Рецензии

Если коротко: невероятно красиво показаны невероятно отвратительные вещи.

Смотря «Нимфоманку» незаметно для самого себя занимаешь позицию Селигмана (пожилого еврея в исполнении Скарсгарда) и, видимо, самого Триера — позицию принятия человека со всеми его слабостями, зависимостями и «отклонениями». И оно, наверное, хорошо, когда перестаёшь делить мир на чёрное и белое. Более того, понимаешь, что и серое — не промежуточная позиция между чёрно-белым, а вполне себе уникальный самостоятельный цвет, без которого мир не мир. По крайней мере, совсем другой мир. Но всё-таки соглашаться с тем, что эксплуатация чувств других, разрушение чужих семей, постоянные обманы и т. д. с целью удовлетворения своей похоти — НОРМАЛЬНО (ну, раз уж такова природа отдельного человека) — перебор.

Тем не менее, в фильме восхитительный визуальный ряд: можно часами смотреть как падает снег в картинах Триера. Можно днями слушать, как шумит листва деревьев. И, конечно, не последняя роль отведена Rammstein. А шутки? Настоящие чёрные шутки, которые невозможно просто пересказать. И эти метафоры, образы, аналогии… Они великолепны. Всё это погружает в удивительную атмосферу. Атмосферу, когда начинаешь чувствовать окружающую реальность немного по-другому.

Однако, если всё-таки вопрос здоровой морали важен для зрителя, то «Нимфоманка» является очень непростым фильмом. И я имею ввиду не сцены с членами, «грязным» сексом и т. п. Всё это картина подразумевает изначально. Я говорю о воздействии фильма на принятие человеком анти-социального поведения как естественного. О переходе к видению в полигамии полифонической гармонии Баха…

9 из 10

Красна девица Джо стала нимфоманкой еще раньше, чем нимфеткой, — в три года. С тех пор в ее полной интенсивного самокопания жизни случалось многое: случались белые, черные, наверняка краснокожие, случались лысые и с волосами до пят, красавцы и страдающие ожирением карлики, романтики и садисты, были лифты, поезда, отели, лесополосы и секс за шоколадку. Земную жизнь пройдя до половины, Джо очутилась в сумрачном дворе в состоянии тяжелой избитости. Ее находит пожилой еврей по фамилии Селигман — человек, у которого книг было будто бы столько же, сколько у Джо любовников. Мужчина приносит женщину домой, отмывает от крови и садится слушать, как та расскажет ему про секс и все остальное.

Каждая вторая рецензия в обязательном порядке предостерегает зрителей религиозных, высокодуховных и излишне впечатлительных — но то ли все они и правда не стали смотреть, то ли впечатлились немного не в ту сторону. По сути, единственный человек, которого всерьез оскорбляет режиссер, — это Ролан Барт, чей принцип «смерти автора» теперь вдруг точно перестал быть актуальным. «Нимфоманка» — очень бодрая и смешная меланхоличная трагедия, но, помимо этого относительно красивого парадокса и того, что это и правда, в общем и целом, гениальное кино, обсуждать ее как таковую, без контекста, — значит скатиться в перечисление того, что там есть (Бах вперемешку с Раммштайном, числа Фибоначчи, полиэкран, реальные постельные сцены и т. д. и т. п., вы уже это читали).

Чтобы знать все это и чувствовать себя на сто процентов компетентным в отношении «Нимфоманки», ее совсем не обязательно смотреть: Триер, чей заклеенный рот на постерах демонстративно клялся молчать, в конечном счете рассказал о своем фильме сокрушительно все — не ртом, так трейлерами, не своими устами, так чужими. «Нимфоманка» — это по всем правилам блокбастер: с рекламной кампанией не уже и не хуже «Монстро» (или Павла Руминова; простите), с правом монтажа у продюсеров, с — пусть будет, тарантиновским — делением на две части, с прокатной и режиссерской версиями; Триеру, думается, стоило бы выпустить вторую часть в 3D. Что все мы следили за съемками едва ли не в прямом эфире — факт; что за Ларса сейчас готовы, натурально, порвать на кусочки, по ощущениям, абсолютно все, даже те, кто с таким же остервенением всегда вступался за телесериал «Бригада», — факт в еще большей степени.

Ларс фон Триер наконец официально стал попсой — во всех смыслах. И в том, что детали в крайнем случае популяризированы Дэном Брауном, и в том, что теперь он как Кристофер Нолан, только «обманщик» и «провокатор» — судя по частоте упоминания последнего слова в отзывах, в будущей редакции словаря Ожегова напротив него обязательно должна будет стоять фамилия режиссера. Кто три года рассерженно кричал про национализм и собирал подписи против датчанина, сейчас в лучшем случае это скрывает. Любой формальный ход если не провозглашается революцией в кино, то широко и всерьез обсуждается с применением слова «эпатаж» (тогда как снимать секс так, чтобы зритель видел не сиськи, а молочные железы, не то что не открытие уже лет пятьдесят, а почти банальность). Но самое большое на свете признание — когда никто даже не приписывает сакральных смыслов, а радостно соглашается, что ничего режиссер сказать не хотел: ох Триер, ох чертенок, обманул.

И, можно подумать, кто-то ждал принципиально другого. Опять же, девять фрагментов и три трейлера рассказали более-менее все. Пресловутые обман и провокация Триера состоят в том, что он заставил считать себя обманщиком и провокатором — и тем самым еще и вынудил любить себя абсолютно всех. Кто хочет повторить — пожалуйста: сначала, методом проб и ошибок, надо понять, что для достижения цели надо было снимать не трогательный мюзикл с христианской моралью, потом прослыть гением в определенных, но достаточно широких кругах, потом впасть в депрессию, прогуляться до психушки и снять кино про отрезание клитора, потом публично рассказать о своих симпатиях к Гитлеру, потерять друзей, заставить всех себя ненавидеть… И дальше как-то само собой случится так, что весь мир с каким-то истинно мазохистским удовольствием лежит у ваших ног и клянется в вечной любви.

Бесполезно даже пытаться рассказывать, о чем это безусловно затягивающее и приятно играющее с некоторыми струнами нашей души кино. Нужно просто включить и насладиться глубокомысленными изречениями повзрослевшей Джо (Шарлотты Генсбур) и ее нового друга еврея Селигмана (Стеллана Скарсгарда), услышать прекрасно вписавшийся в общую атмосферу фильма саундтрек от Rammstein, открывающий и замыкающий повествование, и оценить параллели то с музыкой, то с математикой и даже с рыбалкой.

На фоне приключений молодой Джо (Стэйси Мартин) невольно узнаешь себя и свои мысли, а иногда и поступки, и, каким бы циничным ни казался ее мир, не перестаешь сопереживать и даже сочувствовать. Более того, хочется верить, что, несмотря на большое количество провокационных кадров, фильм не о сексе и одержимости, но об этом получится судить лишь после просмотра второй части. В первой же меня безусловно поразила черно-белая часть про отца Джо, открывающаяся строками из «Падения дома Ашеров» Эдгара Аллана По и явный гротеск сцены с пусть и заплаканной, но обворожительной Умой Турман.

Отдельное место занимает изображение природы: деревьев и шуршащих под ногами или на ветру листьев. Они то ли намекают на наши первобытные инстинкты, то ли на изначальную непорочность и чистоту. В любом случае, каждый найдет в «Нимфоманке» что-то для себя: юмор, умные слова, красивую музыку или секс, решать вам.

«Так, сейчас подходишь и прямо спрашиваешь, есть ли свободные места на, о Боже, «Нимфоманку». Не хихикать и не быть слишком серьезной», — говорю я себе. Но оказывается, что хихикаешь далеко не ты, а кассирша. На экране из сотни квадратов, два занятых. Чего же вы еще ожидали? Забитых залов и оваций? Вам на Робокопа.

Все вокруг долго спорили и даже ругались, было такое, касательно сюжета нового фильма Ларса Фон Триера. Будет ли он порнографичен или супер порнографичен? Я даже сомневалась, стоит ли с моими монашескими убеждениями идти в кинотеатр. После неимоверно занудных трейлеров гаснет свет, тишину и звуки капающей воды прерывает «мелодичный» Rammstein, задавая тон присутствующим.

Фильм завязан на параллелях. Рыболовные навыки и хитрости — отожествление сексуальных приемов, наживки и снасти — уловки хитроумного партнера. Сравнение еще совсем юной девочки, познающей свое тело через окружающий мир, с нимфой, прошедшей все стадии развития насекомого. Но моя любимая параллель — полифония музыки Баха, которую героиня рассматривает через призму сексуальных связей, сравнивая каждую партию со своими партнерами, которые слившись воедино, рождают органное произведение, сыгранное левой и правой рукой, дополненное низкими звуками педальной клавиатуры.

Пожалуй самая печальная и душераздирающая сцена — сцена, когда жена Мистера Ха следует за ним в дом любовницы (в этом она убеждена) и устраивает искусную ревностную истерику, пытаясь вразумить неверного мужа, пристыжая его поступки перед троими сыновьями. Непроизвольно хихикаешь и ухмыляешься, глядя на истеричную Уму Турман. Именно этот эпизод Ларс делает самым смешным. Он высмеивает похотливых мужчин и их жизненный устрой, нет, скорее даже природный инстинкт, который не позволяет им удержать на себе трусы.

На первых десяти минутах девушки, сидящие рядом, нервно попивают напитки и хихикают, пряча стыд под улыбку и бурное обсуждение увиденного. Еще одна пара резко встает и покидает зал. Да, откровенных сцен более чем достаточно, но едва ли это имеет хоть что-то общее с порнофильмом. Порно взывает к физическим действием, возбуждает плоть и желание, «Нимфоманка» же возбуждает ум.

Из так называемой «трилогии депрессии» именно «Нимфоманка» стала ведущей частью. Открытием, загадкой, развенчанием мифов и надежд. И, о Боже, каким невежеством является сравнение ее со «Стыдом».

Отдельно стоит сказать спасибо тем, кто не стал накладывать на оригинальный звуковой ряд озвучку отечественную. Нет, не по тому, что нечего переводить, кроме томных вздохов и криков, а по тому, что так у каждого есть возможность прочувствовать истинный смысл, подключая свой аналитический аппарат (у кого есть такая возможность). И, конечно же, сочетание Rammstein с музыкой Баха просто превосходно.

Странным образом этот фильм взбудоражил меня настолько, что я бы и правда просидела все 4 часа, но придется помучить себя догадками еще пару тройку дней.

…а сидящие рядом девушки, так и ушли хихикая, назвав главную героиню «тупой шлюхой»…фильм ведь про любовь.

Я больше чем уверен, что каждый второй парень вышел с довольной физиономией после просмотра этого фильма. Почему не каждый? Потому что эти парни либо пришли в кино с девушкой и не хотят показывать, как им не хватает такой сексуального азарта со своей половинкой. У них все должно быть нежно. Либо эти парни просто помешаны на «Сумерках». Другого объяснения у меня нет!

Так, теперь вернемся к первой здоровой половине мужского населения.

Вопрос к вам. Стоячее положение конечностей во время фильма присутствовало? Тогда все прошло на ура!

И вообще глупо идти на такой фильм в надежде увидеть бабочек в животе. Вот, девушки, зачем вы ходите в клуб (сегодня все знают, зачем туда ходят), если знаете, что там не встретить нормальных юношей? Логика такая же.

Так, все, теперь подъезжаем к теме. Парни просто тащатся от таких девушек, способных на экстраординарные поступки сексуального характера. Но, тут уже девушки делятся на две категории. Первые слишком хорошенькие и добренькие для таких поступков, поэтому парням тяжело намекнуть на какую-нибудь изощренность. Поэтому, к сожалению они сами превращаются в добрых семьянинов с усами и минивэном. А вторые — слишком открытые девчонки. Они, конечно, тоже хорошие. Но все почему-то называют их плохими! Как несправедливо! Они ведь за мир и за любовь.

Но парни эти хитрые создания! Сначала им нужно все, что движется и в разных позах. А потом они включают поиск собственности с ярлыком «никто и никогда пальцем не тронул, не то, что в разных позах».

Проблема-то и заключается в вечной неразрешающейся концепции «и да, и нет».

Все мы склонны бегать туда, где нас лучше примут. Можно сравнить с ситуацией в детстве, когда ты выбираешь, к кому подойти лучше: к папе или к маме. Такая же история с «хорошими» и «плохими» девочками. Ты просто выбираешь нужное время. Неразрешимая ситуация, я же сказал.

Обыденности жизни с ее фишками.

Семья, работа, дела. Какие там к черту разнообразие и безбашенность? Выход за рамки обычной жизни не означает только в сексе. Люди давно уже утонули в своих собственных выдуманных проблемах, которые мешают им дышать жизнью.

Стоит только остановиться на секунду и задуматься, сколько удивительных вещей мы можем совершить сейчас. Нужно только захотеть и отключиться от этого назойливого мира. Остальным я советую продолжать листать гороскопы по совместимости и смотреть в обнимку «Давай поженимся».

Жажда разврата.

Почему возникли ролевые игры? Ощущение невозможности заняться сексом на уровне подсознания со стюардессой или врачом накаляется до предела.

Такой же пример можно привести с одеждой. Когда парень смотрит на девушку в ней, он понимает, что этот образ, тайна, которая скрывается за одеждой, возбуждает. Он как художник сам дорисовывает эскизы обнаженного тела. Обертка конфеты заставляет твой разум отключиться, и тебе становится интересно, каков будет ее вкус во рту.

Хорошеньким девчонкам!

Так вот со своим парнем в публичном месте и без лишних аксессуаров одежды. Слабо? Это уже аморально и бла-бла-бла. Просто вы стесняетесь заговорить о ТАКИХ вещах. А зря! Дерзайте сейчас, а иначе, став постарше, вы оба с мужем будете листать «50 оттенков серого», стараясь вспомнить как и чего.

Нет! Только не так! Покажите, для чего вам дана молодость, дорогие девчонки. Проявление инициативы в разных ситуациях и местах заставит вас удивиться, на что вы оба способны. Это же здорово! И не надо стесняться таких вещей с любимым человеком. Ведь живете один раз. Тем более вы же такие хорошенькие!

Вторые девчонки, так называемые, «всем пис»!

Вы, конечно, не относите сейчас себя к этой категории, так как никто себя сюда не отнесет, даже самый объективный человечек.

Множество парней сейчас задумывается, кто если не вы, поможет им в молодости насладиться сексуальными похождениями. А вот вы никогда не задумываетесь о том, что это окружение и определяет ваше сознание. Если вы полагаете, что все парни козлы — это правда. А вот, если вы произносите «все парни — козлы и все вы одинаковые», то это вам пора менять место, а не парням!

Если вы окружены другими ценностями, вы встретите человека, который, по крайней мере старается причислить себя к ценителям искусства, даже если им далеко не является.

А если прожигать время своей молодости в клубе с бритыми головами в поло «Лакост», не надо думать о радужных облаках. Зато можно смело на утро сказать фразу, которую «эти» парни слышали уже не раз про свою «одинаковость». Что уж удачи! В таком случае, действительно, кто если не вы?

Что касается фильма, я с удовольствием посещу вторую часть.

Не теряйте время зря, радуйте друг друга новыми сексуальными открытиями, даже если перепутаете Индию с Америкой!

Фильму ставлю 8.

Непередаваемое чувство, когда ожидаешь премьеры пару месяцев, а затем внезапно решаешься пойти на ночной сеанс!!! (очень советую) Полупустой, уютный зал, мягкие сидения, небольшая доза волнения перед соприкосновением с прекрасно-ужасным (никогда не можешь быть уверенным!)

Но я знала на кого я иду, и чего можно ожидать, особенно после нашумевшего Антихриста и Догвиля (Меланхолию я здесь в расчет не беру). Но не смотря на ожидания зрителей, поджаренных откровенной рекламной кампанией, пошлости или мерзости в фильме нет. Наоборот, Триер преподносит секс как инструмент, которым пользуется главная героиня, как необходимость, как самовыражение, как отказ от любви, ее неприятие. Это не может быть сексуальным или возбуждающим. Не могу вспомнить ни одного режиссёра, кого бы так стремительно волновали не отверстия противоположного пола, а его мысли. Женщина всегда была непостижимой загадкой для мужчин, Ларс Фон Триер приоткрывает завесу тайны, его всегда занимала и притягивала женская природа и сексуальность во всех её видах и проявлениях.

Фильм начинается как театральная постановка: на асфальте под светом фонарей без сознания лежит избитая женщина, которую находит и забирает к себе домой случайный прохожий. Ее зовут Джо и она с детства страдает нимфоманией. Нимфомания — болезненное повышение полового влечения у женщин, иначе говоря, психическое расстройство. Девушка находит в своем спасителе добровольного слушателя, и, раскаивается в ошибках молодости, считая что заслужила все то плохое, что с ней произошло.

От повествования главной героини меня отвлекали субъекты на галерке, которые видимо не совсем осознали свою ошибку, ожидая увидеть откровенные сексуальные сцены, которые к счастью для меня и сожалению для них были вырезаны из пяти часовой авторской версии, разделенной на два фильма. Но даже они были заворожены, когда после недолгих блужданий камеры по сырым улицам, канализационным люкам и кирпичным стенам тишину разорвал узнаваемый трек Rammstein «Fuhre Mich» (отдельный поклон)

Еще безусловно потрясена актерской игрой. УмаТурман в роли мисс Х просто неподражаема.. Одна из самых интересных сцен фильма с ее участием, непременно заслуживающая внимания. Любимица Ларса Фон Триера Шарлотта Генсбур не успела показать себя во всей красе, чего очень жду в следующей части. Звездный состав дополнили Кристиан Слейтер, Шайа ЛаБаф, Стеллан Скарсгард и Стэйси Мартин в роли молодой Джо, очень жду появления персонажа Джейми Белла.

Но так как это только первая половина всего режиссерского замысла, а вторая пойдет следом, 6-го марта, сложно делать выводы. Но предчувствие у меня хорошее. Много расставленных намеков-ловушек, которые ждут своего развития, смело могу про себя сказать что наживку я проглотила. Надеюсь следующая порция будет еще аппетитнее и под острым соусом!

«2 и 5? Это, каким нужно быть скорострелом?» — комментарий независимого зрителя.

«В сексе есть секретный ингредиент — и это любовь…» — цитата из фильма.

«Ума Турман, конечно, отожгла!» — мнение всех.

Кристиан Слэйтер? Знакомое имя… Во всяком случае он здесь тоже хорош! — отзыв зрителя об актере играющего отца нимфоманки.

Удивительно, как Ларс фон Триер сделал авторское и, тем не менее, коммерческое кино, которое весьма многим придётся по вкусу. Вместе со мной покупали билеты какие-то дурочки с фразой: «Если га***, то уйдем» при этом от них исходил ненормальный смех, что предвкушало «веселый» просмотр. И прошу заметить, все досидели до конца, в том числе и неадекватные дамы.

Не знаю, имеет ли этот фильм успех по сборам, но его популярность напоминает мне фурор вокруг картины в далеких 60-х «Фотоувеличение» Микеланджело, когда арт-хаус (не люблю этого слова) идет в массы и получает там в какой-то мере утешительную оценку.

У главной героини, так называемая нимфомания — это протест. Как она сама утверждает протест против любви. Мудрый еврей, подобравший избитую женщину, словно проводит с ней психоанализ, убеждая ее в том, что она не такая плохая, как сама о себе думает. В принципе можно проводить другие аналогии, кроме психиатра и пациента (а то это какой-то «Умница Уилл Хантинг» получается). Некоторые говорят, что это как-бы сцена суда с виновным и адвокатом. Первая ассоциация, которая пришла мне в голову при просмотре, что это что-то вроде исповеди нимфоманки, а еврей по имени Селигман ее священник. Во всяком случае, все это не имеет значение. Первая часть «Нимфоманки» больше развлекает вовремя просмотра, чем толкает на размышления. Говорят, что вторая часть будет жесткая (наверно, это такой прием, как у Тарантино с его двумя частями «Убить Билла»).

Кино оказалось неожиданно смешным и поэтичным. В прокатной версии без всякого хардкора. С незамысловатой философией и символами, которые будут ясны даже ежу. Неосведомлённый зритель должен быть в восторге. Столько умных слов, фраз и вообще столько всего умного в фильме набралось. «Видимо я интеллектуал, если смотрю такое кино» — подумает простачок, сидя в кресле кинозала. Тут вам и: числа Фибоначчи; истории сексуального характера, в которых приводятся, параллели с рыбалкой; наслаждение шуршанием листьев деревьев и их изучение; замечательная философия о подстригании ногтей с левой или с правой руки; сложение частей композиции Баха (та, что играла в «Солярисе» Тарковского), полиэкран и неожиданное появление 3-го любовника как недостающего элемента (кстати, в фильме есть замечательный момент с пазлом, если вспомнить, зачем главная героиня мастурбировала в общественном транспорте); классные песни Steppenwolf и Rammstein; Эпикур; Эдгар Аллан По и белая горячка и еще много чего…

Ярые киноманы могут негодовать. Что за поверхностное кино. Чем это Триер решил нам запудрить наши умные мозги. А я вам отвечу: «Просто, идите в (), и не трогайте лучшего режиссера планеты».

Сложно судить о произведении по фрагменту, как в той притче про слепых разглядывающих слона, а датский хулиган еще может выкинуть номер во второй части, который перевернет восприятие первой. Ну что же.. В очередной раз все почувствуют себя идиотами, но тем лучше — возможно автор этого и добивался, а с нас же не убудет? Мы уже ходили по расчерченному мелками Догвиллю и смотрели мюзикл про повешение Бьорк, что нам терять? А ведь есть чего… В этот раз в объективе Триера тема секса. Одна из самых ключевых, как нам нашептывает в ушко Фрейд и, несмотря на триумфальное шествие фрейдизма по планете, одна из самых табуированных тем. Какие темы еще могут вызвать дискомфорт и смущение? Вот еще любовь — как ни странно, ни странно… Современность мирится только с любовью комфортной. Когда дики зверь превращен в комнатного котика, кастрированного, на шелковых подушечках, с бантиками и валентинками. Но все «на разрыв», выходящее за рамки комильфотности уже вызывает желание замкнуться, закрыть эту тему, как надоевшую страничку в интернете. «Это слишком личное». Более того, в наше время кажется на обнажение тела все проще смотрят, а душа все больше замыкается в своем панцире и даже слово то само истрепалось. «Душа» — а ведь, поди и пойми что это? Когда сказано, что есть гормоны, мозги, реакции на внешние и внутренние события — чистая механика, как то объясняет современная психоаналитика. «Хорошо, хорошо», — как бы подмигивает нам «Нимфоманка» — «про то не хотите, про другое не хотите… Давайте тогда обсудим хм.. рыбалку. С рыбалкой ведь ни у кого нет проблем?»

Все та же, фирменная, знакомая еще с «Картин освобождения» лаконичная схема — мужчина и женщина в ирреальном пространстве, долгий витиеватый рассказ, в котором объясняются правила рыбной ловли в мутной воде, влагалище сравнивается с автоматическими дверями в супермаркет, количество фрикций равно последовательности Фиббоначи, слезы катятся отнюдь из глаз, а где-то рядом безумно ухмыляется Эдгар Аллан По с «Вильямом Вильсоном» видимо. Гринуэйевские полиэкраны демонстрируют картинки, годящиеся для учебников по анатомии и физиологии, вкратце нам объяснятся роль «нимфоманки» Джо в этой истории — «мормышка», по-англ. «nymph». Стоп, причем тогда здесь любовь? А не причем. Кино и не о ней, а о кризисе фрагментарного сознания человека (читай — человечества). Ну, это когда хочется и рыбку съесть, и … допрыгнуть до золотого идеала, заложенного в фильме «Рассекая волны». Цельность, последовательность и определенность. Любить для Бесс из «Волн» значит идти вслед за раз и навсегда принятым решением. Когда она после брачной ночи улыбается храпящему во сне Яну, то становится понятно, что это любовь — монолит, великодушно прошу прощения за пафос, вечный и неделимый. Такой любовь, как даром, обладают все простые души и «золотые сердца» в фильмах Триера. А вот остальное — это уже «от лукавого».

Сбои в системе вселенской любви — тема большинства фильмов автора. Грейс из «Догвилля», возлюбившая все, человечество, Леопольд Кесселер из «Европы», запутавшийся между долгом по отношению к стране, которая «заслужила немного тепла» и любовью к женщине. Джо, стяжательница мелкого бисера, собирательница всех оттенков сладострастия из того же стана идеалистов, пытающихся свести алгебру с гармонией. Весь фильм, в котором демонстрируется сплошная механика, на проверку оказывается фильмом о поисках настоящей любви, с той же одержимостью, с которой фанатики прежних времен искали Бога. Джо ищет ее в разных людях, собирает из пазлов, как восстанавливала по кусочкам в памяти внешность Джерома. Но из всех наиоткровеннейших сцен, единственная сцена, которую смотреть просто неудобно и неловко, как в детстве при просмотре порно, это та, где она пишет письмо своему любимому и идет отдавать на подгибающихся ногах. Любовь тут действительно лишняя, а все поиски разнообразия только отражают, что та безоглядность единения, резонанс глубин и жизнь в полноте присутствия, дарованная Бесс, невозможна.

«Fill all my holes, please!». А ведь не получается, господа. Чего-то не хватает, последняя кода так и вписана в симфонию. И остаются в руках только бумажки вместо конфет, и любовь — таинство, нерасторжимое на элементы и непостижимая вещь. Да Вы, похоже, последний романтик, мистер Фон Триер! Только прикидываетесь циником и мизантропом.

Пока дождь отбивает ритм по шиферу, камера хватает руками снег, а мужчина (Стеллан Скарсгард) покупает молоко и кладет в авоську, на асфальте, в переулке между кирпичными домами, лежит избитая женщина (Шарлотта Генсбур) и на вопросы — скорую? полицию? — отвечает «нет» и просит чаю с молоком. Вместе с чаем и молоком мужчина дает полосатую пижаму и рассказывает занимательную историю про висящую на стене приманку для рыб «нимфу». Женщина оказывается нимфоманкой, считает себя очень плохим человеком, но готова рассказать свою историю, если ей не будут сочувствовать.

Триер, кажется в первый раз, до самого конца верен своей доводящей до безумия последовательности (он будет уходить в пропасть, но сохранять порядок пунктов): есть определенная ирония в подаче всего фильма через рассказ в рассказе, главы отмеряет героиня, раскладывая свою безупречную жизнь по полочкам, даже появляется в 1 части только на кровати, выдвигая себя за скобки, подчеркивая постоянно терзаемый факт того, что Триер пишет женских героинь с себя, а разговор между героями как бы заменет сеансы у психотерапевта. Уже, правда, не кажется, что это какое-то паясничание, издевательство, сумасшествие или шутка (пусть даже смешная), цензурный комитет вырезает сцены скорее на автомате, чтобы не остаться в стороне — сообщения о недостающих кадрах клитора провоцируют больше фильма, да-да, шутки в стороны: это романтичная, иногда страшно банальная, сама же признающаяся в этом драма, ужасающая своей простотой и подвижностью.

Как всегда происходит с Триером, за латексными шортами, трехчастным полифоническим оргазмом с разделением экрана по вертикали, ловлей маленькой и крупной рыбы в поезде и то ли пародией, то ли поддержанием тенденции быть Маликом (возбуждая микрочастицы космоса, соединяя все в одно) — за всем этим скрывается универсальная история с мечущимися в пустоте людьми. Персонажи чуть больше говорят, чем могли бы, чуть больше занимаются сексом, чем допустимо на квадратный метр пленки, чтобы запустить фильм в дневной сеанс. Здесь чуть больше склонности к подчеркнутым мужским и женским формам — то, что на протяжении всего времени так много внимания уделяется деревьям, тоже можно рассматривать как тягу к чему-то фаллическому.

Фильм своего рода экранизация «Постороннего», где Камю в двух главах вместил сначала рассказ человека в мире абсурда, так что события случаются объективно, потом — последовательный разбор его поведения с разных точек зрения (суд, церковь) и признание виновным. В «Нимфоманке» происходит то же самое, только наоборот — героиня сама себе и суд, и церковь, и общество, даже накладывает черно-белый фильтр для ужастика, и каждая глава — это еще одна отдельно взятая история самоуничтожения. Скарсгард (по-рыбьи слезящиеся глаза), наоборот, разыгрывает мир, свободный от религиозных, социальных и других предубеждений, попутно наделяя рассказ о сексе различными метафорическими изысками, будь то очевидная параллель между рыбалкой и заполучением мужчин, но рассказанная с дотошностью, космические пейзажи или звучание органного Баха.

Кажется, что все главы сняты отдельными длинными планами — совершенно новое впечатление от Триера, обычно монтажом кромсающего не только сцены, но и лица, так что складывается ощущение бесконечного моргания; здесь планы едва-едва перепрыгивают, все остальное время камера нещадно высвечивает и повторяет, и Ума Турман, постаревшая, злая, напоминающая актрису местного ТЮЗа (что, конечно, тоже хорошо), вдруг заставляет нервно не дышать. Одновременно посторонний, сторонящийся чего-то выверенного и цепляющийся за других людей режиссер как будто специально вызывает лютую ненависть к перебивающему хозяину дома. В этом желании Триера навести порядок в хаотичном движении разнонаправленных частиц, объединяемых понятием «женщина», есть что-то закономерное, он с упорством объясняет, что чистый инстинкт невозможно сдержать, не выставив себя на всеобщее обозрение и не договариваясь с осуждающим голосом, откуда бы он ни шел (от себя, от других), успокаиваясь кружкой чая, десертной вилкой и улыбкой в ответ на странные рассказы. Триер говорит, и тут есть чему помолчать, но сейчас все кинутся перебивать, и останется только досадовать, что ему не дали за один раз — пусть пятичасовой — кончить.

После нимфоманки вы либо захотите секса, либо откажетесь от него на неопределённый срок.

Фильм на самом деле не о сексе, как таковом — как бы об этом не говорили. А некоторым и вовсе стоит задуматься о том, почему их это так задевает… В этой картине секс — это всего лишь тонкая корочка льда, над толщей глубокого океана человеческих взаимоотношений. В Нимфоманке — это способ взаимодействия, передачи информации, внимания в конце концов.

Во время фильма почему-то ловишь себя на мысли, как тонко связана нимфомания, как сексуальное отклонение и искусство. Музыка Баха, «золотое сечение», даже числа Фибоначчи — с помощью этого смотреть на процесс сношения становится своего рода изучение произведений искусства.

Троеголосие секса. Что в этой песне играет первую роль, «ведущий голос» — с кем, как, где? Кому-то важен только один компонент, кто-то не чувствует ничего без сочетания всех трёх компонентов… У нимфоманки много любовников, но по сути — они все едины. Тонкости нашей сексуальной жизни иногда слишком сокрыты, от нас же самих. Фон Триер даёт наводку — все ли мы так независимы от возбуждающих факторов, как хотим об этом думать?

Хоть картина и насыщена очень реалистичными кадрами, но это ни в коем случае не отталкивает. Тут даже не «эстетика отвратительного», но красота естественного. Да, это провокация, но насколько красивая и выверенная… Мы все одиноки и ищем себе компанию, чтобы его скрасить.

Полностью можно будет судить о картине только после второй части, а ещё лучше — после просмотра режиссёрской версии.

«Любовь — это похоть с примесью ревности» часть первая

9 из 10