Рецензии

«Лучше быть тебе либо холодным, либо горячим!» (Откровение Иоанна Богослова 3:15).

Температура и визуальная точность Лозницы, воспетые кинокритиками, по иронии судьбы, главный недостаток этого фильма. Режиссер, нагрузив себя миссией борца с мифами войны (см. его интервью) и экзистенциальными проблемами, взялся за работу, сделать которую абсолютно «холодной» не давали сюжет и тема, а довести градус до температуры плавления, хотя бы свинца, он явно не хотел. В итоге, становится не совсем понятным, на какого зрителя и на что рассчитывал Лозница, снимая такой фильм, тем более что простой посыл режиссера-мифоборца: «всё, мол, было не так однозначно в те страшные годы», по нашим искушенным временам почти трюизм.

Как бы там ни было, зритель постсоветского пространства имеет свою эстетику такого большого направления как «кино про Великую Отечественную Войну», которая всё-таки базируется на «пристрастности» режиссера, потому что ни одна семья на этом пространстве не осталась «беспристрастной». И не надо быть настолько внешне отстраненным от происходящего перед кинокамерой, чтобы снимать экзистенциальную драму о неоднозначности военных времен. Например, великому Алексею Герману это не требовалось в «Проверках на дорогах». И даже Лариса Шепитько, тоже экранизировавшая одну из повестей Василя Быкова, на мой взгляд, очень посредственного писателя с хорошими сюжетами, не нашла нужным так отстраняться от этических перипетий, а пропустила всё через сердце, пусть образ Сотникова-Христа и вызывал у меня сомнения.

Ко всему прочему этой ровной и четкой экзистенциальной драме вторит язык киногероев, который контрастирует с их образами и создает эффект ряженых. Просто, на мой притязательный взгляд, Лозница, уроженец Белоруссии, мог бы дать себе труд также тщательно, как с кадром, поработать с гладким русским переводом повести «У тумане» беларускага пісьменніка, и сделать, например, из персонажа с такой звучной фамилией Сущеня не петербургского интеллигента, а парня из белорусской деревни, который хоть местами, хоть в акценте, но обращается к национальному языку.

Таким образом, я не знаю, что мне делать с этим фильмом, не «холодным» и не «горячим», куда его пристроить в сердце и памяти. А восхищаться и обсуждать ТОЛЬКО профессиональный аспект фильма про Великую Отечественную Войну я не желаю, не досуг.

«Но так как ты только теплый, а не холодный и не горячий, то Я изрыгну тебя изо рта Моего!» (Откровение Иоанна Богослова 3:16).

Главным плюсом картины я назвал бы нешаблонность и многогранность характеров, в ней обыгранных, хотя это, наверное, больше заслуга писателя Василя Быкова, по одноимённой повести которого Лозница и снял свой фильм.

Действие происходит в оккупированной немцами Белоруссии в 1942 году. Главный герой — путевой обходчик Сущеня, обычный белорусский мужик, работяга и семьянин. После неудавшейся диверсии на железной дороге его троих товарищей-обходчиков вешают немцы, а ему предлагают сотрудничество. Несмотря на отказ, ему сохраняют жизнь и отпускают. Почему? Сущеня и сам не знает. Он и рад бы висеть вместе с товарищами, но всё сложилось так, как сложилось. И теперь все считают его предателем, думая, что он вступил в сговор с оккупантами. Даже собственная жена ему не верит. Как дальше жить?.. Но он живёт. И ждёт. И дожидается. Через три недели, поздней ночью, за ним приходят два партизана — Буров и Войтик. Один — герой, другой — крыса. Приходят, чтобы отвести в лес и расстрелять, как предателя. Сущеня не сопротивляется, для него смерть — это избавление от мнимого позора. Но в итоге всё получается совсем по-другому…

Тяжёлый фильм, на самом деле. Страшно представить, сколько таких вот эпизодов было во время Войны, о которых так никто и никогда не узнал. Сколько людей приняли наказание, будучи невиновными, и сколько крыс выжило, умалчивая о поступках, о которых никто никогда не узнает? С другой стороны — кто, кроме Бога, имеет право судить? И есть ли уверенность у каждого из нас, живущих сейчас, в убаюкивающем тумане современной российской реальности, что на месте того или иного персонажа фильма поступил бы иначе? Страшно подумать и страшно представить…

Постановка, актёрская игра, работа оператора — всё в фильме на высшем уровне. После просмотра второго полнометражного художественного фильма Сергея Лозницы я испытал поистине колоссальное уважение к режиссёрской работе этого человека. С нетерпением жду его следующего фильма!

Сильное кино.

9 из 10

«В тумане» (Сергей Лозница), снятая по повести Василя Быкова и, получившая приз ФИПРЕССИ в основной программе Канн’12.

Сергей Лозница — режиссёр документалист, не так давно, как и многие другие, «пересевший» на художественные фильмы. Записан обществом в ярые антисоветчики и «антироссиянины».

Сама картина напоминает некую упрошенную, аскетичную, вариацию на тему, поднятую в «Восхождении» Ларисы Шепитько, снятой всё по тому же Быкову. Экзистенциализм военного времени, передаваемый через тему партизан, полицаев, о морали, нравственности, патриотизме, душевной чистоте, вере и человечности.

В отличие от «Восхождения» герой не предавал ни страну, ни себя, но был предан обществом. Уважаемый многими, добродушный человек, в одночасье стал изгоем, оставшись наедине со своей правдой, душевной чистотой и высоко-духовностью, в которые никто не верит, проецируя свою низменность, эгоизм и страхи на героя, что для него страшнее смерти.

«- Получается, что немцу верят, а своему нет. Переменился? Как это я переменился, если меня родили таким.
- Ещё как меняются, неустойчивые элементы, если жить захочется
- Вот именно, если жить хочешь, так как же идти на подлость? Это, когда смерть, так может и всё равно уже, но ведь живой на живое надеется.»

Но, главным отличием от Быковского произведения, снятого Шепитько, я считаю, является то, что при явной, последовательной и прочерченной религиозной подоплёке, акцент на неё делается лишь образно-визуальный.

Владимир Свирский показывает невероятную игру, отдалённо напоминающую классическую школу. Взгляды, монотонность и отрешенность монологов, поведение, да и всё игра в целом, полноценно передают потерю веры, душевные терзание и опустошение героя.

Не смотря на то, что в своей второй художественной работе, Сергей таки доказал особую любовь к пафосным, молчаливым, европейским финалам, фильм получился, пусть менее самобытнее, но гораздо сильнее и качественнее его художественного старта — скандальной картины «Счастье моё»(2010). Хоть, я и не любитель сравнивать велосипед с апельсином, но в данном случае, просто приятно видеть явный режиссёрский прогресс и, при желании, даже найти сходство в этих двух совершенно разных вещах.

Скажу сразу, ставлю отрицательную рецензию. И вот почему.

Сейчас на повестке поругание СССР и воспевание фашизма, так?

Ну так вот, тут равновелико как поругали партизанов, так и фашистов с полицаями. Напрашивается вывод что коммунизм, что фашизм одно и то же.

Вот какой сделает вывод тот кто смотрел, но не читал.

Тот кто читал книгу увидит подвох. Мораль книги Быкова в том, что человек должен оставаться человеком в любых условиях.

Как Сущеня не стал предателем и когда его пытали и когда свои же по ошибке пришли расстрелять тоже вел себя достойно.

В контрасте с Войтиком, который при сравнительно небольшом нажиме со стороны 2 полицаев сдал красноармейца. Вот где смысл то. Но передается он читателю только когда он читает. Здесь же в этом фильме оставили внешние обстоятельства, диалоги, то есть шелуху. С одной стороны не погрешили и вроде бы передали книгу, но в одно и то же время извратили ее смысл до нужного теперь уравнения фашизма и коммунизма.

В целом же фильм смотрится довольно убого и скучно. Два часа какой то тягомотины, то спину покажут, то ворону, то елку…

Пустое какое то кино, бездушное. Такое снять нужно уметь, ведь книга то какова!

Воплотили как сейчас все и делается, ничего нового. Взяли подходящую идею из книги, подправили под «нужное» теперь мнение аккуратно по иезуитски, и все, денежки в кармане, звенит библейское серебро…

Ещё в школьные годы, на уроках белорусской литературы творчество Василя Быкова меня как-то не очень увлекало. Хотя он — фигура, несомненно, оригинальная и выдающаяся. Сам пройдя за годы войны не одну версту, В. Быкаву довелось многое повидать и испытать. Возможно, уже тогда в глубине души он понял, что пронесёт эту боль через всю жизнь, не просто сохранит в душе — расскажет о ней людям. И на самом деле, фактически всё богатое наследие Василя Быкова (кроме последних его произведений) посвящено тематике Великой Отечественной. Но эти произведения не только рассказывают о героической борьбе с фашистами (в первые послевоенные десятилетия подобных книг вышло не мало), они о чём-то большем — судьбе простого народа под оккупацией. При этом герои его произведений не имеют явной положительной или явной негативной окраски. В том-то и особенность его книг и снятых по их мотивам кинофильмов. Военное время ломало людей, иных, наоборот, закаляло. Вчерашний партиец и ярый коллективист мог оказаться полицаем, тихий и забитый на первый взгляд крестьянин — заступиться за своих односельчан, наперёд зная, что его геройского поступка никто не оценит, да и наоборот — посчитают за ненужную жертву, но ведь он и не может поступить иначе. В советское время всё должно было быть понятно и ясно, именно поэтому В. Быкова не очень жаловали (не любили его и позже, но уже по другой причине — причастности к оппозиции). А ведь главное для него — было донести моральную составляющую его героев, чтобы читатель сам мог оценить их поступки, решить для себя кто прав, а кто — просто струсил. И писатель/режиссёр за него этого делать не должен. Таков был принцип В. Быкова.

Даже для Войтика из одноимённого кинофильма по его повести «В тумне», что предстаёт перед нами этаким слабохарактерным приспособленцем, эгоистом и себялюбом, даже ему В. Быков пытается найти оправдание. Ведь он всего лишь цеплялся за собственную жизнь, да и повидал на своём пути немало плохих людей, за что затем сильно поплатился — почему же сейчас он должен поверить этому предателю Сущене, ведь на его месте он уже поступал иначе. Сдал же полицаям своих соратников партизан — «дык разве вінаваты ён, что гэтых паліцаяў сустрэлі на хутары стрэламі праз дзверы».

Трое героев — три разных характера. Односельчанин Сущени Буров, которого послали отплатить предателю, искренне верил в непогрешимость своих действий, хотя в глубине души и сомневался, видя какой добрый и чистый этот человек, что и мухи-то не обидит. Сам Сущеня — личность положительная и глубоко духовная, хотя никто вокруг его и не понимал. Как можно было оставаться человеком в таких нечеловеческих условиях? Он долго не понимал, почему полицаи отпустили его и избавили от неминуемой смерти. Ведь все вокруг посчитали его за предателя.

И хоть автор не говорит открыто причину такого странного поступка, вместе с Сущеней понимаем — немцы знали, что за предателем придут, дабы отомстить — а потому можно их поджидать. Не зря же их преследовали всю дорогу полицаи. Повстречавшись не раз с людской ненавистью и равнодушием, Сущеня хорошо знал, что надеяться не на что. Уже тогда, во время пыток он горько пожалел, что выпускают — лучше уж с ребятами висеть, да погибнуть геройски, а так такое пятно. Его беспокоит то, что пострадают близкие — сын и жена, ведь на них также ляжет клеймо предателя, и разбираться уже никто не станет. Оттого и тянул на себе тело умирающего Бурова, что поверил ему — ведь это единственная ниточка к спасению, и если не его самого, так семьи.

А потому он и не мог поступить иначе…

Вообще «В тумане» — хорошая психологическая киноповесть. Здесь нет жарких перестрелок, нет кровавых битв или описаний зверских пыток. Зато хватает действий и обстоятельств — далеко не однозначных, что заставляют нас задуматься и поразмыслить. Хотя фильм, на мой взгляд, слишком монотонен и затянут — что как раз в стиле артхаусного кино, только на широкого телезрителя он вряд ли рассчитан.

Эта первая из работ белорусской киностудии (хоть и снятая совместно с коллегами из России и Германии), удостоенная столь высокой награды (в 2012 году в Каннах ей была присуждена особая номинация). Из многочисленных наград фильма Сергея Лозницы стоит назвать:

• Приз международной федерации кинокритики «FIPRESCI» на 65 Международном кинофестивале в Каннах (Франция);

• Гран-при шестого международного кинофестиваля имени Андрея Тарковского «Зеркало» (Плес, Россия)

• IX международный кинофестиваль «Золотой абрикос» (Ереван, Армения): приз в номинации «Игровое кино»;

• XXI Открытый фестиваль кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии «Киношок-2012» (Анапа, Россия): приз за лучшую мужскую роль

• Одесский международный фестиваль (ОМКФ) (Одесса, Украина): приз за лучший фильм;

• XXII Международный фестиваль восточно-европейского кино (Котбус, Германия): приз «За лучшую мужскую роль» Владимиру Свирскому;

• XIX ММКФ «Лiстапад» (Минск, Беларусь): Гран-при кинофестиваля;

• X международный фестиваль TOFIFEST (Торунь, Польша): приз имени Зигмунта Калюжинского за лучшую сцену в фильме;

• 15 премия «Белый слон» Российской Гильдии киноведов и кинокритиков (Москва, Россия): Лучшая мужская роль — Владимир Свирский

8 из 10

Во время просмотра фильма «В тумане» Сергея Лозницы меня больше всего удивило то, что наши критики умудрились сразу же отнести это кино к довольно старомодному советскому, которое снималось ещё в 70-е годы. Вот при всём желании увидеть в картине Лозницы хоть какие-то приметы прежних кинолент из времён существования СССР — это надо быть абсолютно зашоренным и не замечающим очевидное.

Все недостатки, которые имеются в данной работе Сергея Лозницы, уступающей его дебюту в игровом кинематографе («Счастье моё» было куда сильнее по энергетике и явно взвинченнее по манере), проистекают именно из новомодного следования «эстетике стороннего наблюдения», какой-то «отчуждённой и отрешённой созерцательности». Немало сцен сняты так, что камера Олега Муту как бы тупо и равнодушно следует за героями, позволяя лицезреть нам всего лишь их спины с движения. Перефразируя знаменитую есенинскую фразу, можно было бы сказать так: «Лицом к спине лица не увидать — весь мир нам видится на расстоянии».

Словно эту повесть Василя Быкова, которая вызывает душевное потрясение при чтении и классический катарсис в финале, вздумали экранизировать братья Дарденн или Гас Ван Сэнт, хладнокровно и отстранённо фиксируя на плёнку то, что безэмоционально, анемично и заторможенно пытаются воплотить будто бы и не актёры, а непрофессиональные натурщики. Как ни странно, что-то живое и натуральное появляется только в игре двух исполнительниц — Юлии Пересильд и Надежды Маркиной. Особенно Пересильд поразительно чувствует и передаёт внутренний нерв происходящего буквально за три-четыре минуты своего пребывания на экране.

А сам Лозница, который целых 10 лет бился за то, чтобы поставить свой давно написанный сценарий, выступает практически как бесстрастный и вообще взирающий с холодным любопытством документалист с кинокамерой, для кого вся эта душераздирающая история 70-летней давности скрывается в густом тумане.

Сочетание слов «в прокат вышла новая картина Сергея Лозницы» вызывает лёгкое волнение. Лозница – болезненного вида худощавый человек, с тонкими чертами лица и бесстрастными глазами то ли хирурга, то ли маньяка – два года назад наделал шуму картиной «Счастье моё» (2010). Фильм этот удостоился сравнения с балабановским «Грузом 200» (2007) и заслужил звание «поклёпа на российскую действительность». Впрочем, аудитория разделилась поровну, и вторая половина признавала ленту безоговорочным шедевром. В свете всего этого, новую работу Лозницы ждали с особым нетерпением. Одни – для того, чтобы вывалить всё, что на душе накипело по случаю очередной клеветы и провокации. Другие – чтобы вновь выразить восхищение. Сразу скажу, для первой категории зрителей Лозница поводов не оставил. Во всяком случае, если особо не вдумываться.

«В тумане» является экранизацией одноимённой военной повести Василя Быкова. Обращение Лозницы к материалу войны вполне ожидаемо. Так, одной из самых горестных страниц Великой Отечественной посвящена его известная документальная работа «Блокада» (2006). А в «Счастье моё», помнится, основная история прерывалась военным эпизодом, имевшим большое значение для понимания концепции всей картины. Что же происходит «В тумане»?

Белорусская деревенька, второй год Великой Отечественной. Поезд пошёл под откос, немцы арестовывают четверых обходчиков, троих вешают, одного, рослого мужичину по имени Сущеня, освобождают. Ясное дело, думают местные, Сущеня - предатель. Спустя недельку-другую к нему приходят партизаны, дабы расстрелять. Случай позволит Сущени растолковать своим палачам, как что было на самом деле. Правда, толку от этого окажется мало. Вот такая, в общем-то, нехитрая, но оттого ещё более пронзительная и ужасная история уложена в семьдесят два кадра, составляющих два часа экранного времени.

Ужас здесь состоит в том, что на протяжении всего повествования единственным человеком, сохраняющим трезвый ум, остаётся приглашённый на казнь Сущеня. Но его слов никто не слышит. На войне правит не здравый смысл, не истина, не справедливость и, в общем-то, даже не случай. На войне правит туман, в метафорическом смысле, конечно же, как некая сила, начисто стирающая людей до небытия. Идея с туманом у Лозницы, хоть и блестяще реализованная, не оригинальна в нашем новом кино. Помнится, война, как жуткое явление, где люди исчезают разом, необъяснимо и навсегда, была в картине Алексея Германа-младшего «Последний поезд» (2003). Пыльный ветер, снежная вьюга, дым и туман помогали скрыть последние следы существования несчастных жертв. Лозница ограничился одним туманом. Надежда Сущени на то, что кто-нибудь когда-нибудь разберётся в его истории – наивна. Череда нелепиц уничтожит его, а туман схоронит все свидетельства о его судьбе. Такова логика войны.

Впрочем, Великая Отечественная для Лозницы - это скорее хороший материал для разговора о человеке. Словами самого режиссёра: «Картина не о войне, а о людях в определённых условиях». В «Счастье моё» Лозница исследовал человека, живущего, по сути, в окружении перманентного апокалипсиса. Вышеназванный военный эпизод там служил ключом к пониманию того, как этот апокалипсис сложился и даже стал привычным в сознании людей. Зритель Лозницу не понял, или понял, но не так, и режиссёр взялся растолковать свою позицию ещё раз. Применяя категории коммерческого кино, Лозница сделал приквел к «Счастье моё», в котором объяснил, почему в «ЭТОЙ стране» творится «ТАКОЕ». «В тумане» обращает нас к корню проблемы вражды внутри нашего народа, показывает, что война является одним из тех явлений, что внесли наибольший вклад в разобщение людей, земляков, односельчан, родственников, близких. «Наши поступки будут влиять на наших детей и внуков» - говорит Лозница, и доказывает, что страшное и печальное настоящее – результат соответствующего прошлого.

Не случайно обе картины режиссёра во многом схожи: по сложной структуре с применением флешбэков, по типу сюжета – сюжет испытания-разочарования, по характеристике главного героя. В той и в другой ленте главный герой – обыкновенный такой парень, лишённый каких-либо особенно выдающихся, ярких черт, но определённо положительный. По ходу сюжета он проявляет такие качества, как честность, доброту, отзывчивость, ну и так далее. И в обоих случаях это служит косвенной причиной всех его несчастий. Окружают главного героя сплошь люди с исковерканным сознанием. А судьбой его движет череда нелепиц и случайностей. Как говорит Лозница: «Человек не всё может. Бывают ситуации, когда он не может ровным счётом ничего». Если, опять же, возвращаться к «Счастье моё», то по Лознице, в России подобная ситуация полной неспособности что-либо изменить является нормой. Герои обоих картин постоянно хотят одного, но окружающие обстоятельства не позволяют им осуществить желаемое, а вынуждают идти по самому скверному и мучительному пути из всех возможных. «Судьба, что говорить» - обречённо вздыхает Сущеня и растворяется в тумане.

8 из 10

Сергей Лозница подробно экранизировал одноименную повесть Василя Быкова, где два партизана приходят мстить односельчанину и у обеих сторон своя правда. Как и в «Счастье мое», реалистичное повествование является поводом к философским размышлениям о судьбах Родины. На этот раз Лозница концентрируются, пожалуй, на единственном, что объединяет жителей столь разобщенного постсоветского пространства – памяти о Великой Отечественной Войне, точнее, на советском мифе о ней.

Троих друзей путевого обходчика Сущени повесили оккупанты, а его освободили. Два партизана приезжают в хутор, чтобы наказать предателя. Сущеня знает о своей невиновности, но, смирившись с неизбежным, послушно следует за партизанами в лес. Все дальше и дальше углубляясь от общества и человеческих законов.

Место, время событий и, даже, профессии героев выбраны не случайно. Во время второй мировой войны на белорусской территории развернулось крупнейшее в Европе партизанское движение - как следствие жесткая реакция фашистских захватчиков привела к гибели чуть ли не до четверти жителей республики. Одной из задач партизанского движения было препятствие подвоза немецких подкреплений к фронту, атаки на немецкие эшелоны с живой силой и боевой техникой – вот вам и профессия главного героя и ключевая завязка. Как свидетельствовал министр оккупированных восточных территорий Розенберг, партизаны опирались на однозначную, массовую поддержку населения - вот вам и общественное осуждение Сущени, недоверии к нему даже его жены.

Здесь даже важно не что рассказывает Лозница, а как. Он деконструирует миф о Войне, десятки лет навязываемый государством ради пропагандистских целей советской номенклатуры. Персонажи – далеко не рыцари без страха и упрека, а обычные люди. На контрасте с монументальным ликом героев Советского Союза выглядят мещанами. Каждый пошел в партизаны или попробовал нанести удар по оккупантам не из-за строгих идеологических убеждений, а из-за обиды, какой-то житейской мелочи или просто случайности.

Война была Священная и Оборонительная, но Лознице было важно показать, что народ поднялся убивать захватчиков еще и потому, что был готов к насилию, привычен к нему в обыденной жизни. «Свои полицейские, свои машину отбирают, свои же взрывают, свои же уходят в лес, поэтому у героя погибает мать, поэтому все попадают в такую историю. Свой же начальник на станции бьет в морду, свои же хотят ему отомстить. Но люди готовы к этим отношениям. Это и есть агрессивная атмосфера, из которой возникает война», - говорит в одном из интервью режиссер фильма.

Что важно, при этом нет даже намека на антисоветизм. Видимо для этого, дотошно следующей тексту Лозница, не включает в ленту эпизод из повести, где инспектор райзо Войтик с шофером Буровым подвозят бабку; а в сцене фильма на ж/д станции один из друзей Сущени даже немного демонстративно бросает про начальника на станции, что «такие при любом режиме устраиваются».

Как это и можно было ожидать от документалиста, фильм снят в реалистичной манере. В отличие от игрового дебюта «Счастье мое», который, в общем-то, скорее был набором эпизодов, требующих немалых интеллектуальных усилий по интерпретации, «В тумане» вполне можно посмотреть и только ради сюжета.

Это сознательное решение Лозницы. Он растянул описание мотивов и логики действий персонажей на два часа, чтобы «с чувством, с толком, с расстановкой» подвести зрителя к финальному монологу главного героя в заключительные 7 минут фильма.

Если честно, от столь разжеванного изложения автор обзора успел расслабиться и даже чуть-чуть заскучать. А вот после монолога Сущени он встрепенулся. Словно прорвало плотину: несколько часов размышления, спровоцированные монологом, полностью захватили голову. Лишь сон временно приостановил их, однако утром они продолжались дальше.

Однако, внимательный киноман углядит в повествовании и насыщенный символизм и сложные метафоры. Почему Сущеня несет на себе героев Бурового с Войтиком? Что значит, что все действия происходят в тумане, кроме того, что освободившись от внешнего давления социума, «святой - сомневающийся – преступный», как назвал троицу Лозница в другом интервью, предстают такими, какие он есть на самом деле? Почему Войтик трижды не может пересечь дорогу, тогда как Сущеня принимает на ней правильные решения?

Выбранный режиссером аскетичный киноязык оставляет зрителю максимально возможное пространство для интерпретации, не позволяя перебрать все возможные гипотезы. А уж тем более, уместить их в жесткие рамки небольшого отзыва. Да и, если честно, автора обзора и для себя не ответил толком на все эти вопросы. Возможно это удастся после просмотра вам.

7 из 10

[Участник конкурсной программы VI кинофестиваля им. Тарковского «Зеркало»]

Когда читаешь произведения великого Василя Быкова, порою становится страшно за настоящее: разве существуют сейчас глубоко моральные, сильные духом личности, каких он описывает в военных историях? Подрастающее поколение обязано знать творчество писателя, чтобы впитать в себя незыблемые правила жизни, где люди как люди, а не крысы. Нельзя грех оправдывать, сваливать вину на обстоятельства, ибо ложные принципы ведут к бессовестному бытию. Если начнешь себя обманывать, легко прощать за серьезные проступки, то не успеешь оглянуться, как с той же легкостью станешь глядеть на чужие проступки сквозь пальцы, поддерживая общую духовную деградацию. Как это актуально для сегодняшней России! Недавно в одной из центральных газет заметили: 'У Достоевского герой ещё никого не убил, а уже мучается угрызениями совести'. Что мы наблюдаем сейчас? Замешан в коррупционном скандале - повышение. Слажал с реформой милиции - остаешься в бюрократическом кормящем аппарате. Дал взятку чиновнику - никто не осудит, это же нормально, так делают все. Страна живет не по чести, а по понятиям. Спрашивается, нужен ли такой стране фильм Сергея Лозницы, такая история, что напоминает зрителям о самом неудобном, о чем-то, что они согласились забыть за временную стабильность после 90-х? Отвечать не беремся, пусть вопрос решат сами зрители.

Фильм, как и повесть, лишен героизма: главный персонаж не совершал подвигов, но попав в ловушку, не стал причинять боль ближним своим. Владимир Свирский поразительно передаёт портрет Сущени - уважаемого семьянина и работника в довоенное время, ставшего изгоем после отказа тайно сотрудничать с немецкими властями. Когда актер обреченно, так простодушно произносит 'Это что же, получается, немцам они верят, а своему не верят...', сердце замирает от тоски, что испытывает Сущеня, обычный путевой обходчик. Речь не идет о справедливости или несправедливости, мы чувствуем, что Сущеня очень хочет снова стать своим, но возвращение невозможно. В этих диких условиях, когда ты и не свой, и не чужой, трудно оставаться человеком, но герой находит в себе силы ради маленького сына, отдавая отчет, что когда-нибудь народ все же разберется, как все было на самом деле. Его диалог с антагонистом Войтиком (прекрасная работа Сергея Колесова) о том, что война ничего не меняет в поведении людей ('Почему я должен был поменяться, если родился таким?..') стержень фильма, моральная кульминация. Войтик искренне считает, что правильно ради спасения шкуры идти на преступление, но Сущеня не понимает и не принимает столь изворотливую логику. Он флегматично продолжает нести на спине больного Бурова, своего друга детства, собиравшегося застрелить Сущеню за измену Родине, в то время как Войтик то прячется в лесном укрытии, то посылает другого человека вперед перейти опасное место. Наверняка большинство зрителей пусть не симпатизируют Войтику, но вполне разделяют его ложные принципы. Умирать никому не хочется, а кто хочет, тот идиот - примечательно, что эту мысль на протяжении всего фильма высказывают разнополярные герои (немецкий офицер, мать Бурова, Войтик). Но не будем забывать о том, как легко переступить черту, цепляясь за драгоценную жизнь. Примерно об этом же говорит другая картина кинофестиваля Тарковского - 'Комната 514' израильского режиссёра Шарона Бар-Зива, где женщина-следователь пытается вразумить бригадира элитного спецподразделения, говоря о недопустимости превышения полномочий, когда нанесли побои палестинской семье на глазах у ребенка.

Документалисту Сергею Лознице, адаптировавшему повесть Быкова для полнометражного формата, удалось передать как торжество морали, так и её уязвимость. Разве поймет кто Сущеню, захочет разделить с ним судьбу отверженного? Разве оценит кто его волевые поступки? Мягко стелется туман, укрывая спины соглядатев, безмолвные деревья и трупы подле них. Где-то там ждет Сущеню жена Анеля, убежденная в его предательстве. Где-то там ждёт Бурова мать, понимающая, что не вернется он никогда уже. Где-то там висят тела трех незадачливых саботажников. Машет рукой коварный немецкий офицер. 'It's complicated' - пожимают плечами люди, переступившие черту. Все просто - плохое остается на их совести. Ничего не видно в густом тумане. И кажется, будто современные россияне ведут себя так же - находясь в тумане. Напакостят, авось никто не заметит.

Не заблуждайтесь. Мне тоже стыдно. Я из своих, что живут, как все. В тумане.