировкой психотропными веществами. Третья составляющая работы Анджея Жулавски — исследование природы божественного. «Для меня бог — это болезнь», — утверждает Марк. Вопрос веры, что не очень характерно для хорроров, приобретает в контексте поступков героев особое значение. С другой стороны, «Possession» сложно назвать типичным фильмом ужасов, это скорее игра в жанр, чем реальное следование канонам массового развлекательного кино. Сложный психологизм разумно считать отсылкой к семейным драмам Бергмана, при этом во многих сценах без труда можно обозначить все признаки литературного постмодернизма — в фильме хватает как едва уловимой иронии, так и чёрного юмора, затронута шпионская тематика и мистическая загадочность, а жанры лихо сменяют друг друга. Холодные, флегматичные и слишком рациональные люди наверняка испытывают при просмотре «Одержимой» чувство неловкости, поспевать за ритмом фильма поможет особая нервная организация.

Есть в этом экспрессивном месиве что-то одновременно жуткое, трагичное и смешное. Сложно описывать подобные вещи, но чтобы текст заиграл красками, присущими кинематографической реальности Жулавского, опишем две короткие сцены, не вдаваясь при этом в сюжетные подробности. Семейная ссора перерастает в драку: крики, слёзы, кровь, безумие и тотальная безысходность. Пара выбегает на улицу, провоцируя аварию, после чего женщина просто уходит, неестественно заломив за спину руки, а мужчина бежит на встречу к детям, чтобы пнуть мяч. Через считанные секунды он встретится с лучшей подругой жены, индивидуальность которой ограничивается необузданным сексуальным влечением к Марку и гипсом на ноге. Оцените другой эпизод. Марк приходит к любовнику жены, тот встречает его как друга, что несколько неожиданно. Генрих не только с готовностью вступает в диалог со своим соперником, но и усиливает эффект нереальности происходящего за счёт очень странной манеры двигаться. Он пританцовывает вокруг Марка, навязчиво его трогает — то пытается приобнять, то театрально хватает за руки. Беседа превращается в фарс и доходит до точки кипения — демонстрации Генрихом вызывающе идиотской техники владения приёмами айкидо.

«Possession» — случайное дитя, зачатое во время оргического празднества, которому передался дух древнего хаоса. Это чистое искусство, необузданное и непознаваемое. В тщетной надежде ухватиться за реальность, часть зрителей обязательно будут цепляться пальцами за воздух. Не стоит допускать этой ошибки. Опыт смотрения лучшего фильма Анджея Жулавски непременно должен быть сопряжён с полным растворением сознания в тумане мелькающих образов. Только так можно приобщиться к кинематографическим мистическим таинствам.

Тяжело вообразить как Жулавски вытаскивал всю эту страсть и энергетику из своих актёров и операторов, но то, что происходит в фильме, приковывает зрителя к экрану с первой минуты и до последней. Добавить к этому грамотный монтаж всех кадров, ни один из которых, абсолютно не даёт заскучать ни на секунду. Никакой затянутости, абсолютно динамичная картина, наблюдать за которой тяжело и приятно.

Начало фильма для зрителя, не знакомого с творчеством Жулавски, будет истинно обманчивым. Марк (Сэм Нил), возвращается после командировки, узнает что его жена Анна (Изабель Аджани) изменяла ему с неким Хейнрихом (Хайнц Беннент). Вот и готов стандартный любовный треугольник, всё легко и просто, но в центре этого треугольника будет стоять режиссер Анджей Жулавски, заполняя треугольник своей «одержимостью».

Одержимость, которая бесит, восхищает, смущает. В этом вся Изабель Аджани. Тяжело вспомнить примеры актёрской истерии в кинематографе, столь же правдивой и искренней, как у Анны, которая продолжается чуть-ли не весь фильм. Одержимость Марка меняется от неуверенности рогоносца до чётко спланированных действий влюблённого безумца. А второстепенный персонаж Хейнрих, уверенный в своем просветлении, просто с ума сходит, когда оказывается, что мир наш — сущий ад. Он бежит, и на мгновенье, кажется, что тот потерял зрение. И заниматься поисками Бога, в мире, населённом бесами — занятие действительно одержимое.

Могут ли мужчина и женщина дать друг другу то, чего оба жаждут? Почему между ними возникает недопонимание? Все из-за одержимости? Анна была одержима тем, что не могла насытиться. Даже созданный монстр всё никак не мог её удовлетворить, и все что она могла — это жалко и неудовлетворенно стонать «Почти, почти». Двойственность чувств Анны и Марка, возможно на подсознательном уровне, заставили их породить своих зелёноглазых двойников и видеть в них идеальных партнёров. Но, в конечном итоге, Марк побежит к той, которую любит, а Анна, придёт, будто, похвастать своим идеальным «созданием». Сюжетная составляющая фильма наполнена целой кучей мелочей, из-за чего фильм часто обвиняют в претенциозности. Но факт остаётся фактом, в этом кино весь Жулавски. Если отнестись к сюжету как к чему-то условному, наслаждаться актёрской игрой и много думать о том, что произошло, картина обязательно впечатлит даже самых скептичных скептиков.

Но можно пойти и другим путём. По всему фильму разбросаны разные сюжетные «вставки» (розовые носки одного из коллег Марка, люди, следящие за Марком, мать Хейринха, которая ищет душу сына). Можно вцепиться в сюжет, отталкиваться только от него, продвигать свою версию трактовки фильма и смело её отстаивать! Каждому символу, каждой метафоре — присвоить своё значение! Тогда и фильм откроется совсем с другой стороны. И смысл он начнёт нести абсолютно другой. Здесь уже перестанет быть важной «мужское-женское» недопонимание. Останется лишь одержимость. Ведь каждый из нас чем-то одержим. Нужна лишь смелость это узреть.

Марку хватило на это смелости. Анне тоже. Но к чему это их привело?

Можно долго оставаться в плену иллюзий и объятиях заблуждений, но прозрение неизбежно настает. «Все кончено» — произнесены ли эти слова заговорщицки тихо или истошно громко, но они знаменуют крушение мира, личный апокалипсис. Это значит, что Бога больше нет, он прогневался на детей своих и заставил их надеяться на случай, словно в нем спасение. По открытому пути отправились два безумца — истеричка-жена и ревнивец-муж — каждый по своему, пытаясь обрести веру. Либо извергнуть ее из собственного нутра, либо найти ее в светлой противоположности хорошо знакомого, но ставшего в одночасье чужим человека. Сумасшествие подчиняется своим законам, следует определенному ритму, и так будет происходить до тех пор, пока на умытом кровью женском лице не появится удовлетворенная улыбка, а белки глаз не пронзятся алыми трещинками. Низвержение морали, опустошение воли, порубленные в мясной ряд тела не вовремя полюбопытствовавших — такова цена мучительного катарсиса, воздающего людям по их вере.

В оболочку хаотического мракобесия, исполосованного шизофреническими припадками и успешно предстающего иносказательным сюром, Анджей Жулавски схоронил нереализованные надежды познать безмятежную жизнь. Когда не имеющие выхода личные переживания множатся на уязвленное самолюбие католической страны, случается легко объяснимая переоценка ценностей. Поляки своеобразно воспринимают религию, в идеологическом отношении она — давний и самый надежный рычаг влияния на умы. Традиции таковы, что признание Бога подобно открытию совершенно новых горизонтов. И это было бы прекрасно, если бы не сочеталось с высвобождением демонических инстинктов, зачатых от обычной неудовлетворенности и грустного осознания, что суженый оказался далек от идеала. Жулавски расчетливо играется со своими героями. Он долго выдерживает их в теле привычного семейного разлада, и лишь в кульминационный момент с женской мастурбацией перед высоко возвышающимся распятием он заставляет принять рукотворную разновидность веры.

Бешено кружащаяся камера точно норовит проникнуть в голову обезумевшим супругам. Являясь абсолютно разными людьми, в нарастании своего умопомрачения они подобны ожившим картинкам из средневековых книг об инквизиции. Весь ужас, однако, в том, что палач отсутствует — люди управляются самостоятельно, благо атмосфера подозрительности активно способствует бурлению ярости. Кажется, смерть была бы для обоих самым милосердным избавлением от страданий, и наличие маленького сына только добавило бы жестокости такой развязки, но Жулавски избирает другой путь. Во всех подробностях, с прописыванием фанатических диалогов и абсурдных признаний, он рисует современную фреску, на которой взъерошенная женщина в синем платье провозглашает себя беззащитной. Ее вера убивает любых несогласных, хранится как проклятье в ящике Пандоры, но парадоксальным образом открывает ей тот мир, к которому она неосознанно стремилась. Ощущение того, что кругом враги, а главный из них сидит глубоко внутри, дополняется нервным заламыванием рук, экзальтированными воплями и бесконечной ложью. Точно отравленной стрелой женщина пронзена непонятно откуда взявшимся убеждением, что ее переназначение в совершении долга, являющегося одновременно супружеским и материнским.

Несмотря на обилие психопатических эпизодов, нельзя сказать, что Жулавски ими упивается. В отличие от земляка Полански и его «Отвращения», пан Анджей предпочитает иметь дело не со следствием, а с причиной. Бесовство в картине носит подчеркнуто оправданный характер, приобретая форму защитной реакции. Сама природа заложила в женщин агрессию, с которой те способны оборонять сокровенное, и потому игра Изабель Аджани вызывает ассоциацию с хищной птицей, чье гнездо явились разорять. Не принципиально, сколь правдивы эти опасения, важно, что по-своему они естественны, как и желание человека обрести Господнее покровительство. Другое дело, что достичь этого невозможно, если считать Бога болезнью, а Жулавски так и делает. Реплики Сэма Нила нередко отдают декларативностью, что выдает в его герое голодного зверя, слишком долго блуждавшего в одиночестве. Ревнивый характер, очевидное стремление найти любому событию рациональное объяснение безжалостно пресекается режиссером, как фарисейство. Не осчастливив яростных страдальцев пророком, Жулавски предлагает им самим побыть в этом качестве. Возможность их несогласия, видимо, держалась поляком в голове изначально, для чего ему и потребовалась тема двойничества. Люди не обладают божественными силами, но у них всегда остаются воля и ненависть. Как выясняется, этого может оказаться достаточно, чтобы отрешиться от прошлого и попытаться приблизить будущее.

Эпатаж не может существовать оторванным от надежной основы, вот и «Одержимая» только маскируется под гротескный фильм ужасов. Мистическая кинопритча с налетом показного дурновкусия не перестает повергать в трепет открытостью своего стиля, и вслед за Достоевским Жулавски извлек на свет божий собственных бесов. И страшны они не яростными пробежками по французским улицам с ножами наперевес, а постоянным мельтешением в мыслях людей, отчаявшихся от собственного безверия. Языком метафор польский классик говорит о неизбежности расплаты за все нажитые прегрешения. Выбравшийся из женского чрева осьминогоподобный монстр — метафизическое вырождение всех мыслимых пороков, гиперболизированное олицетворение победившего мрака, который присутствует в человеческой душе и терпеливо ждет своего часа. Такое явление сродни неизлечимому заболеванию, но это не значит, что оно уже победило своего носителя. Жулавски не приемлет предсказуемость, с долей черного юмора он открытым текстом предвещает амбивалентность исхода, заставляя людей быть хозяевами положения и сбросить рабские оковы. Это разумный выбор, ведь вера по-прежнему эффективное средство в умелых руках. Всего-то и нужно, что найти того, кто сможет правильно ее применить.