Рецензии

Пожалуй, лучший фильм Германа, хотя из трех его последних фильмов, можно выбирать любой. Фильм был положен на полку, затем был реабилитирован и получил государственную премию еще при задыхающийся в агонии советской власти, которая уже сама не понимала, что творит.

К сожалению фильм чаще всего рассматривается критиками и зрителями чрезвычайно однобоко. А именно, как некая гиперреалистическая живая фотография. Некоторые особо одаренные кретины, даже сравнивают Германа с Триером и Догмой. Единственный режиссер на которого похож чем-то Герман -это Серджио Леоне. Проверка на дорогах и особенно ее финал - это чуть ли не вестерн. Но дело не в жанре, а в особом внимании обоих режиссеров к жанровому времени, в котором пребывают герои. И если в Проверке на дорогах, только зачатки работы со временным континуумом, то начиная с Двадцать лет без войны Герман входит в прямые параллели с Леоне.

Примерно в одно время были сняты Мой друг Иван Лапшин и Однажды в Америке, где у главного героя кличка Лапша...Время оно как лапша, тягучее, скользкое и очень легко просачивается сквозь пальцы...

На этом параллели не закончились и Герману даже предлагали снять фильм о блокаде Ленинграда, который не успел снять Леоне. Какой тонкий расчет, казалось бы тупых американских продюсеров. Но и они понимают в кино куда больше плаховых долиных и корецких. Конечно, с американцами независимый Герман договориться не смог - снимать блокаду в цвете он отказался...

Критика вытравила из Лапшина метафизический и фантасиический пласты, оставив одну документальность. Но документальность Германа, не была бы правдой, если бы он не схватил главного - амбивалентности, внутренней раздвоенности того времени, которая никуда впрочем не делась. Фильм не документален, он точен по сути. Ожившая фотография и рассказ об ужасах того времени - жестокость, нищета, убогое коллективное житье перемешан с удивительной практически сказочной фантастичностью и красотой. Невероятно красивые люди, невероятно чистые помыслы, искренние мифические фантазии о Саде...

Герман вовсе не снимал деконструкцию советского мифа, как посчитали примитивные критики. Он сделал фильм о двойственности человеческой природы и всякого времени вообще...где ужасное тесно переплетено со сказочными мечтами...фильм не страдает плоским реализмом - Ну где вы видели таких волшебных нквдистов как Лапшин? Таких прекрасных честных журналистов как Ханин? Таких провинциальных актрис, которые бы не раздвинули ноги по первому даже намеку чекиста? Может и вправду были такие люди, да всех их поубивали в 37-ом, то ли они приснились Герману и нам вместе с ним в этом фильме?

Герман делал фильм прежде всего о его отце. Это он с точки зрения Германа был таким выжившим человеком из красной книги. Искренне живший прекрасной и ужасной чекисткой сказкой о саде. Эта двойственность гораздо более ужасна и тосклива, чем просто критичность с дистанции 80-ых по отношению к 30-ым.

Болтнев и Русланова больше похожи в фильме на Мастера и Маргариту, чем на провинциальных советских нквдиста и актрису. Так и кажется, что в конце фильма, они сядут на метлу и полетят над Волгой по серому угрюмому небу, но ей нужно купить капусты на борщ, а у него весной курсы переподготовки...

10 из 10

Сложно объективно оценивать столь многогранное произведение искусства, но я попытаюсь.

Это один из немногих фильмов, которые действительно трогают за душу и делают это максимально непрямолинейно и не топорно. Этот эффект безусловно складывается из многих факторов, давайте же разберемся, из каких именно.

В первую очередь поражает безупречная игра гениальной находки режиссера – Андрея Болтнева. Он смог изобразить и передать весь спектр чувств и эмоций, подразумевавшийся сценаристом, и даже привнести что-то своё, к концу фильма зритель не просто переживает всё то же, что и герой, но и сам становится Иваном Лапшиным. В гении Миронова тоже сомневаться не приходится, драматические роли, кто бы что ни говорил, получались у него ничуть не хуже, чем комедийные.

Во-вторых, сложно не заметить идеально проделанную режиссерскую работу, постановка, герои – все западает в душу. Гениальнейшим образом введенные второстепенные персонажи с их невнятными проблемами и репликами, создающими антураж полной безнадеги и разрухи. Наивный рассказчик, оставшийся таким же ребенком и в старости. Особенно поражает очевидная антисоветская идея, которой пронизана вся картина, она поставлена настолько тонко и точно, что непонятно, как фильм вышел в прокат в то время.

Фильм, очевидно, шедевр. Даже смотря эту современным избалованным взглядом, ты проникаешься всеми переживаниями и проблемами героев, ужасами эпохи, чувствуешь на себе гнетущую атмосферу 30-ых годов.

9 из 10

Фильм, хоть и относится сегодня к Отечественной киноклассике, благодаря его режиссёру, литературной основе, да и актёрскому ансамблю, но всё-таки, как мне показалось, он на любителя. Я, к сожалению, тоже не смог его понять и с трудом продержался у экрана полтора часа хронометража. Уверен, что многие современные зрители, избалованные быстрой сменой сцен и действиями героев, не способны даже на это. Впрочем комментарии, гласящие: «скучно», «заунывно» и т.п. являются веским тому подтверждением.

Нет, я не скажу, что скучно. Напротив, наполнено жизнью! Но… несколько специфично. Ибо жизнь показанная в фильме навевает уныние. Прежде всего тем, что все герои в ней какие-то мрачные. Нет в их существовании ни одного весёлого или хотя бы позитивного момента. Даже шутки, которые герои эти пытаются из себя выдавливать тоже выглядят какими-то мрачными и высосанными из пальца.

Пожалуй, крылатая фраза, отпущенная главным героем Иваном Лапшиным (Андрей Болтнев) про очистку земли, да про прогулки по вновь высаженному саду, является самым оптимистичным моментом в сюжете.

Актёры конечно же талантливые. Потрясающий состав, одним словом. И потенциал в каждом из них огромен. Но видимо поставил им Алексей Герман такую задачу, что пришлось им весь свой потенциал прятать в укромный уголок. И даже Андрей Миронов – один из ярчайших актёров, с потрясающей энергетикой выглядит здесь в роли журналиста Ханина таким же серым и унылым, как и окружающее его пространство.

Вроде бы человек пришёл в гости к своему другу, как по сюжету было понятно, и что он попытался сделать, будучи в гостях…? Покончить с собой. Во как! Причём даже эти попытки свести счёты с жизнью в ванной комнате выглядят тоже какими-то натянутыми и серыми.

И вот так сцены и сменяют одна другую: посидели, выпили, съездили на место преступления, попытались объясниться в любви… а взгляду уцепиться не за что. Вокруг сплошная серость.

Нет, я не назову это упущением. Напротив, если Алексей Герман пытался создать такую атмосферу, унылого существования провинциального городка в предвоенные годы, получилось у него это великолепно! Работа с интерьером, с декорациями, с пространством в кадре, с массовкой, которая действительно живёт в кадре, а не выдавливает из себя невнятную игру – всё это прекрасно воссоздано. По сути, можно по фильму наглядные пособия по кинодраматургии создавать. Да так оно и есть, наверняка. Уверен, что в тех же кинематографических ВУЗах изучают и детально разбирают этот фильм, пытаясь вникнуть во всю глубину режиссёрского видения.

Но мне, как рядовому зрителю в данном случае, просмотр сюжета удовольствия не доставил.

Более того, для меня остались непонятными два момента.

Первое: цветные вкрапления в чёрно-белый сюжет. Они есть, но выглядят столь неуместно и неестественно, что складывается впечатление будто их забыли обесцветить на постпродакшене. Хотя, конечно же не забыли. Тогда технологии иные были. Но зачем они вообще нужны в данной картине, мне так и осталось непонятным. Неожиданно появляющийся в сюжете цвет не несёт ровным счётом никакой смысловой нагрузки, как в фильмах того же Андрея Тарковского. И уж тем более, в цветных вкраплениях нет никаких ключевых сцен, где действия героев носят определённую эмоциональную окраску. А потому кажутся они какими-то неуместными здесь. Убери цвет из фильма окончательно, и в восприятии сюжета ничего не поменяется.

И второй, даже более существенный момент: вроде бы повествование идёт от лица воспоминаний мальчика. Вот тебе и нонсенс! А где же мальчик-то? Он появляется в начале сюжета. И иногда сверкает в сценах в коммунальной квартире, исключительно как фоновый персонаж. А в большинстве ключевых сцен его нет вовсе. Так какие же это тогда воспоминания ребёнка, если его при показанных событиях не было? Вот это, на мой взгляд, существенное упущение. Поскольку, беря за основу детские воспоминания, ребёнок этот автоматически должен становиться, если не главным героем картины, то, как минимум, косвенным участником большинства показанных на экране событий. И кроме того, если перед нами ребёнок. А не сорокалетний мужик в детском обличии, то у него и эмоции должны быть другими. И серости такой пред глазами не должно быть. Ведь он же по сюжету ещё совсем ребёнок, которому свойственно мечтать, что-то идеализировать, что-то домысливать и дорисовывать. И тогда о такой глобальной серятине, которая захлестнула сюжет. Уже и речи идти не может. Ибо жёсткий мир борьбы с преступностью перед нами должен предстать глазами ребёнка. Так что, либо серость и унылость бытия. Либо мальчик. А то, и другое, выглядит как-то слишком противоречиво и несуразно.

Поэтому, убери, Алексей Герман, мальчика из сюжета вовсе, ничего бы не поменялось. Остались бы всё те же серые и хмурые лица, мрачные интерьеры, да холодный туман на улице. А так, жалко ребёнка даже стало. Лишний он в этом сюжете.

Еще в детстве-юности попадались отрывки из этой картины, и я думал: Миронов - и не смешно, в кожаных плащах и с пистолетами - и не боевик; снят в 80-е годы - и не цветной... странно. Вот только сейчас руки (или глаза) дошли... Или я сам дошел. Как определить жанр? Советский нео-нуар, наверное. Фактически отсутствует завязка, кульминация, финал. Это просто кусок из жизни начальника УГРО захолустного городка 30-х годов. Вязкий, мрачный быт коммунальной квартиры, где проживают главные герои; мелкие хозяйственные дрязги, наряду с этим - поиски банды убийц, допросы подозреваемых, любовные интриги - всё это декорации, посреди которых высится фигура Ивана Лапшина, цельнометаллической личности, глыбы, живущего по стихам Маяковского: через четыре года здесь будет город-сад! (перефразируя, конечно) Он не знает сомнений, он верит в светлое будущее, он идет к своей цели: очистим землю, посадим сады...ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ГОДА ЗДЕСЬ БУДЕТ ГОРОД-САД! Можно говорить, что действительность убогая, жизнь тяжелая, но дело-то в другом: ЧТО внутри человека, великого духом и помыслами... Каждый, конечно, по-своему оценивает и осмысляет этот фильм. Лично я вижу его так. Люди, подобные Ивану Лапшину, делают историю. Лучшая работа Андрея Болтнева.

В фильме практически нет диалогов. Герои не разговаривают друг с другом. Они говорят реплики в пространство. Но другие герои им не отвечают.

Это создает сильнейшее ощущение одиночества, с одной стороны, но и полной свободы, с другой стороны.

Каждые несколько минут в кадре появляется «случайный» персонаж и одной фразой рассказывает свою историю, что его волнует на текущий момент: «калошу потерял».

Ощущение, что идет действие, а оператор пытается заснять его, но он не знает сюжета и иногда снимает главное действие, а иногда не успевает на него и снимает какой-нибудь забор.

Сюжет есть, но он вторичен. Можно смотреть фильм с любого места, наслаждаясь мастерством создания атмосферы.

В эпизодах много полусумасшедших, которые, например, вопят, несут околесицу, ведут себя странно.

Главные герои так и не раскрылись зрителю. Мы не узнали, что у них на уме, что они хотят, что любят, чего боятся.

Фильм вешает мрачное настроение. Все герои неустроены. У Лапшина — нет женщины, хотя он хочет. У его брата умерла жена, и он готов покончить с собой. Любитель сахара мечется по женщинам, но тоже не складывается. Лысый шахматист вообще людей не видит. Актриса в театре играет плохо, любит не взаимно, тоскует. В фильме нет довольных, счастливых, устроенных в жизни людей.

Если Вы спросите меня о впечатлении, которое осталось после просмотра фильма Алексея Германа — «Мой друг Иван Лапшин», то я отвечу так: «Всё печально, грустно, но правдиво!». Алексей Юрьевич показал жизнь тридцатых годов, вывернул всю подноготную эпохи Перестройки, раскрыл её конвульсивный нерв. «История, которую я рассказываю — печальна, я не буду опускать мелочей», — с этих слов начинает свою грустную повесть рассказчик. По-моему мнению, в этих мелочах скрывается «дух времени».

Автор сценария сумел показать естественную жизнь низов. Однако именно такая жизнь могла научить человека чувствовать, понимать, развиваться. Именно в ней сохранилась мораль и человечность. Помните сцену, где пара выясняет отношения? Что отвечает мужчина женщине? А ведь эта фраза имеет глубокий смысл: « Не мучай меня! Я сам себя мучаю!». Мучения… именно сквозь них протекает жизнь тех людей, но эти мучения нисколько не мешают им быть Людьми: с какой нежностью и теплотой девушка разговаривает со своей пожилой матерью, несмотря на её сварливость и непонятливость; отец объясняет своему сыну, что грубить бабушке, как и всем остальным людям нельзя и т. д. Фильм получился многоголосный и многолюдный.

Есть в этой кинокартине что-то «ремарковское»: война и здесь «вгрызлась» в сознание людей. Именно она заложила росток тяжёлой болезни Лапшина — герой находится на грани психического расстройства: результат контузии на Гражданской войне. Возможно, Иван Лапшин был психически больным человеком. А кто тогда вообще был здоров? Кто? А не кажется вам, что преступления бандитов в этом маленьком городке тождественна преступлениям власти того времени, последняя допустила большие ошибки. Поставив во главу свои амбиции, изуродовала сотни жизней, загнала столько людей в психологический тупик.

Режиссёр косвенно затрагивается тему сталинского СССР, но явно показывает разрыв между мечтами советских людей о светлом будущем и жестокой грязной реальностью.

Мне очень нравится, как режиссёр фильма исследовал природу таких категорий как добро и зло, профессиональный долг и личное (любовь к женщине). Иван Лапшин жертвует своей любовью во имя профессионального долга. Не стоит только делать из Лапшина рыцаря на белом коне, он обычный человек, в котором уживаются вместе — благородство, сердечность, срывы, страхи, жестокость.

Данный фильм не боевик, не приключение, ни любовная мелодрама. Нет. Фильм «Мой друг Лапшин» — это жизнь. Жизнь людей, которые устали, измучились. Возможно, как и главный герой романа Хемингуэя «Прощай, оружие!» они бы сказали: « Хочу просто есть, и пить, и спать с Кэтрин».

Серые тона неуютных кулуаров наполненных людьми квартир довоенной эпохи, где на паре десятков метров ютятся чуть больше за полдюжины человек, проникают в мозг, наполняют своим унынием и «ярко выраженной» в этом монохроме безнадегой не только участников всего действа на самой съёмочной площадке, но и, что самое главное, — зрителя.

Этого Алексей Герман и добивался, неспроста наполняя мир красками, когда герои освобождались от стиснувших их, рослых и здоровых мужчин, бетонных, толстых стен. Но улица также приедалась своими гротескно изогнутыми в предзимней эпилепсии, словно застывшей посреди апогея приступа, деревьями, своими чадящими где-то вдали на столь же унылой и неуютно спокойной реке пароходами, своим неровным стуком столь же не ровно идущих трамваев, наполненных людьми, столь же серыми и не приветливыми, как и сама погода, предвкушающая конец поздней осени.

И вновь зрителю акупунктурно вводится сие пространство в кору головного мозга. Вновь медленно постановщик даёт прочувствовать локацию, не меняя эмоциональный фон лишь в диалогах: легких, товарищеских и простых. Они не отходят от тем работы, искусства, личных встреч и дружеских посиделок. Они чётко слышны в гармонии с еле гудящим на фоне городом. Однако ещё чуть-чуть и темы меняются, придаётся им бытовая обыденность, в которая нет просвета для чаяний чего-то возвышенного, «маниловского». А спустя некоторое время всё вновь тонет в пучине житейских проблем, недомолвок и разговоров на темы не столь бытности существования, сколько неожиданности прекращения этого самого существования.

И, кажется, что погружение в атмосферы ленты совершено, зритель больше не может никак оказаться внутри той эпохи, внутри этой картины. Но нет, Алексей Герман навьючивает дополнительный слой шумов, людей, обрывистых фраз и пространных диалогов увлеченных этими же диалогами незнакомцев, для которых они кажутся полными смысла, а для зрителя не имеют ни начала, ни конца. И это так живо, так проникновенно. Что вот уже буквально живёшь и давно знаком с героями, которые даже внутри киноленты — лишь образы из воспоминаний. Геннадий Савельев и Ю. Ротин наполняют кадр мелкими признаками мерно текущей в своём русле жизни, облагораживают кадр локацией, в которой он снимается настолько, что кажется можно запутаться в этих штрихах и деталях, оставленным зрителю для самостоятельного осознания. Они словно и есть на экране, и словно их нет — так, как в действительности может быть перечница на столе лишь в тот момент, когда она непосредственно нужна, пусть и всё остальное время она стояла здесь же.

Редкое взаимодействие персонажей не даёт покоя, ибо это так естественно и просто, но почему-то мало привычно. Сами персоналии мало привычны: Иван Лапшин (Андрей Болтнев) словно сошедший с беллетристических американских детективов времен «сухого закона», его непосредственная спутница по жанру «роковая красотка» Наташа Адасова (Нина Русланова) и товарищ, отзывчивый, добрый и живой — журналист Ханин (Андрей Миронов). Их архетипы кажутся ясными и внятными, уже виденными и не вяжущимися с натуральностью советского быта до Великой Отечественной войны. Но стоит немного подождать и вот, стоический герой на манер Сэмюеля Спэйда Хаммета становится многоплановым Шекспировским героем со своими слабостями и личной драмой, в которой он мог бы кого-то винить, если бы этот кто-то ни был его слабостью. Всё открывается благодаря развитию сюжета, до сего момента идущего неспешным шагом за описанием быта и социума, природы и общественного устройства. Резко, даже нежданно всё приходит в движение и оживает. Конфликты, на которых держалась вся лента, но которые были до селе невидимы, явственно показывают себя, производя переломный момент и развязку — чувственную и многогранную, но никак не намекающую на единозначную точку в истории жизни несущего свой крест службы, и свой крест человека Ивана Лапшина.

Подобными переломами векторов развития в границах того же третьего акта хвастают и иные герои, совершенно меняя концепцию характеров к финалу. О нём подробней, ибо он также существенен в общем осознании ленты внутри той концепции, в рамках которой её построил режиссёр — финалу открытому, незавершенному, как сама жизнь любого человека, из хронометража существования которого выдернули одним небольшой эпизод и явили его на суд общественности. То есть: этот фильм — именно такой эпизод. Воссозданный с документальной тщательностью. Живая панорама в которой зритель — непосредственный участник, на что не раз и не два намекает камера Валерия Федосова.

Я не знаю, как можно так построить картину, чтобы она вовсе не казалась картиной, кинематографическим полотном, художественной выдумкой автора… Однако, Алексей Юрьевич это, видимо, знал. Хотя, скорее, он всю свою карьеру шёл к этому знанию, искал его, развитием своего киноязыка. И когда зритель не мог увидеть уже какой-либо сторонней, противоестественной оговорки, он всё же её находил и таким образом лишь получал стимул снимать новый фильм, создавать жизнеописание из вымысла или давно минувших событий.

P.S. Спасибо за внимание.

Иван Лапшин — начальник уголовного розыска в небольшом городке. Он живет в коммуналке со своими подчиненными и расследует дело банды рецидивистов, которые терроризируют окрестности. На дворе середина 30-ых годов. Люди на кухнях всё чаще говорят о возможной войне…

История Лапшина и окружающих его людей — это удивительно живой срез непростого времени. Кино Алексея Германа вышло абсолютно самобытным, чутким и откровенным. Несмотря на сложные судьбы героев, повествование по большей части старается держаться от политики в стороне. Автор фокусируется не на грядущих глобальных социальных потрясениях, а на жизни обыкновенных людей, их быте и душевных переживаниях. Среди щемящей сердце нищеты и унизительной необустроенности коммуналок люди добросовестно выполняют свой долг и просто пытаются найти свое счастье.

Великолепное попадание в образы и талантливейшая актерская игра создают свою особую атмосферу. Декорации, диалоги, типажи и поступки — реализм картины доведен до документальной интимности. Картина Германа стала настоящей машиной времени, позволившей украдкой взглянуть на ушедшую эпоху и лишний раз осознать, что люди одинаково любили и страдали во все времена.

«Мой друг Иван Лапшин» — монументальная советская драма, достойно выдержавшая проверку временем за счет правдоподобного оттиска времени и судеб. Фильм, оставляющий после себя лишь тихую грусть за героев, которых ждут тяжелые годы репрессий и, конечно, ужас войны.

8 из 10.

Произведение Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» стало на двоякую колею, которая с одной стороны ведёт к критикам, восторженному взгляду с сентиментальными историческими оттенками, с другой — возвращает к непониманию категоричного слома художественного языка с полнейшим отсутствием героев и их мотивов. С прошествием времени начинаешь видеть формы, которые принимает этот фильм, но смотреть за подобным «детективом» действительно ментально сложно, поскольку разброс и перестановка сцен демонстрации истории к усвоению этой истории не ведёт.

Иван Лапшин — это символ истории, той истории советского быта и нрава, которую, собственно, никто не видел ни тогда, ни сейчас. Очень трудно выделить фильм в какой-то жанр. Криминальная линия, хоть и тянется через всю ленту, чтобы выстрелить в самом финале, остаётся в стороне, далеко от случайных людей, квартир, смешанных истории, различных идей и стремлений, многим из которых так и не суждено случиться. Причину такой структуры, кроме аналогии с батальными сценами в мирное время, на мой взгляд практически невозможно понять, точнее — невозможно понять необходимость детективной истории, поскольку всё остальное — это творческое отделение авторской демонстрации гиперреальности, повторное гадание на уже разгаданных картах.

Вроде это и воспоминание о воспитании, о естественных годах и естественных реальностях, вопреки всему криминалу, показанных с нежностью и упоением. С другой стороны — это демонстрация мифа о перерождении страны, о перерождении людей и об изменении идеологии, которая должна вести к новому обществу. Понятно, что к иному обществу ничего не ведёт. Оно скучное, посредственное, действующее за счёт всех устоявшихся традиций и ровно так, как ему подобает. Что за время и какая история разворачивается на фоне — обществу это безразлично. Личность в таком обществе — одинока и подобает ему. Иллюзии чисты, реальность безгранична — что ещё нужно для жизни?

Я не думаю, что ныне данная лента будет применима с помощью героев и характеров. Как отзвук эпохи — да. Как пример для подражания и строка для поиска смысле — скорее нет. «Иван Лапшин» по большей части — фильм поколенческий, фильм временной, переходящий в историю, а не в притчу.

Фильм Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин» — это эпохальное произведение, повествующее о временах 30-ых годов, времени ныне считаемым одним из самых тяжелых и ужасных в истории страны и наименее изученным нынешним поколением. Сегодня данное время принято ассоциировать со сталинскими репрессиями, коллективизацией и страшным голодом, но зачастую помимо данных фактов неизвестным остается все остальное, а именно — Человек, поколение людей.

Данный фильм раскрывает нам, чем жили и как жили люди в это сложное во всех отношениях время в стране. За основу фильма взята повесть Юрия Германа «Лапшин», где автором передается атмосфера времени своего детства.

Начало 30-ых годов, страна пережила революцию, но преступность не искоренена и процветает. Главный герой Иван Лапшин (А. Болтнев), начальник угрозыска, занимается поимкой банды Соловьева, которая совершает жестокие убийства. Его девизом на протяжении всего фильма звучит: «Вычистим землю, посадим сад и сами ещё успеем погулять в этом саду!». Это волевой, решительный человек, участвовавший в войне, потерявший жену, но светло верящий в будущее коммунизма и новый мир и в этом весь смысл жизни его и ради этого он готов пойти на все жизненные лишения, это образ так называемого «нового» советского человека.

Противоположностью Ивану Лапшину является его друг, который приехал погостить к нему, журналист Ханин (А. Миронов). Он совсем недавно потерял жену и приехал к другу. По природе своей человек не решительный, но в то же время живущий чувствами и умеющий вызывать те самые чувства в людях, видимо, именно по этой причине в него влюблена актриса местного театра (Н. Русланова). В фильме разыгрывается так называемый «любовный треугольник», в котором актриса театра признается Лапшину в симпатии к Ханину.

За всеми же этими действиями и основной линией жизни основных героев нам показывают небольшой эпизод, когда дети проводили эксперимент, который заключался в том, что съест ли лиса петуха, если их держать в одной клетке и кормить ее досыта. За этим экспериментом и скрыт глубокий смысл и главная мысль фильма, возможно даже, за ним кроется некая модель коммунистического общества, когда все равны и мирно живут в одном обществе. И в конце фильма мы узнаем, что эксперимент провалится, и лиса все же убьет петуха. Что неким образом и дает ответ режиссера на вопрос возможности создания коммунизма и подтверждает в жизни же данный ответ эпизод, когда Лапшин убивает Соловьева, который хотел сдаться.

Вывод: Великолепный фильм об одном из самых неоднозначных и малоизвестном историческом периоде нашей страны, времени послереволюционного становления СССР, прекрасно переданном в фильме в мельчайших деталях. Прекрасный подбор актеров, не играющих, а живущих в фильме. Фильм, поднимающий актуальные и по сей день в нашем обществе вопросы. Данный фильм будет интересен любителям «умного» кино.

9 из 10