Рецензии

Так получилось, что совсем недавно я посмотрел «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. И тут мне на глаза попался фильм с совершенно неброским названием «Измена». Посмотреть его решил исключительно из интереса к творчеству Кирилла Серебрянникова. Личность его весьма неоднозначная, судя по отзывам, но при этом с достойным авторским режиссёрским видением. При всей несимпатии к героям, его «Ученика», например, я считаю вполне данный фильм достойной работой.

И тут очередная попытка режиссёра разобраться в остывших чувствах взрослых людей. Да, главные герои – люди не молодые. И хоть возраст героя нигде не обозначен, но, как мне показалось, ЕМУ - где-то за сорок. ОНА – немногим моложе. И у него и у неё, уже изрядно надоевшие супружеские узы, и потому одна из первых фраз в фильме звучит, как гром среди ясного неба: «Мой муж мне изменяет. Он изменяет мне с вашей женой». И сразу же становится понятно, что привычный уклад жизни для главного героя рушится в один момент. Его жизнь уже не станет прежней. Для большего погружения зрителя в атмосферу сломанной жизни зрителю вскоре предстаёт кадр автокатастрофы, в которой главный герой чуть не стал жертвой. Вроде неплохой посыл, если сравнить внутренние страдание одного персонажа со смертью другого. Стоял себе на остановке, ничего не подозревал, и вдруг, по вине какого-то отмороженного водилы превращаешься в калеку, или вовсе расстаёшься с жизнью. Ситуация с одной стороны шоковая, но с другой, она подана так, что ни за кого не получается переживать. Люди на остановке, просто, разлетаются в сторону, как кегли. А главный герой проходит потом безучастно среди всего этого месива, и спешит домой. К той, которая оказывается ему изменяет.

Конечно, уже на этом этапе сюжета встаёт куча вопросов: А откуда докторша (она же, главная героиня) знает, что пришедший на приём мужчина – это муж любовницы её мужа? Это никак не объясняется в сюжете. Хотя и предполагается, что перед нами два совершенно посторонних друг другу человека. Значит не такие они и посторонние, раз имеют место такие познания. А вскоре главная героиня доказывает, что знает об изменах своего мужа практически всё. Словно она частного детектива нанимала для этого. И незамедлительно делится своими познаниями с новым знакомым. Ну и дальше закрутилось.

События и поступки героев, и ситуации, в которые они попадают, в большинстве своём какие-то нелогичные. Они скорее напоминают некую больную фантазию, чем события в реальной жизни. При чём, много действий и сюжетных линий остаются оборванными.

Например, совершенно непонятно, куда делся сын от первого брака главного героя. Вроде дан посыл, что данный подросток прогуливает школу, плохо учится. А во второй части фильма этот подросток, просто, исчезает из сюжета. И непонятно: то ли он умер, то ли из дома ушёл, то ли в колонию сел. Никаких объяснений на сей счёт. Додумывай зритель сам, как считаешь нужным.

В этом плане личная жизнь главной героини выглядит более лаконичной: у неё вообще нет детей. Поэтому смена супругов и партнёров так не режет глаз.

А отсутствие у героев эмоций, переживаний, страданий показались очень знакомыми. Точно! Именно такое поведение я видел и в «Нелюбви» Звягинцева. Всё те же уставшие лица с застывшей маской безразличия. Вполне возможно, что просмотр «Измены» Серебренникова каким-то образом натолкнул Андрея Звягинцева на создание «Нелюбви». Всё-таки «Измена» вышла в 2012-м году. То есть, когда «Нелюбви» ещё и в планах не было. Так что вполне возможно, что этот фильм стал неким толчком.

Сравнивать детально два фильма не хочется. Но, по моей субъективной оценке, сюжет «Измены» значительно глубже и психологичнее. Да и развязку угадать сложно, в отличие от «Нелюбви». Герои в работе Кирилла Серебренникова тоже в разы интереснее. Очень атмосферные по внешности и глубокие в своих переживаниях персонажи получились, благодаря талантливой игре Деяна Лилича и Франциски Петри. Даже сам факт того, что на главные роли были приглашены не российские актёры, а югослав и немка, которых, кстати, пришлось впоследствии дублировать, говорит о том, что Кирилл Серебрянников очень скрупулёзно подходил к подобру актёров. Работа режиссёром была проделана очень большая. Не только в подборе актёрского состава, но и локаций, времени года, погодных условий. Всё это очень здорово работает на атмосферу картины. Он точно знал, где в кадре должен пойти дождь, а где налететь порыв ветра. И как должны выглядеть здания на заднем плане. Случайных деталей здесь нет. И тандем с оператором Олегом Лукичёвым мне показался очень удачным.

Да. Операторскую работу хотелось бы отметить отдельно. Слов нет, силён Михаил Кричман, работающий над картинами Звягинцева, но и Олег Лукичёв – не промах. Очень достойная работа с кадром. И особенно – визуализация отражений: в воде, в кафеле, в потолке, в поверхности стола. Эти кадры, просто, завораживают.

За операторскую работу и актёрскую игру фильму хочется поставить высший балл. Музыка тоже сильная. И режиссура Серебренникова – глубокая. Но всё-таки она специфическая. И потому, что местами развитие сюжета для меня показалось нелогичным и притянутым за уши, оценю фильм на «восьмёрочку». Хотя в целом, картина сильная. Определённо сильнее «Нелюбви» которая с апломбом вышла на экраны спустя 5 лет. А «Измена» как-то незаметно прошла в прокате и в фестивальной программе.

8 из 10

Новое советское кино всегда смотришь с недоверием. Кирилла Серебренникова я сразу не полюбил после насквозь фальшивого фильма «Изображая жертву» с на редкость бездарной игрой актеров и – повторно не полюбил – после трешного мариинского «Фальстафа», провально спетого Черноморцевым посреди всякого хлама, натащенного на сцену постановщиком. С тех пор минуло уж много колов времени, режиссер мне больше на глаза не попадался. Недавно кто-то призывал его больше не ругать – дескать, общее место.

Так вот, моё я вынуждено признать, что ругать Кирилла за фильму «Измена», в общем-то, не за что – с чем его можно мною поздравить. Есть такой жанр – добротный европейский мейнстрим (подвид «психологический триллер»). Создатель «Измены» вполне дорос до этого уровня и снял картину в духе, скажем так, Озона – холодную, но азартно ковыряющуюся в «темных подвалах бессознания», населенных, естественно, макабрами. А от макабров простой зритель вроде меня начинает ужас как волноваться. Гурманы, может, покривятся, но мне фильма понравилась.

Построена она в виде уробороса. Ну или песочных часов, которые в середине сюжета переворачиваются – как раз в момент, когда понимаешь, что витязь режиссуры дошел до распутья между мылом и античной драмой. Мыла, к счастью, не наступает (античности тоже), но амбивалентность все время присутствует, картину это украшает. Герои вначале жертвы, а потом вдруг непредсказуемо опять жертвы, и при этом постоянно преступники, но преступники «не совсем» – и это прекрасно: почему бы не поиграть в такую игру. Главную роль безупречно сыграла немецкая Франциска Петри – заявлено, что почти Медею, но все-таки это ближе к некоей современной «леди макбет мценского уезда». При этом леди символически так и не причаливает ни к одному берегу – вроде не злодейка, но порезаться об нее можно на раз.

В кино много простодушных, но симпатичных операторских метафор вроде стеклобетонного отеля, который вдруг оказался миражом и поплыл в воде, или 'раздвоения' героев между симметрично отражающимися стеклянными панелями лифта. Ну и, конечно, хватает претензий на притчевость (героиня – кардиолог, опасно имеющая прямой доступ к сердцу каждого сюда входящего; имён персонажи не имеют – потому что они «простые игрушки судьбы» и т.п.)

Короче, постмодерничненько, стильненько, не без мыслишки – рекомендовано к просмотру, ежели кто-то еще не.

Да, чуть не забыл – ОЧЕНЬ хорошая киномузыка (рахманиновский «Остров мертвых»).

Безликий, выхолощенный коридор. Невыразительная дверь больничного кабинета. Героиня широко распахивает её, как бы приглашая нас отнюдь не к своему рабочему месту, а в собственную жизнь. Открывает всю подноготную, снимает табу с запретных тем.

Дальше не стоит ждать никаких имён или координат. Это обезличенная и обобщённая история-притча будет происходить, по словам её создателя, преимущественно во внутреннем пространстве, потому что «Измена» — больше метафизическое сказание, чем любовное…

Герой спокойно заходит в кабинет. Зябко поёживается не столько от холода фонендоскопа, сколько от неприязни к прикосновению чужих рук кардиолога, от удивления на её признание:

- Мне изменяет муж.
- Сочувствую.
- Он изменяет мне с Вашей женой.

Увиденная на остановке авария словно дублирует, визуализирует аварию героя внутри, в его сердце. Дежурный поцелуй жены у порога, а что-то уже не так, как прежде, что-то сломалось, механизм измены запущен…

Реальность героини ещё плачевнее. Когда муж закрывает дверь в ванную, не выдерживая её пристального, испытующего взгляда, ей становится душно. Если открыть окно, это не поможет. Самоудовлетворение на супружеском ложе, где лежат двое, — это уже акт протеста из крайности, отчаяния и невозможности терпеть дальше. Не замеченный мужем. Или проигнорированный?

Одиночество — это болезнь,
передающаяся половым путём.
Я не лезу, и ты не лезь.
Лучше просто побудем вдвоём,
поболтаем о том о сём,
ни о том ни о сём помолчим
и обнимемся, и поймём:
одинокий неизлечим.
(Вера Павлова)

Героиня не хочет унижаться и наряду с этим терпит унижение бесконечно, изо дня в день, в деталях, подробностях, молча — до того часа, пока не расскажет о его происхождении второй пострадавшей стороне. И потом брошенный на землю клубок продолжит разматываться медленно, зато необратимо-фатально. Она совершит много странных, нелепых и несуразных, даже дичайших, на взгляд постороннего, непосвящённого человека, поступков: бросится поедать землю и остатки волос мужа, путешествовать по местам его «боевой» славы. Она пойдёт в дождь с распростёртыми руками, словно принимая, приглашая его в себя, растворяясь в нём без остатка, и это будет разрядкой, очищением. Она судорожно рассмеётся в метро над серьёзным вопросом, и это будет истерикой от опустошённости. Она совершит эротический выход к гробу покойного в полупрозрачной блузке, и это будет прощанием и продуманным актом великой женской мести. Похоронив и словно умерев при этом самолично, она, как птица Феникс, возродится из пепла и, пережив облитерацию души и сердца, станет нещадно сжигать других. Выстрадав равнодушие, научится любить до остервенения, до электрического тока от случайного соприкосновения двух рук на барной стойке. Перетерпев множество одиноких ночей, отдастся страсти целиком, занимаясь сексом плотоядно, как самка богомола, точно заглатывая спину партнёра, чтобы утолить лихорадочный голод, и оставляя предательские следы-метки красной помадой на его коже. Научившись курить с подачи одного человека, пообещает отучиться от этой пагубной привычки уже другому…

В центре сюжета — любовный квадрат, две стороны которого заменятся с течением времени на другие, а две расположатся рядом друг с другом, а не напротив. Профессиональная деформация коверкает людей по-своему, здесь же героев деформирует измена…

Это предельно чувственный фильм. Красота операторской работы Олега Лукичёва околдовывает, а подрагивание камеры из-за съёмок с плеча вдыхает жизнь в каждый кадр. Футуристические архитектура и интерьеры, будто сошедшие с фото из журнала «АрхИдея», так же фантасмагоричны, как само происходящее. Картина переполнена символами и лопается от них, как перезрелый плод граната. Под музыку из симфонической поэмы Рахманинова «Остров мёртвых» препарируются причины и следствия измены, а также происходят ритуально-загадочные события. Кто-то задумается над перемещением героини из одной жизни и реальности в другую, куда она шагнёт после внезапного переодевания (Серебренников: «Женщины сильнее мужчин; они, как змеи, сбрасывают кожу, после чего даже молодеют и хорошеют!»), подобно детям из «Хроник Нарнии», но без помощи таинственного шкафа:

В объятьях держишь — думаешь, поймал?
Отброшу тело, ящерицын хвост.
И то, что между ног моих искал,
тебе искать придется между звёзд.
(Вера Павлова)

Кто-то увидит в трёх женских образах аллегоричные Любовь, Жизнь и Смерть. Но Любовь почему-то отвергнута и бесплодна, Жизнь умирает, а Смерть смеётся прямо в лицо, выглядя куда счастливее первых двух, и дарит/принимает роковой поцелуй…

Вообще актёрский ансамбль в «Измене» — отдельная находка: немка Франциска Петри, латыши Гуна Зариня и Артурс Скрастиньш, македонец Деян Лилич, непрофессиональный российский актёр Андрей Щетинин и солистка «ВИА Гры» с русско-казахскими корнями Альбина Джанабаева. Незнакомые и преимущественно зарубежные лица актёров выглядят свежо и настраивают зрителя на камерный лад, не отягчая шлейфом предыдущих экранных ипостасей.

Да простят меня служители Мельпомены мужского пола, но в «Измене» правят бал именно представительницы слабой половины человечества. Вслед за зюскиндовским Гренуем режиссёр предпочитает рыжеволосых красавиц, чья белая кожа ярко отсвечивает на киноплёнке, а медовый аромат упоителен по умолчанию. Альбина Джанабаева в доподлинном амплуа (амплуа ли?) смотрится убедительно, но всё-таки заметно уступает в игре заграничной диве — Франциске Петри. Последняя же необыкновенна: дауническо-демоническая мадонна с инопланетным взглядом. С героини, а не с любовницы, хочется писать картины. Ей хочется посвящать музыку и стихи. Если бы я была мужчиной, я бы изменяла только с такой женщиной, как главная героиня. Нет, не то. Я бы любила только такую женщину…

Что до Кирилла Серебренникова, то это Личность. Золотой медалист, физик, реформатор театра, апологет формы. Он не мимикрирует — меняется, ищет себя и свою историю от фильма к фильму. Его не любят на родине, обвиняя в западничестве. Оно и понятно: славянам нужны ответы, а не загадки; эмоции, надрыв, «достоевщина», а не холодная интеллигентно-рассудочная красота картинки, маскирующая внутреннее кипение страстей на самом предельном градусе. Нам бы «Цыганочку с выходом» или кипу денег — да барским жестом в огонь, а потом из него, и чтобы все кругом «ах!» да «ох!», а один — непременно в обмороке…

- Людям не нравится скучная смерть. Скучная смерть, скучная жизнь…

Этот фильм не показался мне скучным. Я наслаждалась им. Несмотря на IMDb-рейтинг и незадавшуюся фестивальную судьбу, критику прессы или язвительные замечания недоброжелателей. Поначалу проводя аналогии с другими картинами («Любовником» Валерия Тодоровского, «Любовным настроением» Вонг Кар Вая, «Порнографическими связями» Фредерика Фонтейна, «С широко закрытыми глазами» Стэнли Кубрика, «Богиня: как я полюбила» Ренаты Литвиновой), я оставила эту затею на полпути, поняв, что «Измена» — нечто совсем другое.

Мне не верится, что «Измену» снял тот Серебренников, который стал известным в мире кино после бесшабашно-ироничного фильма «Изображая жертву». Мне не верится, что «Измену» вообще мог снять мужчина. Хотя признавался же публично Флобер: «Госпожа Бовари — это я!»…

После шикарного “Юрьего дня”, от “Измены” ждёшь того, что в сегодняшнем русском кино является редкостью, штучным товаром. А именно многослойности, богатства содержания, вкупе с эстетическим удовольствием. И, нужно сказать, начало фильма с лихвой оправдывает ожидания. Лобовое откровение женщины-кардиолога случайному пациенту, что её муж изменяет ей с его женой, интригует зрителя. А случающаяся вслед за этим авария, ужасающая в своей роковой обыденности, крепко привязывает его к экрану. Но, в скором времени, реализм повествования оттесняется метафорами, а резкий и явно неожиданный сюжетный кульбит может привести зрителя в недоумение. Вместо семейной драмы о разрыве и переживании супругами этого сложного, болезненного и мучительного периода, с взаимными упрёками и обвинениями, истериками, поисками предпосылок и виновных, попытками удержать то, что рушится и стараниями склеить разбитое, зритель натыкается то ли на детектив, то ли на триллер. А к моменту, когда женщина-чиновник просит главного героя о поцелуе, для зрителя, который так и не смог перестроиться на просмотр притчи-исследования наступает предел. Теперь можно раздражённо произнести всегда готовое для подобных случаев: “Ну и бред”, и удалить фильм с жёсткого диска. Однако, я бы не спешил этого делать.

“Измена”, несомненно, приточное киноразмышление. Причём автор настойчиво это акцентирует. Отсутствуют любые географические привязки. У главных героев нет имён, они просто он и она. Почти футуристические интерьеры вряд ли кто-то назовёт российской действительностью. Это некое абстрактное пространство, в котором автор занимается препарированием и исследованием измены. Своего рода модель или проекция.

Серебренникова больше знают и любят на западе. У нас же его упрекают в том, что он снимает не русское кино, а скорее европейский арт-хаус, слишком откровенно ориентированный на фестивальную публику. С этим трудно не согласиться, “Измену” вполне можно назвать фестивальным фильмом, но… Такое вот, своего рода западничество, бывает различным. К примеру, страдающий тем же недугом Герман мл. снимает “исторические” фильмы о существовавшей лишь в его воображении России или СССР, с томящимися в унынии и декаденстве главными героями и аутистскими диалогами. Серебренников же, избрав язык метафор, намеренно избегая временных и территориальных координат, осознанно или нет, затрагивает духовную природу вещей. По сути, он говорит, пускай и в “чуждой”, холодно-отчуждённой стилистике, о грехе и его губительных последствиях. О том, что всегда волновало и отличало русских авторов. После опознания трупов ОН спрашивает ЕЁ, будет ли отпевание. На что она отвечает: “Я думаю, это им не поможет”. И в этом, страшная правда. Их смерть ужасна, если вспомнить грозные слова: “В чём застану, в том и сужу”. В измене, многократно воспетой западными авторами, нет любви. Есть страсть, секс, предательство и смерть. Любовь созидает и объединяет, она не разрывает и не убивает. Грех, не является сугубо-личным. Он как камень, брошенный в воду. И волны, им образуемые, могут превратиться в цунами. Охваченный пламенем страсти не в состоянии осознать её последствий. На что способен муж, узнавший об измене. Какова будет жизнь сына, когда весь город узнает, что его мать умерла, занимаясь сексом с любовником на балконе. Поэтому и существует категоричный императив: Не прелюбодействуй. Хорошо сказано в аннотации: “Ревность или страсть, месть или прощение — герои ищут основы для новой жизни, но сделать это нелегко — измена подчиняет все их поступки своей логике”.

Интернациональный актёрский состав, с русским меньшинством, где главные роли играют немка и серб (ещё один повод для нареканий) справился с задачей великолепно. Пререкаемый и критикуемый кастинг, скорее всего, лишь ещё одно свидетельство того, что поднятая в картине тема, не имеет национальных очертаний. Однако, отдельного упоминания заслуживает, на мой взгляд, Альбина Джанабаева. Экс-участница “Виагры” не просто сверкает аппетитными формами (постельную сцену с её участием можно легко вырезать, фильм от этого ничего не потеряет), но демонстрирует качественную игру, ни в чём не уступая иностранным коллегам. Фильмы Серебренникова хороши тем, что в их содержании содержится пища для размышлений, возможность множества интерпретаций, трактовок, есть повод для дискуссий. А визуально - эстетически они близки к совершенству. Все части этой конструкции подогнаны друг к другу идеально. В чём так же большая заслуга Олега Лукичёва, оператора, профессионализм которого постоянно совершенствуется. Считаю что “Измена” - содержательная и высокопрофессиональная картина, которая займёт достойное место в моей коллекции.

9 из 10

Двусмысленный заголовок не должен ни кого сбить с толку – очередная работа режиссёра была проделана в лучших традициях жанра российского арт-хауса, каковым положили начало, прежде всего, сам Кирилл Серебренников и Андрей Звягинцев. Кстати именно в контексте ранее просмотренного «Изгнания» Звягинцева данный фильм может быть воспринят наилучшим образом. Параллелей можно провести множество. Равно как и при просмотре «Изгнания» невольно возникали ассоциации с «Антихристом» Ларса фон Триера. Трилогия женского страха или киноальманах женской души – как угодно.

Лицам, не достигшим в свои «возрастная плашка» лет гармонии в отношениях, рекомендуется в фильме её усмотреть.

Зодиакально этот фильм – весы. Сложные медицинские весы с множеством противовесов. И от уравновешенности этих внутренних весов зависит ваша жизнь. Весы со счастьем и несчастьем на разных чашках. Здесь на одной величественно громоздятся счастливые в своей страсти изменщики, а на другой не находят себе места в нереализованном желании те, кому изменили. В фильме есть ватерлиния, которая проступает и запечатлевается в мозгах ярче с каждым новым кадром. Вот только горизонт мировоззрения человека здесь снова перевёрнут режиссёром вверх ногами.

Отношение к измене - это ключ ко всему. Непосредственно легкомыслие - ключ к счастью. Улыбка и гримаса гнева, румянец и мертвенная бледность – этими инструментами орудует Создатель, а в данном случае и создатель фильма. Самоотверженные изменщики проживают короткую, но счастливую жизнь. Те кому изменили – несчастны и обретают пресловутое счастье в любви только в тот момент, когда происками хитроумных создателей фильма попадают в шкуру своих предшественников. Но и здесь их упоение друг другом мимолетно, ибо приговор им был вынесен уже в момент зарождения в их сердцах ненависти к тем, кто изменил.

В этом диалоге любви и ненависти женщине отведена особая роль. Она одновременно и инициатор и катализатор мужского вмешательства – адамово яблоко. Режиссёр не пытается выгородить мужчину полностью, ведь он такой же преступник, как и она – аморальный и беспринципный – эпизод с поцелуем у следователя на это намекает нам. Но он и не мыслит об оправдании – а напротив пишет признание по собственной воле. Женщина же хочет очистить себя – шаг настолько же малодушный насколько обречённый – пытаясь стереть все видимые или ощутимые частички своего мужа-изменщика, заменив их своим Я – эпизод с бритвенным станком. Надо сказать, к чести режиссёра, он словно расстилаясь в невидимом реверансе перед женской половиной зрителей, заступается за главную героиню, дополняя сюжетную линию её бездетностью. Принимать во внимание это поистине фатальное для женщины положение можно (особенно в эпизоде одинокого садоводства), но только до начала финальных титров. Потом ты начинаешь осознавать всё множество женщин репродуктивного (без каких либо патологий) возраста, всю их схожесть в основных негативных чертах с главной героиней. Становится не по себе.

«Страх доступ открывает к Темной стороне. Страх рождает гнев, гнев рождает ненависть, ненависть — залог страданий». Новыми оттенками заиграла эта мысль в контексте фильма Серебренникова. Страх потери близкого человека неизбежно порождает ревность, ухудшающую семейный микроклимат. Ухудшение взаимоотношений с так недавно любимым человеком порождает зависть к людям, у которых на первый субъективный взгляд всё лучше. На этой плодородной почве и рождается измена.

И хотя фильм на причины уже свершившейся измены лишь намекает, но её последствия содержат в себе всё те же компоненты порока, лишь в более завуалированной форме. Эпизод с лесным перерождением мёртвой женщины указывает на её стремление стать счастливой через пристойное, как ей кажется, замужество. В том, что её последним шансом был её друг по несчастью она не признает никогда, так как признав, может опуститься до уровня тех, кому завидовала. Гордость и обусловленные многовековой традицией предубеждения, однако, не помешают женщине изменить новому мужу со старым знакомым через несколько лет. И здесь измена уже условный рефлекс, реакция на счастье чужой семьи награждённой детьми.

На третьем витке повествования новый участник адюльтера – новый муж главной героини реагирует нетипично – он принимает предательство и продолжает её любить. На другой чаше одновременно с этим умирает её любовник. Умирает своей смертью. Метафоричный финал фильма – это уход женщины в свет, её смерть. И как она призналась маленькой девочке (в ней угадывается преемница) – смерть её избавление, её счастье. Скучная жизнь – скучная смерть.

Под спудом огромного количества метафор, Кирилл Серебренников открывает тем, кто желает слышать и видеть нехитрые устройства регулировки семейного барометра. Искренность и внимательность, смелость высказываний и желание слушать, независимость и самодостаточность – это то, что увидел я. Ещё я увидел обнажённую грудь Альбины Джанабаевой – прекрасную, как и все иные эротические мизансцены в фильме. К слову, тема секса в фильме раскрыта полностью и без какого-либо ханжества, именно так как она и должна быть раскрыта в отношениях любой влюблённой пары.

Подводя итог, хотелось бы рекомендовать этот фильм к просмотру определённо всем девушкам и женщинам, с одной лишь только оговоркой – смотреть его нужно в одиночестве и с выключенным телефоном, чтобы семейный барометр не мешал.

Он и она здесь — двое несчастных, обнаружившие, что их благоверные изменяют им друг с другом. Причём точку экстремума, кульминационный пик режиссёр поместил уже в самую первую сцену: она (доктор с холодными руками) сообщает ему (зрелому сильному мужчине) о своей, а значит и его беде. Все последующие событие напоминают скорее циклические сюжетные вариации на тему адюльтера: попытка убийства, жажда мести, смерть, крики, обмороки и, наконец, новые семьи, — те самые события, которые ровным счётом ничего не меняют. Оттого и страшно, что, несмотря на название самого фильма, измены не выходит, боль не чувствуется, а сами герои ничем не отличаются от своих нелепо погибших супругов.

В «Измене» нет такого действия, совершив которое, герой мог бы повлиять на происходящее. Условно умерев в первых же сценах, он и она пытаются заставить мир реагировать если не на их желания, то на поступки. Но их вопросы никто не слышит; их любовь остается безответна. И ему и ей очень хочется, чтобы виновными были они сами, супруги обманутые. Они не испытывают ни жалости, ни боли, а попытка изменить жизнь в новых семьях приводит к тому, что они сами становятся любовниками. Тот же отель, та же кровать, та же сауна, тот же бассейн, те же диалоги. Мир, в который поместил их автор, лишил их даже права выбора любовников: он и она вместе лишь потому, что вместе их супруги. А в конце фильма Она не может поверить, что при всей жажде смерти, которая есть в ней, при жутком чувстве чёрной дыры вместо её собственного сердца происходящее неподвластно ей.

Герои «Измены» словно решают уравнение, решить которое можно лишь зная инструменты и методы, недоступные их пониманию. Поэтому они могут лишь менять местами правую и левую стороны, между которыми в любом случае остаётся знак равенства. Герои мертвы изначально. Мир, который мы видим, в котором существуют они, — зеркало, остаточное воспоминание, причём ограниченное, как остров. Здесь можно вспомнить и легендарное полотно Бёклина «Остров мёртвых»; и одноименную симфоническую поэму Рахманинова, которую Серебренников использует в качестве саундтрека к «Измене»; и «Остров проклятых» Мартина Скорсезе, где всё происходящее, всё движение вперед — лишь иллюзия действий и стараний главного героя, несчастного душевнобольного. В каждом из этих произведений сюжетная структура связана с бесконечно-цикличным: волны Стикса на картине Бёклина, музыкальный размер в музыке Рахманинова, повторяющиеся сновидения в фильме Скорсезе или же любовные сцены у Серебренникова. Он и Она в «Измене» постоянно ищут своё место: в несчастливой семье, в пустом доме, в новой жизни, в каждом кадре. Мизансцена здесь подчинена единственной логике мёртвого мира — беспокойному поиску собственного места.

Здесь, в «Измене», мир стерилен, как кафель или стеклянные стены и двери, безразлично отражающие то одних, то других любовников. Движение камеры прислушивается к музыке Рахманинова за кадром и выстраивается в величественное панорамирование в музыкальном размере 5/8. Рефрен как важнейший инструмент абстрактно-изящных искусств превращается в «Измене» в стилистический фундамент.

Стерильность у Серебренникова тем прелестнее, что заключает в себя стиль как содержание, причём их отношения в картине взаимозависимые. Серебренников будто говорит: «Я расскажу вам историю о безымянной стерильной, холодной женщине с чистыми руками в стерильном интерьере, в холодную погоду, снимая сквозь стекла и зеркала. Я расскажу вам о явлении с помощью этого же явления». Не только сама ситуация адюльтера, преподнесённого нам ею с медицинской точностью, становится безэмоциональна и бессмысленна, но здесь сами формалистичные составляющие кадра взаимозаменяемы. Любые попытки изменить существующий порядок бессмысленны.

Особенному театральному эффекту режиссёра соответствует и работа оператора Олега Лукичёва, играющего с отражениями пустых комнат и гостиничных номеров в стеклах и зеркалах, сквозь которые мы видим обнаженные тела героев; и работа художника-постановщика Ирины Гражданкиной, помещающей прощание с усопшим в церковь с прозрачными стеклянными стенами, а в кабинет следователя — печатную машинку вместо компьютера.

Столь демонстративное решение этой проблемы — чем обставить историю, какие выбрать декорации, что высветить сценическим светом, как именно произнести текст — выдает в Кирилле Серебренникове режиссера действительно театрального, жаждущего эффекта. Ясно, что такого же эффекта добивается главная героиня, когда не надевает белья перед смущенными генералами.

Перед нами манифест обобщения, условности, универсальности и бессмысленной трагичности адюльтера. Кино намеренно лишено признаков места и времени. В условном-условном европейском городе жили-были условные мужчина и женщина, у них были условные семьи, они испытывали условную ревность и условно убили изменявших им супругов.

Но отсутствие имен, красивая картинка и рассказ о страстях не делают фильм ни притчей, ни историей про всех и каждого. Кто-то из итальянских критиков после сеанса даже посетовал, что Серебренников не снял «Измену» на эсперанто: высказывание было бы законченным.

Условность достигает в «Измене» такого уровня, что даже чисто театральный ход — пробежка по сумрачному лесу и переодевание к новой жизни героини Франциски Петри — не кажется в заданных авторами обстоятельствах таким уж нелепым. Чистая механика: Он, Она, Измена, Страсть, Последствия. Всё с большой буквы.

Никакого намёка на духовность у Серебренникова нет. Его нельзя за это ни упрекать, ни хвалить. Автор будто остаётся среди собственных героев в придуманном для них мире, где все приведено к одному знаменателю. Герои бесчисленное количество раз будут пытаться изменить собственные жизни, но так ничему и не научаться. Как и все герои тысяч похожих историй, они будут задавать себе одни и те же вопросы. Не нужно ждать от них оригинальности. Как герои Серебренникова вечно примеряют на себя комнаты, волосы и запахи изменяющих им супругов, так и все жертвы супружеской измены пытаются найти себе место в новом мире, созданном не для них, но теми, кто изменяет. Режиссёр «Измены» лишён возможности дать положительную или отрицательную оценку происходящему, ему нужно было лишь заметить и холодно законспектировать эту стерильность и бесконечность происходящего. Тем самым он солидарен со своими героями, способными лишь наблюдать за миром стеклянными мёртвыми глазами. Мне же, рецензенту, не способному повлиять на происходящее действие на экране, остается лишь констатировать объективные факты, не пытаясь постичь стерильную природу человеческих душ, созданных режиссёром непостижимыми.

Безусловно качественный продукт. Режиссерские и операторские приемы создают ощущение многослойности. Первый слой, конечно же звуки, от которых остается чувство абсолютной реальности происходящего.

Под этим слоем другой: диалоги героев, которые наоборот как бы оторваны от чего то конкретного: времени, места, имен и статусов персонажей.

При чем реальность постоянно сменяется фантасмогорией. Так, к примеру, сцена с похоронами настолько не реальна, от нее остается ощущение, что единственной живой сущностью в кадре являются цветы в искусственных венках.

Действительно новизной эти методы не отличаются, но все как бы выверено и выдержано. Если и есть переборы, то, соглашусь с ранее высказанными мнениями — это эксперимент с переходом во времени (переодевание Франциски Петри в лесу). У меня данный эпизод вызвал легкое недоумение. Или сцена в самом начале картины с остановкой, в которую врезается джип. Если она была снята для пары последующих фраз персонажей в домашней атмосфере — это не много странно.

А вот идея фильма, мне показалась сложной и интересной. Если я конечно ее правильно поняла. Фильм, собственно, не про измену, или про горькие чувства, которые она вызывает у близких людей, ставшими жертвой адюльтера. И тем более не про то, как потом жить и возможно ли это вообще. Главная тема потрясающе страшна. Что все-таки в связало героев Франциски Петри и Деяна Лилича? Измена их супругов? Чушь. Измена — это унижение для того, кого предали, вызывающее только постыдные чувства. Обо всем этом нормальный человек стремиться забыть, стереть из памяти, вырвать, выжечь.

В действительности их связала сопричастность к смерти, к безнаказанной смерти. Которую они попросту перешагнули и пошли дальше. Он понял сразу, что Франциска ему нужна. Она позднее, но поняла. Петри, говорит, своей пациентке девочке, что смерть прекрасна, единственно прекрасна. Это в ее понимании уже как логическое завершение всепоглощающей страсти. Поэтому она спрашивает, у следователя: «это убийство?»… Все выдержано: грех порождает грех и как следствие смерть телесную и духовную.

Столкнулась с рецензией, в которой данную картину сравнивают с работами Андрея Звягинцева. На мой взгляд, не совсем корректное сравнение. Картинка и в целом приемы визуализации похожи, так как присущи продуктам в стиле арт-хаус. А вот наличие или отсутствие души в работе авторов, это и есть главное, отличие. Специально пересмотрела фильм Андрея Звягинцева «Возвращение» и могу сказать, что эти две вещи несравнимы в принципе. «Возвращение» фильм о любви, жизни, душе. Там и картинка вся наполнена жизнью. А «Измена» фильм о грехе и смерти, главное о смерти души. «Отпевание им не поможет» — говорит Франциска Петри.

Кстати, об актерах. Альбина Джанабаева, как реза не совсем вписалась в концепцию фильма. Симпатии зрителя она вызывает, лишь потому что похожа на обычную женщину, которая как раз рядом на кухне варит кофе.

В целом фильм интересный и глубокий, и вызывает правильные ощущения.

8 из 10

- Вы когда-нибудь изменяли?
- Нет. А Вы?.. (с.)

У них нет имён. У них нет прошлого и будущего, есть только разбивающее всю жизнь, чёрное настоящее без начала и конца.

Главные герои фильма «Измена» узнают о том, что их супруги изменяют им… друг с другом. Отчаявшись, каждый принимает для себя решение — отомстить благоверным во что бы то ни стало. Человеческие судьбы сплетаются, водоворот событий затягивает и то, что казалось разрешимым с самого начала, приобретает превосходную степень безысходности и страдания.

Фильм делится на две части — «до» и «после». И если первая наполнена состраданием к обманутым, то вторая наоборот, располагает зрителя к любовникам, объясняя, что сподвигло их на такие поступки.

Проблема отношений между мужчиной и женщиной — извечная тема для разговоров и споров во все времена. Кирилл Серебренников ставит вопрос таким образом, что каждый, даже незаинтересованный зритель, почувствует на себе всю боль измены.

Франциска Петри и Деян Лилич — прекрасно справились с ролью «обладателей роскошных рогов».

Вечный вопрос, который сквозь века задаёт Чернышевский, рассмотрен режиссёром остро и живо, абсурдность доведена до апогея таких небывалых размеров, что разрешение проблемы превосходит все ожидания.

Каждый фильм Серебренникова — это борьба за выживание и место под таким тёплым и желанным Солнцем. Но не стоит забывать, что даже в этой борьбе человек должен оставаться человеком.

7 из 10

Измена любимого человека — это самая страшная после смерти вещь, которая может приключиться. В такие дни человек чувствует себя ненужным, он ненавидит и проклинает весь окружающий свет. А заглушить боль может только действительно светлое событие, т. к. исцелить ее уже ничто не сможет. Но может ли измена стать заразой, и если в начале ты был жертвой, то, в конце концов, сам стать «палачом». Подобная идея была заложена в психологической драме «Измена».

Синопсис Двое совершенно незнакомых друг с другом людей однажды узнают, что их супруги являются любовниками. Это неожиданное и болезненное открытие ставит их перед тяжелым выбором: как жить дальше — простить, смириться или отомстить? Их решение приводит к трагической развязке для супругов. Спустя несколько лет герои снова встречаются, но на этот раз их объединяет не измена, а страсть и любовные чувства.

Игра актеров Конечно, тяжело судить по игре актеров с учетом того, что большинство из них были дублированы нашими, а даже такая вещь как дубляж может произвести совсем другое впечатление, нежели в оригинале. Но отбросим это момент, потому что для нас важнее видеть актера воочию. На меня произвело сильное впечатление игра немецкой актрисы Франциски Петри, исполнившей роль женщины, которая воплотила на экране образ несчастной жены, которая на грани полного нервного срыва, но ее исцеляют страсть и чувства к мужчине. Роль мужчины исполнил македонский актер Деян Лилич, в образе которого читались отчаяние и непреодолимое желание мести.

Режиссура «Измена» — классический арт-хаус, т. е. такое кино, в котором обычная проблема, порой даже бытовая может быть раздута до целой эпопеи, но, тем не менее, фильм все равно заставляет задуматься над такой социально важной темой, с которой может столкнуться каждый, как измена. Режиссеру Кириллу Серебренникову удалось взглянуть на нее изнутри и показать зрителю, как сложно пережить не только факт предательства, но устранения предательства. Так, главная героиня после гибели мужа пытается навсегда расстаться со своей прошлой жизнью, что ей и удается, судя по необычному фрагменту, в котором ОНА, убегая от НЕГО в лесу, находит пакет с одеждой, а потом неожиданно раздевается догола и одевается в эту самую одежду. Тем самым я хочу сказать, что режиссер порой неординарным способом пытался объяснить поведение героев.

Сценарий Сюжет картины — это отдельный момент, которому следует уделить особое внимание. Дело в том, что, как уже было сказано ранее, создатели имеют тенденцию к изучению проблемы измены изнутри, причем нам дается взгляд как со стороны жертвы, так и со стороны того, кто изменяет. Главные герои в начале фильма оказались жертвами. Они в шоке и в полной растерянности и не имеют ни малейшего понятия, что делать дальше. Но осознание того, что любимый человек находится в объятиях другого не дает им покое и заставляет совершить такие поступки, на которые они бы не пошли никогда в жизни. И вот проходит несколько лет, он и она имеют новые семьи, но грехи прошлого только сближают героев и между ними вспыхивает страсть и влечение друг к другу. В конце концов, они сами становятся любовниками, тем самым причиняя боль близким. И тут встает вопрос: а ждет ли их воздаяние, казнь? Да, она их ждет, причем казнь справедливая, которую предопределила сама судьба.

Итог Конечно, «Измена» — это сложное кино, доступное пониманию не каждого. Но, тем не менее, это хорошее кино, которое не оставит человека равнодушным и заставит пересмотреть свои жизненные ценности приоритеты, дабы избежать той участи, которая постигла героев фильма.

8 из 10

Да простит меня аудитория и фанаты кино, но по-моему Кирилл Серебренников очень похож на учёного кота, разгуливающего по театрально-кинематографическим цепям на дубе нашего сегодняшнего восприятия жизни, искусства и действительности. «Измена» одна из его сказок, не лишённая своего шарма и загадочности. А раз он похож на кота, то вспоминается детская шутка «жрать надоело спать», где коту надо поставить запятую вокруг «надоело» и решить свою дальнейшую судьбу. В «Измене» можно слова «жрать» и «спать» просто заменить на «Ранить» и «убивать». Получится изящное «Ранить, надоело убивать» и «Ранить надоело, убивать». И в итоге, вокруг этих двух схем можно закрутить любовные крестики-нолики с комбинаторными вариантами выиграть или проиграть партию.

Но эта игра не на школьной тетрадке в клетку, а на характерах, чувствах, эмоциях героев «Измены». Отличный подбор актёров, правильный ритм фильма, интересные операторские находки и колористика. Повествование вырваное из контекста места и времени, а рассказанная история могла произойти где угодно и когда угодно, и с кем угодно тоже — безусловно большой плюс этой картине. Зрелость и мастерство этого произведения налицо. Есть, конечно, и перегибы. Увлёкшись кот-Серебренников всё-таки расслабился и перемещение во времени героини Франциски Петри смотрится очень уж надуманно и не интересно. Также к просчётам можно отнести и саму завязку и начало истории, где вероятность такого стечения обстоятельств, когда пациентом главной героини — врача кардиолога оказывается жертва измены просто неумолимо стремиться к нулю. Но потом понимаешь, что без этой провокации эта сказка не была бы рассказана вообще. Но были и удивительные находки — настоящие откровения, особенно в образе женщины-следователя. Видя её взгляд, то как она читает признание героя Лилича, сразу видно, что внутри этой женщины запрятан целый мир, огромный сгусток эмоций, натянутая пружина, которая готова взорваться в любую секунду. Атмосфера фильма создаёт звенящий вакуум, закрытый террариум, внутри которого пресмыкаются человеческие страхи, тайные желания и то умирающая, то нарождающаяся любовь, Хорошая попытка сделать по-настоящему европейское кино! Фильм остался в коллекции.

9 из 10