Рецензии

«Меланхолию» показали в программе «8 c половиной» ММКФ.

Фильм является ничем иным, как намерением режиссера вывести себя из того самого состояния, стоявшего (стоящем) в заглавии. Фон Триер рассказывает историю многих людей, вобравших в себя его эмоции, характеры и действия.

Фон Триер сумел снять самый дешевый (7,5 мил.$) фильм-катастрофу, не считая «Монстров» и старых фильмов, в которых бюджеты не играли никакой роли, что ни капельки не принижает его достоинств.

Режиссерская и сценарная работы проведены очень успешно. Единственный минус — экшн, которого могло бы быть и побольше, т. к. вторую часть фильма очень сложно смотреть, в ней почти ничего не происходит.

Оператора, Мануэль Альберто Кларо, хочется пристрелить на первой минуте, потому что камера, как это принято в последних фильмах, трясется у него, и зрителя тут же начинает укачивать.

Создатели спецэффектов смогли при минимальных вложениях показать кадры, которые хочется остановить и повесить на стенку.

Вагнер есть Вагнер, про саундтрек можно вообще молчать только слушать и тут же срочно забивать им свои плееры.

Большинство того, что смог актерский состав фильма, не увидишь не в одном американском фильме. Такое случается только в балаганчиках европейцев, вряд ли мы увидим яркую и необычную Данст.

Эта сложная, монотонная и довольно таки долгая картина (130 минут) дает возможность подумать и обсудить многое из того, что обычно остается за рамками обыденности.

Для меня самыми важными получились открывающие минуты фильма, потому что как бы ни была прекрасна игра актеров, потрясающая природа, Триер гениально подал именно пролог, остальное в фильме — объяснение происходящего.

Если попробовать сказать о картине в двух фразах, то они будут наверное такими:

Ларс фон Триер объективировал мысли о конце света. Ларсу фон Триеру, похоже, пока больше нечего сказать.

Бой за фильм начинался задолго до позывных ММКФ. Толпы народу собрались перед входом в первый зал Октября, давка. Кто-то падал, кто-то пытался прорваться, охраны вытаскивала людей практически из зала. Недовольство, возмущение. Перед началом фильма ползли слухи, что сеанс вообще могут отменить.

В результате мне удалось прорваться внутрь, когда таинственные токи уже покидали пальцы Кирстон Дант в прологи произведения. Поскольку все места были заняты, сидел на полу, вместе со множеством других. К середине фильма стало чуть легче, часть зрителей схлынула, и я смог найти себе симпатичное местечко практически по центру.

Спешить с обвинениями организаторов не хочу. То, что на показ за неделю до выхода картины в прокат придет добрая половина всех аккредитованных журналистов вкупе с неимоверным количеством зрителей, предвидеть было очень просто. Однако сеанс был лишь один. Готов предположить, что этот шаг был сделан с учетом требований прокатчиков картины в России или даже самого режиссера.

Однако хватит об околофильмовых страстях. Теперь о самой картине.

К земле летит планета, которая рискует уничтожить ее столкновением. Это так сказать объективированный и космический уровень, на метафизическом уровне, произведение говорит о том, что земля заражена пороком, люди одурели от скуки и находятся в тупике. Мягко говоря, это не ново.

Идея о том, что человечество пора уничтожать тоже довольно популярна в узких кругаъ. Картина отдает совершеннейшей безнадежности и безысходностью. Все действие напоминает танцы обреченных на краю скалы. И если осознание близкого финала у обреченных еще не наступило, то ощущение развязки и расплаты уже произошло.

Психика человека, страдающего неизлечимым заболеванием проходит несколько стадий и последняя стадия — это стадия апатии и безволия. Именно это и демонстрируют герои картины. Кто-то пытается сопротивляться и уцепиться за жизнь, однако это совершенно лишено всякого смысла и, похоже, сами сопротивленцы это знают.

Это уже скорее не осознанное сопротивление, а столкновение двух животных (базовых) инстинктов — инстинкта самосохранения и животного же предчувствия близкой смерти.

Все в этом конечном мире состоит из формы и содержания и картина тому не исключение. Форма повествования бесконечно стремится к совершенству — кадры безумно красивы, цвета подобраны, монтаж, музыка, диалоги — все подтверждает факт того, что Ларс фон Триер очень хороший режиссер.

Однако за красивой формой проглядывает очень слабое содержание. И слова самого фон Триера о том, что он часто прибегал к цитированию, очень смахивают на признание того, что сказать ему пока больше нечего. Во многих эпизодах можно заметить чуть измененный Антихрист. Некто не спорит, он прекрасен, однако это уже повторение себя. Видимо не лучшее из того, что может сделать художник.

Актерская игра, как и следует ожидать, на высоте. Безусловно в актив картины следует занести сильнейший удар по человеческой пошлости, который Кирстон Дант наносит в конце фильма.

п. с. и космос очень красивый, что кстати тоже известно

В переводе с древнегреческого «меланхолия» обозначает нечто схожее с «черным гневом» или «темной желчью». Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона дает очень подробное определение «меланхолии», как психическому расстройству. Это определение само по себе является секретным ключом, который делает все в новом фильме Ларса фон Триера ясным и не вызывающим совершенно никаких вопросов.

Проще всего будет процитировать: «Сущность психических изменений при меланхолии заключается в том, что субъект находится в печальном, подавленном настроении, не мотивированном или недостаточно мотивированном внешними обстоятельствами, и что психическая деятельность его вообще сопровождается неприятными, болезненными мучениями.

Вместе с тем в сознании преобладают представления, соответствующие грустному расположению духа; фантазия и воспоминания больного направлены исключительно на неприятные вещи и события, он все видит в мрачном цвете, ничто его не радует, жизнь становится ему тягостной, стимулы к деятельности слабеют или совершенно исчезают, он делается малоподвижным, безучастным к своим важнейшим жизненным интересам, считает лучшим исходом смерть, которая нередко осуществляется путем самоубийства. Во многих других случаях на почве этого угнетаемого состояния духа возникают нелепые бредовые идеи и обманы чувства...

… При одной из разновидностей меланхолии (так называемой melancholia attonita) наблюдается в течение продолжительного времени полная неподвижность, оцепенение мышц. Весьма часто меланхолия не составляет самостоятельной душевной болезни, а только эпизод, одну из стадий сложного душевного расстройства, например кругового, периодического помешательства, мании и др.; тогда она длится недолго и сменяется другими симптомами...»

Все это — описание поведения главной героини фильма «Меланхолия» Жюстин. Она, неспособная к дальнейшему существованию, с трудом принимающая ванну и через силу завтракающая, встретит конец света с абсолютным спокойствием и умиротворением. Словно это лучший исход, лучшее, что могло произойти с людьми.

В октябре 2009 года Ларс фон Триер сообщил о том, что его новая работа будет «психологическим фильмом-катастрофой» с нотками научной фантастики. Режиссер пообещал «no more happy endings» («больше никаких хеппи-эндов»). Знакомые с творчеством датчанина должны ухмыльнуться: «хеппи-энд по-фон триевски» обозначает только то, что кто-то из героев страдает и мучается чуть меньше, чем другой.

Идею для своей новой работы Триер получил на сеансе у психотерапевта, который помогал ему преодолеть очередной приступ депрессии. Терапевт сказал ему, что депрессивные люди обычно имеют тенденцию к более спокойному поведению в сравнении с обычными людьми при встрече с психологически тяжелой ситуацией: они заранее ожидают того, что произойдет что-нибудь плохое. Тогда Ларс фон Триер стал развивать эту идею и, не пытаясь создать голливудский фильм-катастрофу или научно-фантастический триллер, сконцентрировался на том, как реагирует человеческая психика при встрече с глобальным бедствием.

Триер сразу принял решение, что с самого же начала фильма будет известно о том, что вся история закончится концом света. В одном из интервью режиссер сказал: « В фильмах о Джеймсе Бонде мы знаем о том, что герой выживет. Несмотря на это, происходящее может быть вполне захватывающим. И некоторые вещи могут волновать нас, именно потому что мы знаем, что произойдет, но не знаем, каким именно образом. В «Меланхолии» интересно следить за тем, каким образом ведут себя герои, понимая, что планета-странник неминуемо столкнется с Землей».

Во время переписки с Пенелопой Круз у Триера возникла идея о том, что вся история будет сконцентрирована на двух сестрах. Круз писала, что она очень хотела бы поработать с Триером и как-то упомянула знаменитую пьесу Жана Жене «Служанки». Таким образом две сестры из пьесы превратились в сестер Жюстин и Клэр в «Меланхолии». Очень многое в образе Жюстин Триер взял из самого себя, а имя позаимствовал из скандального романа Маркиза де Сада.

Позже Пенелопа Круз будет вынуждена выбыть из проекта по причине пересечения расписания с работой в «Пиратах Карибского моря». Таким образом в «Меланхолии», к счастью, появится Кирстен Данст. Ее коллегами по фильму станут такие замечательные актеры, как Шарлотта Генсбург, Кифер Сазерленд, Шарлотта Рэмплинг, Джон Харт и Александр Скарсгорд.

При съемках фильма фон Триер сперва сам снимал то, что ему нужно камерой, а потом уже оператор повторял за ним его движения. Таким образом, режиссер старался захватить энергию сцены, зафиксировав свои первые впечатления. Визуальный стиль «Меланхолии» датчанин называет «столкновением между романтическим, великим, стилизованным и некой формой реальности».

Звучит знакомо? Верно, опера. Некоторые критики именно так и определили стиль «Меланхолии». В помощь оказался и Вагнер, чья прелюдия из «Тристана и Изольды» стала лейтмотивом новой работы фон Триера. После того, как фильм был готов, а рекламный ролик появился в Интернете, режиссер даже разочаровался, потому что обнаружил для самого себя, что «Меланхолия» получилась чересчур женской и гламурной, что и спровоцировало в дальнейшем известный скандал, на котором Триер вдруг решил расставить акценты иначе, чуть ли не обвинив свой фильм в том, чего в нем совершенно нет.

Своей новой работой Триер доказал то, что он потрясающий рассказчик с уникальным чувством кадра. И тема, и манера повествования, и даже та самая гламурность, которая в «Меланхолии» раскрывает себя, как холодную, искусственную, расчетливую красоту, - все это великолепно. Начиная с показа конца света и им же заканчивая, Триер ведет свой рассказ гипнотизирующим языком. Трагикомичность происходящего иногда доходит до китча, что в сочетании с невероятной игрой Кирстен Данст делает этот отважный, вспыльчивый, неуправляемый фильм абсолютно незабываемым зрелищем.

9 из 10

Истинность существования понять невозможно. Почти аксиоматическое, данное высказывание иронично висит над всем родом человеческим, над разумом и бренно напоминает о себе в головах немногих. Например, в Джастин, героине очередной фонтриерской драмы 'Меланхолия', понявшей отсутствие пути на собственной свадьбе и без проявления какого бы то ни было интереса ожидающей неизбежного столкновения двух планет. А затем и в её сестре, несчастной Клэр, кому вообще не нужно этого сумасбродства. Клэр нужно традиционное великолепие, в то время как Джастин буквально отказывается от жизни и стоически смотрит на отведённые деньки - меланхолия в ней это не планета, а само время и пространство, ненужные физика и этика. Не поняв своего предназначения, героиня переживает внутри себя катастрофу и разрушение, не сравнимое с внешней бедой. Но так ли меток в тезисах о безразличном бытии опус датского режиссёра, принёсший Кирстен Данст её высшую награду в карьере (приз лучшей актрисе в Каннах-2011)? Не является ли экзистенциальный фильм-катастрофа антиэкзистенцией и рассказом о беспричинно уносящихся часах, о человеческой слабости и бездарности?

Безусловно, тяжело осознавать собственную никчемность, и для этого необязательно вставать перед лицом грядущего конца света. Для кого-то жизнь Джастин - несбыточная мечта: роскошная помпезная свадьба, усадьба с полем для гольфа на 18 лунок, красавец супруг и повышение по службе. Как тут не соблазниться с первого взгляда, не увидеть успех? И большинство бы проглотило - ведь такая жизнь в руках молодой девушки уже, можно сказать, безвозмездна. Но она мыслит шире: лучше должность - больше ответственности вплоть до того, что директор будет насиловать мозги не уходя с торжества; желанный муж оказывается совершенным соплежуем, не способным в речи сказать что-то членораздельное и не банальное 'Я тебя люблю'. И чего ты тогда добилась на самом деле? Карьеры, где ценится необразованность, и стервозных родителей, которым дело только до личных животных эмоций. Неутешительно при заканчивающейся молодости, что тут сказать. Однако никто не говорил, что надо бросить все дела здесь и сейчас, как поступил Майкл, просто уйдя в закат и не пытаясь примириться с нахлынувшей апатией жены. Да, лимузин оказался не по дорожке, уж очень он не хотел завозить молодожёнов - великолепная причина бросить всё, чтобы угодить офактуренной пустоши персонажей. Возможно, впервые героиня фон Триера изначально отказалась терпеть гипертрофированный мир вокруг, тем самым показывая некую эволюцию. Если Сельма из 'Танцующей в темноте' смиренно приняла уродство, а Грэйс из 'Догвилля' слишком долго терпела и породила дьявола, то Джастин отрекается сразу и выражает протест серой повседневности, до которого нет дела и родной сестре - Клэр жутко бесит очередной выпад сегодняшней невесты. Ради неё столько всего, но ей по барабану. И с ней ведь не поспоришь: наше существование по важности не сопоставимо и с атомами в молекулах. Но и что следует из этой достаточно понятной и ранее неоднократно выраженной мысли? Видимо, её участь - погибнуть вместе со светловолосой носительницей.

Может, идея Ларса фон Триера имела бы место, если бы была обременена... необязательно смыслом - хоть чем-то. Чем-то необыкновенным, а не итак доселе понятным. Но режиссёр в этот раз решил не метать бисер перед свиньями, а показал ничто. В очередной раз он наплевал на постановку и выбросил дёрганые съёмки, чтобы восхитить думающего зрителя, ищущего в сумасбродном унынии великий посыл. Фон Триер, скорее, показал собственное я во плоти способной сыграть безвольное тело актрисы. Не просто так вводным титром кино называется 'Меланхолия Ларса фон Триера': датчанин вынес идею данной работы в процессе лечения от депрессии. Зачем он держит в курсе зрителя, непонятно. Да ещё и странными средствами руководствуется, будто бы нарочно делая Джастин с наклонностями быдла, запросто готового изменять и мочиться посреди лугов. Да, режиссёр доказал, что и такой человек может возвышаться над остальными. Джастин на протяжении всего фильма - инородное существо, железная леди и для родного племянника, сучка, не способная быть счастливой ради остальных и способная видеть грязь сквозь золото. Однако каков прок от неё? Оставаясь в действительности, женщина не находит главного - ответа на вопрос, а в чём же суть. В самоубийстве, ответил бы Камю; в становлении для людей новым вектором, сказал бы Сартр. Но нет: эта продолжит надоедать семье и извратит бытие Клэр, дабы поддержать фон Триера в мнимой возможности метафорического соития с Меланхолией. А за экраном так и хочется махнуть рукой на Джастин и сказать: 'Ну и чёрт с ней!' - и не допустить ошибки. Пусть она дальше себе ноет, кому какое дело. Джастин просто пройдёт мимо, не оставляя подле себя никакого послевкусия и повода задуматься - потому что породила исключительно уныние и пустоту. Разве рвать с мужем/начальником/родными - с жизнью в целом - надо было только чтобы превратиться в инертное разложенное существо, не способное залезть в ванну? А дальше-то что? Ясно, что порвать проще, нежели путешествовать в пучинах мироздания и искать смысл - как в той же 'Космической одиссее 2001', к которой отсылался фильм своим сюрреалистическим прологом. Скорее всего, Ларс фон Триер скрыл ответ на вопрос, в чём смысл существования Джастин, в самом себе - и сам не знает его, но зачем-то уведомляет других. И вряд ли тут можно применить кантовскую критику, просто лидер датского кинематографа снял нечто о том, в чём не удосужился разобраться.

3 из 10

Неправильные решения, влекущие за собой долгосрочные изменения жизни, последствия, наравне со смертью, которой все так боятся. Свадьба с человеком, которого не любишь или работа на босса, являющегося самым отвратительным из представителей людской расы, может сделать жизнь не менее угнетающей, чем направляющаяся в сторону земли со скоростью 60,000 миль/час планета.

Все дело в том, что можно зацикливаться на физической смерти, расценивая её, как конец того, что люди планировали, выполняли, иными словами — это конец мечтам, ощущениям, красивым закатам. Стараться избегать гибели, уезжая на каре для гольфа от планеты, в несколько раз превосходящую землю по своим размерам. Довольно безрассудно. Также можно зацикливаться на образном проявлении смерти, убийство личности, с одной стороны, тело будет жить, но не всегда физические признаки жизни есть доказательство самой жизни (вспоминаем «Прочь» англ. Get Out). В этом случае всё становится другим, восприятие меняется, приходиться менять ценности, человек перестаёт быть собой тогда, когда принимает решения не по собственной воле. Если человек перестаёт быть собой, разве это не смерть? Не важно, физическая или духовная. Но привычно не реагировать на тех, кто чересчур волнуется о своей свадьбе, или ведёт себя растерянно в принятии неоднозначных для себя решений.

Ведь это не смертельно, ну подумаешь. Разница только в том, что на одни события можно повлиять, а на другие нет. И странное поведение людей в важных для них эпизодах жизни, скорее становится нормальным, ведь людям свойственно волноваться о собственной жизни, даже когда это не влечет за собой смертельные последствия. Если люди ведут себя так, словно всё хорошо тогда, когда жизнь разделится на ДО и ПОСЛЕ, то, по-моему, это можно смело называть странным поведением.

Вот много кто видел фильмы про конец света. Там всегда хаос разрушения, истеричные вопли, слёзы, прощания, попытки спастись и куча спецэффектов. Но случалось ли видеть такой конец света, где несколько людей в вакууме просто тянут время, равнодушно гоняя чаи и просто предаваясь праздности. Сложно сказать, какое вовлечение может испытать зритель, когда такое меланхоличное действо может лишь усыплять. Даже сложно выделить в фильме что-то знаковое и впечатляющее кроме вступительных театрализованных замедленных сцен вкупе с панорамой космоса и финала.

Сцена с пиршеством по поводу свадьбы Жюстин носит вообще оторванный характер, где приходится смотреть на своеобразные причуды девушки в исполнении Кирстен Данст. Всё может и шикарно, но смысл просмотренного стремится к нулю. Никто вообще не вызывает какого-то сопереживания или сочувствия. Чувствуешь натурально себя посторонним на чужом балу и не знаешь, куда приткнуться, и в меньшей степени хочется наблюдать за апатичностью главной героини. Тем не менее, постановщик решил так помучить зрителя, заставляя глубокомысленно проникаться пустотой роскошного празднества. Если бы эта часть со свадьбой была полностью убрана из фильма, то картина ничего не потеряет.

Далее уже идёт более приземлённый эпизод про Клэр — сестру Жюстин. Хоть и там довольно сложно выбрать хоть какой-то яркий момент. Весь эпизод проходит в рассуждениях, приближается планета или отдаляется. Притом физически это вообще похоже на экранизацию сна, настолько всё тут происходит отрешённо. Но зато под такой фильм наверняка можно быстро уснуть, потому что медленных и тягомотных моментов очень много. Персонажи что-то говорят, пытаются вести бытовые дела и как-то заполнить пустоты огромного особняка. Астроном в лице Кифера Сазерленда пытается всех успокоить. Но ощущение какой-то пустоты тянется через весь фильм. И лишь финал даёт какую-то отдушину, что наконец-то герои отмучились. Это же два часа надо было тянуть время, чтобы хоть как-то оправдать наличие этого фильма. Даже будет удивительно, если появится нарезка фрагментов из фильма с наиболее яркими моментами Космоса и финального завершения. В этих пяти минутах действительно есть что-то поэтическое. Но ради этих пяти минут эстетского созерцания не особо обязательно смотреть весь фильм.

Это фильм про настоящую жизнь. Про лицемерие, про власть, деньги. Про сумасшедших и нормальных. Зная что завтра конец, каждый сходит с ума по разному, от апатии до бегства по кругу. Зачем что то делать если уже все решено? Жюстин ставит крест на всей планете. Она отражение бесполезности жизни, депрессия с человеческим лицом. Рождаешься из пустоты, живешь в пустоте, умираешь в пустоту. Она умнее всех и честнее всех, и может быть добрее всех. Стараясь не обидеть никого, она только все портит, жизнь заканчивается когда мы теряем цель, когда все носят маски, тебе тоже придется надеть маску лжи и благонравия. Фон Триер задает главный вопрос зачем ты живешь?

Фильм такой нудливый, долгий, бестолковый, ужасный, простоватый как и жизнь. Все уже в начале понятно, все уже все знают. Трус может все время притворятся храбрецом, но в конце концов он все равно трус. Умереть в бою как герой, для высшей цели, или бежать от войны? Что ты выберешь? Люди без идеологии, без своей философии это толпа. Любой катаклизм, война раздавит их пустит по ветру. А люди с верой в правду, в добро это золотые буквы в книге истории Человечества. Вот про что это фильм. Про то что мы все звери. Сама Жюстин говорит что планета Земля злая и плохая. Фильм сам по себе никакой, на 5 баллов. Смотреть его не возможно скучно, я не хочу смотреть на свою собственную жизнь, на трусов, на конец света, на смятение персонажей, в фильме нет положительных персонажей, кроме ребенка, но он совершенно несамостоятельная фигура. Ведь я тоже смертный, вся моя жизнь это скука и меня ждет конец и пустота. Так зачем мне это чувство усугублять? Мне самому бывает грустно и я сам задаю вопрос зачем мы живем. Фон Триер говорит четко не зачем, Земля злая, все очень плохо и грустно. Это меланхолия. Депрессивный фильм о жизни, о нашем конце, конце человечества, и бессмысленности жизни.

«Знай, что ты — иное мироздание в миниатюре, и что в тебе — солнце, луна и все звёзды». Ориген

«Меланхолия» Ларса фон Триера выражает идею о том, что микрокосм (человек, его психический мир) подобен макрокосму (Вселенная). Чтобы предельно достоверно и наглядно (что необходимо для людей, знакомых с депрессией только понаслышке) изобразить переживание меланхолии, Триер использует следующую метафору: внутренний мир героини предстаёт как Вселенная, а её всё взрастающая депрессия уподобляется приближающейся к Земле планете «Меланхолия». Таким образом, космическое столкновение символизирует разрушительные последствия депрессии для психики режиссёра (как и любого другого человека, страдающего тяжёлой формой этой болезни). Фильм был отмечен премией за лучшую женскую роль на Каннском кинофестивале. Однако режиссёр на пресс-конференции после премьеры фильма отметился скандальным высказыванием: «Я понимаю Гитлера. Он сделал много неправильного, войну вот развязал, но в общем и целом я его понимаю и немного ему симпатизирую». Так что, судя по всему, фон Триеру следовало бы подумать над созданием сиквела под названием «Мизантропия» - я уверен, что у него получился бы шедевр!

Действие фильма делится на две равные по хронометражу части: 1) свадьбу Жюстин и 2) пост-свадебную для Жюстин и пред-катастрофическую для Клэр депрессию. В событийном отношении сюжет имеет небольшое значение. А что действительно важно, так это всё возрастающее гнетущее настроение и психологическое раскрытие главных героинь – сестёр Жюстин и Клэр. Триер признавался в интервью, что его заинтересовало то обстоятельство, что страдающий депрессией спокойнее переносит катастрофу, чем обычный человек. Это можно объяснить тем, что меланхолик уже переживает драму в себе – так что внешняя трагедия всего лишь устанавливает адекватное соответствие между внутренним и внешним миром. Атмосфера «меланхолии» буквально давит на персонажей, как и на зрителей, пока не завершается апокалипсисом для первых и катарсисом для вторых.

«Офелия» Милле, «Охотники на снегу» Брейгеля - фон Триер как всегда активно использует культурные аллюзии для создания визуальной образности своего кинофильма. Возможно дело также в том, что эти артефакты сами в себе уже содержат известную долю меланхолии (чего только стоит сюжет «Офелии»), и поэтому их появление в кадре вполне оправданно. В палитре фильма превалируют жёлтый (жёлчный) и зелёный (не зря же говорят – тоска зелёная) цвета. Ритм повествования уныло растянутый. В некоторых кадрах и вовсе используется замедленная съёмка.

Ларс фон Триер сумел успешно перенести меланхолию из собственной головы на всеобщий киноэкран. Таким образом, он продемонстрировал, что меланхолия - это не просто коллапс внутреннего мира, но амбивалентное состояние, имеющее как разрушительный, так и созидательный потенциал.

Мне пришлось прочитать несколько рецензий, чтобы понять, что я посмотрела и обличить в слова ощущения.

Начинается все странно и чуток нелепо: молодожены не могут пробраться до места торжества. Лимузин застрял, и невеста сама пытается управлять машиной. Серьезно? Какой бы водитель дал управлять дорогим авто? Но если бы это была единственная такая деталь, в принципе, это могло выглядеть даже мило.

И вот молодые приехали, гости уже заждались. И само пиршество представлено довольно странно. Невеста то весела, то безразлична. То пылает страстью к новоиспеченному мужу, то вообще пофиг. Уйти полежать в ванне посреди праздника? Почему бы и да. Пойти уложить племянника и самой уснуть. Ощущение, что ей эта свадьба не так уж и нужна.

Возможно, свадьба нужнее жениху? Он так волнуется, когда говорит речь. Но он же и стал причиной ее меланхолии и депрессии. Он ее бросил как только невеста грубо послала своего начальника и друга жениха. Серьезно? Такая большая любовь, что он ради друга бросил жену прям на свадьбе? Тут я вообще не поняла поворота сюжета. И дальше было смотреть еще более странно и менее интересно.

Вторая часть фильма о второй сестре. Она вся такая властная, на свадьбе вместо невесты кинула букет и всячески отчитывала ее. А теперь когда к Земле приближается огромная планета, она в тревоге.

При этом муж пытается всех убедить, что все в порядке, планеты разминутся. И вообще сохраняет спокойную атмосферу в семье. Но первым же и сдается.

Я понимаю, что это не документальный фильм. Но даже мне, далекой от всех наук, было странным, как на первых 10 минутах планеты равные по размеру, а потом Меланхолия в несколько раз больше Земли. Непонятно, как Меланхолия могла отдаляться в какой-то период. А потом все же настигнуть Землю. Зачем так делать, если финал все равно показали в самом начале?

Единственный плюс фильма - его зрелищность. Картинка правда красивая. Все остальное (сценарий, каст, монтаж) довольно странны. И даже с припиской, что это авторское кино, оно не должно вызывать недоумение. Оно должно работать на зрителя.

В общем, повторно нет желания смотреть. Оценка выше только за картинку.

7 из 10

В 1513 году небо осветила комета, ошибочно принятая современниками за планету Сатурн. Схождение планеты, будучи грозным предзнаменованием, особенно тревожило императора Максимилиана I. По легенде, именно для него Альбрехт Дюрер создал знаменитую гравюру «Меланхолия», запечатлев на ней зловещий небесный объект. Таким образом, аллюзиями к мировому искусству пронизана «Меланхолия» Ларса фон Триера. Вот возникают на экране «Охотники на снегу» Питера Брейгеля. Вот река уносит Жюстин-Офелию, некогда счастливую и влюбленную. Цитирует режиссер и «Страну лентяев» Брейгеля, и пейзажи Клода Лоррена, и «Дочь лесника» Джона Эверетта Милле.

Апатия и тревога – две сестры с грубой и холодной матерью, беспечным шутником-отцом. Ущербность семейных взаимоотношений ставит под сомнение иррациональность ментального расстройства героини. Родители не только отказывают Жюстин в поддержке, но и усугубляют ее состояние, предварительно испортив свадьбу дочери. После всего произошедшего вечерняя йога героини Шарлотты Рэмплинг – словно злая насмешка. При этом мать – двойник Жюстин. Обе женщины покидают праздник, чтобы принять ванну. Обе высмеивают «идиотские ритуалы» и заранее знают, что скоро все это закончится. Следует заметить, что присутствующие практически в каждом фильме Триера жесткие женщины – своеобразная «дань уважения» матери режиссера. При этом сложно найти более непохожих друг на друга актрис, чем Шарлотта Генсбур и Кирстен Данст: Клэр и Жюстин в их исполнении даже говорят с разными акцентами. И сами сестры – словно полные противоположности. Впрочем, обе несчастны. Сестринство у Триера – это про заботу и даже способность в нужный момент взять на себя материнские обязанности. При этом если сначала Клэр самоотверженно ухаживает за Жюстин, то во второй половине фильма героини меняются местами.

Ларс фон Триер, в 1990-е годы прочно ассоциировавшийся с антибуржуазным кинематографом, не отказался от критики капитализма и двадцать лет спустя. Яблоневый сад и потраченное на свадьбу состояние – не гарант личного и семейного счастья, а роскошный дом и поле для гольфа на восемнадцать лунок в конечном итоге не спасают от всепоглощающей тревоги. В финале Жюстин жестко высмеивает неискреннее желание сестры встретить смерть на террасе с бокалом вина в руке и под звучание классической музыки.

Главная героиня – копирайтер в рекламном агентстве. Прямо на свадьбе руководитель компании повышает ее до должности арт-директора и в течение всего торжества, используя недостойную уловку, добивается от сотрудницы нового рекламного слогана. Вся ничтожность человечества – в лице начальника Жюстин. Поистине Триер презирает рекламное дело, часто позиционирующее себя искусством и пользующееся самыми бесчестными средствами. К слову, стоит вернуться к вопросу об отношении Триера к человечеству. «Земля это зло. Не нужно по ней горевать», - произносит Жюстин. Режиссер в «Меланхолии» карает не только человечество: катастрофа настигает всю Землю с растениями, птицами, животными и насекомыми.

Символы в «Меланхолии» восходят к флоре и фауне и тесно переплетаются с религиозной традицией. Бесконечно преданный хозяйке черный конь Авраам заупрямится и не перейдет через мост. Накануне же новоиспеченный муж Жюстин прельщает ее красными яблоками, но девушка противостоит искушению. В «Прологе» загорается куст, падают с неба мертвые птицы, кружит саранча: приближение конца чувствует не только человек. Очевидно, что злополучный мост – метафора перехода в сакральное пространство. Ведь неслучайно именно в загоне Авраама обнаруживает Клэр тело покончившего с собой супруга. В одной из сцен хозяин поместья признается, что время от времени объезжает жеребца. Вероятно, конь все же смог перейти на другую сторону. Для маленького гольф-кара Клэр мост также становится непреодолимой преградой. А в начале фильма проехать к поместью не сможет белый лимузин с молодоженами. Пространство «Меланхолии» предельно ограничено.

На примере самоубийства Джона можно проследить отношение Ларса фон Триера к мужчинам вообще. Мужским персонажам в фильмах датского режиссера крайне редко удается симпатизировать: они предают и проявляют малодушие. Джон не просто покончил с собой, но бросил нуждающуюся в нем семью в момент катастрофы (по сути, это метафора капитуляции рационализма, выразителем идей которого выступал Джон). Так и отец сестер бросает Жюстин в тот момент, когда дочь нуждается в нем.

Бесконечные телескопы – словно связующее звено между домом и космосом. «Меланхолия», не претендующая на научную достоверность, лишь заигрывает с астрономией. При этом Ларс фон Триер не пытается выдать свою работу ни за фильм-катастрофу (хотя и использует компьютерную графику), ни за сколько-нибудь философское размышление об апокалипсисе. «Меланхолия» близка к немецкому экспрессионизму, где окружающее пространство лишь выражает внутреннее состояние героев.

Ливень, переходящий в град, сопровождает панику Клэр в связи с приближающейся Меланхолией. Дождь, кони, яблоки, противопоставление космоса и родного дома, образ матери и горящие деревья – все это важные символы в творчестве Андрея Тарковского. Ларс фон Триер никогда не скрывал, что восхищается творчеством советского режиссера. Символы «Меланхолии» - оммаж выдающемуся предшественнику.