Рецензии

Фильм Алексея Федорченко «Овсянки» рассказывает историю тихой жизни ничем не примечательного человека из российской глубинки, которая к концу фильма приобретает масштабы эпоса. Каким образом это достигается? На сюжетном уровне зритель видит следующее: герой фильма Мирон – сорокалетний лысеющий мужчина, работает директором на фабрике. Он собирается похоронить жену и хочет провести обряд по мирянскому обычаю – кремировать тело и развеять прах над рекой. Это завязка. Меря - давно исчезнувший народ, который жил когда-то в Верхнем Поволжье, на территории средней полосы России. Обычаи мирян давно утрачены, поэтому Федорченко вместе с автором рассказа и сценаристом Денисом Осокиным создают свою реальность, занимаясь мифоплетением в каждом кадре. Вместе с коллегой Аистом Мирон садится в машину, чтобы сопроводить любимую Танюшу в последний языческий путь. Аист берёт клетку с овсянками, которые станут лейтмотивом фильма, и они отправляются в дорогу.

А дальше герои попеременно предаются воспоминаниям. Два невзрачных, как овсянки, человека рассказывают про свою жизнь, в которой так или иначе всегда присутствует духовная энергия древнего племени, к которому герои себя причисляют. И хоть обряды в фильме вымышлены, мы чувствуем силу и преимущество героев перед современным человеком, который уничтожил в себе то дикое языческое начало. Мирон, Аист и мёртвая Татьяна плывут на машине среди обветренной русской природы, которая всегда пребывает в состоянии вечной ранней весны и полностью сливаются с ней. Они - естественное продолжение этой природы, на которую так похожи: серо-зелёная листва, будто припорошенная пеплом. Прозрачные реки, которые обретают цвет, только если в них отражается закат. Как глаза меря, которые наполняются цветом, только если в них отражается любовь. Любовь – главный бог маленького потерянного народа. Стоит вспомнить сцену в торговом центре, где герои из одноразовых тарелок едят суши: они выглядят абсолютно противоестественно в этой пластиковой среде.

Таким образом к концу фильма в голове у зрителя складывается история народа, который растворился среди нас, оставив след в каждом. И в нашей душе всегда есть частичка мерянской грусти, когда на миг защемит сердце и тут же отпустит.

Фильм Алексея Федорченко достаёт со дна забытое и тёплое чувство своей страны, чувство родины. Но не в пошлом понимании этого слова, которому с недавних пор добровольно-принудительно пытается учить государаство. Это то, что ты чувствуешь глубоко внутри себя, потому что связь неразрывна. Вот же она: страна, покрытая затуманенными церквами, с берёзовыми родинками на теле и лёгким пушком из осоки на щеках в окружении овсянок. Потому что мы все в ней овсянки. И нежностью оборачивается тоска.

У директора бумажного комбината Мирона Алексеевича скоропостижно умирает супруга Татьяна, и он, как человек принадлежащий к народу Меря, населявший когда-то эти земли, решает предать ее тело огню на берегу реки, согласно мерянским обычаям, предварительно проехав по местам, где когда-то они провели медовый месяц, и были счастливы. В попутчики Мирон берет себе Аиста Всеволодовича, который работает фотографом на его комбинате, и которому во время поездки Мирон изливает свою душевную боль.

На улице ранняя весна. Лед еще не успел до конца растаять, так как солнца за окном очень мало. По загородной трассе, мчатся автомобили, на фоне дымящих заводских труб и полуразрушенных старых бараков. Время от времени, начинает накрапывать моросящий дождик. Лица всех людей, которые, так или иначе, попадают в кадр не выражают ничего, кроме отрешенной тоски и меланхолии. На лицо все характерные черты современного российского арт кино. Уже в который раз, жизнь в нашей глубинке показана без особых прикрас, но в 'Овсянках' это вполне оправданно сюжетом. Главный герой, провожает в последний путь своего самого дорогого человека, поэтому размышления на тему смерти, являются в 'Овсянках' ключевыми, и это априори не может удовлетворять желания зрителя увидеть радостное и приятное зрелище.

Многие связывают эту картину, непосредственно, с мерянскими племенами, к которым принадлежат супруги, и по чьим обычаям Мирон решил свою любимую кремировать, но, так как, никто толком не знает обычаев этого вымершего народа, то можно лишь определенно сказать, что Федорченко рисует философскую картину о любви и смерти, тесно связанную с языческими ритуалами, а если обобщить еще больше, то с самой природой, которой полностью пропитан этот фильм. Начиная с названия - Овсянки это птички, которых главный герой взял с собой в путешествие, его попутчика и друга зовут Аистом, а центром всего этого фильма, является актриса Юлия Ауг, которая играет покойную жену. Она полностью наполняет фильм своей женской природой, словно вода глиняный сосуд. За все время ее героиня, не произносит ни единого слова, и остается в памяти зрителя, в первую очередь, бездыханным телом (во флэшбеках с ней живой, есть несколько очень чувственных сцен, странного, эротического содержания, в которых она постоянно обнажена или полуобнажена), а кульминацией всего, является сгорание ее тела, на берегу реки. Неуправляемое буйство огня, передает с экрана природный темперамент этой актрисы, которая одним своим присутствием в кадре, полностью раскрывает всю философию Эроса и Танатоса, заложенную режиссером.

Огромная роль в создании атмосферы, лежит и на знаменитом операторе Михаиле Кричмане. Его унылая картинка, соответствуют, внутреннему миру главного героя, которого очень достойно сыграл Юрий Цурило, прославившийся, когда-то главной ролью в фильме Алексея Германа старшего 'Хрусталев, машину!'. Благодаря операторской работе, в фильм Алексея Федорченко, есть что-то из 'Сталкера' Андрея Тарковского, особенно, это заметно в сцене где юный герой, вместе с отцом, долго плывут в лодке чтобы придать воде усопшую мать, которая скончалась при родах и мертворожденную сестренку. Когда же Мирон Алексеевич долго натирает бездыханное тело Татьяны спиртом или обливает ее водкой - фильм похож на работы азиатских мастеров, в первую очередь, вспоминается тайваньский автор Цай Минлян, который в каждом фильме показывает, как вода способна отчищать души. Тоскливая меланхоличная атмосфера, будто, пришла из фильмов Такеси Китано, а сюжетом, более всего, 'Овсянки' напоминают 'Мертвеца' Джима Джармуша, но при этом Федорченко удалось создать, абсолютно, самобытную картину, которая сильно выделяется на фоне современных, российских фильмов, своей глубокой философией, и невероятной актерской работой Юлии Ауг, перед талантом которой, не устоял даже великий и ужасный Квентин Тарантино, наградив фильм на фестивале в Венеции. Как ни крути, но задумчивые, погребальные ритуалы, мерянских племен, вряд ли могли произвести сильное впечатление на этого человека.

9 из 10

Фильм очень хорош.

Все действия гармоничны. Интимные подробности не пахнут пошлостью, они проводят нас в мира 'за шторой'. Мы ведь часто и себе в нём не признаёмся. А он есть - тонко сотканный и пошитый стяжками - не носить, а так примерить. Но что временно - то более чем постоянно. Даже девушки сами предложившие себя на мосту - не вызывают отторжения, не обвиняют Мужчину, как если бы он забыл о своей потере.

Но за всем этим мы чувствуем силу - которая сложно поддаётся осознанию. Чаще всего никогда. Бывают конечно проблески - и вот думаешь - сейчас, сейчас я ухвачу это важное - вот оно, рядом, и такое понятное! Но заканчивается фильм, Медленно остывают волнения и мысли. И куда то со временем канет это почти. Автор рассказывает о культуре копившейся веками и незаслуженно забытой. И не важно чья это культура - все мы с тех берегов, большой великой реки Ра. Традиции не были бессмысленны, и никогда не будут. Мы забыли их, как раз потому, что перестали видеть в них суть. Для нас традиции - это механика... И вот, таким бездарным хранителям на смену дали города, 'благА' цивилизации и торговые центры - в которых не купишь самого главного - любви.

Новое примешивается к старому, как та игрушка на запястье Татьяны.

А любовь остаётся вечной - потому что если уж и в любовь не верить, то совсем не стоит жить.

Овсянки. Кто их знает, кто о них помнит...

«Овсянки» - второй фильм Алексея Федорченко, в котором виден его профессиональный рост по сравнению с дебютом «Первые на Луне». Работая с замечательным, возможно, лучшим в России оператором Михаилом Кричманом, режиссер создает удивительно лаконичную, скупую в выборе выразительных средств, но не эстетически сухую, лаконичную ленту о смерти целого народа и каждого человека в отдельности. Снимая фильм на основе повести Аиста Сергеева об обычаях небольшого народа меря, Федорченко удается создать воздушное повествование, выражающее гармонию человека с природой в восхитительно снятых Кричманом планах.

В сцене огненного погребения, его аудиовизуальной целостности нельзя не вспомнить финалы «Мертвеца» Джармуша и «Холодной лихорадки» Тор Фридриксона. Вообще картина очень хорошо структурно проработана, в ней, как и в фильмах Тарамаева и Львовой «Зимний путь» и «Метаморфозис», нет ничего лишнего. Даже эротические сцены сняты максимально целомудренно и эстетично, хотя содержание их весьма рискованно. Какой контраст между «Овсянками» и «Да и да», если их смотреть подряд! Сколько чернухи у Германики и сколько деликатности, такта у Федорченко!

Конечно, едва ли не половина ошеломляющего эстетического впечатления от картины – это операторская работа Кричмана, который, возможно, – первый оператор в России после Юсова и Княжинского кому удается снимать пейзажи как внутренние состояния героев, визуально зарифмовывать внешнее и внутреннее, что говорит о его профессиональном мастерстве и наследнике операторов Тарковского. Также стоит особо отметить музыку Дарьи Чаруши -проникновенный эмбиент, завораживающий с самого начала. Еще одним несомненным достоинством ленты, которое не часто встретишь в нашем кино, является поэтический закадровый комментарий, имеющий не просто информативную цель, но придающий многомерность аудиовизуальным образам.

Хороший метафорический текст, плотное покрывало из метафор, хриплая интонация рассказчика все это расшифровывает для нас необычность повествования этого удивительно лаконичного, краткого, камерного фильма. Эмоциональная сдержанность этого высказывания о смерти в финале воспаряет до невероятных высот, когда мы понимаем, что овсянки – это две души в клетке, а герои – в машине, как в гробу, души вылетают из тел, это и есть смерть, овсянки покидают клетку, и все поглощает вода, бесконечная как любовь.

Что же можно сказать, чтобы подытожить впечатление от картины? В сравнении с шутливыми «Первыми и на Луне» и не собранными «Ангелами революции», «Овсянки» – почти шедевр, а в сравнении с такими опусами, как «Да и да», шедевр без всяких «почти». Художнику-кинематографисту жизненно необходима сдержанность и такт, гораздо больше, чем владение техническими средствами и киноязыком. Мастерство владения языком, как литературным, так и кинематографическим – это лаконичность, краткость. Федорченко в «Овсянках» им обладает, без сомнения. Будем надеяться, что он не утерял его безвозвратно в «Ангелах революции», и снимет еще хорошее кино.

Фильм Алексея Федорченко по книге Дениса Осокина, /книга была опубликована под псевдонимом Аист Сергеев/ «Овсянки».

Фильм о традициях, чувствах, мыслях человеческих, о преемственности традиций и о том, что нас связывает в этом мире, таких разных и таких одинаковых одновременно.

У директора текстильной фабрики Мирона, умерла молодая жена, Танюша. А значит, Мирон с фотографом Аистом поедут на реку Оку совершить погребальный обряд по традиции народа меря.

Вот только, вынужден признаться, не знаю я, как проводится погребальный обряд меря и никто не знает. Собственно это немного настораживает. Конечно, если никто не знает, а мы его наблюдаем, значит, он придуман. А что не придумано в этом мире? Не всё ль равно когда придуман обряд давно, или недавно главное, что он есть. А если он есть, то и народ меря есть. Да кабы оно так.

И вот и обряд начинается, Мирон и Аист привязывают ленточки к лобковым волосам покойной. Но, вот незадача мы не видим трупного окоченения, /хотя, как мы знаем, прошло некоторое время с момента смерти/. Может и так должно быть? Да только природу не обманешь, зрителя можно природу, увы.

А далее к этой «этнической эротике» добавляется новая эротика, Мирон, опять же по традиции меря, рассказывает Аисту об их, совместной с Танюшей личной жизни. Кажется что тут такого, ан нет. Есть в обществе негласные правила, нравственные законы, наконец. Должно быть в душе святое, внутренний цензор, то что не говорится ни при каких условиях, ибо ставя в неловкое положение, умершего любимого человека, ставишь в неловкое положение и собеседника, а уж тем более себя.

Впрочем, это никоим образом не помешает Мирону и Аисту снять проституток и оторваться с ними по полной. Так сказать помянуть усопшую.

Но, чтоб разобраться во всём этом вернёмся к началу истории. А в начале истории Аист покупает на базаре пару овсянок, таких себе невзрачных птичек. И берёт с собой на поминальный обряд. И почему-то Мирон говорит ему, что девичья фамилия Танюши Овсянка. К чему?

А к чему отец Аиста топит в проруби свою пишущую машинку. Безумный поэт? Да мало ли их безумных поэтов так, что ж теперь машинки топить.

И ещё, о мечте меря утонуть. Утонуть и обрести не то себя, не то покой, не то ещё чего доселе неведомое.

Я вот как-то никогда не мог понять Иосифа Бродского, постоянное упоминание водички, да казалось дело в Венеции, но видимо тут боле смысла. Какие-то метафизические понимания своей сущности, что-то из области традиций меря, ведомых только меря, алогичных на первый взгляд нормальному человеку и естественных для безумного поэта.

Поэзия господа, не от мира сего, она необъяснима, её нужно чувствовать, кожей, сердцем, душой. Надо не только уметь, надо ещё и хотеть чувствовать, этим надо жить, верить в это, быть. И лишь тогда возможно, она, поэзия приоткроет перед тобой занавес, отделяющий нас от того необъяснимого, но важного и нужного, имя чему – любовь.

Кто-то воскликнет: «гадость!», кто-то протянет: «Арт-хаус».

Мне фильм скорее не понравился. Хотя надо отдать должное и хорошей актерской игре, и оригинальному сценарию, и необычному режиссеры. Федорченко очень чуткий и тонкий режиссер. Популярность языческих настроений представлено наглядно и убедительно. Это не совсем остатки древних верований исчезнувшего народа мери. Хотя среди финно-угров и есть те, кто до сих пор с сожалением пишет о срубленной ради распятого, священной березе или, как в фильме, поклонение божеству реки.

Это – нео. Христианство сейчас многим представляется светом, еще идущем от угасшей звезды. Неизвестно, как долго будет идти этот свет, но мы живем уже в постхристианскую эпоху. Что же придет на смену? Некое новое язычество или дуализм языческих и христианских верований (никогда и не исчезавший) по примеру буддизма/синтоизма в Японии. С этим в нашей жизни утвердятся и новые обряды, и образцы поведения, которые сейчас еще вызывают шок.

А фильм о любви, между прочим.

Для древнего народа мери нет Богов, кроме воды и любви. Они считают утопленников счастливыми людьми, ибо тем уготовано бессмертие.

К утопленникам привязывают груз и снова отдают их воде. Та оживляет их тела, делая их подвижными. Рыбы съедают лишь земную оболочку, но душа теперь способна двигаться дальше.

Мери делятся своими телами со всеми желающими и кто-то брезгливо называет это 'половой распущенностью', но у мери так заведено испокон веков. Почему? Многие уже и не знают.

Как и не знают своего языка и своей культуры. Не знают они и большинства своих обычаев. Все исчезает, все превращается в прах.

Так ли важно это для мери, у которых нет Богов, кроме любви и воды?

У Мирона умирает любимая жена Танюша. Он везет ее тело к месту, где когда-то они провели свой медовый месяц. Это мещерские края, Окские красоты. Мирона сопровождает его подчиненный, фотограф по имени Аист, к которому когда-то испытывала симпатию Танюша и две птички-овсянки, купленные за день до этого Аистом на рынке у равнодушного дедушки с бесцветным голосом.

Птицы в клетке - это как пистолет у Чехова - если ты купил их в первой сцене, то они обязательно должны выпорхнуть в последней.

Этот путь, который герои проделывают, чтобы сжечь тело покойной веретеницы и предать ее прах воде, заполнен туманом, воспоминаниями и эротической ностальгией.

Слова-дым.

Дым, который можно вдыхать и слушать только после смерти любимого, еще не преданного огню или воде. В этом дыме то, что ты никогда не решился бы сказать почти незнакомому человеку о своем любимом. Ты рассказываешь ему, каким был ваш секс, какой была ваша любовь. Рассказываешь, как безмерно скучаешь и как безмерно был счастлив.

Слова-дым, который растворится и забудется, как забывается все на свете.

'Овсянки' - это фильм о смерти.

Смерть здесь изображена в монохромном сером полотне: прах, некогда бывший телом; туман, окутавший великий некогда город народа мери, а теперь разрушенный и почти забытый; пейзаж, оставшийся от культуры древнего народа; лица, пустые и одинокие в своем ненужном современной цивилизации бытие.

Смерть здесь не окончание. Смерть - это только начало пути. Пути истинного и видимого, о котором можно будет рассказывать живым рыбам.

Здесь все имеет конец, кроме любви...

Посмотреть 'Овсянок' за один присест мне не удалось. Разбила на две части, причем вторую осиливала в другой день.

Неоднозначное, на мой взгляд, кино, над которым можно подумать. А можно и не думать, а просто прочувствовать.

Очень самобытный фильм и очень интимный.

Монолог автора сопровождается тишиной музыки и щебетания птиц. Это тонкая тишина, без которой фильм бы потерялся. Отдельное внимание серым пейзажам: несмотря на свою хмурость, они не делают картинку холодной. Они лишь отражают светлую грусть.

'Овсянки' легонечко подталкивают нас к мысли о том, кто мы и что мы оставляем на Земле. Они несут веру в бессмертие любви. В ее силу. В ее многогранность.

Сквозящая тема традиций и их исчезновения подкидывает пару вопросов: то ли это атавизм, который мешает двигаться вперед, то ли спасательный круг, который дает возможность дальше протянуть эту ниточку первозданности и остаться самими собой?

Стоит или не стоит смотреть - пусть каждый решит для себя. Я же еще подумаю над тем, что хотели до нас донести; в конце концов, каждый видит именно то, что хочет видеть.

Картина Алексея Федорченко 'Овсянки' собрала богатый урожай призов на кинофестивалях, ее оценил сам Квентин Тарантино, но вот у меня всегда складывается отличное от большинства мнение, поэтому я сочла своим долгом убедиться в правдивости оценок и объективности мнений, хотя свое мнение я зачастую составляю на эмоциях и не могу его толком аргументировать. Знаете, я никогда не была так поражена: первые несколько месяцев после просмотра пребывала в уверенности, что фильм отвратительный, очередная чепуха, стилизованная под арт-хаус, но через полгода у меня появилось непреодолимое желание снова сесть и пересмотреть картину, я сразу поддалась своему желанию и осталась крайне удивлена переменой в восприятии. Такое ощущение, что мне удалось увидеть все подводные камни, пропустить через себя эту мрачную атмосферу 'Овсянок'. В общем, если раньше моя оценка фильму была равна единице, то после повторного просмотра даже десятка казалось слишком низким баллом, ведь фильм действительно гениальный, настоящий шедевр, и я не преувеличиваю. Стоит отметить, что картина для узкого круга зрителей, большинство моих знакомых просто не смогли досмотреть фильм, ссылаясь на отсутствие динамичности, ощущение тоски и безысходности. Несмотря на это все, 'Овсянки' очень далеки от 'чернухи', здесь вы не увидите негативных сторон российской жизни, ничего обличительного и грязного. Я сама не переношу подобные фильмы, которых у нас превеликое множество.

'Овсянки' - это российская драма, снятая режиссером Алексеем Федорченко, главные роли в картине исполнили Юрий Цурило, Игорь Сергеев и Юлия Ауг. По сути дела, в фильме только две роли, все остальные - эпизодические, одна второстепенная. Фильм 'Овсянки' снят в очень популярном в Америка жанре роуд-муви, когда все действие происходит в поездке, и сюжет строится, как правило, на диалогах и дорожных 'приключениях' вроде повреждения колеса, аварии или остановки на заправке, но тут все гораздо глубже, дорога в картине - это последний путь женщины, мертвой женщины. Музыку к фильму написал малоизвестный композитор Андрей Карасев, именно музыкальное сопровождение - главный плюс, задающий всю атмосферу и настроение картине, музыка помогает лучше осмыслить происходящее, несмотря на то что композиций в фильме немного, три особенно запомнившиеся мне: мелодии под названием 'Шаманская', 'Цыганская' и 'Запах лета'. Не поленитесь и прослушайте их после просмотра фильма, они прекрасны. Фильм снят по небольшой повести Дениса Осокина, по его произведениям Алексей Федорченко снял прекрасный фильм 'Небесные жены луговых мари' и скоро в прокат выходит фильм 'Ангелы и революция', который я жду с нетерпением.

Два главных героя в картине - это Мирон Алексеевич и Аист, работающие на целлюлозно-бумажном комбинате. Они принадлежат к малочисленному финскому племени мери, который давно смешался и растворился среди русских. Сюжет переплетается воспоминаниями и рассказами о традициях, верованиях мери. Стоит отметить, что мери - это настоящий народ, но прямых потомков у него не осталось, он действительно растворился, это довольно грустно. Я бы с радостью смотрела подобные картины о народах России, а их у нас превеликое множество, надеюсь, что кто-нибудь подхватит идею, а то единственное, что остается - это мультфильмы 'Горы самоцветов', но это не совсем то. Еще пару слов о сюжете. У Мирона Алексеевича умерла жена, по какой причине в фильме не упоминается, но можно сразу догадаться, что, скорее всего, она покончила жизнь самоубийством. Он едет хоронить жену согласно с традициями своего народа, в помощники он берет своего друга Аиста. Если честно, мне после просмотра захотелось уехать в такую вот российскую глубинку, потому что в ней есть свое очарование, очень плохо, что обычно она вызывает только негативные ассоциации. Именно поэтому 'Овсянки' - это не чернь, она показывает привлекательность глуши, прекрасную атмосферу пасмурной российской осени.

Разумеется, после просмотра встает один вопрос: 'Зачем автор снял это кино?'. Действительно, зачем? Может быть, у каждого есть свой ответ на этот вопрос. Я не умею толково философствовать, но меня картина 'Овсянки' заставила увидеть прекрасное чрез безысходность и уныние, ибо я мечтаю построить свою судьбу по цитате Федора Достоевского: 'Все хорошие люди должны страдать в этой жизни'. Люди снижают картине баллы за некрасивую эротику, но неужели она может и должна быть здесь привлекательна? Должны ли быть романтичными отношения и жизнь у женщины, доведенной до самоубийства? Поэтому я не могу понять, как смог режиссер сделать привлекательным такой фильм, это высшее мастерство. 'Овсянки' не оставили после себя негативных эмоций только опустошенность и глубокие мысли, которые мне еще долго придется 'думать'. В общем, если вас не пугает длительное осмысление и первичная неприязнь, то смотрите обязательно.

Драматическая кинокартина 'Овсянки' заинтриговала меня с первых планов, но разочаровала банальным финалом.

В начале картины Аист, так зовут повествователя этой истории, покупает на рынке овсянок. Спокойные, негромкие птички должны скрасить его одиночество. Но судьба распоряжается иначе. Директор бумажно-целлюлозного завода Мирон просит Аиста о помощи. Вместе они готовят тело жены Мирона к похоронам. Да, оказывается, теперь предстоит наблюдать за тем, как они собираются это сделать. Странные какие-то, сразу приходит в голову мысль. Зачем? К счастью, на все вопросы постепенно даются ответы.

И вот впереди дороги. Бесконечные, кочковатые, туманные, манящие, запутанные они связывают между собой значимые места Мирона. Ведут его от одной цели к другой. Именно поэтому так необычно мы следим за его передвижением в компании Аиста и его овсянок в клетке, находясь на задних пассажирских сидениях. По пути к месту сожжения Мирон делиться с Аистом всеми интимными подробностями супружеской жизни. И выясняется, что фамилия его жены Овсянкина. Какое совпадение! И чем дальше, тем интереснее. Не трудно догадаться, что, как и птички, жена Мирона была заточена в 'брачную клетку'. Ведь в фильме так и не раскрывается тайна ее смерти... Наконец герои приезжают на берег Оки. И происходит кульминационный момент: акт сожжения тела женщины. Волнующая музыка, тишина природы, треск дерева и сбор углей, которые Мирон сразу же выбрасывает в реку, символ мерянского традиционного обряда, ставшую еще одним персонажем. Оказывается, что и река для народов мери нечто большее, чем вода. Аист долго превозносит ее культ. А в финале вместе с Мироном предается ее объятиям. И это высшее благо для смертных.

Все в фильме неспешно, неразговорчиво, по-мужски. Откровенно печально и безысходно. Сам герой говорит: 'Если что-то дано исчезнуть. Значит, так тому и быть'. Ничто не вечно и это касается не только людей, но и городов. Что уж говорить о потерянных и забытых поселениях, умирающих в нашей стране? Режиссер и этот образ удачно вписывает в картину происходящего. Мне показалось, что ему так и хочется сказать: пусть все исчезает, люди, города, вещи...но память должна оставаться. Сам похоронный ритуал, возможно, абсурден для зрителя, но он прекрасный пример увековечивания традиций предков.

Особого внимания заслуживают съемки экстерьера, кажущиеся не просто красивыми планами, а настоящей 'душой' ноябрьской природы средней полосы России. Большинство кадров словно полотна, которые можно долго разглядывать в залах музея.

Я поставлю этой картине 5 баллов из 10, наверное, по тому, что больше поверила 'настоящей осени', чем актерской игре. Голос автора мне показался занудным, чрезмерно простым и неразборчивым. Пошлые сцены, которые в фильме присутствуют художественно-выдуманными, совершенно не оправданные смыслом.

К просмотру рекомендую лишь в том случае, если вы готовы потратить полтора часа времени на то, чтобы насладиться российским кинофэнтези А. Федорченко и Д. Осокина.