Рецензии

Жизнь чрезвычайно трудно поймать за хвост. Вот она здесь — а вот уже прошла…И эта ускользающая красота — творческий смысл для Линклейтера, это счастье в секундах, маленьких, острых — его художественный стиль. В обход громоздких философских теорий и намеренно драматичного сюжета, режиссёр (словно без особого труда) высекает в кадре искру жизни. Искренность для него — главный герой, диалоги подменяют события, а монотонное «день-за-днём» тщательно расщепляется на моменты истины. «Отрочество» в этом плане, пожалуй, самый яркий пример, ибо в нём нет ни отвлекающей романтической линии, ни цельнокроеного сюжета, ни поучительного вывода для подрастающего поколения.

«В чём вообще смысл?», — спрашивает Мейсон в свои переходные семнадцать, мысля большими категориями, отчаянно всматриваясь в мир сквозь линзу фотоаппарата. «Почём я знаю!», — отмахивается пятидесятилетний Линклейтер, снимая своих героев на камеру. В этот раз он наблюдает не за простыми актёрами, а за живыми людьми, долгие двенадцать лет отмечая на плёнке их рост и духовное развитие. Уникальный в своём реализме проект — в нашем-то веке, когда всё можно нарисовать на компьютере.

Формально это картина о взрослении, и неудивительно, что источник вдохновения Линклейтер искал именно в первых двадцати годах. Только дети воспринимают жизнь во всём диапазоне эмоций, со временем обрастая панцирем терпения, выстраивая вокруг себя стены моральных норм и социальных ограничений. На экране присутствует всё, что свойственно подростковым мелодрамам: проблемы в семье, ссоры с родителями и сверстниками, юношеский максимализм, первая любовь, сомнения по поводу собственного будущего. Но если обычно всё заканчивается каким-то универсальным рецептом дальнейшего благополучия, здесь — лишь многообещающие взгляды и дорога в горизонт. Режиссёр не утверждает, что вкусил плод познания с древа жизни; все взрослые на экране — такие же мятущиеся души, пытающиеся найти свой путь. Разница лишь в том, что с каких-то путей уже не свернуть, и радость первооткрывателя давно позади. Но в юности — каждый камешек под ногами больно врезается в подошву, а смена ландшафта вызывает неподдельное восхищение. В юности каждая минута на счёт, и лишь позже время начинает утекать сквозь пальцы.

«Отрочество» уникально ещё и тем, что в нём нет ведущей сюжетной линии, нет ярко выраженной темы. Линклейтер не акцентирует внимание ни на семейных отношениях, ни на первых романтических переживаниях, ни на проблеме самоопределения. Как и в реальности, здесь происходит всё и сразу, и главное, что интересует режиссёра, — это течение жизни, её непрерывный темп, её едва уловимая мелодия. Причёски, одежда, игрушки, дома; что мы смотрим, что читаем, что обсуждаем за ужином; за кого голосуем, куда переезжаем, сколько платим — всё это формирует нас, накатывая снежным комом. Настоящий талант — увидеть во всей этой какофонии гармонию, не зацикливаясь при этом на чём-то конкретном. Линклейтер — один из немногих, кому этот трюк удаётся, и поэтому три часа такого обыденного «Отрочества» пролетают незаметно. В конце даже хочется ещё, ведь впереди у героев долгая дорога, и нельзя просто отпустить их в одиночное плавание…

«Boyhood» — это авторский проект Ричарда Линклейтера, который находился в производстве долгие 12 лет. Отметим, что раньше подобным занимались в основном документалисты, пока в таком направлении не проявил себя режиссер из Хьюстона, став если не первооткрывателем, то одним из них точно. Дело в том, что изображение процесса взросления персонажей обычно достигалось посредством подбора абсолютно разных актеров на определенный возраст, при этом даже не всегда схожих внешне. А в нашем же случае из года в год (с 2002 по наше время) Линклейтер внимательно следил за героями Эллара Колтрейна, Лорелей Линклейтер, Патриции Аркетт, Итана Хоука и других.

За счет выбранного способа съемки и развития повествования создается впечатление, что читаешь самый настоящий роман — от страницы к странице, от главы к главе — и с каждой минутой все сильнее втягиваешься в происходящее. Нас постепенно знакомят с имеющейся обстановкой: молодая мать (Аркетт) вынуждена самостоятельно воспитывать маленьких детей (Мейсон только пошел в школу, а Саманта старше всего на пару лет), и соответственно, пазл ее судьбы не особо складывается. Малютки требуют заботы, средств едва хватает, чтобы прокормиться, а о личной жизни можно вообще не задумываться. Что же до отца ребят (Хоук), то ему похвастать тоже особо нечем с его постоянными перебоями в заработках, зато у него есть особый плюс — любовь к своим детям, что уже большая редкость.

Картина выделяется жизненной позицией, поэтому способна сосредоточить все внимание на себе, будучи выполненной в ненавязчивом стиле. Отдельно следует отметить тот факт, что сам сюжет построен без каких-либо пошлостей и нравоучений, не указывая зрителю, когда проявлять те или иные эмоции. Все просто и наглядно: дескать, смотрите, это то, что вы можете наблюдать из окон дома, а возможно, что вот она ваша личная история. Вот, взгляните, мать в очередной раз выходит замуж за сомнительную личность, изначально казавшуюся надежной опорой. Наше внимание сосредотачивается на виде трассы, где есть сплошные линии, перерезающие лезвием глотку судьбы, оставляя шрамы, и демонстрация очередного переезда из города в город, из штата в штат, где еще теплится надежда на улучшенное положение.

Эта история о том, как люди, дающие себе многочисленные клятвы о не повторении многочисленных ошибок, наступают в очередной раз на банальные грабли. Мейсон и Саманта стремительно растут, варясь в собственном соку грусти и веселья, но с обязательным отпечатком материнских поступков, которая исправно поддерживала во всем и искренне любила, а также мировых событий. Зритель во время просмотра будет находить себя переживающим за протагонистов, ведь на это наталкивает игра Колтрейна, Аркетт, Линклейтер, Хоука, в действительности проживших целые жизни на экране.

«Отрочество» может напомнить несколько подобных фильмов в лице классического проекта «Однажды в Америке» или современной картины «Место под соснами», но у детища Ричарда Линклейтера не отнять собственной уникальности и оригинальности, уже обозначенной в тексте. Эта работа способна выступить жизнеутверждающе и согреть душу необходимым теплом с помощью душевной истории, сочной операторской картинки Дэниэла и Келли, актерских перфомансов и атмосферного хипстерского саундтрека.

I don’t wanna be a big man
I just wanna fight with everyone else
Family of the Year

12 лет… 12 долгих лет. За этот промежуток времени ребёнок успевает закончить школу и первый курс высшего учебного заведения. За 12 лет каждый человек может сменить десяток работ, завести семью, детей, посадить дерево, за это время у этого же человека может измениться сознание, образ мыслей; за это время может произойти огромное количество событий, которые могут войти в мировую историю. И именно в течении этих 12-ти лет Ричард Линклейтер снимал, пожалуй, свой главный шедевр. Воистину риск был огромен: а вдруг с актёрами что-то произойдёт? а в друг идею, которую хотел воплотить Ричард, уже успел/успеет реализовать кто-то другой, пока он занимался монтажом и ждал, пока Эллар подрастет? а в друг у него начнётся творческий застой? а в друг муза покинет его? а вдруг никто не поймёт замысла, и тогда 12 лет коту под хвост?

Любой здравомыслящий человек задался бы вполне логичными вопросами: а зачем нужно было растягивать процесс съёмок на долгих десять с лишним лет, если можно было снять всё это за 2 месяца? Зачем нужно было ждать, когда Эллар и Лорелей подрастут, ведь можно было устроить кастинг и подобрать похожих актёров. Вообще, если покопаться в фильмографии Линклейтра и тщательно изучить её, то ответ на вопрос приходит незамедлительно. Ричард — он же художник от кино, и, как подобает настоящему художнику, он любит экспериментировать со своими работами, любит открывать что-то новое, любит делать то, что не под силу другим.

«Отрочество» прежде всего поражает тем, как в таком практически небольшом и не шибко дорогом фильме уместилась, не побоюсь этого словосочетания, целая жизнь. Это как если бы засунуть настоящего слона в маленькую коробку. В течении двух с лишним часов Ричард будет демонстрировать нам развитие не только персонажей, но и окружающего мира. Вот, например, в самом начале герой Итана Хоука рассказывает детям о том, что война в Ираке никак не связана с трагедией 11-го сентября, и что лучше в выборах президента голосовать за кого угодно, но только не за Буша; а уже спустя несколько киношных лет они ходят по чужим домам и ставят плакаты с Обамой. Или же, допустим, технические достижения: в начале Мейсон играет Game boy, а спустя каких-то несколько сцен он играет со своим братом, сыном отчима главного героя, в Xbox, потом идёт Wii U, а в конце уже и Iphone. Вроде как пустяки, а всё равно эти мелочи имеют свой шарм.

Что до самих героев картины, то они удивительным образом, с каждым киношным годом, достигают своего пика развития. Например, сам Мейсон. В начале мы видим его обычным 6-ти летним ребёнком, который только-только начинает познавать окружающий мир: то он камни засунет в точилку, чтобы поточить их, то впервые начнёт кататься на велосипеде, то впервые увидит полуобнажённую модель в нижним белье в случайно найденном журнале. Медленно, шаг за шагом, год за годом, мы видим, как из миловидного юнца формируется тинэйджер, который к 16-ти годам размышляет по перспективах обучения в колледже и перспективах жить в дали от родителей, а уже к 18 годам он знает ответы на, пожалуй, самые каверзные и самые важные вопросы для любого подростка: who you want to be и what you want to do? Во многом на Мейсона повлиял его отец, который время от время выдавал мудрые фразы: «Ты хочешь бамперы? Жизнь не даёт нам бамперов», ' Ты должен найти способ отделить себя от стаи, преуспеть в чём-то, и когда ты будешь лидером в стае, к тебе будут принюхиваться». Впрочем, несмотря на некую серьёзность, в фильм есть много забавных и ностальгических для многих зрителей моментов. Например, в сцене первой посиделки со взрослыми, а точнее даже старшими ребятами, которые горделиво хвастаются количество половых партнёров, Мейсона спрашивают а: «а ты кого-нибудь имел?», на что он робко и застенчиво отвечает: «Даа… Она живет не здесь. Она из Хьюстона». Мы точно не знаем, было ли это или нет, но подсознательно понимаем, что он соврал, дабы не быть лошком в лице взрослых ребят. «Я намеренно не показывал его первый поцелуй, потерю девственности. Это совсем другое кино. Здесь был важен переход между сегментами, и на это у меня ушло много времени», — говорит режиссёр.

Но не только одним Мейсоном едины. За эти два часа мы увидим, как меняются окружающие его люди. Мама, сестра — это просто надо видеть. Изменения потерпят даже самые, казалось бы, второстепенные персонажи. Например, первый отчим, которые по началу кажется добрым мужичком, а под конец становится настоящим деспотом-алкоголиком. Единственный, кто останется неизменны, так это отец Мейсона, который обзаведется густыми усами, но останется всё тем же мудрым весельчаком.

Впрочем, осознание всей монументальности и грандиозности этой картины происходит в пред-пред-пред последней сцене, когда Мейсон едет в университет, а по радио играет та самая песня инди группы Family of the year под названием «Hero». Под эту замечательную мелодию в голове невольно всплывает мысль о том, что вот буквально за эти два с лишним часа нам, зрителям, досталась возможность увидеть формирование целой личности и увидеть, какие изменения потерпел окружающий мир. И самое главное — всё это было в режиме реального времени. Перед нами был настоящие люди, которые в течении 12-ти лет росли вместе со своими героями, а вместе с ним рос и развивался наш с вами мир. И это действительно невероятно! И чем заканчивается фильм? По сути ничем. Жизнь продолжается даже тогда, когда финальные титры уже кончились.

Звенящая тишина американской провинции, застывшей в сладкой беспечной дремоте тотального безвременья. Зияющая пустота темных комнат, в которых поселилась тьма — густая, удушающая, гнетущая, но это не навсегда. Здесь скоро поселится Свет и впитается повсюду Жизнь. Из века в век, из года в год, изо дня в день — здесь правила человеческого сосуществования, уютного общежития под неизменной молочной луной, вокруг которой хаотично разброшены хлебные крошки звезд, одинаковы для всех. Живи тихо, будь дружелюбным, уважай как родных, так и соседей. Семья — превыше всего, так будет учить Отец, и Мать, и Дед, и все, кто создают вокруг нового человека воздушные замки из простых истин и грядущего вслед за ними сложного жизненного опыта, добываемого со слезами, потом, кровью, синяками и теми первыми ощущениями собственного самосознания как отдельной самостоятельной личности в многоголосом противоречивом окружающем мире, которые не опишешь простыми незамысловатыми фразами. Петли ДНК формируют петли Мебиуса, и на каждой из них висит новоприобретенная черта характера, меняющая наивность первичного восприятия жизни на взрывоопасную эмоциональность созревания, максимализм, который ускоряет анагенез будущей взрослости и цельности. За твои добрые дела тебе воздастся и на небесах, бесплотная синева которых бесконечно расстелилась теплым одеялом над городком, и на земле, где ты пока еще не обжившийся новый ее обитатель по имени Мейсон, рожденный в обычной семье. С самого твоего момента появления на свет мир не изменился, но, возможно, ты его изменишь. Эти 12 лет детства не пролетят незаметно, а прожитая жизнь — не утечет сквозь пальцы струями прозрачной речной воды.

Знаменитый американский независимый режиссер-мультиинструменталист Ричард Линклейтер еще со времен выхода своей дебютной короткометражки «Бездельник» 1991 года, мгновенно завоевавшей культовый статус в кругах интеллектуалов и маргиналов, снискал вящую славу экспериментатора в привычных кинематографических формах нарратива и визуального языка, с которыми он, начиная с фильма «Под кайфом и в смятении», ставшем по сути предтечей ранних смелых творений Грегга Араки и Даррена Аронофски и настроенном на битниковскую волну в своем сюжетном фундаменте, а на уровне синематическом — на французскую «новую волну», вхрыхленную по Линклейтеру сугубо американским мировосприятием, и завершая «полуночной» трилогией, искусно выполненной в свою очередь в духе Антониони и Феллини, показывающей обобщающий портрет современного поколения после 20—30-40-лет, попеременно успев побаловаться в острого проницательного критика современной пищевой промышленности в откровенно назидательно-инвективной «Нации фастфуда» и разбив форму мультипликации и кинематографа мрачными видениями «Помутнения».

Последний же по счету полнометражный фильм Линклейтера, «Отрочество» 2014 года(хотя название фильма можно также трактовать и как «Юность», и как «Взросление», что, впрочем, не отменяет тот факт, что фильм этот о становлении как таковом, пускай и с четкой привязью к возрасту), ставший фаворитом недавних Сандэнса и Берлинале, а также ряда престижных кинофестивалей калибром помельче, является opus magnum всех предыдущих кинематографических изысканий достопочтенного режиссера, к которому он шел на протяжении целых 12 лет, буквально следуя, год за годом, за течением жизни главного героя фильма — Мейсона. В выбранной режиссером теме становления личности и взаимоотношений с окружающим миром, в особенности с родителями, «Отрочество» вступает в непримиримую полемику с «Древом жизни» Терренса Малика, будучи при этом очищенным от шелухи претенциозных религиозных измышлений. Там, где у Малика была лишь голая идея, нанизанная на нити условности, у Линклейтера — голый(иногда буквально) реализм, горькая правда и сладкое безумие.

Линклейтер складывает мозаику обыденности, которая в финале образует единый неразрывный портрет не только одного конкретного индивидуума(лишь Мейсон и его окружение имеют имена, тогда как Мать и Отец находятся в пределах овеществленных метафор, это человеческие типажи без всякой архетипичности, в которых зритель обязан увидеть и отражение собственных родителей, пропуская нарратив фильма и через личный жизненный опыт, сызнова проживая свою жизнь времен отрочества), становление которого как личности режиссером детализировано до уровня молекулярной точности и непогрешности без выведения сомнительных формул математического характера, но с наличием незыблемых философских констант естества, бытия, неотъемлемой частью которого становится в финале ленты повзрослевший и возмужавший Мейсон. Он — не Пророк, не Спаситель, не Мессия; он просто отражение всех и каждого, кто наконец-то обрел свой голос в мире, который до сей поры его отвергал, не принимал, принижал, но к условиям которого, преодолев все препятствия, приспособился Мейсон, не слившись при этом с аморфной безликой и немой массой человеков. Он — не часть толпы, хотя толпа рано или поздно, если он не сумеет ей противостоять, его покорит, но это уже другая история.

«Отрочество» — фильм не бытописательский, а скорее поэтический, в котором отыгрывает свои партии первой скрипки магический реализм. История личности, история семьи, история общества, история всей Америки — одноэтажной и не только, в которой, по Линклейтеру, и средний класс, и классы повыше и пониже равны хотя бы постфактум одинаковости собственного взросления в постоянно меняющемся мире. Фильм лишен ложности представлений о современном обществе, но при этом Линклейтер сосредоточен не на прямых характеристиках и сюжетных решениях, убирая из повествования «первые» моменты в жизни главного героя, а на завуалированных символах и деталях, требующих внимательной дешифровки. Они потому и первые, эти события, будь то поцелуй, ссора, секс, боль, страдания и т. п, потому что слишком личные, чтобы быть высказанными громогласно. Для Линклейтера важны ощущения потом, после пережитого впервые, тонкие нюансы постепенных психологических перемен в душе Мейсона и тех, кто его окружает. В конце концов, «Отрочество» — это фильм о времени, которое утекает, ускользает, и которое нельзя упускать, ловить каждый его момент, вдыхать каждую молекулу кислорода и быть живым. Просто живым.

10 из 10

«Говорильные» фильмы Линклейтера для академической критики до сих пор были вроде детских рисунков. Вроде и хвалят, даже восхищаются, и даже конфетку-номинацию на «Оскар» дают. Но как до дела, то начинается: «Ну это ж не совсем настоящее кино…»

В результате лучшее кинопроизведение о современной любви- трилогия «Перед…» пролетела мимо всех статусных «Глобусов» и «Оскаров» вместе с кассой

С «Отрочеством», похоже, ситуация может повториться. Ни один фильм не был захвален в этом году так, как эта 12-летняя экспериментальная работа. Однако то тут, то там снова начинается: «Это, конечно, очень мило, но какое же это кино?» И далее про отсутствие страстей, реального конфликта, интересного сюжета, выдающейся игры актеров и полета творческой мысли сценариста и режиссера. Что ж, это, действительно, не будни супергероев, не жестокая драма, не триллер, не нравственная дилемма, не Достоевский и не Чехов- Линклейтер всего лишь видит красоту и смысл в нашей скушной жизни, и она ему интересна более всего.

Впрочем, собственно, о фильме. Самое главное впечатление- практически физическое ощущение скоротечности жизни. Не от скуки происходящего на экране, а от завораживающего экранного течения времени. При этом оно не вгоняет в депрессию, скорее, наоборот, примиряет и вдохновляет. Как там пела АББА: «slipping through the fingers all the time..» Есть только миг. Это предложение написано сейчас и уже прочитано вами. Как приблизительно говорит персонаж фильма: «Не мы ловим момент, а, наоборот, момент ловит нас». И именно это подхватившее тебя течение помогает видеть неожиданно важное в казалось бы абсолютно прозаических событиях из которых, собственно, и состоит фильм.

Например, маленький Мейсон переезжает с сестрой и мамой на новое место и из окна автомобиля видит своего лучшего друга на велосипеде, который вскоре скрывается за деревьями. Больше они, скорее всего, никогда не увидятся. Помните, как это было у вас? Когда видели дорогого в своей жизни человека и не осознавали, что это было в последний раз

Или вдруг возникают какие-то неожиданные ассоциации с увиденным. Как например, с девочкой Николь, написавшей лысому Мейсону ободряющую записку в школе и Николь, оказавшейся рядом с Мейсоном в колледже. Та же это девочка, или, может быть, наши «ангелы» носят одно и то же имя?

Впрочем, фильм настолько многопланов, что требуется неоднократный просмотр и десятки страниц, чтобы изложить мысли от увиденного. Одинокая мама-Аркетт, пытающаяся воспитывать детей, получать образование и надеющаяся подыскать для себя и детей надежного человека. Она совершает ошибки, но многого достигает, ей есть, за что себя уважать и вместе с тем: «Я думала, что будет больше…» Да кто из нас не думал или думает?

Или Папа-Хоук, по-моему, один из самых выдающихся киноотцов, совмещающий в себе безалаберность и ответственность, чуткость и невнимательность, уверенность и нерешительность. А его замечательные полумонологи вроде «Давайте говорить!» или смешная попытка сексуального воспитания детей? Его прогресс от романтика с крутой тачкой, ищущего приключений на Аляске в начале до ответственного папаши — страхового агента с минивэном в конце наводит на разные мысли, из которых я для себя выделил одну нехитрую: жизнь в конце концов наладится, если ее любить и оставаться при этом трезвым.

Будучи другом и соратником режиссера, Хоук немало вложил в образ от себя: в фильме он поет свои песни (хотя прямо скажем, его партнерша по трилогии Жюли Дельпи в пении его заметно превосходит), дарит Мейсону «Черный Альбом» Битлз, который в жизни составил для своей дочери Майи и даже цитирует кусок из своей книги «Пепельная Среда» («Для аварии требуется два неважных водителя»- в свое время, кстати, мне этот отрывок с советами начинающему водителю помог в первые месяцы вождения) в одном из эпизодов. А какая у его героя чудная новая жена и ее феерические родители с библией и ружьем!

Что касается главных персонажей, Мейсона и Саманты, которых исполнили Эллар Колтрейн и дочь Линклейтера Лорелай, то с ними, безусловно, связана основная удача фильма. Про Эллара критики сказали много хорошего, но специфическая Лорелай, которая некоторым зрителям внешностью напомнила аж «обдолбанную Зомби», мне понравилась не меньше. Ее «horseshit»- пикировки с братом и мамой были весьма убедительны и естественны, как и ее «Good Luck!» ближе к концу

К тому же Лорелай, по словам Хоука, была отличным стимулом для шестилетнего Эллара. Будучи дочкой режиссера, она уверенно вела себя на площадке и вызывала этим у мальчишки дух соревнования.

Впрочем, не всем удалось проникнуться главным героем. Некоторые сочли его скушным и тормознутым. Мне же, наоборот, развитие персонажей и сестры, и брата показалось очень точным и естественным. При такой-то жизни.

Эллар пока не решил, чем будет заниматься, а вот Лорелай уже, кстати, есть, что предъявить. В свои двадцать она уже вполне состоявшаяся художница. В сети можно посмотреть множество ее работ и даже чего-нибудь заказать. Может, прицениться?

Я смотрел фильм со знакомым из Техаса, и он весь фильм то тут, то там восхищено узнавал свои жизненные реалии: то такая же модная подушка детства, то обязательный Техасский гимн в школе, то какая-то памятная бейсбольная игра, на которой случайно оказалась съемочная группа. Но что удивительно, узнаваний своего советского детства и юности в техасской реальности у меня при этом было тоже предостаточно. «Все люди одинаковы…»

Возможно, фильмы Линлейтера нужны хотя бы в качестве маркеров морального здоровья человечества.

Пожалуй, тоже воздержусь от оценок. Хотелось бы посмотреть на жизнь параллельной вселенной, где фильмы Линклейтера получают Оскары и срывают кассу. Может, и в нашей, наконец, подобное случится?

Отдельная благодарность нашим российским прокатчикам, не решившим прокатить шедевр на большом экране.

Спасибо случаю- посмотрел в Африке.

Наконец то в ближайшем от меня кинотеатре начался показ «Отрочества» — фильма, который был расхвален всеми кто его посмотрел.

Я сразу же пошел в кино и впервые за очень долгое время получил в кинотеатре настоящее эстетическое удовольствие. Новое творение Ричарда Линклейтера может затронуть любого, потому что каждый может вспомнить самого себя в той или иной сцене и сказать «Да я так же делал!». Картина показывает реальную жизнь: беззаботную жизнь, взаимоотношения с родителями, переходный возраст, первую любовь и взросление. Как и в жизни есть хорошие и плохие времена, и в течение всего фильма главный персонаж растет и меняется.

Несмотря на отсутствие звезд, каждому актеру веришь. Не думаю, что кого-то можно в чем-то упрекнуть. Также нужно отметить сценарий — отлично прописанные диалоги, и фильм не дает заскучать невзирая на большой хронометраж.

За 12 лет создания Линклейтер проделал огромную работу, он сделал самый настоящий и человеческий фильм, который воздвиг его в ранг лучших режиссеров современности.

Фильм обязан к просмотру всем.

Вне оценок

Эпохальность и беспрецедентность фильма «Отрочество» (в укр. прокате — «Юность») заключается в невероятно огромном количестве маленьких деталей и нюансов, которые после просмотра обязательно поселятся в вашем сознании и, вероятно, останутся там навсегда.

Невероятно трудно передать словами то, насколько мощное послевкусие дарит новое творение Ричарда Линклейтера. Задевая самые тонкие струны души, оно рискует стать для каждого зрителя чрезвычайно личным кинематографическим опытом, который они будут бережно хранить в себе на протяжении очень долгого времени, а может быть, и всей жизни.

Наблюдая за взрослением главного героя и его близких, равно как и меняющимся окружающим миром, каждый может провести параллель со своей юностью и теми годами, в которых происходят события. Очень ярко и при этом ненавязчиво рисуется портрет каждого периода, показанного на экране. Только невероятно далёкий от современного мира человек не сможет получить дозу ностальгии от меняющегося за кадром с течением времени саундтрека (проследить как постепенно ранним Coldplay, Foo Fighters и blink-182 на смену приходят Gotye, Phoenix, Kings of Leon и Arcade Fire доставляет особое удовольствие), упоминания новинок кино за 2008 год, разговоров о Джордже Буше, предвыборной кампании Барака Обамы или запечатлённой премьеры шестой книги о Гарри Поттере — Линклейтер представил нашему вниманию самую настоящую хронику жизни из капсулы времени.

Удивляет то, как при отсутствии акцента на таких стандартных и, казалось бы, неотъемлемых вещах, как первая влюблённость, первый поцелуй, первое собеседование и тому подобных, создаётся полноценная и наиболее правдоподобная картина юности и взросления главного героя. Режиссёру не интересно показывать, как персонажи приходят к тем или иным событиям и решениям, он демонстрирует фрагменты из тех периодов, которые наиболее ярко описывают изменения в жизни Мейсона и его семьи. Таким образом, фильм напоминает цепочку воспоминаний, которые, как это бывает, необъяснимым образом откладываются в нашей памяти. Нарезку моментов, которые запомнились нам сильнее любых, даже мощнейших жизненных потрясений, но имеют едва ли не самое большое значение за счёт своего психологического влияния. Поэтому главными по своей значимости моментами здесь являются редкие встречи с отцом, бытовые диалоги с ухажерами матери, опыт общения со старшими подростками и разговоры на философские темы с девушками.

Ричард Линклейтер снял, возможно, самое впечатляющее и искреннее кино о жизни, такой как она есть. Кино, которое не одно десятилетие пытался снять сам Терренс Малик. Кино, в котором мы, сами того не подозревая, так нуждались.

Фильм вне оценок.

Обязателен к просмотру.

Наделав неслабого шуму на Берлинале и других престижных кинопоказах, без сомнений уникальное и потому крайне ценное для мирового кинематографа «Отрочество» Ричарда Линклейтера добралось до украинских экранов, российские при этом миновав, как ни странно. Посему я решил воспользоваться этой возможностью, которой братья-славяне, к сожалению, пока лишены. Впрочем, учитывая тот резонанс, который произвёл фильм в Украине, боюсь предположить, что ему даже не удастся покрыть затраты на дубляж, а учитывая его высокое качество и продолжительность самого фильма, стоил он недёшево. В зале я сидел один-одинёшенек. Даже когда я покупал билет, на лицах кассиров было видно удивление мол «Как на „Отрочество“? Вы вероятно хотели сказать на „Геркулеса“ или «Планету обезьян»?» Тем не менее, фильм я посмотрел, о чём нисколько не жалею.

Эксперименты подобного рода в кинематографе можно сосчитать на пальцах одной руки ибо далеко не каждому режиссёру хватит терпения и выдержки посвятить 12 лет производству одного фильма, который настолько неоднозначен, что попросту может быть не принят зрителем и столько времени уйдёт коту под хвост. Но Линклейтер вероятно знал, что он делает, и на любой из стадий съёмочного процесса он чётко видел перед собой конечный результат. Он уверен в своём проекте, иначе бы не рассылал влиятельным людям приглашения с обещанием компенсировать потраченное на просмотр время, если фильм вдруг не понравится.

Ричард показал зрителю 12 лет из жизни обычной американской семьи с обычными бытовыми проблемами. Таких семейных историй, казалось бы, тьма тьмущая и ничего уникального в этой ленте нет, но в нашем случае не происходит постоянной смены актёров, зрителю не приходится всё время привыкать к новым обличиям главных героев, тем не менее мы наблюдаем самое что ни на есть обыкновенное взросление детей и старение их родителей. Тот факт, что режиссёр выбрал актёрский состав и «эксплуатировал» его на протяжении десятилетия, придаёт фильму небывалой натуральности и реалистичности. Пропадает всякое ощущение наигранности, порой даже создаётся впечатление, что смотришь не художественный фильм по заранее написанному сценарию, а настоящее документальное кино.

Фильм не преследует совершенно никаких целей, разве что показать быстротечность нашей жизни и влияние изменений, происходящих вокруг неё. Ленте удаётся с головой погрузить зрителя в атмосферу происходящего на экране по той исключительной причине, что под жизнью Мэйсона и его окружения он показывает нашу с вами жизнь, и чуть ли не в каждом эпизоде мы узнаём себя. Возможно поэтому фильм смотрится так легко и ненавязчиво, и 160 минут хронометража проходят практически незаметно.

Моменты жизни героев выбраны настолько удачно, что всё показанное на экране, несмотря на обрывистость, кое-где недосказанность, выливается в одну целостную картину, дающую полное представление о жизни героев на протяжении этого достаточно большого отрезка времени. После каждой смены времени зритель не задаёт, казалось бы, закономерных и вполне логичных вопросов на подобии «Что произошло за это время?» и «Почему теперь всё именно так?». Очень грамотный сценарий, который оттачивался годами, не оставляет надобности в подобных вопросах. Каждый предыдущий сегмент объясняет изменения в следующем, порой даже самому можно чётко представить, какой будет общая картина спустя год. И если другим фильмам излишняя предсказуемость событий бы навредила, то в этом случае она работает исключительно на пользу.

Актёрский состав подобран великолепно. Сложность кастинга заключалась в необходимости выбрать нескольких актёров, которые бы согласились регулярно на протяжении 12 лет возвращаться к съёмочному процессу, следовательно круг потенциальных кандидатов был существенно сужен. Тем не менее, каждый из четвёрки главных актёров настолько качественно влился в свой догоиграющий образ, что за эти почти три часа стал попросту родным. Особенно хотелось бы отметить, разумеется, Итана Хоука и Патрицию Аркетт — безупречное воплощение роли родителей. Промежуточные роли также получились весьма выразительными и запоминающимися, будь то любящий выпить профессор, ставший для юных героев первым отчимом, или же в некоторой степени фанатичный бывший военный, занявший место второго. Повторюсь — не возникает ощущения наигранности, всё выглядит максимально естественным.

Веяния времён показаны как нельзя великолепно. Зритель в фильме недокументального характера наблюдает не только за событиями из жизни героев, но и за изменениями в окружающем мире. Мы видим, как меняется мода, музыка, политика, следим за развитием техники. Но опять же, всё это показывается не так, лишь бы показать и соответствовать концепции фильма — всё имеет логичное место в жизни конкретной семьи.

В заключение скажу, что это несомненно великий эксперимент в кино, шедевральность которого сложно переоценить ибо он единственный в своём роде. Преподносящаяся в финальной сцене основная истина фильма, которая и озаглавила мою рецензию, не пестрит глубокой моралью, однако в совокупности с сильнейшим впечатлением от просмотра меняет мировозрение, и на выходе из кинотеатра смотришь на мир уже иными глазами.

10 из 10

Благодарю за внимание.

«Отрочество» — это фильм о том, как Ричард Линклейтер стал великим. Ну, он и до этого был весьма заметной фигурой в американском кинематографе, но именно «Отрочество» вознесло его в пантеон кинобогов. Ранее он посиживал себе на приступочке у входа, показывал всем свою трилогию «Перед…», но видимо потраченных на нее 27 лет оказалось мало, чтобы вознестись к гигантам мира сего. Еще 12 лет «Отрочества» — и проблема решена.

Все как в жизни, на протяжении трех часов, Ричард рассказывает историю, которую хочется сравнить с каким-то эпическим романом, но сам замес не позволяет этого сделать: он скромен и мал для чего-то огромного. Да и кто не видел ленты о становлении семьи? Но вся масштабность, притягательность и завороженность заключается именно в этих двенадцати годах, которые Линклейтер потратил на съемки.

Здесь видно отражение целой эпохи во всей простоте и изяществе: как менялась техника, мода, музыкальные предпочтения, политические взгляды, дома, комнаты, дороги. Как менялся мир вокруг ребенка, который в итоге его познал прямо как Стивен Дедал из «Портрета художника в юности» Джеймса Джойса. Только вот в случае с Мэйсоном — через объектив фотоаппарата.

Еще важно в «Отрочестве» не только о чем, а как. Камера, лавируя между главными персонажами, выбирая разной величины крупные и общие планы, нежно, но с каким-то невидимым нажимом ломает судьбы главных героев, но при этом перед каждым этапом взросления не забывает их склеивать. Но с годами пацаненок Мэйсон становится все крепче, а голос и характер — уверенней и громче. Теперь его просто так не сломать.

Понимая, что на мальчишке партию не сыграть, Линклейтер прописывает вторую вводную, которую любят в независимых фильмах — пресловутый средний класс, преисполненный проблем в коммуникации не столько с посторонним обществом, сколько друг с другом в рамках семьи, чьи составляющие постоянно менялись: парень сменил двух отчимов, типичных представителей «вкалывающего звена»: один — алкаш-препод, другой — алкаш-военный.

Несмотря на то, что Ричард этим самым заставляет чувствовать зрителя неуютно, персонажи с гордостью и средневековым благородством проходят через побои, оскорбления и разбитую посуду. И это спасает от сравнения с собственной жизнью, поскольку герои принимают весь удар на себя. Бесценный опыт «бытовухи» обладает невообразимым эффектом: характеры меняются, полируются, избавляются от плевел. Они становятся простыми, но чистыми и искренними.

Благодаря этому Мэйсон как-то красиво взрослеет, а его родственники — красиво стареют: у Патриции Аркетт появляются привлекательные морщины, а Итан Хоук обзаводится седыми висками и суровыми отцовскими усами. Мэйсон же не утруждает себя бритьем, но при этом остается миловидным молодым человеком с пухлыми губами и большой головой. Люди становятся краше, а предметы вокруг них меньше и несущественнее.

«Отрочеством» нельзя не восхищаться хотя бы из-за упертости Линклейтера показать то, на что у других не хватает терпения. Создается впечатление, что эта картина — это отражение самого Ричарда. Несмотря на то, что ему уже 53, он выглядит расслаблено, непосредственно и как-то по-детски, не переживая о течении времени. Надеюсь, что он наивно полагает, что будет жить вечно.

Финальная сцена это прекрасно показывает. И с ней невозможно не согласиться. Все говорят, что надо жить моментом. Бесспорное утверждение, но моментов-то куча, а большинство из них теряют свое значение со временем, перестают быть важными. Но есть и другая сторона, которой стоит придерживаться. Она заключается в том, что вся жизнь — один сплошной момент. То бишь, что нужно делать? Нужно просто жить и наслаждаться тем, что есть.

Это делает Ричард, это делает Мэйсон и это делаем мы, влюбляясь в лучший независимый фильм всех времен и народов.

Ричарда Линклейтера можно смело назвать самым терпеливым режиссером современности. После своей знаменитой трилогии (пока трилогии), которую он снимал с интервалами в 9 лет, режиссер представляет публике очередной шедевр, который он снимал на этот раз 12 лет. С одной стороны, это явно удачный способ подобрать актеров, с другой стороны это еще более удачный способ показать становление и взросление людей на протяжении столь солидного отрезка времени.

Главный герой картины — Мейсон, пристает в начале шестилетним юношей из обычной американской семьи, со своими проблемами
и, знакомыми большинству людей. Мать мальчика делает все для лучшей жизни его и сестры, отец изредка появляется в их жизни, отчаянно пытаясь хоть как-то принять участие в воспитании детей. По мере развития событий герои растут, семья переезжает в другой город, в их семье появляется отчим и так далее. Вместе с героями развивается и жизнь: в Америке меняются президенты, в классах вместо разноцветных iMac G3 появляются тонкие моноблоки. Нет смысла пересказывать сюжет. Главное, что показывает эта картина, конечно же не сюжет, он тут в принципе достаточно обычен (обычен, но не банален). По сути эта рассказ о том, что происходит с нами в возрасте от 6 до 20 лет. Особенно этот фильм будет близок тем, кто сейчас находится в том возрасте, что и Мейсон к концу фильма (18-20 лет). Режиссеру однозначно удалось добиться натуральности и искренности от героев. За эти почти 3 часа ты в буквальном смысле проживаешь важнейший отрезок в жизни героев. Смотря на Мейсона-подростка, ты вспоминаешь, каким он был маленьким и видишь как поменялся его голос, внешний вид и характер. Картина заставляет тебе улыбаться, слыша шутки героев и узнавая себя во многих их поступках. Особую роль занимает и персонаж Итана Хоука (отец Мейсона). Из обреченного, заострявшего в кризисе среднего возраста мужчины, он становится примерным семьянином, все так же безмерно любящим своих детей.

Этот фильм однозначно войдет в историю кинематографа, и не только из-за растянувшегося на десятилетие съемочного процесса. Этот фильм должны посмотреть все, чтобы увидеть себя со стороны. Этот фильм в буквальном смысле открывает глаза на нашу жизнь, показывая, что в конечном итоге оказывается самым важным для человека: семья, любовь. И от этого особенно грустно, что вероятнее всего этот фильм по непонятным причинам так и не увидит российский зритель.

Этот фильм выходит за те рамки, по которым обычно оценивают фильмы