Рецензии

Единственной целью данной рецензии будет стремление заставить читателя посмотреть этот фильм. Если хотя бы один человек решит приобщиться, значит я не зря это пишу.

Посмотреть фильм действительно необходимо, особенно если Вы никогда не смотрели работы Бертолуччи, эта картина будет отличным началом ознакомления с его гением.

Нам показан отрезок жизни трех неординарных молодых людей, живущих в Париже 60-х годов. У них две страсти на троих. Первая — это кино, вторая — они сами. Бесконечная страсть, любовь, выяснения кто смешнее Бастер Китон или Чарли Чаплин (я, кстати, склоняюсь к Китону)). Их трио воссоздается внезапно, коренные парижане, брат и сестра знакомятся с приезжим студентом из Калифорнии. Несовпадение менталитета, взглядов и воспитания постоянно ссорит и мирит их, они становятся маленькой семьей, отделенной от всего мира. Они сходят с ума, творят глупости, не ведая границ, они молоды, прекрасны и открыты всему новому и неизведанному.

Нельзя не отметить потрясающую актерскую игру. Дебют Евы Грин удался на славу, учитывая какая сложная и неоднозначная ей досталась роль. До просмотра этого фильма, как актрису ее не воспринимала, но теперь мнение в корне изменилось. Майкл Питт вообще не подражаем, напоминает молодого Дикаприо, Луи Гаррель безумно харизматичен и многогранен.

Режиссура на высоте. Бертолуччи верен себе и это мне всегда нравилось. Ты получаешь именно то, на что рассчитываешь, не меньше. Эротизм, не переходящий в пошлость — его коронный прием. Операторская работа четко передает все изгибы, силуэты, пробуждая именно те низменные чувства, на которые рассчитывает режиссер.

Фильм к просмотру настоятельно рекомендую, он потрясающий, правда, Вы не пожалеете, это не только культурное богатство, но и расширение восприятия кинематографа, как явления. Смотрите, смотрите, смотрите.

8 из 10

Мое знакомство с Бертолуччи состоялось не так давно с фильма «Последнее танго в Париже», который привел меня в дикий восторг. Закатывающая красота Марлона Брандо встречалась с восходящим очарованием Марии Шнайдер. И, конечно же, все это происходит в Париже по Бертолуччи.

И вот спустя почти 30 лет он возвращается к темам, которые поднимал в этом фильме и создает еще один уникальный шедевр — «Мечтатели».

Для начала хочу сказать о значении названия, а вернее о том, как я его поняла.

Тео, Изабель, Мэттью — все мечтатели, которые живут миром кино и ограждаются от реальной жизни, создавая отдельный мирок для них троих. Но способны ли они жить в реалиях? Каждый из них достаточно умен и образован, но кроме знаний они остаются обычными детьми. Они мечтатели. Как и я…

Фильмы Бертолуччи особенные и при просмотре «Танго» и «Мечтателей» у меня возникало такое чувство, будто я боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть картинку, на которую смотрю несколько часов. События завораживают тебя и ты будто околдованный магией Бертолуччи на два часа становишься его марионеткой. И опять же, глазами этого гениального человека мы может видеть Париж… его Париж.

Мне даже показалось что кафе, куда ходили Мэттью и Иза было тем самым кафе, где герои «Последнего танго в Париже» танцевали собственно свое танго в конце фильма.

Тео и Изабель настолько живые, креативные, чокнутые… настоящие французы. А Мэттью искренний, немного наивный и застенчивый. Это сочетание характером в результате превратилось в сексуальный взрыв.

Отношения между братом и сестрой мне не казались неправильными и мерзкими, казалось так и должно быть. Бертолуччи и Адэр еще раз показывают, что любовь может быть разной, и она не подлежит осуждению. И это дикое трио также было пропитано грязной, неправильной, страстной любовью.

Актерская игра меня очень впечатлила. Во-первых, Майкл Питт… Боже, я очарована, влюблена, околдована, прикована навсегда этими голубыми глазами и пухлыми глазами. Я уже смотрела с ним фильм «Шелк», но тогда я не обратила на него должного внимание и больше была увлечена Кирой Найтли, чем незнакомым мне актером. Но здесь… как по мне он был лидеров в этой троице по актерской игре. Очень убедительно сыграл развитие персонажа от застенчивого чужестранца до уверенного американца. Казалось, он искренне любит Изабеллу, но и питает также чувства к Тео.

Ева Грин… я также не питала особого интереса к ней и ее внешность казалось мне странной. Но тут… ах, эта кошачье очарование, французская сексуальность… Она была очень красивая и манящая. И без одежды выглядела еще лучше. Даже я, как девушка, могу признаться, что меня пленяло и завораживало ее тело, не то, что Тео и Мэттью.

Луи Гарриль тоже приятно удивил игрой. Его Тео очень свободен и замкнут одновременно. Он и смел и трус в одном лице. Интересный персонаж. Но у него были слишком сильные коллеги, которые своими ролями почти затмили его персонажа. Но мне очень нравились моменты споров Мэттью и Тео о кино и прочем.

Правда, мне показалось, что линию между парнями развили не до конца. Я читала, что большую часть сцен между Тео и Мэттью убрали из фильма, чтобы еще больше не шокировать зрителей. И Я думаю они зря это сделали. Потому что тут остается недосказанность и я, откровенно признаюсь, почувствовала странное возбуждение, когда смотрела на этих двоих, когда они напивались и лежали в комнате Тео.

Мир кино прекрасен. И когда глазами двадцатилетних молодых людей мы может наблюдать за развитием кинематографа — это познавательно. Но что важнее.. все они произносят такие фразы, значение которых по настоящему не осознают.. Но их правдивость и масштабы пугают…

Меня не смущали большое наличие эротических сцен в фильме… потому что в этом прелесть Бертолуччи. Он умеет их снимать. Делает это красиво, изящно возбуждающе. Мне было даже мало.

Я думаю, зрители понимают, что то, что делают герои неправильно с моральной точки зрения, но все равно трудно назвать это зрелище омерзительным или некрасивым. Оно притягивает…

Множество сцен в фильме заставили затаить дыхание.

Этот фильм стал для меня большим откровением, поскольку столько информации, эмоций, мыслей навалилось на меня сразу. Думаю, нужно будет пересмотреть его еще раз, чтобы окончательно понять и насладиться этим фильмом.

Правда меня смутил неожиданный финал, который я не совсем поняла.

Думаю, дороги Мэттью и брата с сестрой все-таки должны разойтись. Мэттью с их помощью стал более уверенным и раскрепощенным, но как он говорил: «Я не хочу чтобы меня любили очень сильно… Я хочу, чтобы меня ЛЮБИЛИ». Он не смог бы получить этого от Изы и Тео. А они наоборот стали более мягкими и открыли душу этому американцу, неосознанно открывая в себе новые грани. Но все же их связь сильнее привязанности к Мэттью. Казалось до него они боялись принять до конца свои чувства друг к другу, но в конце фильма все же решили, что важнее друг друга у них нет.

Каждый из них стал временным пристанищем для другого. Но жизнь продолжается и ничто не стоит на месте… И наши герои не исключения.

«Ты предпочитаешь, когда слово «вместе» означает не весь мир, а всего двоих… Или троих».

Поэтому, 9 из 10. Сняла балл за не раскрываемость отношений между Мэттью и Тео, а также не совсем понятный финал. Ставить меньше рука не поднимается.

Я надеюсь, что такой гений как Бернардо Бертолуччи еще порадует нас своим очередным кинематографическим шедевром.

«И вдруг ты понимаешь, что существует некая космическая гармония форм и размеров. Я просто задумался почему. Я не знаю почему. Просто она есть.»

Точно такое же ощущение созерцания удивительной гармонии не покидало меня во время просмотра этого фильма (да и после). Все в нем пронизано красотой, что-то делает его особенным, завораживающим и вдохновляющим.

Когда я узнала, что сцена, где Изабель случайно поджигает волосы свечой, не была запланирована, я была поражена. Только сейчас я поняла, что такое настоящая актерская игра. Полная концентрация на работе, полное самообладание обоих актеров. Также я очень ценю операторскую работу в фильмах и обращаю на нее большое внимание. Здесь она была на уровне. Были соблюдены даже детали, как шрамы на плечах в Тео и Изабель (подозреваю, что это и было место разъединения сиамских близнецов).

Прежде со мной никогда не бывало, чтобы мысли о фильме неотступно следовали за мной 5 дней. Еще никогда я не размышляла над фильмом так долго. (Только поэтому уже можно смело заявить, что режиссер и актеры добились своей цели).

На следующий день после просмотра я за 4 часа прочитала книгу Адэра и… была ужасно разочарована. Книга показалась мне намного хуже фильма (тоже первый раз в моей практике), поэтому предпочту ее просто забыть. Но анализировать фильм я все равно собираюсь через призму книги.

Начнем с того, что, как мне показалось, Бертолуччи привнес в фильм много иного. Где-то начиная с 2/3 фильма появляются сцены, которых в книге нет. Ну, и конец, соответственно, другой.

Например, в книге вы не увидите мотива «третьего лишнего». Мэттью вписывается в странную компанию не сразу, но позже становится полноценной ее частью (может и в виде «зверушки» для Тео и Изабель, но он не инородное тело). Майкл Питт сделал Мэттью другим, более зрелым и самодостаточным (что я очень оценила). И вместе герои были до конца (никаких спойлеров, прочитайте, если угодно).

Если бы ораторы, которые заявляли, что фильм развратный и грязный прочитали книгу, моралист в них орал бы и бился в истерике. Что до меня, так эротика в картине, наверное, самая красивая и одухотворенная, что я видела. Я в восхищении.

К слову о единении троих (а не двоих), в фильме Мэттью не разделяет идеи революции. В книге же о противоречиях на почве политики и речи не шло, и Мэттью, повторюсь, все время был со своими друзьями.

И, касаясь деталей, героям в фильме (по понятным причинам) увеличили возраст. (Тео и Изабель в книге 17, а Мэттью 19).

Так почему же герои «мечтатели?»

Потому что живут в грезах, мечтах, искусстве и кино. Мечтатели потому что поначалу только лишь мечтают о справедливости и свободе, а на деле ничего не предпринимают. Мечтатели потому что молоды. Тео говорит отцу, что нельзя стоять в стороне. Прослеживается вечный конфликт поколений, конфликт консервативных родителей и детей, готовых менять этот мир. Конечно, никакой молодой человек не захочет даже думать о том, что со временем угаснет огонь, который пылает у него внутри. «Надеюсь, я никогда не стану таким».

Когда Тео и Изабель вылезают из своей «раковины» их мечтательность приобретает другую форму — идеализма. В мечтательности есть что-то инфантильное. Тео утверждал, что он против насилия, но он, как ребенок, восприимчив к новому и заражается идеями коммунизма.

Каждый человек ищет свое. Свой фильм, книгу… На это может уйти много времени. Но мне повезло. Мне это удалось.

10 из 10

Переехать в один из старых кварталов Парижа, проводить ленивые, долгие дни вместе с друзьями, читать книги, смотреть фильмы и вести интересные беседы об исскустве. Бродить по тихим узким улочкам всю ночь напролёт. Не думать о повседневных заботах, а просто наслаждаться жизнью и постигать мир…

Возникновения именно таких желаний я ждала, когда приступила к просмотру фильма «Мечтатели». Мне казалось, что меня ждёт такая приятная картина, романтичная, с легким налётом бунтарства. Но, к сожалению или к счастью, уже к середине фильма выяснилось, что я ошибалась.

Думаю, не лишним было бы предупредить особо впечатлительных и ранимых натур о том, что в фильме много довольно странных и спорных эротических моментов. Не все могут смотреть на такое «безобразие» без негативных эмоций.

Лучше не тревожьте свои наивные устои такими неоднозначными сценами.

В общем и целом сюжет очень даже необычный, довольно интересный, он в основном и побудил меня обратить внимание на этот фильм. Во время происходящего на экране, то есть в 60-годах 20-го века общество узнавало мир, избавлялось от запретов, ограничений и стереотипов, выходило за рамки и таким образом, методом проб и ошибок искало свой идеал. Именно тогда, люди начинали понимать, что живут только для себя и не обязаны делать это так как хотят другие.

Любопытно посмотреть на жизнь людей во время революции, на то как менялось их мировоззрение.

Особенно если главные герои — весьма ексцентричные брат и сестра, к которым переехал застенчивый любитель кино, привыкшый к скучной и размеренной жизни в Америке по привычным канонам общества. Тео и Изабель никогда не разлучаются, они всегда вместе, они не представляют жизни друг без друга, они — две половинки одного целого, которым пришлось потесниться для третей. Метью тоже захотел стать частью этих, по-моему довольно болезненных взаимоотношений, и у него это практически получилось. Но, как говорится в известной народной пословице, третий-лишний.

Глупо было бы сейчас долго и нудно расписывать особенности жизни этой безумной троицы, которые не являются в фильме самосутью. На самом деле Тео-Изабель (одно целое, напоминаю) и Метью олицетворяют собой представителей двух совершенно разных социальных слоев, сформировавшихся во время переворота во Франции. Так сказать, две полярные силы одного движения, две противоположные стороны, которые добиваются одной цели разными средствами. Какими именно, вы поймете при просмотре.

Создатели фильма ставят перед зрителями кучу невероятно сложных вопросов. Лично у меня возникли такие.

Какие же на самом деле настоящие революционеры?Кто движет этот мир вперед?Те, которые стоят на митингах, идут в атаку и борятся за справедливость или те, кто сидят дома, размышляют о жизни и мечтают изменить всё мирным путём компромисса?Что эффективнее?Меняться самому или менять мир вокруг себя?И разве это не одно и то же?

Но эти вопросы остаются незакрытыми и после финальной сцены и даже после того, как уплывают последние строчки из титров. Ведь за столько лет и прошедших революций мир так и не нашел на них единого ответа.

Романтическая, немного развратная история взаимоотношений между Тео, Изабелл и Мэтью разворачивается на фоне прелюдии «Красного мая»: студенты подхватывают лозунги, бывшие некогда популярными накануне мировых коммунистических революций, правительство закрывает Французскую синематеку, пытаясь лишить горожан доступа к великому архиву «знаний».

Фильм показан глазами Мэтью, юного американца, идеалиста, пацифиста и просто симпатяги, приехавшего во Францию изучать язык. Он встречает на своем пути брата и сестру — Тео и Изабелл, чьи представления о родственных связях заходят несколько дальше традиционного американского мышления. Молодые, полные жизненной энергии и тяги к наслаждениям, они легко находят язык с Мэтью, пустившись в игры кинематографического и сексуального толка.

Бертолуччи говорит со своими зрителями языком кино, который может быть воспринят с интересом и открытой душой прямо противоположно. Его герои еще юны, страстны, однако подвержены влияниям тех или иных факторов: Мэтью — стремлением обрести настоящих друзей и обрести любовь, которой, вполне возможно, у него никогда раньше не было, Тео и Изабелл — событиями «Красного мая» и постоянной привязанности друг к другу. Бертолуччи не стремиться шокировать зрителя, инцест у него происходит также просто, как и приготовление яичницы с подглядыванием повара на кухонный пол, где происходит соитие с его же сестрой. Поэтому, несмотря на взрослый рейтинг фильма, он смотрится очень легко.

В «Мечтателях» несложно увидеть скрытую тему гомосексуализма, которая была бы приемлема исходя из соображения идеи «Тео и Изабелл — как один человек», однако Бертолуччи отказался от нее, переведя внимание Тео на Изабелл и подсознательное чувство ревности, что привело к дополнительному интересу в повествовании.

Красный май 68-го года начался в феврале, когда решением правительства генерала де Голля с поста директора французской синематеки был снят ее основатель Анри Ланглуа. С этих пор революционно настроенными силами стало двигать в том числе и кино. Парадоксально, но майский кризис происходил на фоне десятилетия беспрецедентного экономического роста. Подобный рост неизбежно привел с одной стороны к формированию потребительского общества, а с другой к множеству проблем, ведь социальная сфера не успевала за экономической. Очень многое стало запрещаться, правительство с 63-го года призывало к самоограничениям, к более скромной жизни. Одними из главных лозунгов бастовавших в 68-м были «Запрещать запрещается» или «Будьте реалистами. Требуйте невозможного».

Потребительски ведут себя и главные герои картины: трое молодых людей, двое — разнополые близнецы из Франции и их новый друг — приезжий американец Мэтью. Они буквально охвачены синефилией, блуждающе-философскими мыслями и мечтами, сексуальными страстями, сочетая, порой, все это с откровенным легкомыслием. Они могут рассуждать о космическом равновесии форм, о том, что чужие родители всегда лучше чужих или однозначно отвергать религию во фразе: «У всех есть отец, но тот факт, что бога нет не значит, что он может занять его место».

Они по-настоящему увлечены кино. Спорят о том, кто круче — Бастер Китон или Чарли Чаплин; устраивают забег через Лувр, подобно героям фильма «Банда аутсайдеров»; постоянно загадывают друг другу загадки, показывая сценки из любимых фильмов, а если не угадаешь, то присуждается штраф, который может выражаться, например, в прилюдных мастурбации или сексе. Как следует из монолога Мэтью, «режиссер — это вуайерист, следовательно, фильм — преступление, а режиссер — преступник». Бертолуччи на собственном примере показывает правдивость этой фразы, доводя ее до абсурдной простоты и прямоты, словно подглядывая за главными героями, ведь камера проводит слишком много времени в их спальнях и ванных комнатах. И все они, вместе с режиссером, ностальгируют по старым добрым фильмам, которых уже никогда не будет. Синефильские страсти захватывают их с головы до ног.

Овладевают ими и любовные, сексуальные страсти. Когда человек хочет любви, нет такой вещи как любовь — есть только доказательство любви. Но это не про них — любовь настигает их независимо от их желания. Они тонут как в любви, так же и в алкоголе. «Я пьян, а ты прекрасна; завтра утром я буду пьян — а ты по-прежнему будешь прекрасна». Они научат стеснительного американского юношу детской непосредственности, а он их — взрослым играм. Она ни разу не была на свидании, и он дарит ей этот опыт, учит ее, что влюбленные всегда должны садиться на самый последний ряд. В итоге все это превращается в необычный любовный треугольник.

Отец семейства не вмешивается в их отношения, ведь он убежден, что все идет своим чередом. Но ведь война во Вьетнаме — это не «свой черед», это тоже чье-то решение, это чье-то вмешательство. То есть нужно молчать и тогда, когда «свой черед» нарушает кто-то другой? В таком случае тоже нужно оставаться в стороне? Главные герои картины, сами того не замечая, остаются в стороне от того, что происходит за окном, хотя и не разделяют позиций главы семейства. Они живут в своем маленькой закрытом мирке, не замечая никого и ничего вокруг. Они слишком увлечены друг другом и кино.

Бурные 60-е не только на улицах, но и в умах простых влюбленных. Революция происходит не только политическая, но и сексуальная в доме у молодых людей. Есть здесь и инцест, и потеря девственности. Но в итоге улица сама врывается в их дом. Гошизм и анархия дали о себе знать, разрушив их маленький мирок. Интересно, что во время одного из первых споров молодых людей они обсуждали ситуацию во Вьетнами, и Мэтью отстаивал действия американских солдат, хотя его оппонент утверждал, что солдаты убивают там невинных крестьян. Парадокс заключается в том, что, когда они выходят на улицы для схватки с полицией, то Мэтью говорит, что насилие — это неверный путь, все нужно побеждать любовью. Не слишком ли быстро он изменился?

Некоторые участники того восстания сейчас вполне уютно чувствуют себя в европарламенте. Вряд ли это говорит, что они добились именно того, за что бились тогда, сейчас леворадикализмом в Европе и не пахнет. Это говорит скорее о том, что люди действуют только тогда, когда в их маленький мир, в их дом врывается улица. Классик мирового кинематографа снял очень многогранное полотно, в котором на фоне майского социального кризиса 68-го года во Франции показал революцию сексуальную, происходящую в умах молодых людей.

7 из 10

Фильм великолепен по всем значимым параметрам.

Очень здорово всё снято; профессионально в этом не разбираюсь, но оцениваю как зритель. Вообще не понимаю, как так можно было сделать сцены с обнажёнкой, чтобы и не пОшло, и не откровенно сексуально, но очень всё гармонично.

Понравилось, что сюжет одновременно и красочный, и не пустой, как это бывает в подобных фильмах с клубничкой. Есть вполне конкретное наполнение. Удивительно грамотно подобрана последовательность сюжетов, всё гармонично складывается. По окончании просмотра остаются вполне чёткие образы, мысли, нет каши в голове. Отсутствуют сюжетно непродуманные, нелепые ходы, оставляющие потом недоумевать.

Чуть было не поставил «9», но только из-за того, что не люблю фильмы про идиотов (коими в итоге являются брат и сестра). Был бы я Бертолуччи, закатил бы внешне похожий сюжет, но с чуть другими характерами — можно было бы такое сделать…

Рекомендую, но не всем поголовно.

Абсолютная форма ностальгии от Бертоллучи. Любимый фильм любимого режиссёра. Революционная романтика конца 60-х, дух времени, жажда перемен…. Этот фильм, упаси Боже, не социологическое исследование, не попытка разобраться в причинах, следствиях и итогах. Это воспоминание, взгляд в прошлое великолепного режиссёра, естественным образом не лишённый романтического оттенка, которым память всегда наделяет ушедшую молодость…

Шумный и свежий Париж. Митинги, колышущиеся флагами улицы, страсти вокруг синиматеки. Именно на почве почти нездоровой страсти к кинематографу, молодой американец Мэтью знакомится среди взбудораженных улиц с одной весьма интересной парой. Братом и сестрой. Неклассический треугольник, выстроенный Бертоллучи, уже заранее подразумевает одну инородную сторону — Мэтью, впущённый, вживлённый в полусумасшедшие отношения двух молодых, «сросшихся мозгом, как сиамские близнецы» людей. И кино, кино, кино… Накуренные залы в мерцании синеватого экрана, обратившиеся в культ кинематографа сцены…. И среди всего этого трое отгородившихся от реальности, по сути, ещё подростков, с головой ушедших в иллюзорный мир кино, образов и идей. Мечтатели. Молодые. Романтичные. Верящие, что мир — это они. Бесконечно далёкие от старости, рассуждающие о Мао Цзе Дуне и Хендриксе….

Это фильм в первую очередь о молодости. И только потом — о поколении. О поколении, чуть не сгубившем себя в революционном трипе 60-х; провозглашавшем «All you need is Love» и разбросанное семидесятыми по разным углам, заблудившись среди собственных идей.

Я люблю этот фильм за атмосферу. За ностальгию. За стиль. За великолепную игру актёров и ощущение молодости. И если в «Последнем Танго в Париже», снятом Бертоллучи как раз в конце 60-х, читается некий приговор эпохе, то в куда более поздних «Мечтателях» маэстро эту самую эпоху романтизирует, не особо, впрочем, скрывая, что определённым образом играет со зрителем, а прежде всего с самим собой, окунаясь в собственную молодость с головой, избегая оценок, доверившись воспоминанию, которое, как известно, и есть чувство…

В наши дни, когда не до конца осознанные крики о революции, сладострастные призывы к ней и злобные проклятия в её адрес всё чаще звучат с самых разных концов света; когда безапелляционные заявления о смерти традиционной морали раздаются посреди отчаянных требований о возврате к нравственному поведению; когда истерия вокруг гей-тематики точь-в-точь повторяет истерию вокруг подросткового секса в 70-х, обсуждать скандальных «Dreamers» особенно интересно.

Обсуждениями и займёмся.

Итак, Франция 68-го. Молодые студенты, вооруженные красными флагами, левыми идеями и лозунгами «Запрещать запрещается» и «Будьте реалистами, требуйте невозможного!», бунтуют в Париже. Сорбонна становится идейным центром восстания, а битвы с ректоратом и полицией подчас заканчиваются захватами административных зданий университетов. В такой атмосфере и строят свои весьма странные и запутанные отношения три главных героя фильма: американский студент Мэтью, приехавший по программе студенческого обмена, студент-маоист Тео, живущий на попечении своего отца, популярного французского поэта, и его сестра Изабель, девушка без определённого рода занятий и сформировавшихся политических воззрений.

Мэтью — американец, приехавший во Францию исключительно ради того, чтобы откосить от призыва в армию США. Та как раз воюет на другом конце континента во Вьетнаме, что очень сильно трогает тонкую натуру нашего молодого пацифиста. За пацифизмом Мэтью, впрочем, не скрывается совершенно ничего: в потрясающей сцене с ванной и зеркалами он, например, с патриотической гордостью рассуждает о том, какие песни слушают во Вьетнаме американские солдаты. В ответ же на возмущение Тео о том, что те же самые солдаты там массово уничтожают мирное население, Мэтью неспособен сказать ничего, вообще. Что неудивительно, ведь полноценной точки зрения на этот счет у Мэтью нет в принципе — им руководит исключительно трусость и боязнь за собственную жизнь.

Кроме того, Мэтью — синефил. За весь фильм он ни разу не обмолвится о своей учёбе, зато очень-очень часто будет вспоминать чёрно-белые фильмы, классику американского кинематографа. Естественно, что с Тео и Изабель он знакомится как раз при разгоне полицией французской синематеки в 67-м, при событиях, которые потом станут называть «прелюдией 68-го».

Следует отметить, что в целом персонажи, утверждаю безо всякой иронии, показаны прекрасно.

Мэтью являет собой собирательный образ американского студенчества, малообразованного и аполитичного, увлечённого пространными идеями о некоем «мире вообще» и наивно верящего в возможность его спонтанного самозарождения. Того самого студенчества, которое впоследствии трусливо откажется от всяческой борьбы и замкнётся в себе, отгородив собственное сознание от окружающего мира стеной, выстроенной из невнятных Нью-Эйдж убеждений и бесконечных наркотических трипов. В этом смысле Мэтью в «Мечтателях» изображен ровно таким, каким и выглядит его поколение из наших дней, менее чем полвека спустя. Как поколение «бунтарей» в 60—70-х в США не повлияло на окружающую политическую действительность практически никоим образом, так и Мэтью, не осознавая ни себя самого, ни собственных интересов, ни окружающей действительности, ведёт себя ровно таким же образом. То есть — никак.

Его подруга Изабель не менее аполитична и при этом ещё более далека от всяческой социальной жизни. Она предпочитает считать себя современной, но её настоящие чувства имеют гораздо более глубокие корни, которые невозможно искоренить сексуальным раскрепощением сознания. Оттого-то при всем её нестандартном поведении с братом и всей напускной наглости Мэтью оказывается её первым любовником.

Отлично изображён и Тео, студент-маоист, рассуждающий о коллективизме, культурной революции и людях, берущих в собственные руки дело государственного управления. Будучи уверенным в сплочённой самостоятельности огромных народных масс, он при этом совершенно несамостоятелен сам. Помимо того, вместо активного деятельного участия в совершающейся на его глазах революционной борьбе он до последнего момента занимается исключительно собой и собственными делами, в результате лишь случайно оказываясь посреди ревущих бунтующих толп.

Очевидно, что именно такие скубенты выбежали на улицы первыми и именно такая молодёжь явилась катализатором социального взрыва. Пронзительный взгляд режиссёра сквозь этих персонажей показывает всю обречённость организованных ими акций. Ибо невозможно призывать к революции, не будучи духовно готовым к ней самому, нельзя призывать общество к радикальным изменениям, в качестве примера демонстрируя ему лишь собственный бунт против обеспеченных родителей.

Молодёжь, стремившаяся к подлинному освобождению и раскрепощению, оказалась не готовой на жертвы и подвиги. Она выступала на стороне угнетённых, призывала смести гегемонию угнетателей и грезила о финальном снятии социального противоречия в пользу пролетариата. Но слишком доверилась теоретикам Франкфуртской школы, слишком большое внимание придала вопросам раскрепощения сексуального и слишком уж запуталась в личных интересах, с первыми ударами дубинок отказавшись от классовой борьбы.

Интеллигенцию принято называть прослойкой между классами и именно в такую прослойку превратилась впоследствии она, эта молодёжь конца 60-х. В прослойку, которая впоследствии не гнушалась всячески ублажать богатых, в прослойку, ставшую непреодолимым препятствием в борьбе бедных за новый мир без эксплуататоров и эксплуатируемых. Впрочем, чуть позже и роль прослойки очевидным образом перестала удовлетворять всё ещё поющих левые песни наследников мая 68-го.

Что, кстати, совершенно нормально.

Кому понравится именовать себя прислугой в доме богатого хозяина, скопившего свои капиталы с ограбления бесправных? Пусть даже дом этот и называется «государством», а прислуге позволено периодически критиковать хозяина за неправедные барыши, подобные признания всё равно чересчур вредят пищеварению. Дабы более не волноваться по этому поводу, прислуги-интеллигенты, объединившись с неоремесленниками из мелкой буржуазии и персонально пригретыми и взятыми на руки толстыми котами из рабочего класса, назвали себя классом средним и поспешно объявили, что именно он, этот «средний класс», и является воплощением равенства в капиталистическом социальном государстве. Поспешно забыв о том, что класс определяется собственностью на средства производства, предпочитая не обращать внимания на то, что наличие класса среднего по умолчанию подразумевает, что существует определённое меньшинство людей чрезвычайно богатых и некоторое количество людей, находящихся на грани выживания, эти же интеллигенты стали трубить своё явление во всеуслышание.

Символом этой революции стала не «Свобода на баррикадах» Делакруа, а портрет лоснящегося и обуржуазившегося Даниэля Кон-Бендита, бывшего лидера крайних левых, а теперь — вялого депутата Европарламента от зелёных, на старости лет предавшего и проклявшего собственные идеалы.

«Мечтатели» Бертолуччи относится к той категории фильмов, которые заслуживают написания по ним отдельных исследовательских работ. Не претендуя на такого рода охват этого по истине грандиозного проекта, мне хотелось бы сказать несколько слов об этой картине.

Во-первых, этот фильм представляет собой свидетельство, свидетельство эпохи, опосредованное субъективным восприятием человека, жившего и творившего в ней. И что не мало важно, переосмыслившего ее.

Во-вторых, это поэзия, поэзия любви, взаимоотношений, скрытых желаний, которые высвечиваются сквозь призму времени. Ведь что лежит в основе? Отношения брата и сестры, отношения инцестуальные (линия очень похожая на линию, проходящую сквозь шедевр Лукино Висконти «Туманные звезды большой медведицы»).

В-третьих, это столкновение мировоззренческих моделей. Последнее очень ярко проявляется через образы главных героев, образ Метью противопоставлен образу Изабель и Тео. Это противопоставление прагматизма и романтизма, зрелости и незрелости, консервативного мира и мира нового, радикально переосмысляющего старый, однако не могущего претендовать на истинность вследствие своей инфантильности.

В-четвертых, это замечательные актерские работы Евы Грин, чья звезда взошла именно после этой картины, Луи Гарреля сына знаменитого представителя «новой волны» Филиппа Гарреля, режиссера даже более авангардного, чем Жан-Люк Годар, и американца Майкла Пита, блиставшего в «Садисте» Ларри Кларка.

В-пятых, это музыка того времени, в частности знаменитая песня Эдит Пиаф, которая звучит в конце, а также отрывки из знаменитых кинолент, таких как «Мушетт» Робера Брессона, «Огни большого города» Чарли Чаплина, «Банда аутсайдеров» Жана-Люка Годара и других.

Картина Бертолуччи поэтична и неимоверно красива. Она конкретна в историческом плане и кинематографична чисто визуально. Имея ряд ярчайших эпизодов, таких как, ужин с родителями, пробег героев по Лувру, любовная сцена между Метью и Изабель на полу кухни, сцена в ванной, комната Изабель и множества других, картина имеет свою особую закругленность, целостность, каждый эпизод, вписанный в целое достаточно гармонично, образует полотно высочайшей визуальной мощи.

Это фильм о кино, об иллюзиях, о грезах, о не желании видеть реальное, не желании взрослеть.

Одна из лучших картин Бернардо Бертолуччи.

10 из 10