Рецензии

Рэй — неудачливый киллер, на первом же задании совершил фатальную ошибку — убил мальчика. Теперь он мучается сам, да и его босс хочет наказать беднягу. Вместе с тем в тихом городке Брюгге творится какая-то вакханалия: снимают фильмы с карликами, девушки с сомнительной репутацией пытаются найти любовь, местные жители грабят туристов…

Несомненно, у Мартина МакДона есть свой авторский, неповторимый стиль, сравнимый со стилем Тарантино. У него хорошее чутье на актеров — все роли исполнены без изъянов, как будто написаны под конкретных актеров. Музыка будто бы просто витает в воздухе — она идеально подходит под атмосферу. Картина по-настоящему удалась.

Неизвестно чем, но фильмы наподобие этого цепляют: может быть своим черным юмором, может быть легким оттенком сумасшествия, может неким духом цирка. Эмоции смешиваются, трансформируются, приходят и уходят. Но равнодушия это точно не вызывает. Фильм вроде бы драма, но в то же время и комедия — трудно определить или назвать жанр. Уж точно нельзя назвать это просто глупой, развлекающей историей, хотя происходящее действие фильма похоже на какую-то шутку, но это не раздражает, а еще больше притягивает тебя к экрану. Именно волшебный, умиротворенный и в то же время какая-то дикий дух влюбляет тебя в картину. Ты как будто бы действительно смотришь цирковое представление, и карлик уже прилагается.

Как это часто бывает, переводчики немного переиначили название фильма, сделав его более попсовым. В оригинале фильм назывался лаконично «В Брюгге`и это соответствовало происходящему на экране.

Картина имеет несколько уровней. Первый — детективный, он представлен вполне динамичным сюжетом, где есть стрельба, наркотики, погоня. Небанальная история, где концовку предсказать трудно. Да и главные герои — киллеры, что не дает сюжету быть скучным.

Второй уровень — драматический. Великолепный ансамбль актёров разворачивает перед зрителем весь букет человеческих чувств: угрызение совести, самопожертвование, раздражение, отвага. Неспешно, в соответствии с темпом городской жизни, личная трагедия одного героя становится общечеловеческой историей.

И вот уже раскрывается третий уровень — символический. На этом уровне поездка главных героев в Брюгге становится предсмертным путешествием. Причём, выбор места зависел от Гарри, шефа, и для героев смысл такого выбора был понят намного позже. В некотором смысле Брюгге — это метафора территории Бардо, посмертного странствия души согласно буддийской концепции. Понятно, что сам умерший очень долго не может понять, что получил билет в один конец. В фильме весьма показателен эпизод, когда неудачливый киллер Рей почти спасается, выехав из города на поезде. Но из Брюгге нельзя выехать, туда можно только попасть. И незначительное происшествие накануне вызвало узнавание героя в поезде и возвращение назад. Шоу должно продолжаться!

в Бардо (Брюгге) нет хороших и плохих, это место, где разворачивается карма попавших сюда. Но всё же выбор есть, есть небольшой зазор, где можно совершить поступок, пусть и ценой жизни. Именно так поступает напарник Рея, Кен, отнюдь не сентиментальный человек, но всё же сумевший проявить человечность.

Туман, каналы, карлик, одноглазый персонаж (циклоп), киносьемки (сюжет в сюжете, изящная рекурсия) — это всё добавляет архетипичности в происходящее действо. И конечно же картины Босха, ведь в Брюгге есть музей этого художника и герои посещают его во время ожидания. Символичен последний эпизод, когда Рей на лодке по реке (Стикс?) убегает от преследователя (ненавязчиво, но как тонко показан момент Перехода). Но его время пришло и вот, в городе (а река уже пересечена) во время карнавала по мотивам Босха Рей проигрывает тот сценарий, из-за которого всё и началось. И в этот момент его окружают персонажи Страшного Суда (похожие на героев картин Иеронима). Круг замкнулся. Герой покидает Брюгге в окружении существ иного мира. Пусть ряженых, но это для нас они таковы, а для умирающего Рея Явь и Навь уже неразличимы.

У каждого свой Брюгге.

Замечательный фильм. Отличная игра актёров, всех — и главных, и второстепенных. Идеальный саундтрек. Неподражаемый Брюгге — он тоже является полноценным героем фильма.

Зрителям предлагается несколько срезов реальности, но ненавязчиво, каждый берёт свое. Я увидел, например, Бардо.

Может фильм и не гениальный, но талантливый несомненно. Можно пересматривать картину и каждый раз улавливать новые ароматы.

В глазах Мартина МакДоны, привыкшего скорее к туманным лондонским пейзажам через призму ирландского самосознания, Брюгге являет себя не иначе как под вступительную часть «Токкаты и фуги ре-минор» Баха, или еще чего поинфернальнее. Город для МакДоны — не просто место действия, а главный «персонаж» фильма. Брюгге приобретает человеческие черты эдакого фламандского дворянина, мирно сопящего над книгой и временами покашливающего в платок, но видом своим неприятного. От места и разворачивается все, что драматург готов зрителю предоставить — конфликт, фабула, характеры персонажей. Теперь это исключительно «fucking Bruges» и самое тоскливое место на Земле. Выставляя очаровательный бельгийский город предместьями ада, МакДона субъективен ровно настолько, насколько возможно, другими словами, он крепко врет — на самом деле, милейшее место, старое архитектурой, но молодое душой. Видимо только не для терзаемого киллера.

Выбор криминального жанра и достаточно кровавой сюжетной линии неслучаен: у МакДоны над многим превалирует своеобразное художественное отсутствие меры, которое полностью раскроется в «Семи психопатах» (хотя полностью ли?), но виднеется уже в «Залечь на дно…». Его, можно сказать, уже ожидают стражи постмодернизма, во главе, в его случае, конечно, с Квентином Тарантино, который тоже любит выразительные средства, матерные диалоги и бесконечную иронию. Оба не учились в этих ваших гребаных университетах и вообще народные таланты; но главное отличие Мартина МакДоны от автора «Криминального Чтива» состоит в том, что ирония у него трагичная, тяжелая, европейски мрачная. Забавно наблюдать за тем, как придорожные забегаловки с бургерами и картошкой фри (из творчества Тарантино, Коэнов, Джармуша) сменяются готическими сводами брюжских соборов, а за формой очень неожиданно прячется содержание. То есть теоретически в уютном киномире режиссера вполне можно помахать пушкой, декламируя Иезикииль 25:17, но за этим будет прятаться неизменный британский (а если быть точнее, британо-ирландский) замысловатый подтекст. Американцам от МакДоны достается только ироническое отношение. Шутка про лишний вес и подпись под словом «Брюгге» на постере — «(Это в Бельгии)»: кто же еще славится абсолютным незнанием мира вне своей сверхдержавы.

«Залечь на дно в Брюгге» — кино исключительно сценарное, драматургическое, где зигзаги диалогов выступают главной художественной ценностью. МакДона говорит о религии, жизни и смерти, об искусстве, может отослаться к Дзефирелли, «Тоттенхэму» и убийце Леннона на равных. Неоспоримое изящество ума, которым он сам, видно, жутко гордится (есть чем), присутствует в «Залечь…» на большинстве художественных уровней. Среди всех аллюзий особняком стоит постмодернический кивок Николасу Роугу и его «А теперь не смотри», который в итоге выливается в полноценную, почти ключевую параллель, предмет которой — опять же — образ города. Роуг сделал из утонченных улочек Венеции, поэтически воспетых, к примеру, тем же Бродским (и еще плеядой людей искусства), дьявольский карнавал ужаса — МакДона хоть идет и не так далеко, но использует похожие методы: Брюгге из «сказки» превращается в место очень противоречивое, даже отталкивающее. Из экспериментов постановщика с образами и архетипами выходит, в первую очередь, то, что «Залечь на дно…» получается работой во всех смыслах этого слова «ярмарочной», несмотря на неизменно приглушенные цвета (складывается ощущение, что именно этот Брюгге живет исключительно безлюдными рассветами и темными вечерами). Образный ряд средневекового празднества здесь во многом: в интересе постановщика к карликам, в ярких, немного преувеличенных типажах. В каком-то смысле, это чума во время пира: герои в Сказке, но в этот раз Ганс-Христиан писал под кетамином.

Все это было бы смешно, когда бы не было так задумчиво и трагично. Из «Залечь…» получается своеобразная жанровая мешанина, а средневековый шут из МакДоны выходит ерундовый. Он не снимает эдакий западноевропейский эксплотейшн, то есть кино, просто спекулирующее шаблонными образами: ему это и не нужно, покуда есть метафизика и можно мыслить. Но нет — никаких слишком глубоких экскурсов — всего в меру: «Залечь на дно в Брюгге» кино достаточно понятное и структурно сравнительно простое — театральная постановка в городских декорациях as is. Будет и сомнительная киллерская романтика (убил, выпил, залёг), метания с терзаниями, и смерть, и совесть, и любовь. Так что стреляй, гуляй, ешь таблетки, но все как встарь таки повторится: ночь, улица, фонарь, выстрел в спину и, конечно, ледяная рябь бельгийского канала.

Пожалуй, начну с того, что эта рецензия и не рецензия вовсе, так как жанр рецензии предполагает критический анализ и оценку, но как же возможно оценить шедевр?! Нет, перед вами, скорее, попытка выразить восхищение и благодарность — прямо почти что безмерные, оттого и трудно выразимые.

Итак, начало фильма не предвещает ничего выдающегося: двое мужчин, пожилой и молодой, приезжают в маленький туристический городок в Бельгии. Позднее выясняется, что Кен и Рэй (так зовут спутников) — киллеры, и прибыли они в Брюгге, чтобы спрятаться после очередного убийства. При этом, коллеги все время ссорятся и перебраниваются: уж слишком они разные. Кен — добродушный, спокойный, усталый мужчина, явно решивший прикинуться добропорядочным и чинным туристом, с энтузиазмом рассматривающим местные достопримечательности. Рэй — грубоватый, невежественный парень, скучающий от одного только упоминания исторических памятников, в спящем виде похожий на невинного ангела, а в бодрственном — на большого Винни-Пуха, милого, но с опилками вместо мозгов. Своим поведением, выходками и репликами Рэй доводит Кена до белого каления.

И складывается впечатление, что весь фильм будет построен на противопоставлении характеров главных героев, на разности их отношений к городу, к жизни, ко всему, на их словесных перепалках, ссорах, драках и т. п. А в конце Кен просто прихлопнет своего приятеля, как назойливую муху. То есть, может показаться, что перед нами комедия характеров и положений, этакий современный типично европейский продукт — умненький, интеллигентный, местами смешной, но, как бы выразиться, беззубый, что ли (хотя и в таком виде на голову выше большинства пошлых американских комедий).

Ну, и причем тут волшебство, спросите вы? А при том, что в какой-то момент фей МакДона взмахивает волшебной режиссёрской палочкой и вся история чудесным образом преображается у нас на глазах: с виду мягкотелый и безвольный Кен демонстрирует чудеса силы духа и самопожертвования; невоспитанный и необразованный убийца Рэй оказывается способным на такие глубокие человеческие переживания, что начинаешь сочувствовать ему больше всех других персонажей; жестокий, беспощадный и крикливый босс бандитов проявляет незыблемую приверженность принципам чести; пряничный бюргерский городок превращается в место развёртывания величайшей мистерии Страшного суда, а простенькая криминальная история приобретает поистине библейскую глубину, оборачиваясь трагикомичной притчей о выборе человеком своего пути, о добре и зле, преступлении и наказании, о смысле жизни, дружбе, чести…

На наших глазах проявляют свою глубинную сущность и второстепенные персонажи. Так, девушка из кино, большая патриотка своего города, оказывается грабительницей и драгдиллером, а затем — преданной возлюбленной; актёр-карлик (объект трепетно-толерантного отношения со стороны евробюрократов) — расистом и наркоманом — просто добрым малым; беременная хозяйка гостиницы — особой, не побоявшейся рискнуть ради своего имущества своей жизнью и жизнью своего неродившегося ребёнка; добропорядочный антиквар, йог, наверняка уважаемое лицо в городе — торговцем оружием и т. д.

И все эти преображения, изменения и превращения показаны в фильме настолько органично, иронично и виртуозно, что не остаётся ничего другого, как с восхищением следить за поворотами сюжета и игрой актёров и время от времени восклицать: «Браво, м-р МакДона!»

Это всё было восхищение.

Теперь — благодарность: актёрам, т. е., Актёрам, Картеру Бёруэллу, ну и Мартину МакДоне, конечно. Ему же — отдельное спасибо, знаете, за человека, который со времён тех знаменитых маленьких людей стал ещё меньше (будто смотришь на него с высокой-превысокой башни), скукожился до почти что незаметных размеров, перестал быть даже винтиком (а что, винтик — звучит гордо!) и слился в бессмысленную и бесцельную биомассу непонятно чего, состоящую из миллионов таких же пустых мест без души, без бога, без даже мыслей о нём.

Но и в таком жалком состоянии человек ещё оказывается способен различить хорошее от плохого, почувствовать личную ответственность, сожаление, сострадание, раскаяние, дружбу и любовь, наконец.

А это значит, что не всё ещё потеряно!

Все пять минут, пока шли титры, сидел, тупо уставившись в экран. Такое у меня очень редко бывает. И при этом казалось, что вот-вот на глаза навернутся слезы. Такое бывает еще реже.

Говорю это не просто так — ведь это показатель качества фильма. Слепленной кое-как халтурой меня не разжалобить. Если попробовать разложить это качество на составные, то в первую очередь отмечу сюжет. Мало того, что он небанальный и лихо закрученный, так еще и выверенный до мельчайших деталей — каждый эпизод необходим, каждая реплика вносит свой штрих в общую картину, каждое висящее на стене ружье (пардон, пистолет) выстрелит. Предыстория рассказывается дозировано, позволяя шаг за шагом проникать в умонастроение персонажей. Например, то, что проваленное Рэем задание было первым в его жизни, сообщается лишь на исходе первого часа ленты — и существенно дополняет его образ.

Кстати, история как таковая стартует только на 40-й минуте (когда Кен получает задание по телефону), а все что до этого — экспозиция. Череда как бы необязательных сцен — но они великолепны в своей необязательности, неподчиненности сюжету, позволяющей хорошенько рассмотреть двух главных героев. И тут — в обаятельности Кена и Рэя — еще один секрет притягательности картины. Такие разные люди, словно две стихии, хорошо дополняют друг друга, следуя золотому правилу дуэтов. Вообще введение дуэта, двух равноправных протагонистов — практически беспроигрышный прием, что наглядно доказали Сервантес и Конан Дойль, Франсис Вебер («Невезучие») и братья Фар релли («Тупой и еще тупее»). И Колин Фаррелл с Бренданом Глисоном не подвели — сыграли отменно. (Да и Райф Файнс постарался — но он вообще когда-нибудь играет НЕ злодеев??)

Для чего еще хороша продолжительная экспозиция — она, как камертон, задает атмосферу фильма. Атмосферу, не побоюсь сказать, уникальную — вот вам еще один фундамент пресловутого «качества». Повествование замысловато, даже вычурно петляет между серьезным и смешным, между меланхолией и иронией, между драмой и комедией, все время ловко вписываясь в настроенческие повороты и не разу не сваливаясь в кювет фарса и пошлости. И это надежно обеспечивает зрительское внимание — что-то будет дальше?

Чернухи здесь тоже хватает — но чернухи особой. Когда персонажи умирают, это воспринимается не как потеря боевой единицы в залихватском триллере — их по-настоящему жалко (даже Гарри жалко — к финалу «справедливость» и прочие абстрактные принципы полностью развенчаны). Этим «Залечь на дно в Брюгге» выгодно отличается от жанрово похожей ленты «Счастливое число Слевина», которая, конечно, приковывает сумасшедшим сюжетом, но претит (лично мне) своим бездушным цинизмом — люди мрут как мухи, так им и надо. Отцовские чувства, которые питает к Рэю Кен, привязанность, которую почувствовала к нему Хлоя (здорово показано, как из one night stand получилось что-то романтично-возвышенное), — в мире, погрязшем в криминале, нашлось немало конструктива. Ради которого стоит выживать. Может, дело в том, что в противовес голливудскому «Слевину» эта картина делалась в Европе?

Кстати, «европейскость» «Залечь на дно в Брюгге» хорошо ощущается (даром что над американцами весь фильм потешаются). Брюгге ведь в каком-то смысле квинтэссенция Европы. Которую многие называют «старушкой Европой» — доброй, располагающей и интеллигентной, но безнадежно больной, неотвратимо движущейся к коллапсу (распространяться не буду — об этом еще 100 лет назад писал Шпенглер в своем «Закате Европы»). Я сам был в Брюгге и уехал оттуда с ощущением этой разъедающей Старый Свет червоточины: эти, как выразился Рэй, «старые дома и все такое», безусловно, красивы, но мертвяще холодны в своем каменном эстетстве. Поэтому находке режиссера Мартина МакДоны ввести двух разных героев, чтобы отразить это противоречивое впечатление от Брюгге — скучный восторг или восторженную скуку, — аплодирую стоя.

Дальнейшее, конечно, из области предположений, но, мне кажется, этот оксюморонный характер намеренно распространен на фильм в целом — получилось занятное, а местами даже забавное зрелище, после которого, однако, на душе остается пустота. Тяжелая пустота. И здесь оксюморон…

9 из 10

Это странное чувство, когда вы всей душой полюбили место, в котором никогда не были. Городишка вроде чужой, но… Но вы многим могли бы пожертвовать, дабы пройтись хоть раз по его улицам. Остановиться на мосту, нависающим над маленькой речушкой и, вдохнув ранее неведомый аромат этого города, просто подставить лицо осеннему ветру.

Я не сплю ведь, но всё будто бы во сне.

По брусчатой дороге шагали два человека. Подслушав их неособо активный разговор, мы узнаём их имена: Кен и Рэй. Первый — крепко сбитый, рыжеватый мужчина старшего возраста. На фоне улыбчивого лица с довольно живой мимикой, блестели пытливостью два зеленых глаза, с интересом рассматривая архитектуру маленького бельгийского городка.

Следом за ним тащился молодой парень с тёмными волосами и недовольным лицом. Его взгляд был направлен вниз, на мощёную дорогу — красивые виды Брюгге его совершенно не интересовали. Да и что-то не так было с взглядом Рэя. Не нужно быть психологом, для того, что бы сделать вывод: человеку очень плохо.

Друзьями этих двух, на первый взгляд, назвать было нельзя. Так что будем считать их коллегами по работе. Периодически коллеги перебрасывались краткими фразами, споря о целесообразности пребывание в этой, как выразился Рэй, «дыре». Судя по всему, Кену было абсолютно наплевать на недовольство угрюмого товарища:

- Здесь очень мило. Останемся, он должен позвонить.

О том, кто такой «он», нам остаётся догадываться. Какой-то Гарри. Ну Гарри и Гарри. Чёрт с ним.

Давайте вернёмся к нашему «грёбаному Брюгге». Удивительно, но не самый популярный город у туристов даже в пределах Бельгии, предстал перед нашим взором чем-то особенным. Если вы постараетесь и внимательно всмотритесь в экран, то бельгийский городишка оживёт и начнёт жить самостоятельно как бы отдельно от главных героев, которые здесь оказались не по своей воле. Тихие, узкие улочки, живописные уголки, сказочные парки с пресловутыми альковами. И музыка… Такое впечатление, что это не просто приятный саундтрек, а настоящая клавишная мелодия, которую ветер разносит по средневековым улицам Брюгге. А сами улицы насквозь пропахли сладостью шоколада и горечью кофе.

Даже наш друг Рэй заметно поутих, после очередной пинты отличного бельгийского пива. А потом он ещё раз доказал, что любовь может изменить всё. Какая девушка… Здесь ведь ничего кроме архитектуры не было, одни древние дома. А тут такой сюрприз. Она же Ангел! Всё что успел запомнить о ней Рэй, это её звонкий смех, приятный голос и необычное для британского уха имя — Хлоя. Такие девушки всегда готовы преподнести неожиданность: вот она вроде помогает режиссёру на съёмках очередной малобюджетки, но вдруг окажется, что Хлоя — драгдиллер, например? И что она обеспечивает приплыв вдохновения режиссёру, очередной дозой героина? Да нет… Она не такая. Она хорошая. В отличии от самого Рэя. Как же горько было услышать от него эту «шутку»:

- Так чем ты занимаешься, Раймонд?

- Я убиваю людей за деньги

- Каких например?

- Священников. Детей. Да, как обычно.

Ведь Хлоя даже не догадывалась, что было вложено в эти слова. Не зря говорят, что совесть — страшное оружие.

В это время его напарник Кен ведет себя, как самый настоящий турист: наслаждается поездкой по каналам, посещает церковь, где притрагивается к священной крови Иисуса, забирается на колокольню.

Общая картина просто поражает своей умиротворённостью. Как затишье перед бурей. И тут грянул гром. Началось всё с приезда того самого загадочного босса Гарри. Но даже звуки выстрелов грома не могут отвлечь наше внимание от мерцания огней предрождественского города.

«В Брюгге» — уникальная в своем роде криминальная история. Странно, но сразу после окончания фильма мне не захотелось думать о прекрасной актёрской игре, гениальных диалогах и о великолепной работы режиссёра и оператора. Не хотелось даже обдумывать смысл фильма, под аккомпанемент великолепного саундтрека. Я просто до боли в сердце (именно так, сердечко сжалось и защемило), захотел оказаться в «этой грёбанной сказке» — в Брюгге.

Где-то в Лондоне стоит ёлка, а под ней подарки, которые никто никогда не откроет. Я думал, что если выберусь из этой заварушки, то пойду в тот дом, извинюсь перед его матерью и приму наказание, которое она мне выберет. Тюрьма… Смерть… Не важно. Потому что если я сяду в тюрьму, то по крайней мере смогу выбраться из этого Брюгге. А потом на меня снизошло озарение, и я понял: «Чёрт, парень, может это и есть ад?! Целая вечность в Брюгге…».

Смотрела этот фильм из-за отзывов среди знакомых. И не прогадала.

Фильм хоть и странный, но действительно со смыслом.

Все эти 1,5 часа музыка не особо сопровождает события фильма, поэтому создается какое-то ощущение одиночества. Каждый из героев одинок. Кен — эстет, а Рей любит выпить. Но их соединяет тихий старинный городок Брюгге.

Знаете, желания поехать туда у меня фильм не вызвал. Но события, которые там происходили, заставили меня наблюдать за ними, затаив дыхание и полностью уйдя в атмосферу города.

Концовка была для меня полной неожиданностью. Я ожидала совсем другого, но тем не менее я не разочарована.

До этого фильма на самом деле стоит дорости.

Понравился черный юмор.

9 из 10

Наступившая осень перемешивает ещё воспоминания о тёплом лете с ожидаемым холодом зимы. Предчувствие… ностальгия по когда-то уже увиденному фильму, в котором есть всё: от сказочно-воздушного до наивно-реального.

Итак сказочное. Медленно плывущий одинокий белый лебедь по тёмной глади водоёма. Да это же Гадкий утёнок от Ганса Христиана Андерсена! Пустые улочки, совсем не похожие на шумные улицы реальных европейских городов. Монетный дождь прямо с неба в Рождество. Ну чем не сказка? И всё это на фоне реальных переживаний главных героев. Для одного сказка наяву, а для другого нескончаемое мучение. Но невозможно избавиться от боли даже в сказке.

Реальное. Спуститесь на грешную землю. Если Вы смогли убежать от правосудия, то это ещё не значит, что Ваш грех прощён. Вот и живут герои реальными событиями, которые уже расписаны и никто не в силах изменить их наступающий порядок. Зритель расслаблен восприятием фильма. Не надо думать, только смотри. Думать будешь потом. Предчувствие неизбежного нет-нет да и приводит в дрожь, потому что совпадает с увиденным. Но позвольте себе обернуться вокруг: жизнь-то не так уж и плоха, но может стать ужасом если… ох уж это если! Если ты не преступил закон или… если удалось отпрыгнуть от карающей руки.

Присутствует и религиозное. Все (как бы) продолжают верить в Рождество. Наивно ждут чуда. Дарят улыбки. Ждут воплощения в жизнь непорочного зачатия. И чудеса происходят! Монеты падают с башни на головы удивлённых прохожих. Обречённому на смерть, партнёр обеспечивает побег. Приглянувшиеся друг другу молодые люди готовы беспрерывно наслаждаться в объятиях. Но… всё идёт не так как хотелось бы.

Залечь на дно — это не значит, что ты спрятался. Залечь на дно — это значит попасть на самое дно. Залёг на дно значит попал в паутину, из которой не выбраться. Брюгге… старый город искусных шоколадных мастеров, такой похожий на сказку. И неужели в нём можно найти наркотики, оружие и проституток? Можно! И пока можно ещё надеяться, что останешься жив. И надеяться, что тебя простит тот, кто сам просит прощение.

В Брюгге можно даже послушать о приближающей очередной мировой войне. «Война будет между чёрными и белыми. Форма будет не нужна». Но пока она разгорается только в голове у Гнома после дозы лошадиного транквилизатора.

Брюгге… прижимает старые дома разноцветными стенами. Они так похожи на стариков, надёжно поддерживающих друг друга. Булыжные мостовые, ночная подсветка зданий, кованные изделия, экскурсии по каналам. Всё дышит средневековьем. Насыщенная событиями городская история. Невольно срывается вопрос: почему так всем надоело жить? Неужто пресыщение достигнутым спокойствием и однообразием?

«Я знаю, что не сплю, но всё это, как во сне».
И почему ни одно окончание жизни не похоже на сказку?
Для одного Брюгге — дыра, а для другого — мечта и возможность вновь стать ребёнком и побывать в сказке.

От этого фильма действительно можно умереть… от скуки, если не понимать ненавязчивый юмор, которым буквально напичкано сие творение.

Один из впечатляющих моментов: призыв к молчанию в осуждающем взгляде старой собаки после излитой ругани Рэя! Интересно, а как бы Вы озвучили невысказанное собакой?

Холодная влага, растворенная в каждом глотке воздуха, заставляет дышать чаще, но не глубоко. Звуки тонут в остатках ночного тумана: появится и исчезнет перестук дамских каблуков, возникнет и растворится в белой дымке дряхлеющий кашель. Лишь где-то над острыми зигзагами готических построек льется гулкий колокольный звон. Боом-боом-боом. Дома, тесно прижавшиеся друг к другу еще со времен древних королей, обступили идущую к гостинице парочку. Крупного лысеющего джентльмена и его спутника, пасмурного, как декабрьское утро.

Друзья? Учитель и ученик? И то, и другое. Рей (Фаррелл) и Кен (Глисон) — два киллера, затаившиеся в Брюгге после проваленного задания. Виноват молодой Рей. Всего-то и надо было, что пристрелить на исповеди пастора, а он случайно убил еще и молящегося неподалеку ребенка. Этого мальчика Рей не хочет и не может списать в расходный материал своей деятельности — поэтому сильно страдает. Не может он найти себе места и в Брюгге, где ни девочки, ни наркотики не способны отвлечь от раны больше, чем до следующего рассветного луча. Ситуация портится еще больше, когда Кену звонит суровый начальник обоих «туристов» Гарри (Файнс), требуя ликвидировать неудавшегося стрелка. Для кого-то из этой троицы, а, может, и для всех сразу, морозный Брюгге скоро взорвется горячим прикосновением пули к черепу.

Мартин МакДона, снявший всего два полнометражных фильма на криминальную тематику (да и, в целом, всего два полнометражных фильма), в обоих показал, что на ниве «стволов и денег» способен раздумывать о глубоких и серьезных вещах. Картину про страдания в Брюгге, при всем ее обычном для поджанра заигрывании с тяжелым насилием и соответствующей лексикой, вполне можно рекомендовать и тем, кто обычно не интересуется подобным кино. И дело в том, что «Залечь на дно» разыгрывает на подмостках не всегда приглядных моментов пьесу о раскаянии и попытках вырваться из порочного круга криминального мирка.

Просто ли не уйти от проблемы легким путем, а действительно изменить себя, встать на ту дорогу, с которой когда-то сошел и забыл этот путь? Скрыться от прошлого, пускающего вдогонку свинец, или шагнуть за парапет в десятки метров пустоты под ногой ради друга? В конце фильма, когда персонажи бегут через ворвавшийся в ночь светом прожекторов пугающий маскарад, так напоминающий символические картины Судного дня, начинаешь понимать, что для каждого из героев эта ночь и станет таким вот поворотным моментом существования. И тогда возникает трепещущий вопрос: а как бы ты сам поступил в той или иной ситуации, оказавшись на месте Кена, Рея или Гарри? Начинающийся как неторопливая туристическая открытка, фильм все более чутко начинает играть на струнах жизни, смерти и вечных вопросов, выдавая под конец запоминающийся твист.

«Залечь на дно в Брюгге» как последний день лета, выпавший на дождливую погоду. И печально, и пасмурно, но есть возможность взглянуть внутрь себя, назад в прошлое и вперед в будущее. Фильм получился атмосферным и живым, на что работают удачные выступления музыкального плана, остроумные диалоги, и, конечно, актерские работы, делающие и без того грустный фильм временами совсем пронзительным. Комедия из «Брюгге» примерно такая же, как и из «Фореста Гампа». Улыбка будет периодически проскакивать, но только лишь на общем, далеком от веселья фоне. Насилия в картине много, но, в итоге, как раз отказ от него и поможет ближе к концу одному из персонажей продлить свое существование…

И вот мы вновь на рукаве маленького моста, а бодрящий ветер гладит чуть промокшие волосы. Старым серебром темное небо взирает вниз и отправляет отряды снежинок на штурм вашего пальто. Знакомый карлик (или все-таки «гном»?) машет вам рукой с другого берега. Стоит поблагодарить режиссера МакДону за подаренное путешествие. Холодное и тяжелое, но, с другой стороны, столь берущее за сердце и дающее пищу уму. Такую поездку вполне захочется повторить.

Фильм «Залечь на дно в Брюгге» рассказывает нам историю наёмных убийц Рейа и Кена, которые провалили важное задание в Лондоне и были вынуждены, по приказу шефа, скрываться в маленьком городке Бельгии Брюгге. Брюгге — городе сказке, сыгравшем роковую роль в судьбе главных героев.

Сказать, что мне понравился этот фильм — значит, ничего не сказать. Я в восторге от творения Мартина МакДонаха. Сценарий, режиссерская работа, операторская работа — всё вызывает восхищение. Потрясающий саундтрек вкупе с красотами Брюгге оставляют неизгладимое впечатление.

«Залечь на дно в Брюгге» полон мелких деталей. Они подобно цементу скрепляют кирпичики истории и делают из неё единое целое. В фильме нет ни одного случайного события, ни одной лишней мелочи. Всё служит одной цели — сделать историю ярче, а фильм глубже.

Каждый герой фильма — это яркая личность. Характеры героев проработаны вплоть до мельчайших деталей. Брендан Глисон в роли Кена, Рэйф Файнс в роли шефа, справились со своей работой на «отлично». А Колин Фаррелл даже получил Золотой Глобус за роль Рейа.

«Залечь на дно в Брюгге» — есть не что иное, как экранизация триптиха Иеронима Босхе «Страшный суд», который находится в Музее изящных искусств (музей Грунинге) в Брюгге. Недаром, один из ключевых диалогов, характеризующих главных героев, происходит при обсуждении именно этой картины:

- Здесь изображён последний день на земле. Когда людей будут судить за грехи, которые они совершили. И всё такое.

- Решать будут — кого в Ад, а кого в Рай.

- Да.

- Но есть же одно место, как оно называется?

- Чистилище.

- Чистилище, да. Чистилище вроде как посередине. Говном ты не был, но и до вершины не добрался.

Таким чистилищем и стал Брюгге для главных героев. У каждого из них была причина оказаться в этом городе, и у каждого был шанс искупить свои грехи.

Примечательно, что одно из ключевых событий фильма происходит на башне (Колокольня Белфорт), которая чем-то напоминает башню, изображённую на картине Босха. Она расположена в Раю и символизирует жизненную силу и искупление грехов. Наркотики, проститутки, а также карлик, с его расистской философией, символизируют человеческие пороки, которые так подробно прорисованы в «Страшном суде».

В этом фильме сложно выделить ярко выраженных отрицательных персонажей. У каждого своя история и причины поступать именно так. Даже шеф, несмотря на свою жестокость, вызывает неоднозначное чувство, вплоть до симпатии. Его принципы и железное следование им, порождает чувство уважения.

«Залечь на дно в Брюгге» можно отнести сразу к нескольким жанрам: триллер, драма, криминал. Так, во всяком случае, утверждают официальные источники. Но, если присмотреться — создаётся впечатление, что Мартина МакДонах намекнул ещё на один жанр — мистику. Ведь недаром, одновременно с пребыванием главных героев в Брюгге, в городе проходят съёмки ремейка мистического триллера «А теперь не смотри», английского режиссера Николаса Роуга. Я не думаю, что это просто совпадение.