Рецензии

Фильм вызвал у меня очень много эмоций, да и смотрится он с огромным интересом — даже не понимаю, отчего рейтинг у него не такой уж и большой. Видимо проблемы женщин определенного возраста мало волнуют большинство кинозрителей.

В центре повествования уже немолодая, но все еще желающая любовных утех мадам из Австрии, которая прибывает на курорт в солнечной Кении встретить, я бы даже не сказал, любовь — может быть вернее будет сказать — средство от одиночества в виде чернокожего молодого аборигена, коими заполнен весь район проживания отдыхающих.

На любовь, как видно из фильма, данная мадам не способна — она для этого слишком эгоистична, т. е. она хочет только получать — а отдавать ничего, кроме денег, не готова. Отсюда ее все проблемы и проистекают. Ложась с очередным экзотическим аборигеном в кровать она в первую очередь обучает его, как надо сделать, чтобы ей было приятно — она, заметьте, ничего не делает, чтобы сделать, или хотя бы попытаться сделать то, что будет приятно ее напарнику по ложе.

Она прекрасно понимает, и здесь я не соглашусь с многочисленными заявлениями — типа — она дурочка, нет — она прекрасно понимает, что в молодых чернокожих ребятах интерес прослеживается лишь к ее деньгам и она готова платить за отношения, которые смогли бы скрасить ее одиночество. И когда она узнает, что парень, с которым она была вчера и давала деньги на лечение ребенка сестры, а также дала деньги школе женат — она сочла это за предательство и поэтому так неистово на берегу океана буквально изливает на нем всю свою злость к миру, который сделал ее такой несчастной.

Очень показателен в этом плане последний эпизод из секспохождений гл. героини — она призывает своего нового друга поцеловать ее посередине в святая святых и недоуменно смотрит на него, не понимая — что происходит, когда парень говорит, что он не такой, он не может это сделать. Она просто в шоке — оказывается и деньги не всегда могут заставить молодого самца преодолеть себя и делать то, что ему кажется отвратительным, учитывая необычайную бесформенность фигуры богатенькой австриянки. И вот она идет поныро по берегу моря, вокруг кувыркаются молодые парни — но это ее уже не задевает, она несчастлива и сломлена и видно, что счастья ей со своим ЭГО увидать скорее всего уже не придется. Грустный финал, поучительный.

В конце хотел бы попросить, нет, не попросить, а призвать всех представительниц слабого пола — запрячьте свое ЭГО куда-нибудь в самое потаенное место, чтобы никто не смог, даже Вы сами достать его оттуда. А еще — смотрите за собой, не превращайтесь со временем в бесформенную груду жира и мяса, занимайтесь спортом, плавайте в бассейна, крутите обруч — в общем делайте то, чтобы на Вас было приятно смотреть в любом возрасте — и Вы будете непременно счастливы.

9 из 10

До трилогии «Рай» Ульрих Зайдль говорил в своих картинах о более «приземленный» вещах. Здесь, как уже можно догадаться о более высоких чувствах — любовь; вера; надежда. В данном случае любовь. Но опять же, Зайдль показывает реалистичную любовь, не такую, как в Голливуде романтичную, причем такими выборочными моментами, самые красивые из них, а всё и включая интимную часть отношений. Да и вообще картина совсем не о любви. Правильней было назвать фильм как раз «Ад: Одиночество». Здесь название звучит больше как некий «рецепт». Что нам нужно для блюда «Рай»: 1)любовь.

Вообще, фильмы о любви, неважно какой, по своей сути и содержанию просты. В них нет глубокого смысла, философии, рассуждений, просто показываются чувства героев. Если это фильм о счастливой, взаимной любви то в таких фильмах и книгах существует некий барьер, например как в «Ромео и Джульетта» принципиальная вражда между семьями. Если сценарист включает фантазию, то это может быть что-нибудь интереснее, например временной барьер, как в «Доме у озера» или однополость, как в «Горбатой горе». Если это фильм о несчастной любви, то здесь немного проще: любовь невзаимная, предательство, ложь и т. д.

В «Рай: Любовь» показано, как женщина Тереза уезжает на отдых в Кению, вместе со своими подругами-австрийками. И как «подобает» Тереза хочет устроить курортный роман, который, как она предполагает, должен перейти в более серьёзные отношения. Её подруги пользуются услугами местного чернокожего мужского населения, которые являются превосходными любовниками в постели. Но Терезе не нужен просто секс. Ей нужна любовь. Да, женщине, которой за 50, которая, как она говорит, имеет толстый зад и обвисшую грудь, тоже нужна любовь. Ей нужно, чтобы мужчина смотрел в глаза, зрачки в зрачки и любил её как личность, а не её тело. Однако, Тереза понимает, что кенийцы не способны её полюбить. Они лишь могут дать любовь. «Ты хотеть любовь. Я тебе её дать». Такая перспектива не устраивает Терезу, она страдает от такого отношения мужчин. И для зрителя, который «выращен» на голливудских фильмах и мейнстриме, будет некоторое удивление, что в итоге героиня так и не нашла своего чёрного принца на белом коне. Но такая концовка мне по душе. Во-первых, это очень жизненный и правдивый итог данной ситуации. А во-вторых, я сам одинок и как нельзя лучше понимаю суть картины и главную героиню.

Я ставлю

10 из 10

Главная героиня фильма Ульриха Зайдля «Рай: Любовь», немолодая Тереза, одинока, на работе ее окружают дауны мужского пола, ей очень хочется любви, даже если ради этого придется ехать на край света. В Австрии, к даунам относятся толерантно, а где-то в далекой Кении молодые родители не могут прокормить здоровых детей. От выродившихся даунов, и своих выродившихся потомков, в лице дочери, которая не может вспомнить про день рождения мамы, она уезжает на африканский континент. Вдохнув африканского воздуха, она сразу начинает подкармливать маленьких обезьянок прыгающих по балконным перилам гостиницы, а затем принимается кормить больших местных аборигенов, шеренгами выстраивающихся, перед немолодыми европейками, в надежде выгодно продать свою горячую любовь. Вот только настоящую любовь не купишь, можно, по примеру подруг, лишь удачно инвестировать во взаимовыгодные отношения, и чем раньше немолодая женщина это поймет, тем скорее все будет у нее в шоколаде.

Фильм располагает своей документальностью. Глядя его, словно проживаешь вторую жизнь. Нет конечно это функция всех фильмов — дать зрителю непродолжительное время прожить альтернативную жизнь, но согласитесь, когда мы смотрим кино на основе комиксов, компьютерных игр, кино про вампиров и суперменов, или же вполне реалистичные комедии, но отчищенные от шероховатостей окружающей нас обыденности, дабы не потерять свою актуальность к моменту релиза на двд, мы всегда понимаем, что это все не настоящее, и такого не может быть не только с нами, но и с кем бы то ни было. Здесь же все очень реально показано, снято как документальный фильм, мне даже показалось, что при монтажной срезке исчезали люди на заднем фоне — возможно это специально было задумано. Африканских героев играли парни с улицы, которых режиссер учил на месте, пышнотелые автрийские фрау, тоже почти любительницы, ведь перед Зайдльем встала проблема — где найти немолодых актрис, полной комплекции, готовых выставить изъяны своего тела на откровенный показ. Реалистичность картины от этого только выигрывает.

Отдельно хочется похвалить живописные сцены сравнимые с полотнами Гогена. Получилось очень красиво.

Фильм немного затянут, где-то балансирует на грани порно, но за вышеперечисленные достоинства это можно вполне простить. Единственное, что смущает, это еще две части намеченной трилогии. Нет конечно их можно снять не хуже, также живописно, и документально-монументально, но зачем? Несмотря на то, что мне фильм понравился, и я настоятельно рекомендую его посмотреть всем, продолжения я смотреть вряд ли буду.

9 из 10

Очередной фильм о том, что нам женщинам нужна любовь. И что не возраст, и никакие другие аспекты не могут этому помешать. Возможно сама идея избита, и не отличается особой оригинальностью, но способ ее подачи довольно-таки интересен. И действительно первые минут 25 мне было занимательно смотреть на кенийские пейзажи и на начинающиеся отношения между людьми. Но потом все становится слишком предсказуемо, никакой загадки, никакой интриги. Все так, как должно быть. Никаких сказок про любовь. Старые и уже лишенные привлекательности внешней женщины могут рассчитывать лишь на секс, естественно за деньги, а уж чувствами и нежностью тут и не пахнет. Хотя каждая, в глубине души надеется, что ее полюбят, что увидят ее сущность и духовный мир, а не дряблую толстую телесную оболочку. И сначала вроде бы так оно и происходит, но… нет, естественный порядок вещей не меняется. За молодость и красоту приходится платить.

Для меня фильм — игра контрастов, лавирование на границе красоты и уродства, но временами не самое удачное. Поверхностно. И как то уж печально и безнадежно. Фильм не то чтобы оставил негативные эмоции, или оставил равнодушным, но не впечатлили. Поэтому

6 из 10

К сожалению, до сих пор не ознакомился с самой знаменитой работой Ульриха Зайдля в кинематографе — «Собачьей жарой», которую многие из авторитетных для меня кинокритиков называли чуть ли не лучшим фильмом 2001 года, но его последний на данный момент фильм «Рай: Любовь», открывающий собой целую трилогию, судя по имеющимся у нас сведениям, эдакое австрийское «Шапито-Шоу» о толстушках, меня не сказать, чтобы впечатлил.

Главная героиня, возраст которой потихоньку приближается к 50 приезжает в Африку в поисках то ли новых ощущений, то ли просто отдыха, но потом узнает от таких же, как она австриек бальзаковского возраста, что приезжать сюда нужно исключительно в поисках доступного секса. Что местные аборигены «большие во всех местах» и с радостью отдаются немолодым немкам, готовым подарить им большие, светлые чувства и, собственно, физическое удовольствие (хотя, на мой взгляд, удовольствие сомнительное). И вот наша протагонистка сперва осторожно, а затем все с большим рвением пытается найти здесь, в экзотической Африке, настоящую любовь.

Этим своим поведением Тереза (так зовут нашу героиню) производит впечатление совсем ещё маленькой девоньки, оказавшейся в старом и неприглядном (хотя, что уж греха таить) отвратительном теле. Какая, к чёрту, любовь между 50-летней далеко уже не девушкой и молодыми, здоровыми, крепкими, но не очень богатыми горячими африканскими парнями? Тереза этого искренне не понимает и с готовностью материально вкладывается в своих «поклонников» — тут и папа больной, и у сестры проблемы, и дочку в школу устроить надо. Самое смешное, так это то, что, когда обман раскрывается, оказывается, что героиня и понятия не имела о том, что аборигенам от нее нужны только деньги. Осознав это, она, между тем, продолжает нанимать таких своеобразных проституток — уже осознанно.

Вот, собственно, о чем повествует фильм. И после просмотра хочется задать вопрос: И что? В чем, собственно, соль данного произведения? В том, что в пятьдесят все еще хочется плотских удовольствий? Тоже мне, удивили. В том, что в отношениях молодой он — старая она он всегда выступает в роли дорогой проститутки? Так это тоже всем давно известно. В том, что толстые немолодые австрийки, занимающиеся сексом — это омерзительно? Да уж, спасибо за эти ценные сведения, но мы могли бы и обойтись.

Самое страшное, так это то, что фильм очень талантливо сделан — тут и операторская работа красивая, и стиль «Догмы» виден, и работа с актёрами неплохая произведена была, и сценарий хорош. Но сценарий это не о чем, а красивая картинка, модный европейский стиль и хорошие актеры, увы, в подобного рода фильмах такой сценарий не спасают. Видно, что Зайдль старался сделать отличное кино, и очень обидно, что ему это почти удалось. Ведь фильм забавен (первая половина смотрится, как чистая комедия), содержит в себе провокационные мотивы, но при отсутствии здравой мысли это все уходит куда-то на второй план. И остается вопрос: «И чё?»

Кино хорошее. Но не больше.

6 из 10

Возраст Терезы приковылял к отметке пятьдесят. Ее внешность переживает декадентство, ее фигура поставила на себе крест. Тереза устала и хочет есть. Оставив свою дочь и кошку не то сестре, не то подруге, не то цыганам, Тереза покидает Австрию и улетает в Кению. Якобы в рай (ха-ха). Искать любовь (хе-хе).

Старый европейский провокатор Ульрих Зайдль решил поглумиться над своим зрителем, вынесши в название два столь громких слова, значащие так много для простых смертных. На деле существует лишь иллюзия любви, иллюзия рая, банальный секс-туризм в пределах отеля и нескольких кенийских деревушек. Разумеется в рамках фильма, не в рамках жизни вообще.

Тереза не одна в фильме женщина бальзаковского возраста. Рядом с ней обитает еще несколько европейских бегемотов, что покусились на африканское мясо. Разница между ними и Терезой в том, что они смирились с положением вещей (со старостью и упадком) и проводят время в свое удовольствие. Они знают, что богаты, знают, что кенийцы нуждаются в деньгах и готовы угождать тем, кто эти деньги даст. Вселенная переворачивается: не молодые и горячие парни приударяют за жгучими молодыми девушками. Старые и некрасивые покупают молодых, ограничиваясь критериями: длина и запах.

Тереза же ищет любовь. Поиски любви, последнее, за что она может ухватиться, последнее, что хоть как-то раскрасит ее тусклую, тухлую жизнь, становятся важнее всего. Найдется привлекательный кениец, что будет говорить, что любит Терезу, что хочет Терезу, и что деньги ему не нужны. И Тереза поверит, что вот оно счастье, что вот она любовь, и что вот он рай. С виду глупые африканцы окажутся умнее и просто попросят деньги на лечение больных сестер, братьев и домашних гиббонов, каждый раз добавляя: «Мало денег! Больше денег». Осознание бегбедеровской истины, что все покупается и все продается — является переломным моментом в фильме. Наивные поиски любви, сменяются на эксплуатацию в духе самых легких рассказов Захер-Мазоха.

В чем-то старина Зайдль может и не прав, изобразив все в таком мрачном свете (хотя героям романа Мишеля Уэльбека «Платформа», где секс-туризм описывается еще ярче, повезло меньше — фанатики-исламисты постарались). Где-то перегнул планку (изобразив оргию в духе серии порно-роликов dancing bear). Хуже всего вышло, пожалуй, с визуальной составляющей — на фоне сменяющихся общих планов и статических кадров, намеки на панарамирование становятся праздником. Звуковая составляющая пострадала не меньше — для того, чтобы достичь эффекта реалистичности, Зайдль посчитал нужным обойтись без музыки, использовав лишь то, что звучит в самом фильме (привет Триер, и манифест Догма-95). Отсутствие хоть какой-то динамики и музыки очень портит фильм. В сочетании с хронометражем эта сухость вызывает скуку.

Что мы имеем? Старую Терезу в поисках любви, голую Терезу занимающуюся любовью, голых подруг Терезы… много голых толстых старых женщин, слишком уж невыносимое зрелище для молодого и ранимого человека вроде меня. Даже с поднятой режиссером проблемой одиночества и отчуждения.

Зайдль откровенно перешел через себя, раз я остался разочарованным его отправным пунктом Райской трилогии. Первая повествует об зажравшихся германках в климаксном возрасте, который пытаются… не падайте в обморок… найти любовь!

У меня нет предрассудков. Любви все возрасты покорны и все такое. Но то, что Зайдль показал здесь нельзя назвать любовью или чем-то подобное этому высшему чувству, нежели элементарной женской глупостью и даже маразмом, раз они пытаются устроить свою личную жизнь во время отпуска в Кенни, где негры прут отовсюду, пытаясь тупо их развести. Пользуясь их женским одиночеством.

Для такого провокатора как Ульриха Зайдли это до нервного тика примитивно и банально. Хотя, обернуть настолько иссохшую идею об любви, при чем неудачно развернутую в сем творении, в обвисшую грудь и жировые складки главных героинь, то можно поверить во всю арт-хаусность, оригинальность и даже уникальность Рая.

Но смотреть, как эти немки тупят, не пытаясь без этих курортных романов устроить свою жизнь и при этом валяться на жезлонге и мечтать, что бы мужчина находил в них что-то кроме внешности — бррр! Даже тот момент, когда дочь одной из героинь, находящаяся от нее на большом расстоянии, даже не поздравила ее с днем рождения, убедила меня в том, что проблема не в том как мир принимает этих, гм, дам, а как они смотрят на мир и людей. На все пофиг, хочу liebe — вот как это называется.

Хотя… может в этом и заключается вся мысль Рая и даже той же провокации Зайдли? Показать морально и умственно деградировавших феминисток германского происхождения?

Выбор за вами.

Для меня Рай: Любовь — примитивный и никчемный по провокации отрезок кино-ленты о сексе и секундных увлечениях, оканчивающийся так же, как и начинающийся — ничем.

6,5 из 10

Фильмы Ульриха Зайдля сложно сравнить с чем-либо. Общим местом стало указывать на его мизантропию, но по манере постановки, стремлению к почти документальной объективности, минимализации карнавального начала режиссер очень отличается, например, от Триера и Ханеке(тоже не оптимисты).

«Любовь» представляет собой скурпулезное, добросовестное размышление на тему одиночества и невостребованности в старости, иллюзорности возможностей преодоления этого. Прекрасный сценарий, абсолютно жизненные реплики между туземцами и туристами на суржике разных языков(кто с этим не сталкивался), эффект погружения в материал полный. Сцена женской коллективной оргии в номере не уступает лучшим сценам «Идиотов» Триера. Раскованность и отсутствие женской закомплексованности Маргарет Тизель позволили ей исполнить труднейшую и очень хорошую работу. Наши актрисы — Усатова или покойная Голуб согласились бы сняться в работе, предполагающей наряду с психологическим рисунком полную демонстрацию старого обвислого тела?

Фильм по-немецки обстоятелен, скурпулезен, лишен иллюзорности, мог быть покороче минут на десять. Есть в нем ирония и жалось, но все же крен от иронии к сарказму в ущерб жалости от режиссера очень ощутим — в сценах, когда героиня выходит из себя и демонстрирует агрессивное нутро в стремлении к эрзацу.

8 из 10

Когда буквально за минуту до начала рекламного блока передо мной продефилировала девушка анорексичных форм с ведёрком попкорна, и, хотя зал был скорее пуст, чем полон, села рядом, я понял, что надо быть готовым ко всему. Лично я перед Зайдлем всегда стараюсь не есть, хотя бы часа три, но лучше - четыре-пять. Девушка делала всё наоборот. Уже к концу рекламы ведёрко было опустошено наполовину, притом что роликов было не так уж и много…

Фирменный Зайдль не заставил себя долго ждать, в первом же кадре бросив зрителей в эпицентр гоночных баталий. Ребята и девчата - с синдромом Дауна и аутисты - гоняли, как сумасшедшие, на электрических гоночных машинках под наблюдением женщины-воспитателя, которой и предстояло стать главной героиней данного фильма.

Дождавшись заслуженного летнего отпуска, и пристроив кота и неповоротливую, как тюлень, дочь-тинейджерицу в руки родственницы, Тереза – бюргерша рубенсовской комплекции и пост-бальзаковского возраста с доверчиво-вопрошающим взглядом тургеневской барышни - отправилась в свой первый «афро-тур» на берега Кении. Чтобы «отдохнуть» там в том эвфемистическом смысле, который вкладывала в это понятие одна из проходных героинь довлатовского «Заповедника».

Введенная в курс дела ушлой подружкой, Тереза быстро сориентировалась в экзотической местности, и начала использовать в свое благо нехитрые услуги местной секс-индустрии. Правда, всякий раз наступала на одни и те же грабли: «влюбляясь» в очередного шоколадного «вьюношу», она снова и снова опустошала свой кошелек до последнего цента. Так, теша себя иллюзией, что листья ещё не опали, она наивно искала чувств и внимания там, где всё давно уже обратилось в бизнес.

Зайдль, до поры до времени щадящий зрителя, в конце всё-таки не выдерживает и выдаёт по полной. По случаю дня рождения Терезы, подружки приходят к ней в номер с вертлявым как обруч кенийским «мальчиком». Вечер, обещающий быть томным, перерастает сначала в диковатый мужской стриптиз, а потом в вакханалию свального бабьего греха, во время которой пьяные пузатые австриячки хватают испуганного афро-африканца за вялый член, в надежде, что он таки приободрится...

Поскольку в этот момент меня начинает слегка подташнивать, я невольно вспоминаю про свою соседку и с опаской поворачиваю голову вправо. Надо сказать, что, против ожиданий, мне с нею определённо повезло: мало того, что она не только ни разу не напомнила о себе, так ещё и явила собой пример абсолютной сдержанности, не выразив никаких эмоций, даже в такой, казалось бы, совсем уж экстремальный момент.

Я же ловлю себя на том, что первый раз в жизни вижу мужской стриптиз. И то, что я вижу, мне как-то нравится не очень. Вернее, очень не нравится. И поскольку Зайдль всегда снимает в условиях максимально приближенных к боевым, я догадываюсь, что в жизни оно примерно так всё и происходит. Судя по шальному взгляду стриптизёра – парень явно под наркотой, а по замедленным и неточным реакциям тёток – все они «под хорошим шофе». И поэтому не понятно: то ли сочувствовать тем, кто оказался перед камерой, то ли просто пойти и (простите) поблевать.

После премьеры Зайдль грамотно впаривал журналистам концептуальные умозаключения про неоколониализм, но сам вполне осознанно выступил тут как колонизатор, эксплуатируя услуги не только своих малоизвестных соотечественниц, которых понабирал на австрийском ТВ, но и дешёвый труд кенийских жиголо, тоже по большей части дебютирующих в «продвинутом кино».

Начинавший свою карьеру в 1990-е годы как документалист, он довольно скоро начал дрейфовать к берегу игрового кинематографа, но окончательно к нему так и не причалил. Категорически отказываясь от работы с известными профессиональными исполнителями, они всецело продолжает полагаться на достоверность поведения своих «натурщиков», которых погружает в естественную среду современной жизни, часто весьма экстремальной, а порой и весьма нехорошо пахнущей.

При этом его цепкий взгляд - кинодокументалиста-наблюдателя - фиксирует вещи, которые, как правило, ускользают от замыленных объективов телевизионных СМИ. Статичные кадры, необремененные действиями персонажей, сканируют более глубокий информационный слой - уже не быта, но (простите за пафос) бытия. И в этом основная сила Зайдля как режиссёра. Но чем интенсивней он пытается интерпретировать реальность, тем чаще соскальзывает в банальность. И в этом его слабость.

Однако стиль, получаемый в сухом остатке противостояния двух этих начал, с некоторых пор сделал австрийского режиссёра завсегдатаем Каннского фестиваля.

Природа наша, согрешая tota
В своём зерне, утратила, упав,
Свои дары и райские ворота.
Данте. «Божественная комедия», Рай, VII

Австрийские кинорежиссёры славятся своим крайне скептическим отношением к достижениям современной цивилизации. Без устали выносит приговоры человечеству Михаэль Ханеке. Вторит ему менее знаменитый земляк Ульрих Зайдль. Оба рисуют мир постиндустриального Запада как место торжества благополучного упорядоченного ада. Оба уже неоднократно шокировали публику своим настойчивым желанием откровенно говорить о том, о чём говорить не очень-то принято. Зайдль на редкость не занудно размышляет о глубоко укоренившемся лицемерии современного человека, о бездуховности порядочных буржуа, о тотальной власти денег, о порнографии, о гастарбайтерах, наконец, о необходимости борьбы с лишним весом. Если в двух словах, все картины Зайдля служат иллюстрацией того, что человечество достигло пика своего вырождения, и дальше пути у нас с Вами нет.

В новой картине с обманчиво обнадёживающим названием «Рай: Любовь» рай оборачивается адом, а любовью даже не пахнет. Одинокая австрийка, «мечта поэта», давно перешагнувшая рубеж «бальзаковского возраста», работает с аутистами и безуспешно воспитывает свою излишне крупную дочь. Выдавшийся отпуск она проводит в Кении, где наивно ищет любовь, понимание, человеческое отношение, призывает «смотреть ей прямо в глаза и видеть душу». Увы, узнав о таком явлении, как секс-туризм, она запросто подменяет все свои благие пожелания банальным развратом.

Как всегда, смотреть картины Зайдля - удовольствие не великое. Причём не столько из-за обилия откровенных сцен с не слишком атлетично сложенными героями, сколько из-за душной атмосферы какого-то вертепа. Любопытно, что периодически возникающее по ходу просмотра чувство тошноты, заметно сильнее, чем при каждодневном созерцании реальной действительности. Дело, надо полагать, в том, что мерзости нашего мира режиссёр подаёт на экране в концентрированном виде. В каждом жесте и в каждом слове персонажей он обнаруживает подавленные комплексы и скрытые желания, собирая из этого портрет современного человека.

Людские пороки Зайдль показывает словно патологоанатом: холодно, отстранённо, без примеси иронии, или даже сарказма, и уж тем более он не испытывает сочувствия к своим героям, даже к тем, кто действительно этого заслуживает. Таким образом, персонажи уподобляются винтикам гигантской бессмысленной машины, в которой движутся, под воздействием своих или чужих страстишек. Упорядоченно, по отлаженной системе, люди обращают свои жизни в пыль, неосознанно растрачивая себя на какую угодно ерунду, подменяя подлинные чувства их нелепой имитацией. Зайдль программно отрицает искренность современного человека, показывая, что безвозвратно ушли в старину простые человеческие отношения, и осталась лишь купля-продажа, обмен и торговля, импорт-экспорт. В действительности, хочется верить, всё не так. Но в действительности, как минимум, мы стремительно направляемся в этот концентрированный зайдлевский ад, вычёркивая всё человеческое, что в нас ещё осталось.

«Акуна матата!» - то и дело выкрикивают герои на местном наречии, что означает: «Нет проблем». Проблем действительно нет, есть катастрофа вселенского масштаба: человечество агонизирует, ища спасения в сладостных утехах, но лишь ускоряя тем самым движение к окончательному фиаско. Пустившаяся во все тяжкие героиня, лишний раз убеждается в том, что все мужики сволочи, счастья нет, а сама она со своими необъятными телесами давно никому не нужна, даже за деньги. Как это порой бывает, за чертой окончательного нравственного падения находится отчаяние. И хочется верить, что в этом отчаянии и есть спасение, так как человек потому и отчаивается, что видит весь ужас своего положения. Вопрос лишь в том, какие уроки он из этого извлекает.

8 из 10