Рецензии

Мне кажется, фильм затрагивает несколько достаточно неоднозначных проблем: взаимоотношения взрослых и подростков, учителей и учеников, детей и родителей, инвалидов и здоровых.

В этих столкновениях взрослые проигрывают (кроме мамы главной героини): они оказываются более жестокими, циничными, начисто лишенными милосердия и эмпатии. Кого же могут воспитать такие родители и учителя? Только себе подобных.

Но фильм не только об этом. На мой взгляд, самое важное — какую цену готов инвалид, чтобы стать здоровым? И финал фильма можно истолковать и как чудо, сродни бы Библейскому, да вот только никто никому не молится, тема веры вообще выносится за скобки, и как следствие глубочайшего эмоционального потрясения. Ведь Лена впервые смогла пойти самостоятельно, испытав дикий страх перед проносящимся над ней поездом. Но её хватило лишь на несколько шагов. Потом можно было бы ожидать, что ещё больший страх она переживет в момент попытки изнасилования. Но нет. Не пошла. И только после предательства любимого человека, после предательства школьных педагогов, оставляющих ее в классе коррекции, а не переводящих в нормальный класс, она свободно идет по школьному коридору.

Но если бы у Лены был выбор: сохранить любовь Антона и остаться инвалидом или потерять любовь, но научиться ходить — что бы она выбрала?

В целом, очень неплохой фильм.

Хотела начать писать со слов «никогда», но слово «всегда» взяло верх.

Всегда смотрите наше российское кино. Встречаются неожиданные исключения.

Всегда, однако, выбирайте, что смотреть.

Всегда готовьтесь (да, заранее!) морально — то, что вы увидите, вряд ли вас развеселит, повысит ваш эмоциональный настрой. Скорее всего, вас начнет тошнить где-то на середине.

Всегда причина одна. Все так страшно, что хочется закрыть глаза и уши, убежать в другую комнату, а лучше на другую планету. Туда, где нет — ЧЕЛОВЕКА.

Собственно, о фильме.

«Класс коррекции».

Немного о сюжете. Российский городок N. Живет там девочка Лена, у которой проблемы с ногами, и поэтому, она может передвигаться только на инвалидной коляске. Лена начинает учебу с 1 сентября в так называемом «классе коррекции». К слову, она одна там с физическим недостатком. Хотя, после просмотра фильма понимаешь, лучше так, чем с конкретным клиническим уродством по жизни в голове.

Все сначала идет хорошо, она заводит дружбу с ребятами из класса, и ты надеешься на хэппи-энд по-американски, но потом вспоминаешь — это наше кино, а значит — стопочка и поехали смотреть дальше.

Уже на 30 минуте фильма у тебя начинает щемить сердце, и ты начинаешь осознавать — все будет очень плохо с этой отважной девочкой, которая умеет говорить правду, оказывается сильнее любого физически здорового человека, умеет искренне и по — настоящему любить и дружить. Только вот для нее это заканчивается не так уж позитивно, как хотелось бы.

Но, о нескольких моментах.

Еще в самом начале фильма, мое внимание привлекает «отдельный» коридор для коррекционного класса, «отдельное» отношение учителей к этому классу, которые, якобы, умственно слабее остальных. Вот здесь, можно поспорить. «Отдельных» мозгов вполне хватает на изощренную месть, страшное безразличие и нечеловеческое отношение к людям. Сначала, даже можно подумать: «Ну, ребята так живут, в таких условиях, им можно это простить». Знает, а ведь такое сплошь и рядом, да, скажу таким штампом. ТАКОЕ НЕ ТОЛЬКО В ЗАБЫТОМ УГОЛКЕ России, такое и в Москве, и в Париже, и в Мельбурне, и в Пекине, и в Нью-Йорке.

Общество гниет. Уже поднимается тошнотворный запах. Не морщитесь. Мы гнием. Пора уже понять это и начинать, иногда, думать не только о себе, не только о том, что я «хочу», как бы больше украсть, заработать, забывая элементарно, как себя вести в метро в час пик. Разве это не страшно, когда тебе говорят: «Вашу дочь изнасиловали, приезжайте скорее». А родители отвечают: «Работа закончится, после шести приеду». Люди, вы себя слышите?

После таких слов нужно класть зубы на полку, брать простыню и искать себе место, на кладбище.

В фильме очень много страшных фраз, которые не поддаются адекватному объяснении, много поступков, не поддающихся какому-либо пониманию. Все мы, конечно, субъективны. Весь мир таков, но все же, существуют какие-то хоть примерные границы.

Просто знайте. «Если бы все люди сидели в своих квартирах, зла было бы намного меньше». Но ирония в том, что зло не может существовать без добра, а поэтому нам всем придется мириться, что мы производные зла и добра, мы производим неизбежно «зло» и «добро», только вот зла не в смысле «убийства», «насилия» или «кражи», это все земное и нами придуманное. А зла, которое рождается с нами, которое сидит глубоко в наших мозгах и сердцах, которое может вырваться наружу, когда мы сами этого не ожидаем. Будет оно таким гнилым и тухлым, будет кривляться перед нами и с отвратительной ухмылкой смотреть на нас. И нам придется однажды признать, что мир изменился. Он стал куда страшнее, чем нам кажется. А мы знаем, что нужно делать, когда «кажется».

Мы считаем, что все происходящее — ерунда, а потом будем считать это даже ложью и иллюзией. Это не с нами, это не в наше время. Продолжая в этом духе, мы погубим себя скорее, чем все озоновые дыры вместе взятые.

Один фильм. 1,5 часа жизни. Весь мир — в класс коррекции. Аминь.

10 из 10

Итак, немного критики…

Прежде, чем снимать фильм, авторы советовались с медиками? Узнавали, что значит класс коррекции?

Внесу немного ясности. Существует два вида классов коррекции.

Коррекционный класс для детей 7 вида (раньше их называли дети с ЗПР) и коррекционные классы для детей 8 вида (умственно отсталые и олигофрены).

Так вот, по фильму следует, что дети учатся в 11 классе общеобразовательной школы, в коррекционном классе. Судя по их диагнозам, то это дети с ЗПР, которые, в нашей системе образования без труда могут перейти в обычный класс, было бы желание родителей.

Далее, судя по примерам, которые они решают на математике, это все-таки умственно отсталые дети???

Несоответствие…

Любую учительницу уже давно бы уволили, если бы она в 11 классе коррекции давала примеры за 3 класс!!

Далее, в защиту ребенка-колясочника. Если у человека интеллект нормальный, для общеобразовательного класса, никто не имеет права отправить ее в коррекционный класс. И медицинская комиссия — это не приговор, они лишь дают рекомендации идти в тот или иной класс, а решают все равно РОДИТЕЛИ!

Можете проверить информацию в любом достоверном источнике. Сама уже пятый год работаю в школе, где есть и коррекционные классы.

И еще, в коррекционном классе 7 вида детям дают обычные аттестаты без всяких пометок. Справки выдают ребятам 8 вида обучения.

Считаю, что команда, работающая над фильмом, просто зацепилась за идею и пытается навязать ее всем людям!!!

Прежде чем снимать фильм, проверяйте информацию!

Данный фильм, по моему мнению, как нельзя лучше показывает ту сторону нашей жизни, о которой принято умалчивать или не обращать внимание. В нашей стране к инвалидам всегда относились плохо, гнобили их и обижали. Работаю в школе, и прекрасно знаю, что это нелегко, и порой очень трудно. И дети жестокие, и учителя, особенно старой закалки, не желают мириться с тем, что время не стоит на месте, и условия не ахти…

Режиссер очень хорошо показал нашу жизнь с обратной стороны — это и дети, постоянно находящиеся без присмотра, которым никто не объяснил (или не захотел объяснять), что игры с жизнью опасны, и истеричные родители, которые кроме рукоприкладства не знают более способов воспитания, и инвалиды, которых не принимает общество.

Так сложилось, что большинство людей, в особенности слабых умом и духовно, боятся людей, не похожих на себя, и в большинстве случаев происходит то, что произошло в фильме. Лена, конечно, сама виновата, и Витя это очень хорошо выразил фразой про чулки.

И в самом деле, с такими детьми, как Лена, порой бывает сложно работать учителям — с одной стороны, их жалко, с другой стороны, они такие же дети, и бывает сложно найти ту золотую середину.

А первая любовь, показанная в фильме, как правило, и в жизни редко бывает счастливой, и мальчик выбрал не любовь с инвалидом, а возможность сдать экзамены как обычный школьник, поступить в университет, и так далее. А Лена… А что Лена? Лена стала сильнее и вряд ли будет открывать свое сердце первому встречному. Будет жить дальше в своем мире, с мамой.

Так живут многие, и без инвалидов, так живет половина России.

Если вы живете лучше и не сталкивались с таким, то просто примите, что не все в мире живут хорошо.

Режиссер это очень хорошо показал.

В одном из первых интервью прессе после успеха «Класса коррекции» двадцатипятилетний режиссер Иван Твердовский заявил, что считает литературную основу фильма, одноименную повесть вдвое его старшей Екатерины Мурашовой, «на редкость бездарной». Так-то вот. «Ваня, да я же тебя крестил! — А я вас об этом совсем не просил!» Собственно, этот жест молодого режиссера как нельзя лучше задает общий настрой и тон восприятия его кинематографического детища. Поневоле предвкусишь сознательных кощунств, плевков в морды наставникам, хранившим юность нашу, кустарных исправлений карт звездного неба. И — не обманешься.

Впрочем, вожделеющим новую Германику придется охолонуть. Та попирала авторитеты, ни разу на них не опираясь: от любой вторичности она была защищена, по её же собственным словам, «бронёй своего невежества». Твердовский, напротив, наследует всей немалой традиции советского школьного кино, начиная с Райзмана и Фрэза, подробно останавливаясь на «Чучеле» и заканчивая перестроечными авариями/куколками/арлекинами, более того, черпает из этой традиции щедрой поварешкой. Собственно, в своей истории, в авторской её трактовке, в психологических маневрах дальше Перестройки Твердовский и не уходит, к более современным образчикам («Классу» Ильмара Раага или мексиканскому шедевру «После Лусии») у него отсылает разве что мокьюментарная манера съёмки. К слову, сам режиссер вполне отдавал себе отчет в том, что фильм его серьёзно отдает нафталином: в том же интервью он называет себя манипулятором — радостно так называет, развязно. Так, мол, и надо было, ничего я ниоткуда не тырил, а снимал специально в знакомой целевой аудитории манере, чтобы сподручнее было бить по нервам и чувствам.

Однако при всей своей наивности Твердовский не мог не понимать, что он первым взял на рассмотрение отечественным кино очень тяжелую, очень спорную, очень резонансную общественно тему. Что тема эта настоятельно требовала серьёзной и вдумчивой работы. Что стать поводом для стёба, приколов, пиара она не могла ни при каком раскладе. Должен он был рассчитывать и на то, что его, наконец, начнут воспринимать всерьёз — более того, именно по его картине будут судить о положении несовершеннолетних инвалидов в России. А потому и акценты он расставлял, вероятно, всё-таки не случайно. Если исходить из этого, то главной заявленной Твердовским проблемой стоит считать недобросовестную имплементацию законов об инклюзивном обучении детей с ограниченными возможностями, тихий саботаж благих государственных решений почвой и судьбой: пандус вроде бы сделали, да так, что коляской на него не въедешь и с посторонней помощью, в обычную школу вроде бы приняли, но класс выделили отдельный, со специальным входом, решетками и контингентом, аттестационную комиссию вроде бы назначили и провели, но в решениях руководствовались не столько интересами ребёнка, сколько удобством обслуживающих его взрослых. Главная героиня Лена Чехова, прикованная к инвалидному креслу прогрессирующей мышечной дистрофией, более всего страдает именно из-за того, что ей не дают по-настоящему интегрироваться в нормальную жизнь. Которую она, кстати, совершенно не идеализирует: Лена упрямо хочет остаться в школе и после того, как товарищи грубо над ней надругались, а любимый низко её предал. Пафос Твердовского — однозначно в том, что и инвалиды должны жить по возможности полной жизнью, дышать по возможности полной грудью. А потому — подсадим их к «нормальным», а там уж им самим выбирать судьбу ужа либо сокола.

Всё так. Но, полагаю, мало найдется людей, способных остаться равнодушными в сцене группового изнасилования колясочницы на железнодорожных путях. Само собой вопиет что-то в душе, алчет и взыскует. Причём (и это важно!) сценарно случившееся — не вопрос воспитания, а вопрос подростковых рисков, мало связанных с физической (не)полноценностью. Лену насилуют не как инвалида, а как самую красивую девочку класса, заводилы преступления — фрустрированный её отказом гопник и завистливая толстуха-одноклассница. Велик, ох как велик соблазн вывести из этого диагноз обществу, изощренно жестокому по отношению к инвалидам («Вся Россия — класс коррекции!» — написал в комментариях один из заокеанских эмигрантов — несомненно, испытывая при этом особое, смердяковское сладострастие)! Но по сути — обоснованно ли это? Выпуская инвалида в мир, имеем ли мы при этом в виду, что он, априори менее способный себя защитить, должен будет проходить через все обычные подростковые горнила? Или всё-таки — защитное крыло, тепличный режим и в результате — тот же класс коррекции?

Начну с того, что фильм к просмотру я бы не рекомендовала, так как лично на меня он произвел негативное впечатление. И это совсем не из-за сюжета, чернухи и недостатка морали, мне не понравилась подача всего этого. С моей точки зрения — фильм для режиссера, а не для зрителя.

Я бы дала этому фильму слоган «Фильм про морально-уродливых инвалидов». Идея великолепная, режиссер, казалось бы, хочет совместить несовместимое.

Еще о плюсах, неплохо подобраны актеры, ребята сыграли хорошо.

Далее об образах, очень странная школа, все собачатся, все злые, агрессивные. Первые пол фильма мне понравились: коррекционная шайка счастливы вместе, у них есть дружба, поддержка друг друга, у каждого свой недостаток, на который никто не обращает внимания, есть общее движение, любителей забираться под поезда и испытывать свои, никому больше не понятные ощущения: они — один за всех, и все за одного. А потом эти хорошие раз — и стали плохими. Не верю.

Образ главной героини. Жила дома, без детей и вот она, жизнь: друзья, веселье, свобода. Почему девочка с твердыми жизненными принципами, со здравым умом, с умением сопереживать совершает такие глупые поступки. Образ не раскрыт. И чему мы в итоге научились?

Антон. Хороший мальчик, положительный герой, застенчивый, милый, добрый. Со зверем вместо матери. Собранный зрителем хрупкий образ раскалывается вдребезги в финале. Финальный жест в сложившийся образ, в моих глазах, никак не вписывается.

Единственный правдивый образ — образ матери Лены. Страдает, принимает удар на себя.

Железная дорога. Романтично, здорово, сильный символ. Опасные и глупые игры. Трагедия сама напрашивается, но эта самая трагедия пробегает где-то в массовке и дальше продолжает быть декорацией. А хотелось, чтобы это кончилось сильно и красиво.

Фильм создает отвращение ко всему, что в нем есть. У людей нет сострадания, учителя не знают, как общаться с детьми, дети не знают что такое — хорошо, а что такое — плохо. Чрезмерно много агрессии. И при этом, как мне показалось, мало драмы.

Еще плюс фильма, точнее то, что отличает его от остальных, это ясная картина глупого мышления подростков. Забавно, как из уст детей звучит то, что ты никогда даже не подумаешь. В фильме герои запросто смеются над смертью и над инвалидами. А смотреть на со стороны, которая очень далека от твоей — всегда интересно.

Идея — 10, игра — 7, картинка — 10, музыка — 1, исполнение — 6.

Редко бывает, что после просмотра фильма, я затрудняюсь поставить ему оценку. Это как раз такой случай.

Есть много фильмов о том, как нелегко пережить переходный возраст и о жестокости подростков. Этот фильм занимает среди них достойное место. Вдобавок, в нем рассматривается такая остросоциальная тема, как отношение общества к инвалидам. И вроде бы все выглядит правдоподобно: пандусов нет, а если есть, то подняться по ним не представляется возможным; сотрудники полиции, которым не удается засунуть в багажник инвалидную коляску, просто оставляют подростков-хулиганов добираться до дома самим.

Да, дети часто бывают жестоки, известно много случаев в России, да и не только, когда группа подростков издевается над слабым одноклассником, иногда не один месяц, унижая его, заставляя делать ужасные вещи. И, видимо, бывают такие учителя, которые, судя по фильму, как-будто ненавидят детей. Хотя мне трудно об этом судить, в моей школе все строилось на взаимоуважении учителей и учеников, я не могу представить, чтобы кто-то мог себе позволить намеренно облить директора водой. Естественно, бывали исключения, но на любого трудного подростка есть свои методы влияния.

В общем, все похоже на реальную жизнь, однако, именно то, что призвано подчеркнуть реальность происходящего, и заставляет меня в этом усомниться. Во время просмотра сложилось впечатление, что актерам просто рассказали как будет идти сюжетная линия и попросили самостоятельно придумать свои реплики. Все диалоги выглядят импровизированными, актеры будто на ходу придумывают текст. Именно то, что актеры запинались и подбирали слова вызвало ощущение наигранности.

Итог, фильм нельзя назвать плохим, но ощущения после просмотра сплошь негативные. Если понравились работы Гай Германики про школу, то Вам сюда, фильм практически полностью копирует ее манеру подачи материала.

6 из 10

Большой талант — уметь всколыхнуть чувства зрителя. Большой талант — заставить зрителя задуматься после фильма и постараться погрузиться в тот мир, которого ранее совсем не касался.

Изначально, идея снять фильм о детях-инвалидах и подростках с различными отклонениями кажется пугающей. Трудно представить себе жизнь этих людей, ведь они кажутся такими далекими. В этом же фильме, режиссер показал существование детей с различными отклонениями совсем с другой стороны. Он смог рассказать историю, в которой их жизнь стала простой и понятной, стала похожей на жизнь простых людей. Зритель может наблюдать, как главные герои фильма испытывают те же чувства, те же эмоции, пьют такой же сок, едят такую же еду и так же, как и мы отмечают первый учебный день. При этом, зритель, безусловно видит и большое различие, между «коррекционными» детьми и остальными персонажами картины. Но есть ли оно на самом деле?

Иван Твердовский каждую минуту показывает, мол, смотрите — это не они, другие, это мы по-другому к ним относимся, мы в своих глазах видим совсем других людей и мы формируем тот ореол, который окружает инвалидов с самого рождения. Это пронзительная по своей сути идея, проходит через весь фильм холодным стержнем, к которому невольно прикасается душа почти в каждой сцене.

Учителя показаны грубыми и бесчувственными, директор поражает своей жестокостью и злобой, позволяя себе рукоприкладство к главной героине, Лене, а уборщица находясь по своему социальному статусу ниже всех стремиться показать свою важность, полностью позабыв о простой человеческой морали.

Ближе к середине фильма, появляется и еще один источник жестокости и безжалостности. Одноклассники Лены Чеховой, испытывая жуткий порыв ревности и зависти начинаю глумится и издеваться над девушкой, подвергая ее насилию. Эта животная, природная злость, этот страшный и, сметающий все на своем пути инстинкт выживания, заставляет детей-инвалидов идти на страшные поступки, не щадя бедную девушку, и, не взывая к голосу совести.

Если говорить, о работе режиссера, то она бесподобна. Очень грамотно проработанные персонажи, а также потрясающие постановки абсолютно всех сцен, говорят о несомненном таланте Твердовского.

Хочется также отметить работу оператора. Благодаря длинным дублям и «перескакивании» камеры с одного действующего лица на другое, можно, на какое-то время, стать одним из учеников класса коррекции и участвовать во всем происходящем на экране действии. Поразительный эффект присутствия создал начинающий оператор, Федор Стручев, за что ему огромное спасибо.

И, всё-таки хочется отметить небольшую недоработку Твердовского, как сценариста, а, именно, концовку. В таких картинах создатели любят оставить некие недосказанности, дабы дать пищу для размышлений зрителю и позволить нафантазировать свою концовку. Мне же не понравилась не недосказанность, а скомканная развязка любовных отношений Лены и Антона. Нежная и безоблачная история влюбленных подростков оборвалась так резко и беспричинно, что остается только развести руками, в недоумении, и попробовать самому придумать мотив подобного поведения, объекта симпатии главной героини. Пожалуй, такие вещи стоит разжевывать более тщательно.

«Класс коррекции» — яркий пример мощнейшего призыва ко всем, кто посмотрит эту кинокартину. Фильм взывает людей одуматься, избавиться от жестокости и обратиться к человечности. Все происходящее вокруг, зависит от нас. Мы — то самое общество, которое формирует отношение к людям с отклонениями и инвалидам. Мы можем изменится и сделать жизнь более честной и справедливой. И, наконец, мы находимся в самом низу социального развития, если позволяем себе инстинктивное и жесткое отношение к окружающим нас людям.

Сильнейшая, драматическая картина!

Фильм оставил очень сильное впечатление! Заставил меня задуматься над некоторыми вещами и пересмотреть свои взгляды, а это очень важно. Для этого ведь и необходимо искусство, чтобы заставить зрителя, читателя, слушателя думать.

Вначале было трудновато смотреть фильм, игра актеров, операторская работа и постановка напоминали документальное кино. Фильм неидеален, при желании в нем можно найти кучу минусов, но этот фильм настоящий, а настоящее не может быть идеальным.

Класс коррекции — это фильм про наше равнодушие, непонимание, озлобленность и в то же время про силу характера, которую мы видим в главной героине. Мария Поезжаева сыграла прекрасно, очень искренне, ее героиня — единственное светлое пятно в достаточно мрачной атмосфере фильма.

Также в фильме показано как сложно жить инвалидам в России в бытовом плане. Пандусы, которые делают лишь для галочки и которые совершенно непригодны для использования, это так по-российски!

Концовку фильма каждый видит по-своему, мне она показалась вселяющей надежду на будущее, главная героиня не оказалась сломленной несмотря на свой юный возраст и ужас, который ей пришлось пережить. Также хотелось отметить момент, который внушил мне оптимизм: как изменилось отношение уборщицы к матери Лены, когда у нее произошел психологический срыв. Мы видим, что даже за грубой, ворчливой и недалекой теткой также скрывается человек, в котором проявляется сострадание. Получается, что не так уж плохи люди, просто нужно быть более чутким и менее черствым, равнодушным.

Это один из тех фильмов, после которых очень трудно написать что-то толковое, хочется немного замкнуться в себе, подумать о том, как мы живем…

Стоит посмотреть каждому, возможно многим этот фильм не понравится, но он точно не оставит равнодушным!

9 из 10

С первых кадров понимается замысел режиссера. Он попытался создать эффект реальной жизни. Для этого он взял, возможно, непрофессиональных актеров, ребят не особо отличающихся от героев фильма. На экране они не играют, не пытаются кого-то изобразить, а живут, так, как примерно живут и за пределами этого кино. Порой чувствуется документальность происходящего, словно снимают репортажи — с улицы и из школы.

Вопрос, который рождается от фильма: как люди сделались такими? Жестокими, равнодушными, завистливыми, грубыми. Особенно это проявляется в двух самых сакральных аспектах человеческого бытия — все что касается зачатия и смерти. Школьники играют со смертью, периодически ради острых ощущений ложась на железнодорожные пути, чтобы поезд пронесся над их головой. На поминках погибшего товарища они насмехаются над ним и его безвременным уходом. Смерть — действительно рождение в жизнь вечную, но какой издевкой звучит эта мысль в устах одного из ребят.

Столкнувшись с любовью Антона и Лены, взрослые воспринимают ее пошло и гадливо. Такая реакция — не новость, ее сняли еще в шестидесятых в фильме «А если это любовь?». Но за полвека люди сделались еще более бессердечными. Сотрудники школы преследуют влюбленных, наверное, завидуя свежести их чувств и красоте, понимая, что их самих уже ничего подобное не ждет, что жизнь прошла тускло, мелко и пошло. Да и не нужно директору и учителям все то, что не умещается в инструкции. Чем меньше человеческого, тем легче управлять коллективом и предсказывать его поведение. Мама Антона восстает на любовь своего сына, возможно, потому что чувствует уход Антона из-под ее влияния. Родители детей-инвалидов нередко полностью растворяются в них, не имея ничего своего за душой, поэтому отдаление Антона для мамы могло быть сродни потери смысла бытия. Кроме того, мама стремилась вырвать сына из лап инвалидности, вон как она радовалась, когда Антон прошел комиссию, разрешающую ему перейти в обычный класс. А тут сын выбирает себе девушку-инвалида, отдает ей свое сердце. Это значит, что тема увечья и неполноценности будет продолжать присутствовать в его будущем, что естественно вызывает у мамы приступ ярости.

Школьники стали дружно ненавидеть Антона и Лену. Мальчики — потому что красавица предпочла не их, девочки — потому что лучший парень класса обратил внимание на другую, а не на них. Все вместе ненавидят потому, что понимают: им впереди не светит такая любовь, понимают, что они инвалиды и находятся на обочине жизни. Все они тоскуют по любви, ищут ее и не находят, сводя любовь лишь к примитивной физиологии. А система образования все это поощряет. Невозможно без смеха смотреть на учительницу, натягивающую презерватив на банан на уроке сексуального просвещения. Из лучших побуждений взрослые сдергивают с интимных отношений покров любви и тайны. В итоге эти отношения школьники воспринимают только как телесные манипуляции, что и приводит к изнасилованию на железной дороге.

Ну и такой выход из всей это тьмы, невежества, бездушия и цинизма? Не зря в фильме присутствует образ поезда. Идти, как локомотив, вперед к поставленной цели. Идти, перерезая и давя все помехи своими колесами. Состав невозможно остановить, затормозить, повернуть. Так и идут в последних кадрах фильма Лена и ее мама по школьному коридору и по всей дальнейшей жизненной дороге.