Рецензии

Рецензию на этот фильм писать желания нет, я его даже не досмотрел. Но есть важное замечание, которое почему-то упускают как уважаемые рецензенты «Кинопоиска», так и цитируемые здесь профессиональные кинокритики.

Фильм поставлен по современной (2012 год) пьесе «Мученик» (Martyrer) немецкого писателя и драматурга Мариуса фон Майенбурга (Marius von Mayenburg). Этот писатель открытый гей и активный участник немецкой ЛГБТ-тусовки, поэтому он часто пишет про «своих». Пьеса «Мученик» — не исключение, в ней показаны страдания латентного гомосексуалиста, который боится признаться в этом самому себе, и сублимирует половые страсти в Католичество.

Серебренников, как это модно в тусовке столичных креаклов, взял своё, любимое (голых мужиков и грязь) и переиначил, заменив оригинальный католический душевный конфликт «гомосексуализм это грех» на пасквиль в адрес Православия. Вот и вся суть этого, с позволения сказать, «гениального кино»… Но времена подобных нечистот прошли, «счёт на табло» — фильм провалился в прокате с оглушительным треском.

В основе фильма «Ученик» Серебренникова лежит поставленный им же в «Гоголь-центре» спектакль, а тот является постановкой, подогнанной под российские реалии, театральной пьесы модного немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга «Мученик».

Я, как правило, если есть в произведении что хорошее, стараюсь сперва об этом хорошем упомянуть. Но сейчас я скажу прежде всего о том, что мне не понравилось, потому что то, что мне не понравилось в этой картине — оно прямо с первых кадров, бросается в глаза. Я не хочу к этому после возвращаться, ибо дальше всё хорошо.

Итак, фильм, как вы, наверное, догадываетесь, о школьнике. А у школьника есть мать. И первая же сцена — это конфликт матери и сына по поводу школьной успеваемости и посещаемости занятий. Вот Станиславский во мне запротестовал изо всех сил — «не верю», и всё. Категорически. Даже хотела сперва бросить смотреть, потому как ненатуральная у мальчика получилась мать, фальшивая. Она и дальше будет присутствовать в сюжете, и ощущение искусственности образа так и останется. Но я в конце концов притерпелась и стала относиться к ней не как к живому человеку, а как к идее недалёкой матери, которой выпало несчастье в одиночку воспитывать трудного сына-подростка старшего школьного возраста, с которым она, мягко говоря, не справляется. Причём я не буду упорствовать в своём мнении, возможно, это моё субъективное восприятие — я прочитала с десяток критических заметок об этом фильме, и никто даже не заикнулся, что с матерью что-то не так.

Ну, а теперь пора начать вести разговор по сути. Сюжет строится вокруг юноши Вениамина Южина, который страдает пубертатом в тяжёлой форме. А если кто сомневается, что пубертат — это болезнь, то, значит, он крепко забыл самого себя лет эдак в 14—16. В отличие от сверстников, Вениамин увлёкся не спортом, не сексом, не экстримом, не наркотиками, не алкоголем, не девочками, он каким-то неведомым зрителю образом подсел на Библию и стал — да, фанатиком. И не просто фанатиком, а одиночкой, прущим против всего мира в чувстве собственной правоты и значимости. Вениамин цитирует налево и направо Писание, трактуя его, как ему заблагорассудится. Не ходит на физкультуру, так как девочки там занимаются в бикини, а это соблазн. Протестует в экстравагантной форме против европейски-новаторских выходок учительницы биологии, желающей преподать детям основы безопасного однополого секса с помощью «учебных» пособий и видеоматериалов. И всё в таком духе. Преподающего ОПК батюшку посланного вразумить нерадивого ученика, забивает цитатами и упрёками в адрес церкви и религии. В общем, пубертат перемноженный на неофитство — это зажигательный коктейль. Во многом Веня Южин напоминает подростка Плюмбума из одноимённого фильма перестроечной эпохи.

Но, как ни уродлив фанатизм, мальчишка вызывает до определённого момента симпатию. То есть, я не знаю, как другим, но мне он по-своему нравится. Неординарный, яркий, сильный, целеустремлённый. Есть некоторая вероятность, что он пополнит ряды столь же сумасбродных одиночек, прибивающих свои мошонки к мостовой, но обычно проходит время и такие люди перерастают и пубертат, и неофитство. К Вене можно предъявить целый ворох претензий, но, по большому счёту, любой по-настоящему увлёкшийся какой-либо идеей молодой человек мало от него отличается. Такой, как он может оказаться не религиозным одиночкой, а либералом, сталинистом, православным активистом, проповедником-атеистом, скинхедом, и, кстати, почему бы и нет? деятельным комсомольцем.

Среди рецензий мне не встретилось ни одной, где говорилось бы о том, что появлению фикс-идеи Вениамина Южина — противостоять распутству мира сего — предшествовала (а может быть, и способствовала), может, не столь горячая, но весьма активная пропагандистская деятельность озабоченной атеистки — учительницы биологии. И да, она тоже весьма симпатичная особа, ей очень хочется разобраться в том, что происходит с Веней и помочь ему, и она тоже фанатик. Её легко представить в том же возрасте, что и Веня, в какой-нибудь церковно-приходской школе начала прошлого века в виде феминистки, яростно «развенчивающей» с помощью последних достижений науки догматы религии. Веня и его учительница биологии — это два полюса, противостоящие друг другу. Может быть, даже невозможные друг без друга. Они из тех безумцев, кто ищут истину, но коэффициент, которым является собственная несовершенная личность, приводит к тому, что их поведение выглядит весьма непрезентабельно. Но, по большому счёту, я считаю, что Веня был спровоцирован (хотя, вероятно, он и хотел быть спровоцированным, чтобы в своей гордыне почувствовать себя лучше других). Вы так не думаете? А можете сходу придумать, как должен адекватно среагировать нормальный верующий в Бога подросток, когда учительница предложит ему натянуть на морковку презерватив, чтобы он научился безопасному сексу с мужчинами?

А все остальные герои, включая мать, учителей, мальчика-калеку Гришу, который ходит по пятам за Вениамином — им не до истины и не до высоких материй. Они где-то посредине. Обычные люди, не чудовища, просто живут по каких-то своим раз и навсегда заведённым шаблонам. Однако, к ним применимы слова Библии, столь часто цитируемой Веней: «Знаю дела твои — что ты ни холоден, ни горяч. Хотел бы я, чтобы ты был холоден или горяч. Но раз ты тепл, а не горяч и не холоден, то я готов извергнуть тебя из уст моих» (Откровение 3:15, 16). О таких Владимир Соловьёв сказал: «Если безумно не верить в Бога, то еще безумнее верить в Него наполовину».

Казалось бы, если так, может, эти двое всё же правы, впадая в крайности? Уж какими-какими, а тёплыми ни Веню, ни учительницу биологии не назовёшь. Но без милосердия нет Бога, и то, что Веня это не понял и не прожил, оказался не способен чувствовать чужую боль, приведёт к трагически-печальным последствиям. А самые добрые побуждения человека, выступающего против Бога, тоже весьма непродуктивны.

Картину Серебренникова обычно толкуют как фильм об ужасах фанатизма. А я думаю, что он обо всём нашем обществе. О том же, о чём вышел год спустя фильм Звягинцева — о нелюбви. О том же, о чём вышел год спустя фильм Хлебникова — о разобщённости.

9 из 10

«Ученик» — российский драматический фильм режиссёра Кирилла Серебренникова. Кирилл Серебренников, кто он? Хирург выявляющий язвы и болевые точки на теле скупой на краски постсоветской действительности или попросту мастер высокохудожественной чернухи, угодной европейскому фестивальному зрителю и столь же тоскной для обывателя, которому просмотр картин режиссера дарит примерно те же эмоции, что и наблюдение за происходящим на ближайшей улице, наблюдение за стеклом помещенным в потрепанный стеклопакет среднестатистической хрущевки? Становясь в ряд со Звягинцевым и Быковым, постановщик, тем не менее, никогда не отказывал себе в использовании откровенного вымысла и пресловутой гиперболизации проблем им демонстрируемых, а потому — «Ученик» наиболее провокационная его картина, задевая общественный нерв, умудряется в итоге прослыть неудачной шуткой для одних и откровением для других. Ни для кого не секрет, что религия — тема, как минимум, неудобная, как максимум — запретная. Оскорбление чувств верующих, знаете ли… При желании, в ленте можно разглядеть и это. При желании, герой Петра Скворцова — Вениамин Южин может показаться вам как мессией, так и умалишенным. Создатели преступным образом оставляют выводы за зрителем. А факты? «Ученик» — фильм поистине эстетский, медитативный, особенно удались работа со светом и цветом, всё это подчеркивает радикальные различия между мировоззрением Южина и окружающих, солнце здесь — ослепляет, а ночь — темна, всё радикально и бескомпромиссно. Не могут не привести в восторг, длинные порою статичные кадры с отсутствием большого количества монтажных склеек, что оборачивается для актеров проверкой на профпригодность и еще одним баллом в дневник «Ученика». Можно с уверенностью заявить: проверку актеры прошли, все без исключения, в особенности, конечно же, стоит отметить уже упомянутого выше Петра Скворцова и не менее потрясающую Викторию Исакову, они — два противоположных острия обоюдоострого меча, два мира, олицетворение двух противоборствующих идеологий, что возводится здесь в абсолют в угоду проникновенной драме. Второстепенные роли — в основном, являются архетипичными, в различных его ипостасях олицетворяя человека постсоветского, в котором всё советское противоборствует (и зачастую, надо сказать, побеждает) всему новому, современному. Браво! Звуковое же сопровождение, в большинстве своем, минималистично, ближе к финалу, сцену сколачивания самодельного креста всё же снабдят броской музыкальной дорожкой, балладой о Боге в стиле хэви-металл, что не на шутку так удивляет и делает момент по-настоящему особенным. «Ученик» — фильм о крайностях и это важно запомнить как глубоко верующим, так и воинствующим атеистам. Фанатизм, антисемитизм, нежелание или неумение слушать и сопереживать ближнему, искажение смыслов во имя удобных выводов — «Ученик» демонстрирует это смакуя, выводя из равновесия зрителя и героев. Вывод: «Ученик» — фильм беспощадный и беспринципный. Лента оставит по себе лишь ощущение вселенской несправедливости, оставляя наедине с единственным неоспоримый фактом — у каждого правда своя, ну, а правда, как известно, не истина. Финал настойчиво отсылает нас к знаменитой «Охоте» Томаса Винтерберга с той лишь разницей, что здесь наглейшим, совершеннейшим образом отсутствуют резолюция и хоть какая-то надежда на лучшее будущее каждого из героев. Кто-то вколачивает гвозди в кресты — кто-то — в кроссовки.

10 из 10

Да-да, для кого учение, а для кого мучение. Кто ученик, а кто мученик…

Речь, конечно, о фильме Кирилла Серебренникова «Ученик», ну или «(М)ученик» — кому как больше нравится. Хотя (М) изначально значилась лишь в названии спектакля в Гоголь-центре. Если вы не в курсе, он был поставлен по одноименной пьесе Мариуса фон Майенбурга, и довольно долго оставался именно сценической работой, и лишь в 2016-м стал экранизацией.

Это неклассическая чернуха без советчины (хотя погодите-ка, она же есть везде), повествующая об излишне религиозном мальчике по имени Вениамин. Религиозном, а не верующем — вот в чем загвоздка. Парень взял на себя смелость и ответственность такого трактования святой книги, которое ему наиболее подходит. На фоне развода матери с отцом и явного неприятия окружающей его в школе серой массы «от мира сего» он все больше от этой самой массы отделялся, отдалялся — пока в конечном итоге не превратился в конченого социопата. Вопрос в том, что он наверняка был таким и прежде, но именно когда нашлось подходящее прикрытие в виде религии (в его случае — православного христианства), он проявил себя во всей красе, дойдя до подстрекательства, ложных обвинений и практически уголовщины.

Пока он хулиганил на уроках, подозрительно вел себя с девушками и вырабатывал дружеские отношения с парнем, над которым все смеются, казалось, что его действительно интересует вера, да все и не заходило слишком далеко. Однако, его потрясающая увлеченность стала набирать обороты, и в итоге стало абсолютно очевидно, что не вера, в самом деле, и не религия (а это разные вещи), и не праведность мальчика для него самого исключительно важны… Эго. Только оно и снова оно — причина всем его поступкам.

Подросток в переломный период может найти себе разные способы реализации и освобождения от агрессии, но при этом любому требуется внимание, понимание и возможность выразить свои эмоции. Вениамин выбрал один из худших вариантов. Пусть так, главное, не цепляйтесь к вопросу религии. Конечно, лучше быть верующим, чем религиозным, а еще — помнить, что если действительно ценные вещи попадают в руки к морально изуродованным людям, они могут стать худшим оружием на планете.

Пожалуй, тут даже локальный случай лжепророка. Но так как я в христианской терминологии не разбираюсь, лучше просто поделюсь, чем же хорош фильм, помимо антипримера — в плане религиозности и в плане переходного возраста. Он хорош потрясающей игрой Петра Скворцова, Виктории Исаковой, Александра Горчилина, Юлии Ауг (все, кроме Петра, «перекочевали» из спектакля), он хорош неповторимой атмосферой российской школы, где преподавательский состав далек от новаторства и вообще предпочитает устаревшие способы работы с учениками (к слову о советчине), он хорош особенным взаимодействием тихого забитого пацана и громкого (но тоже забитого) мрачного мефистофелеподобного оратора, который может склонить кого угодно к чему угодно, он хорош прозрачнейшим (!) намеком на то, что лучше думать своей головой, нежели брать за основу святое писание или прочую базисную литературу.

И — к слову о свете и мучении,- быть самопровозглашенным мучеником вовсе не означает быть приближенным к очищению через страдания. Помните об этом, когда ноете на тему тяжелой жизни.

8 из 10

Фильм оставляет неоднозначное впечатление. Интерес вызывает оригинальный сюжет, операторская работа, которая создает гнетущую нездоровую атмосферу фильма, актерская игра.

Однако меня как зрителя не оставляет ощущение, что кино не про нас, сюжет оторван от российской действительности, возможно, он был бы более актуальным для европейского кино.

Также в картине не понравилось изображение героев, их образы. Герои фильма выглядят карикатурными, их характеры не раскрываются, они походят не на живых людей, а, скорее, на маски. Глубина сознания, весь спектр эмоций и чувств, свойственные в той или иной степени каждому человеку, у героев фильма отсутствуют, вместо этого представлены люди-маски с навешенными ярлыками. Учителя абсолютно все, за исключением Елены Львовны, представляются глуповатыми недалекими людьми с обывательским взглядом на все происходящее вокруг. Да, так бывает и нередко, но трудно поверить автору фильма, который создает один и тот же образ, и вешает его на всех героев. Мать главного героя, батюшка, все представляются косными, туповатыми людьми.

Батюшка крайне плоско и поверхностно воспринимает свое служение, Библию, и также крайне несерьезно относится к заблуждениям Ученика. И даже если действительно все так оно и есть и в нашей жизни, и это с натяжкой, но допустимо, то образ Елены Львовны вызывает очень большой вопрос. Делать учителя российской школы пророком, которому нет места в своем Отечестве, который занимается половым воспитанием детей с помощью презерватива и морковки, просто неприемлемо, на мой взгляд, для российской драмы. Поэтому автору фильма не очень веришь, и соглашаться с тем, что он показывает, не хочется, потому что происходящее в фильме представляется маловероятным в российской школе. Что не так с фильмом: возможно, сценарий по пьесе иностранного драматурга не лег на реалии российского кино.

Если все что мы видим в картине является аллегорией общества на примере отдельно взятой школы, то подобная форма постановки подходит спектаклю, в противном случае «живого» кино не получается. А может быть фильм является свидетельством оторванности автора от российской действительности, но в это верить не хочется.

Выйдя в ночь после спектакля Серебрянникова «Ученик» в Гоголь-центре хочется искать круглосуточные магазины и покупать Библию. В душе сумбур, в глазах режиссёрская находка с трансформирующейся сценой, в голове — стук библейских цитат с откровениями святых.

Одноимённый фильм же несёт другую атмосферу. Южный город, солнечные улицы и почти советские пейзажи.

Но тема всё та же — школьник, запутавшийся в ловушках взрослого мира. В нормах морали. В религии. В Библии.

И мысли всё те же: можно ли бы религиозным, но не фанатом. Можно ли нести добро, не делая зла. Можно ли рассказывать об убеждениях, не насаждая их.

Особенно поражает то, что в основе фильма — пьеса немецкого драматурга. Что ещё раз подтверждает — у вечных вопросов нет границ.

7 из 10

Фильм сделан добротно, расписан как по нотам. Удачная попытка вызвать на обсуждение современной действительности нашего общества через вписывание в некий немного условный и гиперболизированный мир напомнила Догвилль, где на фоне обыденности сначала чувствуется некое напряжение и всё потом меняется по нарастающей от чего-то, как кажется, необъяснимого. Понятен и характер эмоций от такого воздействия. Так, несколько страшновато показана история изменений у обывателей, кои как всегда в таких случаях, имеют «флюгерное» мировоззрение. Это всё уже давно, конечно, описано в соответствующей литературе про «полых» людей, про обезличенные массы, организуемые государствами на принципах неких общих ценностей, нужных в тот или иной период истории для, якобы, выживания общества (полит-строя, власти). В этом деле религии играли не последнюю роль. Классики писали, что в таком обществе может стать деструктивной любая идея, потому что мало кто сможет критически отслеживать её негативные воплощения и реальные цели за фасадом. В этой ситуации способные на поступок, несколько прямолинейно настроенные люди могут иметь большое влияние на ход событий, прибить к воротам, какой-то свой символ веры, свои тезисы, т. е. прийтись кстати безыдейному вакууму «школьного двора».

Зная про интерес режиссёра к психоаналитическим трактовкам, можно предположить, что это подавленные комплексы главного персонажа, к примеру, латентная гомосексуальность и стали причиной взятия защитной маскирующей идеологии. Кажется, что для этих целей по формальному признаку подошла бы любая идея, вместо Библии мог быть, например, «Кодекс строителя коммунизма», «Майн кампф», свод какой-нибудь корпоративной этики, брошюра прогрессивного сексуального просвещения и т. п. Самоутверждение, построенное на негативе, как отрицание — тоже признание, достаточно ненависти окружающих и место субъекта в их среде уже обозначено, можно почувствовать себя живым. На этом строится и всякая самообразующаяся полярность, чтоб было напряжение в обществе, движение, изменение, например — через контркультуру.

«Плюмбум С, или Опасная игра», «Курьер», «Таксист» «Если»… — в общем-то, всё что происходит с героем, похоже на поведение времён молодёжных бунтов с такой захваченностью и страстностью, но не покидает ощущение что «ученик» преследует какие-то свои личные цели, ведя себя ко кресту. Он избирательно трактует Библию, визжит аки демон, когда цитаты противоречат его пониманию правды, нарушает добрую половину заповедей, в том числе и в финальном поступке с последователем (совмещение ущербности тела и цельности характера), который, со своими чувствами видимо очень близко добрался к чему-то очень болезненному, травмирующему. В принципе в трансформации этого персонажа можно проследить и историю земного воплощения подобных высоких идей: от первых страдальцев за веру до крестовых походов, костров и т. п.

Выходит, все достижения модернистского проекта легко обращаются вспять достаточно поменяться условиям, обыватели подстроятся под любые изменения. Понятно стремление учительницы встать на пути косности и мракобесия, сохранив приверженность идеалам просвещения, гражданского общества. Но если разобраться, модерн ведь породил не только новый гуманизм, но и тоталитарные режимы и мировые войны, и это тоже лицо рациональности. Как реакция возникли различные иррациональные мировоззренческие теории. Кстати, не подобная ли причина породила именно такое выражение бунта главного персонажа фильма.

Таким образом — дискредитированная рациональность против фундаментализма, магии и суеверий. Тип оппозиционной интеллигенции, думающей как справится с реваншем феодализма, и находящей выход только в эмоциональном протесте. Правда, учительница пытается понять, изучить своего оппонента, но иррациональное не поддаётся логике, лишь в пустую тратится время, и остаётся только встать на тот же уровень дискуссии, прибив, хоть и не себя к кресту, но свои тапки к полу, т. е. отказываясь бежать, обрекая себя на подвижничество. Вероятно, героиня и сама могла бы пройти путь сего «ученика», доводя до абсурда какую-нибудь рациональную систему.

Директор и его свита вполне циничные люди, иногда, как бы за кадром, исчезает их серьёзный негодующий тон и напускная строгость, но — всегда верно понимают линию партии, т. е. — начальственные тенденции. Не по себе было от такого единодушия в травле учительницы на собрании, где представлены типажи провинциальной интеллигенции. Напоминало часто встречающийся авторский взгляд в русской классической литературе — как бы с некой саркастичной отстранённой позиции, но эффект страшнее, возможно из-за современной нам ситуации,- как будто в обществе уже установилось монолитное мнение насчёт места свобод и просветительства, и происходит трансформация к чему-то нездоровому, опасному, так же, собственно, как это происходит и с учеником.

Психбольничная атмосфера постепенно может начать восприниматься как допустимо нормальная. Люди из учительской конечно вызволят инвалида из мусорного бака, но не спросят: как он, почему, что-случилось? Обычный механизм повседневного функционирования современного общества, где личные мотивы отчуждены в пользу навязываемых системой формальных ценностей. Как и в современной трагедии с «псковскими школьниками», никто не поддержал, не поговорил с ещё слепыми, тыкающимся со своей любовью существами, когда возврата обратно к тому прошлому состоянию уже не мыслится. Финальная сцена равна посылу фильма — как будто попытка ветра сдуть накидку с именно такого вида реальности,- не всегда очевидной для нас.

Фильм ожидает очень драматичная прокатная судьба. Раньше такие фильмы вообще клали на полку, лет на двадцать, чтобы на очередном витке исторической спирали вдруг увидеть — это же про нас ! это НАШЕ.

Нарастающее мракобесие. Снижение ценности человеческой жизни (как легко убить за одно только несоответствие догме ! как равнодушно проходят люди мимо трупа мальчика!), не говоря уже о снижении ценности личности.

Недаром такое количество отрицательных отзывов — обыватель, внутреннее готовый плясать под дудку религиозных фанатиков, убоялся увидеть свое отражение в антигерое. В учителях, позорящих свою профессию. В подростках, чей пофигизм зашкаливает — а чё ваще ? типа будь как все.

Конечно, к шедеврам фильм отнести трудно. Особенно обидно, что негде было до конца раскрыться потенциалу Светланы Брагарник (одна из наиболее недооцененных актрис советского времени) и Юлии Ауг, они бы классно дополнили Викторию Исакову. Смотреть временами сложно чисто физически — картинка дергается, и крен в сторону псевдодокументального стиля съемки скорее вредит.

Но если досмотришь до конца и задумаешься, польза, особенно для родителей подростков, многократно превзойдет издержки. Смысла -бездна. Мощнейшая прививка от оболванивания.

10 из 10

Серафим Саровский говорил «Спаси себя, и довольно с тебя». Главный герой «спасает» кого угодно, только не себя. Маму, окружение, школу.. Себя то зачем спасать? Он уже познал истину.. он уже святой..

Откуда растут ноги этой вероучительной ошибки?

В православии говорится, что Священное Писание можно изучать только с опорой на святых отцов. Святым духом написано, святым духом должно быть прочитано. Главный герой идёт по пути протестантизма — Solus Scriptura! (Только Писание). И конечно же понимает, толкует его, это Писание не верно.

«Я ради веры не живу — я ради неё умру.» Но это всего лишь слова. Обои в комнате ободрал, на женщин не смотрит. Но самоотречение — ещё не самоисцеление.

Одно из популярных искажений христианства — это то, что оно направлено на заработок рая. Христианство направлено не на заработок рая, а на исцеление души. Чьей души? Только своей собственной.

Чем занимается герой? Постоянным осуждением окружающих, иногда кричащим, иногда молчаливым. Кстати нарушая одну из основных Христовых заповедей. А смирение у Вениамина прямо таки «зашкаливает».

Явно не читал Исаака Сирина, который говорит: «Воздаяние бывает не добродетели, и не труду ради неё(!), а появляющемуся от них смирению». Смирением (которое происходит из видения себя грешником) там и не пахнет.

В православии есть отдельное понятие такого заблуждения — прелесть. Особый вид гордости, основанный на ложном видении своей собственной праведности.

Фильм хороший, потому что ярко показывает какой дорогой ко Христу идти не надо. Опора только на своё собственное понимание Писания приводит иногда к религиозному фанатизму и радикализму, иногда к какому-то другому заблуждению и к сектантству. Не случайно протестантство распалось на сотни деноминаций — каждый понимает Писание по своему.

Конечно «принятие» православия тоже ещё не означает автоматически правильно выбранного пути. Это ярко показывает эпизод с отцом Всеволодом. «Я опытный пастырь» — эти слова ярко высвечивают гордыню и отсутствие всякого смиренномудрия у батюшки. Конечно, такому батюшке правильных слов не найти, и на верный путь не наставить. Св. Игнатий Бренчанинов пишет — «в наше время не осталось духовников, которые видят души людей». Их всегда было мало, а теперь и вовсе нет.

Пару слов о героине (учительница Елена Львовна). Второй, наиболее заблуждающийся в этой истории персонаж. И если Веня поклоняется идолу под названием «своё понимание Библии», то Елена Львовна поклоняется высокоумию и всему либерально-западно-передовому. Она лучше всех знает, как мир произошёл, что об этом знает наука, как нужно воспитывать детей и перевоспитывать трудных подростков. Казалось бы идеологически персонажи находятся в борьбе между собой, нокорень их заблуждения един — гордыня, высокое мнение о себе, которое их ослепляет.

P.S.: «Мир погряз во зле» — и он, Веня, должен всем это донести, открыть глаза и спасти!.. Тоже мне новость… Собой займись, дорогой, к этому Христос в первую очередь призывал.

P.P. S. Оцениваю фильм, как не безынтересный, на фоне сегодняшнего дефицита вообще хоть сколько — нибудь вменяемого кино. Но слишком затянуто, для такого объёма смысла, и конечно, штампы-штампы.

5 из 10

Фильм разочаровал. Не надо было время терять, но такая реклама и шумиха поднята, что не пройти мимо было.

Такое впечатление, что сделан на коленке, лишь бы быстрее в ногу с модой попасть и заказчикам угодить. Хороший бизнес — делать такое кино: и денег заработать и в великие режиссеры попасть. И не придраться: «он художник, он так видит».

Одна политика, все утрировано, надрывно, пафосно, надумано, топорно, играют плохо, в конце только «разыгрались». Все на фоне портрета кровавого Путина. Сплошные шаблоны и штампы. Ведь фильм мог бы быть гораздо глубже и тоньше, можно было показать опасность религиозного фанатизма, показать кто истинный мученик (хромой мальчишка), что есть подлинная вера и святость. Вообще, затронуть серьезные вопросы.

А у Серебрянникова все в одну пошлую кучу, ну как и положено прогрессивному, отважному либералу: «Засилье злого Путина и православия+обнаженка+неудавшаяся попытка показать изысканность гомосексуальности». Притом, показано все непрофессионально, все как-то смазано, тяп-ляп, неталантливо.

Если сравнивать с «Левиафаном», то «Левиафан», тоже с переизбытком банальных символов — все-таки значительно лучше, во всяком случае профессиональнее. У Звягинцева и одна «Елена» чего стоит!

А этот фильм отражает только бездарность режиссера, рейтинг антироссийской пропаганды и показывает количество необразованных хомячков, чьим «общественным мнением» легко манипулируют все, кому не лень. Кстати, «общественное мнение — оно всегда чье-то частное» (Мартин Ларни)

Фильм понравится неискушенному, не очень образованному зрителю, лет до 25, который причисляет себя к модным либералам, о которых еще Достоевский упоминал в «Преступлении и наказании». Прошло больше 150 лет — ничего не изменилось. Сейчас начнется массовое производство подобного барахла по стандартной формуле.