Рецензии

Друзья, я думаю, что для вас очевиден один парадокс, который имеет место быть в нашем кинематографе. А именно — снимается бесчисленное количество фильмов всех жанров, в которых объем пошлости и шуток ниже пояса превышает все мыслимые и немыслимые масштабы. Они действительно пользуются популярностью и, насколько я могу судить, чем «пикантнее» оказывается интимная подробность, тем большее внимание (пусть даже негативное!) она вызывает у публики. Также, интересно то обстоятельство, что нередко в наших фильмах показывают сцены агрессивно-сексуального характера, а кровавым убийством не удивишь и ребенка. И несмотря на тот факт, что секс постоянно присутствует в российском кино — говорить о нем серьезно решаются немногие.

В Европе совсем иная ситуация. Как известно, в мировом кинематографе тема сексуальности разрабатывается очень давно. Задача для таких мастеров своего дела как Феррери, Феллини, Бертолуччи, Пазолини (между прочим — все итальянцы), состояла в том, чтобы освободить западно-европейского цивилизованного гражданина от устаревшей, закосневшей, абсолютно неприменимой к современной действительности, сковывающей человека по всем конечностям, пуританской морали. Как выяснилось — это чрезвычайно трудоемкая и опасная затея. Для ее реализации понабились десятилетия. Но результат очевиден.

В России за решение поставленной задачи взялись дебютанты в кинематографе. Тем более достоин уважения их поступок! Но все же, для того, чтобы вынести на себе всю тяжесть проблемы, фильм не настолько силен. Скорее он прекрасно ее выявляет, мягко и ненавязчиво иронизируя над нашими скрытыми комплексами, страстями и желаниями.

Довольно разумно оценивая свои возможности, и как бы предчувствуя реакцию зрителей, последняя сцена призвана разъяснить нам, что публика не готова к восприятию подобных проблем. И герои фильма, так и не разрешив своих внутренних противоречий, поскорее торопятся затолкать хладное тело незакомплексованного, открытого и свободного в проявлении своих чувств художника в печь крематория. Эпитафией к его надгробной плите могли бы быть его же слова: «Культура до меня еще не доросла».

В фильме, как мне показалось, просто прекрасно выдержан темп повествования. Но камера дергается, выбираются какие-то непонятные ракурсы. Например, ближе к концу фильма, любовница одного из персонажей сидит на детской площадке. Тут к ней подбегает совсем молодой парень, прося купить ему коктейль. После чего он занимается с ней сексом, хотя незадолго до этого отказался спать с проституткой из чисто идеологических соображений. Что интересно — это сын того самого любовника, но узнать об этом можно лишь из 2-х секунд их совместного присутствия в кадре в начале фильма. Если зритель их не заметит рушится ткань повествования. И таких примеров, требующих от зрителя тягостной для него сосредоточенности, в фильме немало. Тем не менее, как мне кажется, все технические недостатки съемки компенсируются удачным сценарным замыслом.

На мой взгляд, неуспех (мягко говоря) фильма опосредован тем фактом, что мы уже так прочно сидим на обмане, обещающем счастье в близком будущем (коммунистическом/капиталистическом), что проблемы настоящего полностью игнорируются и считаются несущественными. Воспринимать действительность — не наш конек, лучше оглушим себя добровольными иллюзиями… и посмотрим новую счастливую историю о любви в большом городе, а вглядываться в интимные места (даже свои собственные) просто неприлично. Но, как бы там чего не завелось…

Что вообще можно сказать о таком фильме? Его не оценишь с позиции Понравился- Не понравился, Хороший или Плохой. Он наверно просто не для всех.

Что можно про него сказать… можно многозначительно начать рассказывать о главных героях, о хитросплетениях судьбы, о сюжете. Но тогда 100% получится спойлер, да и глупое это занятие — пересказывать содержание фильма.

Можно начать разглагольствовать о морали, о роли половых органов в современном искусстве, и о тончайшем стебе над одной скандально известной депутатшей (не будем показывать пальцем).

Я лучше расскажу о своем частном впечатлении о фильме, ведь именно для этого я думаю и пишутся рецензии.

Первые 10 минут фильма (или около того) вызвали у меня резко отрицательную реакцию. Вообще фильм на протяжении своем постоянно вызывал совершенно полярные эмоции — то отвращение к безобразным женским/мужским телам, то удивление резкой сменой половой ориентации, то полнейший восторг от молчаливой женщины Альбины (за нее отдельное спасибо режиссеру). В конце я просто хохотала в голос, от неожиданности и цинизма концовки.

Это на мой взгляд некое уличное откровение, подсмотренное из-за спины. Это кусочки одного целого, которые по ходу просмотра образуют совершенно логичную и понятную цепочку событий.

Я не согласна с теми кто считает что этот фильм может понравится только похожим на его героев людям — ведь для того чтобы понять и прочувствовать не обязательно самому быть многоженцем, извращенцем, озабоченным или геем…

Не могу однозначно сказать про свое отношение к фильму, на мой взгляд слишком поверхностны были герои, обрывочно и нереалистично были показаны некоторые события, как будто у режиссера был строгий регламент по времени и он в спешке отметал все лишнее, оставляя голую суть. А может так оно и было задумано и в этой динамичности и есть вся соль?..

Кто к нам с фаллоимитатором придет, тот от него и погибнет.

В рецензии на фильм «Отдать концы» я уже писал об имитации нашими молодыми режиссерами чужого стиля. «Отдать концы» тщетно пытался прикинуться фильмом Кустурицы, «Интимные места» застенчиво и дилетантски фильмом Юрая Якубиско «После секса». Примечательно и то, что оба фильма сделаны режиссерами — женщинами. «Отдать концы»- Таисией Игуменцевой, «Интимные места» — Наташей Меркуловой (правда, при участии Алексея Чупова). Роднит их и отношение к мату. В «Дороге на..» Игуменцевой, главный герой застенчиво провоцировал жителей спального района столицы табуированными словами, столь же стеснительно произносит их и герой «Интимных мест» — модный фотограф Иван, фотографирующий эти самые интимные места или х.. и п.., как он их называет в первых же кадрах фильма. Позаимствовав у Якубиско героев и их проблемы режиссерам не удается главного- показать современных молодых людей и их жизнь в стране, где 70 лет жили «без секса». В начале фильма героиня Юлии Ауг начальница-ханжа- предлагает вырезать все лишнее из Выдающегося фильма Бертолуччи «Последнее танго в Париже» и оставить только искусство. Если проделать то же самое с фильмом Интимные места — оставить только искусство — материала хватит разве что на минутный рекламный ролик. Фильм «Интимные места» такая же безжизненная вещь, как фаллоимитатор без батарейки.

3 из 10

Секс — единственное, что существенно в этом мире. Всё остальное — его сублимации и корреляты. Такое предисловие я сделал бы к драме «Интимные места» (которую, впрочем, при желании можно отнести и к разряду «чёрных» комедий). Лента кочует по фестивалям и спецпоказам, срывает восторженные отзывы критиков, но лишь редкие кинотеатры решаются показать её последним сеансом, глубоко за полночь.

Почему — становится ясно с первых же кадров. «Энциклопедия извращений» — такой подзаголовок можно дать картине, авторы которой честно и пристально — «по-взрослому» — препарируют интимную сферу современного homo sapiens. Вопрос лишь в том, что есть извращение, а что — норма.

Фотограф, специализирующийся на художественной съемке причинных мест и живущий с двумя жёнами одновременно. Его жёны, сперва ненавидящие друг друга, а затем сливающиеся в лесбийском экстазе. Председатель комитета по нравственности, отчаянно мастурбирующая по ночам с электровибратором. Психоаналитик, получающий удовлетворение от мытья волос проституткам.

Интимная жизнь героев фильма, мягко говоря, не вписывается в понятие «нормы». Но при этом они не какие-нибудь моральные уроды или отбросы общества — обычные, кое-где даже успешные люди, каких ежедневно встречаем мы на улицах, в магазинах, под крышами офисов. Они — это, по сути, мы. Ведь у каждого, если копнуть глубже, можно найти свой сексуальный «пунктик», свою интимную «загогулину», в которых мы иногда боимся признаться даже самим себе.

- А кто не извращенец? — риторически интересуется у героя фильма незнакомец, имевший секс с лилипуткой.

- Я не извращенец, — категорически утверждает герой, не спящий с женой, но получающий удовольствие от прикосновения к ягодицам тучных дам.

А всё потому, что однажды некие заскорузлые моралисты решили, что норма это один мужчина с одной женщиной в миссионерской позе, всё остальное — от лукавого. И человечество с ними послушно согласилось. Хотя, я уверен: эти же самые моралисты, оставшись наедине с собой, так же отчаянно предавались «разврату», как и та председательша комитета, ответственного за «нравственность». После смерти самые большие коллекции порнографии находят у тех, кто при жизни ратовал за её полное запрещение.

Если люди занимаются сексом вдвоём (втроём, вдесятером, с вибраторами и без), не прибегая при этом к насилию, и каждому от этого хорошо, то какая разница, в какой позе они это делают, что при этом говорят, и что заявляет на этот счёт доисторическая мораль? Извращение — это, по сути, естество, выламывающееся из наших несовершенных представлений о норме.

Впрочем, «Интимные места» не углубляются в философский и социо-культурный анализ — они лишь констатируют данность. Это картина о том, как сильно может быть несчастен человек, подавляющий в себе своё естество. Анализом же займутся те, кого фильм заставит задуматься об архаичности морально-этической парадигмы, доставшейся нам от инквизиторов средневековья и лицемеров викторианской эпохи.

8 из 10

Ты лобзай меня, лобзай!

Тётенька, объявившая на всю страну по телевизору, что у нас секса нет, будто сглазила, будто наложила вето на енто дело. И хотя многие на этот счёт иронизировали, российское кино, как проклятое, обходило стороной табуированную тётенькой тему. Как это ни удивительно и ни странно, но «Интимные места» именно что первый наш фильм про это. Я и сам поначалу удивился, как же такое может быть, уже столько лет демократии и гласности, а здесь не то что конь, но даже пони не валялся. И это в то время как от сексуальных шуток в телевизоре, заполонивших все юмористические программы, хочется уже на стенку лезть. А вот формат кино всё так же девственен как плева. Получается, что у нас выросло целое либеральное поколение без секса. Что за парадокс? — спрашивается. Открою вас секрет Полишинеля.

Если в телевизоре комики-говоруны вполне могут обходиться шутками да прибаутками на эту тему (кстати, подозреваю, что в большинстве случаев — это компенсация собственной дееспособности практиковать интим в постели), секс в кино предполагает, как правило, наготу. И вот здесь, мне кажется, тема вступает в конфликт с природной российской стыдливостью. В то время как в некоторых странах Европы вас сегодня могут запросто не пустить на пляж в купальнике, а позволят пройти только полностью раздетым, у нас тех же нудистов до сих пор держат исключительно за первертов — «эксгибиционистов-вуайеристов, понимаешь». То есть болтать мы про это дело можем, не останавливаясь, часами, а как дело доходит до того чтобы обнажиться, тут возникают проблемы. И это тоже вроде бы странность. Свои собственные «сайты знакомств» с голыми девицами, предлагающими себя в любой роли, есть уже, кажется, не только в городах-миллионерах, но и в райцентрах, и даже в посёлках городского типа. А кино наше все ещё соблюдает целибат и брахмачарью.

Опять же у меня есть предположение, что одно дело — безголовые тинейджерицы (в том числе предбальзаковского возраста), выставляющие на показ свои сокровенные прелести за неимением иных талантов, другое дело — творческие люди, которым и без того, есть что предъявить на публике. И секс для них всё ещё не повод для беседы. Так, по крайней мере, было до сегодняшнего дня. Теперь у нас есть «Интимные места». Наконец-то лёд тронулся, господа присевшие завсегдатаи. Кстати, на счет присевших господ. В зале, где я смотрел фильм в третий день проката, собралось три дюжины зрителей, среди которых — за явным преимуществом — преобладали дамы. Получается, что интимными местами у нас интересуется в основном слабый пол, в то время как сильный по инерции продолжает (я подозреваю) смотреть хоккей с шайбой.

Вообще, эта осень — «что-то особенного». Такой одномоментной экспансии эротики в кинозалах я уже давно не припомню. Даже в сумасшедшие 1990-е, когда кооперативное кино распугало сиськами-письками последних зрителей, секс и то как-то дозированней подавался. А тут просто самый настоящий эротический всплеск случился. На «Интимные места» я пошёл сразу после фильма Гринуэя, где от вагин и пенисов у меня уже начало в глазах рябить (примерно то же самое случается, когда целый день грибы собираешь, или на рыбалку съездишь, то потом грибы или поплавок ещё неделю перед глазами стоят). Ну, то есть за два сеанса я употребил внутрь полугодовую норму обнажёнки. А если ещё добавить к этому, что в соседнем зале показывали «Лавлэйс»… Я так полагаю, что всё это не случайно. И чем больше думцы будут «облагать законами» основополагающие потребности, тем сильнее будет обратный эффект. Пространство не заставило себя ждать: на ограничения и запреты наших законодателей ответило если не революцией, то, по меньшей мере, сексуальным бунтом.

Кстати о законодателях. Одна из героинь фильма как раз является чиновницей, работающей в комиссии по нравственности. И чем печальней вырисовывается картина с её соблюдением в России, тем непреодолимей становится личная возбудимость чиновницы. Доходит до того, что на очередном заседании у неё уже начинаются глюки: она видит вокруг себя не добропорядочных коллег-бюрократов, а исключительно голых мужиков. И когда вконец измученный высокоморальной дамой вибратор приказывает долго жить, она, доведенная до полного отчаяния, не находит ничего лучшего как ангажировать на тур секса личного шофера.

Фильм, по большей части иронизирующий над запущенностью или распущенностью интимной сферы, не ограничивается анекдотическими зарисовками или сатирическими намеками и в отдельных случаях претендует на обобщения, свойственные, скорее, комедии нравов. Но и на этом не останавливается и предлагает подборку оригинальных перверсий, достойных внимания ведущих сексопатологов. Если бы я не видел это своими глазами, то никогда бы не поверил, что это российский фильм. Русские, как всегда, долго запрягают, зато потом быстро погоняют. Вот и дебютанты от режиссуры, Наталья Меркулова и Алексей Чупов (заодно исполнивший здесь роль латентного гея), сразу взяли с места карьер.

Этой отважной паре, узаконившей, кстати, личные отношения сразу после съемок, поставили в вину фрагментарность и недосказанность картины. И зря. Потому что это кино не только открытых гениталий и открытого финала, но ещё и подавленных чувств, и продолжительно молчаливых пауз, когда картинка и без того получается настолько говорящей, что не требует никаких словесных и сюжетных подпорок. Визуальный ряд — даже слишком выразительный, язык (несмотря на «вопиющую» физиологичность) — образный, а нарратив — плотный настолько, что хоть фаллоимитатор вешай. Так что в случае с «Интимными местами» мы имеем не просто первое российское кино о сексе, но ещё и очень хорошее кино.

… так я понял основную идею авторов фильма, хотя, на мой личный взгляд — нет на свете более смешной штуки, чем обычное мужское «оборудование». Полагаю, Бог улыбался, когда лепил его.

Единственный герой, который хоть в какой-то мере демонстрирует игровое отношение к «этому делу», в финале ленты подвергнется жестокой каре.

Половая распущенность, аборты, мужское бессилие, женская неудовлетворенность, латентный гомосексуализм. Плюс еще один тип любил снимать человеческие гениталии (рассказывая об этом, «продвинутый» фотограф обходился без эвфемизмов) — уж не знаю даже, к чему это лучше отнести. Все эти проблемы нашли свое отражение в фильме.

Что ж, разумеется, все это не ново и трудно ждать здесь каких-либо больших открытий. Ведь одних только гендеров — социальных полов — сейчас насчитывают от пяти до девяти. Другое дело, как все снято. И главная моя претензия — к монтажу. Он тут, если можно так выразиться, «ленточно-лоскутковый». Параллельно развивается несколько историй. Да, авторы обошлись без флешбэков, действие идет, в основном, линейно, но прошла изрядная часть фильма, прежде чем я смог более-менее разобраться, что тут к чему. Проблема в следующем. Можно показывать две, максимум три ветви и давать небольшими нарезками. Можно взять большее количество сюжетов и делать продолжительные эпизоды. Но нельзя «шинковать» множество линий мелкими кусками. Это вермишель получается, а не кино! Разумеется, всегда есть возможность посмотреть картину повторно и окончательно уяснить все нюансы. Вот только удовольствие от второго раза совсем не гарантировано. Поскольку — не шедевр.

Уж слишком все серо, без блеска. Общее настроение фильма — уныние. Взять хоть эпизод с приглашением циркача. Если не о чем поговорить — зачем звали в гости? Была блестящая возможность разыграть замечательные диалоги в духе, например, Георгия Данелия. С серьезными минами на лицах и гомерическим хохотом внутри. Какие-то намеки на это дает только эпизод встречи нескольких друзей-клиентов сексолога в баре, но и там всё в итоге оказалось скомкано.

Внешняя эмоциональная скупость, пожалуй, оправдана лишь в отношении «Людмилы Петровны». Привела домой водителя и молчком разделась. Озабоченная начальница-пуританка. Хочется, кстати, посочувствовать Юлии Ауг. Смотрю второй, после «Овсянок», фильм с ее участием и опять «обнаженка». Думаю, эта замечательная актриса предпочла бы раскрывать характер персонажей без откровенной демонстрации своего тела.

В итоге вышло интересное по замыслу, но посредственное по исполнению кино. Если у вас в интимном плане всё прекрасно — можно один раз посмотреть. Иначе — не советую. Только лишний раз расстраиваться…

На днях вышел новый альбом Леди Гаги, про который один западный критик написал, что он «sexual but not sexy». В том смысле, что эротической лирики, вздохов, стонов и прочей атрибутики в нем предостаточно (звуковой ряд для проигрывания в магазине «Интим», натурально), но — уже не трогает, не прошибает. Приелся гламурный секси-поп, выработал ресурс, выветрился в симулякр.

Это любопытное противоречие вспомнилось мне по ходу просмотра «Интимных мест». Вроде бы сия картина апеллирует к скользким темам — значит, по законам жанра должна, как болотной тиной, отдавать пошлостью. Но нет — ни разу не отдает. В чем секрет? Пожалуй, в том, что рядовые опусы на тему телесного низа не то чтобы призваны соблазнить или возбудить, но как бы заигрывают со зрителем, подмигивают ему. Как подмигивает успевший нализаться завсегдатай кабака, завидев вошедшую без кавалера хорошенькую девушку. Мол, о, какие ножки! о, какая попка! ух, как сейчас будет горячо!

В «Интимных местах» этого ничуть нет. Напротив, каждая из нескольких сюжетных линий (по сути — смонтированных вперемешку отдельных новелл) рассказана от лица человека, который устал от паясничанья и просто хочет честно поговорить о своих проблемах (или честно помолчать — здесь очень много красиво снятого молчания). «Просто» и «честно» — ключевые слова. Благодаря им можно переварить даже самое экстравагантное зрелище. Представьте: когда человек исповедуется вам и при этом немного рисуется, позирует, подспудно любуется самим собой — несимпатично, правда? Но если о том же рассказывается искренне и прямодушно, без заламывания рук, — пересиливаешь в себе отвращение к его деяниям и проникаешься сочувствием. Так и до катарсиса недалеко!

Хотя нет — далековато. «Интимные места», конечно, не из разряда Больших, Сильных произведений. Фильм пройдет одобренным, но в целом незамеченным (сравните с тем фурором, который произвел нынче «Географ глобус пропил»). Да и избранный авторами нарратив (имею в виду подачу, интонацию) не сказать что вторичен (грубое слово), но новых сфер в кино не открывает. Однако частных достоинств хватает. Так, дистанцировавшись от семейства глупых комедий, «Интимные места» избежали другой крайности — сурового декадентского артхауса в духе Ноэ и Бертолуччи. А также избежали игры в морализаторство, выводов типа «Сбрось ложный стыд» (наоборот, единственный «бесстыдник» Иван плохо кончил, так что стыдиться даже полезно). Наконец, внесли свой вклад в повестку дня — в стеб над охранителями нравственности, — но избежали чрезмерной конъюнктурщины.

В итоге получилась обычная городская драма — если прикрыть фиговым листком сексуальную тематику, то останется просто тонкая работа на тему психологии среднего класса. В Европе такие штампуют десятками, но у нас конвейер пока не отлажен. До сих пор образцами того, как этот средний класс надо показывать, были опусы «Квартета И». По-моему, на их фоне прогресс очевиден.

И здесь на второй план уходит то, что с технической точки зрения «Интимные места» порядком сыроваты — 70 минут выглядят первой половиной большого замысла, вторая половина так и осталась в проекте. Уверен, большинство зрителей, формулируя свое мнение о фильме, про его кинематографические качества и не думают, а отражают лишь свое отношение к его проблематике. В этом смысле «Интимные места» выполняют роль своеобразного теста на ханжество. «Кто из нас не извращенец?» — риторически вопрошает один из персонажей. Думается, что высота зрительских оценок прямо пропорциональна готовности обнаружить в себе этого извращенца и не побояться взглянуть ему в глаза. Мне это удалось на

7 из 10

Мужчина в телевизоре вещает о том, что нужно поднимать страну с колен и штамповать электорат, иначе — все. А его затюканная супруга, печально понурив голову, бредет на очередной аборт. Китообразная чиновница бальзаковского возраста все время чем-то озабочена: на работе — падением нравственности общества, дома — что у любимого прибора в самый неподходящий момент садятся батарейки. Свободный художник делает интимные фотографии любому желающему; терзаемый браком служащий пылает страстью ко всем женщинам вокруг, а от жены прячется в санузел; презентабельный психотерапевт привычным маршрутом везет домой случайную жрицу любви, чтобы ласково помыть ей голову под душем.

«Интимные места» режиссеров-дебютантов Меркуловой и Чупова стали главным откровением российского кинематографа в уходящем году, получили приз на сочинском «Кинотавре», собрали восхищенные отзывы в прессе. Созданная вокруг фильма шумиха при ближайшем рассмотрении оказывается несколько искусственной и наигранной, если не сказать беспричинной, что объяснить, впрочем, легко: при отсутствии зрелой индустрии несчастным обозревателям приходится ориентироваться в своих реакциях в основном по наитию и по большей части на ощупь. Иногда кажется, что отечественный кинематограф сам в целом одно большое «интимное место», территория если не совсем темная, то довольно беспросветная. С десяток реликтовых имен на радость европейской публике попеременно беснуется по фестивалям от Берлина до Канн, самые достойные уходят обратно в лучшие миры, а на смену оттуда никого давно не отправляли. Если вышел фильм, в котором, едва ли не впервые за десяток лет все смело показали и своими именами назвали (пусть уже не так смело, но, очевидно, в меру сил), то это обязательно оформится в масштабы громкого культурного события, не меньше.

Фильм состоит из нескольких сюжетных ниточек, которые и по отдельности слишком тонкие и бесцветные, но и сплетены вместе как-то небрежно. Эти несложные истории, в равной доле анекдотически-бытовые и безжизненно-индифферентные, обрываются задолго до своего логического завершения, оставаясь не более чем набросками из жизни «зажравшихся» москвичей. Не смотря на все многообразие сюжетов и случайно-неслучайных аллюзий (как, например, линяя лицемерной чиновницы), новой «энциклопедии русской жизни», а уж тем более «души», по большему счету не случилось — трагедии мелковаты, а персонажи до предела обезличены. Герои Меркуловой и Чупова — невротические горожане, из которых за два десятка лет не смог выветриться СССР. Смешные дяденьки и тетеньки с одинаковыми разбухшими животиками и грустно обвисшими молочными железами. Внутри это растерянные дети, которые как-то разом взяли и выросли, но о жизни чего-то важного так и не узнали — никто им не сказал, а спросить было стыдно. Вот и остается только бежать: или от себя, или навстречу страстям. В обоих случаях направление неправильное — надо не бежать, а прыгать и лететь, но крылья-то так и не отросли.

Сильная сторона «Интимных мест» в том, что все это исполнено на достаточно высоком уровне, не без оглядки на западное кино. Тут и модная холодно-отстраненная картинка, и европейский (прибалт, но все же) оператор Таниэль, и вкрадчивый, но всегда уместный саундтрек — среди исполнителей, кажется, ни одного русскоязычного. В дополнение — сильные актерские работы артистов, чьи лица еще не успели примелькаться по сериалам и второсортным комедиям. Афористичные диалоги, быть может, не самые живые, но зато красивые. Режиссеры с маниакальной тщательностью выстраивают кадры, разыгрывают небанальные мизансцены. В отдельных эпизодах это очень эффектное кино, в котором достаточно пронзительных и отталкивающих кадров. Самые мощные фрагменты по-европейски же прогрессивно вещают об однополой любви: невероятно разыгранная лесбийская сцена и оригинально поставленный эпизод с неожиданным осознанием одним из героев своей гомосексуальности. Самые трогательные настолько легки и невесомы, что на самом деле за душу берет — тесто, которое теплыми пальцами беременной женщины вдруг ощущается, как живое, или блокнот, в котором вклеены «фотографии» нерожденного плода.

Меркулова заявляла, что все переживания героев взяты ею из жизни, и все там настоящее. При просмотре складывается обратное впечатление. Но тут важно понимать разницу: поколение нынешних двадцатилетних не идет ни в какое сравнение с поколением прежним. Тем, кому сейчас двадцать или около, смотреть «Интимные места» сродни подглядыванию через замочную скважину в спальню родителей. Грустное, стоит заметить, действо. Чем старше персонаж, тем сильнее забита сексуальность. И не вырваться никак — социум, как система саморегулирующая, бережет свои старые свойства. Грозя фаллосом небесам, будь готов, что они тебе ответят; плюя в лицо общественной морали, жди, что это общество сожжет тебя в печи. В конечном счете, вся разница сводится к вопросу полового просвещения: в отличие от своего родителя, сын-подросток одного из героев прекрасно знает, что нужно делать, если голая женщина повернулась к тебе спиной и спустила нижнее белье.

Фильм разделён на несколько историй, в которых рассказывается про, в принципе, нормальных людей, борющихся зачем-то со своими эротическими желаниями (никакими извращениями там и не пахло), предпочтениями и естественно природа берёт своё. Возможно я не совсем понял смысл фильма, всю его символичность, но мне кажется, что все эти истории, перипетии героев, якобы жизненные драмы и выеденного яйца не стоят. Кто-то предпочитает полненьких, кто-то худых, кто-то мужчин, а кому и женщин подавай — это дело лично каждого, драматическая основа фильма какая-то жалкая, но смотрелось с интересом.

Многое было показано непонятно для чего. Например, история женщины-цензора — слишком просто, пусто и зачем-то долго. Вообще, лучше напишу, что понравилось, гораздо меньше времени и места займёт. Местами понравилась нагота, получилось почти по-европейски, смотрелось естественно и жизненно, но повторюсь, не всегда. Импонировал фотограф, он единственный не стеснялся своих желаний, он ни о чём не думал, ни о моральной стороне своего поведения, ни о задетых чувствах других людей, он получал удовольствие от жизни, пускай смотрелось немного по скотски, но он больше всех был похож на здорового человека, так как не видел ничего страшного в своих желаниях. По крайней мере он не боялся быть самим собой.

Фильм всё же буду рекомендовать к просмотру, потому что для каждого зрителя он будет другой, выводы будут разные. Мне фильм, наверное, по большей части остался непонятен, но это непонятность почему-то меня не зацепила, хотя обычно наоборот интригует и занимает голову. Я посмотрел и скорее всего быстро про него позабуду, но на вкус и цвет, как известно, кому может и понравится.

Приятного просмотра!

Сама по себе идея сделать современный Декамерон прекрасна. Едва ли не у каждого горожанина в наше время в голове просто обязана быть адская смесь из официозных духовных скреп, ориентированной на секс масс-культуры, социальных стереотипов, предрассудков, уходящих корнями в полохое половое воспитание, полученное от таких же закомплексованных родителей. Всё это вместе не может не приводить к всякого рода сублимациям, извращениям и проблемам со здоровьем. Так что к содержанию, а, точнее, к материалу, из которого построен фильм, претензий нет. Претензия к форме изложения. И дело тут не в 'пошлости', которую могут разглядеть только законченные ханжи.

Проблема в банальности и унылости. В фильме всё свелось к скучному пересказыванию бородатых шуток и декларации самоочевидных истин. Главная поборница нравственности, вернувшись домой после праведной борьбы с фотографом-порнографом, неистово сношает себя вибратором? Отец семейства, у которого на лице написано, что он неудачник, не может возбудиться на жену, а трахаться на стороне ему не дают комплексы? Расскажите мне что-нибудь, чего я не знаю. Это так банально, что даже за спойлер не считается. Или хотя бы расскажите это интересно, живо, с огоньком. А то у актёров, раздевающихся в кадре, такие напряжённо-каменные лица, как будто они поголовно закончили католический пансион. И то насчёт выпускников пансиона я не уверен.

Было бы несправедливо говорить, что фильм уныл на все сто процентов. В нём есть пара удачных шуток, особенно в сюжете о бизнесмене, его жене и циркаче. Но всех хороших шуток и сюжетных идей хватило бы разве что на короткометражку. А чтобы снять полный метр, авторам пришлось высасывать действие из того самого, что так любил снимать фотограф, и что он последним взял в руки. До Зайдлевского 'Рая' в любой из его ипостасей очень далеко.

Фильм слабый, но заканчивать на совсем уж минорной ноте не хочется. Авторам стоит сказать спасибо уже за то, что они не побоялись взяться за такую тему в наше время торжествующего мизулинга. Получилось робко и коряво, но они хотя бы попытались.

4 из 10