Рецензии

Если очень хочется выпить вонючего коктейля из смеси бредовых выражений и болотной тины, с суицидальными нотками, на фоне псевдорелизиозных исканий — пожалуйста! Просто посмотрите «Первую реформатскую церковь».

Считать фильм христианским произведением никак не получится. На самом деле фильм антихристианский и богохульный, остро направлен против христианской Церкви как таковой (без учета деноминаций). Голливуд пестрит такими фильмами, когда некие атеисты-режиссеры пытаются по-своему перетолковать Евангелие, считая себя гуманными и более справедливыми, чем Господь Бог. В православной аскетике такое состояние называется сатанинской гордыней. Достаточно вспомнить «Молчание» Скорсезе, либо оскорбительную комедию «Адамовы яблоки».

Для уяснения служебной роли пастора из фильма необходимо знать истоки появления т. н. Реформатской церкви. Эта деноминация была создана Жаном Кальвином в середине 16 века, а учение получило название кальвинизма. Этим учением были утверждены главные постулаты буржуазного общества. Капитализм на самом деле вырос на протестантской идеологии. По учению Кальвина Бог заранее предопределил одних людей к погибели, а других — ко спасению. И при этом неважно что-то делать. Заранее известно, что ничего поделать с этим нельзя. Признаком спасенных людей являлась их успешность, богатство и влияние. Короче, капиталистическая религия. Сам Кальвин был чрезвычайно богат, имел неограниченную власть (историки именуют период его правления «теократической диктатурой»), за что был прозван «Женевским папой». Со своими личными противниками, мешавшими установлению его неограниченной власти, он расправлялся физически, широко используя смертные приговоры, ссылки.

Так вот. В этой псевдорелигиозной деноминации все функции пастора были сведены лишь к внешним обрядовым приемам, а на большее реформаторство и неспособно претендовать. В этой связи психопроблемы этого пастора, равно как и психопроблемы его паствы взаимно проецируются друг на друга. Короче, в этой церкви идет взаимный обмен проблемами, которые тем самым лишь увеличивают объем болотной тины из сомнений, абсурда и иррационализма. Да и как может быть иначе, если все предопределено заранее. Таким образом, конечная цель этой церкви, если ты не богат и не успешен, — покончить с собой. Ведь смысла жить для не спасенных изначально нет.

Если повыдергивать цитат из Библии, не понимая их смысла, добавить к ним ежедневный виски, прогрессирующее онкологическое заболевание, раннюю потерю сына, развод с женой и проблемы прихожан, недалеко скатиться до безумия. Что и наглядно демонстрирует герой Хоука. Связь пастора с вдовой представляется логичной в цепи нелогичного безумия настоятеля.

Режиссерский посыл: хватит заниматься религиозной пропагандой, надо решать насущные проблемы. Церковь зависима от капитала и является ширмой для придания «благочестивости» капиталистам.

Может Шродер и был бы прав, если бы история не показывала примеры истинной героической священнической жизни и жизни простых верующих. Пропаганда, которой занимаются протестанты вряд ли будет близка обычному человеку. Заповедям учат, чтобы по ним жить, а не для того, чтобы послушать и жить как придется. Обратить в свою веру можно лишь тогда, когда вера подтверждается делами, когда слова священника не расходятся с делом. Об этом, кстати отличный фильм Макдонаха «Голгофа». Время христианских мучеников, готовых умереть за Христа, не прошло. В 2009 году за публичную непримиримую борьбу с ложью был застрелен в своем московском храме священник Даниил Сысоев. В своих проповедях он утверждал о том, что смерть мученика — лучшая смерть для христианина. И с ним согласны тысячи расстрелянных христиан.

«Мученичество» же киношного пастора зиждется на антропофобии и эгоизме, на клокочущих страстях и безумии. Для него нет выхода. Шродер пытается сказать, что убийцы-шахиды, фанатики-экологи, священники-христиане это одно и то же. То бишь он против «промывания мозгов» под любым соусом. При этом он говорит, что жить нужно атеистической жизнью наслаждений, то есть пить, любить и бороться за правду. Вот только режиссер как атеист не предлагает никакой правды, а предлагает лишь самоутвердиться человеку: «Человек это звучит круто!» Это будет круто до тех пор, пока человек не завоняет и не облепится зелеными мухами и голодными червями. Потому глубоко символично выглядит акт похорон общественника Майка: его пепел был развеян на мусорной свалке, словно мусор.

Фильм не привлекает внимание зрителя, так как в нем нет ни одного положительного героя, ни одного примера для подражания. Клиническая картина сумасшествия главного героя также не привлекла бы особого внимания, если бы главный герой не был священником. Короче, фильм найдет свою аудиторию среди толерантного киношного истеблишмента, любящего фильмы про геев, негров и инвалидов, а также про «опиум для народа», так как Бог, в отличие от гуманистов, не отличается толерантностью по отношению к злу. Ведь всякий грех есть зло: «Зло или всякий грех есть величайшее бедствие, злополучие, несчастие рода человеческаго, о коем надо горько жалеть и которое надобно искоренять по возможности добром, любовию, молитвою, увещанием, благотворением или праведным наказанием и, в крайнем случае — извержением злаго человека из среды своей» (Иоанн Кронштадтский). Измите злаго от вас самех (1Кор. 5:13). Это касается и данного злого опуса, которому самое место — на помойке.

в своей новой работе Пол Шредер решил перенести канву брессоновского «Дневника сельского священника» на американскую почву. Даже название ничуть не изменилось.

Что же стало причиной, побудившей американского постановщика взяться за переписывание шедевра авторской киноклассики?

Этот вопрос возникает с началом просмотра и не оставляет на самого конца.

Итак, в ракурсе настоящего фильма протестантская Америка. Пастор средних лет, перешедший с капелланской службы настоятелем маленькой церкви, начинает вести дневник, в котором сомнения относительно его служения соседствуют с неуверенностью своей веры в бога.

За духовным наставничеством к нему обращается молодая пара защитников природы, у которых есть свои вопросы к мирозданию, но кроме того есть и свои методы борьбы.

Духовное наставничество не приносит плодов, после обнаружения женой взрывчатки в гараже, парень кончает собой на глазах у пастора.

Принимая близко к сердцу произошедшее, пастор начинает интересоваться жизнью молодого человека и постепенно переносит его идеи на свое духовное служение, вступая в контры с местными промышленными бонзами и руководством своей миссии.

Параллельно развиваются отношения с женой того парня, той которая помогла со взрывчаткой.

Подобно своему протеже из раннего шедевра Брессона, пастор начинает пить, отчего его поступки приобретают все более импульсивный и непредсказуемый характер, к тому резко ухудшается его здоровье.

Путаницах в мыслях и поступках только усиливается, начинаются разговоры о принесении себя в жертву во имя… и тут же возникает этот эффектный атрибут, столь контрастирующий с его пасторской сутаной (пояс шахида).

От размеренного темпа и взвешенности повествования не остается и следа, видя в руках пастора столько интересных вещей, зритель теряется в догадках, что бы могло послужить основанием…

Приходит на ум, что то из психологии, может дух «Таксиста» вселился в него?

В общем, вторая треть истории решительно выбивает почву у вас под ногами и это как раз та часть, где режиссер решает отойти от канвы «Дневника» Брессона и обжить свое время новыми персонажами.

К сожалению, на этом вся конструкция рушится. Подхватив некий компьютерный вирус пастор забывает про свой дневник, начинает агитировать с кафедры, подбодряя себя виски и готовит смертоносные дары.

Однако, у режиссера был заготовлен свой козырь в рукаве! Романтическое завершение «Дневника пастора» навсегда разобьет любые иллюзии схожести с оригиналом. Авторитет духовных лиц, впрочем тоже.

Вдобавок прескверное послевкусие оставит эта история с взрывчаткой и женой самоубийцы, прыгающей на пастора.

Так что, даже хэппи-енд с душком получился.

Пролистывая номинантов на оскар, я наткнулась на фильм «Дневник пастыря». Тема пастыря разделенного на постере на тёмную и светлую сторону, одиноко стоящей церкви, молодой девушки, оказавшейся в сложной ситуации, напомнили мне фильм «Преисподняя» 2016 года, который я очень люблю.

Описание фильма склоняло к 2 часам раздумий, самокопания и длинных монологов приправленных не всех увлекающими темами религии и экологии. Но с первых минут фильм меня увлек. Интересные повороты сюжета, после плавно-размеренных сцен.

Неожиданно для себя я начала понимать чувства и причины, решившегося на совершение терракта человека. И на сколько же мысли такого персонажа чужды всем окружающим.

Отчаяние от понимания что происходит во круг и того, что ты никак не сможешь это изменить. Сомнения проповедника в своей религии. Все это преподнесено нам на тарелке, без лишних эмоций, криков, необдуманных поступков. И этот «холодный расчет» помогает нам проникнуться к персонажу.

Один разговор пастыря с человеком, который обезумел от своих идей, постепенно меняет ценности и жизнь религиозного проповедника.

Добавим себя щепотку магии и приправим тонкой ненавязчивой любовной линией и получим фильм, который скрасит ваш вечер.

На протяжении всего фильма я не чувствовала, что это авторское кино. Мне кажется он будет понятен достаточно широкой категории зрителя. Однако достаточно жестокая сцена самоистязания в конце заставила меня задуматься о том что в фильме уже были неоднозначные моменты. Тут действительно есть приправа авторского кино и фильм понравится и будет понятен и нескучен далеко не для каждого. Но судя оценкам на Rotten Tomatoes, большинство тех, кто все таки его посмотрели об этом не пожалели.

Вот совсем недавно завершилось объявление номинантов на надоевшую многим премию «Оскар». За лучший оригинальный сценарий, как ни странно, номинирован «Дневник пастыря». В отличие от разрекламированных «Рома» и «Зелёная книга» об этом фильме, кажется, мало кто знает на просторах СНГ. А ведь зря. Кажущаяся скучноватой и объезженной вдоль и поперёк история гипнотически затягивает, совершая виртуозное сальто с преображением нашего пастыря.

Уже отписавшиеся местные рецензенты несколько раз отметили мастерство Пола Шредера, чья фамилия никак не связана с главным врагом черепашек. Да, на его счету действительно значимые творения, что в лишний раз доказывает: мастерство не пропьешь. «Дневник пастыря» построен так, что первый час зрителю кажется, что он видит меланхоличную драму о главном герое, который столкнулся с отчаянием, но сумел отыскать надежду ради помощи другим и себе.

А вот во второй половине начинает происходить какая-то чертовщина или, пися современным языком, дичь. Их священник настолько проникается смертью молодого мужчины, с которым в начале фильма состоялся добротный разговор, что постепенно теряет облик послушного слуги Бога. Используя тревожную музыку, Пол Шредер добивается того, чтобы всерьёз беспокоиться герое Итана Хоука. Начинается вариация на «Изгоняющий дьявола». Так страшно и смешно.

На самом деле, сценарий фильма задает вполне знакомые вопросы. Кто мы и что мы будем делать перед лицом опасности? Всегда ли так легко верить в Бога, когда всё хорошо, есть достаток и мир в округе? Насколько легко перейти из одной крайности в другую? Можно ли спасти чью-ту душу, покуда не разобрался со своей? Столь глубокое погружение в собственные мысли, как показало кино, может привести к плачевным последствиям. И хорошего мало, и так одиноко.

Религия всегда будет оставаться болезненной темой человечества. Одни веруют, они пытаются обратить в свою веру неверующих. Несогласных остаётся убить. Или просто выкинуть под обстрел критики. Вторые лишь прикрываются верой. Третьим на всё наплевать, дай только оскорбить. Не нужен астероид, чтобы пугать людей перед лицом конца света. Достаточно земных катастроф, чтобы привести человека в отчаяние. И надежды уже не сыскать. Церковь не поможет.

Авторский фильм Пола Шредера Дневник пастыря — отличный пример того, как режиссер, выворачиваясь наизнанку, дискредитирует тех, к кому он, вероятно, относится с немалой симпатией. Картину можно смело посвятить организации Гринпис, всем эко-активистам и борцам за здоровую зеленую Землю, которым каждую ночь снятся кошмары про горящие горы покрышек и плавающие острова из пластиковых бутылок. Мир, с их точки зрения, стал настолько грязным, что рожать в него детей — сущее преступление. Честнее делать аборты. Иначе, как оправдаться перед собственным чадом, которое в чумазом виде вылезает из под груды мусора и с укором в глазах вопрошает — за что, батя?

Если послушать некоторых активистов, Земля так быстро деградирует, что у нее уже нет возможности спастись. Точка невозврата пройдена. Выбросы парниковых газов в атмосферу порождают глобальное потепление, повышение температуры ведет к таянию ледников, таяние ледников приводит к неуклонному росту уровня мирового океана, в итоге многие густонаселенные районы нашей планеты просто окажутся под водой в самом ближайшем будущем. И это Шредер еще опустил, к чему приведет таяние сибирской мерзлоты, где в замороженном состоянии хранятся огромные объемы самого сильного парникового газа на планете — метана.

Напоминает библейский Великий потоп, не так ли? Нас ожидает настоящий Апокалипсис, но ведь конец света — это сугубо религиозный феномен, который Бог ниспосылает на людей за грехи их, а значит глобальное потепление — это тоже божий замысел и бороться с ним не имеет смысла. Вот тут намечается дихотомия — неразрешимое противоречие между пьющим священником и помешанным эко-активистом. При чем с каждым новым глотком виски оно естественным образом перетекает в голову преподобного Толлера, испытывающего неизбывное чувство вины из-за погибшего в Ираке единственного сына.

Еще один вопрос, который тревожит нашего пастыря, склонного к навязчивым повторениям различных примеров деструктивного поведения — обязательно ли христианин должен все прощать, подставлять вторую щеку, смиряться с обстоятельствами. Есть ведь и другой путь — стать свидетелем, мучеником за веру. Благо сумасшедший эколог незадолго до смерти, похоже, планировал принять ислам.

Но стоп. А был ли исторический Иисус проповедником мира и всепрощения? Или же главный христианский символ веры возглавлял радикальную секту зилотов и ессеев, предрекая неизбежную войну и неизбежную смерть всем тем, кто нарушает иудейский Закон. Зато те, кто погиб в борьбе за истинную веру, воскреснут и станут ангелами.

Сам того не ведая, пастырь Толлер чуть было не встал в один ряд с историческими и совершенно нетерпимыми родоначальниками христианской церкви. Лишь через сотни лет после окончательной победы их учения, воинственность христиан выродится в самобичевание и ношение власяниц с веригами.

Эрнст Толлер слабый человек, поэтому ему по силам быть только поздним христианином. К тому же он неожиданно предал и учение святых отцов из Гринпис, оставив хилую Землю погибать под поллюциями известного бумажного завода.

Оказалось, что поцелуй красивой женщины обладает безграничным целительным эффектом от всех земных предрассудков.

9 из 10

Фильм не показался мне каким-то сложным или заумным, была получена собственная атмосфера, но ничего побудительного в картине не увидел. Возможно, чтобы уловить какую то интересную линию, нужно быть знакомым с церковью или хотя бы верой. Попадались в сетях списки с различными наградами этому фильму от разных источников, ожидания конечно были выше среднего.

Сюжет, каким я его разглядел, (может напичкано всё скрытым смыслом, которого я не достоин понять) невнятный. Вся эта история про пастыря выглядит весьма блекло с нотками фальши. Человек обратился к служителю церкви с просьбой побеседовать и после этой одной довольно банальной беседы, больше похожей на чтение газеты со статистическими данными, пастырь убирает свою религию на задний план, его больше заботить стала окружающая среда.

Авторы видимо упустили тот факт, что их герой в церковь подался, чтобы заглушить боль утраты сына и распавшегося брака. У человека есть гораздо важная проблема, более сильный раздражитель, она личная, она гложет его, ему однозначно плевать с крыши двухсотпятидесятилетнего монастыря на чистоту природы. И как вообще его такая идея переключиться на защиту природы может привести к таким неадекватным поступкам.

Эколог и вовсе сырым персонажем вышел. Никакой последовательности, связи, логики, мотива, пояснения. Всё что мы знаем о нем, он сколько то сидел в тюрьме за что то, а теперь активно защищает природу. По его речи о собственном мировозрении у меня множество вопросов к нему возникло бы. Авторы наделили его по меньшей мере странным умением создавать взрывчатки и всё тем же странным решением всех его проблем.

Так же есть персонаж беременной девушки, которая выступает в роли двигателя этого сюжета, Ничего не могу сказать вразумительного про нее, персонаж мне совсем не понравился, та же песня с отсутствием мотивов, связи, последовательности. Ей отвели участие в двух якобы очень ярких сценах, но они больше вызывали недоумение, чем какой то положительный импульс.

Главный герой по сути единственный, кто может считаться звездой, остальные актеры не очень популярны и здесь себя проявить им изначально было сложно. С симпатией отношусь к актерству Итана Хоука, но в этом проекте мне не за что его хвалить или порицать. Не напортачил самое верное наверное определение. Допускаю, что помешало ему то что его персонажа нагромоздили немалым количеством специфичных особенностей, на тебе: преподобного (со всеми вытекающими только из этого), бывшего военного, отца потерявшего сына, развод с женой, алкоголизм, симптомы серьезной болезни, переосмысление ценностей, напряжение с коллегой, поведение с беременной, да еще и дневник вести со всем этим. Весь набор сразу не сыграешь, поэтому и перескакивает герой с одного образа на другой, а зритель сам додумывай почему вот так.

Конец такой же как и весь фильм — непонятный и скучный.

3 из 10

Фильм «Первая реформаторская», который в русском прокате внезапно стал называться «Дневник пастыря» (не путать с передачей «Слово пастыря»), является еще одним доказательством того, что отличный сценарист не всегда является хорошим режиссером. Сценарий Пола Шредера вполне можно было бы положить в основу полноценного литературного произведения, в котором автора не ограничивали бы рамки кинематографа, в особенности временные. Для создания успешного фильма недостаточно дословно претворить сценарий на киноэкране. Хорошему сценарию нужен хороший режиссер, каким, например, был и является Мартин Скорсезе. Именно в сотрудничестве со Скорсезе Полу Шредеру удалось создать фильмы, которые войдут в зал славы кинематографа («Таксист», «Бешенный бык», «Последнее искушение Христа»).

Так что же не так с новым фильмом Шредера? На протяжении двух часов зрителю приходится наблюдать за внутриличностным конфликтом главного героя — Преподобного Толлера. Практически с самого начала фильм ставит перед зрителем и главным героем множество вопросов — может ли бог простить нас за то, что мы сделали с миром? Стоит ли рожать детей и обрекать их на мучение в мире, который скоро рухнет? Обладает ли религия и церковь действительной силой, которая должна влиять на политику и предотвратить экологическую катастрофу или она всего лишь подчиненный элемент в благотворительной системе крупного бизнеса? Стоит ли прибегать к насилию, если цель твоя — спасение природы? А может быть глобальное потепление, загрязнение природы, повышение уровня океана — это вообще божественный замысел? Похоже на отличное начало, только вот ни на один вопрос герои даже не пытаются ответить. Но в этом нет ничего странного, так как сам фильм тоже не пытается показать своему зрителю, кем являются герои фильма.

Весь «бэкграунд» героев укладывается в аннотации и никак не влияет на происходящее. Взять хотя бы смерть сына в Ираке или тяжелые боли, которые испытывает главный герой. Они являются лишь оправданием для его депрессивного настроя, но никак не отображают развитие персонажа. Священнослужитель с такой скорость встает на сторону террориста-смертника, что складывается впечатление, будто бы он и вообще не является верующим человеком, а просто изредка цитирует Библию (буквально 2—3 раза за весь фильм). При этом режиссер явно пытается использовать религиозную тему, скатываясь, по моему мнению, в псевдоинтеллектуальный мистицизм с мысленными полетами над израненной природой, которые совершенно не трогают, в отличие от видеоряда фильма «Койяанискаци», например.

Самоубийство эколога-активиста, наталкивающее Толлера на безрадостные рассуждения, оказалось одним из немногих действий, которое вообще совершили герои фильма. Толлер пьет, пишет дневник и грубит окружающим — идеальный набор действий (скорее это можно назвать бездействием) для священника с пошатнувшейся верой в людей. Похоже, что сам режиссер насмехается над главным героем, когда устами главы религиозной организации предлагает Толлеру заняться чем-нибудь реальным, хотя бы и где-нибудь в Панаме. Толлер ни к чему не призывает, ничего не требует, ничего не пытается изменить, у него есть только редкие порывы, которые тонут в саморефлексии и алкоголе. Остальные же персонажи остаются статистами.

В итоге фильм оказался абсолютно «проходным» и «травоядным». Здесь нет ничего, ради чего можно было бы смотреть этот фильм повторно. Да, операторская работа заслуживает похвалы, каждый кадр здесь выверен, тоже самое можно сказать и про звук. Актерская игра ничем не выделяется. Религиозная тема, которая в последнее время испытывает дефицит качественного кино, затронута слабо. На месте преподобного Толлера вполне мог оказаться полицейский Толлер или чиновник Толлер, достаточно лишь сменить декорации. Если говорить про социальную проблематику, то в 2017 и 2018 году мы имеем фильмы, которые явно превосходят по качеству «Первую реформаторскую».

Я не могу назвать этот фильм плохим, но и хорошим — тоже.

5 из 10

Между «пастырем» и «сельским священником», между прочим, более полувека. Разницы в страданиях этих святых людей никакой, разница в поступках предопределена любовью, но раскрывается в направлениях характера и времени. Взяв за основу брессоновскую диспозицию, Шрёдер подкрутил стрелки часов на знакомый ход, после чего выдал перфекционистскую притчу о безысходности решения душевных и физических проблем человека, миру сопротивляющегося.

Главный герой его ленты — преподобный Толлер в исполнении бесподобного Итана Хоука (вот где настоящее эстетическое удовольствие от совпадения лощёной холодности обстановки и гладкости немеющих морщин). Толлер обезображен жизнью, но богат верой — он потерял сына, много и сильно пьёт, борется с, кажется, неизлечимой болезнью, отвергает помощь коллег. После одной из проповедей к нему подходит с просьбой о помощи молодая семейная пара, в которой беременная жена беспокоится за своего мужа — активиста «зелёных», убеждающего её отказаться от будущего ребёнка, поскольку грядущая экологическая катастрофа и так намерена разрушить жизнь ещё не родившегося младенца. Толлер в своих услугах не отказывает, пытается вернуть потерявшему его веру и убеждает сделать правильный выбор. Однако за поворотом мелькает и бергмановское «причастие» — молодой мужчина вызывает преподобного на встречу в лесу, однако совершает самоубийство задолго до его прихода.

Именно с этой точки отсчёта и без того индивидуальный в своей вере Толлер, сдавленный ухудшающимся самочувствием, перестаёт обретать бога как единственного сообщника, отказываясь и от него. Предчувствуя фатум, герой всё больше погружается в жизнь самоубийцы и в его незаконченную борьбу за экологию, пытаясь на прощание сделать в своей жизни громкий поступок. Во имя добра, безусловно. Иных ограничений у него нет.

В этом смысле Шрёдер действует максимально выдержанно и максимально консервативно. В рассказанной им истории нет ни одной лишней детали. Уверенно и чётко он ведёт героя к концу, переставая рассуждать о вопросе веры, о полярности поступков, о ведении дневника, в котором, кажется, уже нет никакой помощи. «Дневник пастыря» несомненно его самый эстетически выглядящий фильм — молчащая архитектура, каменные надгробные плиты, ровные линии интерьеров, пустые поверхности, яркие нерушимые детали, холодная сдержанность, богатая надеждами людей, но стремительно наполняющаяся безразличием в жизни. Протест, зародившийся в Толлере, становится самым тёплым цветом в повествовании, тем самым рваным ритмом на безупречно ровном пульсе.

В ленте нет ни одного глобального толкования веры. Герой Итана Хоука не отказывается от неё, он её буквально забывает, оставляя себе единственный шанс для забвения — Мэри, жену погибшего, которая позволяет его срывающейся энергии найти русло для контролируемого течения. Она — его последний шанс на кратковременное спасение от неизбежной судьбы, и именно её тихий голос заменяет Толлеру пресловутый «глас божий». В моменты, когда они остаются наедине, фильм приобретает свою сокровенность, подвешивает полотно на одну тонкую, рвущуюся нить, которая переходит от грубой современной денежной реальности в состояние невесомости, позволяющее быть выше окружающих процессов, который не способны ни на что, кроме как разрушать человеческую жизнь.

Именно в таких художественных решениях «первая реформаторская» доказывает свою творческую обоснованность. От этого фильма невозможно отказаться — он безумно кинематографичен в каждой своей сцене, Шрёдер, эксплуатирующий искусство уже добрых сорок лет, смог легко облачить историю священника в новый период времени, оставив общий вопрос веры и добродетели на откуп частным, но также не находящим единственно верного ответа. Во многом из-за этого режиссёр не предоставляет зрителю финал, толковой, математически рассчитанной формы у праведности как не бывало. Возможно, только, дан шанс оказаться вновь чуть-чуть выше того, что существует на земле.

30.12.2018

Авторское кино — событие в современном мире довольно редкое. А с «прогрессивным» законодательством РФ, лоббирующим коммерческие интересы местных кино-бизнесменов, авторские малобюджетные работы и вовсе не выходят в широкий прокат отчего становятся на вес золота. С опозданием на несколько месяцев после череды блокбастеров, байопиков и отечественного паразитического контента зрителям представилась возможность насладиться новым фильмом — призёром венецианского кинофестиваля корифея авторского кино Пола Шрёдера с Итаном Хоуком в главной роли.

Сюжет картины знакомит зрителя с преподнобным Толлером, бывшим военным нашедшим своё место в приходе первой реформатской церкви. Одна из прихожанок просит героя вразумить своего супруга — беспокойного эколога- активиста, не одобряющего беременность жены.

Сама по себе изощрённая концепция картины напоминает анекдот, в котором священник заходит не в бар, а на экологический форум, что вносит довольно пикантную нотку комедии в довольно несмешной фильм. Полемика о твердости веры и экологических проблемах является по-настоящему яркой находкой для сюжетной основы и Шрёдеру удалось извлечь возможный максимум из данной идеи. Главное достоинство «Первой реформатской церкви» в диалогах персонажей друг с другом и главного героя с его дневником, демонстрируя ровный и увлекательный нарратив. И выбор Итана Хоука на роль преподобного — попадание в десятку с километра. Амплуа запутавшегося, сломленного маленького человека, страрающегося изо всех сил обрести осмысленную цель своего бренного существования, идеально раскрыто и отыграно актёром, добавляя в его фильмографию ещё один увесистый плюс. Но, авторское кино всегда оставляет за собой право на неожиданные решения, суть и символичность которых остаётся додумывать зрителям и данная лента не исключение. Большой протест маленького человека, потерявшегося в попытках быть услышанным этим миром в противостоянии с сильнейшими и самим собой — такое послание не ново для сценариста легендарного «Таксиста», которому явно не дает покоя религиозная и социальная тематика. А инструмент этого протеста в финале картины не иначе как художественным приёмом не назовешь. Хотя, пожалуй, это и является подспорьем для дальнейших размышлений о культурном послании фильма, и трактовки остающимся на откуп киноманам.

Плюсы: Сюжет, каст, операторская работа.

Минусы: Это авторское кино и кинематографический язык Пола Шрёдера недоступен для перевода массам и понятен будет не всем.

7 из 10

Пол Шредер остается верным себе. Вот уже на протяжении пяти десятилетий он пишет достойные сценарии и снимает мощные фильмы о человеческой одержимости. Раз за разом в его фильмах люди сильные и непримиримо внутренне сопротивляющиеся обстоятельствам переступают грань. А там - одержимость, насилие и грехи. Однако, всему этому агрессивному всплеску обычно предшествует уныние.

Пол Шредер себя чувствует королем на этой территории. Он уже много лет исследует потерянные души. И неважно, кто на этот раз представлен - таксист, водитель скорой помощи или священник. Все их объединяет некая неуловимая печаль.

На этот раз, как мне показалось, Шредер был особенно хорош и интересен. Диалоги о религии вырывающиеся из уст его героев разворачивают фильм в контекст некоей философской беседы. И вот, я не отважусь сказать, что после споров о том, что связи христианства и богатства, христианства и американского флага - я так внимательно продолжил смотреть фильм. Диалоги оказались важнее сценарной канвы, заставляя обдумывать их. Тому способствовала и стройная подача информации - погруженный в свои мысли Итан Хоук, минималистичный колорит и слишком заметный ракурс камеры, позволяющий взглянуть на героев сверху. На фоне этого, даже моменты левитации меркнут.

Пол Шредер подарил нам свое видение великой 'Теоремы'. Так она выглядела бы на американской земле - в непрекращающихся диалогах, пространном понимании патриотизма и охраны окружающей среды, в сексуальных искушениях... И в насилии. Так или иначе, 'Теорема' Пола Шредера напрямую спаяна в насилии. Его герои будто с материнским молоком впитали в себя зависимость от насилия. Это роднит его с Дэвидом Линчем. Но полемизировать с таким контекстом сложно. Мы открываем учебник истории и читаем про расстрел мирной демонстрации. Мы открываем новости и читаем отчет об очередной кровавой расправе учиненной мирными жителями над такими же мирными жителями. Без сомнения Шредер видит в этом нечто архетипическое.

И в этой части фильм оказывается очень мощным. На мой вкус, не хватает тут некоей экспрессии. Не хватает диалогов в конце. Не хватает яркого эпилога. Но, похоже Шредер намерено делал 'маленькое' кино, лишенное пафоса и претенциозности. Я думаю, что этот фильм в большей мере - ключ в само творчество режиссера. Именно, после просмотра этой ленты хочется пересмотреть 'Скорбь', ибо персонажи ее оказываются более понятными. Хочется пересмотреть 'Умирающий свет' и многое другое.

Это ни разу не гениальный фильм, а просто попытка порассуждать о духовном, человеческом падении и возвышении.

7 из 10