Рецензии

Ощущение номер 1. Восхищение.

Фильм начинается с пролога с черно-белыми сценами. И с первых секунд становится ясно, что оператор просто гений. Продуман каждый кадр, прекрасно поставлен свет, приятная картинка несмотря на происходящее в кадре просто невозможно оторваться от экрана. Особое внимание композиции Георга Фридриха Генделя играющей во время всего пролога. Это настолько подчеркивает и соединяет происходящее на экране что ты влюбляешься в композицию даже если ты слышишь её первый раз.

По сути пролог это отдельная маленькая история. Которая была бы шедевром короткометражного кино. История полноценна. История необыденная. Короткометражка в которой всё идеально. Но нет...

Ощущение номер 2. Недоумение.

Далее нам показывают главу 1 Скорбь. И тут сразу пропадает приятная черно-белая картинка. Снято в холодных грязно серых тонах. Операторская работа тоже куда то ушла. Камера постоянно прыгает. Кадры сменяются так что ты не сразу понимаешь что показывают на экране. И более того появляются сцены с непонятными звуками. (Скорее всего для нагнетания сюжета, но как по мне это лишнее)

Ощущение номер 3. Разочарование.

Глава 2 и Глава 3.( уже не важно как они называются) На экране продолжается всё тоже самое. Очень долгие паузы между диалогами. местами излишне жестокие, отвратительные сцены и в тот момент когда ты думаешь что возможно и не стоит досматривать данный фильм начинается кульминация всего фильма.

Ощущение номер 4. Остаточное послевкусие

Возможно так и было задумано чтобы зритель начал постепенно скучать, а после на него вылить шокирующую правду. Пазл постепенно начинает собираться и у зрителя снова появляется интерес к сюжету и действиям происходящим на экране и соответственно к самому финалу.

По итогу: Этот фильм не оставит равнодушным никого. У зрителя он будет вызывать эмоции и не важно какие это эмоции негативные, восхищенные, шокирующие, презирающие, омерзительные или еще какие либо, но самого главного режиссеру точно удалось. Фильм оставляет послевкусие и явно забудется не сразу.

8 из 10

За короткометражку под названием 'Пролог'

В этом фильме Ларс Фон Триер наиболее точно делает предположение, кто же такой или что же такое, по его мнению, Антихрист. В отличие от многих других фильмов про Антихриста, где в центре внимания противостояние религии библейскому злу (чаще всего, с Антихристом в кино борется Ватикан), например как в фильме «Ватиканские Записи», а также в отличие от демонстрации Антихриста как некого демона вселяющегося в людей (например, как в фильме «Дело №39»), в этом кино Антихрист показан через образы и ощущения, которые Фон Триер пытался вызвать у зрителя визуальным рядом кинокартины.

Стоит отметить, что «Антихрист» довольно жуткий, если не сказать страшный фильм. В нём нет традиционных «пугалок», как во многих совсем не страшных (на мой взгляд) фильмах ужасов, однако одна сцена когда лисица смотрит тебе в глаза, это что-то и чем-то… да и общая атмосфера фильма вызывает желание «бежать прочь, не оглядываясь!». Такими и должны быть в идеале фильмы ужасов.

Итак, в своём фильме Ларс делает упор на визуальную составляющую: тёмный лес, приглушённые цвета, босая женская нога ступающая по траве и снующие звери в поисках добычи. Жуть! Здесь можно провести аналогию с Эдемским Садом: Еву искусил Змей, и её изгнали из небесного сада в сад земной. Фон Триер полагает, что природа – и есть тот самый Антихрист. Судите сами, главный закон джунглей гласит: выживает сильнейший. В природе действует естественный отбор, когда гепард перегрызает глотку антилопе, многие говорят: «это нормально, так и должно быть». Но антилопа с вами не согласится. Вы бы хотели, чтобы вам перегрызли глотку только за то, что вы оказались не на вершине пищевой цепочки? Уверен, что нет. То есть, люди которые считают «закон джунглей» нормой либо лицемеры либо сами безжалостные убийцы (не важно в прямом или переносном смысле). Вспоминаем заповедь Бога: «Не убий!». Для некоторых людей убить хорошего человека ради достижения своих корыстных целей – это норма (как правило, такие люди достигают успехов в криминальном мире и политике). Также как для гепарда убить антилопу, чтобы утолить голод – это норма, в случае с человеком, вместо голода в желудке, человек утоляет голод гордыни. А гордыня, как нам известно по Библии, самый тяжкий грех, из которого произрастают все остальные грехи. Таким образом, люди придерживающиеся принципов социал-дарвинизма и есть слуги Антихриста. Недаром эта философия была так популярна в нацистской Германии во времена правления Гитлера, в то время как верхушка Рейха не на шутку увлекалась оккультизмом. В наши дни идеи социал-дарвинизма снова набирают обороты, так как отлично сочетаются с капиталистическим укладом общества. Конечно же, далеко не все разделяют эту философию, например многие богатые люди жертвуют на благотворительность или даже усыновляют детей из неблагополучных стран/семей, как Анджелина Джоли и многие другие «звёзды». Язычество также тесно связано с поклонением Антихристу, достаточно вспомнить кровавые ритуальные жертвоприношения, совершаемые веками подряд: мало кто знает, но снегурочка – это обнажённая самая красивая из деревни девушка, привязанная к дереву и оставленная умирать страшной смертью от окоченения… или можно вспомнить ацтеков, которые отрезали головы своих соплеменников и катили их вниз по ступеням пирамиды (см. фильм «Апокалипсис»). В Откровении Иоанна Богослова Антихрист изображён как человек, рядящийся в «белые одежды» и прикидывающийся хорошим, после чего большинство уверует, станет ему во всём подчиняться. Однако, Фон Триер копнул глубже, изобличая саму природу Антихриста, а не его земное воплощение согласно Библии.

Вторая мысль, которую режиссёр пытался донести зрителю: Антихрист – это женщина. Поскольку Змей искусил именно Еву, то есть женщину. У главных героев даже нет имён, что возможно является намёком на их схожесть с Адамом и Евой. Ведь, именно Ева соблазнила Адама. Наверное, тут есть явные аналогии с похотью, которую вызывает обнажённое женское тело у мужчины, что естественно, природно, и критикуется религией. Однако похоть – это одна из составляющих любви. Не будет сексуального влечения к женщине – не будет мужчина и её любить (исключение – мать). А Иисус проповедовал любовь, не имел ничего против секса с женщинами. Так что, тут всё неоднозначно. Возможно, имеет место извращение религией понимания, что есть «добро», а что есть «зло». А возможно, присутствует упущение момента, что в мире нет абсолютного добра, как и нет абсолютного зла… ножом можно резать хлеб, а можно зарезать человека… но это не значит, что нож как приспособление – это зло. Так что, в этом вопросе я с Фон Триером не согласен. По поводу погибшего ребёнка – тут не совсем понятно, кем или чем мог являться этот «ребёнок» для Евы, после чего она (как и главная героиня) ударилась в депрессию и тоску и, как следствие, вкусила запретный плод. Возможно, это одна из версий, а может и нет.

Третья мысль, показанная в фильме: природа – это тлен. Время – главный убийца на планете. Беспощадный и равнодушный. Победить время (например, создав эликсир вечной жизни) – значит пойти против самой природы. Принцип обновления и заменяемости в природе основной, для неё любое живое существо с его мечтами и желаниями – не более чем расходный материал безжалостного Колеса Сансары.

Фильм рекомендован к просмотру любителям всего мистического и паранормального, а также тем, кто любит искать скрытые смыслы. Остальные же просто не поймут это кино.

10 из 10

Чёрно — белые кадры того, как мужчина и женщина занимаются сексом. Пока парочка трахается, их малолетний ребёнок ходит по комнате, залезает на подоконник и выпадает из окна, когда женщина достигает оргазма. Далее — картина обретает цвет. Мы наблюдаем драму о муже и жене, переживших смерть ребёнка. Жена (Шарлотта Генсбур) впадает в депрессиию, её преследуют странные образы и глубинные страхи. Её супруг — психолог (Уиллем Дефо) решает, что нечего убежать от страха и подавлять депрессию с помощью секса и таблеток. Супруги едут в место под названием «Эдем», с которым почему — то связано большинство кошмаров женщины. И психологическая драма на этом заканчивается. Вместо неё начинается жуткий мистический триллер, похожий на бред сумасшедшего, кошмарный сон или ожившее полотно Иеронима Босха. Нас ждёт мрачная, постепенно нагнетаемая атмосфера безумия, говорящие животные и символизм, символизм, символизм и ещё раз символизм. муж начинает понимать, что его супруга сошла с ума, причём произошло это ещё до гибели их ребёнка. Вокруг них царит Зло и вообще надо сваливать отсюда. Сцены секса становятся всё откровеннее, жестокости всё больше, понимания происходящего всё меньше и фильм ужасов пускается в дикие пляски с арт -хаусом. И вдруг наступает понимание. Нет, не что за дичь творится на экране. Понимание, что «Антихрист» это кино из серии «если бы Тарковский снимал хоррор». Шарлотта Генсбур идёт вразнос, фильм заканчивается странной и малопонятной сценой. Ты вроде бы посмотрел мерзкую, жёсткую арт-хаусную дичь, но… так оно и должно быть. И во всём этом есть смысл. И картина, несмотря на обилие жестокости и мерзости одновременно является очень красивой. Все эти кадры, где героиня бродит по лесу в тумане, чёрно — белые вставки, классическая музыка. Ты недоумеваешь, как может быть то, что ты увидел — столь омерзительно и столь прекрасно одновременно? Но потом появляется титр «Автор сценария и Режиссёр — Ларс Фон Триер» и вопросов больше не остаётся. Всё правильно. Так и должно быть. Странно, красиво, ужасно. Он это умеет.

О режиссёре.

Если обобщённо взглянуть на работы именитых режиссёров, можно обнаружить, что кинофильмы сейчас состоят из литературной части и визуально-художественной. В литературную часть входят сценарий, диалоги, персонажи и их раскрытие, целостность произведения и т. д. В визуально-художественную — цветокоррекция, актерская игра, эффекты, композиция кадра, монтажные склейки. Иначе говоря, если выключить звук на экране останется визуально-художественная часть, а если выключить картинку и оставить звук — литературная.

Таким образом, к примеру, фильмы Майкла Бэя, Зака Снайдера, Стивена Спилберга (фильмы данных режиссёров сняты в основном по книгам или комиксам) имеют высокую визуально-художественную ценность. А фильмы Мартина Скорсезе, Гая Ричи, Дэвида Финчера — имеют высокую литературную ценность. Есть и такие режиссёры, которые умеют сочетать равноценно обе составляющие, например, Стивен Спилберг, Питер Джексон, Кристофер Нолан. А какое место среди данных режиссёров занимает Ларс фон Триер?

Несомненно, фон Триер занимает особое место среди остальных режиссёров. Каким образом? Он единственный режиссёр (из известных широкой публике, ведь есть ещё малоизвестные талантливые режиссёры), который способен слить воедино литературную и визуальную составляющие. Вы не сможете выключить звук и понять, что происходит в кадре. Также, вы не сможете выключить картинку, и понять, что происходит. В этом и есть истинная (на мой взгляд) ценность картин Ларса фон Триера.

О фильме.

Откровенно, сильно, красиво, настораживающе. Сценарий прост, но воспринять данную простоту довольно сложно. Почему? Режиссёр пытается усложнить происходящее и запутать зрителя, давая ему ложные намёки на суть происходящего в фильме.

Актёры (их всего двое по факту — Уильям Дэфо и Шарлотта Генсбург) играют максимально раскрепощённо, будто события в фильме когда-то происходили с ними наяву. Картинка красивая, композиция тоже. Монтаж в целом интересный, самобытный. Саспенс присутствует в малых количествах. Скримеров мало, но они не шаблонные.

Атмосфера. Чуть ли не главная ценность фильма. И всё потому, что, как я писал выше, режиссёр умело соединяет визуальную и литературную части. Можно не любить данный фильм, можно не любить сценарий или актёров, либо саму идею фильма — но не оценить по достоинству атмосферу невозможно. Здесь и детали, которые, казалось бы, не имеют значения, но в совокупности откладывают свой отпечаток к восприятию фильма, и символизм, который понятен интуитивно, и неординарный звук, и мрачные тона с яркими акцентами, и динамика движений, и задний план, который сливается с персонажами в единую волну чувств — всё это создаёт непередаваемую атмосферу.

Критика. Для некоторых, фильм покажется слишком откровенным (цензура? нет, для фон Триера не существует никакой цензуры), слишком жестоким, слишком тяжёлым и мрачным. Не советую смотреть этот фильм, если вам меньше 21 как минимум. А женщинам так вовсе не советую его смотреть, если только закрывать глаза рукой во время некоторых жестоких и откровенных сцен. Но если вы не боитесь увидеть человека наизнанку, если вы не пугаетесь вида крови и максимально откровенных сцен, если вы цените настоящее искусство, если вы в состоянии воспринимать символы и неочевидность, если вы предпочитаете солнцу и цветочкам мрак и чёрных птиц — тогда приятного просмотра.

Итог. На грани артхауса, очень откровенный, очень смелый, тяжёлый, мрачный фильм, и после просмотра, уверяю, бесследно не исчезнет из вашей памяти.

7,5 из 10

С ответа именно на этот вопрос и стоит начать просмотр фильма «Антихрист» или же отмести всякую мысль об оном. Если чрезмерно откровенные сцены и кровавые вакханалии на экране для Вас считаются неприемлемыми, то лучше не прикасайтесь к этой ленте. Если же все вышеупомянутые табуированные элементы элегантно вписываются в Ваше восприятие искусства, то… лучше не прикасайтесь к этой ленте. Да, собственно, с такого нелогичного, на первый взгляд, тезиса хотелось бы начать свою импровизированную рецензию.

Я абсолютно нормально отношусь к насилию и откровенным сценам в кино, считая, что они имеют полное право на существование в художественных картинах. С одним лишь существенным «но»: если картина художественная, то и все эти «чрезмерные» сцены должны быть художественными. Мы же видим лишь истеричную женщину, просверливающую ногу мужа, тандем разнополых (спасибо хоть на этом) гениталий в тесном взаимодействии крупным планом, кровавые эякуляции и т. д. Нет, возможно, это проблема скудности моего восприятия, не догадался, мол де, что это аллюзия была на нечто более глубокое. Только вот есть уйма фильмов, при просмотре которых не возникает вопросов почему те или иные поступки, порой абсолютно дикие, совершают персонажи и почему режиссёр акцентирует на них внимание. Так, вряд ли у кого-то возникает вопрос о действиях О Дэ Су в финале фильма «Олдбой». Здесь всё на месте: и причинно-следственная связь в действиях персонажа, и вполне себе понятный символ соразмерности наказания за осмысленные грехи. Почему же персонажи Триера делают то, что они делают всю вторую половину фильма, объяснить невозможно.

Я специально прочитал разные трактовки фильма как здесь, так и на иных ресурсах, и ни одна из них меня ничуть не убедила. Противостояние мужского и женского начала? Серьёзно? Это же всё-равно, что на двух каратистов налепить надписи «Добро» и «Зло», а затем восхищаться тем, какую тонкую метафору на вечную философскую тему транслирует нам спортивное телевидение. Даже на малом экране, в таком массовом и простеньком творении, как «LOST», можно увидеть гораздо более интересно показанное противостояние научного и религиозного мировоззрения (Шеппард против Локка). Здесь же мы видим слишком уж примитивное раскрытие темы, как для авторского кино, и это касается практически любой иной версии трактования данной ленты.

В этом самая большая проблема «Антихриста». Это — кино в никуда. Чёрт с ней с жестокостью, отталкивающей зрительские массы, чёрт с ним с полным отсутствием сюжета — это вещи характерные для разного рода артхауса; объясните мне, недалёкому, что же Триер хотел сказать всем этим? Декодирование образов, созданных художником, безусловно, тоже часть процесса восприятия истинного искусства, доставляющая порой гораздо больше, чем та информация и смысл, которые творец на самом деле вкладывал в произведение, однако об этом фильме у меня даже не возникает желания размышлять. Я специально выждал время после просмотра, не стал ничего писать, толком не разобравшись со своим отношением к увиденному, но, тем не менее, эти меры не помогли. Фильм так и остался для меня абсолютно пустым по метасодержанию, а для такого кино это не есть хорошо.

Поговаривают, что Ларс фон Триер снимал это фильм, впав в глубочайшую депрессию. Что ж, именно это состояние ему и удалось передать в первой части фильма: вялотекущее повествование, тысячи эстетичных, мрачных и запоминающихся образов, а также великолепный саундтрек напрямую передают это вязкое болото, в котором автор находится. А каков саундтрек? Все эти элементы вкупе с выдающейся (местами) операторской работой, предвещали для меня нечто очень интересное. По итогу же, имеем только жалкий околотрэш (да простят меня фанаты режиссёра, но иначе выразиться здесь не могу).

Крепкая 9 из 10 за всё, что было до удара поленом по причинному месту Дефо, всё, что было дальше — не заслуживает и половины балла.

Итог:

4 из 10

Ларс Фон Триер до неприятия с нами откровенен. Я будто пробралась в душу человека, его подсознание, таящее в себе все самое страшное, беззвучное, пугающее… таящее в себе то, что неизвестно самому носителю этого беспорядка..

Я не хотела пробираться так глубоко в гущу этого леса, сожжённого до тла.

Но режиссеру это не важно. Он не спрашивает, готовы мы или нет. Он бросается всем, что у него внутри, не думая о последствиях.

Он откровенен с нами до безумия. Голые тела, интимные зоны становятся уже не интимными, а привычными глазу.

Поначалу режиссёр знакомил нас со своим миром, медленно, не спеша, не думая ни о чем. Но затем он навалил на нас без спроса, без сожаления всю грязь и порочность, все то, что так тщательно скрывается от нас, что поначалу мы не принимаем, преследуемые общественными установками, а затем позволяем этому вторгнуться в нашу жизнь без стеснения, так нагло и яростно.

Фильм способен вызвать чувства, каких не встретишь в жизни. Чувство прекрасного, банально-эстетичного покрывает пеленой наш разум, за которой скрывается ощущение тревоги. И это не зря, ведь автор кино в один миг срывает эту пелену, открывая нам совершенно иной мир.. безжалостный, ярый.. но это тоже мир, просто он непривычен нам.

Контрастное кино выстукивает молоточком по сердцу, словно дятел по дереву, не переставая, надоедая, вызывая диссонанс в душе. Мы то принимаем это как неизбежность, то, впадая во злость, желаем вырваться оттуда.

Символы, сны, знаки — все это имеет место быть в «Антихристе». Но подобную картину нужно или чувствовать или осознавать. Я же ее прочувствовала до отвращения.

Пролог. Ларс фон Триер снова разделяет повествование на главы. Красиво, особенный почерк режиссёра. Эстетика — занятие сексом под классическую музыку Георга Фридриха Генделя и оперную арию. Акцент на ребёнке, фокус теряет процесс соития, но это до того символично, что ты прекрасно понимаешь, что сейчас будет, страшишься, но в тоже время получаешь главный ответ на вопрос, почему кино — это искусство. Трагедия и наслаждение, страсть и горечь, оргазм и шок — вариация на деление мира как «чёрное» и «белое» наглядно сочетаются на экране.

Скорбь. Боль и чувство вины мать лечит только сексом. С одной стороны — забыться, уйти в возбуждающий апофеоз, оставить боль, хоть и временно, но позади. С другой стороны — трагедия как раз-таки произошла из-за того, что вы трахались! Не находите нигде состояние вины и печали? В таком контрасте Триер высмеивает человеческие пороки, приземляя героев, словно плебеев, указывает на низменность и грех, где нет места духовного просветления, только платоническая связь. Атмосфера погружения в сон великолепна. Тебя пробирает до мурашек. Контраст, стиль, саундтрек, мрачность, отражающая состояние души — всё имеет полное право служить унынием, печалью, страданием для зрителя.

Боль. Хаос правит всем. Флэшбэки в чёрно-белой гамме отсылают к прологу. Смена места приводит к состоянию раскаяния и душевной боли, но на этом символизм не заканчивается, а как раз с ещё большим усилием давит на зрителей. Связь с реальностью не теряешь, это не Терри Гиллиам, но скрытый библейский смысл присутствует в каждом кадре. Эффект присутствия. Взгляд в камеру. Галлюцинации в виде лисы. Каждая деталь в этой главе несёт с собой страдание. Демонстрация безысходности и невозможности спрятаться от себя самого, от раздирающего чувства вины и сожаления, а мимолётные флэшбэки навевают мысли, что можно было бы как-то изменить произошедшее, но ничего нельзя сделать. Триер путём аллегорий и метафор показывает, что время неумолимо и содеянного не изменишь.

Отчаяние. Мастурбация среди деревьев. Символизм? Женщина хочет уйти в небытие, забыться, погрузиться в сексуальное наслаждение, но наказание, насилие влечёт только покой душевный, сильно ранив физическую оболочку. Картина весьма чётко проводит параллель мучеников, вот только тут достижение оргазма противопоставляется смерти. Музыка, мрак, густой лес, огромный корень дерева будто в «Сонной лощине» Тима Бёртона и жгучая страсть. Не секс, нет. Секс — слишком лёгкое понятие для этого деяния, а вот грех, запечатлённый в насильственном траханье, сопровождающийся болью — вот понятие, которое показывает режиссёр. Мазохизм! Одержимость. Мерзкие кадры с половыми органами. Чёрт, это было жёстко! Всё-таки удивил режиссёр. Многим такое не по нутру, но Ларс снимает в определённом стиле картины, каждый раз проводя сравнения с Божественным вмешательством, и провозглашает людей и как сынов Бога, и как мучеников. Какую из этих ролей выберет героиня Шарлотты Генсбур? Распределение статуса на жертву даёт ей право распоряжаться своим телом, как заблагорассудится. Но в этом ли суть картины, чтобы отпустить трагедию? Нет, как раз-таки наоборот, указать на травмы, которые невозможно залечить ничем.

Трое нищих. Финальная глава. Осознание и принятие действительности. Вымученная, аллегоричная история, которая показывает человека, доведённого до отчаяния. Винить не себя самого, а мужа — вот ли выход? Своего рода, когда не можешь признать себе, что ты зависимая нимфоманка (какой твист Триера на будущее!), то наступает стадия защиты, а лучшая защита — это нападение. Борьба с самим собой внутренняя, но на внешнем уровне есть человек, которого стоит винить. Чтобы не делать героиню полностью безумной, режиссёр ставит в неловкое положение Уиллема Дефо. Даёт мельчайший повод, который уже не имеет значения, но его достаточно, чтобы оправдать действия безумной женщины. Жестокие сцены с половыми органами вызывают сначала отвратительную реакцию, но значение этих действий ты понимаешь. Что мы имеем в итоге? Проблема в женском неудовлетворении, постоянная потребность в сексе, что проходит через все главы, через переломные события. Вот только повод каждый раз иной: сначала удовольствие, затем скорбь и небытие, после мучение путём осознания своего греха, а в финале жажда покончить с потребностью, выкинуть из головы причину трагедии, вычеркнуть из жизни это грязное, мерзкое и пошлое действие. Отпусти и забудь.

Эпилог. Аллегория с Иисусом. Отпущение грехов. Ларс фон Триер отлично вернул чёрно-белый фон, который начинал эту историю, демонстрировал трагедию, чтобы в финале показать человека, прошедшего путь очищения и безумия. Вот только кто тут жертва: безумная Шарлотта или отчаянный Уиллем? Ответ вас удивит, потому что боль и горечь утраты у каждого героя проходят по-разному, в итоге: кто учёный, а кто подопытный кролик?

Сильный и жестокий артхаус, который проносит обычную драму через круги Ада, смешивает религиозный конфликт с реальным и ставит героев в положение выбора: жить с этим или отпустить проблему? Шарлотта Генсбур отлично показала эмоции и драматизм, Уиллем Дефо великолепно воплотил персонажа, который должен быть сильным и уверенным, не смотря на все тяготы жизни. Триер плевал на общие моральные устои и ценности, он снял то, что давно хотел. Режиссёр он, его это право. Картина для очень узкого круга зрителей, скрытые символы и знаки, сравнения и хуманизация — вот, что характеризует подобные проекты.

С этого фильма началось моё знакомство с творчеством Ларса фон Триера около 2 лет назад и… Я рад, что так получилось. Потому что тогда Антихрист мне показался картиной тяжелой и нудной — спустя час просмотра даже пришлось прерваться, чтобы не уснуть, а также слишком заумной, без особых шансов понять ее простому обывателю, у которого нет большого культурного багажа. И почему я сказал, что рад такому первому впечатлению?

Потому что теперь у меня появился замечательный шанс изменить свое мнение и о фильме, и о режиссере. Сейчас, когда я начал смотреть Триера, я решил пересмотреть «Антихриста», и картина заиграла совсем другими красками.

Тяжесть и нудность превратились в мрачное очарование. Картина и правда тяжелая, но в хорошем смысле. Фильм не смотрится на одном дыхании, фильм держит в напряжении, в какой-то степени утомляет. Но это тот случай, когда вместо того, чтобы обвинять картину в некачественности и бездарности автора, хочется сказать, что искусство не всегда должно быть простым и лёгким для восприятия, должно чего-то требовать от зрителя, чтобы вознаградить его. Ведь если бы «Антихрист» был другим — он не был бы таким хорошим.

Также в этот раз я смотрел фильм на языке оригинала, вместо отвратительного двухголосого перевода, что открыло для меня музыку, которой является звуковой ряд картины — голоса персонажей и звуки окружения слились воедино. Также оригинальные голоса актеров совершенно изменили восприятие внешности персонажей — персонаж Дефо стал вкрадчивым и располагающим, а персонаж Генсбур приобрел нежность и женственность.

Что же касается «заумности» фильма — её не было. Оказывается картина абсолютно понятно и прямолинейно — насколько можно говорить о прямолинейности, когда фильм является метафоричным чуть больше чем целиком — объясняет самого себя и свои символы. Я могу сказать, что понял практически каждую сцену фильма и весь его символизм. Сомнения меня терзают только по поводу названия фильма: кто является антихристом? Он, она, природа, ребенок, или сам режиссер называет себя так, выбрав сторону кого-то из персонажей? Я бы остановил свой выбор на женщине, или правильней сказать, на женской природе, выраженной в женщине. Также не могу сказать точно, как Триер относится к той самой «сатанинской» женской природе, и уместны ли упрёки его в сексизме, но в одном я уверен — для режиссера «Антихрист» не является оскорблением, а может быть этот титул даже жест восхищения.

10 из 10

Суеверие обращено к взаимодействию тел; этим оно отличается от веры, особенно от последнего великого изобретения европейцев — протестантизма. Поэтому его культ обладает только интенсивностью. Смена тел дает ложную мысль о смене смыслов; однако необходимо обращать внимание на взаимодействие, а не на вещи сами по себе. Последние не существуют для архаического обряда: в нем слова и вещи перевернуты с ног на голову. В нем производятся вещи, обозначающие слова. Таким образом, бестелесное, которое становится событием, производящимся в высоком кино, здесь утопает в рокоте глубины. Обыкновенно из движений тел, самих по себе не гиперсимволичных, составляются события; на событие нельзя указать. Но тот, кто не возвышает видимое до невидимого, остается с скудным набором взаимодействий, объясняющих себя. Они объясняют себя, потому что суть вещи. Только наш регулятивный принцип объяснения всего через цель заставляет приписывать им спекулятивное. На самом деле все их многообразие объясняет себя через слово (идею), к которой отсылает, причем делает это во всех отношениях; все его части, и самые мельчайшие, повторяют его главное устройство. Мы отличаем их только по степени интенсивности производимого аффекта. Они производят телесный аффект, сосредоточенный в себе, а именно не означающий ничего в отношении к тому, кто его переживает. Поэтому в каком-то смысле это не аффект; ведь обыкновенно аффект приходит извне как тот, что переживается только мной, или же как вызванный во мне идеей, обладающей общезначимостью. Аффекты же, действующие только в точном взаимоположении тел, в отдельности не могут стать особенным для меня, потому что я переживу только его образ, и по очевидным причинам не могут быть вызваны прежде идей, чем окажут свое воздействие. Можно заметить, что в идея может быть воплощена в телах; но выше мы уже указали, что она воплощается через бестелесное, составленное из тел. Свободная игра рассудка и воображения заставляет находить ее. Это не природа, а нечто сверхчувственное. Вообще поэтому в плохих фильмах заставляют следить за телами, и все, что после них остается — стараться правильным образом объяснить единство их взаимодействие, то есть отсутствие скачков, провалов, пустоты, случайностей, или же их толкование с точки зрения полноты объяснения.

Кроме всего прочего, если переходить к вещам более личным, то не нравятся мне герои глупые, суеверные, изнеженные припадками истерик; не по ту сторону добра и зла, не добрые и не злые — а попросту не имеющие ни о первом, ни о втором понятия. Собчак потому считает Триера величайшим режиссером, что он снимает фильмы про нее. Снимать фильмы про тех, кто страдает болезнью, лишающей ума — первый шаг в фильмам-телам, о которых я говорил выше. Невозможно оцелесообразить трехдневный анамнез; история с ребенком могла бы исправить положение, ведь это история, а не истерия, которая лишена мысли, но указание на давнюю историю эксцессов (исследование об убийствах женщин) лишает его смысловой определенности, наделяя снова лишь степенью аффекта, запустившего, в силу своей силы, все дальнейшее. Сведения об исследовании делают невозможной экзистенциальные открытия. Посвящение Тарковскому — признание в подражании, оказывающимся на одной прямой, но в бесконечно отдаленных точках. Возможно, это хуже, чем эпигонство без признаний.

Наконец, пролог и эпилог выполнены как на бульваре. Суждения вкуса могут только претендовать на общезначимость, поэтому не стоит труда доказывать, что бесцветный рапид под арию пошл, а видения оголенных тел, разговаривающих животных, животных не разговаривающих, но увечных — гротескны. Как и все сцены с дождем. Любопытно, кстати, что механизмом страха всегда оказывается проскальзывание сквозь него — что в лечении, что в фильмах ужасов, то есть его желании. Операторская работа ничем не отличается от других триеровских фильмов.

Скорее всего, только искренность Триера заслуживает места в истории, потому что кажется сомнительным тонкий расчет, подготавливающий его фильмы, если принимать и его душевное состояние, сопровождающий каждый из них. Он скандализирует, но вряд ли делает это нарочно, как бы не пытаясь и не в силах освободиться от имени, однажды приобретенного. Остается выяснить, в какой связи находится любое произведение и его автор, что значит быть искренним в нем и почему это чувство необходимо несмотря на требование общезначимости; но пока этот вопрос не освящен, приходится проводить их убогое разделение, отмерять и расчерчивать, и исчислять срок каждому, и одному их них положен конец.

Так уж вышло, что знакомство с фон Триером я начал с «Нимфоманки». Вероятно, с самого противоречивого и неоднозначного фильма в портфолио культового режиссера. И тот фильм произвел на меня сильное впечатление, впоследствии будучи пересмотренным несколько раз и прочно войдя в список любимых. Но по каким-то неведомым мне причинам ознакомление с дальнейшим творчеством автора отложилось у меня на несколько лет. И только сейчас, в 2019 году, я открыл для себя «Антихриста».

Начну я, пожалуй, с единственного, но достаточно основательного минуса, что повлиял на моё восприятие фильма. А именно — с чрезмерной визуальной откровенности.

Когда в «Нимфоманке» в одной из сцен на протяжении нескольких минут зрителю на весь экран демонстрируются различные вариации мужских половых органов, это воспринимается хоть и без восторга, но с пониманием того, что это уместно в рамках контекста картины. Когда подобное же демонстрируется в фильме, что по факту является сильнейшей психологической драмой, это вызывает как минимум вопросы, а как максимум — отторжение. Смотрится это как «жесть ради жести», что в условиях нарочитой серьёзности несколько ломает атмосферу.

Но в остальном, «Антихрист» вполне в праве претендовать на звание самой глубокой психологической драмы, что мне доводилось видеть. Минималистичность повествования здесь удачно сочетается с выверенной в плане потенциала завязкой и впоследствии раскрывается в грубую, но всё ещё многослойную финальную часть. Малозаметный, но очень эффектный «твист», поданный в формате флешбека ближе к развязке, являет собой прямо-таки психологическую вишенку на торте демонстрации развития клиники острого горя у главной героини. Линия её расстройства удалась Триеру просто на славу. Да — местами имеет место быть легкая гиперболизация для усиления эффекта, но это только усиливает эффект ощущения авторского почерка.

Линия же взаимоотношений главных героев, на мой взгляд, не дожата до конца. Персонаж Дефо получился гораздо менее насыщенным (но всё ещё имеющим свой внутренний образ), отчего полноты картины в плане демонстрации динамики отношений всё же не хватает. Да — видна идея про созависимость, видна мысль про помощь ближнему в ущерб себе, но не более. На фоне такой основательной проработки состояний главной героини, всё это несколько меркнет. Но это всё еще не пусто, это всё ещё хорошо.

Добавьте к этому красивую картинку, эффектные визуальные образы (нет, не те, про которые я говорю в начале), атмосферу эмоционального напряжения и отличную актёрскую игру. В результате можно говорить о том, что «Антихрист» — это весьма глубокая, но при этом вполне доступная для понимания социально-психологическая драма, использующая порой чрезмерно откровенные и резкие способы эмоционального воздействия на зрителя. Сравнивать с «Нимфоманкой» не возьмусь — картины всё же достаточно разные по настроению и посылу. Но «Антихрист» мне понравился, я получил определенное интеллектуальное и эстетическое удовольствие от просмотра. Триер умеет создавать особое, ни на что не похожее настроение «умной чернухи», за которое я когда-то полюбил «Нимфоманку». И здесь это тоже есть, но в других масштабах и с другой идеей.

8 из 10