Рецензии

Католический «джихад» — тема, конечно, интересная, однако в большей своей части проблемы окружающей среды против личных психологических расстройств — соперничество несопоставимое. Ясное дело, Пол Шредер уцепился за экологию как формальность, которую бы могла заменить любая иная тема, но «Дневниках пастыря» эта связь выглядит надуманной и слабо отыгранной.

Священнослужитель удаленной, но с историей церквушки попадает под влияние взглядов одного из своих прихожан, который является ярым противником корпоративного ущерба окружающей среды. Будучи таким идеологическим и имея в гараже все «средства» быть услышанным, парень почему-то не находит другого выхода как оставить свою беременную жену жить в одиночестве. Этот инцидент ставит веру главного героя под сомнения, однако не сказать, что на протяжении всего развития этого персонажа вера наблюдалась хоть на каких-то его этапах.

История фильма оставляет много следов непродуманной связи с тем, что его авторы пытаются показать перед зрителем. Герой Хоука почему-то становится в одном ряду с «Таксистом», но лично я никаких предпосылок для подобного сравнения не увидел. Практически все трио главных героев разделяют отдельно свои личные проблемы и их последствия, а эпилог данной ленты будто заимствован с абсолютно другой реальности.

Концепция картины заслуживает внимания, однако она нуждается в весомых аргументах развития персонажей и ситуации вокруг них, которые в сюжете предоставлены не были. «Дневник пастыря» возможно и войдет в какую-то линейку независимых экспериментов, но для права считаться действительно качественным и смысловым проектом — требуется немного больше работы над такими тонкими сценариями.

5 из 10

Должно быть, если смотреть этот фильм с позиции позитивизма, то он будет давить своей драматичностью и безысходностью. Добротно и гнетуще снятый, с живыми персонажами и пронзительными актёрскими работами. В эту картину вложено много труда и размышлений. Другое дело, что эти размышления определены не только бытием самих авторов в капиталистическом мире, но и насквозь тупиковой логикой 'индивидуального бунта'. И для человека, мыслящего в другой парадигме, смотреть этот фильм -- чистое страдание.

Герои нездоровы, но их дезориентация показывается не как пример ошибочной программы, а как неизбежная для человека бытовая драма, с которой ничего не поделаешь. Вот беременная девушка, находясь то ли в психологической, то ли в финансовой зависимости от психопата-мужа, вместо решения конкретно своих проблем, просит священника о наставлении для супруга. Не психиатра, не юриста по бракоразводным делам, а священника, и это очень показательно: ведь вся политэкономия (безнаказанность капитала, уничтожение природы, страхи и отчаяние беспомощных граждан), вокруг которой развивается сюжет, будет освещаться с духовно-философской стороны, причём исключительно неприкладной, замешанной на религиозном самобичевании. Тут даже не психоанализ -- это слишком научно. Тут чистая метафизика с совершенно мелодраматическим финалом, где героям вместо понимания законов развития общества предлагается 'чисто человеческое счастье'.

Возникает вопрос: почему одно противопоставляется другому? А в ответе как раз и кроется главная идея фильма: человек может быть счастлив, если будет поменьше думать о всяких там проблемах вокруг. Оставь эти проблемы Богу, в общем. А сам не убий там, не воруй и будь милосерден.

При этом режиссёр совершенно правильно подсвечивает систему, которая разрушает и общество (в прямом смысле уничтожая людей) и окружающую это общество среду. Тут и местного разлива олигарх, безнаказанный в своей безответственности и погоней за прибылью за счёт окружающих; и глава церкви, больше похожий на финансового директора, отчитывающегося перед спонсором-олигархом и блюдущий его интересы; и главная героиня, которая настолько по сути пуста, что готова подхватывать любые убеждения рядом находящегося мужчины: будь то гринписовщина или религиозность. Но режиссёр не говорит главного: о причинах такого устройства западного (да и не только) общества.

Он не поднимает вопрос о закономерности происходящего в рамках капиталистического способа производства. О том, что именно конституция защищает права собственников больше, чем права людей на жизнь. Что интересы крупного капитала законно позволяют отправлять ребят на захватнические войны, в одной из которых погибает сын главного героя. Но даже здесь вину за смерть сына герой тянет на себя -- мол, лично отправил, лично виноват, будто это снимает вопрос о причинах этих войн в принципе. Всё отчаянье героев режиссёр канализирует в такой любимый в буржуазной культуре индивидуальный бунт, ведь не дай Бог герои решат объединиться, солидаризируясь с миллионами таких же попранных и обобранных сограждан на базе новой идеологии. Выступить против людоедской системы можно только как-то ярко, красиво, но по одному и без всякой рутины. Потом можно сделать тебя частью шоу-бизнеса и зарабатывать на майках с твоим изображением, т.е. коммерциализировать.

Казалось бы, женщина не должна рисковать жизнью ребёнка, живя рядом с человеком в психозе; отец не должен отправлять сына на подлую войну; граждане не должны уважать права собственности тех, кто выступает против жизни и благополучия этих граждан; духовные лидеры не должны предлагать униженным и обездоленным искать в себе какого-то Бога, вместо того, чтобы организовать борьбу за свои права и жизнь. Но в этом фильме всё так и происходит, и это предлагается зрителю как некая печальная, но необоримая негодяйка-жизнь.

Подозреваю, что создатели фильма обо всём этом умолчали не нарочно. Они дети своего общества, взращенные в определённой пропаганде, в определённых установках. Они говорят о проблемах, но решают эти проблемы с помощью приёмов, которые предлагает та же система, которая эти проблемы и породила.

Будни одинокого пастыря Толлера (Итан Хоук) скрашивает беременная прихожанка Мэри (Аманда Сэйфрид). Однажды она просит его помочь ее мужу адаптироваться после тюремного заключения и преподобный Толлер выслушивает исповедь молодого человека, в котором тот признается, что не хочет иметь детей и в каком экологическом г*вне находится наша планета. Проникнувшись историей эколога-активиста, священник решает ему помочь и тем самым выпускает наружу своих демонов.

Неожиданно крепкий фильм. Неожиданно, потому что Пол Шредер — отменный сценарист, но не режиссер (средняя оценка его фильмов 4,5—5). Однако у 72-летнего сценариста «Бешеного быка» и «Таксиста» есть еще порох в пороховницах. С помощью великолепного Итана Хоука (одна из лучших его работ за последнее время), режиссер освещает вопросы морального долга перед природой и перед самим собой. И всего происходящего напрашивается такое вот умозаключение — разберись-ка ты сначала со своими тараканами, а потом помогай людям.

Меня, как человека для которого защита об окружающей среде ни пустой звук, приятно порадовал тот факт, что Шредер выбрал именно приближающуюся экологическую катастрофу как призыв к действию для главного героя. На экране мы увидим как корпорации наживаются, истязая наши океаны, леса и животных. Зрелищу вторит довольно убедительный призывной монолог горе-активиста о том, ЧТО люди наделали за какие-то несколько десятков лет. Искусность и мастерство сценариста проявляется в отрывках из Священных писаний, цитируемых героем Хоука о том, что человек — защитник природы, а нее ее губитель. На деле все выходит наоборот.

Также зрителя приятно удивит финал — экзистенциональный, но обнадеживающий.

7 из 10

Редкий фильм сегодня, который интересно не только смотреть, но и слушать. Хочется слушать. В сценарии много разговоров, закадровой речи, но нет ощущения словесного шума. Слова звучат медленно, с расстановкой, равномерно расположены по всей ткани произведения. Над каждой строкой произведена строгая отделочная работа, каждой предшествовала мысль. Автор размышлял и размышлением сделал свой фильм. Он думал о состоянии мира, церкви, человека, об актуальных проблемах, например о политической силе акционизма. А ещё он вспоминает о фильмах, которые смотрел и делал сам. Приводит в свою историю двух людей, двух изгоев, из “Дневника сельского священника” и собственного “Таксиста” и соединяет их в своём герое. Слушая их внутренний диалог, Итан Хоук говорит от некого третьего, загадочного создания, сложного, противоречивого. Ему трудно сочувствовать, но наблюдать за ним интересно. Пьёт бутылками, но не пьянеет, более того – сохраняет ясность ума, алкоголь не способен взять его и унять душевную боль, вылившуюся в болезнь. Да, опять рак. Онкология становится трендом. Немалый процент современных героев медленно умирает. Вопрос, как показывать. Шредер показывает спокойно. Сдержанность – это то, что он стойко выдержает в своём повестововании. И катарсис, который удаётся создать в конце, вырастает именно из этой приглушенности. Быть может, фильму вообще стоило быть в ч/б. А пронзительный эпизод полёта двух тел, отсылающий к “Солярису”, так же, в цвете, мог дать ещё больший эффект, сорвав чёрно-белый занавес. Наверное это слишком радикально и я, как старуха из “Золотой рыбки”. Старуха именно потому, что фильм стоит в шаге от шедевра, и хочется его подтолкнуть. Но он стоит, как вкопанный! P.S. Занятно угадывать цитаты из “Таксиста”: ночные проезды, крупный план бермудского треугольника в стакане...

Пол Шредер известен прежде всего за сценарии «Таксиста» и «Бешеного быка» и его новый фильм в очередной раз ознаменовывает своеобразное возвращение к корням или, если угодно, восприятие темы депрессии и общественного лицемерия в современной форме. Протагонист Эрнст Толлер, священник в полупустом нью-йоркском приходе, переживает и кризис веры, и депрессию, и алкоголизм, и одиночество. Одним словом, синдром Трэвиса Бикла, вкупе с военным прошлым и трагедиями в личной жизни, приводит к насилию. Трюк, пытающийся спекулировать на религиозной и даже на политической темах, очень странный, вторичный и, как мне кажется, вряд ли способен дать полезную пищу для размышления.

Главный просчет сценаристов заключался в том, что они попытались смешать не очень-то сочетаемые в нормальном мире темы: мирскую политическую и духовно-священную. Речь идёт не о религиозной конъюнктуре, а, скорее, о тонкой аскетической истории священника, который задается вопросами о вере, а приходит к какому-то анархизму. Демонстрация какого-либо реального пыла в обоих темах отсутствует, а сюжет сосредотачивается на рутине пастора, которому не удается привлечь паству искренними, но скучными проповедями. В самом сердце «Первой реформатской церкви» ставится вопрос о целесообразности веры: это действительно спасает людей и решает проблемы из реального мира? Увы, пусть проект можно рассматривать в виде притчи на эту тему, некоторые сюжетные решения очень сомнительны. Так, полагаю, не стоило сильно продвигать точку зрения протагониста и растущее экологическое безумие святого отца.

В то время как тот же «Таксист» рассматривался социальным манифестом эпохи, заводя разговоры о Вьетнаме, политических убийствах и расовую нетерпеимость, «Первая реформатская церковь» реагирует на современные проблемы. В какой-то степени. Многое здесь пропитано, во-первых, цинизмом, что даже приятно, поскольку речь идёт о соответствии современности. Во-вторых, картина старается поднять проблемы убеждений как таковых, взяв за основу эко-терроризм. Это не приводит, по моему мнению, к духовной или эстетической чувственности, которой обязана обладать подобная картина. Вопросы Божьей благодати или, если опустить религиозные откровения, понятия добра и зла отступают и превращаются в безжалостный эгоизм напуганного пастора Толлера.

Прежде чем Толлер найдет для себя тот выход, который он сочтет единственным в этой ситуации (как будто больше нет альтернатив для человека с ПТСР, особенно учитывая тот факт, что протагонист даже не оценивал иные перспективы), картина сталкивается с другими актуальными вопросами. Соперник Толлера – преподобный из крупной церкви неподалеку. В какой-то степени эта проблема интересна для всего христианства на бытовом уровне: почему один священнослужитель пользуется уважением, а другой не в состоянии достучаться до паствы? В «Первой реформатской» такая идея поднимается с уровня обыкновенной харизмы до символизма, в котором церковь Толлера выглядит старым консервативным христианством, привлекающим больше случайных людей, а место молитвы его чернокожего коллеги – обновленным, реформированным и даже общественно важным институтом. Последнее, кстати, неотделимо от пресловутого серьезного бизнеса, что, опять же, контрастирует с жалкой монотонностью Толлера. Разные подходы к жизни, увы, не получают должного раскрытия, хотя такая попытка была, так что всё остается лишь на уровне фальшивых социальных тревог.

По мере того, как герой пишет дневник и пытается развивать отношения с одной из своих прихожанок, Шредер переходит к откровенному мистицизму: сублимированный секс между персонажами на фоне видений загрязнений окружающей среды выглядит неуместно. Пытаясь раскрыть персонажей через сюрреалистичные нотки а-ля «Бёрдмэн», Шредер обесценивает их образы. Нет ничего плохого в подобных приемах, особенно в контексте «Первой реформаторской», однако киноленте не достает духа или стиля, чтобы забыть о схематическом характере всего драматического конструкта. Даже восхищаясь интеллектуальной серьёзностью этой работы, логика непонятна, если, конечно, не рассматривать все моменты, в которых картина теряет фокус, как метафоры.

По крайней мере «Первая реформаторская церковь» сильная с точки зрения кинопроизводства. Лента выполнена в особом мрачном стиле, в котором маленькие фигуры буквально теряются под вечно серыми небесами. Другие декорации, например, дом Толлера, как правило, тихие и пустынные. Всё это создает особое настроение, подпитываемое актерской игрой.

После просмотра сразу же приходит на ум сравнение с каким-то духовным, простите за каламбур, продолжением широко известного и упоминаемого здесь «Таксиста», однако центральная идея в «Первой реформатской церкви» рассматривается скорее лишь как часть несуществующей задумки из нескольких фильмов. Если герои одних депрессивно-социальных экзистенциальных произведений пытаются выбраться из тёмной бездны, то Толлер давно отринул свет и даже не преодолел прошлые обиды: когда подвернулась возможность поучаствовать в чем-то значительном (и отнюдь не конструктивном), он сразу же всё для себя решил. Это и смущает, поскольку неясны мысли создателей: они словно добавили некоторые моменты ради шок-эффекта; уж очень они выбиваются среди медленного, спокойного, статистического и почти минималистического повествования. Заключительная сцена представляет собой интересное послесловие для любой пропащей души, зараженной так называемыми «опасными мыслями», но, как мне кажется, это уже претенциозность и ненужный символизм. Что до Толлера… как и Трэвис Бикл он обречён на свой персональный ад, представляющий собой в случае «Первой реформатской церкви» печальные псевдоинтеллектуальные решения сценария.

6,5 из 10

Фильмы с Итаном Хоуком относятся к той категории кино, которые не смотря на свое непостоянное качество (от 'шедевров' до 'глупых ужастиков') производят сильное впечатление и навсегда остаются в памяти. На каждый новый фильм идешь с удовольствием - всегда будет что обсудить после просмотра и о чем подумать.

'Первая реформатская церковь', к сожалению, в широкий прокат в России не выходит. Фильм удалось посмотреть лишь в рамках ММКФ, и после просмотра становится понятно почему.

Несмотря на обещание 'триллера с политическим привкусом' по большому счету в картине нет ни триллера, ни политики. Есть лишь герой Итана Хоука, грешный священник Толлер, весь фильм пытающийся обуздать свое отчаяние. Как и подобает хорошей драме, эти попытки принимают крайние формы и мы до самого конца можем лишь гадать, как далеко пастор зайдет.

Религия, защита окружающей среды, злые корпорации - все это не несет какой бы то ни было смысл и лишь срабатывает триггером для главного героя. Если вы ждете напряжения, саспенса и неожиданных поворотов - этого в фильме нет. Как нет к удивлению и какой бы то ни было фоновой музыки. Зато есть крепкая претенциозная драма в необычном сеттинге.

6 из 10