Рецензии

Любите ли вы смотреть в замочные скважины? Или наблюдать за жизнью людей, смотря в их окна? Герои Озона не просто любят это, они наслаждаются наблюдением за чужими судьбами, как сторонним, так и непосредственным.

Число 13 (а фильм «В доме» именно 13 фильм Озона) не стало для французского режиссера числом роковым. Как раз наоборот, фильм получился на уровне его «8 женщин», лучшего его фильма.

Герой фильма, учитель, «подглядывает в замочную скважину» дома своего ученика глазами другого ученика. И что интересно, сюжетную линию фильма мы, зрители, узнаем, буквально подсматривая за главными героями.

Франсуа Озон — известный психолог, основу всех фильмов которого составляют проблемы отношений человека с окружением, семьей, с самим собой. История творится руками человека, говорит Озон и отдает бразды правления жизнью целой семьи (а на самом деле двух семей) в руки шестнадцатилетнего юнца, который не знает, что ему надо, и чего он хочет, но как только мальчик видит свою власть над своим учителем, он уже не может остановиться. Да и хочет ли учитель, чтобы он останавливался?

'После прочтения этой пьесы, я почувствовал огромный потенциал иносказательно поделиться мыслями о моей работе, о кино, о том, откуда черпается вдохновение, кто он - режиссер, кто он - зритель'.

Обратившись к пьесе одного из самых заметных молодых испанцев из так называемого Поколения Брадомин - 'Мальчик за последней партой' Хуана Майорги, Франсуа Озон, кажется, сблизился еще больше со стилистикой Альмодовара или Аменабара. Витающая над вольно адаптированным сценарием тень 'Дурного воспитания' и триллерские нотки из 'Дипломной работы' здесь прослеживаются намного отчетливее, чем лежащая на поверхности сюжетно-образная отсылка к пазолиниевской 'Теореме'. Но тактика сравнений, на первый взгляд - благодатная, унесла бы нас далеко от сути: того, что в этой картине однозначно выдает ее творца, что нового появилось в его стиле и как в целом эволюционирует его искусство.

Типичный для режиссера диалог остро-психологического и социального аспектов достигает, наверное, своего апогея. Манипуляция, как одновременно и инструмент, и результат этого диалога-эксперимента, становится ключевым моментом, создающим невероятную по силе воздействия интригу. На шахматной доске два игрока: учитель французской словесности и его подающий надежды ученик. Обнаруживая в толпе бездарных и безликих учащихся перспективного Клода Гарсиа, наставник в эйфории забывает о бдительности, о протокольной дистанции. Предполагая в парне характерную для его возраста незрелость и даже наивность, Жермен невольно попадает в сети этого юного Макиавелли, пленившись его наркотическим 'продолжение следует'. Персонажи, сыгранные Фабрисом Лукини и Эрнстом Умоером, эффектно, можно даже сказать, знатно блуждают по смысловому лабиринту, вводя раз за разом и друг друга, и зрителя в заблуждение.

Блестящее жонглирование реальностью и воображением (излюбленный прием режиссера - вспомнить хотя бы трогательную 'Sous le sable'), превратило бы ленту в специфический и жестокий перформанс, типа 'Криминальных любовников' или, чем черт не шутит, 'Парфюмера' Тыквера (кстати, к вопросу о манипуляции), если бы не одна деталь, которой в своих фильмах Озон уделяет все больше и больше внимания. Как легко догадаться, речь идет о комедийной составляющей. А юмор у Озона, что в октете феминисток, что в 'Трофейной вазе', демонстративно театральный, пафосный, абсурдный. Буколическая прелесть мертво-ходульной семьи Артолей - всего лишь одна сторона медали, как отражение юмора комиксового.

Юмор же ситуативный, диалоговый воплощен в тандеме Лукини и Кристин Скотт Томас (!), что особенно любопытно в контексте ее фильмографии. Роль не удовлетворенной ни семейной жизнью, ни работой женщины средних лет (и, по большому счету, среднего класса), сыгранная в комическом ключе, стала настоящим откровением. Но каков подтекст! Ведь ее устами обретают голос совсем не радужные мысли режиссера о поиске вдохновения, об утрате смысла искусством постмодерна - когда не отличить художественную галерею от секс-шопа а наличие картины от ее отсутствия.

Этому настроению вторит и музыка 'штатного' озоновского композитора - Филиппа Ромби. Радует этот уникальный творческий союз, когда понимание царит на уровне полуслов и полунамеков, щедро разбросанных по картине, как, например, изобретательное ускорение ритма, иллюстрирующее оживляющийся школьный муравейник в самом начале. Это то, чего так не хватает нынешней кинопродукции массового потребления, где бюджет расходуется большей частью на пиротехнику, компьютерную графику и гонорары звезд, которые по степени одаренности и актерского мастерства почти перестали отличаться от обычного человека из толпы.

В этом потоке стандартизированных индивидуумов, паспортно облаченных в униформы, истинный огонь в глазах, талант попросту не разглядеть. Всякий отличающийся покажется либо паршивой овцой, либо заблудившимся ягненком. Когда разучились видеть, а умеют только смотреть, когда вместо зрителей - одни наблюдатели, вместо ценителей - одни потребители, есть ли у этой эпохи тотального вуайеризма шансы на продолжение?

Подавшийся в преподаватели несостоявшийся литератор Жермен безнадёжно разочарован бесталанностью своих учеников, уныло сетуя на это принимающей участие в делах мужа жене, сомнительной галеристке, заблудшей в поисках художественных идей, привыкшей выслушивать школьные сочинения, которые оглашал её раздражённый супруг, вдруг споткнувшийся об интригующий сюжет с проникновением в чужое жилище, искусно украшенный откровенными портретами членов обитавшей в его стенах семьи.

Ясность мысли и живой слог пробудили учительский интерес, разжигая любопытство обоих оставленным на краю рассказа авторским обещанием продолжения, проникая теперь разом в два дома: реально – в жилище своего одноклассника и мнимо – в обиталище своего наставника, делая его с женою частью увлекательной повести, смешивающей вымысел и реальность в взрывоопасный состав конфликта, где сам автор становится частью своих фантазий, выбирая жертву для собственных слов.

Знающий мэтр даёт новичку уроки композиции, усвоив которые, юноша комбинирует типичные приёмы, устраивая психологические ловушки, вводя в заблуждение тех, кто по-настоящему открыл ему двери или только взял в руки исписанный лист, стирая грань между правдой и ложью, превращающимся в иллюзию личного восприятия произведения, чего всеми силами добивается от зрителя талантливый обманщик по имени Франсуа Озон.

Творчество как средство гениального обмана, ложный мир, управляемый автором изнутри. Озон без зазрения совести язвит относительно художественных извращенцев, механистично скрещивающих продукцию разных форм, сатирически пройдясь и по их созерцателям, легко переключающимся с классики на торжество искусственных форм, изменяя искусству также как и супружеству, с лёгкостью повода, состоящего из обманчивых слов.

Читая роман с продолжением, супружеская чета мнит себя сторонними наблюдателями, пока не находит себя среди строк, подчинённая воле художника, разжигающего своим желанием влечение, толкая читателей на отклик, выливающийся невыдуманным действием, отвечая на вызов пера, замыкая их в круг ложного представления о действительном.

Используя излюбленные кинематографические фишки, Озон подменяет смыслы, наделяя всех участников истории ложным представлением о сути, манипулируя их решениями и решением зрителей, поскольку, истинный итог событий, как и развязка романа, подчинена воле единственного настоящего автора, находящегося над схваткой, как нетрудно понять, его самого.

Озон, видимо, упивается волей, применяя свой изобретательный стиль в попсовом жанре, одним мановением поднимающим его до интеллектуальных высот, совмещая формальную лёгкость изложения с изысканной путаницей идей, как сатирический наезд на богемную среду с подспудной иронией над социальной борьбой и внутриполитическими конфликтами, объединяя их с общечеловеческими мотивами, о которых он очень любит вести разговор.

Штука в том, что маэстро иронизирует уже над самим собой, отождествляя собственный подход с художествами шестнадцатилетнего подростка, морочащего голову своим героям и зрителям, перебивая одну родившуюся версию, немедленно пришедшей другой, доказывая, что может быть и так, и эдак, не исключая этого и того. Он в облике главного героя дурачит зачитывающегося бесконечным романом учителя, а вместе с ним и тех, кто тщится вычислить правильный ответ, на ходу правя текст, дразнящий вариантами измен и комбинациями половых связей, идущих в связи с моральной подоплёкой творческой мотивации подростка, обделённого удачей, счастливой жизнью и богатой семьёй.

Поставленные Озоном цели требуют от Эрнста Умоера охватить широкий актёрский диапазон. Подчиняясь непрерывной корректировке текста своего героя, молодой человек вынужден постоянно перестраиваться, ведя разностороннюю игру в обманчивой среде иллюзий, создаваемых мальчиком с последней парты, который, разводя читателей, ищет места (сына, мужа) в разных парах, а для себя выбирает по-озоновски двусмысленный брак со своей музой, о чем, должно быть, только и мечтает настоящий талант.

16-летний Клод — тихий мальчик с задней парты класса косноязычных пацанов, в один день напишет блестящее домашнее задание по литературе. Благодаря этому тексту уже практически пожилой профессор месье Жермен возьмет мальчика на дополнительные занятия. И его будет интересовать не только складный слог юного гения, но и тема его опусов — семья приветливого и ничего не отличающегося одноклассника по имени Ральфа.

В начале Клод действительно зависит от советов профессора: пытается подправить сочинения и не слишком посмеиваться над простоватыми родителями Ральфы. Но затем уже не учитель, а ученик возьмет бразды правления над текстом и, собственно, материалом: одноклассником, его ворчащим отцом и замкнутой матерью. Мальчик разыграет в этой семье целую драму с несколькими развязками, а профессор с нетерпением будет ожидать каждой новой рукописной главы, всегда завершающейся одинаково — «продолжение следует…».

И продолжение действительно последует. Ведь профессор Жермен втягивает в написание юным писателем романа и свою жену — очаровательную Жанну, которая помимо рекомендации и советов будет переживать по поводу музея современного искусства.

Нужно заметить, что в какой бы жанр не придавал Франсуа Озон этому фильму, он всегда и четко выделяет один — комедию. Все события — нелепые, иногда постыдные, временами страшные, а еще и драматичные, сопровождаются сочувствующей улыбкой режиссера. Он и симпатизирует всем своим персонажам, и смеется над ними. Он сам и профессор, издавший провалившийся роман, и юный бунтарь, пишущий под вдохновением вуайеризма. А еще он и галеристка, спасающая от банкротства маленький центр современного искусства, придумывая новые и нестандартные способы привлечения посетителей. И, конечно, он — каждый представитель обычной французской семьи. «В доме» нет ни одного отрицательного героя: все чрезвычайно милы и при этом глубоко несчастны.

Озон любит истории про семьи и писателей. От «Бассейна» к «Ангелу», от «Крысятника» к «8 женщинам» — поклонники его творчества уже ни один раз сочувствовали персонажам режиссера, запутавшихся в своих сюжетах и разочарованные родственниками. И еще в каждом новом фильме Озон придумывает что-то новое — нечто, чего у него еще нигде не было. И, так и оставляя развязку «В доме» весьма условной, он будто дразнит зрителя: «Продолжение следует…». Когда-нибудь мы наверняка увидим всех его персонажей в одном фильме, а он сам появится в образе волшебника страны Оз, где все получат по заслугам.

Случалось ли вам, прохожий, в вашей эротической молодости влюбляться в женщину постарше? Можете не прятать глаза, я помню ответ. А случалось ли вам и в самом деле крутить запретный, обжигающий и буквально сводящий с ума роман с такой женщиной? И не пришли ли вы сюда, как и я, в надежде пережить и что было, и что могло бы быть - еще раз? Сделать свою жизнь еще полнее и интереснее.

Если да, то вы обломитесь.

Фильм, при интересной конструкции и смелом, казалось бы, замахе - совершенно нудный. Причину смело укажу как: женщины не цепляют. Возможно, лишь меня, так что смотрите сами. Но: главной наблюдаемой режиссер велел держать мертвое лицо весь фильм. Она справилась с задачей! Второй по частоте мелькания в кадре актрисе разрешили держать лицо поживее, но и она ни разу не кокетничает. Мужские актеры - практически живые люди (главный молодой негодяй вообще очень хорош), но они не способны заполнить пустоту.

Возможно, это было так и задумано. Типа наблюдения показывают, что жизнь персонажей скучна, давайте ее оживим. А поскольку персонажи - живые люди, то эксперимент, что ставят два отморозка - любителя литературы, получается чрезмерно острым. Задумка интересная, но режиссер не вытянул.

Но не расстраивайтесь. Я сейчас расскажу, как надо этот фильм смотреть, чтобы получить удовольствие, а не зевать:

- посмотрите начало, пока не поймете, что происходит;

- дальше можно смело проматывать на последние 12 минут - развязку режиссер сделал веселее, чем весь фильм;

- не упустите последние секунды фильма до титров, они интереснее всего, что раньше них... не то чтобы идея в этих секундах оригинальна, но авторы старались.

Напомню, что хорошо: главный молодой герой. Надо бы посмотреть, куда этот актер дальше пошел.

Каждый учитель мечтает, чтобы его ученик стал великим мастером того дела, которому он его научил. Так и учитель французского языка и литературы был рад, когда среди школоты, не способной связать двух слов, нашёлся парень с явным талантом к прозе. Учитель берётся научить его всему, что сам знает, но нормально воплощать в жизнь не умеет (был в молодости писательский опыт, который он сам теперь считает неудачным). Но книга, которую пишет парень, развивается в реальном времени, а действие происходит в семье его друга-одноклассника, и чтобы произведение не окончилось раньше времени, необходимо приложить усилия, направляя события в нужное русло. И учитель из наставника и консультанта, сам того не замечая, становится одним из героев книги.

Если в начале я не ожидал от фильма Франсуа Озона ничего особенного, то в процессе я понял, что это просто отличное кино. В какой-то мере это даже два фильма в одном: фильм об учителе и ученике и фильм, рассказывающий сюжет книги, которую пишет ученик. При этом оба сюжетных пласта постоянно переплетаются, к концу фильма окончательно сливаясь воедино (и уже не поймёшь, фантазия ли это или уже реальность). При этом сюжет ещё и остаётся весьма увлекательным до самого конца.

Главные герои в фильме тоже как на подбор интересные и колоритные. Особенно удались учитель и его жена, которые вначале даже возмущены тем, что пишет этот школьник - разве допустимо так свысока описывать семью своего одноклассника в сочинении по литературе? - а затем и сами втягиваются в его работу, пусть и оправдываясь перед собой и друг другом и порой возмущаясь по ходу дела. В их жизни (точнее - рядом с ней, в соприкосновении с ней) появилось нечто интересное, захватывающее, даже немного запретное - какой контраст с проверкой унылых сочинений и попытками продавать в галерее 'современное искусство' типа свастики из пенисов!

Но ещё интереснее то, что движет юным писателем. Просто желание 'подглядывать в замочную скважину'? Зависть к другу, живущему богаче? Влечение к его матери? Или просто стремление жить, как живут все ребята в 'нормальных семьях', стать в этом доме своим? Думаю, каждый здесь найдёт свой ответ. Ясно одно - из этого парня явно выйдет толк.

9 из 10

В доме.

Это могло бы быть обычное кино, если бы не одно, но...

Оно для писателей или для сценаристов, кто слишком ленив, чтобы учиться, может постигнуть какие-то знания через этот фильм.

Замес в том, что главный герой-учитель литературы, которому настоебенила своя работа и тупые ученики. И вот проверяя сочинения, ему в руки попадает сочинение ученика, которое сносит ему башню-нет грамматических ошибок и повествование увлекательное.

И ученик начинает писать рассказ с продолжением-знаете своеобразная ' Роман-газета'.

Чем же полезен данный фильм для сценаристов?

Учитель выступает в роли ментора и рассказывает подробно, делая упор на ошибки новичков.

Например, про суть конфликта-есть конфликт внешний, а есть внутренний.

Для хорошей драматургии необходимо, чтобы два противоборствующих чувства сталкивались.

Что такое драматургический конфликт?

Например, возьмем внешний-это, когда один хочет одного другой другое.

А внутренний? Это когда ты сам одолеваешься демонами-если утрируя, ангел сидит на одном плече, а дьявол на другом.

Также, задается напряжение-главный драматический вопрос-это тот вопрос, который должен решить герой в процессе второго акта фильма, или в процессе фабулы книги.

Главная задача, чтобы читатель задавался вопросом: ' Что же будет дальше?'

Жизнь без историй ничего не стоит.

Сам фильм по себе также необычен-ну это было бы очень скучно, если бы тупо учитель литературы читал вслух рассказы.

Главное правило хорошей драматургии-визуализация, и вот мы уже оказываемся в рассказах ученика.

И вот сцена-зеркало, когда ученик объясняет суть драматургического конфликта, суть которого, что хочет герой и что ему мешает.

У каждого конфликта должны быть трудности, это поможет насытить ваш сценарий или историю дополнительными захватывающими поворотами.

Зритель, как и читатель не должен быть на американских горках, повороты должны присутствовать почти в каждой сцене, но главное ими не перегрузить читателя или зрителя.

Всего должно быть в меру.

Каждая секвенция-должна следовать следующим законам единства времени, места и действия.

Грубо говоря, герой отправился в парк, у него все происходит в парке, как только сцены в парке заканчиваются- все новое драматическое напряжение- это можно проследить в большинстве студийных фильмов, не стоит искать этого в арт-хаусном кино, хотя тот же 'Маххоланд Драйв' Дэвида Линча успешно справляется со всеми драматургическими законами, при этом делая что-то новое.

Никогда не стоит бояться-самое сложное-это начать!

Также должна быть какая-то внятная цель, необязательно на весь фильм, а на какой-то определенный акт.

Она не всегда проговаривается главным героем, может быть и второстепенным. Но она должна быть озвучена!

В данном фильме есть такая сцена. Когда директор спрашивает учителя: Что он думает о школьной форме? Учитель отвечает: Они стали все как стадо. В даль уходит ученик, который только что был у учителя. И директор спрашивает: А он тоже стадо или паршивая овца?

Это обязательно сыграет какую-то роль в дальнейшем!

В хорошем кино, книге, произведении искусства - будь то живопись или музыкальное произведение-ничего не бывает просто так-все всегда нам пригождается в дальнейшем.

Забавен персонаж учителя - он ярый перфекционист, который докапывается к ошибкам. Таким и должен быть учитель, до тех пора пока это все не превращается в какую-то болезненную одержимость!

Также здесь говорят про эффект яркого финала- ' Читатель должен сказать я такого не ожидал! Но и другого придумать невозможно'

Элементы драматургического повествования умело вплетены в канву сюжета и дарят наполнение эмоциями-за историей интересно следить, и хоть финал и предсказуем, но он-яркий. Автор смог, мы в восхищении.

Я намеренно не стал проходиться по сюжетным ответвлениям, хотел заинтересовать вас данным фильмом и пролить свет на что-то из драматургии. Надеюсь, вы узнали что-то новое и интересное и будете смотреть другие фильмы и читать книги под другим углом!

В картине 'В доме' Франсуа Озон будто бы пишет сочинение с заданными словами - словами из его прошлых фильмов. Вот проглядывает 'Крысятник', где рушится уклад жизни буржуазной семьи (режиссер 'Теоремы', о которой часто говорят в контексте 'Крысятника', - Пазолини даже упоминается главным героем 'В доме' учителем Жерменом (Фабрис Лукнини)). А вот и 'Ангел' с 'Бассейном', в которых Озон рассуждает о писательстве; 'Бассейн', конечно, ближе ко 'В доме' за счёт замысловатого смешения фантазий и реальности.

Галерея, где работает Жанна (Кристин Скотт Томас), супруга главного героя, носит название 'Лабиринт Минотавра' (позже, в 'Двуличном любовнике', Озон снова поместит свою героиню в обстановку абсурдного современного искусства). Именно в подобном лабиринте и оказывается Жермен, взявший покровительство над талантливым учеником Клодом (Эрнст Умоер). Но Жермен сам даёт силу порождённому им чудовищу, в чьих играх запутывается все больше и больше.

Отношения между Жерменом и Клодом содержат множество пластов: это и скрытое сексуальное желание; и отношения преследователя и жертвы с ярко выраженным стокгольмским синдромом; и желание восполнить бездетность/сиротство; и - что лежит на поверхности - отношения художника и зрителя, каждый из которых остро нуждается в другом. Художник проникает в жизнь зрителя, зачастую меняя её; зритель же, в свою очередь, диктует художнику то, что он хочет видеть/слышать/читать.

Мотив двойничества, который наиболее полно раскроется Озоном в уже упомянутом 'Двуличном любовнике', уже здесь явственно проступает. У каждого героя есть двойник: одинаковые имена отца и сына семейства, описываемого Клодом, дают подсказку. В Клоде Жермен видит молодого себя, наделенного большими литературными способностями; а мать семейства, Эстер, - свернувшая с пути карьеры дизайнера рождением ребенка несостоявшаяся Жанна. Поэтому супружеская пара Жерменов так заинтересовывается мальчиком и его романом - они видят себя; так, собственно, зачастую и происходит между художественным произведением и зрителем.

В фильмах Озона достаточно много метафор и отсылок, приведу пару из тех, что мне удалось распознать во время второго просмотра. Во-первых, символично, что в конце фильма жена Жермена бьет его по голове 'Путешествием на край ночи' Луи-Фердинанда Селина, романом, показывающим реальность безо всяких прикрас. Во-вторых, Озон сталкивает в своем фильме двух актрис из яркой картины Полански - 'Горькой луны', в которой героиня Кристин Скотт Томас тоже с увлечением узнает историю персонажа Эммануэль Сенье, но если у Полански первая очарована страстным жизненным путём второй, то у Озона наоборот - Жанну влечет тихое семейное счастье Эстер.

Хорошие истории всегда ценились в человеческом обществе, недаром Жермен вспоминает султана и Шахеразаду. Озон, как и последняя, без устали из года в год рассказывает нам истории, полные вторых доньев, метафор, отсылок, которые, слава прогрессу, еще и можно пересматривать.

Красиво, интригующе, мрачно! Франсуа Озон подарил ускоряющуюся мелодраму, сделав акцент на талантливом школьнике и учителе литературы. Картина выделяет отношение глупым и безучастным взглядам одноклассников, давая прорыв лишь ученику за последней партой, который весьма подробно и неожиданно пишет свой рассказ.

Режиссёр весьма точно описывает «сталкинг», вуайеризм, постепенную одержимость, а постановка сюжета, заложенная в рассказе подростка Клода, впечатляет своим необычным преображением. Пока зритель, как и учитель, знакомится с сочинением мальчика, на экране протекает этот рассказ. Палитра цветов в картине меняется, демонстрируя содержания написанного текста и общения с учителем. Зелено, ярко, мило, а на фоне такого контраста вырисовываются события в доме.

Знакомство с семьёй одноклассника Рафы, предлог в виде помощи занятий по математике. Всё в порядке вещей, но то, как Клод описывает своё впечатление, своё увлечение новым и загадочным домом, ставит в неловкую паузу. Сюжет сильнее затягивает узел, когда происходит встреча с женским персонажем: матерью Рафы. Текст приобретает более ласкательные обороты речи, ставит вдохновение и вожделение, очаровывает всех вокруг. Что же это? Воображение школьника на пике пубертатного периода или реальная история?

Акцент на литературе, на сравнении произведений, как французских, так и русских писателей, ставит вдохновение ученика и восторг учителя на стезю культурного развития, процветания, что, в свою очередь, более детально проникается в дом чужой семьи. В целом, подход к описанию своих же действий и постепенная кража внимания родителей Рафы достигают своего апогея, но цель у тихого и скрытого Клода более прозаична. Изменения в отношении с отцом Рафы, возможность дать ему того, чего нельзя добиться от сына. Самому однокласснику дать возможность самостоятельно выходить из ситуации. И, конечно же, завладение вниманием матери Рафы. Эмманюэль Сенье прекрасна. Реальная Венера в мехах.

Под скрытыми фигурами в тени, описывая каждый шаг, каждую мысль, главный герой постепенно проникает во внутренние конфликты семьи, находит уязвимые точки раскола, оказывается в нужном месте в нужное время. Впечатляет, как мальчик идёт на рискованные и опасные меры, но делает всё с потрясающей точностью: давит на жалость, прикидывается глупцом, манипулирует остальными членами семьи, чтобы только добраться до запретного плода. На фоне всех подробных описаний Франсуа Озон показывает реакцию учителя и его жены на подобные выпады юношеских гормон. Постепенно замечаешь, что Клод завладел вниманием не только семьи Рафы, но и увлёк за собой и писателя, стянув с него покрывало реальности и полностью погрузив в свой рассказ.

Опасные и мрачные события вспыхивают с постепенным опасением постоянного нахождения Клода в доме. Подозрения и настороженность просачиваются в эту историю, но их место заглушают внутренние конфликты семьи, а Клод словно симбиот («We Are Venom») впитывает все неурядицы, весь негатив, все отрицательные эмоции, чтобы в нужный момент выйти из тени. Картина постепенно выпячивает сексуальные порывы, перемешивает это с триллером и сокрушает идиллию порядочной семьи. Кульминационные моменты в завершении истории Клода становятся неуправляемыми и заходят за рамки норм и порядка.

Хорошо, что эффект от этой истории проносит через себя учитель, слишком поздно обращая внимание на трещины в своей семье. Одержимость в двух стадиях красиво выделяет главные цели данного путешествия в дом. Чужой дом, чужие люди, которые жили своей жизнью. После Клода жизнь уже не будет прежней. Мрак и саспенс от преследования, скрытого наблюдения, гармонично сочетающего в себе прекрасную палитру цветов и одержимость женщиной. Это не преследование, это вживление и кража внимания, образа, персонажа, личности.

Эффект финала сбрасывает предположения и добавляет аморальных действий, чтобы доказать учителю и зрителю – цели могут быть достигнуты разными путями.

«Султан, которого нужно ублажать, подобен читателям, которые следят за рассказом автора. Станет скучно – с тобой попрощаются. Будет интриговать – все почести достанутся ему».

Первая встреча с творчеством Франсуа Озона удалась на славу. Было прекрасное знакомство.