Рецензии

Никак не могу определить свое отношение к этому фильму…

Это — явно кино не для всех, т. н. «арт-хаусное». Сюжет сам по себе очень интересный (позже он будет позаимствован голливудскими сценаристами, создававшими «Город ангелов» с Николасом Кейджем): над Берлином парят 2 ангела, которые, вслушиваясь в внутренние монологи жителей города, приходят на помощь — утешают, придают сил, направляют. И всё это без слов — дуновениями и легкими прикосновениями. Одному из ангелов очень хочется пожить жизнью простого человека: ощутить запахи, звуки, прикосновения… и он решается обменять свою бессмертную жизнь в мире духов на простое смертное существование, когда влюбляется в цирковую акробатку. Но это всё канва, обрамление фильма, так как, в отличие от голливудского кино, сюжет здесь не особо важен.

Главное в фильме — это философские размышления о жизни и смерти, судьбе и выборе, любви и одиночестве. И всё это на фоне потрясающего визуального ряда (браво оператору!) — Берлин в фильме не нарядный, не праздничный, а переданный через призму восприятия обычных людей — обычные жилые дома, серые улицы и закоулки, разрисованная Берлинская стена, дороги с выбоинами, лужи, где-то мусор… И самое интересное, что сцены реального города перемежаются со сценами Берлина в годы войны — ведь ангелы живут в мире, где нет времени и прошлое и настоящее для них — одинаковая реальность. То, что тема войны для немцев — больная (так же как и создание концлагерей, Холокост и др.) — это показано в фильме очень тонко, бережно, почти намеками. И вообще фильм не для грубого восприятия, он едва уловимый, акварельный, воздушный.

Самые близкие ассоциации — это кино Андрея Тарковского (который, кстати, в посвящении к фильму назван ангелом). Есть такая идея в фильме, что на земле, наряду с людьми, живет много бывших ангелов, спустившихся, как главный герой этого фильма в наш грешный мир. И Тарковский назван одним из них.

Почему мне фильм всё-таки скорее не понравился, чем понравился? Я сама очень меланхолична, склонна к рефлексии и самокопанию и такие фильмы еще больше погружают меня в состояние бесконечных философских размышлений, не дают энергетического заряда, воли к жизни.

«Страх смерти преувеличен, знаю по опыту». (Вим Вендерс).

Аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес уверял, что для эпоса существует лишь два сюжета: война («Илиада») и путешествие («Одиссея»). Обычная, мирная жизнь людей на одном месте никому не интересна.

Очень немецкий режиссер Вим Вендерс своим «Небом над Берлином» добавил, что обыденность может быть даже наказанием, например, падшим ангелам, которые обречены быть свидетелями человеческих жизней без права на соучастие. Таковы Дамиэль и Кассиэль. Но они могут отправиться в свою одиссею, чтобы обрести чувства. Но для этого надо отказаться от бессмертия и стать обычным человеком. И тогда становятся доступны «мелочи жизни»: свет утренней зари, невинный взгляд ребенка, сверкающие брызги первых капель дождя, хлеб и вино, скакать на одной ножке, прожилки на листьях, колыхание трав, галька в ручье, горизонт, белая скатерть на улице, тишина воскресного утра…

Ангел, влюбившись в цирковую акробатку, хочет стать человеком. Люди, многие из них, подобны ангелам: они иногда ловят себя на мысли, что лишь наблюдают за происходящим, лишь симулируя чувства и эмоции. И так бывает.

А еще в этом фильме есть бывший ангел Питер Фальк — Коломбо. И только набиравший свою творческую силу Ник Кэйв, который, как мне кажется, тоже когда-то имел крылья.

Очень личная работа не только для режиссера, оператора, сценаристов, актеров, музыкантов, но и для каждого зрителя.

«Европейское кино — исчезающий вид. Мы должны защищать его, как снежного барса, и бороться с браконьерством», — сказал Вим Вендерс. «Небо над Берлином» и его герои — тот самый исчезающий вид.

10 из 10

Дилогия «Небо над Берлином» и трилогия «До самого конца света» стали его ответом на меняющиеся европейские реалии, начинающуюся глобализацию и тотальный экономический детерминизм. Каковы условия экзистенциального выживания в этом мире? Не является ли путешествие в нем, пусть и глубинное, онтологически понимаемое, бессмысленным и тупиковым? Пока существует кино, вечный спутник человека в его одиссее, ответ будет отрицательным.

Ленты Вендерса, к сожалению, часто лишены откровенно поэтических фрагментов, по настроению их можно отнести к вполне реалистическому кино. Исключение, помимо трилогии «До самого конца света», составляет его самая известная работа «Небо над Берлином», чья атмосфера, по словам самого режиссера, навеяна «Дуинскими элегиями» Р. М. Рильке. История двух ангелов, на протяжении веков сопровождающих людей во всех их начинаниях и мечтающих и смертной человеческой жизни, через пять лет будет продолжена в ленте «Так далеко, так близко», рассмотренная правда под немного другим углом.

Дилогия Вендерса об ангелах Даниэле и Кассиэле — вершина его творчества, и один из шедевров поэтического кинематографа. Фильмы во многом дополняют друг друга, по-разному раскрывая тему превращения ангела в человека. Если в первой картине, человеческий удел показан как объект желаний, как пленительное путешествие на землю из холодной вечности, как жажда смертной человеческой любви, то вторая картина изображает этот удел как исполненный печали и неизбывной тоски.

Если в первой картине ангел Даниэль, впервые влюбившись, решает стать человеком, то во второй — ангел Кассиэль, став человеком, медленно спивается и опускается на дно жизни, поскольку его мечты и наивные стремления оказываются не востребованы окружающим миром. Если первая картина — мелодрама, рассказывающая и любви к воздушной гимнастке, мечтающей оторваться от земли, то вторая — детективная история, в которую по наивности впутывается Кассиэль, в итоге рискуя своей жизнью ради спасения маленькой девочки.

Обе картины сняты с невероятным операторским мастерством, пластически выразительны, построены на противопоставлении двух точек зрения на мир — ангельской и человеческой, отображая первую, камера воздушна, легка, неуловима, показывая вторую — основательна и приземлена. Актерские работы Бруно Ганца и Отто Зандера совмещают холодность и отрешенность в ангельском периоде жизни их героев и теплоту и сердечность — в человеческом.

Дилогия Вендерса — тоже своего рода история путешествия, с небес — на землю, и вновь — на небеса. Ангельское существование решено в черно-белых тонах, человеческая жизнь — цветная, этим режиссер хочет показать недостаточность первой и многообразие второй.

Самая известная кинокартина Вима Вендерса, «Небо над Берлином» — это, пожалуй, один из тех образцов т. н. элитарного кинематографа, с которых нубу, ещё не знакомому с таким кино, но имеющим к нему склонность, следует начинать. Ведь по сути этот фильм представляет собой, казалось бы, простую и даже несколько наивную романтическую историю, но при этом с антуражем городского декаданса и содержанием, достойной философской притчи. Благодаря замечательному сочетанию глубины и доступности, а также своей поразительной поэтичности, «Небо над Берлином» можно назвать настоящим произведением искусства, вызывающим искренний восторг и восхищение.

Иной зритель захочет прекратить просмотр на первых минутах, ведь «Небо над Берлином» по большей части фильм-размышление, поток диалогов и монологов, а уж любителя «реализма» и «правдивости» и вовсе может оттолкнуть то, что мысли у людей в картине уж слишком стройны и красивы, без глупостей и пошлостей. По сути, это не столько игровой, сколько философско-эстетический фильм. И уж чего, а эстетики в кинокартине Вендерса хватает: чего стоит и потрясающий видеоряд, показывающий нам все закоулки Берлина в чёрно-белых тонах, мало похожего на вымытый с мылом город-витрину, в котором царит образцовый немецкий порядок. Грязные улочки, обшарпанные, а порою и брошенные здания, серые коробки, задворки, развалины, пустыри, разбитые дороги, лужи посреди асфальта, люди с усталыми лицами, словно задавленные обыденностью и жизненными неурядицами. Мрачной, меланхоличной атмосфере города вторит и печальное музыкальное сопровождение, как оригинальный саундтрек, так и выступления Crime and the City Solution и Ника Кейва, запечатлённые в фильме; мне, как любителю «новой волны» 1980-х, было особенно приятно увидеть их в этой картине.

«Когда ребёнок был ребёнком, его жизнь была вдохновенной игрой». По сути, бывший ангел в мире Вендерса — это тот самый ребёнок, который способен воспринимать жизнь, как нечто новое и захватывающее, вкушать новые впечатления во всей их свежести, тот, для которого мир не утонул в пучине обыденности. Кто знает, возможно, посвящая свой фильм «Ясудзиро, Франсуа и Андрею», режиссёр хотел сказать, что для того, чтобы быть творцом, нужно быть в какой-то степени «бывшим ангелом», способным постоянно задаваться новыми вопросами, ощущать бытие во всей яркости его красок? Способным подняться над мирской рутиной, словно над чёрно-белым Берлином?

Вердикт — потрясающе светлая, красивая и созерцательная картина. Милая романтичная история в мрачных красках.

9 из 10

Сюжет. Удивительный фильм о людях, о любви и об… Ангелах. В этой кинокартине Ангелы бродят по улицам среди людей. Им дана возможность наблюдать не только за изменениями в природе, не только за развитием человечества, но и за судьбой любого отдельного человека. Они наблюдают, слышат и слушают мысли каждого человека, стараются поддержать и помочь. Они обитают в своём измерении, где нет физических ощущений. Там нет ощущения времени. Нет там даже разнообразия цветов. Весь мир Ангелы видят лишь в серых тонах. В том измерении есть лишь бесконечность…

И вот один из Ангелов увидел цирковую акробатку Марион… Он услышал мысли и переживания этой романтичной и одинокой женщины. И испытал к ней неизвестное ему ранее чувство. Ради этого великого чувства, ради возможности быть с любимой женщиной он выбрал земную жизнь со всеми её проблемами, заботами, тяготами. Но именно в этой земной жизни он обрёл и познал то, что не мог обрести раньше, когда был Ангелом. Он буквально окунулся в новый для себя мир. Мир со всеми ощущениями, эмоциями, со всеми цветами и яркими красками. Мир, где людям дарована возможность любить и быть любимыми.

Актёрская игра. Главные герои и актёры сыграли искренне и достойно.

Зрительный ряд. Серые тона мира в первой половине фильма позволяют зрителям смотреть на всё буквально глазами Ангелов. Изменения главного героя, его превращение из Ангела в человека меняют и формат фильма. Всё становится цветным и ярким.

Отдельного внимания заслуживает зрительный ряд кинофильма. Мы видим город не только с привычной стороны и с привычного ракурса (со всеми городскими стройками, железными дорогами, улицами), но и с высоты ангельского полёта.

Музыкальное сопровождение. Музыка подобрана к этому фильму хорошо. Авангардные музыкальные композиции Ника Кэйва привносят в эту кинокартину свой стиль и свою атмосферность.

Итог. Очень рекомендую этот фильм к просмотру. Это не только необычный и интересный философский фильм, но и очень нежное и романтичное кино о настоящей любви, о великой силе любви.

10 из 10

Правильно ли говорить о простых вещах сложным языком хорошего кинематографа?

Вроде и так все ясно:умные книги читали, кино «не для всех» смотрели, да и на собственном опыте понять успели многое. А уж тема преображающей силы любви была вдоль и поперек рассмотрена со всех ракурсов и успела порядком надоесть.

Давайте забудем об этом на время, уделим два часа гипнотическому сеансу Вима Вендерса, в котором сложные метафоры делают понятнее простые и нужные вещи.

Постоянно откладываемый ранее фильм «Небо над Берлином» я смотрела с такой удивительной жадностью, что даже заключительные титры показались мне произведением искусства. Фильм-притча, поражающий не глубиной заключенных в нем идей, а их красотой. О чем? О любви, конечно. А еще о черном и белом, о детских улыбках и таких важных маленьких людях.

Да о нас это всё.

Вот о чём.

Фильм вышел в прокат в 1987 году, незадолго до падения стены, разделявшей Германию, а с ней и весь мир, на две части. Время неопределенности: в Союзе ждали перемен, обещанных Цоем в «Ассе», в Америке напевали Боуи и пародировали Джона Кьюсака с бумбоксом, а в ФРГ жили ангелы.

К примеру, главный герой Даниель (Бруно Ганс), в черном пальто, с пучком волос и немного отрешенным взглядом. То ли не совсем человек, то ли совсем не человек, а дух, обреченный на бессмертие и сочувствие каждому. Кстати этот «каждый» у Вендерса — прекрасен в своей простоте. Мысли, которые слышат ангелы, влюбляют в себя и умиляют своей искренностью.

У ангелов, как полагается, есть дар. Они могут положить свою руку на плечо отчаявшемуся и помочь ему. И даже тот парень в метро, который видя свое изображение в зеркале хочет «дать себе по роже» вдруг чувствует, что может выкарабкаться. Первая половина фильма — это мудрая улыбка Даниеля, божественное в мелочах и много хороших людей.

А где же любовь и преображение? Когда появится изящная гимнастка Марион (Сольвейг Доммартин)? Может хоть она вернет зрителя на землю и напомнит ему, что он не житель черно-белого бесплотного Берлина? Да будет вторая часть фильма.

Да будет любовь. Но не простая, а под волшебную музыку Ника Кейва.

И тут оказывается, что ангелы тоже люди, что хотят они того же, чего и мы, что свою вечность и безграничность они готовы обменять на банальные: кофе, сигарету, тело и душу любимой женщины. Быть вечным свидетелем духовной жизни — прекрасно. Но и чувствовать земное притяжение — прекрасно. Вендерс знает, что в двух цветах можно изобразить самые тонкие нюансы человеческих отношений, но, чтобы изобразить жизнь, режиссеру нужно обратиться к съемке в цвете.

Устами Даниеля в этом фильме произносится один из самых красивых монологов в кино: «Когда ребенок был ребенком». Об искренней любви ко всему человеческому, настоящему: хорошему или плохому. Ода миру глазами ребенка. И для того чтобы объяснить важность вдохновенной жизни Виму Вендерсу не потребовалось убивать кого-то из героев мучительной болезнью или тяжелым прошлым — он отбросил все эти непременные атрибуты, мотивационные иглы, напряженные драмы и оставил только самое главное: человека.

Гениален ли? Да какая разница. Даже если это всего лишь колыбельная. Какая разница, если после просмотра кофе становится ароматнее, сигарета приятнее, а любимый человек — роднее?

Мораль сей басни? В этом фильме, каким бы волшебным он ни был, есть простой и понятный призыв: любите, ненавидьте, чувствуйте одиночество, путайтесь в мыслях, находите выход. Будьте людьми, готовыми закрыть зонт под проливным дождем, переходите реку в брод, даже если у нее нет второго берега.

P.S. «А выпить кофе с кем-нибудь вдвоем- это вообще фантастика»

P.P.S. «9 ноября 1989 года правительство ГДР объявило о снятии ограничений на переход из Восточного Берлина в Западный»

10 из 10

Невидимые для людей, они бродят по Берлину, заглядывая в окна человеческих квартир, читая их самые сокровенные мысли и наблюдая за их слабостями. Они следят за духовной жизнью людей, зная все их желания и оберегая. Они ангелы. Их двое — Дамиэль и Кассиэль. Они наслаждаются своей свободой и одновременно завидуют смертным, так как сами обречены на бессмертие. В их мире нет времени, есть лишь мысль.

Весь фильм как одно сплошное сочетание людских мыслей, историй, судеб. Только наедине с собой люди могут быть искренними. Только в своих мыслях они могут признаться в том, в чем никогда не признаются окружающим. Только так они могут думать о том, о чем боятся говорить вслух. Скорее всего, это не только страх осуждения, просто люди с горечью в сердце понимают, что их переживания и заботы никого не волнуют кроме них самих.

Случайная встреча с циркачкой Марион обернулась для Дамиэля, одного из ангелов, вспыхнувшим в нем чувством любви, а следствие этого необходимостью выбора между смертью и бессмертием, духом и плотью, меланхолией и любовью. Остаться бессмертным ангелом или выбрать жизнь человека со всеми несовершенствами и слабостями? Быть простым наблюдателем или стать настоящим жителем Берлина?

Вим Вендерс снял пронзительный фильм-притчу об ангелах и людях, о том, что нет границ для любви и близости, откуда бы ты ни смотрел на мир — с плеч статуи Богини Виктории или из циркового шатра. Режиссер рассказал очень личную историю, стремясь показать то, что «ощущается с момента прибытия в Берлин: что-то в воздухе, под ногами, в лицах людей; то, что делает жизнь в этом городе столь отличной от жизни в иных».

Неслучайно, фильм как бы поделен на две части — черно-белую и цветную. Жизнь бессмысленную, бесчувственную и жизнь, в которой появился смысл. Да, теперь Дамиэль не сможет читать мысли, не будет знать, что кроется на душе у людей, Но может быть, в этом и есть прелесть нашей жизни — в ее непредсказуемости, невозможности угадать, что произойдет в следующий момент. Вечная жизнь без чувств не сравнится пусть с короткой, но полной эмоций жизнью обычного человека. «Я обниму ее, и она меня обнимет». Простые житейские радости превыше всего. Всегда.

Несмотря на всю популярность именно этой работы Вендерса, обычно принято трактовать её именно с позиции абсолютно прикладного, прямо скажем, морально-нравственного толка, потому как, что уж скрывать, история двух ангелов, пытающихся определиться с тем, что важнее — возможность избавить себя от земных, материальной силы и толка забот и тягот, посвятив себя помощи людям, остро нуждающимся в поддержке и сострадании, или же, напротив, возможность самому испытать все эти заботы и тяготы, но при этом будучи собой в полной мере, а не человеком, которого никто, даже другие ангелы, видеть не может, выглядит более чем убедительно. Да и любовная составляющая в качестве дополнительного, скажем так, стимула для неопределившегося в своём решении ангела только лишь подкрепляет желание рассматривать фабулу ленты именно с этой точки зрения.

Однако же, можно ведь обратиться к куда более лежащему, к слову, на поверхности решению: во-первых, и ангелы всё же являются людьми в полной мере, несмотря на то, что невидимы, во-вторых, на протяжении всей ленты ни разу людям они не помогают ни в какой форме, а только лишь молча высушивают, не принимая никакого участия в их судьбе, а тогда — да какие же это ангелы, право, а, в-третьих, и бывшие ангелы, решившие жить по земным законам на Земле, тоже как-то на роль хороших и праведных не очень подходят в виду постоянного устремления убедить тех, кто ещё не определился, в том, что жизнь в качестве человека на Земле — именно то, что им нужно.

Учитывая и тот факт, что сама лента посвящена трём бывшим ангелам — Одзу, Озону и Тарковскому, банальная трактовка сюжета, сводящаяся к простому сравнению с «Солярисом» последнего, только снятым в немного другой форме, оказывается вполне уместной. Да и восприятие работы становится куда более полным, учитывая специфику социальной жизни в то время, особенно на территории Германии.

И задача-то у Вендерса была вполне простая — отнюдь не показать то, что среди людей встречаются абсолютно бескорыстные, честные и человекоориентированные люди, нет, задача была куда проще: показать, какими именно методами люди могут пытаться, что называется, втереться в доверие к другим людям. И, с другой стороны, показать тот грустный факт, что человек, однажды ставший этим самым человекоориентированным субъектом, при всём его желании вряд ли сможет изменить свой жизненный уклад в силу того, что в покое его никто не оставит и контроля над ним не ослабит.

А любовная линия — разумеется, дополнительный катализатор, да и дополнительное средство контроля над человеком. Тут уж ничего не попишешь.

В преддверии падения Берлинской стены в 1989 году, улицы двух разделенных Республик были наполнены оборванными судьбами страждущих немцев, которые дышали ожиданием перемен, ожиданием грядущего апокалипсиса, как никогда близко подошедшего к баррикадам обеих сторон.

В этой мрачной суете бродит ангел-хранитель Дамиель, наблюдая и слушая мысли простых смертных, их переживания и тревоги, радости и горести. Однако, как это часто случается, любовь устраивает гигантскую революцию в душе и мыслях крылатого духа. Он готов оставить желанные крылья ради земной любви; любви, наполненной красками; любви, наполненной детской наивностью. Ибо, когда человек влюбляется, он становится ребенком, который не знает, что он — ребенок; ребенком, который удивляется и радуется каждой мелочи, каждому новому открытию, каждому новому вкусу, неизведанному ранее. Любовь эта уносит ангела с неба на землю, из черно-белого в цветное, из черствого в эмоциональное.

На фоне приближающегося падения Берлинской стены, Вим Вендерс ломает четвертую стену между зрителем и героями. Взгляд, обращенный в камеру, съемка от первого лица — все это передает эффект вовлеченности и присутствия, режиссер словно говорит: «Вам судить, вам ощущать, вам решать, правильно они поступают или нет». Нарратив, который ведется от имени Дамиеля и остальных персонажей, будь то простой горожанин или девтерагонист (друг главного героя), больше походит на поэтическое произведение в стиле Одзу, Трюффо и Тарковского, которым Вендерс и посвятил кино.

Как было сказано в 1990 году одним малоизвестным художником: «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви».

8 из 10

(+1 за огромный культурный вклад в кино).

После «Алисы в городах» Вим Вендерс по праву начал считаться одним из классиков немецкого кино: сочетая в своих творения веяния Французской новой волны, Вендерс вспоминал истоки немецкой кинематографии, своими нереальными, полумифическими кадрами возрождая киноэкспрессионизм в рамках современных усреднённых реалий, то есть одновременно лишая его всей его бутафории, но в то же время не лишая фантастичности. И в сочетании таких тонов (реальных и полуреальных, но выполненных мазками киски, которую словно обмакнули в реальность) зарождается некий невнятный, как кажется на первый взгляд, гомункул. Который вместе с тем и заинтересовывает с первого же взгляда. Он имеет сотни условностей, перегружен экспозицией и экспрессией, как упоминалось, не характерной для реалий настоящего мира. Но в то же время он — однозначная и неоспоримая часть этого мира, мира в котором существует зритель. Будь то технократический рай или отстранённый от всех благ уголок в чаще душевных страданий и рефлексий, везде режиссёр привносит в повествование толику безоговорочно понятного, не забывая о нотке непривычного, невиданного. И фильм, — одна из его лучших работ, коль верить публике и критикам, — «Небо над Берлином» не является исключением. Притом в данном кино Вендерс ещё явственнее упражняется с той механикой оформления рассказа, автором которой он является: он даёт на суд зрителей в качестве мифической составляющей фильма пласт, нереальность которого вроде бы ясна и однозначна. Но реальность этого пласта постановщик демонстрирует через сотни, тысячи обыкновенных историй, немыми зрителями которых становятся главные действующие лица картины: да, сперва повествование затрагивает множество героев, лишь после переходя на личности двух конкретных лиц. Наше нежданное приободрение в пучине невзгод, наша вера в себя в рамках гибнущего под гнётом реальности мировоззрения, наши мирские заботы, за которыми мы прячем истинные проблемы и ввиду которых забываем об истинных чувствах, вспоминая о них вновь-таки в нежданный момент, в странную секунду пред сном или во время утреннего путешествия по сомнамбуле, когда тело беспорядочного трясётся в забитом общественном транспорте. Что тому виной? Вим Вендерс даёт на это свой ответ, изобличая свою догадку, с которой зритель может как согласиться, досмотрев фильм до конца и приняв решения, лицезреть ли продолжение, или не согласиться, прервав когда угодно просмотр. И сам режиссёр все для этого делает: нестандартная история подаётся через призму нестандартных способов развития истории. Коль коллизия движет сюжет, то здесь у Вендерса коллизия заперта в личину двух персонажей, пересекающихся друг с другом в моментах отнюдь не конфликтных — наоборот: чувственного апогея, эмоционального соития. Коль трагедия является обыкновенно основным возвышением эмоционального фона картины, то здесь автор поступает совершенно противоположным образом, демонстрируя максимальный духовный подъем в рамках, наверное, лучшего, прекраснейшего события в существовании героя, который сам, наверное, заклеймил таким образом свои порывы и их результаты. И это настолько же странно, насколько интересно.

Фильм дарует небывалый экспириенс, вместе с тем закупоривая зрителя в вакуумной оболочке мечтательного финала картины. Финала столь приятного и необычного, что даже боязно становится, что через продление истории творец всю созданную фабулу сведёт к классическим принципам. Но так ли оно — неизвестно. А вот истинность этого волшебного, необыкновенного мира, который существует параллельно нашему — однозначна для каждого человека по-своему. Верить каждый может во всякое, Вим Вендерс предлагает лишь познакомиться со своей искренней, любимой, словно чадо, верой.

P.S. Спасибо за внимание.