Рецензии

Шедевр отечественного кинематографа, чего, кстати, о книге не сказал бы. Фильм знаю чуть ли не наизусть. Кто хоть чуть-чуть знаком с историей того серого времени, поймет весь вложенный в сюжет сарказм и издевку над советской обыденностью.

Интересна и работа режисера (вставки документальной хроники и т. д.).
Мой любимый момент в фильме — это монолог профессора Преображенского за обедом о разрухе.

Фильм хороший, но те, кто читал книгу и любит ее, поймут — книга лучше. Лучше намного. При всей яркости Шарикова и профессора Преображенского, в фильме ряд второстепенных персонажей получился сереньким и бестелесным (кроме Швондера), да и атмосфера того времени воссоздана слабовато. Книгу — обожаю, фильм — достойный, но не более.

Я заблуждалась долгое время, оценивая талант Булгакова через призму фильмов Бортко. Не смотрите этот фильм, если не хотите потерять интерес к оригинальной повести и творчеству Булгакова в целом.

Фильм «Собачье сердце» — это ситуация, когда менее талантливый режиссёр «выезжает» на повести более талантливого писателя.

Начнём с простого: фактические нестыковки.

1. В повести Шарик был 8-килограммовым коричневым псом со светлым хвостом. В фильм попал явно более крупный пёс с белыми лапами и трёхцветный.

2. Шарик из повести был раскормлен профессором так, что его толщину (а равно и густоту шерсти) подмечали другие люди. Шарик из фильма тощий и неприглядный на протяжении всего фильма.

3. В повести в дом к Преображенскому привезли только железы Клима, необходимые для операции Шарика. В фильме — привезли всё тело Клима.

Но допустим, что не было времени подыскивать и выкармливать собаку, а труп показали для большей понятности...

Более обидным выглядит урезание и выбрасывание комических сцен, в которых Булгаков гениален. Острый, чувствительный и добрый юмор — конёк Булгакова. Бортко убирает булгаковские сцены, тем самым обесцвечивая произведение. И здесь режиссёра нельзя оправдать необходимостью соблюдать хронометраж, потому что на место булгаковского юмора встают сцены с юмором Бортко: пресные, неуместные, плоские.

1. Сцена, где новорождённых «озвездили» Кларой и Розой — целиком выдуманная Бортко. Что в ней смешного?

2. Или сцена с вызовом духа Достоевского (людей затопило, а они под зонтом занимаются спиритизмом).

3. Или видео якобы хроники, где Шариков, будучи живодёром, допущен к выступлению на съезде деятелей культуры.

Этого не было у Булгакова! Булгаков штришками, кратко, но образно и полноценно описывает драму, развернувшуюся в стране после Гражданской войны. Бортко упрощает, поляризует стороны конфликта, по-перестроечному глумится над историей становления СССР. И это исступлённый юмор, сарказм над болью и страданием. Будто красные — агрессивные тупицы у власти, а белые — дегенераты, разучившиеся работать руками.

В повести не было любовной линии доктора Борменталя и машинисточки Васнецовой. Эту линию «прикрутили» — и Борменталь вдруг стал любить кино! В зале он как-то выследил Васнецову, которая и на комедии, и на драмы реагировала, как убогая, которую только что изнасиловали. И, похоже, именно за эту мимику приметил её Борменталь и стал преследовать после каждого сеанса.

В повести Борменталь боготворил Преображенского. В фильме — лебезит перед ним, поддакивает. Это потому, что Евстигнеев не похож ни на гениального учёного, ни на человека, знающего вкус жизни.

Выбор Толоконникова на роль Шарикова тоже считаю неудачным. Внешность и особая красота Толоконникова изуродованы гримом, но всё же видны. На экране принц, обряженный бичом. Здесь нужен был артист типажа Сергея Шнурова, Гарика Сукачёва...

Единственное светлое пятно фильма — Нина Русланова (кухарка Дарья Петровна). Бойкая, голосистая, красивая. Но и её персонажа утрируют: то поставят в кадре раком, то с тискающим её швейцаром...

Подводя итог, скажу, что фильм Бортко «Собачье сердце» из коллекций отечественной классики нужно изымать и заменить его на заново отснятый. Режиссёр должен понимать и любить Булгакова, разбираться в перипетиях российской истории и уметь подавать талант писателя, а не стараться переплюнуть его.

У экранизации «Собачьего сердца» даже более сильный политический подтекст, чем у повести. Из едкой отстраненности Булгакова, обреченного на «внутреннюю эмиграцию», выросла уничтожающая и в то же время бессильная что-то изменить сатира фильма. Как будто дух запрещенного и затравленного писателя спустя полвека явился умирающему советскому обществу. Он – в ледяном ветре полупустых улиц, в метущейся безысходности музыки Дашкевича, в уставшем голосе больного Евстигнеева.

Острый юмор фильма, яркие образы, великолепная актерская игра и, к сожалению, общечеловеческая актуальность сделали его одним из главных произведений нашего кинематографа. Впрочем, оценили его и за рубежом. Два часа винтажной черно-белой пленки цитируют и смотрят снова и снова.

Плотная, емкая картина талантливо снята и буквально затягивает зрителя в пространство профессорской квартиры. Она и те ее обитатели, от которых в стремительном сюжете ровным счетом ничего не зависит, становятся особыми действующими лицами, за судьбу которых хочется переживать едва ли не больше, чем за главных героев.

Уже понимая, в каком направлении развиваются события, зритель задает вопрос: где же, в каком месте произошел трагический поворот? Наверное, в самом начале. «- А Вы не любите пролетариат. – Да, я не люблю пролетариат.» Видимо, беда не в портретах на стенах и сгоревших в печи книжках, а в том, что без любви изменение жизни других может привести только к страшному финалу. Но героям некогда об этом размышлять. «С Богом!.. Нож!»