Рецензии

Начну с того, что интересна предыстория создания. Триер был вдохновлен сказкой «Золотое сердце», где рассказывалось про девочку, живущую в хижине в лесу. Однажды она выходит и раздает все, что имеет. В конце, не имея ничего, одинокая и замерзшая, она бродит по лесу. Однако вместо момента глубокого отчаяния она получает момент великой отдачи: мальчик, которому она отдала свой свитер, оказывается принцем, который женится на ней, пораженный добротой ее сердца. По какой-то причине в книге Триера не было концовки: рассказ обрывался на том, как девочка все раздала, но ничего не получила взамен. Таким образом, сказка стала для впечатлительного парня историей чистого самопожертвования, где не обещано никакой награды за страдания. Эта история превратилась для него в своего рода мифическую модель, в результате чего Триер снял 3 фильма о женском мученичестве: «Рассекая волны», «Идиоты» и «Танцующая в темноте» — трилогию «Золотое сердце».

Сельма, беззащитная, немного блаженная молодая женщина, медленно слепнет из-за генетической болезни. Ее 12-летний сын Джин еще об этом не знает, но поскольку болезнь генетическая (Gene — genetic, символично), т. е. наследственная, его тоже ждет слепота, если не сделать операцию до 13-го дня рождения. Сельма давно собирает деньги, во всем отказывая как себе, так и сыну, однако считает, что все нужно держать в секрете, иначе Джин начнет волноваться, это повлияет на зрение, и болезнь станет неизлечимой. Сельма старается, как может, не отчаиваться и идти к своей цели, но порой ей нужна помощь. И эта помощь выражается в ее фантазиях, что ведет к числу сцен с песнями и танцами, для которых Бьорк сама написала и исполнила музыку. Итак, в самых сложных моментах Сельма переносится в мир мечтаний, потому что в мюзиклах «никогда не происходит ничего плохого». Таким образом, музыкальные сцены — это ключевые сцены. Например, во время песни «I’ve seen this all» Сельма пытается убедить не столько Джеффа, сколько себя, в том, что «не на что тут смотреть». И здесь мы отчетливо видим, насколько это самопожертвование ради сына важно для нее, поскольку она знает, что жизнь в темноте страшна.

Поскольку фон Триер — центральная фигура в кинодвижении Догма-95, фильм снят в документальной манере с ручными камерами, соответствующими «verite style», правдивому изображению событий. Это позволяет нам чувствовать себя не зрителями, а участниками происходящего, словно мы находимся в той же комнате, что и персонажи, в то время как они испытывают самые волнительные и личные моменты жизни. Поскольку в фильме, безусловно, лидирует съемка крупным планом, отсутствует музыкальное сопровождение или другие «украшения», то мы особенно фокусируемся на том, что говорят персонажи и как они говорят. Поэтому, каждая деталь и каждый жест в этом фильме важны, особенно, учитывая то, что Сельма практически слепая, и у нее обострены другие чувства. Например, как Сельма ногами вычисляет расположение рельс, чтобы пойти домой, или как Кати имитирует танец из мюзикла двумя пальцами по ладони Сельмы. А поскольку одним из самых важных чувств для нее является слух, единственное, что может направлять ее в темноте, особо трогательной является сцена в тюрьме, где она говорит: «Но здесь так тихо. Разве заключенные не маршируют?.. Ведь слушать — это не нарушение правил?» И затем мы видим, как 107 шагов становятся для нее ритмом, который превращается в так нужную ей музыку.

Фильм от начала и до конца символичен. Во-первых, фильм построен на контрастах: абсолютно беззаботный мир мюзиклов, где никогда не случается ничего плохого, и злой «реальный» мир, полный предательства. В какой-то степени можем предположить, что эти два мира отражают две стороны Сельмы: ее тотальное самопожертвование и ее эгоизм, что казалось бы несовместимо. Стилистически мы видим различие на цветовом уровне (музыкальные сцены намного ярче, светлее и насыщеннее), также как и другая манеры съемки (ручная камера vs много статистических, снимающих с разного ракурса, без изменения фокусного расстояния).

Во-вторых, стоит упомянуть театр. Фильм начинается со сцены, где Сельма играет в любительском театре. Помимо этого существуют музыкальные номера, которые происходят в голове Сельмы. Есть еще кинотеатр, куда Сельма ходит с Кати. И есть реальный мир. Но где этот «реальный» мир заканчивается? Последняя сцена напоминает не столько тюрьму, сколько театр: шоу закончилось, занавес, зрители расходятся. Что еще интересно, так это то, как камера поднимается вверх (можно, конечно, и мистическое прочтение здесь использовать): Сельма в разговоре с Биллом о любви к мюзиклам говорит о том, как в конце фильма камера взлетает ввысь, и это значит конец фильма. Таким образом, выходит, что и «реальный» мир был всего лишь театром. И здесь также интересна первоначальная задумка фон Триера: везде кроме Соединенных Штатов фильм «Танцующая в темноте» начинался с музыкальной увертюры без изображения, которая должна была звучать за закрытым занавесом. Но когда режиссер узнал, что во многих американских кинотеатрах нет занавеса, он добавил серию изображений (которые, можно предположить, отсылают нас к медицине, болезням глаз, восприятию мира слепнущих людей и т. д.). Тем не менее, задумка фон Триера была в том, что фильм начинался с занавеса и заканчивался занавесом в последней сцене, тем самым символически и симметрически связывая между собой начало и конец. Таким образом, получается, что реальный мир — это тоже своего рода театр, с которого Сельма уже не может сбежать до последней песни, как обычно. Именно поэтому, последняя песня — единственный музыкальный номер, который остается в стилистике «реального» мира. И потому, что реальный мир — тоже театр, и потому, что ее главная жизненная цель выполнена, и нет необходимости снова обращаться к миру фантазий.

Итак, фильм полон символизма. Еще один из примеров, это скрытый смысл фамилий. Например, Бьорк играет эмигрантку из Чехословакии, которую зовут Сельма Жескова. Jezkova в переводе с чешского означает «игольчатый». Во-первых, в фильме мы видим много шпилек, которые она держит в руках или которые она носит в волосах. Во-вторых, начиная от корня «jez» мы приходим к «jezek», что означает «ёж». Когда ежик напуган, он напрягает свои мышцы, благодаря чему может сворачиваться в клубок игл, пряча свою голову, живот и лапы, тем самым защищая свои слабые места. Что еще интересно, ежики, несмотря на то, что они ночные животные, не имеют ночного зрения. Тем не менее, у них очень развит нюх и слух, что помогает им ориентироваться в пространстве, благодаря чему, мы видим параллель с Сельмой.

«Танцующая в темноте» — это самый грустный и одновременно потрясающий фильм, который я когда-либо видела. Гениальная Бьорк — идеальная Сельма. Шедевр.

Ну что ж, когда-то Триер умел не только злобные пасквили вроде «Антихриста» снимать. Впрочем…

К сожалению, хотя первая половина фильма вызывает много приятных эмоций, всю вторую половину снимали вообще непонятно зачем. Так и хотелось каждый пять минут восклицать: ну все уже понятно, дальше, дальше, давайте закругляйтесь уже!

В начале фильм вполне тянет на социальную драму, снятую с интересными режиссерскими и операторскими находками. В ролях сплошь хорошие актеры: Морс, Денев, Стормаре, и певица Бьорк не отстает от них, вжилась в роль так, что, по слухам, уже начала чувствовать себя Сельмой. И Стормаре тут такой милый, совсем не демонический… и танцевальные вставки хороши и оригинальны, особенно с поездом — не зря песню на «Оскар» номинировали.

И Сельме поначалу сочувствуешь, хотя совершенно неясно, почему она, во-первых, не пользуется таким прекрасным изобретением человечества, как сберкнижка (были они в Америке тогда, по «Долорес Клейборн» знаю), а во-вторых, раз уж она готова на все, чтобы собрать денег на свою Главную Цель, то почему она не отвечает на ухаживания столь трепетно и нежно влюбленного в нее мужика. Уж ясен перец, ее драгоценному сыну не помешает отчим и как заменитель отца, и как, черт возьми, источник дохода. Но нет, лучше бить мальчишку по лицу за прогулы, игнорировать его день рождения и слова доброго не говорить, и все, несомненно, ради его блага.

Но вскоре становится ясно, что стратегическое мышление и Сельма даже не знают о существовании друг друга. К середине фильма мне представлялось наиболее вероятным, что героиня просто страдает олигофренией, симптомы легкой дебильности (в клиническом смысле, не в качестве оскорбления) налицо — заторможенность, неустойчивость внимания, послушность и управляемость, проблемы с логическим мышлением. Детско-инопланетянское личико Бьорк очень способствует закреплению этого впечатления. Судя по тому, что никто в фильме не озаботился психиатрической экспертизой Сельмы, хотя обстоятельства просто обязывали ее провести, у Триера и команды сия клиническая картина создалась ненамеренно.

К середине фильма сценарист устал и начал выдавать какую-то кучу логических несуразиц, начиная от поведения врача, который соглашается оперировать пациента, даже не взглянув на него, да еще и за «черный нал», и заканчивая обвинительной речью прокурора, который, как и весь суд, почему-то абсолютно убежден, что тезок не бывает в принципе.

Поведение Сельмы, начиная с середины фильма же, перестает вызывать сочувствие и начинает вызывать сначала недоумение, потом раздражение. Особенно дики ее утверждения о нежелании волновать сына перспективной медицинского вмешательства. А так он, конечно, спокоен как удав в данной ситуации. Вот разве что олигофрения героини может такое извинить, да. Если она умственно полноценна, то она — безответственная, слабовольная и глупая женщина.

К финалу мне было жалко только людей, которым Сельма подпортила жизнь. Ее подругу Квальду, на которую героиня легко и непринужденно свалила своего сыночка, и ее незадачливого ухажера, которого она едва не утянула за собой как пособника, что в фильме почему-то не показано, но, будь это все в реальности, копы обеспечили бы герою Стормаре полный спектр ощущений.

Фильму бы очень помогло, будь он на полчаса короче, а вырезать эти полчаса стоило бы из второй половины (после кульминации с героем Морса).

Зато из фильма можно вынести очень правильный жизненный урок. Никогда никому не трынди про свои деньги. Особенно если ты по жизни нищеброд, но у тебя есть целевая заначка. Не стоит вводить в соблазн.

Конец 90-х прошлого столетия — начало 00-х уже этого стали громогласным заявлением для всего кинематографического мира, что появился новый, неординарный режиссёр, который видит кино под своим собственным ракурсом и такое обозначение, как «авторское кино» будет неукоснительно связываться с картинами датчанина Ларса фон Триера. В последнее время он смог шокировать публику завершением «трилогии о смерти» дилогией «Нимфоманка» с её откровенными сценами, довольно близкими к порнографии. Ларса фон Триера многие осуждают, он не ведёт хороший образ жизни, как сам заявил, он может в резкой и грубой форме ответить на какой-нибудь вопрос, но именно он был удостоен двадцатиминутными беспрерывными аплодисментами, когда он показал свою картину «Танцующая в темноте». Кто бы не хотел искупаться в овациях? Ларс фон Триер это прочувствовал.

Тонкая, жизненная картина рассказывает об одинокой женщине Сельме, воспитывающей сына. Она работает на заводе не чуть не хуже мужчин и по крохам собирает деньги, необходимые на операцию сына на глазах. Сама же Сельма пугающими темпами теряет зрение, но если она потеряет работу — это означает, что она не сможет помочь сыну. У неё нет медицинской страховки — она беженка из социалистической Чехословакии, прав у неё не на толику больше, чем у индейцев или чернокожих времён рабовладения. Отдушину она видит только в постановке мюзикла в заводской самодеятельности. Благо, что вокальные данные ей позволяют душевно петь и играть главную роль в постановке. Что, в принципе, понятно, ведь главную роль исполняла известная исландская певица Бьорк, обладающая уникальным тембром. Хотя, как по мне, Бьорк — это на любителя. Ну да опустим этот момент.

Повторюсь, что картина «Танцующая в темноте» является абсолютно жизненной, без прикрас, суровой, дерзкой, плачевной, драматической, тоскливой и местами очень и очень несправедливой. Если посмотреть «Танцующую в темноте», то у каждого в памяти отложится та или иная сцена. Уже с первых фрагментов мне легла на душу та сцена, где на репетиции мюзикла царит веселье и задор, общая любовь и взаимопонимание. Задорно, поддавшись атмосфере праздника, гавкает (не шучу!) заслуженная и бесподобная Катрин Денёв. В ней всегда было столько аристократичности, но с какой улыбкой она проделывает этот звук — нельзя не восхититься этой дамой. Но всё веселье и азарт служит полноценным стартовым контрастом, после того, как всего лишь несколько фраз, абсолютно обыденных, с первого взгляда совсем неважных и безыдейных, послужат, чтобы те, кто рядом пел и танцевал с Сельмой отвернулись во мгновенье ока от бедной девушки.

Трагические сцены не стоят описания — это надо видеть, а ещё больше надо прочувствовать их. От наполняемого тебя гнева (причём, праведного) и от бессилия что-либо изменить кровью наливаются глаза, а руки сжимаются в кулаки. И вдруг осаживаешь сам себя: это же фильм. Но и в третий раз стоит упомянуть, что «Танцующая в темноте» максимально жизненный, жестоко реалистичный фильм, помогая тем людям, которые говорят, что люди — это те же звери, только хитрее, способные на ложь и предательство. Отдельного упоминания стоят музыкальные вставки в фильме. С трудом-то можно обозначить жанрово «Танцующаю в темноте» мюзиклом, но всё же некоторая схожесть наблюдается. Надо сказать, что все эти фрагменты имеют изящную композиционную стезю, номера поставлены грамотно и с отточенной хореографией. А Бьорк волшебно исполняет песни, а волшебно — потому что они так подходят атмосфере картины и в тоже время несколько изумляют, драма, а тут поют неожиданно. Но это же Ларс фон Триер, с ним забудьте все стереотипы о кино, он их смело и талантливо отбрасывает.

Говоря про актёров, то может некоторые сомнения вызвать участие певицы в качестве главной героини. Но отбросить можно смело эти сомнения, Бьорк великолепно справилась со своей ролью. Возможно из-за того, что она не профессионал, ей удалось так удачно вписаться в общий фон «Танцующей в темноте». Катрин Денёв… Да что тут говорить, сыграла как всегда — шедеврально. Причём она так хотела сыграть в этом фильме фон Триера, что тот даже переписал сценарий, чтобы Денёв в нём сыграла. В одной из финальных сцен, когда она прибегает на крик Сельмы, с трудом можно сдержать слезу. Персонаж Дэвида Морса вызывает двоякие ощущения, вроде неплохой человек, но именно с ним начались проблемы у Сельмы. Даже если он был доведён до отчаяния, следовало ли ему поступать так, как он поступил? Вопрос, вопрос, вопрос… Что же именно он сделал — смотрите кино. Питер Стормаре наконец-то не играет психопатов, а это уже хорошо. И есть ещё не мало известных актёров, например, небольшой роли удостоен Стеллан Скарсгард, чуть чаще появляется Жан-Марк Барр, звезда бессоновской «Голубой бездны» и ещё много узнаваемых личностей будет в фильме.

«Танцующая в темноте» стала чуть ли не притчей во языцах, когда говорят про искусство авторского кино и про самого Ларса Фон Триера. Душераздирающая драма «Танцующая в темноте» никого не оставит равнодушным. Смотреть это кино необходимо.

9 из 10

Фильм мне понравился, но пересматривать я его буду очень даже не скоро, так как фильм очень тяжёлый.

История, которую нам показывают, цепляет не своей жестокостью, она цепляет прежде всего своим реализмом. Это происходит кругом, повсюду… Нам наплевать на чужие жизни, наплевать на человеческую трагедию. Да мы можем говорить что угодно и даже создавать видимость доброго дела, но когда-нибудь, в самый ответственный момент мы отвернемся… Предадим или пройдем мимо…

Одно из самых главных достоинств этого фильма-актёрская игра Бьорк. Если честно, я вообще не знал, что она какая-то там известная певица, но после просмотра данного фильма я могу сказать одно-в первую очередь она очень талантливая актриса. Она создала образ поистине сильной женщины. Сельма необычная, странная, кто-то бы возможно назвал ее сумасшедшей. Работая на износ, живя в постоянной нищете и несправедливости, она как будто не замечает этого. Она живет в своем собственном мире, в котором всегда светло и уютно. Также хороша Катрин Денёв в роли близкой подруги Сельмы. Её образ оставил в основном только тёплые чувства.

Фильм сам по себе очень атмосферный, но прям сильно депрессивным я бы его не назвал.

Также порадовало то, что я нашёл очень много предпосылок к «Догвиллю»-будущему фильму Триера.

Но к сожалению, фильм неидеален, и у него есть минусы:

Во-первых, сцена казни. Она, конечно, самая сильная, но, на мой взгляд, несколько затянули её, да ещё и переиграли. Катарсеса, как такового не произошло.

Во-вторых, музыкальные номера. Понимаете, фильм как бы снят на любительскую камеру, что придаёт фильму реалистичности. Но в жизни же так не бывает, что вдруг все люди стали абсолютно рандомно петь и танцевать. И о какой реалистичности может идти речь? Да и сами песни не очень-то и задели.

8 из 10

В любой части мира на любом этапе истории человек находил те или иные способы абстрагироваться от дейсвительности, вернее от тех ее сторон, которые могли бы притормозить или свести на нет его дальнейшее развитие, трудоспособность, желание жить.

1960-е годы для США были нелегким и в некоторых моментах переломным временем. Если с одной стороны все выглядело довольно неплохо (рост производства, борьба с бедностью), то с другой стороны жизнь не особо радовала, одной из причин чего была война во Вьетнаме. Разочарование в старых идеалах и обостренное чувство справедливости толкало молодежь на массовые протесты. В то же время, может быть, именно тогда уровень всеобщего абстрагирования набрал новых оборотов, одним из показателей чего было то, что люди начали употреблять наркотики.

Кто-то в буквальном смысле глотает психотропные вещества и курит дурь, чтобы уйти от происходящего. А кто-то, действуя в силу своих возможностей и своего воображения, придумывает для себя альтернативную реальность, в которой даже работа на фабрике может стать игрой в мюзикле.

Сэльму не интересуют глобальные проблемы, она живет своей личной историей. В этой истории для нее США — прекрасная страна, где она может спасти от болезни если не себя, то своего сына. То, что способен увидеть в фильме, пожалуй, каждый — это образ матери, которая жертвует своим здоровьем, своей личной жизнью ради взятой на себя ответственности. Когда-то она оставила ребенка, зная, что он обречен, руководствуясь одним лишь материнским инстинктом. И теперь вся ее жизненная энергия направлена на то, чтобы, вырастив счастливого и здорового сына, доказать, что поступив так, она была права. «Страна возможностей» позволяет ей почти собрать необходимую для операции сумму и надеяться наконец-то увидеть то, ради чего был проделан весь этот труд, но…

Сэльма, возможно, и тешит себя иллюзиями о благополучии этой страны до тех пор, пока судьба не сыграла с ней злую шутку, сведя лицом к лицу американским правосудием, раскрыв всю его ложь и лицемерие. Легко уничтожить человека, обернув все против него, используя фразы, вырванные из контекста и недоброжелательно настроенных свидетелей. Особенно, когда речь идет об одинокой беспомощной женщине, к тому же иммигрантке.

Сєльма — персонаж, к которому привязываешься, как к реально существующему человеку. Ее проблемы, ее борьба и ее история никому не чужды. Удерживаясь на плаву с помощью воображения, она представляет собой человека, который может закрыть глаза на любые обстоятельства, двигаясь дальше. «На что смотреть-то?», — спрашивает слепнущая женщина, которая увидела в жизни достаточно, чтобы создать для себя свой собственный мир, где нету агрессии к слабым и борьбы за выживание, где все красиво и везде звучит музыка. Человек, способный превратить в песню свои предсмертные шаги, не может не вдохновлять. Для этой женщины ни одна песня не станет последней, ни та, где «все наконец-то становятся счастливыми», ни та, которая спета на виселице.

Я, честно говоря, впервые в жизни не знаю, что говорить о фильме. Дело даже не в отсутствии знания о предмете — вовсе нет, я знаю, кто такой Ларс фон Триер, смотрела то, что он снял, начиная от гениальной «Медеи» и жуткой «Эпидемии» до посредственной «Меланхолии» и душераздирающего «Антихриста», я знаю, что такое Догма-95 и каковы основные положения этого художественного течения, но просто «Танцующая в темноте» — это такой особенный момент в жизни, когда сказать-то особо нечего. Можно, конечно, восхититься сценарием, операторской работой (от ручной камеры, правда, поначалу немного подташнивает, но это от непривычки; затем ты постепенно вливаешься в особенности киноязыка «Танцующей» и не видишь другого способа, как ещё можно было поставить такую историю), можно восторгаться актёрской игрой Бьорк и не только Бьорк (почему-то мало кто говорит о Катрин Дёнев, о трогательном Петере Стормаре, о трагичном, несмотря на всю мерзость, Дэвид Морс), но это будут слова не о чем. Это то, что делали тысячи зрителей до меня и будут делать десятки тысяч зрителей после; в этом нет ни необходимости, ни, чего уж там, таланта. Можно упрекнуть Ларса фон Триера в избыточной мелодраматичности происходящего, но суть-то как раз в том, что в «Танцующей в темноте» мелодрама преодолела саму себя, вытряхнула без сожаления жанровые ограничения и стала чем-то большим, чем то, за что обычно принимают мелодраму. Если трагедия как жанр умерла вместе с Клейстом, то Ларс фон Триер — последний кинорежиссёр, соблюдающий принципы и жанровые особенности трагедии — даже в тех историях, которые в этом, казалось бы, не нуждаются.

Да, эмоциональная манипуляция, бьющая зрителей под дых. Но разве это плохо?

P.S.: к слову, меня удивляет, что многие люди считают, будто «Танцующая в темноте» является этакой моральной поддержкой для инвалидов и провозглашает, что слепота не мешает жизни. Как раз наоборот, фильм говорит абсолютно об обратном! Именно слепота приводит Сельму к полному эскапизму и потере работы, именно слепота является точкой невозврата, синонимичной смерти. Это не жизнелюбивый «1+1», это очень конкретная депрессивная история о полной потере зрения — и не только в буквальном смысле. Как в этом можно было увидеть позитивное послание для инвалидов?!

Фильмы Ларса фон Триера для меня всегда были эдакой «тёмной лошадкой»: я слышал, что его фильмы наполнены чистыми эмоциями и своеобразным воплощением избитых жизненных тем и социальных проблем. Однако я никак не мог себя заставить просмотреть хотя бы один.

Я никогда не делил фильмы по отзывам «хороший/плохой» и «нудный/не нудный», я просто смотрю то, что должен посмотреть. Сегодня я увидел «Танцующую в темноте» и я ни разу не разочаровался в своей «тактике».

Да, поначалу фильм показался как раз нудноватым и затянутым, однако это всё оказалось иллюзиями и предрассудками. Нарезанные, отрывисто воспроизведенные кадры из словно воспоминания со стороны, как нельзя лучше передают зрителю чувства и эмоции главных героев, в особенности роли Сельмы, которую блестяще исполнила, к сожалению ранее мне неизвестная Бьорк.

Да, так уж вышло что я до момента просмотра фильма был не знаком совсем с ее голосом и уж точно понятия не имел о ее способности настолько сильно играть роль полуслепой матери сына, которого вскоре постигнет та же участь. От начала и до конца.

Действительно впечатляют мелочи, которым фон Триер уделил, на мой взгляд, большое внимание. Мелочам, которые помогают зрителю глубже воспринять слепоту Сельмы, как например сцена в кинотеатре, где ее подружка объясняет на ладони что происходит на экране, где идёт мюзикл…

Действительно проникнувшись представленными переживаниями главной героини задумываешься как же люди жестоки, по большей части из-за собственных заблуждений и совершенных ранее ошибок.

Досмотрев фильм до конца я окончательно понял за что у фильма много наград, и полностью согласен с этим. Очень сильный фильм даёт нам очередную пищу для размышлений…

Приятного просмотра!

8 из 10

Великолепно! Браво Ларс фон Триер! Браво Бьорк! Спасибо вам за великолепные 135 минут, которые я не забуду никогда.

Только за этот фильм его можно считать гениальным режиссером. Весь фильм зритель в напряжении. Я даже не могу передать словами как правдоподобна была Бьорк, ее крики в финальной сцене… Лучше нее никто не смог бы сыграть роль сильной и странной женщины, которая ради своего сына готова на все.

Смотря этот фильм я почти не заметила других актеров, хотя их игра была так же на высоте, я смотрела только на нее, переживала с ней каждый момент… и рыдала почти весь фильм.

Добавив в фильм музыкальные вставки, режиссер четко дал понять, что переживает героиня, как она себе представляет все вокруг. Как многое она хочет сделать и как мало она может. Последнее музыкальное исполнение в фильме, которое раздается в тюрьме и то с каким лицом она ее исполняет, доводит до предела и так напряженные нервы зрителя.

Этот фильм не оставит вас равнодушным, вы посмотрите его и вряд ли захотите посмотреть его снова… вы запомните и не захотите заново это испытать…

10 из 10

С присущим лишь ему простоватым датским пафосом Ларс фон Триер заряжает свою очередную гаубицу. Подбор актеров не может не вызывать восхищения. Всегда подозревал в Бьорк большой артистический дар, но допустить того, чтобы пусть уставшая от кино, но все еще Катрин, ей ассистировала — вот уж гениальное решение. Дрожащая камера и граничащий с документалистикой кино-отчет неожиданно прерываются внешне неуместными танцевальными номерами. Они смотрятся также неуклюже, как неловкие попытки Катрин быть грациозной. А Бьорк даже и не пытается выглядеть женственной в этом фильме. Ей тут предлагается совсем иная задача — вызывать жалость.

Сюжет получается неожиданно похожим на ленту, выигравшую годом ранее Канны — «Розетту» Дарденнов. В обоих случаях мы видим полное равнодушие современного общества к проблемам женщины. В обоих фильмах героиня оказывается на самом краю пропасти, в одиночестве и фактическом остракизме. Это ведь неимоверно трогательно — следить за слепнущей героиней, которая вынуждена зарабатывать на операцию для сына (которого ждет такая же трагедия) и противостоять злодею-полицейскому, решившему похитить ценные деньги.

Но не нужно торопиться вытаскивать ваши носовые платки. фон Триер насыщает очевидную по жанру слезливую мелодраму таким количеством несоответствий, что каждый зритель просто должен задуматься о подоплеке. Судите сами, я лишь поделюсь некоторыми из них.

1) убивать полицейского было совсем не обязательно. Прямой угрозы жизни он не представлял. Скорее наоборот, едва ли не каялся и просил покарать его.

2) вся суета вокруг операции для ребенка представляется очень уж просто — врач берет по сути без квитанции деньги, и готов сделать сложную операцию просто по услышанной фамилии.

Получается, что и судят-то нашу героиню полностью «по делу», да и о ребенке она не так уж и слишком заботится. Провокатор фон Триер раздувает мыльную оперу там, где скорее в пору было бы примерить место юридической драме. Элементы мюзикла полностью уравниваются заведомой неуклюжестью в его исполнении. Блистательный состав кинозвезд венчает неимоверно талантливая, но все же непрофессиональная актриса. Бьорк ведь прежде всего — музыкант. Продолжая срывать шаблоны Ларс говорит обо всем подряд — справедливости, детях, смерти, казни и человечности. Добавляет он и перчинку в тему дружбы. Ну а музыкальный номер в преддверии повешения просто не может не вызвать сожаления. Трогательное жизнелюбие Бьорк потрясает. Ну а где то там, совсем недалеко, за рампой, хитро посмеивается талантливый датчанин. Своим смелым коктейлем он опять сумел всех провести, подарив эстетам множество киноцитат, сентименталистам — трагедию, социалистам — драму, европейцам — антиамериканское по своему духу кино, а поклонникам хорошей музыки — Бьорк. В выигрыше все.

Только мне этот постмодернизм оказывается определенно не по душе. Циничные противоречия и заведомо напряженный контраст с «плаксивыми» оборотами фильма лишают его той душевности, которая одухотворяла работы Кесльевски и Бергмана, Феллини и etc.

5 из 10

Ларс фон Триер — крайне интересная и спорная личность современного кино. Он постоянно находится в поиске, экспериментирует, придумывает новые невероятные формы для своих лент, их содержание заполняет провокацией и эпатажем. Иногда это получается, иногда — нет.

Также и Каннский кинофестиваль иногда восхищает своими неожиданными мудрыми решениями, а временами — своей недальновидностью. «Танцующая в темноте» — недальновидный выбор. Золотую пальмовую ветвь можно было дать какому-нибудь другому фильму режиссёра, но точно не этому. Поподробнее, почему так.

Всё дело в том, что Триер порою сам не знает, кто он. Закрепив за собой репутацию интеллектуального циника, в своей новой картине про чешскую иммигрантку он скатываются к концу ленты, особенно в сцене казни, к какому-то дешёвому сентиментализму. Причём, зная остальное творчество Триера, всем нутром ощущаешь излишнюю пафосность и ненатуральность всех этих сантиментов.

Но недоверие начинается ещё раньше. В начале фильма нам раскрывается образ главной героини Сельмы, доброй, смиреной женщины, трудящейся день и ночь на заводе, дабы собрать денег на операцию сыну. И потом эта же самая Сельма хладнокровно убивает человека. Многие скажут, что это произошло в состоянии аффекта или что сделала она это ради сына, но всё это полная чушь. Такая ситуация вполне могла произойти, но не с той Сельмой, которую мы знаем. Она не смогла бы убить человека, просто не смогла бы! И в этот момент чувствуешь себя попросту обманутым автором, который не разобрался до конца в психологии своих персонажей. Какое уж тут совершенство?!

Ну и напоследок о соединении драматического повествования и мюзикла в этом фильме. Конечно же, понятно, что музыкальные вставки обозначают уход главной героини от жестокой реальности в любимый мир музыки (не стоит забывать, что и Сельму играет всё-таки певица Бьорк). Тут всё понятно. Но вот сам переход от сюжета к песням самым банальным образом режет слух и глаз. И, как результат, правила игры Триера зритель отказывается принять вовсе.

1 из 10