Рецензии

Если рассматривать правильного киномана как человека, который смотрит кино исключительно ради сильных впечатлений, не важно, позитивных или негативных, то ему можно рекомендовать этот фильм. Я лично не любитель Жулавского и мог бы целый час писать о недостатках «Одержимой», но нельзя поспорить с тем, что этот опус оставляет сильное впечатление. Я до сих пор не понимаю, как Жулавский смог уговорить Аджани предстать перед публикой в таком виде и чем он ее гипнотизировал во время съемок. Хотя, зная причудливый характер этой женщины, этому не особо удивляешься. А вообще я отношусь к Аджани очень трепетно и восхищаюсь ее талантом, и фиг с ним, с Жулавским.

Короче, посмотреть стоит ради Аджани (никогда не забудете), ради совершенно истеричного настроения и ради нескольких сцен из разряда «не верь глазам своим». Смысла тут никакого нет, а если он есть, то он воплощен неудачно, каким бы он ни был. Если это просто фильм ужасов, то есть фильмы и пострашнее, а если это аллегория на тему разделения Германии, как считают некоторые критики, то ей явно не хватает глобальности (слишком мало персонажей). Если же это семейная драма, то ее единственная цель — отвратить молодых людей от идеи брака, что я не считаю достойной темой. :-)

Бывший муж Софи Марсо Анджей Жулавский («Шаманка», «Дьявол», «Верность») снова снял фильм в своем фирменном стиле — море рефлексий о грехе, гиперистерия на грани буйного помешательства, страсти в клочья и горы трупов.

Как и в случае с другими его картинами вышло все то же сверхнадрывное, истеричное урбанистическое кино, состоящее из припадков и эмоциональных переборов, персонажи которого перманентно находятся в состоянии острой шизофрении. Многие критики кричали, что картина не понята простыми зрителями и Жулавский якобы создал нечто гениальное на тему непонимания полов. На деле вышло жуткое и даже стильное (пустые улицы Берлина и исключительно живая работа камеры производят впечаление), но крайне невразумительное от начала и до конца кино, в котором герои ни минуты не говорят спокойно: они орут, визжат, бьются об стену, причиняют себе увечья, дерутся и швыряются вещами направо и налево.

К числу несомненных достоинств можно отнести потрясающую игру прелестной Изабель Аджани, которой потребовалось задействовать немало усилий, дабы воплотить на экране столь параноидальный образ. Искать же смысл здесь попросту нет никакого желания, поскольку смотреть на эту хронику психов очень тяжело. Поначалу эти приемы кажутся любопытными, потом надоедают и в конце попросту раздражают, так что в финале вместо ожидаемого катарсиса ощущаешь облегчение, что эта истерия наконец-то закончилась.

6 из 10

Поляки считают себя самой католической нацией Европы. И не без оснований, надо сказать. По крайней мере, многие культурные явления, в той или иной степени связанные с Польшей, понять и объяснить вне религиозной парадигмы будет невозможно, даже если внешне кажется, что никакого отношения к ней они не имеют. Вот только иногда эта впитанная едва ли не с молоком матери религиозность превращается в избушку Бабы-Яги из русских сказок и поворачивается к «лесу задом, а к Иванушке передом» и тот с изумлением видит совершенно другой фасад, на котором без труда можно разглядеть картины из серии гравюр Франсиско Гойя. Той самой – «Сон разума рождает чудовищ».

Как пример – только в современной Польше видной медиа-фигурой, судьбу которой обсуждает пол-страны вплоть до правительства, мог стать Адам Дарски. Человек, публично рвущий Библию и изрыгающий проклятья со сцены в адрес христианства вообще и католицизма в частности, но в тоже время снимающий видеоклипы с участием знаменитых польских актеров, женящийся на мисс Польша и участвующий в многочисленных ток-шоу. А уж стоило ему серьезно заболеть, как имя Нергала вообще перестало сходить со страниц таблоидов.

Ну, да боги с ним, с этим «Бегемотом» (рок-группа, лидером которой является пан Дарски). Разговор-то вроде о кино идет. Вот только вся творческая карьера Анджея Жулавски удивительным образом напоминает путь, который прошел вроде бы никак не связанный с ним музыкант. А уж фильм «Одержимость» вообще мог бы стать прекрасной иллюстрацией к творчеству BEHEMOTH. Потому что все творчество это, и этот конкретный фильм как его квинтэссенция, – ничто иное как поиски Бога, порой через его отрицание. В этом отношении, польское искусство очень близко искусству русскому, ну так мы (русские и поляки), как бы друг к другу не относились, все равно были есть и будем очень близки. Ментально и культурно. Никуда от этого не денешься.

Герои «Одержимости» весь фильм ищут Бога. Руководствуясь при этом не разумом, но чувствами. Причем чувства эти – гипертрофированы до абсурда. Скучающая домохозяйка Анна (Изабель Аджани) за длительные командировки своего мужа Марка (то ли мафиозо, то ли секретного агента) заводит роман с полубезумным проповедником-наркоторговцем Хайнрихом… Пан Жулавски начинает свой фильм с классического любовного треугольника. Разве что стороны в этой геометрической фигуре не прямые, а причудливо искривленные, да еще и покрытые легковоспламеняющимся составом. Чувства в буквальном смысле бурлят в героях фильма, вырываясь наружу безумными поступками, нервными припадками и тем, что на языке медицинских и полицейских отчетов называется неадекватным поведением.

И тем не менее, до поры до времени на экране будет идти почти обыкновенная семейная драма. С присущей Жулавски аффектацией, но не более того. Пока он не введет в действие новую переменную. Ту самую – божественную или дьявольскую. Называйте ее как хотите. И треугольник превратится… Нет, не в квадрат и не параллелепипед или что там еще есть. В черную дыру, засасывающую в себя всех героев без исключения. «Бог есть Зло» говорит Марк в споре с Хайнрихом. Вот только какой бог – не уточняет. Потому что знать не знает и ведать не ведает, что чувства Анны при сне ее разума уже родили нового бога. Более того – его чувства тоже уже облеклись плотью в облике воспитательницы Хелен, которая вдруг стала походить на его жену как две капли воды. Вот только эти новые языческие боги – какое они имеют отношение к Богу?

И вот тут меня не оставляет впечатление, что главной целью пана Жулавски было (и до сих пор остается) хулиганство. Если такие корифеи как Анджей Вайда, Кшиштоф Занусси или Кшиштоф Кесльовски искали Бога всерьез, то для Жулавски (одного из enfants terribles польского кино) главное было расшевелить зрителя, чтобы тот, шокированный увиденным, сам задумался о «разуме и чувствах». А если нет – то хотя бы просто посмотрел причудливый и витиеватый «фильм ужасов». Плюнул, развернулся, сказал, что режиссер – чудак… И тем самым сделал бы тому прекрасный комплимент.

Ведь ответа на вопрос, что есть настоящий Бог, Жулавский не знает. И противопоставляя Ему языческих богов, созданных чувствами людей во время «сна их разума», он даже не уверен, что Он на самом деле существует. Просто обитая в культурном пространстве польской католической парадигмы, но будучи бунтарем по натуре, он не может не искать Бога, даже отрицая его существование, даже подозревая, что Он далеко не благ, даже опасаясь, что поиски эти могут превратить человеческую жизнь в Ад.

А вы говорите: «Хоррор!». Конечно, хоррор – еще какой!

Искорками визуальной рвани, внезапностью макабрического саунда, неуловимостью операторского провидения. Нервные окончания наэлектризованы до предела. Анекдот надел шкуру фильма ужасов и подсунул трагический комизм вместо комедийной драмы. Марк вернулся из длительной командировки и впал в депрессию от домашних неожиданностей: любимая жена Анна уже год как имеет любовника Генриха, постоянно куда-то уходит, возвращается на взводе, проявляет склонности к мазохизму, наплевательски относится к их общему сыну Бобу. Бог как бы ещё жив, но объявлен смертельно больным. Сдыхающий пёс уже успел издать последний визг и плыть ему падалью по водной глади. «Добро – это всего лишь отражение зла». Одиночество победило.

Вера Изабель Аджани. Забитая неудачница, принесшая в жертву семейного быта амбиции несостоявшейся балерины и утратившая веру во всё, что только можно верить, однажды устроила недвусмысленный скулёж пред штампованным слепком бородатого иудея с колючей проволокой на голове, зажав авоську полную пищеблока между ног. После чего в припадке космогонической инициации, сопровождаемой воплями бесноватой, истекла мутными желтками, гнойным молоком, кровью и породила…не человека, не бога, не беса, а саму веру в оных. Персонифицированный образ умозрительных чаяний состоял из вязкой слизи, громоздких щупальцев и гипотетического члена. Посредничество между «телесным» и «духовным» налажено: слизь смазывает, щупальца направляют, член трамбует. Анна – метафора соития. Суть жизни экспрессивной, склизкой, ненасытной и бесполезной, обретшей в один миг монохромное счастье, обязывающее реализовывать врождённые инстинкты материнства и совокупления применительно к инфернальному чудищу.

Надежда Сэма Нила. Марку чужды молитвы, но и у него есть свои духовные хозяева с тернием на макушке. Ежедневно созерцая в окне кусок Берлинской стены с проволочными зубьями, он полон тоски в надежде, что Анна вернётся раз и навсегда. Надежда Марка также обладает «детородной» функцией и допельгангер супруги не заставил себя ждать. Светловолосый вариант в статусе меланхоличной воспитательницы Боба Хелен - ангельская ипостась истеричной жены, с которой можно и без деструктивного секса лежать в кроватке, насыщаясь одними ожиданиями. Ящик Пандоры вскрыт и проклятье рода человеческого настигает Марка призраком розовых носков, кои надлежит носить и палачу, и жертве. А истерия духа в виде шаблонных достоевских сомнений, псевдогуманной чуши и профессионального шпикачества мешает своей путанностью провести грань между первым и вторым. Осязаемость надежд бросает Марка в жерло одержимости и злодеяний с не меньшей силой, чем та, с которой вера сжирает Анну.

Любовь Хайнца Беннента. Генрих – символ гедонизма во всеобъемлющем понимании «дзен-нирваны». Он не имеет чёткого направления энергии и довольствуется всеми человеческими радостями – сексуальными, наркотическими, платоническими. Ему не нужен обособленный придаток собственной одержимости. Не обладая в своём воздушном сферизме необходимым хребтом, любовь закономерно идёт на корм монструозной реальности, захлёбываясь в чужой блевотине на днище керамического толчка. Любовь выпотрошена, раздавлена. Родная мать Генриха не видит в смраде тления, души родного сына, но задаёт риторический вопрос: что хуже – отнять чужую жену, обидеть ребёнка или убить? Все три действия имеют место быть и место их у тех самых буридановых стогов соломы. Пытаться ответить старухе – то же, что и думать «тварь я дрожащая или право имею». Неудивительно, что ослик издох.

Барочная режиссура Анджея Жулавского направлена на атмосферу демонического зазеркалья, на создание потных до вони химер, на боль в желудке со спасительной тошнотой. Истинно мясницкое роскошество смачной абсурдности предлагает обстоятельства, при которых мы спокойно отдаём под требушинный фарш самое ценное, самое важное, самое дорогое. Одержимость – благо, призванное прояснять ради прояснения. Наступивший «момент истины» не эстетичен, не этичен. Испуг, психоз, паника, суицидальное стрельбище в спину. Вера уродлива. Надежда преступна. Любовь смертна.

Жулавски снимает странные фильмы, в первую очередь сложные для понимания. Я не думала что после «Шаманки», я увижу более параноидальный женский образ, однако режиссер снова меня шокировал и удивил. Не буду повторять краткий сюжет «Одержимой», ибо то что можно выразить в паре предложений, не имеет ничего общего с задумкой фильма. Кратко можно сказать так, есть Жена, Муж, Любовник и Он, любовный четырехугольник, нет! Разум Жулавски рождает чудовищ, он совершенно не сострадателен к своим героям, никто не останется в стороне, каждый образ в этом фильме имеет свою историю, трагедию и развязку. Не смотря на такой состав главных героев, это кино не о любви не о семейной трагедии, не об изменах и вряд ли об одиночестве. Фильм притча, размышление, Апокалипсис. В некоторых рецензиях, я заметила сопоставление с «Антихристом» Ларса фон Триера, на мой взгляд очень правильная параллель, фильмы практически об одном, просто преподнесены по разному. «Антихрист» прогремел пушечным выстрелом, а прогремел ли в свое время фильм «Одержимая»?

На мой взгляд эта картина о мужском и женском, о том что это разные миры с разным пониманием и ощущением, даже с разным безумием. Одержима Жена, но Муж тоже со временем становится одержимым, но только чем? Ревностью ли, ущемленным достоинством, одиночеством? В то время пока он с налитыми кровью глазами сходит с ума, хладнокровно идя на крайние меры, женщина корчится в конвульсиях, издает нечеловеческие звуки и создает свой Идеал. А известно, ли нам, что нельзя создавать себе кумира, и нет никого, кроме Господа нашего, а тех кто забудет это, ждет печальный конец. Ни это ли вещает нам режиссер, через поступки и одержимость главных героев.

Это очень страшный очень жестокий фильм, его концовка словно выстрел, убивает окончательно и наповал.

Наверное трактовать это кино можно по разному, наделяю разным смыслом и переосмысливая сюжет. Фильм сравним с прыжком с большой высоты, смотришь-летишь, думая, что тебе наверное тоже конец, но раз! Мягкое приземление, облегченный выдох, титры, конец фильма.

Безумие всегда затягивает как болото. Сначала ты вроде бы только промочил ноги, но проходит время и на поверхности густой вонючей жижи перестают появляться даже пузыри.

Жулавски на протяжении своей «Одержимости» пытается найти ответ на вопрос что же такое вера, надежда и любовь, призывая в свидетели слепой случай. Но вера абсурдна, надежды нет, любовь отравлена, а герои мертвы еще задолго до решающей битвы. «Там было только его тело, куда же делась душа?» Души главных действующих лиц давно отправились на поиски собственного рая, оставив тела и рефлексы прежних владельцев во власти разложения. Ненормальна страсть Марка к Анне, страсть Анны к своему сумасшествию, пристрастие Генриха к своим наркотическим идеям. И эта одержимость щупальцами осьминога обвивает сознание и нет выхода, и нельзя вырваться.

Нужно быть очень искушенным зрителем и очень глубоко мыслить, чтобы отодрать внешнюю метафорическую оболочку происходящего от главной идеи «Одержимости». Что нёс людям, сидящий по ту сторону объектива, Жулавски, во имя чего пела свою истерику Аджани, по ком сходил с ума Нил? Что за аллегория скрывается за потоком отвращения, внушаемого фильмом? Что символизируют малиновые носки тайного агента? А может, благодарный зритель зря ломает голову, разгадывая ребусы автора. Может, нет никакой загадки, а есть только фантазия художника, который не пишет слой за слоем, а рисует ярко, размашисто и без подмалёвка, вываливая своё собственное тайное безумие на всеобщее обозрение.

Сэм Нил и Джек Николсон на протяжении всей своей кинематографической карьеры безуспешно сражаются друг с другом за звание самого главного сумасшедшего киноэкрана. Безуспешно, потому что сделать выбор невозможно. И у Жулавски каждый бесподобен. Нил — идеальный кандидат на роль безумного мужа. Аджани просто великолепна и в отвратительном сумасшествии и в непорочной чистоте. Она практически не моргает, а значит фактически не врет.

Бывают фильмы, в которых финальных титров ждёшь как глоток свежего воздуха после многих лет заточения в душном и сыром подвале, а когда экран гаснет, понимаешь, что дышать полной грудью всё равно не можешь. Это про «Одержимость».

9 из 10

- Бог — это болезнь.
- Именно эта болезнь помогает нам понять Бога.

***

«Вера не позволяет мне ждать случая, а случай не дает достаточно веры».

На мой взгляд, это совершенно необычный фильм. Настоящая психологическая атака, в самом широком смысле этого слова. Фильм постоянно держит в напряжении, не даёт расслабиться. Словно цепочкой — от сцены к сцене, постепенно выстраивается смысл, идея, которую хотел и пытался донести автор.

О чём он? Здесь, я думаю, каждый для себя найдет какую-то мысль или идею. Наверное, о страхах человека, возникающих от неопределенности и нестабильности в жизни, которые в итоге вызывают бессилие и слабость характера. Человек становится уязвим, подвержен одержимости…

Та одержимость, о которой повествует Жулавский — не только одержимость бесом (безусловно и им, но в неравных частях). Каждый персонаж лелеет в себе своего «беса». Анна одержима плотскими наслаждениями, вплоть до абсурда. Марк одержим Анной. Хенрик одержим Богом… (именно потому, что это трудно назвать верой в исходном смысле этого слова, назову это одержимостью).

Много загадок, неоднозначностей, интригующих диалогов. Потрясающая игра актёров. Стоит отметить, что за эту роль Аджани получила Сезар.

Безумный зашифрованный финал.

8 из 10

Не могу согласиться с восторженными отзывами относительно раскрытия будто бы в фильме ведьмачей женской сущности. Заведомая клиничность поведения персонажа Аджани(да и Сэма Нила), психопатологический характер расстройства поведения поданы настолько в радикальной манере, что сделать обобщение в отношении какой-то сущности человека, которую якобы раскрывает фильм, не могу при всем желании. Внесоциальность поведений и действий персонажей, тяга к мазохизму и нанесению увечий — фильм представляет узко профильный интерес (как и немалая часть фильмов Бергмана). Поклонникам фильма предлагаю задуматься о том, как выглядит на бумаге сценарий фильма и какие реплики персонажей в нем прописаны. Жулавски всегда был режиссером нервным и экспрессивным, что не помешало ему, впрочем, снять шедевр с Роми Шнайдер. «Одержимая» — совершенно буйный рисунок психического расстройства, сделанный в натуралистичной манере с использованием на всю катушку темперамента Аджани. Даже из преданных поклонников последней фильм точно понравится не всем.

4 из 10

Жесть! Одна из самых психически невменяемых кинокартин, что я видел! Я не уверен чётко в авторском посыле, но насколько понимаю, основное повествование фокусировалось на разрушительной натуре брака, причём настолько разрушительной, что фильм даже заканчивается на апокалиптической ноте.

Актёрская игра Изабель Аджани, награждённая в Каннах и на «Сезаре», повергла меня в настоящий шок. Она настолько сильно выложилась психологически, что я не удивлюсь, если узнаю что, после съёмок она пролежала в больнице. Тотальное безумие в её глазах, мыслях и поступках, проехалось по бедному зрителю (мне) словно скоростной поезд. Как и во всех сюрреалистических работах, здесь представлено богатство метафор и отсылок, открытых для интерпретации.

Что представляет собой монстр? Наверное, это материализованное воплощение супружеских грехов главной героини, порождённое её всепоглощающим чувством вины, смешанным с безрассудной ненавистью. Как она сказала: «Я — создатель своего зла».

Что представляют двойники? Наверное, это идеализированное желание героев начать всё сначала. Но в финале, даже их ребёнок понимает, что «второй шанс» закончится катастрофой.

А вот, в религиозные отсылки, я так и не въехал. Таким образом, мы имеем философский психологический триллер, который хочет отпугнуть людей от брака. И правильно делает!

8 из 10

Долго откладывала просмотр данного фильма, но все же, наконец собралась с силами и посмотрела.

Все надежды полностью оправдались, и даже слишком.

Больная, пронизывающая до глубины души атмосфера — погружает нас в водоворот странных и местами абсурдных событий.

Анна колеблется между семьей и любовником. Когда приезжает ее муж Марк, вопрос становится ребром. Он узнает об измене, и тогда Анна уходит из дома, оставляя своего маленького сына. Но на самом деле Марк, даже и не подозревает, с кем живет его жена, и чем она занимается.

Изабель Аджани — играет настолько натуралистично, что по моему еще нигде в кино, так чисто и слаженно не изображали безумие, депрессивную паранойю, нервозность.

Сцена в метро, в особенности заставила содрогнуться, были моменты, когда просто хотелось поставить фильм на паузу, и удалить. В «Одержимой» присутствует и раздвоение личности, и невыносимая меланхолия, апатия и отвращение.

Много насилия, много крови, много ненависти. Анджей Жулавски снял атмосферный арт — хаус, с примесью ужасов, который обрушивается на нашу психику массивным кровавым ливнем.

9 из 10