Рецензии

Пожалуй, начну с того, что южнокорейский кинематограф явление совершенно уникальное. Он кардинально отличается от голливудского. Большинство фильмов содержат в себе очень жестокие откровенные сцены, которые обычный среднестатистический зритель не привык лицезреть. Такое кино естественно на любителя и не каждому придется по вкусу. Мне нравится натуралистичность в кинематографе, в разумных пределах конечно, но в южнокорейском кино мне больше всего нравится режиссура и работа операторов. В фильмах очень много статических кадров, которые казалось бы, должны быть не очень интересными, но эти сцены поставлены очень хорошо и выбран такой ракурс камеры, что взгляд невозможно оторвать, настолько эти кадры притягательны. На сегодняшний день я посмотрел не так уж и много представителей южнокорейского кинематографа, всего около 20 фильмов, но уже сейчас понимаю, что с радостью продолжу свое знакомство с ним!

'Я видел Дьявола' - это отменный триллер, каких я не видел очень давно. В картине настолько небанальный, интересный и захватывающий сюжет, что, во-первых, почти два с половиной часа просмотра пролетели незаметно и ничуть меня не утомили, а во-вторых, все это время я сидел в кресле и переживал за главного героя, чуть ли не сжимая кулаки и не скрещивая пальцы. Конечно, кому-то сюжет может показаться обычным и банальным, но лично я такой задумки еще нигде не видел. Этот фильм тоже не стал исключением, в нем довольно много жестоких сцен, в том числе и сексуального характера. Но лично мне такая откровенность пришлась по душе, потому как все выглядит очень правдоподобно и натуралистично.

Желание мести толкает главного героя на поступки, которые при других обстоятельствах он бы никогда не совершил. Однако месть, даже хорошо спланированная и подготовленная, способна лишь привести к новым жертвам, в то время как прошлое это уже не вернет, а на душе легче не станет...

Актер Мин-Сик Чои был знаком мне по фильмам 'Олдбой' и 'Сочувствие госпоже месть'. Актер очень хороший и запоминающийся. Не позволил он усомниться в своем таланте и на этот раз. Его герой получился настоящим маньяком и психом, которому нужно лишь убивать и удовлетворять свои плотские потребности. Но больше всего мне понравилась игра Бён Хон Ли, этого актера я видел в первый раз, но буду с нетерпением ждать его новых ролей. Он великолепно показал переживания, чувства и эмоции своего героя, такие как боль утраты любимого человека, контролируемые ярость и гнев, смятение и безысходность...

В результате мы получает триллер, который держит в напряжении захватывающим сюжетом и стремительным развитием событий. Картину, выполненную в интересном стиле с великолепной операторской работой, от которой просто трудно оторваться, разве что, зажмурившись при очередной чересчур откровенно жестокой сцене. Фильм с хорошими актерами и шикарной музыкой. Кино, снятое не в Голливуде, которое способно удивить вас чем-то новым, тем чего вы еще не видели в кинематографе...

10 из 10

Первое впечатление: довольно обыденный сценарий, первые кадры о том как девушка застряла на дороге и ждет когда подъедет эвакуатор. Тем временем она разговаривает по телефону со своим женихом, и к ней подходит мужчина (маньяк как мы узнаем позже) и предлагает помощь…дальше события разворачиваются по проторенной дорожке изнасилование, убийство, расчленение, избавление, обнаружение, осознание и месть.

Вот тут-то и начинается движение. Вроде бы все довольно понятно, ну маньяк, ну убил, ну получит по заслугам. Ан нет, главный герой Ким Сухён по совместительству жених убитой девушки и агент разведслужбы. И задумал он не просто отомстить, а проделать с маньяком всё то, что тот проделывал со своими жертвами. И тут мы понимаем, что Ким немного повредился от горя, и превратился в психа.

Фильм снят довольно качественно и музыка соответствующая играет на фоне, не привлекая особого внимания. Актерская игра Мин-Сик Чои убедительна и не вызывает нареканий. И Бён Хон Ли тоже справился со своей ролью молчаливого и мстительного, убитого горем психа.

Впечатления от фильма неоднозначные. Нет и намека на нереальность происходящего, возникает чувство, что ты воотчую окунулся в эту грязь и безнаказанность, где правоохранительные органы нигде не поспевают и суд вершится силами пострадавших, одевающих маски палачей. Тут все переплелось, геройство, месть, жестокость, умопомрачение и опять же жестокость. Фильм местами тяжелый, и после просмотра остался двойной осадок. Жалко и печально видеть Кима настолько изменившимся из-за горя, и в то же время страшно от того куда может завести его месть, опуститься ли он до Чана Гёнчхоля.

Такова моя оценка, фильм держал в напряжении до конца.

8 из 10

Чан Гёнчхоль (Мин-Сик Чои, экс-Олдбой), необаятельный провинциальный бомбила, колесящий по корейским проселочным дорогам на своем минивене, по-тимурски предлагает помочь незнакомой, почти чеховской, девушке заменить проколотое колесо ее автомобиля, не смотря на робкие попытки последней сопротивления такому добру. Вместо этого обманывает — наотмашь лупит чем-то тяжелым по голове, отвозит к себе в пыточную и еще живую обезглавливает одомашненной гильотиной. Судя по уверенным движениям, «юдифь» проделывает этот трюк не впервые и ремесло свое знает. На том фильм бы и закончился, не окажись очередная жертва дочерью начальника отделения полиции на выданье. Обнаружив в местной реке голову суженой, несостоявшийся муж, очень удачно агент разведслужбы, Ким Сухён (Бён Хон Ли) судя по отрешенному взгляду молниеносно что-то для себя решает.

Является ли жестокость корейских фильмов национальной патологией или же у тамошних аборигенов стойкий иммунитет к сценам колесования — предмет дискуссий и исследований, но я «дьяволе» она достигает каких-то балабановских масштабов, чего никак не ожидаешь от режиссера наивного, почти по-детски Кеосаяновского «Хорошего, плохого, долбанутого». Сценой «Самсон и лев» Джи-Вун Ким не щадит даже закаленного гессевской кафкиниадой «Я прихожу с дождем» зрителя. Это не эстет Пак Чхан-ук, «Олдбою» которого семь лет назад кривились рафинированные журналисты. Его О Дэ-су — фактически антипод болтливого, сексуально одержимого Чан Гёнчхоля, сменившего молоток на огрызок трубы, а мотив мести на диагноз психиатра. Джи-Вун Киму еще десятки раз придется разъяснять журналистам, умышленна ли ирония. Тем не менее, заметно, что роль упыря дается Мин-Сик Чои с трудом. Того и гляди, схватит привычный руке зубодер и пойдет мстить, не будь эта вакансия занята молодым пострелом (больным на всю голову, по словам самого же преследуемого садиста), раз за разом находящего маньяка и, нанося тяжкие телесные повреждения, снова и снова милуя, напутствуя словами «В следующий раз будет хуже». То ли предоставляя, тем самым, беспредельщику шанс исправиться, то ли себе — возможность оттянуть сладость момента казни до финальных титров (буквальной цитатой Александра Невского и Гоголя), продлить удовольствие от процесса игры «у кого в живых осталось больше родственников». Странные метаморфозы происходят и со зрителем. Когда к концу первого часа фильма осознаешь, что чувство ожидания новой встречи героев — новой экзекуции, а значит и новых жертв, становится важнее событий их разделяющих, делается не по себе.

8 из 10

Я видел дьявола — на поверхности, до опыта просмотра, может показаться неосторожному зрителю очередной кинематографической интерпретацией истории о необходимой, если не сказать естественной, мести. Тематически фильм не отличается от других представителей этого поджанра боевиков, но содержательно выступает в качестве их полярной противоположности. Именно этот аспект работы Ким Джи Уна пробуждает в массовом сознании реакционные убеждения и бытовую мораль, которые без устали направляют в сторону фильма весь свой нравственно-этический арсенал. Подобная критика заслуживает особого внимания, потому что в отличии от чисто эмоционального непринятия, которое является вполне нормальной реакцией, она претендует на нечто большее, нежели апелляции к эмоциям, а значит представляет некоторую смысловую опасность.

Очевидно это или нет, но Я видел дьявола — это всецело авторское, но не жанровое кино. И если бы не относительно скромный бюджет фильма, его ждал бы кассовый провал, на который, например, зритель осудил Бегущего по лезвию 2049, также являющегося авторской работой. Вероятно этот неясный тезис мог бы служить предупреждением оптимистично настроенному зрителю, оградить его от просмотра и последующего негодования. Гарантия «авторства» обеспечивается здесь не сложностью нарратива, но радикализацией идеи, маркирующей сюжет и тон повествования. Однако эта самая радикализация позволяет фильму быть честнее, чем подавляющее число представителей когорты боевиков, культивирующих историю о праведной мести, которая выдает в качестве итога целенаправленное убийство. Сетование многих зрителей на «ненормальное» или шокирующее содержание Я видел дьявола должно, как бы странно это ни было, озадачивать их самих. Ведь они проводят разграничительную линию, которая как бы разделяет морально допустимые убийство и жестокость от невозможных и недопустимых, будто такая линия вообще может существовать.

Речь в этом случае заходит о том, что восприятие масс накладывает бессознательные ограничения на способ расправы, который протагонист применяет в отношении антагониста и прячет за ширмой допустимости содержательно тождественную идею незаконного и противоестественного действия, иначе говоря, того же убийства. Этический фундамент осуждения ослеплен до такой степени, что люди, которые так любят обвинять индустрию цифровых развлечений и кинематограф в частности, во всплывающих тут и там актах социальной агрессии, не замечает собственной противоречивости. Ведь ответственность за «порчу реальности» перекладывают на редких представителей кинематографа, которые только потому подвергаются нападкам со стороны бдительной общественности, что себе во вред абсолютизируют и обнажают характерный для всех представителей жанра посыл. В это время легион тематически идентичных боевиков пользуется санкционированной внешними силами индульгенцией. Короче говоря, претензии в отношении насилия в своей последовательности должны усиливаться в связи с любым проявлением жестокости в кино, а не тем или иным ее проявлением. Другой вопрос заключается в том, стоит ли вообще хулить искусство за вымысел, когда есть куда более ужасающая действительность.

Я видел дьявола обладает той интересной особенностью, что устраняет всякую потенциальную связь зрителя и героя. Классические, или лучше будет сказать стандартные представители боевиков, выстраивающие триаду — протагонист, месть, антагонист, сглаживают как образ самого протагониста, к которому мы еще вернемся, так и умело прячут за ширмой порочность антагониста. Преступник зачастую остается человеком, пусть позорным или убогим, но человеком. Отражение прямо-таки животного начала антагониста, если речь заходит о массовом кино, это скорее привилегия фильмов ужасов. Но любитель ужасов заранее понимает, что его ожидает и какой образ взглянет на него с экрана. Я видел дьявола представляет интерес еще и потому, что не отсекает большую часть зрителей, которые, по всей вероятности, хотели увидеть рядовой боевик. Причина этого недопонимания заключается в синопсисе и сюжете, которые не позволяют предвосхитить истинную природу картины.

Но куда более интересный и захватывающий момент проясняется в результате неглубокого анализа персонажей. Я видел дьявола абсолютизирует не только образ маньяка, который, пусть с трудом, но можно переварить и принять, ведь он по определению «плохой человек». Зрительские ожидания здесь выступают личной проблемой каждого. Радикальной трансформации подвергается также и протагонист, яростную и звериную настойчивость которого принять гораздо труднее. Если в начале фильма сочувствие к герою интуитивно выстраивается с помощью демонстрации личной трагедии — потери беременной жены, то в ходе просмотра оно может смениться тотальным недоумением. В какой-то момент зритель осознает, что связь между ним и героем более невозможно поддерживать. Она непременно рушится. Пассивный зритель, который хотел не напрягаясь насладиться просмотром «проходного боевика», не выдержит интенсивного потока шокирующих сцен и образов. Романтик, страстно желающий отождествить себя с одним из персонажей произведения, также жестоко лишается этой возможности. Режиссер намеренно отбрасывается зрителя и оставляет его в полном одиночестве. Подобную обездоленность многие ощущают, например в процессе чтения романов Кафки, которые умело оперируют идентичной невозможностью для субъекта наладить личностную связь и отождествить себя с безымянным героем. При этом детали и элементы Я видел дьявола только усиливают его потенцию к отторжению зрителя. Будь то сцена из первой половины фильма, в которой герой Ли Бен Хона рыщет в поисках виновного, или поездка убийцы на такси — результат один.

Настроен на определенный пессимистичный лад и финал картины. Мы привыкли, что месть вознаграждается. Обычно герой просто устраняет соперника и спасает близкого человека, в крайнем случае протагонист чувствует некоторое удовлетворение от самого возмездия. И то, последнее не приветствуется, а потому встречается реже, потому что такой исход все-таки «хуже, чем могло бы быть». Обретение покоя и счастья — абсолютно нормальные человеческие желания, понятные и доступные каждому. И через самоотождествление с антагонистом зритель как бы примеряет на себя результаты его трудов, его успех и удовлетворенность. Я видел дьявола громит эту возможность и всячески подсказывает зрителю не лелеять надежду на оптимистичное завершение событий. Антагонист остается ни с чем. Да, он сам толкает сюжет и выстраивает ситуации, служит катализатором действия, но его изначальное бессилие на счастье невозможно преодолеть. Статичными остаются как его личность, так и психологическое состояние. Более того, в результате мести положение протагониста лишь ухудшается, ведь он всеми силами хочет удержать возможность этой самой мести, но вынужден ее лишиться.

Я видел дьявола — нездоровое, неуютное, тяжелое и беспросветно мрачное кино, которое может возбудить в зрителе крайне рискованные мысли, в нормальной обстановке порицаемые как обществом, так и им сам. Фильм является эталоном жанра, потому что в полной мере актуализирует все то, что другие работам хватает духа воспроизводить лишь от части. Поэтому Я видел дьявола обличает их содержательную неполноценность. В качестве ответа поборникам разложения общественной морали и другим критикам непомерной жестокости стоит либо напомнить, что между кинематографическим вымыслом и реальностью пролегает пропасть, восполнить которую может разве что осознанная человеческая воля, либо с изрядной долей сарказма процитировать культовое Тарантиновское: «Because it’s so much fun, Jan! Get it?!».

Жестокое размышление о мести южнокорейского маэстро Ким Джи Уна у меня оставило положительно-смешанные чувства после просмотра и посеяло небольшой диссонанс в душе.

С одной стороны, в фильме присутствует небольшое количество глупых сцен, не сильно, но влияющих на итоговое впечатление от картины. С другой, «Я видел Дьявола» держит в нехилом напряжении все 2,5 часа хронометража и предлагает неимоверно качественный психологический аттракцион, раскачивающий нравственные ориентиры зрителя посредством пробуждения нечеловеческой ненависти к персонажу Чхве Мин Сика, создавшего самого ублюдского маньяка в кино на моей памяти. И этот тонко управляемый баланс между допустимой нелогичностью и великолепной игрой на эмоциях совершенно обезоружил мое желание требовать от фильма дотошного реализма и заставил смотреть на содержание, а не на форму.

Месть не вернет близких, не принесет покой душе. Она разорвет на части ее остатки, заставит упиваться горькой болью все страшнее и страшнее, толкая человека на самые ужасные поступки. Мы все это понимаем, и это правда. Но легко рассуждать о мести, когда в жизни все хорошо. Когда твою беременную девушку не кромсает на части поехавший урод ради забавы. До милосердия с неподъемной правдой тогда ли?

Сложно сказать, «за» или «против» я выбора, сделанного Ким Су Хёном. Одна часть меня хочет жестокой расправы и неимоверно мучительного финала для кровожадной обезумевшей мрази. Другая, более рассудительная и трезвая, скорее, тоже, но что-то не дает ей возможности согласиться с праведным самосудом. И дать однозначный ответ на вышестоящий вопрос я не могу.

Но чего точно я делать не буду, так это осуждать Ким Су Хёна.

«Как бы я хотел... чтобы ты был в состоянии чувствовать боль даже после смерти».

Триллер, боевик, криминал – элементы всех этих жанров удачно переплелись в фильме «Я видел дьявола». Уже по названию можно понять, что жути в картине южнокорейского режиссера Ким Джи-уна будет предостаточно.

Центральный персонаж киноленты – жестокий маньяк-убийца Чан Гён Чхоль, наводящий ужас на окружающих. Он невероятно хитер и изворотлив, и многолетние попытки полицейских поймать его всегда заканчиваются неудачей.

Однако в мире нет ничего идеального, когда-нибудь ошибается даже самый расчетливый преступник. Так случилось и с Чан Гён Чхолем – своей очередной жертвой он выбрал дочь бывшего сотрудника полиции. Мало того, убитая была еще и невестой специального агента Ким Сун Хёна.

Жених девушки дает клятву найти и наказать убийцу, чего бы это ему ни стоило. Он начинает свое расследование, и действия его не всегда укладываются в рамки закона. Но это для него уже неважно ¬ – месть стала смыслом его жизни. Причем Ким Сун Хёну мало просто убить преступника – он хочет его заставить страдать.

Фильм невероятно жестокий и реалистичный. Фактически создатели фильма на протяжении двух с половиной часов повергают зрителя в шок. И достигается это не только реалистично снятыми сценами насилия, фильм очень психологичен. В общем, на любителя. По мне, так в самый раз.

Фильм однозначно жесткий, беспощадный и разрывающий душу. Было совсем нелегко его смотреть, но все эти кровавые декорации важны для понимания выбора протогониста. Многие пишут про 'наслаждение местью', но я не вижу, чтобы герой наслаждался, скорее наоборот. Также как не вижу в нем перехода на сторону зла: он просто использует понятные для антагониста методы. В фильме нет истории, что кто-то ошибается и выносит самосуд невинному человеку - все прозрачно и четко: силу может победить только сила. Поэтому и какого-то подспорья для осуждения быть не может. Ведь непрозрачно показано, что общество (и вся полиция района, так сказать) - бессильно, не может никого поймать легитимными способами, а он за несколько дней ловит убийцу, спасая при этом несколько невинный жертв. Это охота хищника на хищника. Да, цена у этого бывает очень высокая, но он не отступает. За что дедок (отец невесты) в общем-то как мужик мужика поддерживает.

Есть момент выбора, когда главному герою предлагают остановиться в определенный момент, но он не видит возможности. И получает дополнительное наказание, как насмешку 'а ты точно такой? Ты готов идти до конца?' Его уже ничего не сдерживает: он спускается в свой собственный ад.

Хотя христианская символика вроде бы пронизывает фильм, но, на мой взгляд, каждой виток сюжета подтверждает, что здесь не может быть места для сострадания или человечности. Эти понятия просто отсутствуют в мире героев. Они сражаются каждый за свой ад, потому что у них больше ничего нет.

Я думаю, это все те же рассуждения, что и в true detective, о природе зла, о собственных возможностях и решениях. И все бы хорошо и однозначно, но концовка просто невероятная. Она в общем-то замыкает круг и частично перечёркивает все вышесказанное.