Рецензии

'Обход' - первый единолично срежиссированный фильм представителя австралийской новой волны Николаса Роуга. В фильме выделяется талантливая работа с камерой и рубленным, обманчиво дизориентирующим монтажем, что выявляет символичность образов и подчеркивает общую творческую концепцию фильма как сюрреалистической притчи. В 'Обходе' наиболее ярко и емко выражается манера Роуга задавать двойственную природу конфликта в сюжете, выраженную в данном случае в отношении персонажей с непривычной для них средой (причем, многосторонне), и через противопоставление цивилизованного и дикого - все это в немалой степени подается посредством визуальных образов. На этом фоне достаточно неоднозначно и завуалированно поднимается не мало тем, но прежде всего - тема поиска себя и своих приоритетов, а так же, понятия свободы и любви, том числе, и в контексте подросткового восприятия. В фильме присутствует еще и по-особенному завораживающее ощущение спонтанности и живости, несмотря на авангардную стилистику и аллегоричность. А слегка нервозная и ирреальная энергетика местного кино-языка придает на вид обычному приключению своеобразный шарм, скрашивая элемент натурализма. Создается ощущение сна на яву, или фантазии без мистики.

9 из 10

Зрители, привыкшие к современному кино о выживании, посмотрев этот фильм, могут быть разочарованы и остаться в недоумении. Такие фильмы сейчас не снимают, и это совершенно точно. Первая самостоятельная работа Николаса Роуга отличается быстрой сменой кадров, яркостью образов и обилием параллельного монтажа. Герои же в ней настолько условны, что воспринимать эту историю в реалистическом ключе возможно лишь в определенной степени.

И правда, в «Блуждании» (этот перевод куда точнее соответствует духу картины чем непонятный «Обход») зритель так и не узнает имен персонажей, а самоубийство отца семьи, служащее завязкой действия, не держит под собой никаких мотивов. Это не позволяет воспринимать происходящее буквально – кино вовсе не о выживании, вовсе не о пути трех человек по пустыне в поисках людей. На фоне путешествия героев режиссер показывает взаимодействие двух совершенно разных культур волею хода истории оказавшихся рядом друг с другом. Как заправский ученый-исследователь, Роуг то выводит сходства аборигенов и жителей цивилизации, то лихо противопоставляет их с помощью параллельно смонтированных кадров, выдавая то библейские аллюзии, то вызывая в памяти фильмы Эйзенштейна.

Сравнение, конечно, явно не в пользу технологически развитой западной культуры. Люди больших городов уже потеряли свои корни в естественной среде и предаются безумию, алчности или похоти. Дети же, чем меньше возрастом, тем ближе к естественной природе и людям, обитающим там. Недаром общий язык с юношей коренных народов Австралии быстрее находит именно шестилетний мальчик, а не его почти взрослая сестра. Аборигены не успели испортиться технологическим прогрессом, как дети не успели испортиться взрослением.

Однако это взросление неотвратимо. Чьи-то мечты, на которые человек ставил очень многое, разрушатся, сломав его полностью. А кто-то пройдет все, что отведено судьбой, повзрослеет, войдет в обыденную жизнь, и временами будет вспоминать о минутах детства, когда можно было купаться голышом в жаркие летние дни. Как это было хорошо! Но обратно уже не вернуться.

Обладая множеством своеобразных приемов, картина, в которой помимо трех человек действующим лицом можно назвать и природу континента, иногда может показаться немного сумбурной и бессвязной. Тем не менее обаяния она не лишена, смотреть ее интересно, а конец оставляет чувство тоски по ушедшему времени, каким бы оно не было.

7 из 10

Бывает же, когда случайный фильм западает прямо в душу, хочется пересматривать отдельные фрагменты по несколько раз, до полного насыщения. «Обход» и оказался таким.

Очень жаль, что данное творение оказалось недооценённо кинокритиками и зрителями. Ведь в фильме есть некая изюминка, в которой показывается, что человек рожден, чтобы жить, а не существовать. Вспоминая моменты, единожды произошедшие с нами, которые вряд ли когда либо ещё повторятся, мы проникаемся теми эмоциями и ощущениями, испытавшими тогда и понимаем, что это и была та самая жизнь, наполненная беззаботным счастьем. Мы можем это пронаблюдать в последних минутах сей картины, когда через несколько лет девушка предаётся воспоминаниям о том место, в котором она оказалось в переломный момент своей жизни.

Замечательная композиция Джона Барри вкупе со всевозможными видами саваны делают «Обход» тем фильмом, которой хочется пересмотреть вновь. И каждый раз с новыми впечатлениями и взглядами от увиденного.

10 из 10

Для начала, что значит название фильма «Walkabout». В туземных племенах есть традиция, когда юные аборигены Австралии, чтобы доказать, что они взрослые и состоявшиеся, отправляются бродяжничать по диким пустыням и джунглям Австралии, питаясь пойманными животными. Это «бродяжничество» и называется «Walkabout».

Чуть-чуть о сюжете. Девушка-подросток и её малолетний брат окаываются одни против дикой природы австралийской пустыни, когда их отец от безысходности убивает себя практически у них на глазах, перед этим пытаясь застрелить и их. После опустошающих странствий по пустыне они встречают местного аборигена, бродящего одного в пустыне, а вместе с ним и обретают надежду на выживание.

Знаете, мне очень понравилось, Жаль, что подобные фильмы незаслуженно забыты, и, может быть, те, кто прочитает рецению, обратит внимание на такое кино.

Во-первых, фильм очень достойно снят. Режиссер, бывший оператор, причем признанный всякими критиками, и это видно с первого кадра. Все эти виды живой природы очень красивы. На их фоне разворачивается нешуточная драма, и весь фильм выглядит, как история о выживании, совмещенная с документальным фильмом BBC о природе.

Киноязык режиссера очень метафоричен и изобретателен. Много повторов, образов, какие-то моменты имеют закольцованную композицию. Фильм хочется пересматривать еще разы.

Во-вторых, в фильме всего три персонажа, и все справились шикарно. Дети, как правило, всегда хорошо играют (если только это не фильм «Тот еще Карлсон»), и юный актер этого фильма справился на ура. Интересно, что это его единственная роль в кино, в дальнейшем он переключился на продюсерские функции, такого фильма, как «Паук» Кроненберга, например. Девушка, сыгравшая его сестру, тоже молодец, и красивая, и талантливая. (У нее кстати, успешная жизнь в кино и на ТВ сложилась — «Побег Логана», например.) В роли туземца снялся реальный туземец Галпилил, и это был его дебют на экране. В дальнейшем он сыграл «туземца» в таких известных постановках как «Крокодил Данди» и «Австралия» База Лурмана. Он справился великолепно, потому что не играл, а жил своей обычной жизнью на экране.

Сюжет очень хорош. От экрана не оторваться. Увлекательно, живо, драматично. Фильм — это практически манифест, высказывание режиссера о противостоянии города и природы, цивилизации и житья на природе, великолепная операторская работа — кстати, режиссер же и оператор, я забыл сказать — и точный монтаж, заставляют задуматься о том, что жизнь в городе не так уж великолепна, как может показаться. концовка фильма буквально выводит пол из-под ног, становится грустно и немного не по себе.

Кстати о саундтреке. Его создатель — известный композитор Джон Барри, придумавший тему Бонда, между прочим. И музыка, практически еще один персонаж фильма, как и тот радиоприемник, почти не умолкающий на протяжении фильма, приемник, который носят с собой герои на протяжении фильма. Единственное, саундтрек не всегда удачно сэмплировали, это резало слух.

Вердикт. Советую всем, хоть кино и авторское, но без зауми, и если «образная» и сюжетная части постановки вас не увлекут, то шикарными видовыми съемками вы уж точно проникнетесь.

10 из 10

Благородный представитель не менее благородной соцпрослойки «офисный планктон» очень устал. Устал от постоянно спешащих куда-то толп одинаково одетых людей, рассекающих по перпендикулярным дорогам машин и долбящего индастриала в голове. Лучший выход – выехать на природу, особенно если это природа Австралии, где каждая незначительная букашка словно сошла со страниц Красной книги, а не какая-нибудь дача с грядками и комарами. Надев шляпу, безымянный герой усаживает сына с дочерью в машину и отправляется в пустыню. Но снова все не так. Эти дети все время бегают и шумят, им постоянно чего-то надо, а тут еще по радио какая-то идиотская передача, черт бы их всех побрал! Связь с реальностью теряется, мир перед глазами плывет и на «пиу-пиу» из водяного пистолета сынишки следует всамделишный огнестрельный ответ. Дети спрятались за большим камнем, а отец в конце концов умудрился подстрелить самого себя. Сестра и ее совсем еще маленький брат остались одни, окруженные экзотической живностью.

Знатоки говорят, что режиссер Николас Роуг не имел кинематографического образования и отличался особой тягой к экспериментам. Действительно, специфическая манера повествования наводит на мысль, что автор отнюдь не обременял себя каким-либо планированием, а весь фильм есть чистейшая импровизация, которую от свободного полета удерживает лишь какая-никакая сюжетная линия. Здесь Роугу понравилось, как муравьи пожирают мертвую осу, вот тут змея красиво ползет по песку, а вот, вот еще, заходящее солнце хорошо сочетается с ветками дерева на фоне оранжевого неба. И все это надо уместить в фильм. Куда? Не важно! Монтаж безжалостен, и обыкновенный диалог главных героев может резко перейти в крупный план огромного тесака, методично рубящего чье-то мясо. Автор никогда не говорит прямо, но постоянно что-то красноречиво показывает. Понять, имеем ли мы дело со скрытым смыслом или все это просто для красоты, не представляется возможным. Остается лишь с интересом наблюдать за чрезвычайно яркими и в той же степени неожиданными кадрами.

Благодаря столь необычной форме подачи «Обход» успешно сочетает в себе видеоурок по ОБЖ, отрывки из «В мире животных», правда без характерного комментария, и зарисовку на тему столкновения культур. Как это часто бывает в историях про очередных квазиробинзонов, наиболее интересна тут метаморфоза собирательного образа дикой природы. Сначала брат и сестра не могут добыть воду, ходят кругами и ловят солнечные удары. Проходит время, они уже обустроили хозяйство, радостно купаются нагишом в импровизированном бассейне и, того и гляди, скоро научатся определять стороны света по высоте прыжков кенгуру. Австралийская частичка биосферы ощетинилась и зарычала, но затем с распростертыми объятьями приняла чужеземцев.

Несмотря на то, что Роуг фактически весь фильм антитезами жег сердца людей, выразительные средства представляют собой вариации на тему одного и того же хорошо знакомого противостояния. Дети урбана против матери-природы, винтовка против деревянной палки, девушка с бледной кожей и светлыми глазами против разукрашенного аборигена. Как и следовало ожидать, никакой диалектики не получилось, а даже совсем наоборот. Роуг разыграл драму под ветками эвкалипта, закольцевав историю о выживании бетонными многоэтажками и серой массой в одинаковых шляпах. Но не спешите объявлять победителей. Здесь нет нравоучений про озоновые дыры, нет поклонений семимильному прогрессу да бороздящим кораблям. Режиссер ни в коем случае не призывает спешно закупаться плащ-палатками и консервами «Завтрак туриста» или возрождать партию луддитов. Его вывод несколько тоньше, взгляд на вещи прагматичнее, а финальная эмоция – грусть. Нас всегда будет тянуть куда-то туда, вдаль, кого-то к березками, кого-то к секвойям. А грустно оттого, что говорить о каком-либо единении с природой просто-напросто смешно, мы там давно чужие, да и как же прожить без любимого интернета и мягкой кровати. Так что восполнить в себе эту пустоту, увы, не удастся. И всякий Маугли со слезами на глазах обязательно вернется в родную деревеньку.

До

В который раз я думал, что ошибся с выбором. Снова и снова окидывая неуверенным взглядом страничку фильма, я судорожно цеплялся глазами за высокую зарубежную оценку, надеясь, что хотя бы она может гарантировать мне интересное зрелище. Описание картины было интригующим, но как же часто попадал я в ловушку к захватывающему синопсису!.. Николас Роуг. Давно знакомый мне по имени, этот кинотворец всё ещё был для меня загадкой, ведь я до сих пор так и не решился посмотреть ни одну из его именитых картин. Некая подсознательная боязнь в очередной раз наткнуться на «не своего» режиссёра доселе мешала мне погрузиться в его «Нетерпение чувств», «А теперь не смотри», «Человека, который упал на землю»… Стремясь заранее убедить себя в достойности ленты, я пробежал взглядом по тем нескольким рецензиям, что тихо ютились внизу страницы. Подозрения лишь усилились… Взор мой всё блуждал по экрану монитора в поисках какого-нибудь катализатора, который заставил бы меня отбросить тягучую неуверенность и нажать наконец заветную кнопку «play»… Один из фильмов, «которые я должен посмотреть, прежде чем умереть». Уже сама формулировка, несмотря на стилистическую и смысловую привлекательность, угнетающе воздействовала на меня своими мрачными коннотациями, тревожа нечто не подвластное разуму и удивительное ранимое внутри меня… Однако выбор был сделан. «Обход» должен был быть совершён. И я решился.

Во время

Ты чувствуешь, как раскаленное солнце пустыни опаляет эти юные лица. Тебе не объяснили, чем девушка и её малолетний брат заслужили подобную участь. Тебе не дали ответа, почему их отец посреди дикой австралийской бескрайности внезапно решил сжечь машину и пустить себе пулю в висок, поручив заботу о детях судьбе. Тебе вообще не дают ответов — но с каждой минутой ты всё меньше в них нуждаешься. Пропитываясь красотой запечатлённой на плёнку природы, ты постепенно входишь в эстетический транс — и сюрреалистичный калейдоскоп жизни и смерти в этих песках, оазисах, болотах, джунглях перестает шокировать и даже удивлять тебя. Глядя на черного как смоль аборигена, будто свыше посланного во спасение юным европейцам, ты невольно восхищаешься его охотничьими навыками, пусть даже прямо на твоих глазах по-настоящему страдают и гибнут от его рук живые существа. Мало-помалу ты проникаешься справедливостью законов, царящих в этом краю каменной вечности, и со всё большим осуждением встречаешь навязчивые следы современной цивилизации, что неустанно преследует героев, раня чувства одних и ослепляя разум других. Всё меньше ты сопротивляешься имплицитным увещеваниям режиссёра, сквозящим в каждой из сотен антитез, которые в итоге сливаются в единое эпичное противопоставление: великолепие природной естественности, что пронизывает тебя эмоциональным теплом, — и пугающе бездушная рутинность мира развитого консьюмеризма. Всё сильнее ты влюбляешься в сверкающую непорочность дикарства — и всё отчётливее ощущаешь неизбежность её гибели в пасти ненасытной урбанизации…

После

Он откинется на спинку стула и пару минут посидит не шевелясь. Он попытается осмыслить увиденное, но поймёт, что по большей части осмысливать там нечего. Посыл будет для него ясен и даже навязчив, форма — чрезмерно агрессивна и претенциозна. Однако он почувствует, что в этом случае главное не понимание и даже не удовольствие. Желание узнать, что об этой вещи говорили более опытные и дотошные мыслители, постепенно угаснет. С неожиданной ясностью он осознает: для него важно не то, что увидел в этой вещи кто-то другой, — но лишь то, что он сам испытал, понял или попросту додумал. Красота единой чёткой трактовки вдруг уступит место прелести загадочного хаотического многосмыслия. Он улыбнётся эгоистическому одухотворению, заполнившему всё его существо. Как перед впервые встреченной той самой картиной Магритта, как перед тем самым багровым закатом в парке, как перед её сияющими глазами, когда она наконец произнесла те самые три слова, — он необъяснимым образом, но оттого не менее искренне поверит: увиденное им было создано с той лишь целью, чтобы здесь и сейчас он познал это ощущение. Ощущение не выразимой словами настоящести всех этих изображений, звуков, символов, в нагромождении которых будто бы вот-вот утонет разум. Ощущение истинного искусства, что возникнет словно из ниоткуда, разрушит границы сознания и уйдёт обратно в никуда, оставив за собой лишь зазубренные осколки чистых эмоций.

___

… X глубоко вздохнуть, взглянуть на часы — и реальность вновь поглотить X.

Николас Роуг снял необычное кино, но на мой взгляд перегнул палку пытаясь сделать его двусмысленным со всех сторон. Кино представляет собой мозаику планов и какофонию звуков, каждый кадр просто перенасыщен 'смыслом'.

Сюжет это незатейливая история про выживание людей, которые настолько оторвались от природы в своих Европах, что без посторонней помощи им не выжить. Их 'спасает' абориген и учит как и что им дальше делать.

Режиссер решил, что объяснять зрителю не надо решительно ничего. Странные планы, которые не вяжутся друг с другом, автору музыкального сопровождения вообще хотелось посередине кадра дать подзатыльник лишь бы уже эта давящая на мозг мешанина звуков прекратилась. Пытаться найти в фильме что-то стоящее сродни капанию в куче навоза в поисках брильянта.

Игра актеров так-же очень необычная (см. странная до нелепости). Герои изначально ведут себя как в фильме Догвилль (Dogville), каждый из трех отстранённо играет свою роль, как будто снимаясь в трех разных картинах. Потом Отец сходит с ума, пытается всех убивать, включая себя, а еще между делом сжигает машину. И реакция дочери вполне предсказуема - никаких слез, истерик или горя на лице, она же обученный всему морской пехотинец, умеющий выживать в любых стрессовых ситуациях, и захватив с собой лимонаду она смело топчет пустыню с братиком в охапке, причем не туда, откуда они приехали а вглубь бескрайней пустыни.

Закончил смотреть фильм на том моменте, где девушка голая плавает в озере а параллельно идут сцены изощренного насилия над животными, типа забивания живого кенгуру до смерти ударами дубинки по голове. Эта смесь прекрасного и отвратительного была выше меня, это как показывать счастливые детские лица вперемешку со сценами скотобойни. Меня поразило как люди могли не отреагировать на это в фильме, во всем интернете ни одного плохого отзыва. Пусть будет мой. В общем это до нелепости странное кино, скатывающееся к отвратительному, Хоакина Феникса на вас нет.

Николас Джек Роуг- хоть и англичанин, никогда не принадлежал к киногруппе своих ровесников, прозванной в прессе- 'школой кухонной раковины', у него, по большому счёту, вообще не было никакого кинематографического образования. Он пришёл в профессию с 'чёрного входа'- сначала, как мальчик на побегушках ответственный за хлопушку, потом кинооператор. Именно работа на картинах таких корифеев как Трюффо, Лин, Циннеман, Шлезингер, Лестер- сформировала его собственный неповторимый авторский стиль.

'Обход'- его вторая режиссёрская работа и возможно самая экспериментальная в карьере. Медитативное полотно, забитое под завязку двусмысленными аллегориями и эстетическим излишеством, почти документально отображает конфликт индустриальной цивилизации и дикой природы. Сюрреалистическая поэма о 'земле-матери' и 'человеке-ангеле смерти', где любой природный ландшафт в отсутствии людей- выглядит 'колыбелью жизни', тогда как оставленные человеком ржавые конструкции железобетонных шахтных копр- словно постапокалиптические пейзажи.

Очищение сознания может произойти только в отдалении от мира людей, в слиянии с нетронутой урбанизмом местностью. Автор пускает детей на встречу бесконечности австралийских пустошей, в надежде, что они познают сами себя и станут другими, нежели их родители- сходящие с ума в каменных лабиринтах города. Брат и сестра бредут по дикому простору, будто бы заблудившись в закоулках собственного сна, а природа убегает от них- источником иссыхающим за ночь или животными сторонящимися незваных гостей. И сгинули бы они оба без остатка, если бы не явление аборигена, ставшего им 'путеводной нитью'.

Фотогеничность центральной части 'зелёного континента' абсолютна, Роуг кодирует приключенческий фильм эротическими образами и обрядовыми сценами охоты, рождая волшебный притчевый тон повествования. Ломаная манера съёмки- соединяющая стоп-кадры, обратные перемотки, разнофактурную оптику камер, дополняет фильм внутренней экспрессией, тогда как визуальный ряд, традиционно для бывших операторов, преобладает над содержанием.

Ключ к пониманию мистической сущности картины Роуг как всегда не даёт, хотя всё что нужно для отгадки, лежит на поверхности, как говорится- 'бытие без онтологии'. Но как сказал однажды сам автор: 'У времени и пространства нет фиксированной идентичности'...

8 из 10

Малоинформативность и безконтактность фильма, то есть то, что в нем нет прямых рецепторов воздействия на определенные чувства зрителя, за исключением завязочного эпизода, когда отец привозит детей (девочку 16 лет и мальчика лет 7-ми) на своем что-то типа, а, возможно, как раз и на Фольксвагене «Жуке», так популярном во времена хип-культуры 60-х, взрывает его и убивает себя, делает фильм почти психоделикой, и в этом смысле жутко напоминает менее сильную, но многими любимую картину «Джерри». Возможно, «Джерри» был некой данью уважения подобным картинам какой является настоящая.

Запечатляя постоянно во время странствия двух детей по неприхотливому ландшафту Австралии местную фауну, автор погружает каждого, кто сможет досмотреть до конца, в первозданный мир, когда людей не существовало. Природа Австралии одна из многих по всему миру с легкостью передает это ощущение пустоты и заброшенности. И, конечно, современный городской человек, несмотря на все свои туристические поездки вряд ли сможет справиться с этим миром вне его дома-города. В данном случае дети, оставшиеся без отца и совершенно спокойно это воспринявшие, и есть современная цивилизация. На пути они повстречают образ того первозданного мира, или, точнее, себя, каким был человек в этом мире — аборигена, который предложит помочь вывести их к дому. Для Роуга, исходя из поэтичной и даже сентиментальной концовки, по-видимому, это обычная ностальгия по той жизни, которая безвозвратно ушла от всего человечества. И хиппи культура, если не ошибаюсь, была пропитана подобными идеями счастья человечества при условии возвращения к первоисточнику — обнаженному телу, любви и еще чему-то. Поэтому сам фильм есть и легкий посыл на эту тему, и грусть, и размышление.

Для четкости смысла Роуг берет на роль девушки молодую внешне аристократку, спокойную, неизбалованную, стойкую, с неразвитой грудью — все это символы цивилизованного общества. Аборигеном выступит молодой человек, который отправился в свое бродяжничество, в котором должен раскрыть в себе мужчину. Брат молодей леди, а она действительно так выглядит в своей белой рубашке и короткой черной юбке, за чистотой которых она следит при каждой возможности, выступает основанием фразы «дети — цветы жизни» — только в разрезе хиппи смыслов. По сути, перед зрителем новая семья, которой быть не суждено, потому что две цивилизации не могут существовать вместе. И когда метафорично одна культурная структура, современная, в виде ружейных выстрелов браконьеров побеждает другую — природную, то сразу вслед за ней идет вторая метафора — смерть части той семьи, которой несуждено быть.

Но все-таки, я бы сказал фильм больше поэтичный, чем философский. Уж больно акцентирующая концовка.

Брат и сестра оказываются одни в австралийской пустыне. Их отец сошел сума, вывез детей на пикник в пустыню, сначала пытался застрелить их, однако потом поджег машину и застрелился сам. Девушка и маленький мальчик бредут по пустынным австралийским пустошам в поисках воды, еды и спасения. По пути они встречают подростка-аборигена, который помогает им.

Надо сказать, что фильм Николоса Роуга, носящий символическое название («обход» — так у аборигенов Австралии называется когда по достижению шестнадцатилетнего возраста мальчик отправляется на проживание в условиях дикой природы, что бы доказать, что он стал мужчиной). Можно по-разному трактовать название фильма, в том числе и как «обход», который был совершен двумя детьми, оказавшимися в пустыне и вынужденными выживать в условиях дикой природы, забыв о благах цивилизации.

Скажу, что фильм Роуга хоть и является с первого взгляда простым, но на самом деле несет в себе очень много вопросов, так и оставшихся без ответа. К тому же он чередует в себе много неоднозначных приемов — начало, которое показывает суетливую жизнь города, много клиповых моментов в середине фильма (когда сцена разделывания мяса кенгуру аборигеном фактически сравнивается с разделкой мяса в мясной лавке или перелистывание страниц, словно в комиксе, когда герои бредут по австралийским бушам). Основная манера съемки исполнена в классическом стиле и довольно часто акцентируется на природе.