Рецензии

О фильме «Холодная война» я впервые услышала еще весной, в контексте Каннского кинофестиваля, где его автор Павел Павликовский, как известно, был награжден призом Лучшему режиссеру. Однако привлекло моё внимание даже не это, а буквально завороживший трейлер, которым был проиллюстрирован рассказ об этом событии. Стильная монохромная черно-белая картинка и удивительной красоты песня, звучавшая в кадре, вкупе с обещаниями «истории невозможной любви в невозможное время», заставили меня, изрядную любительницу подобных сюжетов, тотчас внести этот фильм в персональный лист ожидания. И вот, наконец, «Холодная война» в российском прокате. И вот я его посмотрела. Честно признаюсь, сделала это не сразу, а в два или три захода, потому что помимо той самой восхитительной работы оператора и прочно запавшей в душу после первого же прослушивания песни «Dwa Serduszka Cztery Oczy» в филигранной джазовой аранжировке, не увидела на экране ничего из того, что мне обещали. История невозможной любви? Но что же в ней такого невозможного? Что, в сущности, мешает этим людям быть вместе, что постоянно разводит их по жизни и приводит в конце к такому финалу? Увы, многие мотивы так и остались для меня совершенно непонятными. Вообще, сам сюжет «Холодной войны» в чем-то перекликается для меня с известной и много раз поставленной на разных сценах в нашей стране пьесой «Варшавская мелодия». Так вот там этот мотив безысходной, но вечной любви двух непохожих людей, на мой взгляд, показан куда более точно и искренне. Здесь же я вижу на экране героев, между которыми полностью отсутствует жизненно важная в таких сюжетах «химия». Даже тогда, когда они держат друг друга в объятиях или клянутся в своих чувствах. Не знаю. Возможно, дело в том, что я не понимаю каких-то глубинных, истинно польских коннотаций происходящего на экране. Но с другой стороны, если история любви рассказана по-настоящему талантливо, то, наверное, становится уже неважно, на каком именно языке происходит рассказ?

Единственное, за что хочется сказать спасибо режиссеру, так это за то, что он не стал особенно педалировать «политическую» составляющую сюжета, а ведь более развернутое описание «ужасов тоталитаризма» вполне могло бы добавить «Холодной войне» баллов в той же гонке за европейскими и мировыми кинонаградами. Но нет, события жизни послевоенной советской Польши здесь как бы размытый, акварельный фон. Лишь по отдельным штрихам и намекам мы догадываемся о постепенно усиливающемся давлении государства на личность. Однако время, показанное на экране, все равно не выглядит «невозможным» для жизни. Ну какой же это бесчеловечный режим, если Зула может свободно выйти замуж за итальянца и перемещаться затем по Европе, записывать там пластинки, а потом, когда вдруг ей ударит в голову такое желание, совершенно свободно вернуться на Родину? Или когда Виктор, решившись на возвращение в Польшу после долгих лет жизни в Париже, да, получает-таки пятнадцать лет лагерей, но потом вдруг как-то легко оказывается на свободе, потому что… за него удалось договориться. Представляете себе подобное в нашей стране, скажем, в те же шестидесятые годы? Например, если бы тот же Рудольф Нуреев, после побега за границу, пожив там какое-то время, надумал вдруг вернуться в СССР?

Может быть, еще и поэтому – из-за «кукольности», «понарошистости» всех этих «невозможностей», поступки героев выглядят для меня не как драма, а скорее как проявление эгоизма или даже психической неуравновешенности. И в вечную любовь между ними я не верю. А финал истории и вовсе повергает в недоумение: а зачем они это, собственно? Теперь, когда все уже пройдено и можно быть просто вместе – неважно, где, неважно как. Если это действительно главное, ради чего и были пережиты все страдания?

А если нет, то о чем же тогда был весь этот фильм?

5 из 10 (4 балла за операторскую работу и песню)

Отсылка к фильму Антониони «Затмение», читается фактически сразу, как только героиня Кулиг вырвается из пестроты народных одеяний. А угадывается еще раньше, по тягучей манере повествования. Но режиссер, видимо и не думал скрывать сей факт, и даже назвал бар в Париже «Затмение».

Героиня Кулиг производит довольно интересный эффект — смотришь и ощущение кого-то знакомого, но долго не можешь понять это из-за черт лица, или манеры игры. В конечном итоге приходишь к тому, что визуальное восприятие — это нечто среднее между Татьяной Дорониной и Леа Сейду, хотя по манере игры угадывается и отрешенная отстраненность, столь свойственная Монике Витти в «Затмении».

Параллели прослеживаются и в материальном мире — оба фильма удостоены Золотой пальмовой ветви.

Вообще некая вторичность, удивительное явление фильма «Холодная война», и вторичность не в плохом смысле этого слова. В этом фильме и «Еще раз про любовь», и «Три тополя на Плющихе», и естественно «Затмение», но это не топорное копирование, а что называется поймать настроение и сделать свое кино.

Да и сам фильм он как некое состояние, с которым непременно нужно попасть в одну тональность, в противном случае обертоны «Холодной войны», способны погрузить в объятия Морфея фактически любого.

Для тех, кто знаком с творчеством Антониони — протяжный, густой и временами довольно вязкий стиль повествования не новость. Павликовский, работает в похожей манере, однако монументальной славой европейского классика Антониони не обладает. К слову, и сам Антониони автор не для всех, поскольку экзистенциальный кризис человека основной спутник его работ, тяжесть эмоционального одиночества и усталости, способены погрузить в пучину черных мыслей и опытного киномана.

Однако это же не комильфо и форменное дурновкусие выключить Антониони, в особенности в синефильских кругах, а Павликовского можно и выключить. Причем эта мысль возникает, не менее трех раз на протяжении просмотра.

Собственно среднестатистический зритель ни Павликовского, ни Антониони не пощадит, лихо прилепив клеймо — псевдоинтеллектуальной муры в лучшем случае, а в худшем унылого занудства.

Поэтому, кроме того, что для просмотра этого фильма нужно поймать уже его «мелодию и настроение», но и еще как говаривал герой Набокова, но совсем не про кино — «надобно быть художником», то есть действительно нужно самому быть хоть немного художником, чтобы суметь увидеть невероятные краски, на черно-белой пленке.

Однако краски красками, но когда сюжетная образна -концепция, а попросту драматургия, строится на платформе невротической любви из-за чего в оценке сюжета есть свои нюансы, ибо чем старше становишься, чем сложнее становится воспринимать грани и оттенки подобных чувств.

Надменная протяжность такой любви на «свинцовой» кинопленке, выглядит куда более поэтично, нежели подобные отношения в реальной жизни. И если бы финал был иным, прожженный скептик на пару со своим другом циником, внутри меня, лишь презрительно фыркнул. Поскольку каждый сходит с ума по-своему, но смотреть на этот пошлый декаданс было бы просто невыносимо.

Невротическая любовь — это такой зверь, который в тепле и покое не живет. Именно поэтому девиз главных героев — мы сами себе создаем трудности, а потом с трудом их преодолеваем.

Ненастная посредственность будней, фактически любое солнечное чувство способна утопить, словно сигарету в пепельнице. Любовь не может жить в ее первозданном виде — взрывном воодушевлении и удушающей близости. Любви, как и огню нужен воздух, человеку нужен воздух и не в физиологическом значении. И какое же это разочарование, узреть, что чем ближе ты к объекту любви, тем быстрее умирает любовь. Воодушевление сменяется — сожалением. И далеко не каждый способен уразуметь, что любовь в ее пьянящем аспекте — это лишь миг, бабочка, которая неизбежно погибнет.

Финальная фраза фильма — «давай перейдем на ту сторону, там красивее». И что это значит, та сторона? А это та самая неизбежная пасмурность бытия, о которую разбиваются и не столь пылкие сердца, и долгоиграющее давай стареть вместе, какими бы мы не были. И главные герои сумели сделать этот шаг. Увидели красоту обычной жизни.

Томаш Кот и Иоанна Кулиг, оживили своих героев, вдохнули в них жизнь, без заламывания рук и фальшивых страданий, и в этом несомненная удача режиссера. Хмурые пейзажи и декорации заботливо окаймили образ. А народное пение, что так утомляло в начале повествования, привнесло стильную горечь в послевкусие от фильма.

Смотреть фильмы на большом экране приятно. Если просмотру предшествует вступительное слово организаторов, представление режиссера и картины, приятно вдвойне. Но смотреть «Холодную войну» с чистого листа, как рекомендовали нам, — дело не самое благодарное.

Если вы не знаете, что не так с жизнью в коммунистической Польше, то, во-первых, так и останетесь в неведении, во-вторых, мотивация героев вырваться из-за железного занавеса покажется неочевидной. Как итог: тоталитарный режим не видится преградой для любви музыканта Виктора и певицы Зулы, но лишь маячит блеклым фоном, как маячит в одной из сцен фильма огромный портрет Сталина.

По современным и несовременным меркам главный герой фильма, Виктор, успешен. Он отлично выглядит, занимается музыкой, заслужил признание коллег и зрителей. Можно возразить, что творчество по указке сверху лишено ценности, и реализоваться на родине в полной мере Виктор не мог. Вероятно, эта версия верна, но проблема фильма — отсутствие сколько-нибудь внятного объяснения, чего же герой действительно хочет. Стать известным джазменом, выступить на сцене Парижской оперы, путешествовать по миру? Павликовский не рассказывает, отчего список вопросов к картине у зрителя растет.

С мотивацией Зулы еще сложнее. Ни слова о недовольстве героини жизнью в условиях социалистической диктатуры, при этом во время первой заграничной встречи с возлюбленным она и вовсе признается, что одна из Польши ни за что бы не уехала. Раз так, не было смысла уезжать и с ним.

Страстное и вместе с тем иррациональное стремление вернуться на безрадостную родину — тема в искусстве не новая, и порыв героев вновь оказаться в Польше вполне объясним. Творчески реализоваться в чужой языковой среде едва ли проще, чем живя в идеологизированной стране, где искусство стоит на службе режима. Кто приживается на чужбине, жертвует частью собственной личности.

Но на родине ли или за ее пределами — друг в друге герои утешения не находят. Не ощущая взаимопонимания, вместе они страдают едва ли не меньше, чем порознь. Страдают в скованной социалистическими тисками Польше и в свободном Париже. Ровно также они могли бы страдать в дореволюционной Москве или современном Берлине. Источник проблем не всегда следует искать в эпохе. Нередко они сокрыты в человеке.

«Холодная война» — любопытная вневременная история непростых отношений людей, которые притягиваются друг к другу так же сильно, как и отталкиваются. За это 7 из 10.

Если фильм вызвал целую бурю эмоций, значит ли это, что ты посмотрел что-то действительно стоящее? А если после просмотра хочется неистово махать руками и нецензурно выражаться? Я редко настолько негативно настроен после киносеанса, а еще реже позволяю себе ставить такие вот оценки, но последний раз подобное состояние охватило меня, когда произошло знакомство с 'Необратимостью' Гаспара Ноэ. Нет, эти две картины не имеют между собой ничего общего, скорее вызывает отторжение тот факт, что режиссер, имея реальную возможность говорить с огромной аудиторией, словно забывает текст.

А действительно, о чем же, собственно, 'Холодная война' Павла Павликовского? В послевоенной Польше, волей случая, встречаются молодая девушка, желающая попасть в ансамбль, и один из его руководителей. Между ними, как бы это выразить, происходит любовь, что ли, которая, по замыслу режиссера, прорвется через любые преграды.

Да ладно! Эти двое даже не в силах изобразить страсть, держа друг друга в объятьях. Как автор хотел заставить зрителя сопереживать героям, когда им друг на друга наплевать! А, наверное фразы Зулы 'Я люблю тебя больше всего на свете', сказанные невпопад и без всякой эмоциональной окраски, должны развеять все сомнения в искренности ее чувств. Ну, хотя бы Виктор не притворяется, что ее слова хоть как-то его трогают, он весь фильм ходит с каменным выражением лица. Все это более чем странно, ведь очевидно, что и Иоанна Кулиг и Томаш Кот довольно сильные актеры. Получается, что такова была задумка Павликовского.

Финал картины по замыслу трагичен, но не вызывает никакой грусти или печали. Меня лишь посетила мысль, что режиссер, перед тем, как снять концовку, посмотрел 'Достучаться до небес'.

Единственное, что очень понравилось, так это работа оператора. Картинка получилась просто загляденье. Если бы только было на что смотреть.

Впрочем, не нужно воспринимать мою рецензию, как истину в последней инстанции. Что я понимаю в лауреатах престижных европейских кинофестивалей, ведь даже в 'Витьке Чесноке' не смог разглядеть глубокий смысл.

P.s. Я планировал отправиться в кинотеатр на 'Холодную войну' со своей дамой, считая, что это будет прекрасное начало вечера, но затем передумал и посмотрел фильм дома. Это оказалось верным решением, иначе мы бы точно поругались, вот сколько негатива вызвала во мне картина Павла Павликовского.

1 из 10

Холодным может быть лёд. Холодной станет его месть. Тихонечко грядёт не шибко весёлая весть. Холодными бывают руки, не познавшие любви. Чуть не умершие от скуки, пальцами двигают они. Вяло и как-то тяжело, не пытаясь нащупать хоть бы что, пока так темно. Холодными оказываются сердца, которые огнём вот не зажечь. Просто запереться хочется дома и с таким удовольствием прилечь. Чтобы не мешали, не ласкали или в сознание всякую чушь не пихали. С каждым разом короче становится речь. Надежда над головой давно не пролетала.

Ему под сорок, она совсем юна. Не скрылась от его взора, насколько вольна девушка делать так, как хочется самой, а не толпе, которая столь шумна. Да и страна после войны ещё дурна собой, иным словом, потрясена. Унынию прочь благодаря песням иль пляскам чуть ли не на всю ночь. Девушка уже влюблена, покуда он жить без неё не может. Им бы жениться и родить здоровую дочь. Но нелегкие времена диктуют: что тебе дороже? Найти под солнцем место, убежав прочь. Или остаться, чтобы начать всё заново с силой божьей.

Однако хочется пожить спокойно, не боясь охоты на ведьм. Есть желание вкусить сладкую жизнь хоть немножко, не теснясь в узкой берлоге медведем. Варшава-Белград, гастроли то тут и там, дела идут на лад. Париж и снова Париж, наслаждайся, сколько хочешь, пока творишь. Он и она встретятся вновь, что в дождь и в снегопад. Сколько бы ни прошло лет, ты просто молчишь, не веря, что могут люди так любить, будто в последний раз вкушают шоколад после того, как приняли яд. Как же их оградишь от неизбежного конца?

А конец хорош. Вокруг четыре стороны, уж поймешь, надеждой их сердца полны. Выбор есть всегда. Не остановит их никто. Хоть суббота, хоть среда. Не так уж важно, влюбленные совьют гнездо. Ни любовники, ни тюрьма, ни взаимные обиды, ни послевоенная тьма не встанут между ними хребтом. Настоящая кинопоэма о том, как проблемой может стать любовь. И о том, как с дилеммой человек сталкивается вновь и вновь. А ведь ценное время утекает навсегда, что уже не вернуть всего. Что ж, такое оно, бремя, когда пальцы в кровь.

Небольшая группа музыкантов отыскивает таланты, разъезжая в 1939 году по территории полуразрушенной Польши. Как раз на этапе отбора участников происходит судьбоносная встреча двух главных героев. Почему судьбоносная? Да потому что с этого, на первый взгляд, мимолётного знакомства и возникает всепоглощающее чувство любви.

Танцуя, Женщина его жизни, сменяет города и партнёров. А он, в попытке нагнать её, в этой круговерти не поспевает за ней. Потому что ведёт в этих странных отношениях только она.

Героиня актрисы Иоанны Кулиг необычайно притягательна. В её взгляде клокочет необузданная страсть, которая так легко сокрушает всех мужчин на её пути. Волнующе пропевая нежные строки народного фольклора она манит. Но вдруг стремительно ускользает. Это женщина-иллюзия в свете софитов. За которую хочется отдать всё что угодно и простить всё что угодно.

Герой актёра Томаша Кота с первых минут повествования симпатизирует вам. Удивительный пианист, который показывая свой талант в разных ипостасях очаровывает своей музыкой и спокойствием духа покоряет Вас.

Персонажи такие разные, но они так эмоционально, каждый по-своему, проживают каждую минуту своего времени, что приковывают всё Ваше внимание за развитием хода событий.

Отдельного упоминания стоит операторская и режиссёрская работа. Все кадры выдержаны в духе лучших бесцветных картин, но прослеживается определенный стиль. Камера нацелена в основном на главных героев, но и не упускает некоторую характерную архитектуру для разных городов. Уникальные ракурсы, игра со светом создаёт нужную атмосферу.

Ну и конечно же музыка, здесь ей отведена своя роль. Подобранная безупречно, она пронизывает весь кинофильм. И по мере течения времени её звучание и жанр тоже меняется. Но не утрачивает своего влияния на восприятие зрителя.

Необходимо для просмотра зрителям, истосковавшихся по искусству.

8 из 10

Красивая, меланхоличная и саркастичная сказка о вечном — о любви — в непростые времена годов Холодной Войны.

Павликовский намеренно долго затянул паузу со следующим после успешной «Иды» фильмом и долгое ожидание дало плоды — новый фильм получился превосходным.

Лаконичный минималистичный фильм, в котором продуман каждый кадр, слово, взгляд актеров и их движения. Целостное музыкальное сопровождение — саундрэки органичны и передают настоение зрителю, заставляют вникать в эмоции протагонистов и сопереживать им. Фильм порадует как визуала, так и аудиала — настолько выверенно всё и кажется, что ты сам погружаешься в сюжет и проживаешь жизнь с актерами. К слову о последних — у Павликовского получается найти идеально подходящих актеров на главные роли в его фильмах. При этом режиссер нам дает возможность «подглянуть» за ними или даже смотреть на вещи глазами героев.

Пересказывать сюжет смысла нет, поскольку он достаточно хорошо раскрывается в трейлере и в отзывах критиков, да и на самом деле он не отличается оригинальностью, особенно для восточноевропейского зрителя, скорее, подачей и послевкусие. Порадовало сплетение разных жанров — фильм одновременно является трагикомедией, причем и драмы и черного саркастичекского юмора и иронии в нем хоть отбавляй.

Радует тот факт, что режиссер блестяще балансирует между Западом и Востоком, умеет подать исторические события с разных сторон, показывая плюс и минусы времени, героев и событий. Он не прогибается по идею совершенной неприемлимости прошлого, не шарахается от старого, пытаясь понять и подать, прежде всего находя ответы на личные вопросы. Очевидно, что для Павликовского прошлое это ответ настоящему или даже возможность предопределения будущего. Следуя канонам психоанализа он выискивает триггеры, травмы и радости, которые очевидно тронули его и повлияли на массы людей за годы Холодной Войны. За это можно снять шляпу перед ним и восхититься умением лепить из всей это информации мастерские работы в кино.

Я очень ждал этого фильма, а смотрел его в максимальном, наверное, погружении — в варшавской «Кинотеке» и на польском языке. Песня «Dwa serduszka» в ничего не говорящем, в принципе, трейлере, меня очаровала, я предвкушал глубокий и умный фильм и был готов даже к небольшой дозе политики.

К моему удивлению, с первой минуты режиссёр ставит на таких ожиданиях крест: главная героиня поёт песню из советского фильма. Видимо, это как-то перекликается с внутренним настроем Виктора — одарённого, космополитичного, но вынужденного по заказу партии заниматься польским фольклором. Зритель угадывает, что между Виктором и его антагонистом — партократом от искусства — назревает конфликт, но не тут-то было.

Обрывки предполагаемых сюжетных линий, так и не разгоревшихся конфликтов, метаморфозы в персонажах, о которых можно лишь догадываться и о которых автор забывает через минуту — разве что за них можно назвать фильм глубоким.

«В Польше ты был мужчиной. Хотя, может быть, я просто это придумала» — говорит Зула перед тем, как эээ… ничего не меняется.

За что Зула любила Виктора, за что Виктор любил девчонку, зачем меняются страны и города, кто какими мотивами движется — сиди и придумывай сам, если такой умный.

При этом в фильме есть очень сильные сцены.

Если есть желание подумать — можно посмотреть. Если есть желание написать книгу по мотивам — стоит посмотреть дважды. Не жалею потраченного времени, но ожидал большего.

История любви музыканта Виктора и певицы Зулы, прошедшая через десятилетия послевоенной истории Польши.

Притом что Павел Павликовский не был совсем уж неизвестен и долго ходил в надеждах европейского кино, однако ж прорыв случился лишь после Иды. Да и то многие списали ее успех на одну из главных тем европейского культурного контекста - Холокост. Это не совсем справедливо, но всё же - несмотря на какие-то специфические для Польши сюжеты, Ида была больше европейским фильмом, говорившим на универсальном языке континента, хоть и с ощутимым польским акцентом. Помимо Холокоста, темы европейской войны и тоталитарного прошлого, здесь ещё и музыкальная тема - джаз. И даже странно, что он воспринимается именно как европейский, а не заокеанский феномен. Впрочем, Америка проявилась тоже - в самом жанре роуд-муви, менее характерном для этой стороны Атлантики, слегка мучимой клаустрофобией.

Парадокс Павликовского (прежнего и нового) заключается в том, что Ида полностью происходит на польской территории, а оказалась европейкой, а Холодная война идёт по всей Европе, а оказывается полячкой. В первую очередь, потому, что стала его собственной историей, вернее, историей его родителей. Хотя и его тоже - родившийся в Польше, он ещё в 14 лет эмигрировал в Англию, а жил... короче, везде. После Иды (тема войны) и Холодной войны (два послевоенных десятилетия) даже хочется представить себе следующий фильм режиссёра - он должен быть о чём-то вроде 'Солидарности', вернувшей поляков в европейскую семью...

То, без чего трудно представить историю польскую историю 50-60-х Павликовский сжал в эту историю - русское 'Сердце', польскую народную тоску, мечту о западном рае. Тем приятнее, что Холодная война отказывается, вернее, пересматривает расхожие клише об этой истории. То же 'Сердце', теряющее, по словам героини, своё обаяние в переводе - вряд ли сильно порадует польского обывателя... Польский фольклор, звучащий неожиданно чувственно (сам Павликовский, по словам свидетелей, был поражен чистотой и мощью народных песен, исполненных тогда). Париж, полный не только обаяния, но и обмана... Стукачество как способ не предать любовь и куда как более честный, чем та же французская свобода... Джаз как незаконнорожденный ребёнок, потому что рожден не на родине. Лагерь как плата за право жить на этой самой родине... И даже разрушенный храм, остающийся последним и истинным пристанищем любви... Потому что ей нет места в этом мире ибо она - это и есть свобода.

Пожалуй, это чуть ли не первый фильм, который (в отличие от незаслуженно обласканной Жизни других, например) почти отказывается от политической трактовки тоталитаризма и, не уходя от его осуждения, умудряется не противопоставить западной самореализации, отводя всему этому место где-то в конце списка, возглавленного любовью и музыкой...

Поэтому, как и положено большому художнику, всё это парадоксальное великолепие режиссёр вмещает в двух главных героев. Два его героя - это аристократическая холодность и горячая народность, просчитанная рациональность, разбивающаяся о чувственную непредсказуемость, музыка двух начал - польского и европейского, мужского и женского, профессионального и естественного.

Таких женских персонажей вообще давно не было: страсть и любовь, предательство и преданность, гордость и самопожертвование... Впрочем к Виктору, который становится единственным рабом, способным ее терпеть, это относится едва ли меньше, хоть он и стремится к освобождению. Занятный поворот, что не терпя ложь в Польше, он приспосабливается к ней во Франции... Поэтому родные пенаты и влекут их обоих - точнее, не отпускают.

Если же отвлечься от слегка хаотичного потока эмоций, то обращает на себя внимание какой-то новый для условно артхаусного кино ритм - передышка зрителю не светит, равно как и чистое, лишённое переживания, умное созерцание. При этом Павликовский не идёт на компромиссы с коммерческим кино, делая свой чёрно-белый мир (такая гамма только и может подходить разделенному не только географически и политически, но и между мужчиной и женщиной мирозданию) насколько уникальным, настолько и близким зрителю. В этом смысле Холодная война - оксюморон. Холод не чувствуется в принципе...

Фильм один из примеров того, как много времени мы просто наблюдаем за тем, как одна пара пытается понять что им нужно друг от друга, но при этом, нам не становится скучно из-за этого. Безграничная любовь которая граничит с одержимостью. Виктор персонаж строгого характера, вечно серьезный и грустный, Зула наоборот беззаботная женщина с тяжелой судьбой, но на протяжении фильма, мы как раз можем наблюдать как персонажи время от времени меняются своими характерами, то Виктор начинают улыбаться во все зубы, то Зула осознает всю бренность их отношений.

Отличный фильм для одинокого вечера с раздумьем обо всех неправильных поступках что ты совершил в своих отношениях, может быть глупо воспринимать этот фильм как собственную рефлексию, но это действительно хорошая подпитка для ума, а если у вас нет такого опыта, то хотя бы насладитесь эстетической красотой кадров черно-белой Европы, все ещё разбитой после Второй Мировой, но так пытающейся собраться.

9 из 10