Рецензии

Психопатическая драма от Анджея Жулавского с элементами арт-хоррора, как у Кроненберга или Шванкмайера.

На протяжении первого часа всё похоже на жёсткую психологическую семейную драму. Муж и жена охладели, она нашла эпатажного любовника и забила на мужа и сына. А потом начинается какая-то экспрессивная дурка с насилием, блевотными сценами, абсурдом и эмоциональными актёрскими всплесками с истерическими танцами и ненормальным поведением. Да и всё происходящее становится безумным и шизофреническим.

Очевидно тут какая-то адская аллегория на гендерные связи и роли. Возможно, что-то связано с религией. Хотя, может быть религия тоже в символическом значении. Вероятно, это всё как-то связано с традиционными устоями, обрекающими женщин на страдания, а если женщина находит выход из этих страданий, то она обрекает на страдание мужчин. Ну и рано или поздно это ведёт к гибели всех и каждого. При этом в этой гибели и кроется настоящая любовь.

Изабель Аджани за свою героическую роль получила Серебряную премию на Каннском кинофестивале.

Если хотите кинематографического садомазохизма, то рекомендую.

Жизнь – штука сложная. То, что казалось долговечным, внезапно перестает существовать. Человек, ради которого вы были готовы в лепешку разбиться, вдруг перестает вызывать внутри вас эмоции. Отношения возникают, и отношения заканчиваются – так случается, и это абсолютно нормально. К сожалению, бывает, что люди упорно не готовы отпустить человека и эти отношения, и вместо этого начинают причинять вред себе, тому человеку и простым людям. Эти темы отношений и расставания стали отправной точкой в сюрреалистичном независимом психологическом хорроре польского режиссера Анджея Жулавского «Одержимая».

Синопсис Марк и Анна – молодые супруги, воспитывающие маленького сына в Западном Берлине. Марк работает на спецслужбы и частенько пребывает в длительных командировках. Однажды он возвращается из очередной командировки и застает Анну совершенно чужим для него человеком. Становится понятно, что она завела кого-то на стороне. Проблема в том, что женщина становится настолько одержимой своим любовником, что начинает творить опасные вещи. Марк, не способный отпустить супругу, пытается самостоятельно выяснить, что стоит за всем происходящим, не предполагая, к каким кровавым последствиям приведет раскрытие тайны.

Игра актёров «Одержимая» - удивительный образец корреляции двух, на первый взгляд, несовместимых жанров – драмы и фильма ужасов. При этом они настолько гармонично дополняют друг друга, что через метафорическое повествование зритель может почувствовать саму суть душевных мук людей в процессе расставания с любимым человеком. Конечно, здесь большую роль играет актерская игра, а здесь, на мой взгляд, дуэт Сэма Нила и Изабель Анджани справился мастерски. Сэм Нил прекрасно исполнил роль Марка, серьезного мужчину за тридцать, жизнь которого рухнула, когда его, как ему казалось, покладистая супруга выбрала кого-то другого. Изабель Анджани в роли Анны воплотила образ молодой женщины, которой просто хотелось свободы и независимости, поскольку она искренне устала от Марка.

Режиссура Говоря о режиссерской работе Анджея Жулавского, здесь можно отметить сразу несколько особенностей. Во-первых, то что «Одержимая» - это классический пример того самого психологического хоррора, жанра, который сейчас постепенно набирает обороты, выдавая уникальную будущую классику. Во-вторых, метафоричность высказывания. Во время просмотра порой возникает ощущение, что всё происходящее на экране – это лишь плод безумного воображения Марка и Анны, которые до такой степени погрузили себя самих в эту пучину безумия, что начали видеть мистические и фантастические вещи наяву. В-третьих, скрытое политическое высказывание. Действие всё-таки происходит в Западном Берлине – символе эпохи Холодной войны, когда казалось, что мир вот-вот падет в пучину хаоса из-за противостояния двух сверхдержав. И вот мы видим, как на фоне всего этого политического кошмара происходит кошмар личный, когда в мир людей проникает невидимое зло, уничтожающее простых людей, видя их слабые места и искусно манипулируя ими.

Сценарий Итак, действие сюжета происходит в Западном Берлине. Марк и Анна – молодые супруги, воспитывающие маленького сына. Марк работает на спецслужбы и пропадает в длительных командировках. Анна работает педагогом по балету. Марк привык возвращаться домой в любое время, чтобы Анна встречала его с радостной улыбкой на лице, покормила вкусным ужином, а потом они занялись бы любовью. Но вот он решает прервать с командировками, посвятив себя больше семье, но вернувшись, понимает, что как прежде теперь не будет. Анна изменилась в своем поведении. Она постоянно пропадает. Может внезапно придти домой и также внезапно уйти. Так, несколько дней без присмотра Анна оставила их сына Боба. Марк подозревает, а потом вовсе убеждается в том, что Анна завела себе любовника. Но проблема в том, что Анна – буквально одержима им. Так, Марк нанимает детектива, который должен выяснить, куда ходит Анна, и ему это удается, правда Анна благополучно избавляется от него, нанеся несколько ударов в шею разбитой бутылкой. Вскоре выясняется, что у Анны был другой любовник, которого она внезапно бросила, и который, как и Марк, тоже упорно пытается вернуть Анну к себе. Марк даже на какое-то время забывает об Анне, начав интрижку со школьной учительницей Хелен, поразительно похожей на Анну. Однако одержимое желание разобраться и понять, где корень всего зла, доводит Марка до совершенно безумных, почти фантастических событий.

Итог Сразу отмечу, что «Одержимая» - кино не для рядового зрителя. Фильм придется по вкусу, во-первых, любителям артхаусного и независимого кино, во-вторых, любителям фильмов ужасов и, наконец, любителям метафорического авторского языка. Конечно, что-то останется за гранью понимания. При этом после просмотра ты словно начинаешь играть в головоломку, пытаясь разобраться, а что хотел сказать автор. В общем, смело рекомендую к просмотру.

Пару слов о фильме..

1) Вот не понимаю я некоторых авторов.. Почему они не приходят к общему знаменателю со зрителями. Зачём всё так осложнять? Я по началу даже не мог понять, правильно-ли трактую символизм в этой картине или всё-таки это за гранью моих возможностей и банально не хватает эрудиции. А оказывается, что со мной как раз проблем нет. это режиссёр Анджей Жулавский решил дотянуться до левого уха правой рукой, причём протянув эту самую руку за шею. Какая-то 'художественная гимнастика' садистская и мазохистская.

2)Я так и не смог определить, какую оценку стоит дать игре актёров и актрис, если всё настолько напыщено и переиграно. Ну ладно абсурдизм..Почему именно в таком ключе должно всё происходить и развиваться. Что за 'лебединое озеро' и манерность, которая совсем не гармонизирует с фабулой, динамикой и антуражем..

3)Картина мало преуспевает во всех аспектах. Остаётся лишь философская часть...И знаете, я не проникся.. Может почерк польского режиссёра не совсем то, что мне подходит. Вероятно, что у нас слишком разные мировоззрения и взгляды на жизнь, смерть, любовь, надежду, бытие, веру..

4)Не стану оценивать этот опус, он просто мне недоступен и чужд. Ознакомился, и на том спасибо. Никакого удовольствия эстетического не получил. Впрочем, отрицательных эмоций картина тоже не вызывает. Всего лишь безразличие и недоумение. Хоть юного Сэма Нила увидел, тоже кое-что.

Мой мозг, о мой мозг, он разогнался, и со всей силы влетел в грань неизведанного.

Супруг возвращается из командировки. Однако, мир радости встречает его полнейшим безумием,-жена с каждым днём теряет моральный облик, а в один момент,-и вовсе заявляет о наличии опытного любовника.

Этот спусковой крючок разрывает когда то теплые супружеские отношения. Герои окунаются в бездну, которую сами строят-из грязи, поклонения самим себе, и личных, безумных, надежд.

Напряжённые ссоры, вожделение от катарсиса, достигается через крики боли. Стены супружескойквартиры отдают холодом, а в ванной комнате плещется желанное чадо, нужное лишь для того, чтобы связать порезанные ткани отношений. Только вместо отношений пульсирует липкий ком неизведанного.

Символизм токсичности, хотя тогда этого термина не было, выливается в нечто более глубокое, потаённое...

Показанная суть конфликта отношений такова: ежели союз из мужчины и женщины трещит от боли, и супруги начинают жрать друг друга,- то и выйдет из этой почвы зверь, и начнет он с наслаждением жрать, и мазать свою тушу алыми соками новой боли.

Дальше будет много метафор, без них к счастью никак. Анджей Жулавски обрушивает на зрителя атмосферу мистической безысходности, где страх сменяет любопытство, а затем на смену им является неизведанный ужас. Местами, в лучших традициях раннего Полански.

Сэм Нил, его герой Марк, словно покорный барашек-одержим безумием своей возлюбленной, но, постепенное соскальзывание в иррациональные дали делает его героя полноценным слугой. Который приносит дары, омывая половицы кровью, и неистово кайфуя от причинения себе всяческих моральны, и не только, травм. Логика вещей неуместна, ибо с середины фильма она тонет в артхаусных ответвлениях, которые не запутывают а как раз наоборот,- вносят ясность. Дело не в измене, а в том что происходит когда боль усугубляется. Тот самый мазохизм морального рода служит неким катализатором для явления сущности, - где герои Марка и Анны постепенно утопают в поклонении, только она по своему, а он по своему. А через них работает неизведанное, растущее зло.

Неразделённая любовь как бы способна призвать в этот мир силы неподвластные людскому рассудку. Силы, что обитают в поистине булгаковских апартаментах, и перемещаются из комнаты в комнату под визг безумной старухи с улицы. Я приятно удивлен, что фильм смог меня завлечь, два часа пролетели как-то совершенно незаметно, Жулавски буквально явил мне грех, безумие и истинного Дьявола, пробрал моё сознание до мурашек. От увиденного крышу снесло напрочь. Ибо не думал я что кровавый и драматический артхаус может быть настолько красивым и волнующим.

Но, как обычно, в моей бунтующей натуре остались вопросы, ведь режиссер явственно даёт понять, что как не производи детей, как не развивай духовный мир через медитации, и как не пробуй сшить разбитый союз,- усмотрит за этим не Бог, а Дьявол, он явится, подчинит, и на прощание обнимет. В мире, холодном и сером, для слабых душ- только его воля.

Отличный фильм для любителей европейских ужасов. Сюжет, правда, несколько хромает, но в целом фильм здорово выигрывает за счет великолепной игры Аджани и Нилла.

- Бог – это болезнь.
- Именно эта болезнь помогает нам понять Бога.

«Одержимая» (1981 год)

Как до, так и после «Одержимой» все герои Анджея Жулавски благополучно пребывали «на грани» увлечённости собственной истерией, что и за своими же криками и слезами не могли распознать начинающего овладевать ими безумия. Но, именно в этой странной картине 1981 года «грань» исчезает, проваливается в небытие, безумие становиться для героев адом и раем, проклятием и так необходимым для жизни воздухом. Жулавски снял симфонию сумасшествия в которой какофония звуков оглушает, гипнотизирует, затягивает, заводит в тупик неожиданностью развития всего происходящего.

Как любой образованный европеец и к тому же выходец с её восточных окраин Жулавски любит Достоевского. Любит неистово, давая героям своих фильмов имена всех неврастеников из романов трудночитаемого русского гения. Или поступает ещё проще, снимая в 1985 году вольную фантазию на тему «Идиота». После такого Жулавски для нас должен быть, по крайней мере, отчасти «своим», так сказать посвященным в метафизические глубины человеческой психики.

Странно, но если выбирать из всех лент снятых этим поляком рождённым в Украине, но большую часть своей творческой биографии просуществовавшем на французской земле, то именно «Одержимая», со своими пространными диалогами о Боге, природе любви, совести, заставит вспомнить о книгах Достоевского.

Часто этот фильм называют очень «русским» словом «хоррор», то ли от того, что Изабель Аджани добрую часть фильма прометалась в синем грязном платье с бешеными глазами (Каннская ветвь за «Лучшую женскую роль» и «Сезар» оправданы), то ли эпизод в метро заставил смотрящих махнуть ручкой на смысл, на суть, на то главное, что Жулавски вложил в эту картину.

За рванным визуальным рядом, за сценами, в которых за героями скользит то и дело вращающаяся камера диалоги воспринимаются не просто, они будто отходят на второй план. Но, Жулавски сразу даёт понять одну непреложную истину всего происходящего, вкладывая её в слова одного из героев: «Бог для меня – это болезнь». И не важно чем она порождена: одержимостью собственной жены, ревностью или оккультизмом.

Всё это смахивает на классический абсурд Камю. Если Бога нет, то его можно выдумать - как это делает Генрих, или же подменить эту не телесную эфемерность не выдающую ничем свое доподлинное существование на нечто более осязаемое, например, на свою жену, и в этом Марк не очень то оригинален. Но есть другой способ, от которого у доброго христианина начнёт щемить зубы - Бога можно сотворить в соответствии со своими личными запросами, вырастить – и в этом Анна превзошла всех остальных, перешла все дозволенные границы. Бога нет, так стань им, бояться нечего. Только дорога познания умащена безумием и рано или поздно она должна к чему-то привести, а может к …кому-то?

Подобно Кириллову из «Бесов» Анна, Марк и Генрих создают себе лжебогов, выбрав путь «своеволия», подменив жизнь одержимостью. Ибо человек существо слабое, способное выворотить себя, изжечь, выпустить собственных демонов в незащищенность мира возвеличив их.

Фильм ирреален, двойственен, невероятен и притягателен, отчасти из-за того, что снят в зоне отчуждения Западного сектора атрибутика которого то и дело мелькает в кадре: вот ясно виден кусок Берлинской стены, на котором огромное кое-как написанное «Freiheit» совершенно случайно дополняет контекст ленты, здесь смотровые гэдээровские вышки, опутанные колючей проволокой заставляют задуматься, что в таком мире Бог просто не может жить, а вызывающие суеверный ужас пустые улицы, дома, смотрятся как нечто апокалипсическое, предупреждающее.

Жулавски странный режиссер, по слухам испытывающий магию Вуду на своих актёрах. Последнее звучит полной чушью если учесть, что в его фильмах всегда снимались от природы не стандартные личности для которых иступлённая игра превращалась в акт священнодействия. Об этом сказала сама Изабель Аджани: 'Актеры на сцене и экране не выражают ничего другого, кроме самих себя. Как бы яростно они ни отрицали этого '. Верите?! После просмотра «Одержимой» Вы об этом точно задумаетесь.

Анджея Жулавского смело можно назвать исследователем внутрисемейных отношений ещё похлеще Кубрика. Но исследует он их способом весьма агрессивным, жестоким и даже в некотором роде новаторским. Совместив сразу несколько разновидностей кино в одной картине, Жулавский снял великолепный арт-хаусный хоррор «Одержимая», при просмотре сразу вызывающий ассоциации с психологически напряжёнными работами Поланского. Сюжет «Одержимой», базируясь на стандартной мелодраматичной основе — супружеской измене, постепенно отходит от неё, всецело погружая зрителя в безумный мир извращённой психики человека, в котором уже сложно что-либо различить или понять.

В первые же минуты фильма, режиссёр задал нужный тон всему происходящему и смог выдержать напряжённую атмосферу до самого финала. Жулавски мастер подобного кино, и он уже не раз доказывал это, однако «Одержимая» определённо превзошла более ранние его работы. Действие фильма представляет собой достаточно рваный визуальный ряд, представляющий из себя большей своей частью не что иное, как переложение на киноплёнку безумных действий главной героини — Анны, одержимой некой тёмной силой. За время отсутствия мужа Анны, она успела вступить в сексуальную связь с неким монстром, образ которого в итоге остаётся так до конца и не раскрытым. Однако вполне вероятно, что Жулавски таким образом демонстрирует зрителю слабость женской натуры, склонность её к греху и к сношению с Дьяволом, которым скорее всего и является монстр.

За довольно бессвязными диалогами, обильно произносимыми героями фильма, а в особенности Анной, зрителю скорее всего будет сложно уловить какой-либо определённый смысл всего происходящего. Однако в подобной картине пожалуй лучше всего не пытаться разобраться в сомнительных высказываниях персонажей, практически полностью вверив себя визуальному ряду как токовому, который так или иначе к чему-нибудь да приведёт. Тем не менее Жулавски, основательно поработавший над сценарием, всё же даёт возможность публике разглядеть в фильме «вечную» тему Бога, выказанную в «Одержимой» одной простой фразой, произнесённой одним из героев: «Бог — это болезнь». И пускай это труднопонимаемое высказывание опять же введёт зрителя в глубокие раздумья, оно превосходно подчеркнёт суть всего видеоряда.

Одержимость человека Богом, хоть и злым, в картине Жулавского, вновь являет собой доказательство слабости женской натуры, а если учесть, что для Анны этот самый Бог — жуткий монстр, то и вовсе можно заявить: женщина существо греховное, дьявольское, склонное к одержимости, способное совершать преступления, нарушая запреты. И если уж в фильме присутствует религиозная тема, то как уж тут обойтись без темы Апокалипсиса, которая выказана пускай и в меньшей степени, но тем не менее ближе к концу картины явственно ощущается и визуально подаётся зрителю в некоторых сценах. Насилия в «Одержимой» вполне предостаточно. Жулавски не когда не гнушался сдобрить свои работы кровавыми подробностями, но здесь общей уровень жестокости определённо выше, нежели в «Дьяволе» и «Третьей части ночи».

Актёрский состав «Одержимой» уже заявляет о многом. Сэм Нил, чуть ранее сыгравший Антихриста в знаменитом «Омене 3: Последний конфликт», идеально смотрится в роли мужа главной героини. Нил с его яркой харизмой и порой зловещей внешностью идеально подходит для этой роли и Жулавски нисколько не прогадал, что взял его на эту роль. Изабель Аджани, засветившая в психологическом хорроре Поланского «Жилец», в «Одержимой» предстаёт в ещё более ярком образе, который и превосходно раскрывает, передавая зрителю всё напряжение и безумие царящие в фильме, тем самым заставляя его цепенеть в ужасе, не отрываясь от экрана. Хайнц Беннет в роли Генриха так же великолепно раскрыл свой образ, хоть он был и менее значим, чем образы Нила и Аджани.

Композитор Анджей Кожиньский, который ранее уже работал с Жулавским и писал к его первым картинам саундтреки, здесь превзашёл сам себя, создав великолепное и напряжённое музыкальное сопровождение, идеально подходящее ко всему видеоряду. Финал «Одержимой» получился не слишком внятным, но от этого ещё более гениальным. Возможно, что каждый зритель в итоге переосмыслит весь фильм по своему, не принимая в расчёт некоторые детали, касающиеся религии и психики. Кто-то поймёт «Одержимую», как через чур уж агрессивную драму о взаимонепонимании полов. Кто-то будет расценивать её, как фильм ужасов. А кто-то, как и то, и другое. Но одно я знаю точно, данное произведение Жулавского вряд ли оставит кого-то равнодушным.

10 из 10

Нашумевшая экзистенциально-мистическая драма поляка Анджея Жулавского «Одержимость» вышла на экраны в тот момент, когда карьера самого режиссёра, по общему мнению признанного некоммуникабельным и противоречивым, находилась в состоянии застоя. К тому времени он уже несколько лет жил эмигрантом в Париже после запрета польскими властями под влиянием СССР его второй полнометражной ленты «Дьявол» (1972), узревших в исторической картине о политзаключённом, которого вызволяет из тюрьмы таинственный незнакомец в чёрных одеждах, иносказательные намёки на тоталитарный режим, господствующий в государстве. И фантастической ленты «На серебряной планете» (1977) – о приходе новоявленного Мессии на тёмную сторону Луны, – которую вообще не дали закончить. Единственным светлым пятном на этом сумрачном фоне выделялась картина «Главное – любить» (1974), повествующая о быте и нравах современной артистической богемы, снятая режиссёром в пору временного пребывания во Франции и имевшая там значительный успех (исполнительница главной роли – австрийка Роми Шнайдер – была даже удостоена премии французской киноакадемии «Сезар»).

Таким образом, страшная история о молодой женщине, которая одержимо изменяет мужу и любовнику с неким осьминогоподобным чудовищем в запущенной берлинской квартире, выдавая последнего за одну из Божьих ипостасей, считалась как бы реабилитацией опального автора, чей талант был несправедливо унижен и едва не растоптан. Посему не удивительно, что в своей новой ленте Жулавский не только переусердствовал в философских изысканиях о двойственности человеческой натуры да и вообще всего сущего, но и чрезвычайно обострённо воспроизвёл происходящее на экране, задав «киношным» страстям поистине запредельный градус.

«Одержимость» (а именно такой буквальный перевод английского «Possession» вместо более привлекательного и рапространённого варианта «Одержимая бесом» кажется наиболее адекватным замыслу – ведь одержимости в конечном итоге подверглась не только центральная героиня, но и её супруг, а также учительница, присматривающая за их маленьким сыном) привлекательна на уровне выдуманного сюжета, лихо закрученной интриги. Тогда как предыдущие ленты Жулавского хоть и решались порой в фантастическом ключе, но отличались внятной, легко усвояемой фабулой, без стилистических вывертов и эпатажа. Однако, эта картина подтвердила болезненную склонность автора к любовному, почти ритуальному воспроизведению на экране собственных садомазохистских фантазий и особому смакованию наиболее одиозных сцен, которые зачастую заставляют усомниться в их непременной необходимости, что в полной мере проявилось в одной из последних лент режиссёра «Шаманка» (1996), не только вторичной по отношению к «Одержимости», но и перенасыщенной натуралистическими эпизодами половых актов и садистских умерщвлений.

Посему странным и возмутительным видится особое почитание «Одержимости» в среде не только рафинированных киноманов, обожающих подобные провокационные проекты называть «искусством не для всех», но и в профессиональных кругах, восхитившихся абсолютно раскованной, и, тем не менее, вызывающе претенциозной и манерной игрой француженки Изабель Аджани, которая впоследствии была отмечена за свою работу престижной наградой в Канне и тем же национальным «Сезаром».

Причём, в большей степени восторги были адресованы не точно найденным, но, увы, малочисленным актёрским нюансам, передающим нервное, импульсивное, на грани безумия состояние неудовлетворённой во всех аспектах существования ранимой женской натуры. А именно её, так называемые, бесовские проявления, в которых Аджани не только до безобразия напыщена, а попросту смешна! Знаменитая сцена в переходе метро, когда её истерически воющая героиня корчится на загаженном от собственных гнойно-менструальных выделений полу, провоцируя выкидыш от порабощающего всех и вся монстра, вполне способна войти в анналы как пример поистине безобразного актёрства.

«Одержимость», если таковая и останется в истории мирового кино, то, вероятно, как яркое свидетельство изжитости популярного жанра «интеллектуального фильма ужасов», некогда открытого другим, куда более талантливым поляком Романом Поланским, который своим безусловным шедевром «Ребёнок Розмари» (1968) – о благодетельной домохозяйке, мучительно вынашивающей во чреве своём самого Антихриста – положил начало целому направлению т.н. «экранного оккультизма», с восторгом продолженного добротными голливудскими ремесленниками Уильямом Фридкиным («Изгоняющий дьявола»; 1973) и Ричардом Доннером («Предзнаменование»; 1976).

Картина Жулавского же напоминает серию малоразумительных студенческих этюдов, в которых творческая раскрепощённость превалирует над логикой и смыслом (к слову, в американский прокат лента вышла в урезанном до 80 минут виде). И, если яростного физического отторжения от картины в целом не происходит, то лишь благодаря гипнотической музыке Анджея Кожиньского, задающей ленте необходимую динамику и напряжение. И, в особенности, филигранной работе бельгийского оператора Брюно Нюйттена (кстати, в будущем супруга Аджани и постановщика ленты с её участием «Камилла Клодель»; 1988), который с несомненным даром художника-портретиста ещё и унаследовал традиции итальянского волшебника кинокамеры Карло Ди Пальма, изумительно воссоздавшего иллюзорную и ускользающую реальность в шедевре Микеланджело Антониони «Фотоувеличение» (1967). Нюйттен также добивается эффекта «гипотетической действительности» путём продолжительных операторских планов, особо подчеркнув строгую симметричность расположенных в уличном пространстве многоэтажных зданий, телефонных будок и автомобилей.

Так что «Одержимость» характеризует до обидного нереализованный потенциал весьма неоднозначного и даже интересного автора, который подрастратил свой талант как самобытного и, вместе с тем, противоречивого постановщика. Впоследствии Жулавский неоднократно пытался запрыгнуть на подножку уходящего поезда, создав с полдюжины вариаций своей, по-видимому, лучшей ленты «Главное – любить». Будь то эстетско-нервические фрески об изменчивой стороне искусства («Публичная женщина»; 1984), криминально-эротические страсти, навеянные поздним Годаром («Шальная любовь»; 1985) или мелодраматические фантазии об обречённости взаимных чувств («Болезнь любви»; 1987; «Мои ночи прекраснее ваших дней»; 1989). Зато последние ленты Жулавского свидетельствовали уже о неизлечимой творческой импотенции режиссёра, который в угоду зрительским запросам снимал либо надрывные любовные истории либо шоковые по содержанию и эффектам кинематографические опусы.

Теперь уже трудно поверить в то, что Жулавский считался когда-то не только философом абсурдной реальности и невозможности адекватного контакта человека с обществом, но ещё и «актёрским режиссёром», у которого свои наиболее примечательные образы воплотили именно женщины (Роми Шнайдер, Валери Каприски, Софи Марсо). Но, думается, лучшей музой пана Анджея в критический период духовных поисков на рубеже 80-90-х г. г. была бы его соотечественница Ханна Дуновска, примерно в то же самое время сыгравшая в телевизионной ленте белорусского режиссёра и оператора Дмитрия Зайцева «Хам» (1990). Ярко, сочно и до предела самоотверженно воплотив на экране истинную одержимость бесами, её образ вполне может трактоваться как яростный протест против серости и ограниченности постылого семейного уюта на Богом забытом Полесье, нереализованных устремлений и неутолённых сексуальных инстинктов. Вот такой одержимости и сама Аджани позавидовала бы!

Оценка: 5 из 10.

Начало фильма предвещает некую мелодраму: Марк (Сэм Нил) возвращается домой после долгого отсутствия и находит свою жену Анну (И. Аджани) несколько изменившейся. Между ними ощущается что-то скрытое, недоговоренное. Однако далее выясняется, что она ему изменила с неким Хенрихом.

Сразу ясно, что Жулавский вряд ли приготовил нам простую мелодраму о странном любовном треугольнике, где несчастны все три «угла». Эта драма повествует нам о природе различий мужской и женской одержимости.

Насколько мужская одержимость отличается от женской: Марка совершенно не впечатляет Елена, внешне - точная копия его жены, только улучшенная хозяйственная, спокойная, любящая детей. И, тем не менее, его влечет к истеричке, постоянно бьющейся в припадках. Ради любви порочной, одержимой бесом женщины, он готов даже на преступления. Работу Марка мы видим только в самом начале и в самом-самом конце. Обыденные дела как бы ушли на второй план, и все мысли заняты лишь Анной.

Русское название «Одержимая бесом» заставляет вспомнить представление древних людей о бешенстве матки (т. е. вселение в нее беса). Это болезнь (те, кто считает ее просто плохим поведением, ошибается) теперь называется истерия, от греческого – hysterus(матка). Если отнестись к главной героине трезво, то очевидно, что это заболевание у нее процветает. Анна, в противовес Марку, ищет некого идеального героя, забирая души своих любимых, она создает монстра, которому поклоняется как Божеству. И даже «идеальное» божество неспособно удовлетворить ее. Она постоянно мечется между ним и семьей, между «идеальным» и «обыденным» и не находя счастья бьется в конвульсиях. И все эти поиски, философские размышления этой женщины о Боге выглядят смешно на фоне ее совокупления с чудовищем. И трагический финал кажется единственным выходом для женщины, так и не нашедшей себя и свое предназначение.

То, кого взбесит игра Аджани, ее вычурность, театральность, манерность – значит, ее образ взял его за живое, ибо так и выглядит настоящая истеричка. Стенающая, заламывающая руки, она не может не раздражать, но такова ее психологическая задача – эпатаж; самое страшное для такой женщины – не ненависть и возмущение публики, а ее равнодушие. А если хотите посмотреть на ее актерский диапазон – пожалуйста, обратите внимание на Хелен. Сэм Нил, в рамках одержимости, сумел правильно передать метаморфозы Марка: от растерянного и опустившегося в начале до уверенного мужчины, который знает, что он любит именно эту женщину и готов идти ради нее до конца.

Явным недостатком картины является «одержимость» Жулавским своими истеричными персонажами. Увлекаясь ими, пускаясь в слишком подробное отображение психопатологического поведения героев, он забывает о зрителе, который хочет хотя бы каких-либо намеков на прояснение смысла в финале. Увы, приходится додумывать все самому. И кто эти существа с неестественно зелеными глазами?

Фильм совершенно противопоказан тем, кто хочет увидеть банальный ужастик или драму: это фильм размышление. В этом и состоит особенность творчества Жулавского, в фильме которого нет, и не может быть одного истинного трактования, возможны лишь версии.

Как же долго шел я к этому фильму! Начинал смотреть его раза 4 и все время прерывался. Затем принимался снова. Видимо только такими маленькими кусочками мне и нужно было его пробовать, чтобы продлить вкус и не пресытиться им раньше времени.

Изабель Аджани в самом начале показалась мне девушкой неопытной в актерском ремесле, однако, досмотрев фильм до конца, я понял, что ее игра (конкретно — в качестве одной из личностей — в качестве робкой жены), в принципе, не выходила за рамки общей картонности этого и любого другого фильма того времени, которую я замечаю современным глазом и которую вполне можно принять и списать на разницу в годах, да и уже в поколениях.

Посмотрев фильм до конца, я понял, за что Изабель дали в Каннах приз за лучшую женскую роль. Одной сцены, снятой ее любовником на пленку (той, что в балетном классе) хватило, чтобы окупить все плохие роли, которые она уже сыграла или (и?) сыграет еще… Сцена с «танцующими» руками, сцена в церкви, сцена в метро, можно перечислять до бесконечности. Каждая в отдельности уже стоит просмотра всего фильма…

Не ожидал увидеть Сэма Нила таким молодым и так хорошо играющим. Отлично прочувствованная им роль не позволяет вдаваться ни в какие детали.

Фильм «пошел» у меня только после того, как в одной из рецензий я прочитал о позиционировании жанра «Одержимой» как притчи. Только после этого я смог его правильно воспринять, ибо никакой семейной драмой и, уж тем более, никаким ужастиком назвать его язык не повернется. Он действительно похож на «Антихриста» Фон Триера, но не только и не столько схожей ситуацией или героями, сколько попытками режиссера облечь в какой-то абстрактный сюжет свое если не мировоззрение, то в данном случае мнение и мысли по поводу отношений мужчины и женщины, не как конкретных людей, а как двух совершенно чуждых друг другу миров.

И, да простит меня Фон Триер, но у Жулавского это вышло если не более доходчиво, то уж точно менее тернисто для меня, как для впечатлительного зрителя. Хороший пример того, как даже самую трудную для восприятия идею можно преподнести и без, казалось бы единственно возможного в таком случае, натурализма, всего одной фразой каждого из героев: Сэма Нила — про войну, презрение и опасность, Изабеллы — про разные виды, насекомых и мясо. Впечатляющая лаконичность.