Рецензии

«Гражданин Кейн» — фильм, который столь часто цитировали и пародировали, что он превратился в антологию «общих мест» (всё ещё свежо, однако, в контексте фильма воспринимаемых). Слишком многое угадывается в нём, выглядит знакомым, растиражированным массовым кино. И не только массовым — из «штанишек» «Кейна» выросли все монументальные многочасовые биографические драмы, в том числе, например, Скорсезе и Стоуна, рассказывающие о людях, чьи планы рухнули под гнётом амбиций, о тех, кто, повредив своей душе, положил жизнь на алтарь служения золотому тельцу.

Благодаря стремительному дробному монтажу, сменяющим друг друга как в калейдоскопе техническим новшествам и приёмам, смене планов, подвижной камере и сравнительно небольшой продолжительности (особенно для фильма-биографии, повествующей «о человеке и пароходе») фильм не кажется утомительным и воспринимается удивительно свежо. Уэллс, не скатываясь в скучный академизм, создал фильм-образчик Большого стиля, заронив ненароком в американцах любовь к этому направлению в кино (резонирующему, вероятно, с их внутренним мировосприятием). Тоска по стилю, кстати, ощущается в Голливуде до сих пор, заставляя режиссёров раз за разом создавать штампованные академичные биографии, утомляющие своей длительностью и безыскусностью.

Во время просмотра складывается порой ощущение, что фильм едва-едва прошёлся по вершкам, что Уэллс замахнулся «на Уильяма нашего Шекспира», откусив даже больше, чем мог проглотить. Бизнес, газеты, жёны, социальная ответственность и гражданская позиция, жизнь частная и политическая, коммунизм и капитализм, роль «пятой власти» и чувство неизбывного одиночества — Уэллс затрагивает такое количество тем, вопросов сложных и спорных, что, кажется, не всё успевает раскрыть и отобразить на экране в полной мере. Но это вовсе не авторская недоработка, а средство, позволяющее полновесно отобразить жизнь заглавного героя, круговерть событий без пауз и передышек, вовлечь зрителя в повествование, оставив его впоследствии с ворохом мыслей и чувств.

Жизнь Кейна проносится перед нами подобно сну, мгновению. Оператор Грегг Толанд, используя линзы с просветляющим покрытием, мастерски работает со светом, «тенями и туманом», создавая гипнотическую атмосферу сна. То, что кажется очевидным, становится вдруг зыбким из-за использования гротескных ракурсов, «глубокого фокуса», деформации изображения и звука. И зритель вязнет в атмосфере сновидения.

Но, в отличие от репортёра-ищейки, зритель благодаря милости режиссёра разгадывает загадку на последних минутах фильма, за секунду до того, как ей суждено быть навек утраченной в огне. Да, Уэллс пошёл зрителю на уступку (в чём его, кстати, неоднократно упрекали критики), но это лишь счастливое разрешение детективной истории, сюжетный ход, позволяющий закольцевать действие фильма, не более. «Гражданин Кейн» говорит нам о том, что подлинное величие невозможно без тайны, без вымарки и пробела. И о том, что, возможно, никто не может заявить, не кривя душой, что знал кого-то по-настоящему, ведь любое ускользнувшее воспоминание, любая выпавшая из поля зрения деталь, сокрытая от зрителя, делает наблюдаемый образ незавершённым, лишая впечатление полноты, а восприятие — цельности. Мысль изречённая есть ложь, а недостающая деталь мозаики навсегда останется зияющей брешью в глазах смотрящего. А чем больше и красочнее мозаика, тем сильнее режет глаза эта отсутствующая в композиции деталь.

На последних кадрах зритель узнаёт разгадку, но ведь и это ровным счётом ничего не меняет, ведь всю жизнь Кейна к одному слову и символу не сведёшь, не объяснишь «дешёвым фрейдизмом». Уэллс не случайно признавался впоследствии, что хотел отказаться от идеи «розового бутона», введённой в сценарий Манкевичем, сознавая вероятно, какой в ней заключён соблазн упрощения, «экспроприации смысла». Ведь на самом деле «я знаю только то, что ничего не знаю» — и формат фильма-расследования, и виртуозно использованные флэшбеки, освещающие с разных сторон одну и ту же сцену и ситуацию, и даже обманчиво простое и доходчиво поданное зрителю разрешение загадки только работают на подтверждение этой знаменитой сентенции. Развивая метафору другого знаменитого киногероя, можно сказать, что жизнь Кейна — коробка конфет, но в данном случае — та, которую лучше закрыть и отставить подальше.

Введённые Уэллсом и его оператором технические новшества привели к тому, что «Гражданину Кейну» стали приписывать новаторство в чём только можно. Но пусть «Кейн» и не был первым фильмом, использовавшим, например, флэшбеки (как почему-то ошибочно считается), он развил и идеально использовал этот приём, построив на нём всю свою раздробленную кольцевую композицию. Захватывающий стремительный ритм фильма создают не только монтаж и операторские решения, но и резонирующая с изображением музыка. Даже надписи, буквы и лозунги, таблички и кричащие заголовки возникают не произвольно, а сообразно внутреннему ритму фильма, выступая то в качестве битов, то в роли контрапункта.

А повальное народное восхищение этим фильмом, раз за разом выводящее его на вершины всевозможных критических топов — это ещё и признание в любви к легенде (вымышленной Кейна и реальной — Уэллса, enfant terrible, плута и великого харизматика), к умирающему авторскому кино, к личности режиссёра-звезды, цементирующей съёмочный процесс, держащей в руках всё происходящее на площадке. Это тоска о кино, замковый камень производства которого — сумасбродство гениального автора, а не кассовый диктат и продюсерское бдение. К тому же «Гражданин Кейн» — это ещё и кино об Америке, окружённой созданными ею самой мифами о величии, но расфасовавшей всё подлинное, настоящее по деревянным ящикам и чердакам. Стране агрессивной, осуществляющей всестороннюю экспансию, но с большой любовью и сентиментальностью оборачивающейся в прошлое и глядящей внутрь себя.

Сейчас же США (как, собственно, и России с её страстью к ремейкам и «нафталиновым» темам в кино) только и остаётся, что стремиться унять тоску, оглядываясь назад, когда трава была зеленее, личности фактурнее, а технические приёмы свежее. А пока Большой стиль умирает в конвульсиях. Наше время — это время леденящих душу камерных полотен вроде «Охотника на лис», повествующих про сынов великой нации, видящих себя в зеркале орлами, но на поверку оказывающихся белыми больными воронами.

Фильм «Гражданин Кейн» построен на основе кольцевой композиции, все заканчивается, тем же чем и начиналось. Помимо этого Орсон Уэллс в своем фильме интересно использует прием ретроспективы, часто отбрасывая зрителя в прошлое, он старается показать нам, кто такой этот Чарльс Фостер Кейн, какая жизнь у него была, и что собственно произошло?

Медиамагнат Чарльз Фостер Кейн умирает в своём доме, выронив перед смертью из рук стеклянный шар и еле произнеся только одно слово: «rosebud» («розовый бутон»). Газеты и кинохроника сразу же подхватывают это событие, и пытаются выяснить, что же значат эти последние предсмертные слова. Так по ходу собирания репортером Томпсоном частичек пазла, изображающих жизнь этого медиамагната, зритель вместе с ним окунается в историю о Чарльзе Кейне. Так что же за человек был Кейн, и что значат эти последние слова?

Посмотрев фильм, я могу сказать, что синонимом к имени Чарльз Кейн является слово победа. Да, именно победа, это, то что руководствовало его действиями и жизнью. Это, то чего он всегда пытался добиться, и то, что у него выходило, и эта победа была неотделима от общественного мнения, он- человек, который сам влиял на мнения людей, был так же зависим от этого мнения, но по-своему, он не пытался сделать, так чтобы всем все понравилось, а наоборот, он делал так, как хотелось ему, но после убеждал всех в том, что именно так и надо: пытаясь баллотироваться на пост губернатора, выясняется, что у него, женатого мужчины есть роман с «певичкой», который собираются раскрыть, этого никто не хочет, и для Чарльза тоже было бы лучше, просто снять свою кандидатуру, но он бросает вызов всем, и отказывается уходить без боя, в итоге это приводит к концу как его брака, так и его политической карьеры, он осуждается обществом, но не сдается, через некоторое время Кейн просто жениться на этой самой «певичке», Сьюзан Александер, при этом делая из нее знаменитую оперную певицу, опять же вопреки общественному мнению и переламывая его. « Он не был жестоким, но делал жестокие вещи», и это тоже про Кейна, добиваясь своего, он забывал о близких ему людях, о друге, о женах…Чарльз Фостер Кейн верил только в Чарльза Кейна, и в этом была как его сила, так и слабость.

К концу фильма, несмотря на многочисленные интервью с близкими Кейну людьми, Томпсон так и не разрешает загадку «розового бутона». Но в последние моменты фильма камера демонстрирует зрителю рабочих, сжигающих, по их мнению, не представляющие ценности вещи Кейна. Среди них в печь попадают детские санки Кейна с надписью «Розовый бутон». И мы понимаем, что последние слова и этот стеклянный шар подсказывают нам, что Кейн жалеет о жизни, которая прошла, и вспоминает детство, он хочет вернуться туда, в тот зимний вечер, где все началось, к любимой матери, и изменить все, так эти сани становятся символом прошедшего, которое невозможно поменять, но так хотелось бы, они становятся символом проигрыша Чарльза Фостера Кейна, единственного, но самого важного проигрыша в его жизни.

«Проход воспрещён» — гласит табличка на ограждении. Под зловещую музыку из дымки материализуется величественный в своей инфернальности дворец, словно перенесшийся в солнечную Флориду из мрачной Трансильвании. Это Ксанаду — обитель большого, даже огромного человека, который, впрочем несоизмеримо меньше отбрасываемой им тени. Имя этому человеку Чарльз Фостер Кейн — он медиамагнат, неудавшийся политик, покровитель искусства и просто выдающаяся личность, чья жизнь уже вплотную приблизилась к закату. Вот уже с его уст срывается последнее слово — таинственное «Роузбад», положившее начало громкому журналистскому расследованию. Кем же был этот таинственный старик?

Некролог Кейна, выполненный в манере бодрого телерепортажа — эдакого десятиминутного фильма в фильме — резко контрастирует со зловещим прологом как в плане ритма и музыки, так и композиционно. Ретроспектива жизни Кейна — своеобразный калейдоскоп жизни неоднозначного и явно небезынтересного человека — только запутывает зрителя. Слишком уж разнятся частички пазла, являясь порой настоящими взаимоисключающими параграфами, лишь порождающими дополнительные вопросы. «Кто вы, мистер Кейн? Коммунист или фашист? Идеалист и заступник бедных, или прожжённый циник и бессовестный капиталист? Правдоруб или сплетник? А может вы просто игрок, которому важен не результат, но сам процесс игры?» Может вышеупомянутое журналистское расследование сможет развеять туман над личностью Кейна? Для этого нужно лишь сопоставить воспоминания пятерых людей, которые знали Кейна (или думали что знали) и вычленить из них зерно.

Пять разных людей. Пять разных взглядов и точек зрения, порождающих, как следствие, пятерых разных Кейнов. Вот он честный журналист, обличающий в своих газетах коррупцию и несправедливость. Вот разносчик сплетен, гоняющийся за дешёвыми сенсациями и считающий, что: «Если есть большой заголовок, то и новость обретает значимость». Вот он любящий и внимательный муж, а вот уже фанатичный собственник, относящийся к жене как к дорогой и красивой вещи. К слову, к концу жизни в его особняке собралось нескончаемое множество дорогих и красивых вещей, словно служащих заменой людей, так и не смогших понять и принять сложный характер Чарльза. Так может верно утверждение о том, что от жизни ему нужна была лишь любовь?

Хоть частично персонаж Кейна и основан на жизни американского газетного магната Уильяма Рэндольфа Хёрста, есть в этом образе также много автобиографичного. И Кейн и Уэллс являются своего рода мистификаторами и мифотворцами. Главная докейновская мистификация Уэллса это, конечно же, скандальная радиопостановка «Войны миров» его однофамильца, вызвавшая в Штатах небывалую панику. Величайшая же мистификация Кейна — его собственная жизнь. Посредством газетных статей, публичных выступлений, разнообразных скандалов и часто меняющихся взглядов и интересов, он создал миф о самом себе, затмивший и, в то же время, возвысивший его собственную личность. И вправду, образ вещи либо субъекта нередко становится несоизмеримо больше этих самых вещи и субъекта, а тиражируемая копия полностью затмевает собой оригинал. Архитектоника кадра и построение мизансцен, к слову, лишь усиливает миифологичность Кейна, ведь камера Грегга Толанда то и дело снимает Орсона Уэллса с нижней точки, тем самым визуально увеличивая и без того немаленького (к тому же ещё и громогласного) актёра и возводя его персонажа в ранг монументальности. Кейн здесь человек-гора, внешностью, живым умом и чувством юмора напоминающий Унстона Черчилля. Неоднозначность обеих личностей лишь усиливает схожесть.

По сути в «Гражданине Кейне» сосредоточено многое из того, о чём позднее в своих трудах писал выдающийся канадский философ Маршалл Маклюэн. Среди прочего он писал о том, что интериоризация технологии фонетического алфавита переводит человека из магического звукового мира в нейтральный визуальный. Это в свою очередь способствует обособленности и социальной изолированности индивида. Таким образом по его мнению закономерным следствием распространения письменности, заметно усилившемся с наступлением эры книгопечатания, может стать шизофрения. Отсюда и такая дискретность в восприятии Кейна окружающими, ведь они, по сути — прошедшие многовековое становление «люди печатной книги», видящие мир и других людей фрагментарно, а не целостно. А крайней степенью расщепления сознания на фрагменты как раз и является пресловутая шизофрения.

В свете вышесказанного Чарльз Фостер Кейн воспринимается как некий собирательный образ, а не как цельная личность. Так где же настоящий Кейн? Как стал теми, с кем всю жизнь боролся? Как он превратился из молодого и энергичного борца за правду в бессовестного циника с диктаторскими замашками, говорящего: «Вас беспокоит, что подумают люди? Я решаю, что подумают люди!»

Так может стоит вернуться в самое начало — к эпизодам детства Чарльза. Ведь, согласно психоанализу, фундаментальная база личности человека формируется в возрасте до семи лет. Дальнейшее формирование происходит уже в соответствии с имеющейся базой. Поэтому первые годы жизни так важны для становления человека. Поэтому многие писатели, режиссёры, музыканты и художники во многом отталкиваются в своём творчестве от детских воспоминаний. Детсво Чарли Кейна было счастливым. Он жил в любящей семье под крышей скромного, но уютного дома. Именно в детских эпизодах жизни Чарли ярче всего проявляется важность происходящего на дальнем плане. Созданный посредством глубокого фокуса приём, когда движение объектов расположенных на заднем плане не менее важно, чем движение объектов, находящихся вблизи, прекрасно работает на протяжении всего фильма, создавая ощущение театральности и, в то же время, естественной непринуждённости. Здесь же эта непринуждённость выражается посредством вида из приоткрытого окна, когда катающийся на санках и весело резвящийся мальчик то входит в кадр, то выходит из него. И в какой-то момент приходит осознание. И вместо опостылевшего: «Кто вы, мистер Кейн?» хочется просто сказать: «Здравствуй, малыш Чарли!»

Данная картина уже давно признана во всем мире. Об этом твердят многие журналы, кинокритики и киноакадемии. Сюжет повествует о человеке, который управлял мнением людей. Медиа-магнат Чарльз Фостер Кейн, прототипом которого послужил Уильям Рендольф Хёрст, а также чикагский финансист Гари Фаулер МакКормик. Мистер Кейн, умирая в своём доме, обронил всего одну фразу: «Бутон розы», значение которой поручено исследовать журналисту Томпсону.

Вывеска на заборе Занаду гласит: «Вход воспрещён». Это, будто, сразу даёт понять, что частная Кейна недоступна для всех, она хранится в сердце этого поместья, оставляя загадку о главном герое. Расследование жизни Чарльза Фостера проходит, в основном, в разговорах с людьми, которые имели отношение к его жизни, а само действие фильма построенно на принципе флэшбеков. В сам начале, помимо сцены смерти, нам предоставляют несколько минут в виде «некролога», что даёт возможность получить общее понимание о сюжете.

Сам же Орсон Уэллс сыграл в картине главную роль, написал сценарий на пару с Херманом Дж. Манкевичем и снял её. «Гражданин Кейн» стал первым полнометражным фильмом Уэллса, который он снял в свои 25(!) лет! Предоставив миру новое кино, он запечатлил своё имя в истории. Сьёмка и монтаж очень даже впечатляющие, а для 1941 года это стало настоящим прорывом. В этом всём есть огромная заслуга оператора Грегга Толанда, который показал себя как настоящий мастер сьёмки.

Актёрский состав, большинство из которого только дебютировали в кино, по-настоящему поражает зрителя. Все они прекрасно воплащали идею фильма в жизнь, каждый персонаж был по-своему важен для этой картины. Все они стали частью «магии» этого кино.

На самом деле, данная лента вполне могла бы быть сделана, как биографическая лента о человеке, который постепенно взлетал с желанием просто предоставлять людям новости, но позже он был наделён огромной властью, которую использовал и в своих личных целях. Но нет, здесь есть изюминка — именно та «частная жизнь Чарльза Кейна», которая хранится где-то в самом «розовом бутоне». Как раз в этом весь интерес детектива, в этом он многогранен.

Данная картина смотрится с настоящим неподдельным интересом, она впечатляющая. Мне показалось, в современном кинематографе есть один актёр, который стал похож на Орсона Уэллса в этом фильме, — это Леонардо ДиКаприо, а именно в лентах «Дж. Эдгар» и «Волк с Уолл-Стрит». Всё-таки, в том, что подобного рода фильмы являются одними из лучших как тогда, так и сейчас, есть заслуга именно «Гражданина Кейна»!

Можно сказать, что этот фильм является шедевром, одним из лучших фильмов в истории кинематографа, очень скандальным в своё время и чуть ли не самым признанным во всём мире. Это всё важно, но самое главное, как воспринимается он зрителем. Каждым зрителем. Для меня это прекрасное кино!

9 из 10

Недавно читала о Рите Хейворд, звезде Голливуда 40-х годов, таким образом выйдя на Орсона Уэллса и его «Гражданина Кейна». Во время просмотра этой нестареющей (73 года!) и по-прежнему актуальной ленты возник вопрос: почему Уэллс именно так назвал свою картину? Почему не Магнат, не Титан, не Олигарх, а именно Гражданин Кейн? Достаточно обыденное и расхожее словечко «гражданин», которое в нашей современности почти не употребляется, ну разве что в юридическом или политическом контексте. А тут вся жизнь человека с размером и повадками айсберга охарактеризована словом «гражданин». Что хотел нам сказать гениальный молодой Орсон Уэллс?

Итак, герой фильма Чарльз Фостер Кейн, родившись в весьма небогатой семье, благодаря воле случая и рациональному мышлению своей суровой матери получает великолепный шанс поменять судьбу. Теперь доступно все: он получает образование в лучших учебных заведениях мира, заводит знакомства с родственниками президента, покупает издательства и газеты в качестве игрушек себе любимому, «коллекционирует тех, кто коллекционирует бриллианты». Амбиции ведут его дальше и вот он уже осуществляет успешную предвыборную компанию в качестве кандидата на значимый правительственный пост. Как гражданин своей страны он использует права, обеспеченные законами этой страны, в полном объеме. А что же с другой «стороной медали», что с обязанностями? Кейн постоянно позиционирует себя как человека, заботящегося об общественном благе, как неутомимого борца за гражданские и человеческие права рабочих. И именно на этом этапе возникает его Декларация принципов — своеобразный манифест, конституция Страны, которую Кейн строит темпами первых советских пятилеток. Вот он — человек, обладающий чувством гражданской ответственности! Харизма честности, открытости и уверенности в себе бесконечно привлекательна для друзей, коллег, избирателей, даже для конкурентов из другой газеты. Он за неделю обращает в свою веру всех, кто попадает в поле его интереса. Население страны Кейна счастливо и поэтому растет.

В какой момент пошли необратимые процессы развала этой страны Кейна? Может после покупки конкурирующей газеты, или после провала его политической карьеры, когда избиратели дружно сказали свое «фи» отступнику от собственных убеждений. Еще недавно счастливые граждане обнаруживают, что способ правления давно диктаторский, а думать можно только то, что разрешено, тем более говорить. Давнишний приятель ставит диагноз ситуации: «Ты хочешь преследовать людей, которых ты любишь, за то, что они не любят тебя». Стремясь выжить народ бежит, бросая по пути банковские чеки, чемоданы, оперные театры и дворцы.

Страна Кейна съежилась до размеров хоть и гигантского, но все же ограниченного дворца «Ксанаду», где он остается гражданином в значении взрослый человек мужского пола и единственного числа. Вот и все. Дальше только фантастически долгая, признанная всеми жизнь прекрасного фильма, который давно разобрали на цитаты в кинематографическом, философском и литературном смыслах. Почему-то во время просмотра часто приходила на ум тема песни Битлз «All you need is love». Любовь, в которой Кейн нуждался, — это любовь каждого в его окружении персонально и любовь многоликой толпы, в виде громкого одобрения или молчаливого согласия, выраженная дружеским смехом или раскупаемыми огромными тиражами. Любовь, которую Кейн мог подарить людям была разной и не всегда во благо, требовательная и жестокая, любовь, единственно правильная, поскольку эта его собственная любовь. Гражданина из страны Кейна.

9 из 10

Вопрос о том, какой у меня самый любимый фильм, по правде говоря затруднительный, как и у многих других людей. Множество фильмов достойно похвалы — которые отличаются друг от друга по жанру, по содержанию, по стилистике. И понять, какой из них тебе нравится больше, как правило становится трудновато. Но вот когда спрашивают, какой самый ЛУЧШИЙ фильм, ответ гораздо проще. Это «»Гражданин Кейн»».

Сперва хотелось бы принести глубочайший поклон Орсону Уэллсу. Он действительно внёс неоценимый вклад в фильм, который в свою очередь внёс неоценимый вклад в кинематограф. Уэллс и срежиссировал превосходно, и сыграл потрясающе, будто бы его персонаж, мистер Кейн, ужасно близок ему. Ну и конечно сценарий — это замечательная история, позволяющая нам оглянуться на собственные стремления и на то, что мы готовы сделать ради этих целей. И самое главное — хватит ли у нас сил на то, чтобы изменить себя и то, что нас окружает.

Чарльз Фостер Кейн — центральная фигура истории. Он является газетным магнатом, печатает новости и публикует статьи. Он был очень идейным. Он стремился доносить правду для населения, помогать развитию общества, просвещать. Благо средства для этого были — ему оставили немалое наследство. Он даже издал свою «„Декларацию принципов“» и задумывал всю свою жизнь посвятить общественной деятельности. Многим это напомнит собственные стремления. Но человеческой психологии свойственно меняться, особенно под влиянием внешних факторов, которых у такой значимой и влиятельной фигуры, как Кейн, несомненно была масса. Всё больше Кейн соблазнялся предметами роскоши, всё чаще стал пользоваться престижем для своих мотивов, которые требовали закрытости, а следовательно, отступления от своих идеалов.

Сьюзен Александер — жена Кейна, оказавшая огромное и, пожалуй, ключевое влияние в его жизни. Будучи простой «„певичкой“', она повстречала Чарльза на улице и чем-то заинтересовала его. Чарльз встретил, казалось, истинную любовь, и после громкого скандала и развода с первой женой он связал себя узами брака с Сьюзен, и с тех пор она вместе с ним стала совершать бесповоротный путь „„вниз““». Постепенно, привыкнув к славе, удачной оперной карьере, осознанию того, что у неё может быть всё, что она пожелает, она становится стервой: ей всего кажется мало, она вечно всем недовольная. Что бы не делал Чарльз для неё, она не знает, чем ей жить. А ведь когда-то не стремилась к успеху, была скромной и приветливой. Она жила своим делом по любви, своим настоящим увлечением. И была счастлива…

Шли годы. По глупости, оправданной любовью, Кейн начинает использовать свою свободную прессу в личных целях, а именно для прославления поющей в опере Сьюзен. Но дело в том, что у неё нет таланта, не умеет она петь. Но Кейн заявляет об обратном и свёртывает любую критику, изменяя тем самым своим целям — распространению правды в газетах. И чем дальше, тем больше он пользовался накопленными богатствами и всё меньше уделял внимание важному делу. Когда один из уволенных им за правду сотрудников присылает ему «„Декларацию принципов“', он осознаёт, что это ему не нужно, и что он безвозвратно от неё отошёл. Он даже называет её „„мусором““». Тем самым он похоронил всё то, ради чего жил. Он променял дело всей своей жизни на личное счастье с Сьюзен и удалился вместе с ней в своё богатейшее имение.

Но из этого ничего не вышло. Они стали жить в недовольстве. То ли от раздражения, то ли от потери смысла жизни. Любимая женщина — вот, что осталось у Кейна. Но в результате он лишился и этого — вечно неудовлетворённая своей жизнью Сьюзен перестаёт терпеть и уходит от Чарльза. И тут становится трудно сдержать слёзы, оглядываясь на всю его биографию. Мечтавший укреплять свободу слова, бороться с коррупцией, выступать за гражданские права — таким когда-то был Кейнс. Он построил газетную империю благодаря светлым, грандиозным идеям. Но в итоге, после многократной смены приоритетов, он остался без всего — без идеи, без желаний, без влияния, без принципов, без любви — как народной, так и близких людей. Остались только богатства, которые после его смерти были никому не нужны.

Всё,что сказано выше — это лишь одна из трактовок этого фильма. Каждый найдёт в нём что-то для себя. Это воистину классика и прародитель настоящего современного кинематографа. Я понимаю, многие откажутся его посмотреть из-за его слишком большого возраста, многим он будет казаться «„скучным и устаревшим“', но это совсем не так — возраст фильма совершенно не влияет на его качество. Орсон Уэллс снял кино на века. Оно напоминает нам о том, что мы должны жить ради чего-то важного и не сворачивать с намеченного пути. „»У кого погибли мечты, тот и сам погиб“»- гласит австралийская пословица. И мы действительно наблюдали гибель Чарльза Кейна, в фигуральном значении. Утончённая история, снятая в сороковые, по-настоящему завораживает и навсегда останется одним из самых величайших фильмов в истории кинематографа. Шедевр, определённо шедевр…

10 из 10

Хотя заслуживает гораздо большего.

Уверен, почти все кинолюбители слышали про «Гражданина Кейна» — фильм, который часто называют лучшим кинотворением всех времён и народов. Но многих наверняка отпугивает тот факт, что он снят в далёком 1941 году, и не решаются посмотреть этот «наверняка занудный и примитивный», по их мнению, чёрно-белый фильм. Уверен, они недоумевают, неужели один из первых полнометражных звуковых фильмов был снят так хорошо, что перебить его рейтинг не могут уже более 70 лет. Но посмотрев его, все ваши сомнения насчёт объективности его высоких оценок рассеются. Жанр картины можно определить как психологическая драма с элементами детектива. Снять такое в 1941 — уже подвиг и невероятный прорыв. Не стоит напоминать, что все кинокартины тогда были линейными, никаких ответвлений в сюжете, флешбэков, неразгадываемых вплоть до самого конца тайн в сюжете. Тут всё это есть, причём эти приёмы в литературе давно были, но кино по своему тогдашнему месту в культуре было призвано не озадачивать, бросать в дрожь или задавать загадки — от него ждали или смешной до колик истории или душераздирающих любовных драм. Снять по-настоящему умный и нетривиальный фильм сумел снять молодой Орсон Уэллс — относительно будущего кино у него были не застарелые предубеждения, а куча новаторских идей, которые он с успехом реализовал.

Фильм, по сути, об одном человеке, том самом Гражданине Кейне — медиамагнате, который оставляет после себя внушительную империю и тайну своей неоднозначной личности, плюс загадку, заключающуюся в значении его последнего прижизненного слова -«Rosebud» («бутон розы»). И вот журналист одной из крупных газет осуществляет своё расследование для того, чтобы разгадать эти две тайны. Он с этим не совсем справляется, а вот зрителю и то и то раскроют, если он будет достаточно внимательным. И вот то, как подан сюжет стоит отметить — в фильме, скорее всего, первые в истории кино «флешбэки». Следуя за тем журналистом, и слушая его беседы с людьми, знавшими Кейна, мы рисуем себе его образ, но он меняется в зависимости от отзыва о нём собеседника. В конце концов, у нас получается не строгая оценка соотношения положительных и отрицательных мнений о нём, мы уже создаём свой собственный психопортрет миллионера и искателя. И ещё одна особенность данного фильма относительно других кинолент того времени — сложность характеров — нет сугубо злых или добрых, никого не делают статичным, их положение относительно главного героя меняется, показана их судьба и то, как повлиял на них Кейн. В других же фильмах того времени, как правило Добрый шериф Смит ловил плохого Бандита Джонсона, и всё.

Я назвал Кейна искателем, и он, несомненно, им является, его целью которого была мечта, которая не оставалась неизменной и единственной, а менялась вместе с ним. Поначалу упрямый юноша хотел славы и внимания, получив это, он начал искать любви, получив её в несовершенном виде, он сделал идеей-фикс увеличение своего влияния на людей, как следствие — жена превратилась в очередной его проект реализации чего бы там ни было, а поле деятельности из медиа переместилось в политику. Но Великому Кейну всё время мешали наивные и недалёкие люди, которые мыслили приземлённо по сравнению с ним, и не хотели его возвышения. Попытки сделать его обычным шли со стороны опекуна, потом жены, а затем уже многих многих, которые хотели сбить этого орла, который взлетел, по их мнению, слишком высоко и всё-таки они разрушили его мечты. Сам он из идеального примера превратился в антипример, перестав быть свободным и независимым, и вот перед нами нерациональный и маниакальный Кейн. Управлявший мнением миллионов людей в Америки о себе, он уже не мог ни в чём разубедить нескольких близких к нему. Эхо в его гигантском замке кричало о безумии, жена больно жалила словами, весь мир отвернулся от него, а всё, что сказал перед смертью великий Гражданин Кейн — «роузбад». И занимательнейшая история о самом неоднозначном человеке Америки того времени действительно заслуживает тех высоких оценок, что ставят ему уже больше семидесяти лет.

А ведь еще совсем немного, не успеем оглянуться, минует столетие с момента создания грандиозного кинополотна Орсона Уэллса. Зрителю современному невероятно сложно увидеть сквозь толщину лет и кинематографического опыта ту значимость для мира кино, о коей так часто и наперебой вторят критики. Да ведь и правда, сейчас компьютерные умельцы и мастера грима могут легко состарить любого условного Бреда Питта, а «рваной» хронологией можно удивить разве что ребенка. «Гражданин Кейн», в свое время изменивший язык кинематографа, в глазах каждого нового поколения киноманов все больше смешивается с прочим «ретро».

Так что едва ли уместны разглагольствования о прекрасной игре светотени, скрытом во мраке лице молодого Кейна, оставляющего подпись под дружеским пактом и прочих зеркалах, отражающихся друг в друге. «Лучший фильм всех времен» — это ведь не только услада для глаз. Тогда, в сорок первом, кинематограф воспринимался массовым заокеанским зрителем довольно прямолинейно, как некий способ перенести на экран посредством камеры отдельно взятую историю, подчас идеализированную и лишенную альтернативных трактовок. Орсон Уэллс же словно пришел из мира, где кино не было вовсе, пришел, чтобы снять с чистого листа. Поставить центральным столпом сюжета фактурную фигуру, укутать её в тень, а затем обойти со всех ракурсов, наслаждаясь этим полумраком, в котором нет ничего зримого, одни лишь очертания. Режиссер Уэллс не препаратор, вскрывающий главного героя перед зрителем и выставляющий напоказ его сущность, он скульптор, ваяющий грузный памятник, покрытый толстым слоем позолоты. Мотивы Кейна так и остаются за гранью повествования, становятся зрительскими домыслами. И ожидание решающего ракурса, в коем обнажится темная душа Кейна, так и остается всего лишь ожиданием — колесо времени делает свой оборот, и путь из точки А вновь приводит в точку А.

Чарльз Фостер Кейн ведь в какой-то степени олицетворение звезднополосатой Америки, взращенной на почти бездонных золотых приисках, создавшей себе имя за счет желтой прессы и провокаций, подарившей миру как великую культуру, так и не менее великую халтуру. Пути расходятся лишь в самом конце: Кейн — брошенный всеми старик, умирающий в скулящей тишине своего сказочного замка, но великая депрессия уже отступает, в стране возможностей всегда найдется новая кровь, а старый ненужный хлам сгорит в огромной и безжалостной печи истории.

В двадцать пять лет Орсон Уэллс снял то, что впоследствии будут часто — чаще, чем любой другой фильм — называть лучшим произведением мирового кинематографа. Речь идёт, конечно, о «Гражданине Кейне», посмотреть который должен каждый, кто хотя бы мало-мальски интересуется кино (да-да, все эти слова до жути банальны, я в курсе).

Фильм построен вокруг личности вымышленного медийного магната Чарльза Фостера Кейна. Умирая, он произносит загадочное выражение «бутон розы», и падкие до сенсаций газетчики решают выяснить, что бы это могло значить. Они беседуют с ближайшими соратниками Кейна, его вдовой, читают дневники его опекуна. В итоге, они так и не находят разгадки, но в их попытках нам открывается сложная, противоречивая, таинственная личность Кейна на протяжении всего его жизненного пути.

Это ставшая каноничной история человека, переходящего от наивного идеалиста, жаждущего переделать мир в лучшую сторону, к злобному тирану, ставящему свои личные прихоти выше всего, для которого близкие люди — не более чем собственность. Фильм не желает исследовать причины падения Кейна. Он просто говорит, что человек по своей сути загадочен, и мало ли что с ним может произойти. Он просто показывает нам странного, но великого Кейна, называя его пренебрежительно «гражданином», т. е. принципиально не отличающимся от рядового жителя.

Не сказал бы, что идея фильма поразила меня своей глубиной, но вот её ретроспективная подача — нечто действительно выдающееся. Кино начинается с мини-фильма о Кейне, как его видит общество. Этот мини-фильм как бы делает черновые наброски тех загадок, над которыми предстоит размышлять в дальнейшем. Затем мы становимся свидетелями воспоминаний близких Кейну людей, которые идут не в хронологическом порядке, а наиболее эффектном, выгодном зрителю порядке, из расчёта, что всему своё время. Сначала приходит понимание одного, потом — понимание другого, и к концу ленты собирается весь пазл.

Я смотрю на творение Уэллса примерно как гладиаторы на Колизей: понимаю, что фильм — колосс, что сотни его исследуют, и даже им не всё понятно, куда уж мне. Но всё же, я удовлетворён. «Гражданин Кейн» для меня теперь не загадочный и пресловутый «лучший фильм всех времён», а нечто пройденное, определённое. Теперь я знаю, откуда растут конечности у байопиков вроде «Нефти» или «Великого Гэтсби».

Оценка, по сути, здесь вообще не важна. По причине своей старообразности фильм не станет одним из моих любимых. Однако от него веет такой, хм, породистостью, таким авторитетом, что я падаю ниц, преклоняюсь.

8 из 10

Вычурный замок на холме, огромная пустая территория, монограмма «К» на воротах и высокий забор с табличкой «Проход запрещён». В постели лежит одинокий старик, сжимающий в пальцах стеклянный снежный шар. Наконец, силы покидают умирающее тело, и с последним вздохом в сводах пустой комнаты раздаётся: «Rosebud». Именно так начинается один из лучших фильмов всех времён и народов, и если это не интригует, вызывая желание смотреть дальше, — что сможет?

«Гражданин Кейн» номинировался на Оскар в девяти категориях, но по иронии получил лишь одну награду — за свой наименее впечатляющий аспект — сценарий. И говоря это, я не имею в виду, что сценарий слаб. Структурно фильм выстроен очень интересно: начинается и заканчивается одним и тем же, образуя стилистическое кольцо, а основное линейное повествование разбивается флешбэками, поведанными в произвольном порядке. Сразу после сцены смерти Чарльза Фостера Кейна нам показывают бездушный репортаж с кратким описанием жизни и деятельности покойного, а затем жадный до сенсаций главный редактор отправляет одного из журналистов узнать, какой сакральный смысл несло в себе последнее слово, произнесённое Кейном перед смертью. Диалоги написаны великолепно и удерживают внимание зрителя, не давая скучать все два часа фильма, а многие реплики достойны того, чтобы расхватать их на цитаты. И хотя некоторые озвученные персонажами мысли казались мне слишком буквальными, это простительно, учитывая многослойность обсуждаемого человека.

Чарльз Фостер Кейн — персонаж действительно непростой, в том числе и потому, что мы видим его не самого по себе, а глазами других людей, знавших его в те или иные периоды жизни и относившихся к нему по-разному. И, несмотря на то, что благодаря этому Кейн раскрывается в фильме с многих сторон, в конце становится очевидным, что никто из окружения так и не знал настоящего Чарльза Фостера Кейна. Орсон Уэллс сыграл эту роль невероятно хорошо и весьма убедительно. Сначала мне показалось, что его игра просто выделялась на фоне остальных актёров, многие из которых были новичками, но чем дальше, тем драматичнее становилась жизнь Кейна, и тем больше я убеждалась, что такой талант не нуждается ни в каком фоне. Тем более, другие персонажи, помимо Кейна, хоть и являются, по сути, обрамлением главного героя, прописаны достаточно хорошо и в большинстве своём весьма достойно сыграны. Несимпатична мне была лишь Дороти Камингор в роли Сьюзен Александер, второй жены Кейна, но вину за это пополам делят неудовлетворительная игра актрисы и моё личное неприятие персонажа.

Почему же сценарий — не самый заметный аспект фильма? Потому что то, как фильм выглядит, впечатляет намного сильнее.

Для начала стоит отметить грим: многим актёрам приходилось «стареть» на протяжении фильма, и перевоплощение выполнено отлично. В особенности это касается самого Кейна, который с возрастом набирал вес, обзаводился вторым подбородком и морщинами, а также всё больше седел и терял волосы. В итоге круглолицый 25-летний Орсон Уэллс эффектно превращался в располневшего и уставшего от жизни семидесятилетнего старика.

Но больше всего, разумеется, меня захватила игра света и тени. Тени имеют в этом фильме очень большое значение и используются с разными целями: для акцентирования внимания, создания соответствующего настроения и даже для характеризации персонажа. Например, журналист Джерри Томпсон, с которым мы вместе узнаём новые сведения о Кейне, всегда показан со спины, либо же на его лицо падает тень. Это замечательный ход, ведь мистер Томпсон — никто в жизни Чарльза Фостера Кейна, он лишь сторонний наблюдатель этих событий, случайный слушатель. Мистера Томпсона волнует лишь сенсация, а вовсе не желание погрузиться во внутренний мир человека, которого знали все, но не знал никто. Игра света и тени в этом фильме настолько потрясающа, что даже семьдесят лет спустя кажется инновационным решением. Этот фильм мог быть снят только на чёрно-белую плёнку и непростительно много потерял бы в цветном варианте.

Операторская работа на высоте. Все два часа я восхищалась композицией каждого кадра, потрясающе удачными ракурсами и великолепными монтажными переходами, а атмосфера всегда создавалась уместная и очень сильная: несмотря на то, что я знала, чем закончится этот фильм, финальная сцена всё равно заставила моё сердце забиться быстрее. Чего стоит один только пролёт камеры по тому количеству вещей, которые принадлежали Кейну при жизни и в которых он не нашёл отдушины.

Является ли моралью фильма старая как мир мысль о том, что деньги портят человека? Отчасти. Пытаются ли нам сказать, что есть вещи, которые не купишь? Да. Но для меня главным в этом фильме была история о человеке, который всю жизнь искал счастья и всеобщей любви, добивался этого разными способами, но так никогда и не достиг своей цели. Жестокая ирония дала идеальную жизнь с бесконечными миллионами и властью бедному мальчишке из несовершенной семьи, отняв таким образом его истинное счастье.

Вычурный замок на холме, огромная пустая территория, монограмма «К» на воротах и высокий забор с табличкой «Проход запрещён». Будем надеяться, что хотя бы на том свете Чарльз Фостер Кейн обрёл покой.