Рецензии

В Антихристе Триер надевать давно им примеченную маску (вспоминается его призыв сделать из порнографии высокое искусство) порнографа, маску голливудского режиссера — умело применяющего нагнетающий эмбиэнт и резкие моменты, которые еще со времен «Звонка» заставляют на долю секунд вздрогнуть зрителя от неожиданности, а так же маску провокатора, которая давным-давно прилипла к лицу режиссера. Хочется верить, что последняя еще не приросла. Триер делает то, что раньше не позволял себе никогда. Он производит жуткие манипуляции над зрителем — картинкой и звуком в первую очередь. В такие моменты хочется крикнуть где тот автор Догмы, где он? Гипноз теперь не гипноз зрителей, а просто средство еще больше устрашить. Сказать — тут страшно, тут ужасно. А жесткие моменты, достойные хорошего мондо-фильма, совсем сбивают зрителей с толку и оттеняют размышления.

Сразу думается — где тот Триер, который в черном павильоне при помощи мела и замечательных актеров создал безумное напряжение, которое чувствуется почти физически. Когда без всяких скал ты видишь скалы, свет отраженный от них, и в конце концов саму Америку, в которой Триер не был. Где тот минимализм заставляющей героиню Бъёрк видеть музыку даже в скупом шуме, раздающимся из вентиляционного отверстия камеры? Где, наконец, Идиот-Триер?

Конечно, трясущаяся документальная камера и аляповатый монтаж все еще говорят нам, что это тот самый Ларс фон. Но когда ты видишь такое откровенно применения компьютера, то «голливудскую связь» не заметит уж совсем слепой фанат режиссера. Как же Триер ненавидел компьютеры, как же говорил о том, что они убили кино.

Единственное из так называемого «шокирующего», что не вызывает нареканий и шок — это секс. Полового акта с кино, к которому так стремился режиссер, тут конечно нет или он очень замаскирован, но секс красивый и отвратный, кровавый и любовный, но всегда совсем не возбуждающий — это Трире может.

Вот так и получается, что философия отрезается вслед за клитором, а этот клитор мог так и остается на месте принося удовольствие если не героины, то хотя бы зрителям. Потерял выразительность Ларс фон. Потерял и теперь пытается найти её в штампах, провокации и шоке. Хотя возможно это просто растерянность и страх перед неизвестным путем. Как это обычно бывает, когда ты достигаешь вершины то выясняется, что там совершенно пусто. Не спроста — прямые цитаты из Тарковского («Сталкер»,«Зеркало») и тем более не спроста посвящение ему в конце. Триер всю жизнь считал Тарковского своим учителем, но так пока и не смог стать лучше него. Возможно, все его фильм лишь старание старшего сына быть выше отца, старание в которых проявляется любовь и одновременная, почти животная зависть. Только если раньше хотелось удивить, поразить, получить одобрения, то в Антихристе мы видим растерянного и до ужаса депрессивного сына взывающего к отцу за помощью. К сожалению, как мне кажется, финал этой истории будет подобен греческой трагедии, а все по своей привычке решит главное государство в мире и его столица, пусть и с опечаткой в названии.

7 из 10

Человек, хоть немного увлекающийся кино, наверняка, не пропустит «главный скандал Канн 2009». Правда, на этом побережье частенько случаются всякие «скандалы», причем фамилия Триер мелькает в них с завидным постоянством. Странный датчанин то выносит приговор Европе, то заставляет петь Бъёрк чуть ли не с петлей на шее, то якобы разжигает ненависть к Америке, манипулируя голливудской дивой Кидман. Теперь вот перед судом критиков предстал сам Антихрист. Что это событие в киномире — ясно. Вопрос в другом — стоит ли картина той шумихи вокруг себя, и, что она в большей степени: триеровская провокация или триеровское кино.

За свою карьеру Триер вдоволь поэкспериментировал со стилями: были и детективы, и мюзиклы, и даже комедия. Вот только жанровость — это весьма условное понятие, а если смотреть в контексте Триера, условное вдвойне. Теперь вот под опытной камерой препарируются хорор. А одними из «вдохновителей» Антихриста, по словам самого режиссера, были японские ужастики. Если рассматривать с этой точки зрения, то получилась вполне даже коммерческая, ну если слегка «навести марафет», картина.

Пара приезжает в странный дикий лес, который готовит им свои сюрпризы. При этом в начале фильме присутствует загадочная и не очень разъясненная смерть. По-моему, вполне сносная аннотация для очередного голливудского фильма ужасов. Плюс шумиха, плюс страшилки из Интернета про говорящих лис и отрезанные гениталии. Да за одно этот народ бы валом повалил кушать попкорн. Вспомните, скажем, успех Пилы. Но Триер не был бы Триером будь все так прозаично.

С первых кадров фильма, который, кстати, начинается сексом, он погружает нас в реальность без компромиссов и без купюр. По-кубриковски снятый полусекундный кадр проникновения, прямо говорит — ребята тут я покажу все. Зритель еще не верит, он как под воздействием Тайлера Дёрдона из Бойцовского Клуба, который незаметно вклеивал фотки гениталий в добрые детские мультики. Но зритель пока в недоумении, он пока ничего не знает. Это, конечно в идеале, раскрутка делает свое дело и многие знают, или думают что знают, на что они пришли.

За оргазмом следует смерть. Символ обозначенный вначале — лейтмотив всего фильма. Исследование природы как убийцы своих же плодов. Размножение ради смерти. Фрейдиская теория Танатоса и Эроса в действии. И хотя в фильме утверждается, что «Фрейд умер», повествование создает совершенно обратный эффект.

Секс — одна из тем исследования картины. Но главной темой, как и в предыдущих работах Триера является женщина. Природа женщины, её взаимоотношение с внешним миром, но главное это «женщина и зло» и, конечно же, «женщина и добро». Если до этого у Триера безжалостное добро героинь приводило лишь к печальному итогу (порок в «Рассекая Волны», убийство в «Догвилле» и «Танцующей в темноте»), то в Антихристе женщина и зло наконец получают прямую тождественность, минуя промежуточные стадии христианского смирения и всеобщей любви.

Муж героини всего лишь проекция самого режиссера. Его профессия — психолог (профессия жены нарочно не указана), его задачи — бездействие и наблюдение. Он или наблюдатель или объект действий жены. Его чувства зритель не видит вовсе или они обозначены лишь вскользь, в угоду повествованию. Мужчина по Триеру — рационален. Женщина же — полное порождение природы, мира, всевышнего, Антихриста. Как называть не важно знак равенства просматривается весьма четко. Триер проторенной дорожкой проводит свою героиню через всевозможные испытания, в том числе и излюбленный им гипноз, чтобы в итоге показать ей самой её ж истинную природу. Страшную жуткую природу. Он заставляет её смотреться в зеркало, правда это совсем не зеркало Тарковского (о котором ниже), это зеркало сама жизнь, суть вещей, природа.

Природа, а точнее лес — третий персонаж этой картины. Он полностью передает её дух, подтверждая теории героины о своем злом происхождении, практикой. Все дети в лесу — мертворожденные. Звери либо больны, либо ранены. А сам он по себе может скрыть любые проявления зла. Таким видит мир героиня, таким видел мир Триер в момент создания картины.

В Антихристе режиссер окончательно прощается с католичеством как таковым. Во всех его фильмах священники смешны и ничтожны, а христианские догмы абсурдны при столкновении с реальностью. Взять хотя бы растерянного священника из «Европы» или Грейс — образ который многие напрямую идентифицируют с Христом. Не говоря уже о «Рассекая волны» и прямых диалогах с Богом (читай — христианским Богом). Триер исследовал и, наконец, пришел к выводу, что Антихрист — наиболее очевидная суть вещей. Католическая церковь в фильме предстает абсолютным злом и недаром в конце труп сгорает на костре, который можно рассматривать и как костер инквизиции и как языческий обряд.

Хаос правит всем — вторая, после мертвого Фрейда сентенция, которая врезалась мне в память. Хаос для самого Триера — самое ужасно в мире. Одной из его маний является контроль над всем. И если в комедии «Самый главный босс» этот контроль очевиден, то в Антихристе Триер его теряет полностью.

Вот такая картина реальности и рисуется перед нами режиссером. Бессмысленность существования в заранее мертворожденном мире хаоса и зла. Оплотом которого является созидательное — женское начало. И даже смерть в конце — это не оправдание и всепрощение, а лишь логически завершенный, но совершенно бессмысленный и беспомощный шаг рациональности по преодолению хаоса.

Впрочем, с философской составляющей у Триера всегда было в порядке. Вопросы морали, а так же и более глубокие вопросы добра и зла, без излишнего морализаторства кочуют под разными масками из одного в другой его фильмы. Триер в этом верен себе как никогда. Вопрос его верности в другом — форма, которая по его словам всегда вторична, но по сути всегда немаловажная, а иногда и определяющая («Идиоты») деталь его творчества. Ведь именно форма — откровенный-проно-хорор — заставила так негодовать киноэлиту. Снял бы он какую-нибудь темную притчу выдержанную в готическом стиле, вряд ли произвело бы это такой резонанс. Но оправдана ли эта форма?

Можно долго ковыряться в сусеках памяти, выискивая какой-нибудь мифогенный материал для конструирования сложных аллюзий, годных для интерпретации этого киногонева, можно даже перечитать «Апокалипсис» (что впрочем всегда не лишне сделать) в заведомо бесплодном усилии осмыслить, чего наворотил неистовый датчанин — однако если честно посмотреть правде в глаза, то всех нас, опустошенно-измученных, выбредших из зала в смятении, просто поимели. Старичок Триер решил в этот раз вообще не напрягаться, а просто слепить чудовищного голема из древесных обрубков детских страхов, скорби об утрате ребенка и клинического садо-мазохизма, дать его в виде сценария двум очень подходящим для этого актерам и умыть нечистые свои ладошки, потирая их в недоброй усмешке: мол, как-то там это мировое высоколобо-богемное стадо запоет от моих откровений… А оно, впрочем, московское, по крайней мере, ответило бодрым смехом — пусть это была отчасти защитная реакция, потому что действительно в зале было страшно и неуютно во время показа — но смех этот отрезвлял и ясно доказывал, что Триерка до высот почему-то (это только мудрые cinefilы могут разгадать) помянутого им в конце фильма Тарковского даже головы не поднимал, не то чтобы добираться до них.

В общем, фильм не просто плохой, а какой-то чудовищный, и если кого-то можно отговорить от его просмотра — это надо делать. Впрочем, нет лучшей рекламы, к сожалению, чем сказать что фильм смотреть нельзя, потому что он чудовищный. Отмечу кстати, что «груз 200» я считаю фильмом очень хорошим и полезным, то есть я не из тех, кто вообще не переносит ужаса. Но ужас должен быть осмысленным и катарсическим, ужас должен очищать зрителя и героя, а не наполнять и подавлять зал. Иначе это попахивает, как в случае с Триеровским фильмецом, чем-то нездоровым… Берегите себя. Ну его на фиг!

«Чего ты боишься больше всего? Квартиры? Улицы? — Я боюсь леса… — А что в лесу может произойти с тобой?» — о, поверьте, лучше вам заранее не знать… Пытаясь вылечить жену от безудержного горя после трагедии в семье, главный герой — психолог — избирает опасную тактику «клин клином», карабкаясь по нарисованной пирамиде ее самых потаенных страхов. И вот уже супруги отправляются в хижину в глухом лесу, где сама разлагающаяся флора и фауна шепчет им то ли предупреждения, то ли пророчества. А когда герой поймет, что же именно находится на вершине пирамиды, будет уже слишком поздно…

«Ведьма из Блэр» встречается с «Империей страсти» — такое более чем странное сравнение приходит в голову после просмотра скандальной ленты Ларса фон Триера «Антихрист». От «Ведьмы» здесь глухой лес, где вековечное зло притаилось за каждым деревом, в каждой травинке, в каждом вздохе ветра, а от «Империи страсти»… сами догадайтесь… Смотреть «Антихриста» непросто: не зря Ларс Фон Триер — известный провокатор. Как будто он заранее планирует: «вот тут из зала побегут первые зрители, а вот тут все начнут закрывать глаза…» Что ж, имеет право — потому что все перегибы и извращения фильму можно простить хотя бы за потрясающий по эмоциональному восприятию черно-белый пролог, где не пролито ни одной капли крови, где льется совершенно запредельная неземная музыка, и где секс и смерть переплелись в тугой пульсирующий клубок, который героям предстоит разматывать до самого шокирующего финала.

9 из 10

Антихрист — фильм, который сумел утопить меня в чувстве отвращения, животного страха и боязни неизведанного. Посвященный Тарковскому, его кадры действительно красивы, и каждый — как картина.

Игра актеров на высоте, бросает в дрожь от одного взгляда этой «женщины». Сценарий написан отлично: сначала кажется, что всё понимаешь, перед тобой раскрывается очередное горе пары, потерявшей ребенка. Но позже оказывается, что это лишь предлог к последующему повороту событий. Сплетается мифология, ведьмы, религия, человеческая сущность, да ещё и Фрейд впридачу.
Ларс фон Триер создал отличную картину со своей интригующей атмосферой и вопросами. А после, возможные ответы и разгадки будут ещё долго мучить ваш разум.

P.S. оградите своих детей от просмотра «Антихриста», они его не поймут и будут только шокированы порнографическими подробностями.

7 из 10

Ужас материи

Материя ужасна и враждебна по отношению к нам. «Природа – церковь сатаны» - говорит персонаж фильма. Ларс фон Триер рисует яркие визуальные образы, наглядно иллюстрирующие такую точку зрения: медленно гниющее дерево, дубы беспощадно барабанят желудями по скату крыши, гнетущий зелёный массив «Эдема», что-то тёмное роится в густой ядовито зелёной траве. И даже цветы, казалось бы, общепризнанный символ красоты, показаны в таком ракурсе, что мы видим их гниющие стебли в вазе и чувствуем отвращение. Животные бесконечно чужды и также омерзительны: клопы, муравьи, мертвый птенец – такие образы даёт нам режиссёр. Материя – это сцепление безжизненных тел. Этот образ представлен на постере с деревом и неоднократно повторяется по ходу фильма. Аллегория материи под видом волны безликих женщин захлёстывает человека.

Анти-антропоцентризм Анти-христа

Мать Природа породила Человека. Но когда он выбрался из исторической колыбели и пошёл по скользкому пути на краю пропасти, она безучастно наблюдала не вмешиваясь. Представление о природе как о прекрасной и гармоничной среде прочно утвердилось в сознании человека. Оно связано с христианским мифом об Эдемском саде (в фильме «Эдем» – это загородный дом в лесу, основное место действия), который был идиллическим местом изначального обитания человека до его грехопадения (этот мотив обыгрывается в прологе: падение сопоставляется с высшим чувственным наслаждением, сексуальным экстазом). Согласно христианскому мировоззрению всё, что есть в этом мире, было создано Богом специально для человека (религиозный антропоцентризм). Эпохи Возрождения и Просвещения в остальном так не похожие на Средневековье в этом отношении продолжали христианскую традицию и отводили человеку центральное место во Вселенной (светский антропоцентризм). Однако научные открытия Коперника, Галилея, Дарвина, Фрейда и последовавшие за ними изменения в мироощущении привели к тому, что современный человек уже не может ставить себя в центр Вселенной и воспринимать весь остальной мир как для него существующий. Человек более не мыслится как уникальное и любимое дитя природы. А сама природа воспринимается теперь не как гармоничная и разумно устроенная, а скорее как беспорядочная («хаос правит всем») и неразумная (если не сказать сильнее – безумная в своей жестокости и бессмысленности). На смену оптимистичным идеям христианства и антропоцентризма приходят антихрист и антиантропоцентризм. Если в христианской парадигме шла речь о трех главных жизненных добродетелях: Вере, Надежде, Любви. То Ларс фон Триер в Антихристе говорит об антидобродетелях: Скорби, Боли и Отчаянии. Аллегорией для этой тёмной триады становятся образы животных: олениха с мертворожденным детёнышем (скорбь), пожирающая себя лиса (боль), заживо погребённый ворон (отчаяние).

Психотерапия как пытка и ниспровержение рациональности

Когда Ларс фон Триер болел депрессией, по всей видимости, он очень натерпелся от врачей. Уровень сарказма в отношении психотерапии и мужской рациональности просто зашкаливает. Неконтролируемое мортидо (влечение к саморазрушению) главной героини перетекает в столь же неудержимое либидо (половое влечение) и обратно. Гипноз, ролевая игра, эксперимент, шоковая терапия, отрицание необходимости медикаментозного лечения – что тут только не используется с целью вернуть разуму контроль над телом. Можно понимать эту ситуацию и значительно шире - как попытку человека рациональными методами приобрести контроль над материей. Каков результат всех этих манипуляций психотерапевта над пациентом, мужчины над женщиной, человека над материей? Она бьёт в ответ в самое больное место мужчины. Бестолковая психотерапия, выступая метафорой попыток человека полностью объяснить и овладеть природой, обличает своё собственное бессилие. В итоге самодовольная рациональность оказывается загнанной в нору неконтролируемой и непознаваемой материей.

Антихрист Ларса фон Триера это предельно честный, лишённый всяких возможных иллюзий взгляд человека на порочность (непознаваемость, враждебность, хаотичность) природы и даже шире - всей материи. Такое созерцание естественным образом сопровождается ужасом и отвращением.

Очень своеобразный и немного переоценённый фильм выпустил в 2009 году Ларс фон Триер. Из отсылок на Тарковского, которые так часто упоминаются, главным образом присутствуют очень медленные сцены, в которых нет необходимости. Артхаус – категория не для всех, поэтому такого рода фильмы часто вызывают явное приятие, либо неприятие. «Антихрист», однако, угождает существенной части зрителей наполовину.

О чём это кино? О том, как секс используется супружеской парой в качестве психической терапии, и какие в связи с этим ошибки и заблуждения обнаруживаются. Очень мрачные начало и конец замыкают в себе остальную часть фильма, поделённую на главы и, как уже оговаривалось выше, чрезмерно затянутую. Все прозрачные и не такие уж замысловатые темы про скорбь, боль, отчаяние и безумие можно было бы раскрыть хотя бы на 20 минут быстрее. Учитывая, что львиную долю хронометража ещё и никакая музыка не сопровождает, зритель то и дело отвлекается на собственные мысли, не утруждая себя слежкой за развитием сюжетных линий.

Более-менее «Антихриста» спасает его символизм, за который мы, собственно, и любим артхаус. Рисунки в старом доме, кошмарные сны персонажей, дикие животные, а самое главное – внушающий страх лес, который называется Эдем. Вы же не думаете, что название фильма прямолинейно? Главная мысль, надо полагать, заключается в страхе перед собственным «я», таким же непредсказуемым, как ветер в лесу и реакция потревоженных животных на встречу с человеком. На протяжении всего фильма зрителю будет попеременно казаться, что супруги слишком усложняют свои отношения, либо наоборот, не видят очень серьёзных проблем. Фильм наполнен сексуальными сценами, где есть и наслаждение, и пытки. Причём, весьма жестокие, с кровавыми брызгами. И если вдруг перед просмотром вам захочется почитать описание сюжета, то просто будьте готовы к тому, что визуально всё выглядит не настолько возбуждающе, как рисует воображение. Это не минус фильма, но просто как факт.

Стремясь сэкономить по очевидным причинам (фильм не планировался для широкого проката), режиссёр, надо полагать, не пожадничал на деньги для актёров, которых тут всего три – два супруга и их маленький сын. Уиллем Дефо играет мужа, а его жену Шарлотта Генсбур. Их игра здесь такая же неоднозначная, как и сам фильм. Режиссёр выбрал очень уж специфический стиль, который сложно оценивать объективно. Если быть максимально непредвзятым, то Шарлотте хорошо удаётся изобразить безумие, а Уиллему состояние размышления, за которое мы любим его образы и в более известных фильмах, как например «Человек-Паук».

Как и многие ленты категории артхаус, «Антихрист» заставляет о многом задуматься, что само по себе – большое достоинство. Но это тот случай, когда всё действительно зависит от личностных предпочтений зрителей.

6 из 10

Жуткий, но великолепно снятый психологический фильм ужасов. Параллели, монтаж и замедленная съемка, «Антихрист» Ларса фон Триера - это изнурительная история о мифическом влечении, единоличный, но красивый фильм, битком набитый садизмом и сексом, сатанинскими догмами и сравнениями. Большинство из которых я не понимал на протяжении всего просмотра. Так что будет правильным узнать, что я не собираюсь разглагольствовать о натянутых размышлениях режиссера о гендере, природе, геноциде, материнстве, женоненавистничестве и астрономии. Это конечно все очень интересно, не поймите меня не правильно, но когда дело доходит до фрейдизма, я далеко не в своей лиге. Поэтому буду придерживаться того, что знаю.

Несмотря на бурление эмоций, этот фильм отказывается придерживаться некоторых общих правил классического голливудского повествования, то есть ему не хватает ясности, единства и завершенности. Например, есть только два персонажа, оба из которых остаются безымянными и имеют неопределенное прошлое, мотивы и несколько трудно их идентифицировать с окружающим миром. Фильм отвергает общепринятую мораль. Это сложный и неуместный опыт, который расстроит даже самых стойких киноманов. Так что если вам нравятся легкие, ясные и консервативные фильмы, обойдите его стороной. Если, однако, вы являетесь почитателем режиссера Дэвида Линча или просто любителе артхаусное/альтернативное кино, то приготовьтесь к просмотру чрезвычайно требовательной картине, которую один из кинокритиков назвал «...самым шокирующим фильмом в истории Каннского кинофестиваля.»

Роль мужа и терапевта играет актер Уиллем Дефо, а его жену, Шарлотта Генсбург. После совершенно чудесного начального монтажа, в котором пара, занимающаяся любовью, переплетается со случайной смертью их ребенка, вложенная история следует за парой, когда они бегут в «Эдем», их изолированную хижину в лесу, где главный герой изо всех сил пытается помочь своей горем пораженной жене, из-за тяжелой утраты.

Фильм снят как книга, имеет мастерские продуманный пролог и эпилог, а так же разделен на четыре основные главы: «Горе», «Боль», «Отчаяние» и «Три нищих». С самого начала стираются границы между реальным и сюрреалистичным. Увы, все становится странным, резким и очень, очень неприятным. Огромная масса и количество изощренных мотивов и метафор, касающихся секса, Фрейда, дьявола и души, что немного ошеломляет. Не говоря уже о силе и интенсивности игры актеров, в дополнение к сильному эмоциональному течению фильма.

Несмотря на большие и длительные периоды довольно блестящего кинопроизводства, «Антихрист» содержит одни из самых жестоких и прискорбных образов, когда-либо запечатленных на пленку. Для женской половины есть членовредительство в прямом смысле, для мужской половины... я даже не могу тут написать это. Скажем так, прибавьте к немыслимой кровавой массе целую кучу диковинных постановок, полдюжины сцен сексуального характера и одну/две встряски и станет страшно до глупости. Помните - иногда в кино боишься того, чего не понимаешь, особенно когда камера - непоколебимый глаз в голове встревоженного датского «поэта». Ларс фон Триер - отличный режиссер, но даже его самым большим поклонникам будет трудно это проглотить, не говоря уже о том, чтобы переварить.

Фильм посвящен памяти легендарного советского кинорежиссера Андрею Тарковскому, этот фильм - поистине захватывающий, тонкий и поэтичный. Несмотря на то, что фильм окутан сценами невыразимой жестокости, он в значительной степени ускользает от творчества Тарковского: извращенная притча фон Триера об Адаме и Еве - это угрюмая, метафизическая история, окутанная гипнотическими, сказочными образами, которые напоминают «Зеркало» (1975) и «Солярис» (1972). Съемка, звук, партитура и монтаж демонстрируют склонность к атмосферной чувственности художественного театра. Тарковскому это понравилось бы. В конце концов, это фильм, который просто нужно увидеть, чтобы поверить. Не обязательно за его эстетическое величие, запекшуюся кровь или технику съемки, но за душераздирающее изображение мучающейся души.

Что это за фильм? Да какая разница. «Антихрист» - необычный, атмосферный фильм ужасов, который гарантированно вызовет ажиотаж. Постановка честная и сильная, эстетика смела, режиссура блестящая, а результат - это то, что в конечном итоге трудно получить в наши дни: подлинное кинопроизводство предназначенное не для всех.

5 из 10