Рецензии

В 2016 году Гран-при Каннского фестиваля получил фильм Ксавье Долана «Это всего лишь конец света», который с 2009 года (его первый фильм — «Я убил свою маму») будоражит киномир своей яркостью и смелостью. Говорят, на французском кинофоруме прошлого его фильм разделил критиков на два лагеря.

Абстрагируясь от шума мнений и рецензий, хочется разобраться прежде всего с собственным впечатлением от фильма, который безусловно, заслуживает просмотра и последующего обсуждения. Семейные драмы, разыгрывающиеся по почти классическим канонам единства времени, места и действия, вновь возвращаются. Стоит вспомнить хотя бы «Август» (2013) Джона Уэллса, собравший номинации всех главных премий мира. Многие проводят параллели между долановской драмой и чеховскими сюжетами, где «за чаем разбиваются сердца», и при некой аллюзийности и генетической связи, все же Долан иначе строит свой конфликт — «весомо, грубо, зримо».

Конечно, и язык у кино совсем иной, нежели у театра. Долан использует долгие крупные планы, что помогает ему не только сфокусироваться на герое, но и обнажить его: в каждой безжалостно запечатленной морщинке, в каждом спрятанном взгляде рассказана целая история. Может быть, поэтому герои Долана кажутся такими беззащитными, словно то, что ты наблюдаешь за ними (а ты фактически подглядываешь) может нанести им вред или причинить еще большую боль. Каждый из низ заперт в своем одиночестве и в своей правде, каждый воет в своей одиночно камере, чтобы его услышали, но не слышит того, что твориться за стенкой. Мать (Натали Бай) утонула в своих воспоминаниях, в своей наигранной легкости и страхе за детей, в ее забывчивости какой-то отчаянный побег от реальности. Антуан (Венсан Кассель) брутальный истерик, он создает ощущение, что не справляется с тем, что жизнь приготовила ему. Суть его терзаний выражена в вопле, брошенной им же подавленной жены: «Защити меня хотя бы ты!». Сюзанна (Леа Сейду) тоскует, играет в непонятость и неформальность, лепит себе кумира из вечно отсутствующего брата, который вдруг смеет не соответствовать ее ожиданиям. Но все же он по-женски чуткая и готова принять его. Катрин (Марион Котийяр) с удивительными глазами и робкой манерой говорить лучше остальных слышит то, что творится в соседних одиночных камерах: ей кажется, что вытащив оттуда кого-то другого, она поможет и себе. Ее одиночество не такое глухое, потому что в ней есть стремление к заботе о другом — о детях, о муже, о свекрови. И, наконец, Луи (Гаспар Ульель), когда-то отказавшийся от неизбежной обреченности, которую ему сулила семейная традиция к страданию. Но теперь, столкнувшийся с настоящим страданием, вернувшийся в этот знакомый круг характеров и отношений. Сложно сказать, что он хотел и ожидал здесь найти, но очевидно, что не нашел, то ли от того. Что когда-то слишком резко оборвал все нити, без возможности восстановления, то ли от того, что в одни воды дважды не зайти никому.

Обнаженность героя в объективе оператора Андре Тюрпена делает этот фильм очень актерским: привычные стереотипные образы здесь невозможны, потому что нужна ювелирная работа, поскольку взгляд камеры слишком пристальный и слишком бескомпромиссный. Любое неточное движение бровью будет выхвачено взглядом зрителя, который, почуяв неладное, мгновенной перестанет верить. Каждый из названный актеров преодолевает свое привычное амплуа и тоже в определенной степени обнажается: Натали Бай переходит в гротеск, уходя от легкости привычных нам комедийных ролей; Венсан Кассель уже не сверххаризматичный подонок, а несдержанный и дерганный неудачник, который вечно самоутверждается за счет других; Марион Котийяр словно никогда и не играла красоток — в ней есть какой-то внутренний тормоз; Гаспар Ульель с его нерешительностью сказать о главном в жизни — о своей смерти, тоже развенчивает миф о самом востребованном и стильном актере французского кинематографа. И, пожалуй, лишь Леа Сейду вписывается в те представления, которые у нас есть о диапазоне актрисы — потому что она всегда смело экспериментирует со своим амплуа.

И все же чего-то в фильме лично мне не хватило, возможно, какой-то художественной завершенности: то крик становится слишком громким — накал страстей есть, но он чаще срывается в истерию, то умолчание слишком уже молчаливо — оно не позволяет нам додумать, догадаться, доискаться. Язык символов, вещный мир картины мог бы стать прекрасным лейтмотивом фильма, но и он словно бы лишь пунктирно намечен. Актерская составляющая не имеет недостатков и это делает фильм с интересной задумкой и важным смысловым грузом состоявшимся. Что, безусловно, дает надежду на то, что режиссерский почерк Ксавье Долана окрепнет и позволит ему свободно чувствовать тебя в водах драматического повествования.

Ксавье Долан не был бы Ксавье Доланом, если бы излишне не эстетствовал. Даже взявшись за серьёзную драматургию, он не смог преодолеть соблазна предложить роль главного героя актёру, являющегося лицом Дома Шанель.

То-то я ловил себя на мысли при просмотре фильма: что в предлагаемых обстоятельствах, которые задаёт автор пьесы. по мотивам которой снят фильм, напрашивается актёр не с такой броской модельной внешностью, а более простым лицом, я бы сказал, среднестатистическим, а лучше вовсе несимпатичным. С какой целью? Может быть для того, чтобы трагизм ситуации не растворился в излишней красивости, или точнее, по закону компенсации невзрачный актёр мог бы с большей силой убедительности сыграть на контрасте минимума имеющихся внешних выразительных средств и максимума внутренних переживаний.

Ну не суть. Кастор Ульель, по большому счёту неплохо справился со своей задачей, он играет в тональности нежной сосредоточенности, лиричности, снисхождения к проявлению любой степени эмоционального напряжения своих визави, — другими словами, производит впечатление человека, который умеет слушать и при этом слышать.

Да, пусть это избито, но актёр очень качественно играет лицом, взглядом, сдержанной мимикой, сухостью губ, немигающим взглядом выразительных глаз. Ещё раз повторю, Каспар Ульель великолепно играет роль слушателя.

А по сути это и является его сверхзадачей. Ведь он выступает в роли единственного зрителя спектакля, на авансцену которого то вместе, то врозь, а то попеременно выходят действующие лица, его близкие родственники. Парадокс ситуации заключается в том, что бенефициантом должен быть именно он, Луи, по праву человека, которому судьба внезапно предоставила последнее слово.

Но слово не будет сказано, потому что гул не затих, ему не дают выйти на подмостки.

Шум, истерика, сцены, пресловутый надрыв. Ему продемонстрировано всё, что только сочли нужным за столь короткое время мимолётной встречи, его личность не преминули вплести в контекст полукухонных разборок и прочих откровений. Можно сказать, близкие родственники предоставили Луи возможность поучаствовать в «семейной жизни», которая долгих 12 лет была от него отчуждена, ведь не считать же участием их взаимные дежурные открытки с парой малозначимых слов.

Пьеса сыграна, актёры покинули зрительный зал, оставляя единственного зрителя, погружённого в свою обречённость, почти тотально одинокого и никем не услышанного. Его слёзы, что дождь над пустыней не долетает до страждущей земли, его терзания, что ветер, способный согнуть лишь былинку.

Впрочем, предопределённость создавшейся ситуации он, Луи, маститый писатель, должен был предусмотреть, он её, по всей видимости, и предвидел. В этом заключается трагизм человека, понимающего, чувствующего этот мир, и который одновременно с познанием вынужден пожинать скорбь.

Кукушка из часов внезапно материализовалась во вспорхнувшую птицу, ударилась о стекло отчуждения и рухнула, прервав свой недолгий полёт.

8 из 10

Эта волшебная картина Ксавье Долана, ставшего лучшим режиссёром Франции в этом году, относится к тем исключительным, редкостным фильмам, способным гипнотизировать и завлекать зрителя с первой минуты и до последней, не отпуская ни на секунду. И этому есть множество причин.

Во-первых, невероятно удачно и точно подобранный актерский состав, в лице потрясающего Гаспара Ульеля, получившего Сезар за эту роль, прекрасных Натали Бай и Леа Сейду, знаменитого Венсана Касселя и оскароносной Марион Котийяр, не может не радовать. Каждый из этих замечательных актёров поведал нам свою историю, погрузив в личную драму своего персонажа, при этом, с одной стороны, рассказывая о себе всё, а с другой, оставляя множество вопросов без ответов, не дающих покоя на протяжении всего фильма.

Во-вторых, потрясающая операторская работа, которая подарила нам возможность наблюдать игру пяти лучших актеров Франции под микроскопом, приводит в настоящий восторг. Режиссёр ловит каждую эмоцию героев, каждый невольно брошенный взгляд в безмолвной сцене, который способен передать всё то, о чем они молчат. А множество крупных планов помогают лучше понять огромный масштаб трагедии, произошедшей в одной маленькой семье.

И, в-третьих, это, разумеется, потрясающий сюжет фильма с запоминающимся и просто невероятным музыкальным сопровождением. Главный герой Луи после 12 лет возвращается домой, чтобы рассказать семье о своей смертельной болезни. Но семьи, в полном понимании этого слова, больше нет… Это просто группа людей, живущих вместе и погрязших во взаимных обидах, претензиях и обвинениях. Насколько близкие и родные люди могут не знать, не хотеть понять друг друга? Способен ли человек жить в своих иллюзиях, которые он создал, избегая и проблеска правды реального мира? Какого это ждать в полном одиночестве неумолимо приближающуюся смерть и скрывать это? Сидеть в кругу семьи в неловком молчании, приобретающим поистине шокирующий размах, и осознавать, что единственный человек, с которым ты можешь поговорить это жена брата, с которой ты только что познакомился? Ксавье Долан отвечает на все эти вопросы.

Возвращение домой после длительного отсутствия — это, пожалуй, самая странная вещь на свете. Ты видишь знакомые с детства предметы и безделушки, про которые, казалось бы, давно забыл, с жадностью улавливаешь привычные запахи и звуки, вспоминаешь все самые счастливые моменты, которые только видели эти стены, на несколько мгновений ты вновь становишься тем прежним человеком, который жил здесь и никогда не покидал это место. Но внезапно взгляд останавливается на том, что на самом деле сильно изменилось. Это твоё отражение в зеркале. Всё это и произошло с Луи, только в этом отражении он увидел не себя, а свою семью, незнакомцев, для которых он умер, оказывается, уже давно. Каждый из них обижен на героя, потому что за 12 лет, он уделял, как им кажется, мало внимания семье, но в то же время они не просто отказываются попытаться понять Луи, но и просто выслушать его. Наверное, иногда, ты просто должен куда-то вернуться, чтобы потом уйти навсегда. Наверное, именно поэтому Луи всё-таки было нужно это возвращение домой.

Это откровенное и пронзительное кино, после просмотра которого, невозможно просто вернуться к своим повседневным делам, не прокручивая снова и снова в голове отдельные сцены этого фильма. Это всего лишь конец света для человека, которого больше не существует для других…

10 из 10

Шестой по счёту фильм Ксавье Долана вновь оставляет много вопросов, не требующих ответов и горько — солёное (от пролитых слёз) послевкусие.

И дело даже не в прекрасной операторской работе и крупных планах, которые будто бы хотят показать всю существующую гамму человеческих эмоций за 1 час 34 минуты и 52 секунды.

Дело даже не в прекрасной актерской игре, которая представляет собой хитровыдуманный, огромный пазл из любви, злости, прощения, а впоследствии отчуждения и непонимания.

И дело даже не в ярких флешбэках, озаряющих своим светом, словно молния всю мрачность и серость картины.

Всё дело в старом матрасе ничего не значащим для других, но таким ценным для тебя самого. Дело в духах, запах которых чувствуешь даже через экран. Дело в объятиях матери и давно потерянного сына. Дело в чуткой и тихой женщине, которая поняла всё без слов, но, возможно слишком слаба и скромна для высказывания своих мыслей. Дело в луче света падающего на ковер, в тот момент, когда маленькая птица яро мечется по комнате.

Дело в том, что приходиться уходить, так и не сообщив главного. Дело в сине-розовой дымке за окном и отпечатке руки на стекле.

Дело в том, что у каждого свой конец света.

«И в последний раз создать для себя и других иллюзию того, что даже в этой крайности я сам себе хозяин.»

10 из 10

Первоначально фильм получил очень противоречивые отзывы критиков. Отсутствие драматической кульминации и сплошные монологи превращали подчас кинозал в один сплошной зевок. Но рецензенты и ценители не учли одного: узкой направленности. Это не фильм для мамы, сестры Сьюзан, брата Антуана или невестки Катарины. Это картина для Луи, для таких как он, тех, кто рискнул, изменил, не оправдал ожиданий традиционной биомассы. Только тогда просмотр доходит до максимальной степени интимности, а затянутый и сглаженный сюжет становится не нудной прелюдией к развязке, а полем для размышлений, переживаний собственного одиночества, истерики вплоть до шоковой тряски от осознания своего инобытия.

Крупные планы, позволяющие увидеть каждую морщинку, каждый контур лица создают ощущение, что ты вторгаешься в частную жизнь людей, наблюдаешь будто через замочную скважину. Наигранные реплики, длинные паузы абсолютно непохожих внешне актеров здесь скорее показатель абсурдности нашей жизни, упаковывание в единый институт семьи гремучей смеси личностей, отягощенных собственным Эго.

Отрывочные воспоминания по ходу сюжета открываютт причину перемены места жительства Луи — первые сексуальные отношения с мужчиной в подростковом возрасте, определившие его предпочтения. Однако, не эта пикантная сцена их любви ставит гриф секретности для несовершеннолетних подростков-киноманов. Переданные ощущения, близкие к катарсису, перерождению в пустоту после умерщвления родственной связи следует смотреть более подготовленной публике. Для Долана, официально транслирующего свою гомосексуальную ориентацию, тема не нова, но в этом, на мой взгляд, парадокс картины. Луи уезжает не потому, что его страсть не понимают родители и клеймят на улице сверстники, он изначально чужд внутреннему бытовизму и ограниченности восприятия этого маленького мирка. Зачем же вставлять эпизод своего выпирающего режиссерского тяготения к каминг-ауту? Сомнительный выбор. Впрочем, выразим благодарность за эту сюжетную линию только потому, что всякое ограничение стимулирует желание познания, отчего кино привлечет больше зрителей.

Ожидая приезда Луи, семья тщательно готовится и беспрестанно спорит, продумывая в мельчайших подробностях, как пройдет их встреча. Но вот он распахивает дверь, и каждый оказывается в полнейшей растерянности. Попытки поддержать разговор превращаются в перемусоливание старых историй, рассказанных не один десяток раз, а атмосфера напряжения нарастает все больше. Обнажаются две трагедии: преданных провинциалов и потерянных искателей.

Для родственников это крушение мифического образа далекого, но любящего их человека. Всю его неприступность раньше они могли списать на дела, загруженность, обстоятельства. Сьюзан видела в нем отдушину: фантазийного старшего брата, гениального самородка, кому она жаловалась на тяготы жизни, желала последовать примеру. Мать боготворила сына, восхищалась его превосходством, талантом. Их общий обман был своего рода религией, где они поклонялись единому идолу, уповали, что в момент прихода их мессии жизнь улучшится. Но даже преданно верующим иногда становится слишком стыдно так открыто себя обманывать. Они просят его сказать то, что ждут: о том, что сестра может к нему приехать, что он будет чаще наведываться домой. Хватаются за последнюю соломинку. И он, конечно, им все это обещает, сухо, но произносит целительные заповеди. Но они уже не исцеляют. Им тесно, неуютно. Антуан понял это раньше всех, потому и поспешил выпроводить гостя восвояси. Это была последняя попытка оставить за собой хоть каплю надежды и иллюзии. Как же теперь обманывать себя и друг друга в возможности о счастливом будущем? Тайна святого Грааля раскрылась, и это оказалась просто подделка.

Луи же ощущает, что все эти толки похожи на пустоту, где никто не в силах понять его души. Он и не хочет раскрывать ее. Самое страшное, что, любя свою семью, этот человек не в силах быть рядом, утеряна навсегда коммуникация, приносящая теплоту и радость. Нет, он не погибнет от болезни через пару месяцев. Он умер уже много лет назад для своей семьи и, возможно, для самого себя. Последняя встреча только внешне несет ощущение поворотного момента, мнимой кульминации. «Всего лишь» конец света — гласит название. Жизнь, действительно, пустая и глупая шутка, когда ты уже мертв.

В поисках французского шарма и сильных эмоция я посмотрела «Это всего лишь конец света» канадского юного режиссера Ксавье Долана, знакомого мне только по клипу Адель «Hello». Обстоятельством, смотивировавшим меня на просмотр этой картины, стала, разумеется, золотая пальмовая ветвь Каннского фестиваля. Сюжет тоже показался любопытным: Луи, 32-летний писатель, решается сообщить своим немногочисленным родственникам, которых он, к слову не видел 10 лет, о своей неизлечимой болезни. Но ввиду разных причин семейная встреча идет совсем не по тому сценарию, на который рассчитывал главный герой. Актерский состав только добавил уверенности в том, что продукт должен получиться качественным. Марион Котийяр — актриса, славящаяся своим талантом заполнять собой съемочное пространство, даже если у нее от силы 5—10 минут экранного времени (как, допустим, в «Начале» Кристофера Нолана). Её последние работы, даже несмотря на не всегда хороший сценарий («Кредо Убийцы») или режиссуру («Союзники»), мне понравились. Венсана Касселя я в последнее время несколько упустила из виду, но люблю его за то, насколько разным он предстает перед зрителем в каждом новом фильме. Лею Сейду увидела впервые, запомнилась больше своим выразительным лицом и тембром голоса, нежели актерским дарованием. Ну а реклама аромата Bleu de Chanel и unexpected Гаспар Ульель лидируют в моем личном рейтинге лучших рекламных фильмов. В общем и целом, не посмотреть этот фильм было бы неправильно.

Однако, несмотря на все перечисленные бонусы, «Это всего лишь конец света» моих ожиданий — да, откровенно завышенных — не оправдал. Прежде всего, мое негодование вызвали абсолютно карикатурные персонажи — деспот, забитая жена, бунтующий подросток, непонятый гей. Героям явно недоставало законченности. Все, что зритель узнавал о них в течение фильма, укладывается в паре односложных характеристик, перечисленных мною ранее. В диалогах персонажи не раскрылись, а напротив, только загнали себя в рамки черновых образов, как будто наспех выстроенных режиссером. Самым безликим при этом остлся главный герой — вполне вероятно, Ульелю просто не хватило актерского опыта — о нем мы узнаем только три вещи: он гений, он гей и он болен. Разобраться в его отношениях с матерью, со старшим братом и младшей сестрой просто невозможно, режиссер не дает зрителю даже полунамека на чувства Луи. Может, я необъективна, но наиболее целостной мне показалась героиня Марион Котийар. Да, ее персонаж тоже не отличался особой глубиной, но при этом он был понятен. Все ее переживания и эмоции, движения и реплики были логичны и адекватны ситуациям. Антуан в исполнении Касселя получился совершенно поверхностным, как будто актер сам так до конца и не понял, каким должен быть его персонаж. Да и в целом, все происходящее в фильме выглядит постановочным и ненастоящим. С первых минут и вплоть до финальных титров меня не покидала мысль, что реальные люди (вне зависимости от национальности и социального статуса) не могут так себя вести.

Визуальный ряд в целом неплох, ракурсы небанальны, все выглядит очень стильно: нарочито «прованский» дом с часами с кукушкой и обоями в рубчик, французский пригород и его типичные обитатели, в том числе и семья Луи. И сам Луи, который на первый взгляд вроде как не сильно выделяется на фоне других людей, но каждая деталь его образа (эспадрильи на голую ногу, укороченные брюки, бейсболка с квадратным козырьком) выдает в нем чужака, буквально кричит о его несоответствии данному месту. Еще одним достоинством фильма является саундтрек — каждая композиция идеально подходила действию, разворачивавшемуся в фильме, и задавала общий тон. С музыкальным вкусом у Долана проблем нет. Минусом фильма, пожалуй, я могу назвать то, что режиссер слишком злоупотребляет крупными планами. Долгий фокус на лицах и резкие смены кадров в совокупности с нединамичным сюжетом сильно утомляли.

Как итог, «Это всего лишь конец света» оказался для меня мыльным пузырем, раздутым и глянцевым, но незаполненным и сиюминутным.

Второй (после «Тома на ферме») фильм каннского любимчика Ксавье Долана, основанный на пьесе — в данном случае в основе этой картины лежит произведение покойного ныне драматурга Жан-Люка Лагарса. Это рассказ о писателе Луи, умирающем от тяжелой болезни (в фильме она не называется напрямую, но, зная о кончине автора, легко понять, что речь идет о СПИДе) и решившем навестить родственников после 12-летней разлуки. Он явно жаждет поделиться с ними своей бедой, но эксцентричная родня, с порога заваливающая его душной трескотней, лишь убедит Луи в том, что понимания здесь ждать не следует.

27-летний канадский режиссер Ксавье Долан вызывает у народа смешанные чувства: одни называют его юным гением, другие сопливым выскочкой. Отношение к постановщику было полностью продемонстрировано данной картиной — критики фильм освистали, а жюри Каннского кинофестиваля вручило ему два приза, в том числе и гран-при. На самом деле, Долан действительно вызывает смешанные чувства, поскольку нельзя не признать, что у него наличествует режиссерский талант, но в то же время ощущаются и юношеская неопытность, и жажда режиссерского выпендрежа, и кочующее из фильма в фильм стилистическое однообразие, чем грешила даже его лучшая работа — драма «Мамочка». «Это всего лишь конец света», основанный на тяжеловесной и громоздкой пьесе Лагарса, оказался хорошо сыгранной, но слишком претенциозной и, увы, пустой семейной драмой, которая выполнена в типичном стиле режиссера: обилие сверхкрупных планов, долгое и многозначительное молчаливое томление на камеру, стандартный для Долана образ матери, а также любимый режиссерский плейлист в качестве саундтрека (забавный момент — героя Ульеля стошнило как раз тогда, когда закончилась песня Dragostea Din Tei). Основная проблема в том, что пьеса очень хочет быть тонкой психологической драмой, и на стадии замысла ей это вполне удается. Но все тонкости сразу же зарубаются на корню плосковатыми персонажами, отсутствием сильных ситуаций и, что самое страшное, обилием посредственных и зачастую просто ужасных диалогов/монологов. Подобный материал лишает ситуацию драматизма и напряженности, обилие скверного текста душит и утомляет, и, если копнуть поглубже, то легко заметить, что глубины-то никакой нет. Вместо этого есть очень скучное, рутинное фестивальное кино, громоздким текстом и претенциозностью формы которого маскируются слабые характеры и очень средненько прописанная личная драма.

6 из 10

Обожаю французские фильмы. Люблю французских актеров. И я попалась на удочку Кассель-Котийяр-Сейду. И зря. Промолчу, что время потрачено зря. Обидно за актеров, имена которых использовали как наживку для скучного фильма.

О да, как и все я прочитала, о чем этот фильм и приготовилась к драме. И вовсе напрасно. Весь фильм люди в нем вели себя так, как не ведут себя люди в реальности. Вообще так себя не ведут. Взрослый 50-ти летний мужик истерит и вопит, как обиженный 12-ти летний юнец. Его жена одна отдувается за всех, рассказывая про детей, которые фиг знает где; видимо, сослали куда-то подальше от дяди. Сложилось впечатление, что всем просто плевать на главного героя; ну не было его 12 лет — да хоть и столько же не было бы. И это было бы нормально, если не одно но… Все в фильме ведут себя как бухие, при том, что они трезвые; кто во что горазд, театр абсурда; всем плевать, что приехал брат/сын — каждый в свою дуду, словно его не было дома неделю. Ну не ведут себя люди так в жизни, не ведут.

На что рассчитывал режиссер? На старый матрац? Что сцена с ним растопит сердца? Неа…

При всем моем уважении к этим актерам, фильм ни о чем. Про что он? Про выбор — молчать или сказать? Личное мое мнение, попытались выползти за счет долгих взглядов и саундтреков. И рейтинг сильно завышен. А уж если не читать описание фильма — то фильм ни о чем вообще.

Канадский вундеркинд Ксавье Долан уже вписал свое имя в лучшие анналы кинематографа 10-х. Обласканный международными критиками и Каннским кинофестивалем в особенности, режиссер впервые получил в свое распоряжение звезд первой величины. Посему по умолчанию вопрос: Удастся ли нему управиться с пьесой «Это всего лишь конец света» писателя Жана-Люка Лагарса, направить энергию Касселя, бунтарский нрав Сейду и женственность Котийар»- стоял особенно остро.

Успешный, талантливый писатель Луи покинул семью 12 лет назад. Ни разу не посещал их, исключительно поздравляя мать, сестру и брата с женой открытками на дни рождения. Узнав о смертельной болезни, он решается лично сообщить им эту новость. Вот только семейные распри и разногласия не упрячешь в сундук. Даже на один день.

Отойдя от стилистики провокационных картин, Долан попробовал себя в новом русле психологически-лирической драмы. Дебют состоялся так, что технически и актерски не подкопаешься. Тяжелые крупные планы, от которых не скроешь даже мимическую морщину на лице Сейду, витающее в воздухе напряжение и осязаемые пропасти между главными героями — от такой суммы слагаемых уже мурашки по телу. Добавляя неожиданную уязвимость инфернального Касселя, забитую Котийар, аки у юродивого улыбку Гаспара Ульеля и сумасбродную Бай мы вправе ожидать сногсшибательную семейную трагедию. Но не сработало. Долан не отличался любовью к динамике, однако упор на целиком разговорную составляющую в «Конце света» я бы не назвал верным. Фильм сильно провисает, чередуя феноменальные сцены с откровенным снотворным. И финальный катарсис уж слишком был очевиден, отчего целый пожар между главными героями смотрится слегка надуманным. С первых кадров поданная проблема никак не развивается, уж слишком плавно следуя сюжетным бесхитростным перипетиям. Отчего по выходу из кинозала чувствуешь усталость как после монотонной равнинной лыжни. Красивой, технически безукоризненной. Но довольно скучной.

п. с. фанаты Долана рискуют пострадать больше всех. Отсутствие фирменного мажорства и минимум символики действительно сбивают.

п. п. с. вполне вероятно, что сверх-убедительная актерская неприязнь имеет реальные корни, ведь Ульель встречался с сестрой Касселя, с которой также дружна Котийар. Вот такая Санта-Барбара.

п. п. п. с и все-таки посмотреть стоит. Вполне вероятно, что это новая ступень эволюции главного режиссера-вундеркинда современности.

Если бы не имя Ксавье Долана, мне бы и в голову не пришло отнести этот фильм к арт-хаусу. Это определенно «кино для всех», без вычурного эстетства, без провокации, без сложности тем и образов.

Сюжет картины прост и даже в каком-то смысле банален: возвращение сына в родной дом, семейные дрязги, взаимные обиды-упреки-обвинения, груз прошлого и страх перед будущим — что может быть ближе и понятней для каждого зрителя? Ничего принципиального нового, отличного от того, что мы уже видели, в этой истории нет. Конечно, тот факт, что главный герой навещает семью с целью сообщить им о своей смерти, накаляет действие изнутри. Но ведь мы с вами давно привыкли: когда в драме семья собирается за одним столом, то взрыва эмоций не избежать. Так же и здесь — не доев десерт, родственники встают из-за стола один за другим и уходят — семья как будто рассыпается на глазах, потому что ничто и никогда не пробьет стены непонимания между самыми близкими людьми.

В чем же уникальность картины Долана? Не в самом материале, как уже было сказано, а, скорее, в его подаче. Если сравнивать «Это всего лишь конец света» с «Августом», то последний снят настолько мастито, по канонам американской драмы, что не вызывает лично у меня никакого реального сопереживания. Здесь же режиссер обнаруживает если не дерзость, то смелость точно, плюс своеобразное видение мира.

Крупные планы, которые больше намекают на скрытые чувства героев, нежели педалируют их. Сбивчивые, бессвязные монологи, где слова о самом важном перебиваются спорами «ни о чем». Странные паузы, неловкое молчание, когда надо говорить, и слишком много лишних слов, когда стоит помолчать. Шепоты, когда хочется достучаться до родного человека, и крики, когда страшно приблизиться. И наконец, полные ностальгии клиповые флэшбеки, которые раскрывают перед зрителем картины потерянного рая. Все это создает неповторимую атмосферу, которая является вполне адекватным выражением внутреннему содержанию картины.

Несмотря на то, что фильм снят по пьесе, «Это всего лишь конец света» не страдает театральностью. Дом, в который вернулся главный герой — маленькая вселенная, где режиссер сталкивает солнечные воспоминания и холод, грубость нынешних отношений. Используя нехитрые, иногда даже «лобовые» приемы, Долан снимает человеческое, эмоциональное кино. Поспорю с теми, кому фильм показался искусственным, выстроенным. Игра актеров — местами чудаковатая и эксцентричная, местами лиричная и тонкая — сводит всю искусственность на нет. Возможно, картине в целом не хватило проникновенности, какой-то интимности для того, чтобы каждый зритель пустил ее в себя, воспринял как свою личную историю. Тем не менее для Долана это шаг к зрителю, а не внутрь своего Я, то есть, попытка исследовать человека в маленькой ячейке общества, а не себя самого.

P.S. Отдельный поклон исполнителю главной роли. Гаспар Ульель просто поразительно играет мучительный поиск того самого подходящего момента для того, чтобы трагической новостью раз и навсегда взорвать мир своей семьи. Это состояние «до» — состояние, которое хочется продлить как можно дольше, состояние, в котором ты в отчаянии в любой, самый безобидный момент можешь брякнуть «я умираю», покончив с этим одной фразой. Гаспар Ульель играет это внутреннее напряжение молча, статично, внешне спокойно, но так явно и понятно для зрителя.

7 из 10