Рецензии

Недавно мир был шокирован трилогией 'Я плюю на ваши могилы', затронувшей тему женской мести за поруганную честь. Этот шедевр из той же оперы... Четыре милый девчушки путешествуют на машине, вроде как едут домой, и ничего не предвещает ужаса. Но не тут-то было. Проезжая мимо какого-то заповедника, становятся невольными свидетелями кровавых развлечений местных ополоумевших охотников, которые отличаются от дикого зверья лишь тем, что передвигаются на двух лапах. В общем, если бы девушки не остановились, то трагедия бы обошла их стороной. По крайней мере, их, этих девушек.

Тема, конечно, интересная и актуальная. Сюжет, однако, слегка не продуман, в фильме очень много лишнего, затянутые паузы похожи на обеденные перерывы в советских учреждениях. Динамика у фильма хворает. Зато смакуется сцена изнасилования: вот уж где фантазии сценаристам не занимать! Впрочем, сцена вышла довольно-таки правдоподобная, в этот момент действительно переживаешь за девчонок, одновременно с этим вспыхивает праведный гнев к диковатым ублюдкам. После этой сцены хочется самому взять в руки ствол и отстрелить мерзавцам причинные места - то единственное, что роднит их со всеми млекопитающими.

У девушек после всего этого поехала крыша: оно и понятно. Но их цель - как можно скорее выбраться из дикой природы и найти помощь в цивилизованной части ойкумены. Месть подонкам не самоцель. Но далее зритель отмечает сплошные глупости: как в поведении героев, так и в поведении антигероев. Если первых понять ещё можно, то дикарей-насильников - никак. Похоть как у отборных самцов, а мозгов у них, видимо, не больше, чем у черепахи.

В заключение хочется отметить, что фильм очень сильно приближен к реальности. Может, поэтому режиссёр не избегает никаких подробностей, связанных с действием персонажей? В целом, смотреть можно.

Помощь от всего сердца никогда не остается безнаказанной. В незыблемой и, увы, печальной истинности этого для многих очень спорного ввиду своей антигуманистичности расхожего выражения пришлось убедиться четырем милым девушкам — Кэрол, Леонор, Ясмин и Мойре — которые на свою беду подобрали умирающую ровесницу, истекающую кровью, избитую до черноты плоти и лежащую на обочине безжизненной, пустынной дороги вблизи лесополосы. Довольно быстро пути трех садистов, не ведающих морали и не оставляющих свидетелей(но в этот раз, правда, возникла нечаянная промашка и та чертова puta оказалась чересчур живучей), и девушек, больных неравнодушием, пересекутся в одной точке пространства. И леса в очередной раз содрогнутся от неистовых женских криков, листва оросится кровью, и начнется новый этап охоты не-человеков на человеков, которые будут уже не столь послушными, как их многочисленные предыдущие жертвы.

Rape & revenge можно по праву назвать самым морализаторским субжанром эксплуатационного кинематографа, даже несмотря на чрезвычайное порнографическое насилие и бесконтрольную жестокость, коими славятся практически все без исключения фильмы о насилии и мести, начиная с 70-х годов и до сей поры, когда внезапно возник новый интерес к этому субжанру. И пускай мораль в таких фильмах проста до неприличия, неприлично прямолинейна и прямолинейно безобразна в своей очевидности(«Да не изнасилуй и отомщен не будешь» — чем не 13 божья заповедь?!), это не отменяет того существенного факта, что на фоне секспло, хикспло и нанспло Rape & revenge-творения имеют в себе немалый положительный заряд социального отрезвления для общества, пьяного от вина, пива, кокса, героина и снаффа.

В свое время к этому небезынтересному субжанру обращались самые разные режиссеры, не всегда творящие малобюджетные эксплуатационные киноэрзацы и кино»абзацы»: от Ингмара Бергмана до Станислава Говорухина, от Карлоса Сауры до Абеля Феррары, от Дени Аркана до Сидни Фьюри. И хоть считается, что фильмы жанра «насилие и месть» возродились лишь в 2009-10 гг. с выходом довольно успешного римейка 'Последнего дома слева»', срежиссированного греком Иллиадисом, и римейка «Дня женщины» под броско-провокационным названием «Я плюю на Ваши могилы», в свою очередь успешно поколебавшем устои цензурности, на самом деле первой ласточкой возвращения этого незабываемого во всех смыслах жанра мирового экспло на большой экран стал фильм «Ни за что не умру в одиночку» 2008 года Адриана Гарсия Боглиано, до определенного времени остававшийся в тени брутальной мсти от Монро-Зарки, но ныне являющийся первым общепризнанно культовым фильмом молодого до борзого испаноаргентинца, которого не миновала чаша обращения к кинематографу праведной мести униженных женщин ничтожным, слабым в своей необузданной агрессивности и сексуально-перверсивно озабоченным мужчинам, реализующим все свои затаенные комплексы и страхи через подавление еще более слабых, через охоту на людей по всем давним заветам приснопамятного «Начала сезона» Питера Коллинсона.

И в общем-то «Ни за что не умру в одиночку» сперва кажется всего лишь бесхитростной вариацией на тему крейвеновской картины, причем вариацией ультрамикробюджетной, но будем все-таки честны: «Последний дом слева» Крейвена был неприкрытым и крайне неряшливым грайндхаусом, хотя и одним из первых попиарившихся и попионерившихся в жанре сверхжестокого, грубого, циничного и аморального кино, в глобальном смысле рассказывающем не столько частный случай из жизни по ту сторону социального дна, переиначивая к тому же основные мотивы «Девичьего источника» Бергмана, сколь лишенное излишней лакированности общее о людях как главных монстрах, попутно смакуя все прелести и гадости сексуального насилия и чуть меньше — мести. Ныне «Последний дом слева» воспринимается очень архаично и шоковой терапии не дает. Боглиано, оттолкнувшись от множественных кинематографических изысканий как Крейвена, так и Бергмана, а также упомянутого Коллинсона, беря лишь их холст, но не всю палитру, создал свой, адекватный его воззрениям, фильм о мести, в котором безраздельно правит гнетущий, давящий и жесткий реализм, лишенный шелухи любой метафоричности или же безэмоциональной эксплуатационности ради самой эксплуатации, жести ради жести, затмевающей любую, даже возникающую случайно, подспудно идею и мораль.

Ни за что не умру в одиночку — это жизненное кредо тех четырех молодых девушек, которые отправились на уикенд на отдых за городом. От суеты, шума и гама. От грязи и пыли — к умиротворенности природы, к ее тотальному спокойствию и гармонии. Но жизнь наших героинь была, пожалуй, слишком легкой и непринужденной, лишенной своей очевидной безумности и кошмарности. Оттого в их уютные мирки вторгается сначала валяющаяся у обочины девушка, которой они стремятся помочь, ибо ж мир не без добрых людей и негоже быть такими черствыми, а через некоторое время, когда моральный капкан захлопнется, разрубив артерии и перемолов стройные ноги в мясо, они сами познают почем фунт лиха и плоти там, где их раньше не было никогда. Ни за что не умру в одиночку — как-то так. Просто и жестоко. Их максима и клятва, которой им невольно придется придерживаться до победного конца, когда их самые жуткие и невообразимые кошмары воплотятся в жизнь. Ни за что не умру в одиночку, ни за что не умру в одиночку, тверди, тверди, убегая в лес, пачкаясь в грязи, в то время, когда тело твое стонет и ноет от боли, низ живота пылает огнем и сочится багровой кровью, беги, беги, выживай и живи, а если умрешь, то забери и тех грязных ублюдков, которые мнят себя героями, сильными, такими мачо, но ты живи и отомсти, вцепившись зубами в их глотки, вырвав с победоносным криком горло, вонзив мачете в сердце, в глаза, разрубив надвое черепа, испей крови и — лишь потом умирай, зная, что отплачено за причиненную боль на полную цену. Умирай, но только не в одиночку.

Сколько их уже было этих фильмов о мести, вызванной сексуальным насилием. Жертва сменяется ролями с преступником и в сладостном порыве сакрального действа оставляет зрителя наедине с размышлениями о законе и целесообразности. Так уж завелось в кинематографе начиная со времен 'Девичьего источника' Ингмара Бергмана.

Не разу не оригинален и Боглиано. Учитывая осведомленность зрителя с правилами жанра он не тратя времени попусту сразу 'заряжает' атмосферу насилия в которой оказываются четыре праздные героини ленты. Впрочем, натуралистичность изображения деталей трагедии оборачивается приглушением внимания. Героини выглядят настолько беспомощными, что любое их противодействие относится к фантастическому жанру. Однако, все традиции 'ревендж'-муи будут выдержаны в самых строгих и жестоких традициях.

Тут можно было бы порассуждать о современном обществе и метафорах женской инициации, борьбе с патерналистским мироощущением (аллюзия которой происходит в фильме), но мне кажется, избранная режиссером волна откровенности лишает ленту ореола загадочности и глубокомысленности. Зато, по изложению вышло все вполне компактно и четко.

К просмотру не порекомендую, но постановочное бунтарство не заметить сложно. Очевидно, что автор любит свою режиссерскую профессию и чувствует в ней себя вполне комфортно. Отсюда легкость в постановке весьма непростого во всех отношениях фильма.

6 из 10

Помощь от всего сердца никогда не остается безнаказанной. В незыблемой и, увы, печальной истинности этого для многих очень спорного ввиду своей антигуманистичности расхожего выражения пришлось убедиться четырем милым девушкам - Кэрол, Леонор, Ясмин и Мойре - которые на свою беду подобрали умирающую ровесницу, истекающую кровью, избитую до черноты плоти и лежащую на обочине безжизненной, пустынной дороги вблизи лесополосы. Довольно быстро пути трех садистов, не ведающих морали и не оставляющих свидетелей(но в этот раз, правда, возникла нечаянная промашка и та чертова puta оказалась чересчур живучей), и девушек, больных неравнодушием, пересекутся в одной точке пространства. И леса в очередной раз содрогнутся от неистовых женских криков, листва оросится кровью, и начнется новый этап охоты не-человеков на человеков, которые будут уже не столь послушными, как их многочисленные предыдущие жертвы.

Rape & revenge можно по праву назвать самым морализаторским субжанром эксплуатационного кинематографа, даже несмотря на чрезвычайное порнографическое насилие и бесконтрольную жестокость, коими славятся практически все без исключения фильмы о насилии и мести, начиная с 70-х годов и до сей поры, когда внезапно возник новый интерес к этому субжанру. И пускай мораль в таких фильмах проста до неприличия, неприлично прямолинейна и прямолинейно безобразна в своей очевидности('Да не изнасилуй и отомщен не будешь' - чем не 13 божья заповедь?!), это не отменяет того существенного факта, что на фоне секспло, хикспло и нанспло Rape & revenge-творения имеют в себе немалый положительный заряд социального отрезвления для общества, пьяного от вина, пива, кокса, героина и снаффа.

В свое время к этому небезинтересному субжанру обращались самые разные режиссеры, не всегда творящие малобюджетные эксплуатационные киноэрзацы и кино'абзацы': от Ингмара Бергмана до Станислава Говорухина, от Карлоса Сауры до Абеля Феррары, от Дени Аркана до Сидни Фьюри. И хоть считается, что фильмы жанра 'насилие и месть' возродились лишь в 2009-10 годах, с выходом римейка греком Иллиадисом 'Последнего дома слева', и римейка 'Дня женщины' под броско-провокационным названием 'Я плюю на Ваши могилы', в свою очередь успешно поколебавшем устои цензурности, на самом деле первой ласточкой возвращения этого незабываемого во всех смыслах жанра мирового экспло на большой экран стал фильм 'Ни за что не умру в одиночку' 2008 года Адриана Гарсия Боглиано, до определенного времени остававшийся в тени брутальной мсти от Монро-Зарки, но ныне являющийся первым общепризнанно культовым фильмом молодого до борзого испаноаргентинца, которого не миновала чаша обращения к кинематографу праведной мести униженных женщин ничтожным, слабым в своей необузданной агрессивности и сексуально-перверсивно озабоченным мужчинам, реализующим все свои затаенные комплексы и страхи через подавление еще более слабых, через охоту на людей по всем давним заветам приснопамятного 'Начала сезона' Питера Коллинсона.

И в общем-то 'Ни за что не умру в одиночку' сперва кажется всего лишь вариацией на тему крейвенской картины, причем вариацией ультрамикробюджетной, но будем все-таки честны: 'Последний дом слева' Крейвена был неприкрытым и крайне неряшливым грайндхаусом, хотя и одним из первых попиарившихся и попионерившихся в жанре сверхжестокого, грубого, циничного и аморального кино, в глобальном смысле рассказывающем не столько частный случай из жизни по ту сторону социального дна, переиначивая к тому же основные мотивы 'Девичьего источника' Бергмана, сколь лишенное излишней лакированности общее о людях как главных монстрах, попутно смакуя все прелести и гадости сексуального насилия и чуть меньше - мести. Ныне 'Последний дом слева' воспринимается очень архаично и шоковой терапии не дает. Боглиано, оттолкнувшись от множественных кинематографических изысканий как Крейвена, так и Бергмана, а также упомянутого Коллинсона, беря лишь их холст, но не всю палитру, создал свой, адекватным его воззрениям, фильм о мести, в котором безраздельно правит гнетущий, давящий и жесткий реализм, лишенный шелухи любой метафоричности или же безэмоциональной эксплуатационности ради самой эксплуатации, жести ради жести, затмевающей любую, даже возникающую случайно, подспудно идею и мораль.

Ни за что не умру в одиночку - это жизненное кредо тех четырех молодых девушек, которые отправились на уикенд на отдых за городом. От суеты, шума и гама. От грязи и пыли - к умиротворенности природы, к ее тотальному спокойствию и гармонии. Но жизнь наших героинь была, пожалуй, слишком легкой и непринужденной, лишенной своей очевидной безумности и кошмарности. Оттого в их уютные мирки вторгается сначала валяющаяся у обочины девушка, которой они стремятся помочь, ибо ж мир не без добрых людей и негоже быть такими черствыми, а через некоторое время, когда моральный капкан захлопнется, разрубив артерии и перемолов стройные ноги в мясо, они сами познают почем фунт лиха и плоти там, где их раньше не было никогда. Ни за что не умру в одиночку - как-то так. Просто и жестоко. Их максима и клятва, которой им невольно придется придерживаться до победного конца, когда их самые жуткие и невообразимые кошмары воплотятся в жизнь. Ни за что не умру в одиночку, ни за что не умру в одиночку, тверди, тверди, убегая в лес, пачкаясь в грязи, в то время, когда тело твое стонет и ноет от боли, низ живота пылает огнем и сочится багровой кровью, беги, беги, выживай и живи, а если умрешь, то забери и тех грязных ублюдков, которые мнят себя героями, сильными, такими мачо, но ты живи и отомсти, вцепившись зубами в их глотки, вырвав с победоносным криком горло, вонзив мачете в сердце, в глаза, разрубив надвое черепа, испей крови и - лишь потом умирай, зная, что отплачено за причиненную боль на полную цену. Умирай, но только не в одиночку.

8 из 10

Фильм смотрел без перевода. Он в общем-то и не понадобился. Диалогов мало. По сюжету и так всё понятно.

Да, слабая режиссура, да, не ахти какой сценарий, низкий уровень игры актеров. Но все таки есть в этом фильме такая доля натурализма, поведения людей (девушек-'дичи') и 'нелюдей' (охотников - подонков), что всё происходящее воспринимается как документальное кино. Ведь, скорее всего, так в этом жестоком мире и происходят подобные криминальные события. Таких похотливых 'охотников' со звериным сексуальным инстинктом за беззащитными девушками много, судя по криминальным новостям. Сцена с изнасилованием по-моему, выглядит вполне правдоподобно, а не как в голливудском кино. Девушки были подавлены страхом и не могли яростно сопротивляться вооруженным хищникам, упивающимся своей властью над слабыми.

И вполне правдоподобно поведение единственного 'копа'. А оставшиеся в живых девушки просто в состоянии аффекта защищали свою жизнь.

Учитывая, что бюджет у фильма всего 6 тыс. долларов (это стоимость около 5 секунд среднего американского триллера-ужаса), можно ставить среднюю оценку.