Рецензии

Этот фильм я ожидал очень даже давно и даже начал читать Довлатова- уж больно очень понравился автор. Фильм как только вышел был либо закидан критикой, либо его хвалили.

Так о чём же данный фильм? Естественно он о Довлатове, о том времени, которое пережил наш любимый писатель и прозаик. Но копнуть глубже стоит и можно увидеть очень многое, но боюсь я молод и не пойму многое. Но как никак, а я имею своё мнение и поэтому расскажу подробнее о данном фильме и чем он мне понравился.

Фильм получился очень атмосферным и грамотно сделанным. Атмосфера Ленинграда того времени по мне получилась такой, какая она и была- мрачная и серая. Про СССР не буду ничего говорить, потому что я не родился в нём, а тем более не жил. Кто-то говорит, что СССР был великим государством, а кто-то ненавидел и мечтал свалить. Довлатов выбрал 2 вариант и не зря- возможно бы его книги мы и не прочитали и его бы не знали так широко за рубежом.

Актёры сыграли свои роли просто потрясающе. Тем, кто пойдёт ради Козловского- обломайтесь, его тут будет на минут 5—10, а ещё он потрясающе отразил человека, который идёт против системы и старается жить, но вынужден выживать. Довлатов буквально такой-же человек, как и мы все. Он несмотря на всё это стал человеком, которого мы знаем сейчас- он боролся за своё и несмотря на свои страдания он стал тем, кем должен стать- великим прозаиком и известным человеком в наше время. Милан Марич очень хорошо передал эмоции и прям сильно похож на самого Довлатова- небось Довлатов увидя бы его, подумал бы что это его брат близнец.

Операторская работа очень даже хороша и смогла передать всё то, что хотелось показать.

Про отсылки к произведениям Довлатова меня прям и порадовали. Упоминался Наши и Заповедник, а так же Зона- читающим Довлатова есть чему порадоваться, а не читающим придётся прочесть хотя бы одно из его произведений.

Посмотреть этот фильм однозначно стоит хотя бы раз, потому что давно такого не было фильма про писателей и при этом отображающего те времена с такой мрачной атмосферой.

9 из 10

Фильм «Довлатов» показывает жизнь молодого писателя-журналиста Сергея Довлатова в 70е годы, когда добиться того, чтобы тебя напечатали, было крайне сложно. Сюжет повествует нам о буднях, о творческом поиске в жизни Довлатова, его проблемах и круге его общения, его друзьях. Фильм демонстрирует эпоху семидесятых со всеми её сложностями: цензура, невозможность купить нужный товар, трудности самовыражения творческих личностей.

В фильме присутствует тонкий юмор присущий Довлатову. Возникает ощущение, что Довлатов относится к своей жизни как-бы не в серьез. Достоверно передана обстановка 70х годов. Актерский состав отлично подобран. Особенно хороша актерская игра Милана Малича в роле Довлатова и Данилы Козловского, сыгравшего фарцовщика, друга Довлатова.

Фильм очень душевный, заставляет сопереживать персонажам и проникаться их проблемами и настроением. После просмотра фильма, возникает желание поближе познакомиться с творчеством Довлатова.

Что делает нас нами? Даже в самых тяжёлых условиях? Принципы, желания, стремления и мечтания. Благодаря им мы умудряемся существовать и двигаться дальше, это нас ведёт вперёд и только вперёд. И иногда неимоверно трудно удержать свои позиции под гнётом обстоятельств, которые так и норовят изменить тебя и все твои принципы.

Подобная ситуация была в 70-ых с творческими людьми нашей страны. Вечная цензура, вечные указания как писать, что писать и о чём писать, вечная рефлексия и грусть, подпитывающаяся из постоянных отказов в публикации или выставке. «Довлатов» Германа-младшего очень чётко рисует эту картину душевного состояния даже не самого писателя, а многих талантливых (или не очень) людей той эпохи. Людей, чьё желание творить вечно сталкивалось с нежеланием других их публиковать. Людей, которые стояли перед тяжким выбором: оставаться без средств в надежде пробиться или же изменять себе, чтобы получать эти средства к существованию. Выбор для настоящей личности ужасно трудный. Казалось бы, ну вот творец, дайте ему творить. Нет, творить нельзя, «творить» нужно в рамках определённых, установленных кем-то свыше. Пиши про нефтяников, но с душой, пиши эпический роман, если хочешь печати, делай то, что делать не хочешь, если нужны деньги на немецкую куклу, что так хочешь подарить дочери. Да вот только где её достать. Но это так, ещё одно желание, что исполнить трудно.

И вот как верить в светлое будущее, когда вокруг сплошной туман? Когда смотришь на людей вокруг, несущих такое же бремя раздумий. Когда видишь, что бремя это для кого-то непосильное. Не все справлялись с ним, несомненно. Зажатый в тиски творец, до которого так мало дела кому-то там, может и не выдержать напряжения. А тем, кто выдерживал, оставалось лишь собираться вместе где-то на квартирке и слушать друг друга, веря в то самое светлое будущее. Собираться, смотреть и верить, что кому-то получится добиться чего-то в подобных условиях, где идти к своим стремлениям довольно трудно. К примеру, вот художник, талантлив он или нет решает каждый для себя, но мечта его быть художником, что затмит Поллока, стоит во главе всего. Да вот художником не заработать на свою мечту, поэтому приходится выкручиваться методами не вполне законными, вечно опасаясь, что всё может закончиться далеко не так хорошо, как видится в мечтах. Столкновение мечты и реальности, где вечно кто-то вносит тебя в список, если вдруг захотел прочитать что-нибудь не то, вечные стремления души, что так ограничены рамками установленной кем-то реальности, тоска и грусть, от которых никак не уйти, вечный страх, что идёт по пятам, та любовь к родине, с которой так не хочется уезжать, но выбора, похоже, не остаётся — столько всего намешано, что туман становится всё гуще и гуще, алкоголя и сигарет всё больше, а надежды постепенно тают и тают. И что вот остаётся делать? Спросите хоть у Брежнева, но навряд ли и генсек вам чётко ответит.

У Германа-младшего вышла очень душевная, камерная лента, наполненная туманом (завораживающая питерская атмосфера) и размышлениями с рефлексией. И как впору самым хорошим размышлениям фильм Германа-младшего идёт мирно и безмятежно, давая спокойно посмаковать мысль и развить её. Тихое и медленное погружение в ту советскую атмосферу играет свою роль: зритель сидит как будто рядом в квартире на чтении с поэтами, слыша каждый разговор по соседству и вздыхая вместе с героями, гуляет по этим улочкам вместе с Довлатовым, что так любит иронично пошутить во многих ситуациях, помогая при чувствующейся грусти и тоске поддерживать зрителю существующее настроение надежды на что-то большее. Ведь оно и важно, оно должно оставаться всегда, если не изменяешь себе. Даже если ты никто, будь собой. Как бы это не было трудно, как бы вокруг не было тесно, как бы не казалось, что где-то надо было повернуть, а где-то надо было согласиться, несмотря на весь этот туман и проблемы, надежда на свет откуда-то всё равно выглядывает, а ты продолжаешь творить с верой в лучшее. А это лучшее обязательно наступит, даже если, к сожалению, ты этого уже и не застанешь. Верь и живи. Просто залезай на крышу автомобиля, откуда видно всё вокруг, и не забывай улыбнуться, сидя в той уютной комнатке под мелодичную музыку в окружении близких тебе людей.

Сергей Довлатов — советский и американский прозаик и журналист XX века.

С творчеством прозаика я, к сожалению, не знакома, поэтому мое отношение к фильму было больше как художественному произведению, чем биографии писателя.

Это небольшая история жизни маленького человека с большой мечтой.

Человек с большим потенциалом и невероятным талантом не признан обществом. Он бьется как рыба об лед, пытается донести свои мысли людям. Но он правдив и ироничен, а правда, как правило, никому не нужна. Ему сложно, невероятно сложно, но он не сдается. Ведь «я с 8 лет говорил маме, что буду писать книжки».

Да возможно, в один момент у него опустились руки, и он находит спасение в алкоголе. Но, осознав, что он не становится лучше и это мешает ему, он продолжает дальше: пишет небольшие статейки в журнал, стихи, берет интервью у рабочих, ездит на вечеринки к влиятельным людям, пытаясь познакомиться с «нужными» ему людьми. Но даже они, читая его произведение, не верят ему, не верят его таланту. Правда сурова: Если хочешь добиться вступления в союз писателей, необходимо «проверить простату». Без этого никак.. И этот факт приходится принимать. Но не Довлатову — бунтарю, который не хочет подчиняться власти, обществу, а тем более людям, которые боятся — боятся сделать лишнее движение и быть наказанным.

У каждого человека должна быть мечта и цель, к которой он будет стремиться.

Целью Довлатова было счастье его дочери, маленькое счастье в виде немецкой куклы. Сложные отношения в семье, как мне кажется, подкосили героя. И все, что у него осталось — это любящие глаза маленькой девочки, ради которых он берется за любую работу.

Если цель выполнима, то мечта становится для него испытанием. Возможно, Довлатов полагал, что только мечты и достаточно, что все возникнет само собой и в один прекрасный момент, он станет великим русским писателем. Но так, не происходит.

Из-за преследований властей Довлатов вынужден покинуть страну и перебраться на другой континент.

«Все что ни делается, все к лучшему». В Америке, он работает журналистом, выпускает книги и добивается большого читательского успеха.

Возникает вопрос: Что было не так на Родине? Вечные стереотипы, невозможность иметь собственного мнения и взглядов на жизнь, политику, культуру, религию, невозможность выразить себя, даже иметь попытку на это?

«Принимай или борись!»

Алексей Герман-младший снял фильм о себе. Не в том вульгарном смысле, что Довлатов — это он, а СССР 1971 года — это современная Россия. Солженицын подозревал в таком эзоповом языке Тарковского с его «Андреем Рублёвым», обвиняя в высмеивании и унижении Древней Руси ради иллюстрации грязи и пороков Советской России шестидесятых. Тарковский не иллюстрировал. Он пытался прочувствовать и запечатлеть ту эпоху и живших в ней людей. Любой настоящий художник в своей картине говорит о себе, не топорно и не буквально, но органично переплетая свой личный опыт с судьбой избранного персонажа. Необходима конгениальность. Тарковский видел себя в Рублёве. Герман видит себя в Довлатове, он как бы прячется в нём, и он действительно там есть.

В картине Германа нет ни ложного пафоса, ни фальши. Есть честность к самому себе, самоирония. Это фильм именно о Довлатове, а не о Лентулове, как «Конец прекрасной эпохи» Говорухина, где текст «Компромисса» прочитан по ролям на фоне простеньких декораций. Здесь показан не тот, кем пытался казаться Довлатов, а тот, кем он не мог не быть. Он всё как-то не умещается в кадре. То ли плечи широкие, то ли слишком тесно. В фильме показана усталость сильного человека. Это то, что сильные люди умеют скрывать. Герман показывает несколько дней из жизни писателя. Что-то происходит, но эти события не создают сюжетную линию. Показаны время, город, люди. Довлатов бродит где-то возле этого всего.

Художник-постановщик «Довлатова» заслуженно получила приз на Берлинском кинофестивале. В фильмах Германа, как и в текстах Довлатова, работает каждая деталь. Важны стиль, манера изложения. Содержание неотделимо от формы. Фильм предельно лаконичен. Здесь нет ни случайного, ни пустого. Точность постановки и верность интонации. Именно то, что Пастернак называл творчеством, а не притворством. О Довлатове нельзя снимать иначе. В интервью после премьерного показа Герман сказал, что сложные коннотации — это не к нему, а к Звягинцеву. Что-то в этом роде отвечал Фолкнер, говоря, что он простой парень и никогда не читал Джойса. После смерти у Фолкнера был обнаружен испещрённый пометками экземпляр «Улисса».

Впрочем, у Германа нет сложных коннотаций в смысле линейных головоломок для эрудитов, однозначно расшифровывающих локализованные символы. Довлатов говорил, что после коммунистов он больше всего не любит антикоммунистов. В фильме Германа нет ни ура-патриотизма, ни ненависти или презрения к своей истории, своей стране и своему народу. Фильм очень грустный, но в нём нет той болезненности и перенасыщенности последних фильмов Германа-старшего. Негромкая, но здоровая интонация. Фильм заканчивается словами: «Мы есть. И мы будем. Несмотря ни на что».

Ну что за мода -говорить про диссиденство таким фальшивым тоном? Диалоги плоские — не лучше, чем в тех осмеянных советских журналах. Пафоса, позы и боли столько, что Довлатов и соплеменники ржали бы, не вставая. Картонный и пафосный Бродский, рыжий и хреновый, картавый — ну почти что Ленин в апреле. Урологи — как проклятье нации. Я ещё помню «Международную панораму» и программу «Время», ну и «Взгляд» — отупели мы как-то, причем, с обеих сторон — и левые, и правые. Да, и ещё кладбище детишек ленинградских, судьбы которых Довлатов типа избежал в Уфе. Даже несмотря на хронологические ошибки, пошлятина не лучше «донецкого мальчика»… Хотя слезу инстинктивно выбивает — война у нас у всех на подсознательном уровне (фашисты у нас всегда при деле, причем при любом режиме), а вообще-то запрещённый прием. Единственный симпатичный персонаж- Козловский: во-первых, колоритный барыга, на этом закончим… про художника сценаристам развернуть не удалось… Ну, понятно, приятны — карикатурный расслабленный Брежнев с Кастро из алкоснов Серёжи. И ещё… Довлатов- у сценаристов (сам себя он скромнее оценивал)- какой-то бабский магнит, не хуже Бората, да и ещё и гражданина поэта в одном лице, по типу Ефремова с Быковым. Винегрет с оливье. Солянка с борщем, приправленная анчоусами… Короче все это стремно… и стыдно. А пипл хавает… полные залы. Дамы плачут.

Подводя итог, я скорее за движение вверх — про хоккеистов, космонавтов, там как-то целостней и позитивная повестка). Вообщем смотреть можно только под классику: солнцедар или портвейн 3 топора, для эстетов плиска и свянчев бряг).

Единственно полезная мысль, опосредованно выжимаемая из шедевра: мы вот тут все талантливые люди — литераторы, художники, правдолюбцы и бездельники, которых прижимает кровавый советский режим. А о том, что чтобы достичь чего-то, талантливым людям придется биться друг с другом, и для этого отказаться от портвейна даже — об этом они узнают только в эмиграции.

5 из 10

Если фильм задумывался как попытка передать атмосферу жизни творческой интеллигенции в 70-х годах прошлого века, то он безусловно удался!

Писатели, поэты, художники, музыканты, актёры и пр., зажатые рамками «госзаказа», вынуждены прозябать без известности, работы и признания их творчества.

Писателей не печатают, художников не выставляют, актёры вынуждены играть то, что скажут, журналисты пишут «красивые сказки».

Всё это очень красноречиво показано в фильме. Как и неформальная творческая тусовка по квартирам и дачам. А ещё неотвратимость выбора стороны баррикад. Или прогибаться и приспосабливаться, или..

И вот здесь ярко проступает Довлатов как обобщённый образ человека, не умеющего прогибаться и приспосабливаться. И проступает вся сущность его трагедии.

Способно ли творчество существовать в замкнутом пространстве? А если это пространство сузится до размеров творческой мастерской или ящика письменного стола?

Помимо безусловно отлично сыгранной роли Миланом Маричем, мне понравились эпизодические роли Татьяны Владимирской и Тамары Оганесян — очень точные, выразительные образы, запавшие «глубоко и надолго».

И ещё я благодарна создателям за то, что фильм получился светлым. Не смотря ни на что.

Потому что

Мы есть и мы будем

да

Как ни удивительно, гении обладают даром предсказания. Вот что писал об этом фильме сам Довлатов

«В Тбилиси проходила конференция: «Оптимизм советской литературы».

Среди других выступал поэт Наровчатов. Говорил на тему безграничного оптимизма советской литературы. Затем вышел на трибуну грузинский писатель Кемоклидзе:

Вот посмотри на Байрона. Он был молодой, красивый, зажиточный и талантливый. И он был пессимист. А ты — старый, нищий, уродливый и бездарный. И ты — оптимист!»

«Соло на ундервуде»

Вот хочется спросить Германа младшего — почему Довлатов, который жил в такой ужасной стране, в такой ужасной атмосфере (судя по фильму) был большим оптимистом, человеком с потрясающим чувством юмора? А ты такой красивый, богатый, сытый, обласканный и Эрнстом и даже Михалковым (судя по титрам) — такой пессимист и зануда?

Почему в этом фильме пластиковые актеры говорят нелепые бессмысленные фразы и вообще не похожи на живых людей? Никто, ни один человек — даже главный герой. Это чтобы не нарушать случайно актерским фарисейством так бережно созданную «атмосферу СССР 70-х»? Да нафиг-нафиг такое «искусство» — в таком случае можно документальные фильмы того времени посмотреть!

Всем, кому невыносимо смотреть экранизации «Мастера и Маргариты» или «Властелина колец» могу сказать, что пусть «Довлатов» и не экранизация, но хуже фильма для любителей творчества Сергея Донатовича снять было просто нельзя.

Ну и раз уж начали с цитирования Довлатова, на мой взгляд великого (в том числе) бытописателя СССР, то упомянем других классиков советской эпохи:

«Когда режиссёр изготовлял дрянной фильм, где обсосанные двадцатью консультантами благонамеренные герои совершали взвешенные на аптекарских весах положительные поступки, где черствые, неестественные юноши скучно ликвидировали некий прорыв и бездарно достигали своего хрестоматийного счастья, а зритель на этот фильм упорно не ходил, тогда и режиссёр, и его директор поднимали ужасный крик:

- Вот видите, не ходят на идеологические фильмы! А почему? Потому что зритель у нас невыдержанный, чуждый, ни черта не понимает в искусстве. Ему подавай Монти Бенкса.

История обычная — зритель брался киночиновниками под подозрение. Мы хорошие и талантливые, это он плохой, мещанский и недоросший.

А вот у «Чапаева» почему-то оказались замечательные зрители. Миллионы зрителей, вполне доросших, идеологически выдержанных, хорошо разбирающихся в искусстве, революционных в душе и советских во всех своих делах.

- Илья Ильф и Евгений Петров, фельетон «Безмятежная тумба» (1934)'

При желании, поменяв в этом тексте некоторые определения (например «хрестоматийное счастье» на «хрестоматийный ужас»), можно получить рецензию на «Довлатова». Ибо он — как советские агитки, необходимость писать которые так мучила Сергея Донатовича. С другого полюса — но такой же невероятно фальшивый шлак. Уверен, что самого главного героя никто бы не заставил написать такую же бездарность. Даже за деньги и фестивальные призы.

2 из 10

Жаль, что не было возможности передавать эмоции сразу по ходу просмотра) … Признаюсь, посмотреть очень хотелось, хотя с творчеством Довлатова была совершенно не знакома… Знала только фамилию и название «Заповедник»… Начала читать, понравилось: приятный сарказм, юмор и забавные знакомые реалии… Однако, за проведенные в кинотеатре 2 часа, увидеть Довлатова, и, уж тем более, проникнуться его идеями, страданиями и мучениями, так и не удалось. Вместо этого кадр был заполнен горой реквизита, собранного, судя по всему, со всех барахолок страны в надежде передать атмосферу 70-х. Это не удалось. Признаюсь, что до 77-года меня еще не существовало и, возможно, «соучастникам» творческих посиделок виднее… Но никто не отменял принципа висящего на стене ружья. В данном случае ружей было много, но ни одно ни разу так и не выстрелило. Это можно отнести абсолютно ко всему, что происходило в кадре. Вот идет грустная декорация Довлатова, а кто он, что он хочет сказать, о чем действительно переживает (кроме того, что его никак не напечатают) — непонятно; вот сидят люди в каком-то мифическом помещении, в четко прорисованных позах и с четко поставленной задачей постоянно «дымить» и смотреть вдаль задумчивым взглядом (абсолютное ощущение искусственности происходящего и присутствия за кадром съемочной группы в полном составе); вот снова и снова крупный минутный план буфетчицы на жутко замыленном фоне… кстати, зачем постоянно замыленный и затуманенный кадр… Ни одной красивой сцены, ни одного красивого кадра (ни классически выстроенного, ни оригинального). Жутко долго тянущиеся минуты якобы атмосферных картинок… Диалоги пусты, и это даже не те короткие меткие строки, между которыми читаешь во сто раз больше, это форма без сути. Единственный интересный герой в этом фильме — Иосиф Бродский. Он показался каким-то философом-пророком. Спасибо актеру. Остальные исполнители ролей были такими же туманными и невнятными, как и вечно «заболоченная» картинка: Ходченкова и Шагин не смогли отделаться от своих страдальческих образов в «Хождении по мукам», вездесущий Козловский с серьезным видом зарабатывал очередной гонорар, а бедолага Милан Марич (Довлатов) вообще не понимал, кажется, ничего и только грустно улыбался, предприняв парочку слабых попыток передать истинную довлатовскую грустную иронию (и то, не своим голосом). Очень жаль — никакой идеи, никаких переживаний, никакого смысла…

Надо ли смотреть это кино — да, обязательно! Обязательно потянуть эту жуткую «резину» вместе с невнятно «плавающими» по псевдо-ретро-кадрам актерами и соскучиться по настоящему кинематографу, захотеть почитать настоящих Довлатова и Бродского (что я и хочу наконец-то сделать) и осознать то, что не обязательно быть крупным знатоком кино или опытным критиком, чтобы иметь право сказать «верю» или «не верю».

Автобиографичный фильм о Сергее Довлатове построен по форме и стилистике рассказов писателя. Как будто режиссер попытался написать рассказ о Довлатове его же стилем. Это просто какой-то отрезок из жизни человека: без начала и конца, вырванный. Так и любил писать Довлатов. Здесь не сюжет определяет суть, а детали, диалоги и мелкие события доносят до зрителя замысел режиссера. Здесь всё как у Сергея Донатовича: грустно о смешном и смешно о грустном. И нет черного и белого — просто жизнь.

И реальный Довлатов в фильме обладает всеми качествами лирического героя писателя. Он как бы наблюдает со стороны за нелогичностью, пошлостью и абсурдностью происходящего вокруг. Весь свой протест он умещает в коротких и ироничных замечаниях, но чаще молчит. Всё это так по-довлатовски.

«Ирония — любимое, а главное, единственное оружие беззащитных.»

К сожалению, в 1970-е этим беззащитным был именно Сергей Довлатов.

С самого начала зрителя погружают в сюрреализм окружающего мира, замаскированный под норму. Рабочие с завода в костюмах писателей золотого века благословляют завод в годовщину Октябрьской революции и снимают об этом фильм. Довлатов, как сотрудник корпоративной газеты, должен написать о событии статью. И никого в окружении Довлатова на заводе это не удивляет. Ни пьющего «Гоголя», ни «Пушкина», признающегося в любви к Советской власти, и, тем более, ни руководство завода. Для всех — это норма. Ежегодная, ежедневная, повседневная. Они — продукт системы.

«Я шел и думал — мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.»

Очень порадовало отсутствие черных и белых красок — нет положительного и отрицательного.

«Я давно уже не разделяю людей на положительных и отрицательных. А литературных героев — тем более.»

Особенно хочется выделить отображение двух явлений. Во-первых, советского режима в лице номенклатуры. Здесь — это не абсолютное зло, притесняющее креативный класс. Это такие же люди, которые искренне не понимают Довлатова с его нежеланием писать так, как надо. Они по-родительски пытаются его наставить на правильный путь, где-то пожурить, а где-то посоветовать. Но они люди — люди режима гнилого и страшного — но тоже жертвы.

Во-вторых порадовало отображение креативного диссидентского класса писателей и художников. Это далеко не лицо нации, не элита и не пример для подражания. Довлатов, к слову, их таковыми сам никогда не считал. Это в большинстве своем пьяницы, бездельники и лентяи, да, талантливые и необычные, но лентяи. А среди них есть самородки, типа Иосифа Бродского, которого даже свои, судя по картине, недолюбливали.

Вообще — это фильм деталей и диалогов. Его надо смотреть внимательно и также слушать. Но из-за отсутствия динамичности, делать это крайне трудно. Поэтому фильм однозначно рассчитан не на массы. Те, кто поверхностно знаком с писателем и его творчеством, фильм не поймут, и он им не понравится. Тем более, фильм не привлечет людей прочитать книги Довлатова.

Не хватило актерской игры: порой герой Бродского выглядел более глубоким и полноценным, чем герой Довлатова. Хотя в целом и визуально и содержательно Милан Марич смог убедительно сыграть Сергея Донатовича.

Можно сказать, что фильм немного затянут. Некоторые сцены никак не дополняют картину.

Для тех, кто любит и знаком с творчеством Сергея Довлатова, а среди них и я.

9 из 10