Рецензии

«Maladolescenza» - пожалуй, самый запрещаемый фильм из всех, что когда-либо выходил в прокат. Споры о допустимости показанного режиссером-дебютантом Пьером-Луиджи Мурджиа на экране не утихают до сих пор, и думаю, что несмотря на решение германского суда, постановившего в 2006 году изъять из продажи все DVD с копиями картины, дискуссии все равно будут время от времени возникать, заставляя, так или иначе, вспоминать имя человека, так больше ничем на кинопоприще и не отметившегося… Ну, разве что как трудяга в бригаде сценаристов бесконечных «Спрутов». Вольно-невольно вспоминается имя Герострата, но т-ш-ш…

Сегодня, конечно, уже никто не скажет (даже сам синьор Мурджиа), что побудило его взяться за рискованную тему зарождения детской сексуальности, и как вообще он дошел до жизни такой: хотелось бы верить, что не банальное стремление побаловаться «клубничкой» под благовидным предлогом. Но то, что ему удалось раскрыть ее с максимально возможным тактом – очевидно. Собственно, иначе его автора посадили бы в тюрьму даже в «раскрепощенные» семидесятые годы, а фильм никогда не увидел экраны. Другое дело – стоило ли вообще снимать нечто подобное иначе как в качестве наглядного пособия для студентов медицинских вузов. Но это уже вопрос морали, которая в семидесятые годы подобный разговор допускала, а сейчас – только в присутствии прокурора.

А ведь фильм, кстати, очень красиво снят. Операторская работа, запечатлевшая красоту альпийской природы, замечательна и вдохновенна, саундтрэк – шикарен… и т.д., и т.п. Сюжетная невнятица и недосказанность психологических портретов (особенно, Фабрицио) легко объяснить тем, что авторы старались увести действие от реальности и поместить своих героев в сюрреалистические условия, придав им черты абстрактных персонажей. Это позволяет зрителю воспринимать происходящее на экране не здесь и сейчас, а «вообще» и, возможно, избавиться от легко объяснимого неудобства. То есть, создатели фильма четко и недвусмысленно дают понять, что рассказанная ими история – это нечто вроде психоаналитической картины сознания детей на пороге полового созревания, преломленная сквозь восприятие взрослого художника. И ничего больше. Возможно, именно так мотивировали цензоры свое решение разрешить прокат ленты.

Но самое удивительное в «Maladolescenza» - это игра юных актеров. Особенно, Лары Вендель, сыгравшей «соблазненную и покинутую» Лауру. В свои двенадцать лет она создает образ девочки, в один момент становящейся женщиной. Ее персонаж в начале фильма и в его конце – это два абсолютно разных человека, ничего общего между собой кроме имени и внешности не имеющие. Достоверно сыграть это в таком возрасте – просто поразительно. Сильвия (Ева Ионеско), в отличие от Лауры, так и остается маленькой девочкой с кукольной внешностью и абсолютно детской психологией. Для нее все происходящее – всего лишь игра, заканчивать которую, конечно, жаль, но ведь все игры когда-то заканчиваются. Она только притворяется женщиной, точно также, как притворяется девочка, надев мамино платье и накрасив губы маминой помадой. Другое дело, что Ева Ионеско была задействована как фотомодель с пяти лет, и ей не составляло большого труда изобразить девочку-куколку с абсолютно отсутствующим понятием о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Мартин Лёб, в отличие от своих партнерш, на тот момент уже достиг совершеннолетия, но, как это ни парадоксально, имел куда меньший опыт киносъемок, да и его персонаж в сценарии был прописан слабее всех. Объяснить его поступки даже с точки зрения обычной подростковой жестокости и чувства собственничества достаточно сложно. Они парадоксальны, безумны и… сюрреалистичны. Короче говоря, Фабрицио напоминает того самого deus ex machina, существующего для разрешения противоречий сюжета. В данном случае, для демонстрации зарождения сексуальности в юных Лауре и Сильвии. Неудивительно, что актерская судьба Мартина Лёба в дальнейшем не сложилась, тогда как Ева Ионеско и Лара Вендель хоть и не снискали себе особых лавров в кино, но стали вполне успешными актрисами.

Из всего этого понятно, что фильм у Пьер-Луиджи Мурджиа получался незаурядным и без откровенных сцен. Вот только… возвращаемся к Герострату? Без эротики о «Maladolescenza» поговорили бы… наверное, да и забыли себе благополучно. А теперь вот – уже никак… Сколько ни запрещай. Запретный плод – он ведь сами знаете какой на вкус. И даже вырезать их никак невозможно – от фильма не останется ни смысла, ни даже метража. Так что – тут уж каждому решать самому, пока, конечно, на картину не наложили интердикт во всем цивилизованном мире, что лишний раз подчеркивает неспособность людей воспринимать искусство в контексте времени.

Появление фильма, подобного «Maladolescenza» в наше время невозможно – и это совершенно справедливо. Художник, хочет он этого или нет, но обязан соблюдать законы общества. Но в 70-е – начале 80-х подростковой сексуальности место на экране находилось (возьмите хотя бы «Голубую Лагуну»), конечно не в такой откровенности, как у Пьер-Луиджи Мурджиа, но все-таки… И запрещать фильм сегодня – ну, можно, наверное… Правда, тогда и «Дафнис и Хлоя» Лонга надо бы запретить (это однозначно), а там и к «Ромео с Джульеттой» присмотреться не мешало бы… Другое дело, что не все смогут смотреть кино держа в уме временной контекст и историю мировой культуры… В-общем, дилемма получается неразрешимая.

Что же касается Мурджиа… А что, Мурджиа? Скажем прямо, Пазолини справился бы с таким сюжетом куда лучше. Но он снимал другое кино, тоже провокационное, но другое. У Каваллоне, наверное, получилось бы примерно также. Но фильм снял Мурджиа. И остался в истории кино, не мытьем, так катаньем. Герострата же ведь тоже до сих пор помнят.

6 из 10