Рецензии

Экранизация пьес Шекспира занятие неблагодарное. Очень легко переиграть, недотянуть, ошибиться в мелочах и застрять на ровном месте. Классика, как никак. Для меня знакомство с пьесой «Макбет» ознаменовалось выходом одноименного фильма за авторством режиссера Джастина Курзеля.

С первых минут фильм настраивает на атмосферу Шотландии XI века. Холодные краски, суровые воины с мечами в руках и боевой раскраской на лицах, низкие ноты виолончели. Жестокая битва, реки крови, крики воинов, вспоротые животы и перерезанные горла. Битва показана интересным приемом замедленных кадров. Здесь нет слоу-моушен из «300 спартанцев», здесь это больше похоже на на секунду ожившее полотно схлестнувшихся армий. Еще секунда и скрестятся мечи, еще мгновения и падут сраженные воины. Вкупе с атмосферной музыкой, смотрится завораживающе.

Дальше начинает раскрываться сюжет. Генерал Макбет (Майкл Фассбендер), одержав победу в сражении, встречает ведьм, которые пророчат ему стать таном Кавдора, а после — новым королем. Тан это такой шотландский дворянский титул; Макбет уже тан Гламиса по происходжению, а тут ему еще больше земель пообещали. Дальше сбывается первое предсказание, и Макбет понимает, что и второе не за горами. Жена Макбета (Марион Котийяр) имеет насчет этого другое мнение и склоняет мужа ускорить выполнение предсказания, тем более что нынешний король гостит в соседней палатке. Остальное можно узнать самостоятельно, благо оригинальному сюжету уже несколько сотен лет.

Актеры играют отлично. Персонаж Майкла Фассбендера раскрывается на протяжении всего фильма. Скромный воевода и любящий муж постепенно теряет рассудок и становится деспотичным тираном с паранойей в глазах. Актер прекрасно вошел в образ бородатого воина, стремящегося к власти. Не отстает и Марион Котийяр — образ жены получился яркий и целостный. Второстепенные роли отыгрываются ровно, без откровений, но и халтуры здесь не наблюдается. Нужно отметить, что текст здесь — шекспировский. Российская локализация достаточно качественная, отторжения не возникает.

Отдельным пунктом хочется отметить визуальную составляющую фильма. Здесь нет головокружительных спецэффектов (обстановка, все же, не та), но тем не менее через цветовое решение передается моральное падение главного героя в пучину мрака. Если первые кадры, несмотря на жестокость сцен, передаются сквозь фильтр светлых, холодных тонов, то последние кадры все глубже уходят в кроваво-красный цвет. Удачное решение, подчеркнутое мрачной музыкой.

«Макбет» это удачное сочетание классического сюжета, отличной игры современных актеров, прекрасной атмосферной музыки и интересного цветового решения. Если до сих пор не было возможности ознакомится с одной из самых значимых пьес Шекспира, экранизация 2015 года — хороший повод восполнить пробел.

9 из 10

Макбет Джастина Курзеля — это таинственный шотландский туман, порождающий ведьм и леди Макбет, в исполнении Марион Котийяр, разъедающий сердце и душу. Это каменная уверенность гор, с которой Макбет наносит удары кинжалом и мечом. Это пепел и снег надежд, желаний, стыда и угрызений совести, отчаянной безысходности, сбывшейся, на горе всем, незаслуженной мечты. Макбет Шекспира — это вечность в ее неизбежном течении. Ты несешься на вершину безумия власти, достиг её и вдруг понимаешь, что ты — никто. Только лишь игрушка в руках судьбы, ты винтик, а корона — лишь зубцы, которыми твоя совесть, радость, счастье — пожертвованные в надежде обрести величие, помогли приобрести лишь пепел забвения…

Это Шекспир (!) без конвульсий современного режиссерского прочтения. Это так исторически стильно, что понимаешь, даже если ничего не понял — ты видел мистически прекрасное, трагически ужасное жизненное повествование о власти. Если ты хотел ощутить историю, то просмотр Макбета — это именно та возможность.

Любовь к власти — чаще безответна и превышает возможности оплатить её в кредит… Разрушая мир вокруг — он рушится внутри тебя. Констатация факта — ?шедевр?!

Экранизация вечной классики всегда была и есть делом непростым, требующим от всех вовлеченных лиц, начиная от режиссера и заканчивая исполнителями виртуозности в обращении с исходным материалом, предельной отдачи и, в ряде случаев, дерзости, поиска новых углов, под которыми выбранное творение заиграет новыми гранями. В новой экранизации «Макбета» режиссер Джастин Курзель избрал подход, главным приоритетом в котором, была максимальная аутентичность, воссоздающая тёмные века Шотландии с намеренно предельным реализмом. Фильм снят необычайно, сейчас хотела употребить слово «красиво», но оно не передает всего того спектра ощущений в который погружаешься во время просмотра. Пожалуй, не просто шедеврально с визуальной точки зрения, а драматически-шедеврально, медитативно-шедеврально, отчаянно-шедеврально. Каждая деталь, возникающая на экране, идеально служила этой цели: от некоторой цветовой аскетичности приглушенных тонов, превалирующей на экране, до ярко-красных вкраплений пролитой крови, усиливающих драматический эффект. Действительно получаешь эстетическое удовольствие от картины, но при этом в добавок и уникальную атмосферность: пронизанные холодом, продуваемые всеми ветрами необъятные просторы и, в противовес, замкнутые замковые интерьеры, которые, словно давят на зрителя своей мрачной клаустрофобичностью, ставшие юдолью сумасшествия и скорби по вине своих собственных обитателей. Отлично воссозданные детали в костюмах персонажей и интерьерах позволяют получить пресловутый «эффект присутствия», полностью прорисовать фон на котором разыгрывается великая Шекспировская драма. Безусловно, этому способствует и музыка, она очень гармонично вплетается в повествование, становясь еще одним очень важным компонентом в создании цельного художественного произведения искусства, которым, по моему мнению, этот фильм вполне достоин называться.

Актерская игра в данной экранизации на высшем уровне, как и ожидалось. Майклу Фассбендеру, в роли Макбета, удалось воплотить не просто крайнюю амбициозность, жажду власти и фатальную честолюбивость, а и внутреннюю надломленность человека, постоянно видящего ужасы и жестокость войны, возникновение тотальной опустошенности, после того как герой, поправ все законы морали и вынеся приговор остаткам человечности в своей душе, и себя самого принёс в жертву на эфемерный алтарь власти и гордыни. Плата высока и сумасшествие, смешанное с отчаянием и горьким осознанием того, что дороги назад — нет и уже быть не может, что теперь осталась только выгоревшая изнутри оболочка некогда по-настоящему выдающегося человека, переданы Фассбендером с воистину пугающим мастерством и трагизмом. Временами, смотря в его глаза, действительно становилось не по себе, как, впрочем, и должно быть. Марион Котийяр в этой роли стала для меня приятным открытием. В ней изысканно сплелись внутреннее коварство и внешняя утонченность. Монолог «Сойди, сойди, проклятое пятно!» был сыгран ею до дрожи пронзительно, почти нечеловеческое отчаяние и степень обреченности тронули до глубины души.

Одним словом, «What is done cannot be undone» и я искренне рада результату трудов Курзеля, Фассбендера и Котийяр, который получился живым и ярким, с нужной долей правдивости и драматизма, а также эстетически совершенным.

10 из 10

Уильям Шекспир… Это имя и фамилия является отличной приманкой для просмотра/прочтения/прослушивания какого-либо произведения массовой культуры, ведь он считается едва ли не лучшим драматургом всех времён и народов. Так что вполне закономерно, что очередная экранизация «Макбета» была так ожидаема различных кинолюбителями и просто зрителями. Плюс — тут на первом плане Фассбендер и Котийяр, актёры, чьи лица мы часто видим в различных хитах и, как и фильмы, доставляет удовольствие их игра (правда, мне Марион, допустим, не очень нравится, но тем не менее). Так что — определённый спрос был обеспечен.

Гражданская война в стране юбок и волынки. Главный герой — бородатый мужчина Макбет, который совершает переворот, убивает короля и сам им становится. Дальнейшее повествование доказывает одну простую мысль — если ты грешен, то тебе будет не вести по жизни постоянно. Раскрывать, как это доказывает, не буду, всё-таки многим хочется посмотреть, имея интригу (не все же читали пьесу, правильно?). Но в плане донесения мысли претензий нет.

Проблемы, на мой взгляд две, и они сильно портят впечатление. Первая — это то, как говорят герои. Поймите правильно, когда читаешь книгу или смотришь спектакль, это не мешает, даже наоборот — стихотворная речь смотрится органично. Но в фильме ты хочешь полностью поверить в происходящее на экране. А тут — бах, и начинают говорить простые вояки как будто аристократы. Верится с трудом. Вторая — это излишняя киношность фильма. Особенно в этом плане показательна начальная битва, снятая как? Конечно же, с использованием замедления времени. Ну а дальше — грустная мелодия при каждом важном моменте, долгая финальная смерть… Казалось бы, что в этом плохого? Да ничего вроде бы, просто это уже не удивляет, и смотреть становится скучно. Не спасает не красивый огонь (да и вообще картинка), не годная актёрская игра.

Дядю Уильяма, конечно, будут тревожить, и не раз. Но пожалуйста, уменьшите дозу американского пафоса или как-то попробуйте сделать какой-то свежий взгляд (можно добавить шизу, фантастику, самоиронию, даже зомби — это будет интереснее). А то красивые съёмки и лицо известного лицедея с чёрным полосами — это маловато для того, чтобы сидеть почти 2 часа в постоянном напряжении.

Век постмодернизма берет свое — все-то нам скучно, все-то обыденно. Хочется чего-то заковыристого, каких-то нехоженных троп и альтернативных взглядов. Ставить классика Шекспира сейчас — все равно что рисовать в раскрасках, если угодно: контуры определены, домалевки вроде как официально не запрещены, но и не одобрительны, а вот с цветами чудить можно тысячекратно — оттого у иных король выходит пурпурно-зеленым, а прекрасная дева — черно-белой в полосочку. Так увидел художник — и ничего ему не скажешь, ибо прочтение, новация, авторский взгляд. Плохо ли это? Осмелюсь признаться, что порой устаешь от витиеватых надстоек и хочется обычного базиса: знакомого текста, простеньких декораций и актеров, которые играют так, словно персонажи до них не были обмусолены десятками тысяч языков. Привнести в Шекспира простоты, как оказалось, сложнее, чем добавить своего, «авторского». Быть может, получилось бы, если поместить героев пьесы в их родную среду, окунуть в атмосферу, где они были рождены?

В чем-то подход британца Джастина Курзеля можно назвать новаторским. Экспериментировать он захотел не с пьесой, не с актерами даже, а с атмосферой, которая его волей стала густой, символичной, пафосной. Свинцовое небо, темные холодные моря, крутые холмы, деревянные церкви с вырезанными в стенах крестами, секундно горящими в свете сурового короткого солнца, кельтские узоры на стенах и полах, языки пламени костров и пожаров — все, что можно припомнить красивого в шотландских антуражах, было использовано и преподнесено зрителю с уважительным поклоном. Не дешево на блюдечке, нет — на грубой чеканки золотом подносе. Языческие мотивы удивляют, завораживают и не отпускают, единожды забравшись в душу. Впору увиденному звучит и музыка: тревожная, глубинная, наполненная мрачной, роковой силой. Ни секунды не дают зрителю забыть, на что конкретно он смотрит и о чем конкретно он должен думать. А думается ли, хотелось бы спросить?

С этим, надо признать, дела обстоят несколько сложнее. Пройдемся по классикам. Небезызвестного Майкла Бэя частенько обвиняют в том, что фильмы его не несут ни секунды информации. Бои с гигантскими роботами, дескать, зрелищная штука, но уж больно какая-то глупая. Говорить о том, что «Макбет» сродни «Трансформерам», пожалуй, так же неумно, как кричать в берлоге. Мы же, однако, будем ненавидеть не грешника, а грехи его, и потому остановимся на важном — визуальная часть в «Макбете» действительно превалирует над внутренним стержнем фильма. Дурно ли это? Так ведь не ради украшательства единого сделано, не для потехи, иначе говоря. Авторы, быть может, и виноваты в том, что лепили площадки, декорации и атрибутику по своим задумкам, а все это возьми — и оживи, но разве станет кто-то подобное чудо называть неудачей? Ошибкой было бы сказать, что Фассбендер не справился или Котийяр подвела — не в них дело (даром что играли превосходно). Просто в данном фильме любое прозвучавшее слово растворялось в гулких звуках боев и вое ветра, а каждое эмоциональное лицо терялось на фоне бескрайности шотландских лесов, полей, морей, etc. Забавно получилось: по дороге за истинным духом Шекспира потеряли именно его, не срослось у создателей исследования души человеческой на право быть — не быть. Но лично у меня язык не повернется сказать, что я увидела что-то незрелое и требующее работы напильником. Это все равно что жар костра обвинять в том, что он не так мягок, как свет ночника. Не имеет смысла.

Про Макбета, его леди и прочих-прочих сказать можно не только то, что они «были» — они «были» весьма хорошо, дельно и качественно. Чести признаться, ни слова больше, но и меньшими силами фильмы снимались, постановки ставились. Не в них была суть, не они важны в этом полотне — тяжесть грядущего рока выставлена на первый план. Нравится ли такая замена падающей в бездну души главного героя на символическую рефлексию каждого клочка земли и звука леса по неотвратимости бытия — решать, конечно, зрителю. Кто-то оценит, кто-то сморщится, мол, неполно, негусто. Только вот тем, кому получилось «негусто» сложно будет объяснить, почему после просмотра впечатления остаются именно такими, как после хорошей постановки — сложный клубок эмоций с обязательным «наподумать и поразмыслить».

Приятного просмотра.

Шекспир — бессмертен. Как и Гомер. А посему его экранизировали, экранизируют и экранизировать будут. Каким только видением классических его пьес не поражали зрителей самые разные режиссёры! Действие переносилось и в гетто, и в эпоху Второй мировой, были и соверщенно авангардистские его прочтения… Но текст Шекспира, его логос, неистребимый, подобно Протею, обладает умением вступать в совершенно фантастические алхимические вязи с любым внешним материалом, проникая в него, растворяя его в себе и выделяясь потом по капле такой старой и такой вечной истиной…

Итак, в начале было слово. Слово Шекспира. Сказ про сильных и суровых людей, людей, живущих страстями, в добре и зле идущих до самого края и даже за него… Вот и новый европейский фильм, главные роли в котором блестяще исполнили неподражаемые Майкл Фассбендер и Марион Котийяр.

Рассказ о герое, ставшем злодеем, разворачивается на фоне суровых заснеженных гор Шотландии. Сама природа этого края словно безмолвно свидетельствует нам о том, что выживают здесь только самые сильные. Выживают же, как правило, с мечом и ножом в руках… Очень интересна что цветовая композиция фильма, что его декорации. Порою кажется, будто смотришь некий телеспектакль. Но тут же стены действия словно раздвигаются, и окружающие горы, болота и море неумолчно свидетельствуют о масштабности происходящего. Фильм словно балансирует на лезвии меча, быстро, но почти незаметно переходя от почти камерной драмы до почти эпических масштабов. Хотя, поскольку каждый человек создан по образу и подобию Творца, а в душе его неустанно бьются ангел с демоном… Был лорд Макбет, суровый воин, сильный духом и телом муж, доблестный герой, знатный тан. Но встретилось однажды на пути его древнее зло, встретилось — и внесло в его сердце зерно сомнения. Очень быстро проросло это зерно, и пышные цветы зла взошли очень быстро… Правда, взойти им усиленно помогали. И здесь надо только, затаив дыхание, безмолвно наблюдать за героиней М. Котийяр. Внешне слабая женщина, она смогла таки пробудить демоническое пламя в душе своего мужа.

И началось… Кровь за кровью, преступление за преступлением… И расплата. сперва — безумием.

Суровое небо, суровые горы, суровые люди. И пусть возникают порою некоторые вопросы относительно соответствия картине исторической достоверности показываемой эпохи (костюмы там; огненное погребение, вполне характерное для тех же викингов этого времени, но отвергавшееся христианами), дух текста барда старой доброй Англии пропитывает картину, как кислород кровь…

Очень хорошее, мрачное, стильное, жестокое кино. Вполне достойное как своего литературного оригинала, так и, скажем, сравнения, ну, скажем, с тоже замечательной ориенталистской версией данной пьесы от А. Куросавы.

Резюме:

Отличная драма, хорошее, как пронизывающий северный ветер, прочтение классической шекспировской пьесы. И просто весьма красивое кино.

«Макбет» — конечно, уникальный фильм. Чисто с визуальной точки зрения он практически безупречен — красивейшие виды Шотландии, воссозданная с невероятной точностью эпоха, впечатляющая игра с красками и так далее. Предъявлять претензии к сценарию тоже бессмысленно — все-таки Вильям Шекспир, одна из величайших его трагедий, шедевр четырехвековой выдержки. Да и актеры задействованы не просто именитые, но очень и очень талантливые…

Вместе с тем, фильм не производит того оглушительного впечатления, которого я ожидала. Может быть, сказывается недостаток моего образования, а может быть, я просто привыкла к современным фильмам, более динамичным, хоть и менее великим. Тем не менее, «Макбет» временами откровенно провисает. И когда тебе в пятый раз показывают пейзажи Шотландии, такого впечатления они уже не производят. Хочется, честно говоря, разбавить их действием.

Притом что действия откровенно не хватает. Вот Макбет одерживает победу — и вот, почти без перехода (точнее, после нескольких очень красивых и медленных вставок), он уже замышляет недоброе. Вот он добивается успеха — и кажется, что на следующий день его уже все ненавидят как тирана… И так далее. Истории явно не хватает какой-то протяженности во времени, хотя у самого фильма с протяженностью-то как раз все в порядке.

Однако во всем остальном, повторюсь, фильм просто великолепен. Майкл Фассбендер и Марийон Котийяр играют бесподобно, не удивлюсь, если им дадут по «Оскару» за эти роли. Приятно видеть на второстепенных ролях знакомые лица — например, непривычного Дэвида Тьюлиса (больше известного, как профессор Люпин, я думаю) в роли старого короля Дункана. Правда, второстепенные роли в основном оказываются слишком второстепенными, они словно растворяются в трагедии двух главных героев… и видах Шотландии, разумеется.

В целом, «Макбет» получился фильмом для ценителей. Для тех, кто знает, что там сценаристы изменили в трагедии, для тех, кто заслушивается стихами Шекспира и не требует от фильма ничего другого. Не могу сказать, что сходила в кино зря. Но и утверждать, будто получила гигантское удовольствие и потрясение, увы, тоже не могу.

Минут через двадцать после просмотра стало понятно, что таким мог бы быть «Макбет» Снайдера, реши он вдруг экранизировать хрестоматийный текст английского драматурга по старинке — то есть на натуре и с минимальным вмешательством компьютерной графики и хромакея.

Причём исторически сложилось так, что Курзель сам себя подвёл под сравнения с далеко не самыми последними режиссёрами прошедших лет — Орсоном Уэллсом, Романом Поланским, Акирой Куросавой. Поэтому ассоциации со Снайдером могут навести кое-кого на недобрые мысли, но всё сложилось более или менее удачно: выверенная клиповая эстетика исправно заряжает статичные картинки какой-то первобытной, варварской энергией, добавляющей аутентичности действию, драпированному незамутнённой шескпировской материей.

Единственно, бэкграунд у Курзеля несколько другой. Авторы, строго придерживающиеся классицистического канона, в то же время позволили себе ужать события в пользу центрального конфликта, отодвинув стилистические выверты на второй план. Поэтому главным украшением картины выступает дуэт Фассбендера и Котийяр: он временами выпадает из роли на полтакта, но в нюансах всё равно очень точен, она сначала выдаёт саму себя образца «Иммигрантки», но сквозь маску ледяного презрения, в конце концов, просвечивает тончайший нерв истории.

Правда, ближе к финалу, акценты всё-таки смещаются с трагедии на модернистское переложение — картинка начинает балансировать на грани между герметичной арт-декорацией и трипом дикой расцветки, а поединок Макбета с Макдуфом (центральное событие фильма), за чередой драматических кувырков на ходу сбивает дыхание и отпечатывается в памяти громкой эмоцией, пострадавшей от отсутствия полутонов и завязки вокруг единого центра.

Отдельно хочется выделить оператора Адама Аркпоу — он здесь работает не хуже, чем Гилберт Тейлор в 71-м, вытягивая на своих плечах все самые сомнительные сцены. Впечатляет даже больше, чем Дикинс в Sicario, что тоже, согласитесь, дорогого стоит.

6 из 10

Пьесы Шекспира существуют исключительно для сцены, поэтому стопроцентный реализм в экранизациях не только необязателен, но даже противопоказан. Все то, чем особенно ценен Шекспир — экспрессия, патетика, пафос, напыщенные монологи и заламывание рук — всего этого нет в этой экранизации. Режиссер, безусловно, преуспел в правдивом изображении исторического контекста, но Шекспир от этого очень много потерял. К тому же, если уж ударяться в крайности, то следовало в качестве режиссера пригласить Тарантино. Получился бы тот самый реальнейший трэш. Который и смотреть бы можно было с большим удовольствием даже с субтитрами.

Фильм демонстрируется с русскими субтитрами, но и английский совсем не классический шекспировский стих, а довольно невнятное современное бормотание. Перевод вообще очень корявый, что видно даже человеку, далекому от узкой специализации. Фильм снят практически без спецэффектов, что делает его еще более устрашающим, а демонические образы, красные огни, туман, шотландские пустоши, мистические вставки — все у режиссера получилось великолепно. Содержание же пьесы не только местами скомкано — многие важные образы, будь то леди Макбет или Три Ведьмы, вообще поданы слабо, такое ощущение, что режиссер ополчился на феминисток.

Дэвид Тьюлис в роли убиенного короля чрезвычайно ограничен, становится сразу жалко бедного Римуса Люпина, а Майкл Фассбендер, восходящая звезда, как я понимаю, смог нарисовать образ Макбета очень запоминающийся, хотя по Шекспиру это то же самый наивный глупый боевик, коим являлся, например, и Отелло. У Шекспира вообще, или герой-мужчина довольно тупой, или он сильно напоминает женщину. Не знаю даже — что хуже. В общем, фильм не рекомендуется фанатам словесного Шекспира, но должен по идее хорошо восприниматься теми, кто далек от любви к великому английскому драматургу. Перевод «fake night» как «все твари» особенно примечателен.

Декорации «Глобуса» это две колонны и выходы со сцены, Кэннет Брана играл Короля Шотландии на Манчестерском фестивале и вовсе без формальных дополнений, лишь подмостки были усыпаны землей. «Макбет» же Джастина Курцеля это объективно пик визуального пиршества – натурные съемки и постройки на местности (здесь наиболее близким по стилю и тональности творением современного кинематографа выступает «Темная долина»), а не студийные павильоны, богатство убранства интерьеров и продуманный до последней бусины и стежки гардероб. Оператор в свою очередь использует весь технологический функционал – от замедленной съемки до режима высокой четкости, но технические атрибуты не способны затмить драматическую импотенцию экранного действа.

Исходное предположение о том, что этот «Макбет» станет революционным, дополнив изящество слова и возвышенность смысла первоисточника осязаемой реалистичностью, не оправдывается уже во вступлении, когда место вводного действия занимает краткое содержание в виде тестового пересказа, необходимого совсем уж необразованной аудитории. Уильям Шекспир не только достиг эталонной художественной композиции текста и, как результат, образцовой структуры драматургии, но и явил кульминацию принципов искусства Ренессанса, поместив идеалы Античности в пространство гуманизма. Экранный же «Макбет» разительно противоречит культурному базису, делая ставку не на тандем этики и эстетики, а на неприглядность повседневности и антиэстетику, продемонстрированную режиссером в дебютной работе «Snowtown», где были изнасилования, педофилия, убийства, жестокое обращение с животными и наркомания.

Для экранной адаптации одного из величайших произведений литературы Курцель опрометчиво выбирает сценаристов не сообразно их заслугам и талантам, а руководствуясь мотивами дружеских отношений и совместной работы. В итоге трактовка уступает место особенностям видения режиссера, описанным выше. Такие понятия как мораль, конфликт, развитие характеров к «Макбету» не применимы, они в фильме отсутствуют в принципе. Ода страстям человека и скорбь по несовершенству натуры превращена в некий рассказ об абстрактном сумасшедшем короле раннего Средневековья. Примечательно, что у героев картины нет ни мотивационной базы, ни ценностных ориентиров, то есть титанический труд Шекспира просто вымаран, персонажи лишены драматургического развития и, соответственно, потеряна нравоучительность, а происходящее репрезентировано будто в рамках одного дня.

Исходный текст, одним из первых чтецов которого был король Джеймс I, используется в фильме едва ли на треть, а ближе к завершению Курцель и вовсе изымает целые действия, что приводит его к финалу, напоминающему оригинал формально, но максимально далекому от его аксиологической компоненты. Вкупе с сокращениями, полностью потерян блистательный темпоритм действия, в фильме не представляется возможным выделить стандартную триаду «завяка-кульминация-развязка», как и произвести деление на завершенные сцены. Курцель рассматривает «Макбета» как превосходный плацдарм для упоения видами антисанитарии темных времен, крови и увечий, он старательно находит убожество и нагло дополняет его (к примеру, неоправданно уродуя МакДаффа в финальной сцене или вводя бессмысленные сексуальные акты четы Макбет). Камера подолгу задерживается на нарочито уродливых лицах статистов, и двухчасового хронометража при таком подходе катастрофически не хватает для реализации философской составляющей, придающей значимость пьесе.

Кроме философского в «Макбете» присутствует мистическое измерение, конструируемое двумя ключевыми высказываниями:«Macbeth will never be defeated until Birnam Wood marches to fight you at Dunsinane Hill» и «No man that’s born of woman shall e'er have power upon thee». При повторном прочтении произведения сила их художественного воздействия несколько уменьшается, но изящество, с каким Шекспир решает предложенные им самим загадки, неоспоримо. Курцель, что многое говорит о его «понимании» новеллы, первую зарисовку не использует в принципе, а вторую задействует поверхностно, лишая происходящее всякой загадочности, волшебства.

У данной экранизации был шанс нивелировать все огрехи режиссуры при помощи правильно подобранных актеров. Но кастинг-директор очевидно руководствовался обложками глянцевых журналов, не принимая во внимание важность решения художественных задач. Между игрой на съемочной площадке и выходом на сцену в пьесе Шекспира существует кардинальное различие, заключающееся в принципиальной неэффективности муштры для достижения результата. Можно выдрессировать актеров, дать им подробнейшую инструкцию по поводу того куда бросать взгляд и наклонять голову (что с успехом практикует канадец Ксавье Долан), но не удастся использовать дрессуру, для превращения в Бертрама, Виолу или Макбета, причиной тому абсолютизм формы (в том числе и особый ритм стиха, необходимый к соблюдению, но не подлежащий подчеркиванию) и содержания творений основателя театра «Глобус», мгновенно обнаруживающий отсутствие подлинного драматического таланта.

Майкл Фассбендер при всех неоспоримых достоинствах внешности и харизматичности может выглядеть убедительным Макбетом разве что для фанатов и же публики, не имеющей представления о сути рассказа. Фассбендер демонстрирует широкий спектр эмоций в диапазоне от скорби до ярости, но эта палитра не образует целостной картины, портрет героя остается неясен для зрителя. Можно было бы предположить, что виной тому бездарное прочтение режиссера (порой во время монологов камера фиксирует что угодно, но не героя), но это допущение опровергает Шон Харрис. Появляясь на экране всего на несколько минут, он легко и непринужденно крадет все шоу. Объясняется это просто – эффектный Фассбендер играет эффектного Фассбендера, а Шон Харрис становится МакДаффом. Так как постановщику не подвластна интерпретация, образность и метафоричность, то единственный убедительный персонаж в лице Харриса дарит «Макбету» действительно новые, оригинальные смыслы. У Шекспира власть и безумие выстраивались в хитроумный узор, а у Курцеля неоконченные линии свидетельствуют исключительно о том, что безумие есть порок, подлежащий искоренению, в чем МакДафф и преуспевает.

В современном прокате бал правят сиквелы, приквелы и перезапуски популярных франшиз, для того чтобы убедиться в правомерности тезиса достаточно взглянуть на список кассовых хитов и самых ожидаемых премьер. Иногда блокбастеры перемежаются псевдоавторским кино а-ля «Бердмэн» или «Жизнь Адель», рассчитанным исключительно на тщеславие легковерного зрителя. В такой ситуации экранизация «Макбета» представляется сущностно необходимой. Но, версия Джастина Курцеля не возвышает публику, заставляя ее мыслить и трудиться, рефлексировать, а наоборот – примитивизирует написанное Шекспиром, превращая философию в странный аттракцион, где важным становится не то, что герой покрыт, словно доспехами, доблестью и вероломством, а более значительной выступает толщина слоя пыли и физиологических выделений не только на одежде и лице Макбета, но и всем мире, окружающем его.

Большое заблуждение считать данный фильм новаторством и шедевром современного киноискусства, основанным на архаичном образце, от оригинала здесь наличествует одно название, ставшее своеобразным псевдоинтеллектуальным дополнением к поп-корну. Представлял ли Уильям Шекспир, окуная перо в чернила, что Слово его станет самой Вечностью, заставляя испытывать чувства сильнейшие из возможных – неизвестно. Но, если вы лелеете и воспеваете этого самого известного и самого загадочного автора в истории человечества, то вам не составит труда найти в «Макбете» строчку, которой Шекспир мог бы отрецензировать работу Курцеля - «It is a tale told by an idiot, full of sound and fury, signifying nothing».